Ищи себя, Громов

23

Когда я пришёл через пару дней в красный уголок, занятия совсем не состоялись. Не явился ни один человек, ни один. И Никодим Давыдович тоже не приехал. Я подождал его с полчасика и ушёл — что-то не захотелось мне заниматься. На следующие занятия я вообще не попал, мы с классом ходили культпоходом в театр. Потом я поиграл один раз вечером сам по себе и решил, что на следующие занятия пойду обязательно, но тут пришло письмо от Никодима Давыдовича.

Он писал:

«Дорогой Митя. Я что-то прихворнул и не был на занятиях, может, и на следующее не приду. Это, правда, далеко — до меня ехать, но если ты захочешь, приезжай, я буду рад. Вот мой адрес…»

В тот день я не успел, письмо пришло довольно поздно, а на другой поехал.

Я долго искал квартиру Никодима Давыдовича, наконец нашёл, позвонил в звонок, и мне открыла какая-то тётенька.

— Можно мне Никодима Давыдовича? — спросил я.

— А ты кто, не музыкант?

— Да нет, конечно, нет, просто он ездил к нам на другой конец города и учил меня.

— Митя?

— Да.

— Погоди, я дам тебе сейчас записку. Он тебе оставил, на случай, если ты приедешь. Да ты проходи, садись.

— Он что, ушёл? — спросил я.

— Не торопись. Прочти записку, там всё сказано.

Я вдруг разволновался.

— Вот. На́, — сказала она.

Я развернул записку.

«Дорогой Митя, милый человек, — было написано там. — Пишу на случай, если ты приедешь. Я так и не сумел выбраться к вам, заболел, да и как-то тяжело было ехать, я был совсем убеждён, что опять никто не придёт. А после я заболел уже серьёзно, и дочка сумела достать мне место в санаторий. Завтра я уезжаю. Вовсе теперь не знаю, когда мы увидимся, думаю, что не скоро, а если вообще не увидимся, ты не бросай, прошу тебя, музыку и в музыкальную школу иди обязательно, там умные, опытные педагоги, достойные люди, они тебя научат.

Если скоро поступить не удастся, ты не забывай скрипку, играй помаленьку, привыкай к инструменту. Главное, помни постановку рук и пальцев и, если вдруг у тебя будет что-то получаться, внимательно слушай себя, когда играешь. Прислушивайся к себе, чтобы скрипка пела то, что поёт в тебе самом. Ты ищи мелодию в себе самом, ищи себя в этой мелодии, понимаешь меня? Ищи себя. Ищи в себе доброго человека и только таким будь, и не обязательно в музыке. Каждый должен в себе это искать, потому что, если ты добр, добр даже к плохим людям, они не сумеют сделать тебе зла, они сами станут лучше, хотят они этого или нет. Не знаю, понял ли ты меня. Ищи себя, чтобы другим людям было от тебя хорошо. А скрипку не бросай. Прощаюсь с тобой. Всего хорошего. Никодим Давыдович. Маме поклон».

— Вы ему кто? — спросил я у этой тётеньки, она так и стояла рядом, пока я читал.

— Никто. Соседка.

— Скажите, а адрес у него есть? Там, в санатории.

— Наверное, но он только уехал, да, может, и не станет сюда писать. Правильно, что дочка его туда устроила. Человек он старый и больной. Он ведь никакой не педагог, просто играл до пенсии в каком-то кинотеатре перед сеансами, его бы в настоящую школу музыки и не взяли, вот он и подрабатывал в разных местах, в домохозяйствах, как у вас. Только дети в такие кружки редко ходят, это же не настоящая школа музыки. Не ходят и, денег не платят. Он много таких мест сменил.

— Я пойду, — сказал я. — Мне пора, до свиданья, извините, пожалуйста.

— До свиданья, мальчик, — сказала она.

Я долго добирался до дому, часа два или больше, шёл пешком. Трамваи обгоняли меня, а я всё шёл и шёл вдоль трамвайной линии, чтобы не сбиться с пути, и было мне так… нет, не знаю, как мне было, не буду говорить.

Что-то внутри у меня застыло, что-то вроде куска льда, такого холодного, что всё внутри ныло.

Я шёл, шёл, шёл…

Недалеко от моего дома я почувствовал, что совсем выбился из сил и что будто бы мне стало легче.

И вдруг повалил снежище, именно то самое слово. Откуда взялся? И совершенно неожиданно. Я остановился и, прислонившись к дому, долго стоял и глядел, как он валит, густой, совсем как в Сибири. Я высунул язык и стал ловить снежинки, некоторые попадались и таяли у меня во рту. За пять минут кругом стало белым-бело, и сразу посветлело…

Я слепил снежок и изо всех сил зашвырнул его в небо. Мне захотелось вдруг закричать, но я не стал, сдержался, только засмеялся и тихо пошёл через наш огромный белый двор к себе домой.