Исчезновение

Глава 28

Вторник, 22.03

В начале одиннадцатого все начали расходиться. Шелли Аткинс собрала своих помощников и разбила их на смены. Детективы отправились на поиски свободных номеров в отеле. Люди устали, измучились, изнервничались. Теперь каждый попытается хотя бы немного вздремнуть. Может быть, кому-то это удастся.

У Куинси немного кружилась голова — его охватило то странное эйфорическое состояние, которое предшествует полному физическому изнеможению. Он не ощущал ни боли в груди, ни рези в желудке, его сознание работало на полную мощность, мысли перескакивали с нелегкого детства Дуги Джонса к Люку Хэйесу и тому, насколько разумно было втягивать собственную дочь в общение с похитителем. Он вспомнил об Астории — все силовые структуры работали так четко, так слаженно и тем не менее не достигли ничего, что можно было бы назвать результатом. Он вспомнил, как вошел в свой дом месяц назад, увидел Рэйни, которая читала, сидя у камина, и остановился, чтобы полюбоваться изгибом ее шеи.

В такие моменты Куинси хотелось остановить время. Ему хотелось вытянуть руку и сказать: «Погоди. Пусть это мгновение продлится. Пожалуйста, еще немножко, пусть оно продлится».

Ему хотелось этого каждое утро, когда он смотрел на спящую Рэйни — с рассыпавшимися по подушке волосами и тенью от ресниц, упавшей на щеки. Проснувшись, Рэйни преображалась — быстрые шаги, порывистые движения. Она двигалась, когда говорила, когда ела, — все время двигалась, двигалась, двигалась… Конечно, ему нравилась ее энергия, ее осанка, гибкая, кошачья грация. Но он предпочитал Рэйни утреннюю. Куинси нравилась мысль, что он единственный, кто видит ее спокойной, мягкой, беззащитной.

Теперь ему было стыдно. Как будто все это время он спал с женщиной, но так и не узнал ее. Он понятия не имел, как она страдает, как отчаянно нуждается в помощи; не видел, что их работа мало-помалу убивает ее — до тех пор, пока Рэйни не начала глотать таблетки, чтобы пережить день, и пить, чтобы пережить ночь.

Кроме стыда была еще и растущая ярость. Рэйни сломалась, а он не сумел ей помочь и потому ощущал себя настолько беспомощным, настолько слабым, что снова начинал злиться на жену. «Почему она не удержалась? — думал Куинси-профессионал. — Почему не смогла справиться без посторонней помощи?»

Он тоже был на месте преступления. Он тоже видел тело маленькой девочки. Видел Аманду и Кимберли и чувствовал то, что чувствует всякий отец, когда понимает, что пришел слишком поздно, что не смог защитить свою малышку, что родители далеко не так всемогущи, как думают дети.

В мире много зла. Куинси знал только один способ с ним бороться — продолжать работу. Именно это он и делал, и именно это некогда делала Рэйни. Они были командой. Они придавали друг другу сил.

Но его сил оказалось недостаточно. Его любви было мало. Каждую ночь он держал Рэйни в объятиях, а она все равно сломалась.

Куинси чувствовал, как в его сознании нарастает невыносимая тяжесть. В какую-то секунду ему захотелось закричать.

Поймав взгляд Кинкейда с противоположного конца стола, Куинси достал свои записи и поправил галстук.

Вторник, 22.32

— Я знаю, что это противоречит правилам, и первым готов это признать, — начал Кинкейд, — но, учитывая недостаток времени, самым разумным будет позволить мистеру Куинси присоединиться к следствию. Он может заняться психологическим портретом преступника. Разумеется, хороший адвокат сможет опротестовать информацию, собранную мужем жертвы, тем не менее мы нуждаемся в эксперте, который сумел бы выработать стратегию предстоящего контакта с преступником. Учитывая его богатый опыт в подобных делах, мистер Куинси вполне подходит для этой роли — а главное, он находится в пределах досягаемости.

Кинкейд жестом указал на Куинси, который ответил детективу легким кивком:

— Я тронут.

— Да уж наверное. Окружной прокурор в любую минуту может узнать о том, что у нас здесь творится, и оторвать мне голову. Давайте радоваться, пока есть время.

Куинси снова кивнул и взял блокнот. Кинкейд, Кэнди и Кимберли сидели напротив него. Мак вышел с ноутбуком в коридор — он пытался что-нибудь выяснить о семье Лукаса Бенсона. Куинси пока не ощущал готовности взяться за дело.

В командном центре не осталось ни детективов из Орегонского полицейского управления, ни людей Шелли Аткинс. На совещании присутствовали исключительно те, кого это непосредственно затрагивало: Кинкейд как руководитель, Куинси в качестве эксперта, Кэнди, посредник, и Кимберли, которой предстояло передать преступнику выкуп. Кимберли и Кинкейд казались вполне бодрыми. Кэнди Родригес, наоборот, выглядела так, как будто вот-вот заснет.

— Составление портрета преступника, когда речь идет о похищении, имеет свои особенности, — сказал Куинси вместо вступления. — Когда перед нами обыкновенное убийство, мы извлекаем информацию непосредственно из самого инцидента — некие ключевые моменты, в том числе способ убийства, состояние трупа, его положение, вероятный образ действий преступника, биография жертвы и так далее. Обычно призывают кого-нибудь вроде меня и говорят, что нужно исследовать место преступления — подразумевается, что есть уйма сведений, которые надо обработать. В нашем же случае, наоборот, информация весьма ограниченна. Мы знаем, кто жертва, но не знаем, как она была похищена. Мы знаем, где произошло похищение, но понятия не имеем, где держат заложницу и в каком состоянии она находится. Из-за ужасных погодных условий мы даже не располагаем результатами судебной экспертизы, которые могли бы сообщить нам о способе действий преступника. Все, что у нас есть, — это пять контактов с Эн-Эс, и именно они легли в основу моего анализа.

Куинси достал копии трех писем и распечатки телефонных разговоров и веером разложил их перед собой. Все они были пронумерованы и лежали в порядке поступления. Даже спустя столько лет Куинси оставался агентом ФБР до мозга костей.

— Есть несколько важных фактов, которые нужно учитывать при анализе такого рода случаев. Во-первых, способ коммуникации. В нашем случае Эн-Эс использует как письменную форму, так и звонки по телефону, чтобы установить контакт. Тот факт, что он выходит на связь, указывает, что преступник хочет быть услышанным. Действительно, в обоих случаях, когда мы недостаточно быстро реагировали на его письма, он звонил нам. Этому человеку крайне важен диалог. Он хочет быть в курсе расследования; более того, он хочет чувствовать себя главным. Власть — основная мотивация нашего Эн-Эс, и мы увидим это снова и снова. Второе ключевое положение таково: Эн-Эс выходит на связь через прессу. Первое письмо адресовано «уважаемому редактору», а третье, непосредственно переданное репортеру, предназначено в равной мере для «представителей прессы и силовых структур». Очевидно, Эн-Эс хочет внимания. В разговоре со мной он зашел настолько далеко, что назвал в числе своих целей славу.

— Слава, деньги и яблочный пирог, — пробормотал Кинкейд.

— Вот именно. Полагаю, яблочный пирог — это намек на «американскую мечту», а все предложение в целом: «Я хочу того же, чего хотят все, — славы, денег и яблочного пирога» — отражает довольно предвзятое суждение о том, что американцы как один хотят стать знаменитыми. Итак, вот что мы знаем об этом человеке: он хочет власти и страстно жаждет признания. И то и другое в значительной мере наполняется конкретным содержанием, если мы примемся за анализ писем. Бесчисленное количество раз Эн-Эс упоминает о «правилах». Мы, полицейские, должны следовать его правилам. Делайте, как я скажу, и тогда с жертвой все будет в порядке. Не подчинитесь — жертва будет наказана. Разумеется, когда мы уклонились от выполнения его требований, он отплатил нам тем, что взял второго заложника и повысил планку. Очень важно отметить, что он «наказал» нас, взяв второго заложника, а не убив первого. Почему? Да потому, что убийство жертвы лишит его власти. Нет заложника — нет козыря. Я не хочу сказать, что Эн-Эс не способен на убийство, — наоборот, я полагаю, что вероятность расправы очень высока, и вскоре мы к этому вернемся. Короче говоря, если он почувствует, что теряет контроль, — Куинси пристально взглянул на Кэнди, — то ситуация может измениться мгновенно.

Его стремление к власти подтверждается требованием, чтобы деньги передала женщина — большинство мужчин считают, что женщина представляет меньшую угрозу. И наконец, сам выбор жертв. Наш Эн-Эс похитил не мэра города или крупного бизнесмена — что было бы вполне логичным, если бы основной целью похищения были деньги. Он похитил сначала женщину, потом семилетнего ребенка. Эн-Эс хочет, чтобы мы играли по его правилам, и потому, естественно, выбирает тех, кто намного слабее его.

Очень важные факты, которые можно почерпнуть из писем, — это имена, выбранные в качестве подписи. Как мы выяснили, все три псевдонима — это имена похитителей, которые обрели известность благодаря своим преступлениям. Иными словами, все эти люди получили ту самую славу, к которой так стремится наш Эн-Эс, и поэтому он выбрал их в качестве образцов для подражания.

Третье соображение относительно содержания писем: все они написаны очень внятно и обнаруживают владение деловым стилем и грамматикой. Обращения свидетельствуют о знакомстве преступника с полицейским делопроизводством. Первое письмо адресовано редактору, в то время как второе — исключительно полиции; Эн-Эс, судя по всему, понимал, что расследованием займутся детективы. Что крайне показательно, третье письмо адресовано и прессе, и представителям правоохранительных структур. Повторюсь, этот человек хорошо подготовился. Он предусмотрел, что ради такого случая соберут целую команду специалистов и что пресса будет следить за ходом событий.

Наконец — пусть это даже мои догадки, — у Эн-Эс имеются некоторые представления о судебной экспертизе. Единственный образец почерка принадлежит жертве. Все письма отпечатаны на простой белой бумаге. Первое письмо — единственное, которое было отправлено по почте, — вложено в конверт с клейким краем, что исключает возможность получения образцов слюны и, разумеется, ДНК. То, что похищение состоялось во время сильной бури, не простое совпадение. Я полагаю, Эн-Эс сознательно использовал погодные условия, чтобы не оставлять следов; конечно, устанавливая контакт, он также это учитывал — заворачивал письма в полиэтилен и так далее. И последний момент: оба раза, когда Эн-Эс звонил мне, он использовал аппарат для изменения голоса. До этого ведь тоже надо было додуматься.

— Специальная подготовка или личный опыт? — уточнил Кинкейд.

— Подготовка, — ответил Куинси. — Если бы у него был опыт, мы бы куда больше извлекли из писем и звонков. Он действует довольно грубо, так что мы можем заподозрить его в неопытности. Но не смешивайте неопытность и глупость. Эн-Эс постарался все предусмотреть. И в качестве человека, который полагает себя главным в этой игре, делает все возможное, чтобы оставаться на один шаг впереди полиции.

Куинси сделал глубокий вдох.

— Все это ведет меня к следующему заключению: мы ищем белого мужчину, примерно от двадцати пяти до тридцати пяти лет (средний возраст людей, решающих заняться криминалом). Уровень интеллекта явно выше среднего — возможно, Эн-Эс какое-то время учился в колледже, но высшего образования все-таки не получил. Он очень четко выражает свои мысли — возможно, у него были длительные отношения с красивой, но пассивной женщиной. Явно это не тот человек, который потерпел бы неповиновение со стороны партнера. С финансовой точки зрения наш Эн-Эс малообеспечен, но тем не менее держится гордо: возможно, он живет в трейлере, но не позволит обращаться с собой пренебрежительно. Между ним и Рэйни Коннер существует некоторая связь, но я бы предпочел пока не делать из этого далеко идущие выводы: возможно, эта связь существует лишь в моем воображении.

— Рэйни кто-то преследовал, — подсказал Кинкейд.

— Вот именно. Эн-Эс очень аккуратен и хорошо выглядит. Внешность для него крайне важна. Соседи, возможно, говорят, что он умен, красив и невероятно подвижен. При ближайшем рассмотрении тем не менее может выясниться, что ему не особенно везло в жизни. Он поступил в колледж, но что-то случилось — скажем, умерли родители, — и ему пришлось бросить учебу. У него была хорошая работа, но опять что-то случилось — например, компания обанкротилась, и он был уволен. Наш Эн-Эс отлично делал свое дело, пока что-нибудь находившееся вне его власти не портило ему игру. Он не виноват во всех своих прежних бедах, а будущее всегда полно возможностей, которые ждут своего часа. Недавно в его жизни случилась очередная крупная перемена. Эн-Эс требует денег — а значит, можно предположить, что он потерял работу. Согласно статистике, беременность, рождение ребенка и разрыв с партнером также нередко являются причиной антиобщественного поведения.

— Похоже на Стэнли Карпентера, — сказал Кинкейд. — Окончил школу, работает в производственной сфере, имеет покорную жену. У него полный физический контроль над Лорой, который, возможно, лишь чуточку ослаб с появлением в семье приемного ребенка.

— Я не возражаю против дополнительной проверки его алиби, — согласился Куинси. — Но Стэнли старше, чем наш подозреваемый, и он живет устоявшейся жизнью — та же работа, тот же дом, та же жена в течение многих лет. Человек, которого мы ищем, — эмоционально незрелый. Он мечтает об образе жизни куда более интересном, чем жизнь Стэнли Карпентера, и в то же время не обладает средствами, которые позволили бы ему осуществить свою мечту. Окружающие люди, вероятно, любят его, но не испытывают к нему доверия. Наиболее опытные могут заподозрить в нем проходимца. Не исключено, что он занимался темными финансовыми махинациями, если не откровенными аферами. Но на самом деле этому человеку нужны не деньги. Он рекламирует себя, свой собственный образ. И очень старается, чтобы никто не узнал, что за чудовище кроется в его душе.

— Письма, — напомнил Кинкейд. — Эн-Эс упорно твердит, что он не чудовище.

— Бот именно. И это — самое главное в его письмах. С самого начала Эн-Эс изо всех сил уверяет нас, что он не извращенец и не зверь. Он говорит, что хочет денег. Но при этом не ведет о них речи. Большинство похитителей долго и в деталях описывают процедуру передачи выкупа. В какой валюте, как должны быть упакованы деньги. Они помешаны на выкупе, и это чувствуется во всем, что бы они ни делали. Но только не этот человек. Наши переговоры с ним крутятся вокруг двух вещей: «я не зверь, но вы должны меня слушаться» и «я могу превратиться в чудовище, я совершу преступление, и это будет ваша вина».

— Он ищет козла отпущения, — негромко произнесла Кимберли.

— Он ненормальный, — твердо сказал Куинси. — И сам это сознает. Его тянет к таким образцам, как Лис и Натан Леопольд. Не думаю, что он уже убивал, — а если да, то по случайности. Но он мечтает об убийстве. Он хочет почувствовать себя всемогущим — а что может служить наилучшим доказательством могущества, как не лишение жизни другого человека?

— Дарование жизни, — пробормотала Кэнди.

Куинси слабо улыбнулся:

— В точку. Но нашим Эн-Эс движет не это. Его привлекает жестокость. Он похищает женщину и держит ее в плену, связанной, с кляпом во рту, — таков его первый шаг. Может быть, он убедил себя, что хочет денег, что все дело действительно в выкупе. Но есть много способов получить деньги. Спрошу как психолог — зачем вообще похищать человека? Более того, почему именно женщину? Он задумал что-то еще, пусть даже пока в этом и не признается.

— Вы думаете, она мертва! — изумленно воскликнул Кинкейд.

— Нет. Пока нет. — Голос Куинси дрогнул. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Пока он говорит о безымянной жертве — он может работать. Если же вдруг вспомнит, что это Рэйни, его тут же скрутит.

— Эн-Эс хочет, чтобы мы упростили ему задачу, — тихо сказал Куинси. — Он хочет, чтобы мы дали ему повод, любой повод, сделать то, к чему он изначально стремится, а он обвинил бы в этом кого-то другого. Вот к чему он клонит. Сила на его стороне, но он ни в чем не виноват. Когда он позвонит завтра, — Куинси взглянул на Кинкейда, — он зачитает вам длинный перечень требований. Они будут очень запутанными, почти невыполнимыми. Вы, — он посмотрел на Кэнди, — окажетесь в очень затруднительном положении, когда попытаетесь выяснить его намерения и выиграть для нас немного времени. Он тут же разозлится. Обвинит нас в том, что мы нарушаем правила и отказываемся выполнять его указания. Эн-Эс станет откровенно враждебным и пригрозит убить обоих заложников, поскольку мы, видите ли, не оставили ему другого выбора.

Кэнди, судя по всему, забыла о скуке.

— Черт…

— Как бы то ни было, вы должны поддерживать в нем уверенность, что Кимберли действует согласно его инструкциям. Не намекайте на то, что его приказы невыполнимы или их слишком много. И конечно же, заставляйте его повторять все по нескольку раз: вдруг Кимберли заблудится или что-то перепутает?

— Может, предложить ему бо́льшую сумму? Вроде награды за терпение.

Куинси задумался.

— Нет, деньги для него не главное. Он хочет славы, признания. Заголовки в газетах — вот что нам нужно.

— Адам Даничич? — нахмурившись, уточнил Кинкейд.

— Нет, этот тип и так уже добрался до Даничича. Мы не будем предлагать Эн-Эс ничего, чего он не смог бы получить своими силами. Нам нужна фигура покрупнее — например, журналист, специализирующийся на расследованиях, или какой-нибудь популярный обозреватель из «Орегон ньюс». Человек, чье имя хорошо известно, но которого в то же время сможет изобразить лейтенант Мосли.

— Вы не хотите, чтобы он приехал? — уточнил Кинкейд.

— Это будет наживка. Здесь, в этой комнате, находится известный журналист, который проделал долгий путь до Бейкерсвилла, чтобы лично поговорить с Эн-Эс. Это для того отличный шанс выступить на публике. Рассказать свою историю всем. И конечно, доказать, что он не чудовище, позволив журналисту поговорить с обоими заложниками.

Кимберли кивнула:

— Это может сработать. Ценность Рэйни и Дуги как заложников возрастет. Эн-Эс собирается манипулировать полицией и одновременно привлекать к себе все больше внимания.

— Конечно, у нас нет никаких гарантий. Помните, он жаждет внимания. Любого. Не важно, будет его слава доброй или дурной.

— Вы думаете, он сможет причинить им вред, находясь на прямой связи с журналистом? — резко спросил Кинкейд.

Куинси пожал плечами:

— Есть серийные убийцы, которые посылают местным издателям вещи, взятые у жертв. Добро пожаловать в эпоху СМИ. Слава, деньги и яблочный пирог.

— Отсюда недалеко и до реалити-шоу, — пробормотал Кинкейд.

— Давайте не будем подавать продюсерам такие идеи.

Куинси собрал свои записи и убрал их в папку. Ему на глаза снова попалось имя Лукаса Бенсона, но он не сказал ни слова.

— И что нам теперь делать? — спросила Кэнди.

— Немного поспать, — ответил Кинкейд и закрыл блокнот.