Ищущий силу: хроники Кейна

Глава 2

Глава 2. Первая ступень

Знание законов жизни

несравненно важнее многих других знаний,

а знание, прямо ведущее нас к самосовершенствованию,

есть знание первейшей важности.

Г. Спенсер

1982-83 год. Тибетский автономный район

***

- Раньше вы были никем, – широкоплечий парень провожал детей от дома Лао до жилого корпуса. – Вам об этом не говорили, но еще скажут. Не раз. Кем вы были? Никем. Хаттори из приюта японского Нагоя, Кейна подобрали на улице Ганьцзы, он американец, хоть и нет такой расы, Хуа и Чанья нашли в трущобах Шанхая. Общая судьба объединила. Привыкайте жить у нас.

Кейн мало что понимал в этой путаной речи человека, не привыкшего ораторствовать. Его сейчас больше интересовало другое: сказочное место, в котором он очутился. Поспевая со всех ног за новым проводником, мальчуган жадно осматривал полукруглую долину, густо заросшую лесом. И тут, и там, между деревьями, прятались высокие жилые дома, сложенные из ошкуренных бревен. На их крышах, покрытых дерном, рос густой ковер мха и отдельные кустики. Маскировочные сети, развешанные в два-три слоя, укрывали небольшие полянки, на которых в густой вечерней тени копошились смутные силуэты, судя по росту, других детей. Четверка новичков и их провожатый шагали напрямик, без тропинок, которых и вовсе не было видно.

- Таки тренировочных школ, как наша, три. Первая, самая малочисленная, на севере острова Хоккайдо, Япония, – на ходу, вразвалочку, авторитетно поучал юнец. – Поддерживать ее на плаву все труднее, – он вздохнул так, словно сам лично принимал в этом участие. – Второй лагерь между Тибетом и Тянь Шаньем, в районе пустыни Такла Макан. Мы сейчас в Тибетском автономном районе, между реками Меконг и Салуин. Вот те склоны, – взмах руки на серые скалы, высоко возвышающиеся над лесом. – Это предгорья настоящих вершин, – невпопад закончил рассказчик.

Зачем он это говорит, подумал Кейн, стараясь не отстать от вродебы неторопливо идущего чудика.

Далеко на западе действительно возвышались покрытые снегом горы, выглядывая самым белым краешком над зубчатыми стенами местных черных в ночи утесов. Под ними копошились люди-муравьи, выстроившие тут настоящий муравейник. Тренировочный лагерь, как и всякий нормальный муравейник, не имел никакого самоназвания. И был так же неприметен. Даже пролетая прямо над ним на самолете, заметить почти эльфийское поселение в лесу было довольно трудно, так тщательно эко-домишки были замаскированы. Темною порою, неведомо куда, пробираясь через подлесок, Кейн не догадывался, что избы вокруг это далеко не весь лагерь. Большинство нежилых помещений – склады с оружием, припасами и соляркой для генератора, тренировочные залы, тиры и столовая, – находились рядом, но не были видны снаружи. Они располагались в естественных пещерах, изобилующих в лесистых склонах окрест. Облагороженные подземелья были еще не до конца обустроены, столь велики размеры подземных карстовых пустот.

Четверо детей и юноша остановились.

- Здесь вы будете ночевать вместе с другими младшими, – молодой азиат словно врос в землю, скрестив руки на широкой груди.

Кейн робко взглянул на старую кору бревен замшелых стен, низкий вход без двери.

- И не пытайтесь убежать, смыться, ну, вы меня понимаете. Через горы вам не пройти. Говорю это на всякий случай. А заходите, не стесняйтесь, я вначале тоже тут жил. Привыкнете.

Детвора оторопело переглянулась и несмело заглянула внутрь.

***

Детям, да и взрослым, действительно было не пройти через окружающие долину горы. Их можно было преодолеть только по трем тропам. Одна, знакомая нам, связывала школу ниндзя с детским лагерем, по второй доставляли продукты из города. Третья, тайная дорога, брала свое начало в никем не посещаемой пещере и являлась путем для экстренной эвакуации. Первые две тропы охранялись старшими учениками и были оснащены кое-какими техническими средствами защиты. На нежелательных посетителей могла обрушиться скала, упасть дерево или рухнуть под ногами мост. На первый взгляд, эти предосторожности в безлюдном и диком краю были вовсе не нужны, но высшее руководство школы, в которое входил и уважаемый Лао Токудзо, не хотело никаких случайностей. Кроме внешней маскировки, охраны и удаленности от обжитых мест, секретность лагеря поддерживалась людьми, принадлежащими к клану. Они входили в ряды китайских чиновников, военных, полиции и тщательно следили, чтобы информация об альма-матер не распространялась.

Интересы ниндзя выходили далеко за пределы только лишь обеспечения собственной безопасности. Ее и так гарантировало полное отсутствие утечки информации, круговая порука и неусыпное поддержание секретности. А основная работа агентов велась совсем в другом направлении. Захватывались финансовые потоки и целые корпорации, двойные агенты работали в спецслужбах многих стран, резиденты, с которыми поддерживалась не систематическая связь, выполняли мелкие и крупные поручения, которые, складываясь как пазл, стратегически приводили к глобальной победе. Мощь ниндзя росла – их устраивала только такая жизнь.

И такая смерть. Из-за высокой убыли мастеров необходимость в учениках была первостепенной. Тем не менее, демографический кризис популяции синоби не грозил, динамика была положительной. Множество неофитов заселяли самый крупный барак, мало отличающийся от того чудо-сарая, что остался в детском лагере. Несмотря на всю секретность объекта, младших детей не держали в клетке, контакты с внешним миром были часты и регулярны. До ближайшего города, коим был Чамдо, подопечные с наставником добирались на машине за четыре часа, раз в неделю выезжая за продуктами. Помимо практической необходимости, такие поездки преследовали и образовательные цели: они помогали ребятам адаптироваться в мире, находящимся за пределами их долины.

Китайские крестьяне и люмпены удивлялись молчаливым маленьким иностранцам, которых было много среди лысых мальчишек. Но свое удивление вслух не высказывали, почему – бог весь. Переодетые в послушников тибетских монахов, детишки споро загружали фуру мешками и коробками и отбывали в неведомое восвояси – до следующего раза.

Состав не зацикленного на кровном родстве китайского крыла клана был поистине интернационален, только женщин не принимали. Преобладали в нем, разумеется, местные китайцы. Кроме них тут были представители почти всех стран Востока: Японии, Кореи, Вьетнама, Таиланда, Лаоса. Имелся монгол и несколько индусов. Рассказывали, что раньше в лагере обучался даже негр и трое арабов. И даже самые мелкие сопляки знали, что после школы они будут работать в своих родных странах. Когда вырастут. По непроверенным слухам Кейн был шестым американцем за многовековую историю ниндзя.

Когда Кейн и его спутники впервые заглянули в проем барака младшей ступени, их встретила тишина и пустота. Циновки, свернутые валиком у стен, вот и вся обстановка. Не было даже набитых соломой топчанов, как в детском лагере. Теперь, он, Кейн, уже не ребенок. Он большой, и надо привыкать к взрослой жизни. Новички расселись у стен и начали ждать.

Ближе к ночи в спальню вернулись хозяева этого скудного места. Только что пустой барак в одно мгновение наполнился галдящими пацанами. Маленькому Кейну, который уже понимал отдельные слова, но не мог уяснить смысл сказанного, они напомнили стаю ворон: раскосые мальчишки выглядели так же опасно, и так же непонятно общались на своем птичьем языке. Чань и Хуа сходу оказались вовлечены в разговор, очень эмоциональный и громкий. Даже Хаттори нашел земляков, с которыми уединился в углу и, сидя на корточках, начал перешептываться. На долю Кейна достались только недоброжелательные взгляды – ни один народ Азии не видел от белого человека ничего хорошего. Ни от европейцев, а уж тем более от американцев. И эта расовая ненависть родителей передалась их детям не иначе как на генетическом уровне.

Кейну стало немного страшно и он, плохо скрывая волнение, отодвинулся в самый темный угол, чтобы не привлекать к своей скромной тщедушной персоне излишнего внимания. Уж сильно не благосклонными выглядели лица, его окружавшие.

Первая ночь на новом месте прошла урывками, и была весьма холодна. Утро наступило неожиданно. Сонный янки, потирая глаза, побрел вместе со всеми неизвестно куда, наружу, где светило восходящее солнце и таился весь этот невозможно-новый мир, который еще только предстояло узнать.

На первую свою взрослую тренировку гражданин США шел как олененок за стадом, мало соображая спросонок и совершенно не зная местности. Всюду росли огромные деревья, сплетающиеся кронами в сплошную живую крышу. Подлесок под ними кое-где был аккуратно расчищен, хворост поднят, грядки прополоты, а сады камней и базальтовые скульптуры в меру замшелые. То, что успел заметить по дороге новичок, больше всего напоминало парк. Почти в таком же он гулял за день до похищения с мамой и папой, давно.

Поначалу, попав во взрослую школу, Кейн решил, что дисциплина тут не такая строгая как в подготовительном лагере. Такой вывод он сделал из рассказа воспитателя, который шел рядом с ним ранним утром и неторопливо вещал. Взрослый рассказывал о том, что теперь он, Кейн, будет иметь чуть больше досуга и свободы передвижения:

- Но это компенсируется интенсивностью тренировок. Занятия всегда начинаются с рассветом, когда бы он ни наступил, и продолжаются до пяти часов вечера. Днем обычно бывает двухчасовой перерыв на обед и переваривание пищи. После него специализация. В шесть часов общий ужин, далее те, кто не имеет нарядов на кухне или хозяйственном дворе, предоставлены сами себе. Время на сон каждый отмеряет для себя самостоятельно.

Вот это здорово, про сон, одобрил про себя Кейн. Ему, как и многим другим детям претила сама мысль о засыпании по команде.

- Ты будешь учиться с остальными, – взрослый продолжил инструктаж не допускающим пререканий тоном. – Вначале гантели, отжимания и подтягивания. Общей физической подготовкой синоби занимаются с детского лагеря и до конца жизни. Кроме атлетики в программу обучения входят специализации, по ступеням, у всех разные. В первый год твоей мирной профессией станут иностранные языки. После обеда к тебе придет индивидуальный учитель.

Реально первой тренировкой во взрослом лагере для Кейна оказалось плаванье. Дети организованно вышли к холодной горной реке и начали раздеваться. К дезориентированному мальчику подошел все тот же воспитатель и лаконично посоветовал:

- Возьми этот кусок жира и тщательно натрись им. Это средство не замерзнуть насмерть в воде.

Кейн с легким содроганьем принял в сомкнутые ладони склизкий кусок мягкой белой массы. Раздевшись до гола, он принялся наносить жирную мазь на кожу, преодолевая брезгливость.

Дальше началась настоящая пытка в реке. Кейн год назад умел плавать весьма условно, но с тех пор он порядком возмужал и окреп. Однако просто держаться на воде было недостаточно. В то серое осеннее утро маленьких ниндзя натаскивали плавать всевозможными способами. Они ныряли в глубину и длину, делали длительные заплывы против течения реки. Мальчики постарше выполняли другие упражнения. Некоторые из них держались на поверхности с привязанным к поясу грузом или со связанными руками. Наставник, плывущий рядом с Кейном, пояснил:

- Вон те, выше по течению, – взрослый махнул жилистой рукой. – Задерживают дыхание под водой. По средствам йогической практики на три-четыре минуты. Ты это сможешь через год.

Китаец, говоривший без акцента на английском языке, невидимыми движениями поплыл дальше. Интересно, заподозрил мальчик, все ли старшие дядьки тут меня понимают? Или не все? Не смотря на чудодейственную мазь, основательно продрогший Кейн понял, что он сегодня точно и неизбежно простудится. Если бы его сейчас увидела мама, ее хватил бы удар. Словно подслушав его мысли, коротко стриженый инструктор обернулся:

- Постоянное купание в ледяной воде закаливает так, что о простудах можно забыть.

Кейн ужасно удивился и даже немного испугался такой телепатии в быту, но постарался это скрыть, быстрее загребая брасом. Он оптимистично подумал: в жире не иначе скрыто волшебство. Без него я бы вовсе умер…

Будто бы услышав немые мольбы Кейна, наставник одной короткой, пока еще незнакомой гортанной командой вывел детей из реки и заставил греться. Для этого, вместо одеял и горячего шоколада предлагался бег, для начала, прыжки на месте и интенсивные отжимания по желанию. А потом лекция.

Малышей первогодок, всех четверых, собрали у моста, отдельно от остальных детей, скрывшихся в лесу. Трое наставников на разных языках затянули почти ритуальную первую лекцию. Сами вспоминая времена, когда услышали ее в первый раз.

Что значит быть Синоби? Это узнаешь всю жизнь. Историю ниндзя, древнюю и новую, Кейн узнал за первый год, заучил и вызубрил, рассказал затем на экзамене и запомнил навсегда. Покрытые гусиной кожей мальчики слушали на камышовом берегу самую раннюю хронику Синоби, в которой встречается история, уже тогда ставшая мифом. А первая ее часть звучала так:

- Предание гласит, что основателями клана были два брата близнеца. В те далекие времена, задолго до рождения Христа, синоби еще не называли себя ниндзя, это название появилось в центральной Японии 7 века. Говорят, когда-то давно синоби обладали неизмеримо большими знаниями, чем теперь. Часть бесценных приемов и упражнений была растрачена, растеряна по дороге истории, как человек теряет золотые монеты из дырявого кармана. По легенде братья-основатели были воинами разбитой армии, сражавшейся то ли против богов, то ли против демонов. Вероятно, на практике это были не столь мистические противники, но так или иначе они разбили войско своих врагов, которых молва потом назовет Убийцами Богов. Эти Убийцы достигли невероятных успехов в ратном деле, были совершенны духом и телом. Их можно было бы назвать просветленными, если бы не их жестокость. Простые люди боялись и ненавидели их, и вовсе не из-за страха перед чем-то неизвестным и не понятным, а по более практичным мотивам. Легенда упоминает, что Убийцы Богов не брезговали и простыми крестьянами. Так, описан случай, когда один из братьев вырезал целую деревню за то, что им не дали еды и крова. Не прошло и декады, как против братьев восстала вся страна. Гонимые, близнецы не сломились. Путешествуя на восток, прочь от позора проигранной битвы, они пересекли Желтое море и поселились на островах Восходящего Солнца. Обладая длинной жизни не соизмеримо долгой, по сравнению с отпущенным обычным людям сроком, братья успели вкусить плоды от взращенных ими семян. Их последователи постигли приемы «борьбы Богов», а именно комплекс «77 смертельных прикосновений Шивы» – конгломерат полного контроля над телом и внутренними органами. Включая управление циркуляции потоков внутренней энергии Ки. Это стало торжеством саморегуляции. Так же можно и корректировать состояние других людей. Одного касания посвященного хватает, что бы его противник умер – как вариант: в страшных муках или через неделю. «77 прикосновений» превосходят любые боевые системы, старые и новые. Как только вы сможете освоить «прикосновения Шивы», вы станете мастером.

***

…Когда первый день закончился, Кейн еле добрел до своей циновки. Едва закрыв глаза, он тут же проснулся от громкой резкой команды. Продрав тяжелые веки, мальчик обнаружил, что уже наступило следующее утро. В прямоугольный проем без двери, расположенный так, чтобы видеть восходящее солнце между деревьями и разломом гор, лился серый ранний свет. Это внезапное перемещение из дня вчерашнего в день сегодняшний столько же расстраивало, сколь и удивляло.

Так продолжалось всю первую неделю, в которой один день был похож на другой, только лекции после речных заплывов менялись. И еще было очень сложно учить языки, одновременно китайский и японский. Во вторую неделю маленький американец незаметно втянулся в предложенный ритм, и даже начал высыпаться по ночам.

Вся изначальная подготовка ниндзя, которой целиком посвятил свои дни наш герой, осуществлялась в рамках триединства Небо-Человек-Земля и основывалась на контакте пяти стихий, первоэлементов у-син. Как только дети стали хорошо взаимодействовать с водой, занятия перенесли на «Землю». После приличной пробежки, взъерошенный и мокрый, мальчик учился ходить как кошка. Или как ниндзя. Большую часть времени занял поиск мест на ноге, которые можно использовать в различных ситуациях. Например, секрет аккуратного шага человека-кошки заключался в том, что большая часть веса приходилась на подъем свода стопы. Это позволяло использовать пальцы ног как щупальца, или как маленькие амортизаторы.

- Ступня и лодыжка, возможно, самые сложные части скелета человека, – поучал наставник, курировавший детей с утра. – В этой не большой области расположены 26 костей, соединенные 33 суставами. Во время занятий вам иногда приходилось использовать все эти кости и суставы одновременно, – слегка откинувшись назад, инструктор, почти нараспев, перечислил скороговоркой:

- Марафонский бег по горам, спринт, забеги через пересеченную местность, преодоление полос препятствий и зон риска с возрастающей сложностью, одиннадцать способов бега и ходьбы, передвижения в темноте, с грузом, прикладные науки. В том числе ходьба на бамбуковых ходулях такуэума, запутывание следов и уход от погони. Все это входит в начальный курс.

Услышав такой внушительный список, Кейн поник. Однако долго расслабляться ему не дали, и тренировка продолжилась в соседнем доме.

Младшая группа расселась под стенами пустой светлой комнаты, единственным предметом меблировки которой были соломенные подстилки. Не многие современники, даже среди нынешних японцев, знают, что традиционные соломенные коврики на полу были созданы для того, чтобы предупредить звуком о ночном проникновении ниндзя. Они сплетены таким образом, что, наступая против волокон, нога издает определенный звук, предупреждая людей в доме о незваном проникновении. Секрет бесшумной поступи по таким коврикам состоит в том, чтобы ставить стопу по плетению волокна. Этим и продолжилось их занятие по ходьбе. Разумеется, наставники не предполагали, что подобное знание когда-нибудь понадобится их ученикам на практике. Хождение по соломенным коврикам оставалось лишь данью традиции, канону, как и многие другия занятия в лагере.

Когда дети уже основательно устали, дальнейший урок по проникновению в средневековые дома приобрел неприятный, еще более тяжелый оборот. Как правильно пройти мимо спящего стражника? Издавна существовала методика передвижения на корточках, когда кисть руки ладонью вниз кладется на пол, а на нее ставится нога, затем следующая рука и следующая ступня. Во рту при этом зажималась бумажка, чтобы дыхание распределялось в стороны, дабы не разбудить спящих на полу людей, проходя вплотную, еле уловимым ветерком. Передвигаясь подобно пауку-инвалиду, Кейн и остальные его одногрупники промаршировали подобным, нелепым со стороны образом, около километра по лесу.

На этом сегодняшние занятия закончились. Уставший мальчик с затаенной тоской поплелся в свой барак.

Причины горевать были, и весьма существенные: у маленьких деток большие проблемы. Дело в том, что Кейн так и не наладил никакого контакта, а уж тем более общения, со сверстниками, рядом с которыми жил и вместе с которыми занимался. Молчун с бледной кожей стал исключением из неписанных правил. И, так как он был белой вороной, ученики младшей ступени в свободное от тренировок время начали физически его притеснять. Попросту говоря, коллектив частенько избивал новичка до бессознательного состояния. Трое мальчиков, с которыми Кейн сдружился еще в детском лагере, всячески старались помочь товарищу. Уже через пол месяца они научились с трудом объясняться друг с другом на ломанном японско-китайском языке, и вчетвером отражали ежедневные атаки на маленького американца. Читай Кейн «Трех мушкетеров», он мог бы провести интересные параллели.

Правда, побед наша неразлучная четверка одержала гораздо меньше, чем те мушкетеры. Салаги из последнего призыва занималась боевой подготовкой еще очень мало, тогда как некоторые нападавшие на Кейна ребята из их барака тренировались во взрослом лагере уже второй год и знали кое-какие приемчики.

Учителя не пресекали вечерние драки, считая, что Кейн сам должен научиться давать отпор обидчикам. Конфликты с юными националистами, и правда, пошли ему только на пользу. Постоянные побои стали для Кейна тем стимулом, который делает человека одержимым на тренировках и заставляет заниматься даже в свободное время. Фанатичность, заложенное от природы шотландское упрямство и, самое главное, желание отомстить пацанам, что издевались над ним при каждом удобном случае, сделали свое дело. Появились результаты.

Худой белокожий мальчик начал побеждать своих одногрупников на тренировочных соревнованиях по плаванью и бегу. Этого Кейну показалось мало. Он договорился с одним из старших учеников, согласившимся показать малолетке кое-что из цинь-па, взамен Кейн работал за него на кухне. К цинь-па вскоре прибавились «избранные главы» из вай цзя, одного из так называемых «внешних» или «жестких» стилей цюань-шу (кулачного боя), а к работе на кухне прибавилось ношение воды.

Но, самое главное, что почерпнул первогодка от своего подпольного учителя, так это как правильно отправить оппонента в нокаут. Секрет заключался в проходящей сквозь все тело кинетической связи, готовой стать потоком энергии.

- Настоящий удар начинался не с кулака, а с ног, – обстоятельно втолковывал сэмпай. – А делается это так…

Одна нога отставляется назад и упирается в землю. Энергия двигается вверх по ноге, передается по бедрам к крупным мышцам спины, груди и плеч. Подобно извивающемуся и щелкающему хлысту, энергия, проходя через тело, набирает силу, достигает руки, кулака – и! Обрушивается на противника!

… Кулак Кейна угодил прямо в лоб Тосихару Мурата. Только что толкнувший американца мальчик отлетел назад, ударившись спиной в стену барака. Когда первый в жизни Кейна нокаутированный им противник без сознания сполз на пол, друзья Тосихару Мурата всерьез взялись за молодого Мак-Айриша. Драка происходила молча, молчали и зрители, не привлекая к развлечению ненужного внимания взрослых.

После этого инцидента, стоившего задирам нескольких переломов и одного сотрясения мозга, Кейн приобрел авторитет и уважение в стане бывших врагов. Подобное членовредительство могло бы стоить ему многих недель самой грязной и черной работы, но мальчик отделался строгим выговором от Лао, принявшим во внимание то, что Кейн был один, а противников пятеро. После того, как американец с заплывшим лицом и вывихом кисти вышел из лазарета, его популярность в младшей группе поднялась на недосягаемую высоту.

***

Шел третий месяц плаванья и бега, физической подготовки, растяжки связок и сухожилий. В перерывах на отдых были и новые лекции. Одна из них, прочитанная самим Лао Токудзо, которого Кейн вообще-то видел редко, звучала так:

- В первых веках нашей эры, когда уже погибли в смертельной схватке между собой отцы-основатели, в клане наметился первый раскол. Набравшие мощь школы Ночных Оборотней вышли из подполья, действуя не только в Японии, но и в сопредельных странах. В период Нара, а это 710-784 годы, бойцы Хи-нин впервые серьезно заявили о себе, явив восточной Азии свою силу. Занимаясь различными делами, зачастую, правда, связанными с убийством и насилием, они двигались к общей, теперь уже давно забытой цели, завещанной близнецами. В связи с этой забытой целью в рядах посвященных наметились разногласия – не все хотели осуществления древней ортодоксальной мечты. Кое-кто, а таких, прямо скажем, было большинство из власть предержащих клана, желали лишь самосовершенствования. В 10 веке, отринув полузабытые заветы близнецов, большая часть наставников из горных общин Японии перебрались именно в то место, где мы сейчас с вами находимся. На этом дробление клана не прекратилось. Небольшая группа учителей, наиболее мирно настроенных и вообще не желавших никакого насилия, откочевала еще дальше на запад, основав Тибетскую школу ниндзя.

Кейн старательно запоминал рассказ учителя. Каждую такую важную историю потом приходилось повторять другому наставнику. Обычно это происходило после скромного обеда. И горе было тому нерадивому ученику, что забывал хоть слово из лекции.

Вечером, когда завершался нудный урок языков и был проглочен неизменно вкусный ужин, Кейн приобщался к новой общей процедуре. Как и все погодки, Кейн начал практиковать «болевой» массаж: «накатывание» корпуса, рук и ног при помощи деревянного бруска. С недавних пор он имел в своем имуществе восьмигранную палку из твердого дерева, выданную воспитателем. Как напутственно пояснил взрослый,

- Эта ежедневная процедура постепенно создает прочный мышечный корсет, и значительно притупляет болевые ощущения. Мое тело с годами почти переставало чувствовать боль, но тебе до этого еще далеко.

И даже очень далеко. На следующий день после первого массажа все тело болело. Это сильно отвлекало от лекции, выдавшейся на редкость монотонной и тяжелой для понимания ребенка. Пожилой мастер по старой традиции не делал скидку для молодых. Новички должны научиться пониманию:

- Три разных ветви нин-дзюцу растут из одного ствола, – вещал седой как лунь учитель. – Как следует из исторических летописей, восходящих к временам Лао Цзы, когда произошел раскол между учителями и большинство носителей древнего искусства откочевало из Японии, оставшимся на родине братьям пришлось нелегко. В раннем средневековье раздробленный японский клан приобрел большую известность в народе, но уже к 17 веку он распался на 65 мелких школ. Ставшие наследственными, семейными, эти школы сильно измельчали. Одни из них культивировали определенное оружие и методы боя, другие – оттачивали другое, не подозревая, что с каждым поколением утрачивают секреты древних основателей. Центром японских ниндзя стали гористые районы Ига и Кога. Растрачивая человеческие ресурсы на шпионаж и убийства по заказу, а также на бесплодную борьбу с правителями-сёгунами и их рыцарями-самураями, Синоби в стране Восходящего Солнца век за веком теряли былое могущество. Забытые легендарные цели, завещанные близнецами, заменили мысли о военном и политическом влиянии на восточных островах.

Кейн, сидя на куче палой осенней листвы, всеми силами старался запомнить это слишком трудное для него, наукоемкое повествование, которое все не желало заканчиваться:

- Воссоединение Китайской и Японской школ произошло после прихода к власти сёгунов династии Токугава и установления мира на японских островах. Тогда на родине ниндзя медленный процесс умирания нашего искусства сменился быстрым. Применять свои диковинные таланты Лазутчикам стало почти негде. Никакой пресловутой резни «кланов отверженных» никогда не было: часть ниндзя поступила на службу сёгунату в качестве тайных полицейских агентов мэцукэ. Другая часть вошла в особые разведывательные группы, которые по «Уложению о военной службе», «Гунъяку ситэй», принятому в 1651 году, предписывалось иметь всем удельным князьям-даймё на случай воины. Немногим оставшимся не у дел ниндзя в Японии выпала незавидная доля наблюдать агонию дела всей их жизни, – мрачно закончил старик, словно намекая, что его постигла та же участь. И нет у него больше сил лицезреть нерадивую молодежь, которая не способна понять ни пол слова, куда уж там запомнить.

С неба начал падать первый снег.

Через день он растаял, превратившись в грязь, но скоро пришла зима и выпал снег настоящий. Лес вокруг лагеря украсился белым покровом, и в солнечные дни кристаллики льда блестели так ярко, что было больно смотреть. С приходом холодов самых младших перевели заниматься в слабо отапливаемые подземные залы. Теперь вместо обязательных уроков плаванья и ходьбы им преподавали только единоборства. Той вьюжной зимой малыши семи-восьми лет отроду начали постигать азы боя – каратэ-до, пенчак, тайинг, вьет-во-дао, тансу-до, тхэквон-до. День в день, каждый грелся, занимаясь своим делом – разучивал стойки, наносил удары, ставил блоки, выполнял формальные связки. Из всех видов борьбы выделялось дзю-дзюцу, пока еще без оружия. Дзю-дзюцу уделялось особое внимание и долгое время спустя.

Для демонстрации очередного приема малышей собирали в большой круг, отрывая от индивидуальных упражнений. Дальше новый прием отрабатывался как в парах, так и индивидуально, день за днем, месяц за месяцем.

***

После нового, 1983 года, приход которого в лагере никак не праздновался, Кейн познакомился с йогой и психофизическим тренингом цинь-гун. В те морозные дни, на отдыхе, малыши слушали продолжение исторических лекций. Их читал тотже молодой инструктор, с юношескими, ни разу не бритыми усами, что вел и йогу перед лекцией:

- …Став по настоящему секретной организацией, наш китайский филиал на несколько столетий утратил связь с японскими коллегами, – с изрядными эмоциями втолковывал детям юный индус. – В отличие от Ига и Кога, новый центр нин-дзюцу не развалился на мелкие группы, скрепленные исключительно родственными связями и лишенными притока свежей крови. Вобрав в себя многообразие секретов воинствующих монастырей и школ боевых искусств Востока, китайский филиал стал един во многих лицах. Наши предшественники, оставаясь по натуре шпионами, не всегда честным и благородным путем узнавали тайны многих систем единоборств, лечения и самоконтроля, исчезнувших к 20 веку в первоисточниках, но сохраненные в методиках Синоби. Совершенствуя свои знания и получая информацию от большинства величайших мастеров своего времени, эта – он обвел рукой вокруг – Поднебесная школа нин-дзюцу к временам новейшей истории обладала наибольшим могуществом. Оно складывалось, в первую очередь, из уровня подготовки наших бойцов, их численности, из степени влияния на окружающий мир и собственной материально-финансовой базы. Набрав небывалую мощь, наша китайская ветвь клана сумела объединить все три направления развития нин-дзюцу.

Молодой прыщеватый лектор театральными жестами словно слепил невидимый снежок, показывая, как это было, и продолжил:

- Мы, – в это слово он вложил всю сопричастность к предшественникам, – гости из-за моря, буквально возродили японских коллег, которые за столетия междоусобных войн и гонений со стороны воинской «элиты» – самураев, порядком подрастеряли те энергетические методики, что изначально были основой подлинного величия Убийц Богов. В 20 веке японский филиал клана притаился на месте старой обители школы Рикудзэн-рю, «Черные обмотки», и сейчас работает в одном ритме с нами. Прямо в этоже время там сидят другие ученики, ваши ровесники, которые слушают эту же историю. То же происходит и на западе, – рассказчик махнул ладонью в соответствующую сторону. – В последнее время Тибетский филиал частично отошел от боевых искусств, делая больший упор на прикладных областях знания ниндзя: гимнастике, оздоровительных упражнениях и эзотерике, а также медицине, от траволечения – до основанной на внутренней энергетике магии Ци-гун.

Тут лектор вынужден был отклониться от основной темы, чтобы пояснить детям непонятное слово. Разобравшись с «эзотерикой», он закончил:

- В 1945 году все три клана получили единое руководство – совет Тюнин и Дзёнин, по-сути – группу лучших мастеров, куда входят представители из каждого клана. Совет заседает в китайском филиале, время его образования случайно совпало с приходом компартии к власти в Поднебесной. Руководители определяют всю нашу жизнь, и нынешнюю, и будущую.

Сидящие на коленях в позе ожидания ученики низко поклонились, дружно стукнув кулаками о землю:

- Учителям – честь!

***

Весной на занятиях началась акробатика.

***

Еще до того, как Кейну исполнилось восемь лет, учителя допустили его к экзамену на вторую ступень – всего же таких ученических ступеней было шесть.

Бывает так, что человек всю жизнь мается, не зная, куда себя приткнуть, чембы заняться. Это тот, кто не нашел своего предназначения. Счастливчик, нашедший себя в деле, для которого он был рожден, создан папой и мамой, существует несравненно более полно и счастливо. Кейн оказался прирожденным спортсменом – упорным, настойчивым. Его двигателем стала фанатичность, почти одержимость по отношению к самому процессу единоборств и, соответственно, всему тому, что от хорошего бойца требуется. Бег, плаванье, борьба – ни в чем Кейну не было равных на его первых серьезных испытаниях.

В погожий летний день, когда он успешно выдержал важную проверку, Кейн узнал, что мраморные ступени у дома Лао Токудзо год назад не зря показались ему очень древними. Как выяснилось, покидая Японию, наставники вывезли с собой в Китай кое-что из ритуальных предметов – в том числе и эти ступени, испокон веку служивших для награждения ученика, сдавшего экзамен на новую категорию мастерства.

Начиная с самого низа, ученик продвигался к вершине. Правда, у дома Лао было больше чем шесть ступеней, но почему это так, Кейну было знать пока рано. Принимая поздравления от друзей и недавних врагов, обнаженный по пояс мальчик гордо стоял на самой нижней и самой широкой каменной плите. С торчащими лопатками и выступающими ребрами, худой, исцарапанный и избитый Кейн тем не менее просто светился радостью. Легкая полуулыбка не покидала его лица, карие, почти черные глаза задорно сверкали из-под отросшей шевелюры. Он думал о том, что мир на самом деле гораздо лучше, чем ему казалось совсем недавно. Главное – не прогибаться, и тогда жизнь будет такой, какой ты сам захочешь, понял тогда Кейн.

Тем же днем, когда американец впервые вошел в до-дзё своей новой, второй группы, он с ужасом понял, что оказался не только самым младшим по возрасту, но и самым маленьким по росту. Желая доказать ребятам, которые были старше его на год-два, что он ничуть не хуже их, Кейн с первой же тренировки продолжил занятия с упорством, достойным восхищения. Однокашники украдкой посмеивались, глядя на малыша с непомерными амбициями и гипертрофированным чувством собственного достоинства, изо всех сил тянущегося к ним. И честолюбие вскоре принесло Кейну не плохие результаты.

То, что американец отдалился от ровесников и переселился в барак второй ступени, не помешало его дружбе с Хуа, Чаньем и Хаттори. Наши мушкетеры на протяжении всего дня находили возможность перекинуться веселым товарищеским словечком и старой доброй подначкой. Тем более, это было не сложно: корпуса их спален стояли вплотную, как и обеденные столы в трапезной.