Искатель: Проклятие Древней крови

Глава V. Искатели

Мастер Ламеш скучал за стойкой, читал вчерашнюю газету. Когда подвешенные над дверью медные трубочки мелодично зазвенели, оповещая о приходе гостя, хозяин чайной встрепенулся, поднял голову. Игни приподнял шляпу, вежливо кивнул.

– Нашли тебя господа искатели? Они спрашивали о тебе с таким видом, будто тебя срочно спасать нужно.

Игни снял мокрый плащ, сложил его так, чтобы можно было повесить на сгиб локтя сухой изнанкой. Магические непромокаемые плащи – удовольствие дорогое даже в Акато-Риору, где волшебные вещи намного доступнее, чем где бы то ни было. Игни пока что довольствовался обычным, но зато шляпу ему выдали в Чайном домике такую, что не боялась воды.

Хозяин чайной пристально глянул на гостя, по-птичьи склонив голову к плечу.

– Опять принес в мою лавку кислое настроение, сынок? Что-то ещё стряслось?

Игни заставил себя широко улыбнуться и спросил, не вернулся ли господин Бродэк. Старик ответил отрицательно и тут же с любопытством поинтересовался:

– А то письмо? Неужто господа искатели не догадались, кто его отправил?

Игни пожал плечами. Как он понял, старших коллег интересовало вовсе не письмо, а что-то более значительное, стоящее за ним. Шеф, не забывая мягко улыбаться, давил на Бродэка, подозревая его в связи с бандой преступников, а второму ничего не оставалось, кроме как пытаться защищаться и, в конце концов, с позором бежать. Не обязательно уметь видеть дыру в Покрове, достаточно подмечать сигналы тела, чтобы понять, что у человека пробиты границы. Такой проницательный человек, как шеф-искатель, наверняка должен был заметить, как изменилось поведение его сотрудника, поэтому и поверил Игни на слово, поручил ему найти неопровержимые доказательства.

Игни сел за стойку и пристроил плащ на соседний стул. Облокотился о столешницу, подперев щеку кулаком.

– А давайте погадаем, мастер Ламеш, – предложил он, улыбаясь одним уголком рта. – Вы предлагали заварить волшебный чай.

– А ты отказался, – безмятежно напомнил Ламеш, протирая чайничек белым полотенцем.

– Всё изменилось. И теперь мне без вашего гадания не обойтись, почтенный.

Игни достал из кармана блокнот и самописку. Щелчком большого пальца сбил колпачок и подушечкой проверил остроту вечного пера. Он покупал самые тонкие, больше подходящие для художников и каллиграфистов, чем для искателей.

– Опять в долг? – уточнил Ламеш, снимая с полки банку.

– Я привык платить за магию, почтенный, – во рту от этих слов стало кисло и горько. Игни проглотил комок в горле. Запретил себе отводить взгляд: нужно выяснить, что человек Империи знает, потому что из оговорок, полученных только за сегодня, можно сложить целый обвинительный приговор. А можно не сложить. Игни не хотел судить сгоряча.

Морщинистое лицо Ламеша хранило легкую заинтересованную улыбку в каждой складке. Многие в Империи так улыбались – потому что на мрачных и недружелюбных какая-нибудь добрая душа непременно донесёт охотникам за крамолой, и на твоё имя заведут досье как на неблагонадежного. Начнут следить и выяснять, насколько часто на твоей физиономии появляется недовольное выражение. Игни эта наука всегда сложно давалась. Несмотря на то, что это был вопрос безопасности. Вот и сейчас застывшая на губах улыбка неудержимо отклеивалась с одной стороны.

– Говорят, Древняя магия требует слишком большой цены, – с полувопросительной интонацией, но при этом мастерски скрывая интерес за равнодушием уточнил мастер Ламеш. Он вынул из-под стойки медный совочек и взял меру ароматного чайного листа. – Говорят, Древняя магия забирает разум в качестве платы за противоестественное могущество.

Слова – едкие, ядовитые – на имперском наречии рвались с языка Игни, но он удерживал их. Не время сейчас и не место, чтобы дать им прозвучать.

– Не понимать, как это связать с письмом Бродэка, – с сильным акцентом, теряя правильные спряжения, выдавил Игни.

– Бродэк тоже платит свою цену, разве нет? Лучший из лучших. Второй после шефа. Каждый мальчишка знает его имя. Легко быть на виду. Еще легче заиграться. Не успел ты подумать, сколько готов поставить на свою карту, как выясняется, что ты был шахматной фигурой в руках другого игрока.

Игни вскинул голову, как пёс, почуявший добычу.

– Какого игрока?

– А ты почитай его последние статьи, – посоветовал Ламеш. – Глядишь, наведут на размышления.

Они оба взглянули на сложенную вдвое вчерашнюю газету, которая лежала на стойке. И оба одновременно протянули к ней руки.

– Можно мне?.. – Игни развернул газету, не дожидаясь разрешения. Попробовал бы Ламеш протестовать! У Игни еще после «урока» от шефа горели руки. Почти буквально. Тонкая газетная бумага под подушечками пальцем начала темнеть, но Игни не заметил. Он искал подпись Матьяса Бродэка. И нашёл почти сразу: под короткой заметкой.

«Князя Алишера видели в Акато-Риору»

«Человек, не пожелавший назвать свое имя, сообщил искателям, что в Среднем городе видел младшего брата короля Эриена. Искатели подробно расспросили очевидца о приметах князя Алишера, соотнесли с его портретом, и пришли к выводу, что человек определенно описывает изгнанника.

Очевидец сообщает о высоком росте, худощавом телосложении. Подчеркивает, что совершенно точно видел разные глаза: один зеленый, другой фиолетовый. А также белые волосы, свойственные королевскому семейству. Волосы коротко подстрижены и уложены по имперской моде.

Матьяс Бродэк проверяет полученную информацию и напоминает, что князь Алишер был обвинен в убийстве принца Энрэ и изгнан из Белого города двадцать лет назад. Любая информация о местонахождении его светлости обязательно должна дойти до сведения искателей и городской гвардии. Со своей стороны искатели, как всегда, гарантируют вознаграждение».

Игни пролистал газету, но больше ничего не нашел. Единственное объявление, подписанное куратором отдела расследований, касалось князя Алишера, имя которого не сказало Игни ничего сверх того, что оно уместнее бы смотрелось на страницах о-диурской газеты «Зеркало Империи». В Акато-Риору шипящие звуки были настолько не в чести, что казалось, что их вовсе позабыли, когда придумывали язык.

– Князь Алишер? – поднял глаза Игни.

Мастер Ламеш поставил перед ним чайную чашку: на этот раз он заварил не черный чай, а белый. Тонкий теплый аромат напоминал о жарких летних сумерках в столице Империи.

– А как же мы будем гадать, почтенный? – рассмеялся Игни. Он ожидал, что в чашке будет столько же заварки, сколько воды, поскольку некоторое время жил с девушкой, которая занималась такими гаданиями: разрисованные потрепанные карты, звездные карты, линии на ладонях и причудливые рисунки мокрого чайного листа на фарфоровых стенках. Игни привык, что за тягу к познанию будущего клиентам приходится платить настолько терпким вяжущим вкусом чая, что третий глаз не то что открывался, а распахивался и слезился.

– А зачем гадать на чаинках, если ты сам догадался, сынок? – Ламеш поднял свою чашку и, жмурясь от удовольствия, сделал первый глоток.

Почти все искатели уже разошлись – кто по делам, кто по домам. Выпускающий куратор собрал вокруг себя дежурных, негромко втолковывал что-то белому, как бумажный фонарик, Тиро. Игни не подошёл к коллегам, только приветственно кивнул тем, кто поднял на него взгляд. У него были все основания опасаться, что ему тут же придумают поручение, а он хотел сперва найти момент, чтобы заглянуть в кабинет господина Бродэка, пока его самого нет на рабочем месте.

И найти… что-нибудь найти.

Игни прошел к своему столу, повесил мокрый плащ на дверцу, а шляпу снимать не стал. В конце концов, он выбрал эту работу именно ради того, чтобы не ходить без головного убора – даже в помещении. Тиро как-то показал новичку забавную картинку, которую какой-то остряк прислал в Чайный домик с нарочным еще до того, как Игни взяли стажером. На листке бумаги, приколотом булавкой к доске с расписанием дежурств, был нарисован голый искатель в мыльной пене и в шляпе. Сам рыжий не забывал оставлять головной убор за пределами ванной комнаты, но все равно увидел в карикатуре толстый намек на себя и оттого смех у него вышел принужденный, неискренний.

И тогда он подумал: «А что если у остальных тоже есть причины что-то скрывать под шляпой?»

Сегодняшний разговор с шефом и куратором заставили его вспомнить картинку с голым искателем и тот вопрос, который так ни разу и не прозвучал вслух. Искатели нужны городу – они вскрывают нарывы на теле общества, следят за тем, чтобы всё тайное стало явным, но им и самим есть, что прятать друг от друга. Источники непрямого дохода, связи с гвардией и чиновниками, личные и семейные дела – все это может бросить тень на честное имя искателя и оттого ревностно охраняется даже от своих. Игни подумал, что от своих-то не спрячешься, как ни пытайся. Вот сколько Бродэку удавалось сохранить от шефа в секрете, что у него какие-то проблемы? Час? Два? Это в лучшем случае. Игни не знал все подробности их конфликта, но подозревал, что проще обмануть самого Создателя, чем шефа.

Игни подхватил со стола первую попавшуюся папку с бумагами и направился к кабинету куратора расследований служебных злоупотреблений. Ему повезло, что его никто не окликнул, пока он приближался к кабинету, но, по здравом размышлении, лучше бы окликнули и не позволили войти незамеченным. Потому что в кабинете Бродека кто-то уже побывал и все перетряхнул вверх дном. Игни застыл, переводя растерянный взгляд с распахнутого шкафа, из которого на пол скинули все бумаги, на письменный стол с выдвинутыми ящиками. Он попятился, надеясь выскочить из разворошенного кабинета, но не тут-то было. Дверь открылась, и выпускающий куратор заглянул внутрь.

– Рыжий, ты куда… – начал он. Увидел живописный фон за фигурой Игни и осёкся. Нахмурился. – Что тут произошло?

– Кто-то был здесь до меня, – быстро ответил Игни, предупреждая вопросы и обвинения, которые могли бы посыпаться на него, как на единственного подозреваемого. Понимая всю слабость своей защиты, Игни отступил на два шага назад.

Господин Данно вошел и аккуратно притворил за собой дверь.

– Что у тебя в руках? – спросил он достаточно миролюбиво.

Игни неохотно протянул ему папку, которую прихватил с собой, чтобы иметь хоть какой-то благовидный предлог для визита в кабинет Бродэка. К сожалению, тематически бумаги не слишком годились для отдела расследований. В папке лежали неподшитые документы для архива – по большей части отчеты типографии о закупках. Игни как раз должен был привести их в порядок, но его отвлекло дело с письмом, к которому впоследствии приклеился призрак малефикара.

Выпускающий куратор пробежал глазами строчки на первом листе, перевернул, проглядел содержание второго. Закрыл папку и вернул ее Игни. Пригладил основанием ладони седые виски.

– Интересно… Но теперь у меня еще больше вопросов, стажер. Давай по порядку. Тебя искал Матьяс, ты к нему зашел, затем вылетел, как ошпаренный, забыв о том, что я поручил тебе отнести гранки наборщикам, я все верно излагаю?

Игни кивнул. Ему хотелось бы вставить свое «но», однако стажер решил сперва выслушать искателя, который смотрел на него как на рыбу на разделочном столе.

– Тебя потерял сам шеф, вместе с Матьясом они отправились за тобой и не вернулись. А теперь ты являешься сюда в одиночку и, вместо того, чтобы извиняться за сорванную работу, как поступил бы честный человек, ужом ползешь в пустой кабинет Бродэка, прикрываясь отчетами о закупках бумаги. Наш следователь что-то нашел на тебя? Что-то что ты решил выкрасть. Мне прямо сейчас звать гвардейцев или сперва послушать, как ты будешь отпираться? Учти, первое же резкое движение, – и мы продолжим беседу в Управлении.

Игни, застигнутый на жареном, почувствовал, как горячая кровь заливает лицо. Вот за что он не любил свою породу – так это за легкость, с которой красным становилось все лицо, а не только глаза и волосы. Фиалкоглазым Детям Небес в этом отношении повезло больше – они от переживаний становятся только еще бледнее, а краска на фарфоровых щеках не ложится так густо, как у Детей Огня.

Как назло, именно в таком сухом изложении сегодняшнее поведение стажера выглядело очень подозрительным! Игни после недавней выволочки от шефа опасался лишний раз открывать рот и стоял перед высоким брюнетом с седыми висками и внимательным недобрым взглядом с таким видом, будто воды в рот набрал. Ему припомнилось как говорят в таких случаях искатели: «Любое слово может быть использовано против вас». Шеф наглядно продемонстрировал, что так оно и есть. Игни запретил себе смотреть искателю в глаза. Он сам себе не доверял сейчас. Сорваться всегда проще, чем устоять. Особенно когда нервничаешь. А потом доказывай, что был вынужден защищаться.

Господин Данно присел на краешек письменного стола и сложил на груди руки.

– Молчание – печать согласного, у нас так говорят. Иногда достаточно и такого признания.

– Я не стану оправдываться. Свяжитесь с мастером Фареллом, – хрипло ответил Игни, разом потеряв остатки самообладания, когда искатель сломал его последнюю защиту.

– Непременно свяжусь. Но сперва послушаю, что ты скажешь. Не каждый день я ловлю агента Старого лиса на горячем, – тонко улыбнулся выпускающий куратор.

Игни засучил рукава рубашки и показал голые запястья куратору. Он не собирался идти на поводу искателя, который прямо озвучил, что ему просто доставляет удовольствие прижимать его ногтем.

– Если бы у меня был браслет, я бы сам связался с шефом. Он лично дал мне задание и обещал помощь.

– Стажерам не дают собственных дел, глупец, – презрительно сощурился искатель.

– Значит, для меня сделали исключение, – скрипнул зубами Игни.

Господин Данно помолчал.

– И что же это за задание? – наконец спросил он уже нормальным голосом, а не тем, что больше подходил для нарезки подозреваемого на части.

Игни позволил себе едва заметно улыбнуться. Прятать глаза больше не было необходимости. Он успокоился и взял себя в руки.

– Я должен защитить господина Бродэка от малефикара.

Выпускающий куратор поскреб седой висок. Он был обескуражен, но стального цвета глаза выдавали его заинтересованность.

– От кого?

Нехорошее подозрение, которое всю дорогу из ресторана зрело в Игни, после вопроса искателя переросло в уверенность.

– В Акато-Риору о малефикарах не слышали, верно? – с обреченным видом уточнил рыжий.

– Расскажи, – господин Данно жестом пригласил Игни занять опрокинутый стул.

– А искать того, кто это устроил, не будем? – уточнил Игни, не веря, что вот так запросто они перешли от противостояния к дружеской беседе. Воистину, не зря искатели снискали себе славу людей, от которых не знаешь, чего ожидать в следующий момент! Или… Игни хмыкнул про себя. Ему пришло в голову, что это была очередная не то проверка, не то мастер-класс от матёрого искателя для наивного стажера.

– Пусть об этом у Бродэка голова болит, он же у нас расследованиями занимается. Но ты прав, давай перейдем в мой кабинет, чтобы не пугать понапрасну людей, которые станут нас искать.

Игни напоследок окинул взглядом кабинет Бродэка, пожалев, что у него больше нет ни возможности ни времени хорошенько порыться в вещах следователя. Он на миг поддался искушению позвать на помощь духов, но вовремя напомнил себе, о чём поклялся матушке. Никакой больше запретной магии, хватит. Другие люди живут своим умом и не пользуются преимуществами древней крови, значит, и Игни тоже сможет.

А если не сможет – значит, сам дурак.

Вчера вот не смог.

Тиро сочувственным взглядом проводил Игни, следующего за выпускающим куратором мимо столов искателей, и жестом показал, чтобы новичок крепился. Игни в ответ широко улыбнулся и подмигнул, хотя у самого на сердце наковальня стояла. Ещё вчера ему казалось, пусть искатели смотрят на чужака с некоторым подозрением, но всё же относятся к нему терпимо. Теперь он не мог отделаться от ощущения, что ему не стоит расслабляться – здесь все за всеми следят и, если посчитают нужным, легко разоблачат его не слишком надёжную легенду.

Игни воспользовался приглашением сесть напротив письменного стола господина Данно, чтобы лишний раз достать из кармана медальон отца и сжать в кулаке. Искатель в это время связывался с шефом, чтобы тот подтвердил слова стажера. Пока тот не спешил отвечать на вызов, Игни успел навоображать себе ужасов. Обстановка в Акато-Риору сейчас напряженная, людей похищают, затем их находят убитыми, а вдруг шеф искателей тоже перешел кому-то дорогу? Да хоть бы и малефикару! А если и впрямь за всем стоит Ветус Вульпи? А что если его поймали и убили, пока Игни торговался за риен с зеленщиком? То-то будет весело второй раз за день загреметь в Управление – и на этот раз всерьез, ведь господин Данно ясно обрисовал, насколько плотно Игни залип в ловчей сети этого дела.

Игни рассеянно поглаживал подушечкой большого пальца выпуклый узор на плотно закрытой крышке теплого тяжелого медальона и считал глубину вдоха, делал паузу перед выдохом.

Когда мастер Фарелл, наконец, ответил куратору, рыжий вздохнул с облегчением. Надо сказать, шеф нисколько не удивился ни тому, что кабинет Бродэка кто-то перевернул вверх дном, ни тому, что именно Игни при этом поймали. Более того, мастер уточнил, слышит ли его стажёр, и вновь уселся на свою любимую лошадку. Отчитал Игни за неаккуратную работу. Искатели, по словам шефа, обычно действуют осторожнее, не выдают своей заинтересованности, держатся в стороне от подозреваемого, до тех пор, пока не возьмут след.

Теперь даже господин Данно стал поглядывать на Игни с некоторым сочувствием. Завершив разговор с шефом, выпускающий куратор предложил стажеру чай из личной коллекции. Игни вежливо отказался. Куратор не стал настаивать.

– Не повезло тебе, стажёр. Алпин в последнее время стал жестким. Да, история с Бродэком совсем не простая. Теперь я и сам вижу, насколько она провоняла тухлым мясом. Зря он впутывает тебя, сожрут же, – господин Данно встал, подошел к окну и задернул шторы, погрузив кабинет в полумрак. Включил лампу под зеленым абажуром. Сел не в кресло, а на столешницу. Глянул сверху вниз с выражением лисьей заинтересованности. – Как ты сказал? Алпин попросил защищать Матьяса?

Игни кивнул. Господин Данно провел рукой по виску, приглаживая пряди.

– Хорошо если так, – серьезно сказал он. – Значит, шеф хочет дать Бродэку шанс. Но поручить его защиту тебе, чужак… – он смерил Игни скептическим взглядом, – я бы не поставил и полриена на беднягу, уж прости.

Игни устало потёр переносицу двумя пальцами.

– Ничего не понимаю. Мастер Фарелл ведет себя так, будто господин Бродэк ни много ни мало продал Акато-Риору Императору за тридцать три риена. Я не знаю подробностей, но с моего маяка его история не выглядит предательством.

– А что ты знаешь? – с насмешливой интонацией уточнил господин Данно. Несмотря на то, что фраза была построена как вопрос, прозвучала она как утверждение: «ты ничего не знаешь».

– Господин Бродэк отправился во дворец, чтобы поговорить с принцессой о последствиях разбирательства в Магистериуме. Да, не самое разумное решение, я точно знаю, что шеф был в ярости еще тогда. Может, дело вовсе не в том, что он связался с бандитами? Может, дело в магистрах? – Игни начал делать собственные предположения еще до того, как рассказал все, что собирался и сам не заметил, как замолчал, погрузившись в размышления.

Господин Данно не стал никак корректировать информацию, которую озвучил Игни, а вместо этого перевёл разговор на другую тему.

– А что за страшилка, которую ты упоминал в кабинете Бродэка? Мэфелар-предатель у нас воскрес или что?

– Малефикар. «Владеющий кровью». Это старая и очень опасная магия. Кто-то из местных магистров… или не магистров… угрожает господину Бродэку.

Господин Данно молча взял со стола блокнот и стал заполнять линованные строчки летящими убористыми предложениями. Игни глянул на него вопросительно.

– Смотри-и, стажер. Магистры тебе точно не по зубам. Старый Лис – тем более. Станешь работать на Ночную гильдию – Алпин тебя перекусит. Будь осторожен.

Игни поблагодарил за совет. На этом их беседа с выпускающим куратором завершилась. Игни вышел в общий рабочий зал, сопровождаемый взглядами присутствующих, дошел до своего стола и отгородился ото всех высокой стопкой неразобранных документов.

Разогнул спину Игни только тогда, когда за окном уже стемнело. Тиро положил на столешницу круглую подставку со знаком «Королевского вестника» и поставил чашку с горячим чаем.

– Газету сверстали, отпечатали и подготовили к продаже, – сообщил он. – А ты тут так и сидишь, даже не подошёл. Глаза у тебя еще страшнее становятся от усталости, чем обычно, ты знал?

Игни поверил и насторожился. Достал из кармана зеркальце и заглянул в него. В уголках глаз проступили сетки капилляров от напряжения – только и всего. Он потер лицо открытой ладонью, прогоняя сонливость, бросил взгляд на большие часы. И впрямь уже поздно, а он ни разу даже не встал с места. Но зато разобрал все, что накопилось. Чистый стол без бумажных башен радовал Игни: ощущение хорошо проделанной работы было сродни тому, как если бы он наполовину уже избавился от малефикара. Конечно, это не так, и с завтрашнего дня он непременно приступит к расследованию, а пока вот разобрался с долгами, пользуясь тем, что выпускающий куратор не дергал его с поручениями.

– Твоя правда, – зевнул Игни. Прикрыл рот ладонью. Отложил вечное перо и всласть потянулся, разгоняя застоявшуюся кровь.

– За что тебя мастер Данно вытряхивал у себя в кабинете? За то, что сбежал посреди дня?

– И за это тоже, – не стал спорить Игни. – Ты видел, кто заходил в кабинет Бродэка после того, как он ушёл?

Тиро задумался, держа чашку с чаем обеими руками перед лицом. На родине у Игни так делали только девушки. Рыжий фыркнул, мысленно перенеся Тиро в дом своей тетушки, у которой было трое дочерей на выданье. Синеглазый брюнет с трогательной манерой держать сложенные ручки перед собой вызвал бы нездоровый ажиотаж среди девиц.

– Уборщик заходил, из новеньких. Ни разу его не видел. В клетчатой кепке, брюнет. Двигался как-то расхлябанно и смотрел нагло, языком сломанную щепку перекатывал, – собравшись с мыслями выдал Тиро. – А почему ты о нём спросил? Непростой уборщик то был, да?

Игни пришлось признать, что непростой.

– Оставил за собой беспорядок, – уклончиво протянул стажёр и взял свою чашку с чаем. Хвала Предвечному Огню, что на втором этаже Чайного домика никто ни разу не выставил счет за угощение.

Тиро как-то сразу сумел ухватить суть и бурно восхитился.

– Перевернули кабинет Бродэка? Серьезно? Пошли глянем!

Игни потер уставшие глаза.

– Хочешь, чтобы ещё и твоё имя называли в числе тех, кто туда заходил? – ворчливо спросил он.

Тиро оглянулся на коллег, неспешно допивающих чай. Несколько человек надевали плащи, прощались. Однако остальные вели себя так, будто намерены сидеть в штабе до рассвета. Рядом с расписанием дежурств двое мужчин спокойно обсуждали распределение часов, один из них раскуривал трубку. Корректор, почесывая затылок, подошёл к ним с парой листов, задал вопрос, ответом на который стал взрыв хохота.

– А ты тут сидишь и ждешь, пока все разойдутся по домам? – Тиро поднял правую бровь. Его севший голос не скрывал насмешку. – Ну вот, как Создатель вернется, так сразу же, а до той поры всегда для кого-то будет светить лампа в Чайном домике.

Игни уважительно присвистнул.

– Да ты поэт! – рыжий не удержался и хлопнул Тиро по плечу.

Тиро неожиданно смутился, опустил глаза. Настал черед Игни изумляться.

– Правда? Ты поэт?

– Все мы тут поэты, искатели историй, – Тиро нырнул носом в чашку с чаем, пряча за ней собственную неловкость. – Ты не замечал, что любой, кто знает, с какой стороны браться за перо, однажды начинает сочинять?

Игни покачал головой.

– Мне сегодня столько наговорили об искателях и хоть бы кто разок повторился. Я три декады ходил на службу, а сегодня выяснил, что маловато знаю о том, чем занимаются Серые.

Тиро с понимающим видом покивал.

– Это у всех так. Я тебе больше скажу. Каждый искатель до самой отставки уверен, что только он один правильно понимает, в чем смысл его службы, а остальные заблуждаются в меру своей испорченности.

Игни расхохотался так, что на него стали оглядываться коллеги.