Гаррилпорт был небольшим городком. По количеству жителей он был, возможно, вдвое меньше, чем Каренсточ, но по размеру – вдвое больше. Он не разрастался вверх, в отличие от северной столицы. Деревья не препятствовали его расширению, и градостроители полностью использовали это преимущество. На западе располагались горы, но только предгорья смогли замедлить расширение города. Настоящие горы находились в половине дня пути.
Гаррилпорт назывался так, потому что располагался у истоков самой большой реки на всем континенте. Река Гаррил была названа в честь человека, который ее открыл, и являлась источником жизни южной половины континента. Река протекала через предгорья и была не намного больше ручья в течение большей части года. Большую часть своего размера и стремительность течения она приобретала, когда в нее впадало множество различных притоков. Все это изменилось, когда появилась цивилизация.
Блестящий ученый разработал ряд шлюзов, чтобы взять реку из предгорий под контроль. Шлюзы понижали уровень реки более чем на сто футов. Они сделали две вещи, которые преобразили прежде маленький город Гаррил в шумный город Гаррилпорт. Что было быстрой стремниной, текущей из холмов весной и на протяжении половины лета, превратилось в спокойную и очень полноводную реку. Также, сдерживая весенние наводнения и медленно выпуская воду в остальное время года, было создано огромное искусственное озеро, удобно расположившееся в долине.
Производство выросло на озере буквально за ночь. Кому-то пришла в голову блестящая идея заполнить озеро рыбой, и она расплодилась. Раньше на северном краю города был лесозаготовительный завод, но теперь, когда судостроители настроили лавок вокруг озера, за одну неделю появилось еще два завода. Теперь фермеры, разведчики, охотники и другие торговцы больше не должны были путешествовать на юг, чтобы доставлять свои товары в остальные части континента, а могли воспользоваться портом, созданным человеком.
Шлюзы работали два раза в неделю, спуская суда в реку за невысокую плату. По большей части корабли были новыми, и отправлялись вниз по реке в другой город за покупками. Некоторые были уже нагружены товарами, а некоторые и продавали, и покупали. Благодаря этим условиям и прибыли, принесенной шлюзами, остальная часть города разрослась самостоятельно.
Кузнецы, кожевники, плотники, мясники и другие стали необходимы, чтобы превратить сырье, завезенное торговцами, в готовые изделия, которые отправлялись вниз по реке. Таверны и игорные дома старались отхватить немного денег, предлагая посетителям и другим жителям шанс потратить свои деньги в удовольствие. Потребовались также приличные рестораны и гостиницы.
Правительство Гаррилпорта тоже поменялось. Гаррил, основатель города, умер от старости несколько десятилетий назад, и с тех пор сменилось много градоначальников. Один подаюший надежды градоначальник основал совет. Вместе они разработали налоговую и тарифную систему. В результате, люди чуть не разорвали город на части, но когда совет начал нанимать городских стражников, чтобы снизить преступность, люди поняли разумность налогов. Совет также предложил ссуды с низкими процентами дельцам, которые хотели открыть лавку и предложить городу новый товар.
Совет организовывал городские ярмарки и празднования несколько раз в год. Они проводили соревнования и награждали выдающихся горожан. В конце концов, жители стали охотно платить налоги, поскольку они вряд ли нуждались во всех деньгах, которые зарабатывали.
Через несколько дюжин лет после начального бума, город медленно разделился на две различные части. Северо-западная половина города была малообжитой и грязной. Здесь находились лесозаготовительные заводи, верфи, очистительные заводы, скотобойни и рыбные хозяйства. Южная часть города была более обжитой. Здесь продавали товары, изготовленные в северной половине, но не хотели больше ничего делать сами.
Таверны и гостиницы в северной половине были лишены удобств и всегда шумны. Смерть не была здесь чем-то необычным, хотя это и не происходило слишком часто. Работа в предгорьях и лежащих ниже лесах была трудной и грязной, и по мужчинам, которые там работали, это было видно. Здания стражи были быстро перенесены к центру города в попытке удержать северную половину города в северной части. Немногие люди работали в одной части города, а жили в другой, и их не всегда пропускали по возвращении домой. Через некоторое время, люди начали принимать тот факт, что северяне, как их называли, не собирались менять свои привычки. Они также поняли, что без них город разорится. Мало того, что они строили корабли, которые были основой сообщества, они также платили намного больше налогов, чем остальная часть города, поскольку они намного чаще посещали облагаемые высокими налогами игорные дома и бордели, которые густо наполняли северную половину. В конце концов, именно северяне препятствовали превращению города в столицу. Вместо того чтобы открывать лавки в городе, можно было делать две поездки в неделю и снаряжать корабли на юг.
Энтрери подумал, что это место так же хорошо, как и любое другое. Он пересек водопад, после того как оставил следопыта, но вместо того, чтобы продолжить путь на юго-восток, он отправился вдоль реки обратно на запад и вскоре остановился в Мастине. Там он подготовился к поездке в горы, заменил лошадь и отправился в путь.
Ему попалось несколько городков, подходящих под описание Эллиорн, изо всех сил пытающихся выжить в суровых условиях. Они пока не встречали гоблинов, зато нашли драгоценные минералы. Там добывали золото, медь и серебро, а так же и железную руду. Энтрери видел мало пользы от этого металла в горных поселениях. Когда он об этом спрашивал, то всегда получал один и тот же ответ: "Мы добываем это для Гаррилпорта".
Энтрери добрался до города спустя десять дней после того, как оставил Эллиорн за рекой. Несколько раз он почти повернул, чтобы найти и убить ее, но каждый раз останавливал себя. Он должен был остановиться на некоторое время. Теперь, когда он вошел в новый город, вероятно, наиболее многообразный из всех, что ему встречались, он понял, что не имел торговых навыков. Все, что он знал, было как-либо связано с его темным ремеслом. Он мог бы работать специалистом по замкам и спроектировать невзламываемый замок. Он мог бы работать в цирке и поражать людей жонглированием и хождением по канату. Он мог бы попробовать стать мастером оружия для городской стражи. Он подумал, что есть много вещей, которые он мог бы делать, но только один из его навыков позволял ему работать независимо – убийство.
Этот город, или, по крайней мере, одна его половина, была самой бедной из всех, что он видел, а поступки в его северной половине не основывались ни на чем рациональном. В Калимпорте было опасно, потому что дома гильдий боролись за власть. Они предъявляли права на части города. Чем больше они контролировали, тем больше налогов могли собрать. Чем больше у них было денег, тем больше убийц они могли нанять. Чем больше у них было убийц, тем на большее число районов они могли претендовать и отстоять свои права.
Северная половина Гаррилпорта была совсем другой. Здесь никто не вступал в бои и не убивал друг друга из-за власти или денег. Они убивали друг друга, потому что были пьяны. Они убивали друг друга, потому что у них было ума не больше, чем у рыбы и скота, которых они убивали и свежевали. Они убивали друг друга, потому что один из них косо посмотрел на другого. Энтрери не хотел в этом участвовать. Кроме того, в то время как северяне зарабатывали для города все его деньги, сами они были очень бедны, и ни один из них не был в состоянии нанять убийцу.
Служба проъектирования города располагалась в южной половине в очень чистом городском квартале. В этом городе не было бездомных или нищих. Если кто-то пытался поселиться на окраине города не зарегистрировавшись, его изгоняли или заставляли заплатить штраф. Все облагались налогом. Чтобы следить за этим должным образом, каждый должен был регистрироваться.
Совет гордился городом, который он создал и не терпел никаких паразитов в системе. Никого не заставляли работать, хотя это поощрялось, и те, кто поддерживал облагаемое налогом дело, не платил персональный налог. Раз в неделю, нищих и мошенников собирали вместе и либо выпроваживали из города, либо, что бывало чаще, отправляли в северную половину. Там они либо присоединялись к пьяным хулиганам, не став законопослушными членами города, либо становились таковыми, занимая рабочее место, освобожденное кем-либо, встретившим свой печальный конец. В северную половину пускали всех, но, чтобы вернуться в южную половину, нужно было зарегистрироваться у городской стражи и иметь серьезную причину.
Энтрери вошел в здание службы проъектирования города и осмотрелся, размышляя, не было ли все это просто большой ошибкой. Большую часть помещения занимала комната ожидания с удобными диванами и служанками. Энтрери взял номерок и напиток, а затем сел, чтобы дождаться своей очереди. Здесь висела очень хорошо начерченая и раскрашеная карта города, целиком занимавшая одну из стен комнаты ожидания.
Энтрери также обратил внимание на остальных людей в комнате. Здесь была молодая пара, которая переговаривалась больше смешками и хихиканьем, чем нормальными словами. Убийца предположил, что они были молодожёнами и искали новый дом подальше от своих родителей. Здесь был мужчина, одетый намного лучше, чем Энтрери, но, похоже, не имевший и половины тех денег, о которых, по его желанию, должны были подумать люди. Он выглядел возбужденным и, вероятно, надеялся, что в этом городе найдется место для кого-то с его умениями, независимо от того, что это были за умения.
Прошло полчаса, и Энтрери был, наконец, сопровожден в кабинет планировщика. Этот человек только что имел дело с легкомысленной парой и был счастлив видеть кого-то своего возраста и с адекватным поведением. Мужчина поднялся из-за своего стола и пожал руку Энтрери.
– Добро пожаловать в Гаррилпорт, меня зовут Лерон. Что я могу для вас сделать?
Энтрери решил изобразить непринужденность. Его обычный деловой стиль, вероятно, сработал бы не слишком хорошо.
– Я ищу место, чтобы поселиться. Я прошел через северную область и слышал хорошие вещи о вашем городе.
– Понимаю! – сказал Лерон, все еще пытаясь оценить этого человека. Он общался со множеством людей каждый день и определял их довольно успешно. Ремесленники все были одинаковы. Первыми их словами всегда были: "Я делаю самые прекрасные деревянные фигурки во всех королевствах" или "Мои свечи горят дольше и ярче, чем любые другие, которые вы когда-либо видели".
Энтрери был хорошо одет, его эспаньолка была ухожена, а волосы до плеч собраны вместе позади, под черным болеро. Его рукопожатие было сильным, а походка увереной. Его осанка была безупречной, а выражение лица нейтральным. Он был либо богачом, либо наемником в бегах. В любом случае, пока он платил налоги и не доставлял неприятностей, ему были рады в Гаррилпорте.
– Какое место вы ищете?
– А какие места у вас есть? – спросил Энтрери, не очень хорошо зная, как это делается. Он всегда жил в комнате дома гильдии и ничего не знал о покупке дома для себя.
– Хорошо, недавно освободилось несколько лавок. Их прежние владельцы либо уехали, либо отошли от дел. Два из них находятся в очень хороших местах...
Лерон начал поворачиваться, чтобы подойти к карте города, висящей позади него, но Энтрери перебил его.
– Лавки?
– Да, – Лерон повернулся обратно, чтобы посмотреть на своего гостя. – Вы торговец? У вас есть профессия?
"Да, – подумал Энтрери, – но я не нуждаюсь в лавке. Я, главным образом, принимаю вызовы на дом".
– Я собирался сначала найти только место для жилья. У меня много талантов, и я хочу просто пожить некоторое время спокойно прежде, чем открою лавку.
– Вы могли бы дать мне некоторое представление относительно того, чем вы планируете заняться? Местоположение – все в этом городе. Возможно, я мог бы зарезервировать для вас место.
Энтрери покачал головой.
– Я просто ищу место, где мог бы жить.
Лерон пожал плечами. Как бы то ни было, он попытался.
– У меня есть несколько хороших квартир в центре города. Арендная плата в некоторых довольно высока, но они хорошо обставлены, а некоторые просто роскошны.
– Я отношусь к тем, кто любит уединение, у вас есть что-нибудь на краю города?
Лерон поднял глаза. Возможно, он неправильно оценил этого человека.
– Да, но они не очень хороши.
Он достал из-под стола свернутую карту. На карте, висящей позади него на стене, была только главная часть города.
– На краю торгового квартала есть несколько маленьких домиков, – сказал Лерон, не кажущийся очень восторженным от них, – но если вы хотите еще дальше, то попадете в бедный квартал...
– А что если здесь? – Энтрери указал на участок земли, который был на самом краю карты. Лерон чуть не упал.
– Нет, я не думаю, что вы хотите там жить. Улицы не проложены. Нет сточных труб. Там воняет, и вы будете окружены мошенниками, еле сводящими концы с концами. Я уверен, что вы предпочли бы жить...
– Мне это нравится, – сказал Энтрери. – Как я уже сказал, я люблю уединение.
Лерон был уверен, что теперь правильно оценил его. Этот мужчина был очень беден. Он, вероятно, украл одежду, которую носил и думал, что, если бы он только смог попасть в "знаменитый" город Гаррилпорт, он мог бы сделать состояние в игорных домах. Возможно, он планировал воровать на пути к благосостоянию. Что бы он не замышлял, Лерон сомневался, что он протянет хоть тридцать дней.
Участок земли, который выбрал Энтрери, даже не имел номера. Лерон небрежно вписал его. Он достал документы и начал их заполнять. Энтрери продиктовал для него свое имя и дал другую обычную информацию типа возраста, размера семьи, и тому подобного.
– Нужен начальный взнос, – сказал Лерон, надеясь, что он сможет выбросить документ, который только что написал и перейти к более важным клиентам.
Энтрери потянулся за спину и достал мешочек монет, который был без сомнения вдвое больше любого мешочка, имевшегося когда-либо у Лерона. У того отвисла челюсть, когда Энтрери поставил его на стол, а затем достал мешочек-близнец, чтобы поставить его рядом с первым.
– Б-б-больше, чем надо, – пробормотал Лерон. – Намного больше. Вы уверены, что не хотите квартиру? Или, возможно, даже замок у реки? У меня имеется в наличии очень хороший дом. Там есть собственный док, шестнадцать комнат, помещение для слуг, семь...
– Участок, который я выбрал, пока прекрасно подойдет. Помните, что я только хочу осмотреться в городе.
– Хорошо. Хорошо! Конечно, сэр! Я понимаю.
Остальная часть оформления прошла гладко и быстро.
Энтрери бросил беглый взгляд на свой новый дом и задумался, не вернуться ли ему к планировщику и не купить ли замок, о котором тот говорил. А почему нет? У Энтрери было золото. Хотя он никогда не хотел жить как паша. Он презирал, а затем убил Дондона потому, что тот уступил удовольствию и роскоши, сам он никогда бы так не поступил.
Лачуга – это нельзя было назвать домом – состояла из двух комнат. Сзади во дворе имелась маленькая отдельная постройка с немного большим навесом около нее. Все окна были выбиты, и пыль, и грязь лежали на полу более толстым слоем, чем на земле снаружи. Здесь не было почти никакой мебели, а также ни одной двери. Лерон дал ему участок и все, что на нем находилось, за двадцать золотых. Энтрери пообедал бы в Калимпорте на сумму вдвое большую этого. Сначала он подумал, что Лерон сделал ему стоящее предложение, но теперь, увидев место, Энтрери понял, что если бы кто-нибудь обманул его так год назад, этот человек провел бы последние десять секунд своей жизни, глядя на свои кишки.
Город должен заплатить ему за этот грабеж. Стоял полдень, и у Энтрери было мало дел. Он поехал назад, в город, и купил маленькую тележку для своей лошади. После этого, он нагрузил ее окнами, дверьми, соломой, полотном, метлой, гвоздями и молотком. Три часа спустя его лачуга имела двери, окна, совсем немного грязи внутри, и маленькую соломенную кровать. Остаток дня ушел на вбивание гвоздей в пол каждый раз, когда тот скрипел.
Этой ночью он повалился на свою скрипучую кровать, размышляя о том, что он делал. Он был самым опасным из всех живущих людей, и он решил жить жизнью крестьянина на краю очень богатого города. Энтрери всегда знал, что когда-нибудь должен будет прекратить убивать, но он думал, что это произойдет от чьего-либо клинка, а не от скуки.
Энтрери знал, какие бойцы жили в этой Новой Земле. Эллиорн была умелой, но Энтрери был уверен, что он продолжит выходить победителем в их противостоянии, если она воздержится от стрельбы ему в спину из своего длинного лука. Были и другие похожие на нее, но Энтрери знал, что таких было очень мало. Большинство этих людей никогда не оказывались перед боем на смерть. Несомненно, некоторые из них убивали, или бывали вовлечены в поединки, где кто-нибудь умирал. Но вступать в бой один на один, зная, что выживет только один – абсолютно другое дело.
Итак, что он собирался делать? Единственное, чего он не хотел – это увеличивающейся с возрастом безвольности. Дондон уступил ей. Хафлинг знал, что никогда не сможет выйти наружу, но он рожден быть вором. Его ответом стало обжорство. Энтрери знал, что он рожден, чтобы быть убийцей, но это не значило, что он не имел своего предела.
Энтрери не уклонялся от трудной работы, как это делали некоторые убийцы, которых он знал. Он не боялся испачкать руки и понимал физическую пользу, получаемую от тяжелого повседневного труда. В этом месте было много работы. Этим он и займется. Он проведет следующие десять дней, работая над этой лачугой, пока она не станет похожа на дом, не потому, что здесь он собрался провести остаток своей жизни, а потому, что ему необходимо чем-нибудь заняться. Работа над домом даст ему возможность встретиться с некоторыми торговцами и лучше освоиться в остальной части города. Он поговорит со своими соседями и узнает, что они думают об этом месте. Возможно, Эллиорн была неправа, и в этом городе действительно найдется применение его способностям. Он не сможет узнать об этом, если не останется. А если останется, ему будет нужно какое-нибудь занятие, и работа на этом участке такое же хорошее занятие, как и любое другое.
Следующие пять дней прошли быстро, и Энтрери почти забыл, кем он был. Сначала он занялся хозяйством. В его распоряжении было мало земли, но он поставил забор вокруг всего своего участка. Прохладные бризы дули с гор, но стояло лето, и его жгло солнце. Если бы кто-либо в Калимпорте сказал ему что, когда ему будет сорок, он будет проводить свои дни, строя забор, он, вероятно, убил бы этого человека. Теперь он наслаждался этим.
Тело убийцы было натренировано, чтобы быть настолько эффективным, насколько это возможно, во всем, что оно делало, и ему потребовалось немного времени прежде, чем он стал вбивать каждую стойку всего тремя ударами своего молота. Ему потребовалось всего одно утро, чтобы огородить одну сторону своего квадратного участка земли. Он вбил остальные столбы вдвое быстрее в этот же день. Остальная часть дня была занята прибиванием к столбам планок, которые составляли сам забор. Он пристроил маленький загон для своей лошади, а затем построил сеновал и смастерил корыто для воды.
В ста ярдах от его дома имелся водоем, который обеспечивал водой весь восточный край города. Он купил герметичный деревянный бак для воды, который вмещал пятьдесят галлонов. Он установил его на деревянной подставке у стены дома, и использовал систему блоков, чтобы заполнять его. Требовалось целое утро, чтобы заполнить его, но после проведения труб в дом, он получил водопровод, который нужно было наполнять всего один раз в неделю. Он посеял зелень на своем грязном, заросшем сорняками участке и экономно поливал ее.
Работая снаружи, он имел возможность встретить своих соседей. Самый близкий к его участку дом стоял на расстоянии в шестьдесят футов. В нем жила бедная семья с маленьким сыном лет восьми. У них был маленький садик, за которым ухаживала мать. Отец уходил каждое утро и возвращался поздно каждую ночь. Энтрери полагал, что он работал на одной из северных фабрик. Сын пробовал продавать овощи, выращенные его матерью, перед их домом, но место не было оживленным.
Энтрери видел мало других людей. Никто не приходил в этот район, если не жил здесь, и лишь немногие были настолько бедны, чтобы здесь жить. Вокруг домов росли деревья, и, возможно, за ними жили и другие семьи, но Энтрери не проверял.
Во внутренней части его дома требовалось больше работы. Он застелил и оббил пол и сделал то же самое со стенами. Теперь, когда у него был водопровод, он потратил несколько монет на новый умывальник и раскошелился на новую печь. Он приобрел занавески для окон и полдюжины ковриков, чтобы закрыть ужасные пятна на полу. В доме не было потолка, и Энтрери сам соорудил чердак.
Он не тратился слишком много на мебель, покупая только то, что было необходимо. Тем не менее, он привлек взгляды тех, кто жил в нищете вокруг него, когда привез кровать, несколько стульев, стол, и несколько ламп. Эти люди не имели почти ничего, а то, что у них было, они сделали сами. Здесь были люди, живущие в самых захудалых домах самой захудалой части города, а у него, казалось, были полные карманы денег.
Утром пятого дня, Энтрери был готов заняться какой-нибудь серьезной работой. Он испытывал небольшую гордость тем, что сделал к настоящему времени и почти засмеялся, когда увидел, что другие крестьяне, последовав его примеру, тащили столбы для забора и деревянные доски по пыльной дороге. Он проводил дни, занимаясь ремонтом или улучшениями, теперь он хотел строить.
Двух комнат дома было достаточно, чтобы вместить только небольшую часть мебели, которая у него имелась, а на его участке было много свободного места. Он также хотел приобрести еще одну лошадь и нуждался в большем загоне.
Он проснулся рано, но прежде, чем вышел из дома, его внимание привлек стук в дверь. Он медленно направился к новой двери, рука потянулась в жилет за украшенным драгоценными камнями кинжалом. От старых привычек трудно избавиться. Человек, стоящий в дверях, носил герб Гаррилпорта на своем мундире и приятно улыбался.
– Мне нравится то, что вы сделали с этим местом.
– Чего вы хотите?
– О, мне жаль господин Энтрери, – мужчина сделал шаг назад и отдал честь. – Я представляю городской совет, чтобы собрать ежемесячный налог.
Мужчина засмеялся над сказанной им бессмыслицей.
– Я говорил с Лероном, и он рассказал мне о вас. Говорят, у вас не будет проблем с оплатой.
Энтрери протянул ничтожно маленькую сумму.
– Что-то не так? – спросил Энтрери. Мужчина казался почти пьяным.
– Сегодня прекрасное летнее утро, – ответил он, улыбаясь во весь рот, – поют птицы, дует прохладный бриз, а я должен собирать налоги в самом бедном квартале города. Ничего не может быть лучше. Я считал, что начну свой день с вас, и буду работать, идя дальше по дороге. Доброго дня.
Энтрери понаблюдал, как мужчина направился к его соседям и повернулся, чтобы закрыть дверь. "Как будто кто-то придет, чтобы ограбить меня", - подумал он, запирая замок. Он повернулся назад, чтобы идти к своей лошади, но вдруг передумал. Он собирался купить намного больше древесины, чем могла увезти его маленькая тележка, и не на том складе скрипучей древесины, что находился в полумиле отсюда. Он подумал, что ему понадобится качественная древесина, если он собирается строить пристройку к дому.
Когда он шел по улице к городу, он не мог не подслушать сборщика налогов, говорящего с бедной женой, жившей по соседству.
– Что?!
– Мне жаль, госпожа, но местный стражник видел, что ваш сын открыл лавку на вашем участке. Уже несколько раз мы не действовали согласно городским законам по отношению к вам, и мне приказали на сей раз соблюдать правила.
– Но мы не можем позволить себе налог на торговлю, мы слишком бедны. Мой муж зарабатывает только на то, чтобы на нашем столе была еда.
– Хорошо, возможно, вместо того, чтобы нарушать городские законы, открывая лавку вне торгового района, вы должны поберечь ваши овощи для того случая, когда ваш муж не сможет обеспечить вас.
– Но мой сын даже ничего не продал!
– Система основывается не на доходности, а только на наличии. Это не наша проблема, что ваш сын ничего не продал, вы все же нарушили закон. Я должен выселить вас, но я сделаю…
Энтрери вздохнул, когда оказался вне пределов слышимости. Эти деньги не значили ничего для города. Энтрери знал, какие налоги должны были платить эти люди, потребовалась бы тысяча таких платежей прежде, чем весь сбор мог бы хоть чего-то стоить. Они говорили, что были добры, не выселяя их, но в действительности, именно это они и делали.
Эти люди не вносили вклад в город, но и не доставляли неприятностей, за которые городские стражники могли бы их выгнать. Вместо этого город вытягивал из них все, пока они не были вынуждены уехать сами. Скоро, когда налоги станут достаточно высокими, целый бедный квартал будет освобожден, и город сможет расширить кварталы для высшего и среднего классов.
Выселение крестьян означает выселение большей части рабочей силы северян. Это вынудит их освободить город для привлечения более представительных рабочих. Это был хороший план, но Энтрери прожил достаточно долго, чтобы знать, что у каждой лестницы есть нижние ступеньки. Можно отломать сколько угодно ступеней, но одна нижняя все же останется. Единственное решение состояло в том, чтобы иметь всего одну ступеньку. Тогда это была бы монархия.
Несмотря на такое обращение городских властей к его соседям, Энтрери должен был признать, что они хорошо поработали с остальной частью города. Когда он попал в более зажиточные кварталы, улицы стали чистыми и без запаха. Здания были хорошо ухожены, потому что, если бы торговец перестал следить за своим домом, город вынудил бы его починить его или выселиться.
Энтрери изучал людей. Он наблюдал, как женщина вешала постиранное белье на крыше трехэтажного дома. Другая женщина подметала крыльцо лавки, в которой продавались лампы. Двое мужчин были заняты, вынося бочонки с чем-то из дома и загружая их в открытую сзади телегу. Маленький мальчик стоял на лестнице и прибивал новый водосточный желоб на переднюю стену другого дома.
Энтрери видел их всех и попробовал вообразить, что он вернулся в Калимпорт. Он попробовал представить, что женщина, вешающая одежду, была на самом деле дозорным дома гильдии, и как только нужный человек выйдет из лавки на другой стороне улицы, она даст сигнал мужчинам, загружающим бочонки. Они в свою очередь оставят свое занятие, достанут кинжалы, и последуют за своей целью в темный переулок, из которого выйдут только двое из троих. Убирающаяся женщина тоже была дозорным. Она ждала особенного покупателя, который должен был прийти. Когда она увидит его или ее, она подаст сигнал внутрь, для своего партнера, чтобы тот достал незаконные товары из сейфа и был готов, чтобы их ценный клиент мог не задерживаться на своем пути.
Энтрери наслаждался этой фантазией некоторое время, но не смог придумать ничего для мальчика на лестнице. Он приблизился к юному работнику. Мальчик повернулся на лестнице, чтобы тоже посмотреть на Энтрери. Когда он повернулся, его рука соскользнула, и он потерял равновесие. Он внезапно выпрямился на лестнице, размахивая руками. Было похоже, что он сможет удержать равновесие, но он наклонился на один дюйм назад и упал.
Энтрери был готов поймать его все это время, видя взмахи руками, когда мальчик только повернулся. Мальчик упал в его руки, и он быстро поставил его на землю. – Парень, – заметил он, – ты должен быть осторожней.
Ребенок был ужасно напуган и кивал головой.
– Как тебя зовут? – спросил Энтрери.
– Б-Б-Билли, – ответил он.
– Хорошо, Билли, если бы меня здесь не оказалось, у тебя, возможно, были бы серьезные неприятности.
Мальчик продолжал неистово кивать.
– Ты обещаешь быть более осторожным? – Энтрери положил руки на плечи мальчика, когда говорил с ним. Мальчик покивал еще немного.
– Хорошо.
Билли наблюдал, как Энтрери отвернулся от него и пошел дальше по улице. Он улыбнулся. Свернув с улицы и зайдя в подворотню, Билли медленно вытянул правую руку из куртки. В ней он держал тяжелый, набитый золотом кошелек Энтрери. "Это было слишком легко, – подумал он. – Кажется, он потерял кое-что довольно тяжелое".
Это утро пока было удачным. До этого он украл еще четыре мешочка с монетами, но этот был, безусловно, самым ценным. Он потянулся назад под курткой к поясу, где висели остальные четыре мешочка, и прикрепил свою новую добычу к ремню. Он был немного обеспокоен тем, что его штаны не удержатся под таким весом. Если это произойдет, он бу…
Билли остановился. Там не было других мешочков. Он обыскал себя, удивляясь, куда они могли деться. Он развернулся и осмотрел землю, куда он чуть не упал. Там ничего не было. Он поднял глаза. Перед ним стоял Энтрери, держа в руке его четыре мешочка.
– Что-то ищешь?
Ребенок подумал о попытке выхватить мешочки у этого странного человека, но вместо этого развернулся, собираясь убежать. Энтрери был слишком быстр, его свободная рука метнулась и схватила Билли за запястье. Убийца потащил его из подворотни на находящуюся рядом улицу. Он присел перед ним и схватил ребенка за воротник.
– Все эти кошельки не твои, не так ли?
Мальчик покачал головой.
– Отвечай!
– Н-н-нет, сэр, – Билли заикался. Раньше ребенок притворялся, а теперь он был действительно напуган. Энтрери только что победил его его же собственным оружием, это было нехорошо и походило на то, как человек, показывающий фокусы в уличном цирке, нырял, а затем появлялся из водоема в сухой одежде.
– Воровство – не очень безопасная профессия, если ты в нем не мастер, а ты не мастер. Я не знаю, с каких слепых калек ты их снимал, – Энтрери поднял четыре мешочка, – но они, вероятно, настолько глупы, что все еще не поняли, что они их потеряли.
Энтрери заметил, что под его пленником начала образовываться маленькая лужа, и переставил ноги, чтобы не намочить ботинки.
– Я собираюсь сказать тебе, что намерен сделать. Обычно я не люблю проливать кровь в такую рань, так что я тебя отпущу, но только если ты отнесешь эти четыре мешочка к восточному краю города. Выбери четыре ветхих дома, и отдай в каждом по мешочку. В особенности найди серую лачугу с садом позади, расположенную рядом с домом с новым забором. Скажи им, что в городе умер богатый торговец, который пожелал, чтобы маленькую часть его денег отдали нескольким бедным семьям, потому что именно так он начинал свое дело в этом городе.
Мальчик быстро кивнул. Слишком быстро, на взгляд Энтрери.
– Я проверю, – Энтрери пристально посмотрел на мальчика уничтожающим взглядом. – Я проверю, сделал ли ты это, и если я узнаю, что ты солгал мне так же как пытался меня ограбить, я тебя накажу.
– Н-н-но, с-сэр, м-мой х-хозяин у-убьет меня.
– Лучше он, чем я. Поверь, для тебя будет лучше, если это сделает он, а не я.
Энтрери бросил мешочки на сухое место на улице и повернулся, но не раньше, чем вернул свой собственный кошелек. Ребенок сделает, как ему велели, Энтрери верил своим способностям убеждения.
На другой стороне улицы, незамеченный ни кем из этой парочки, городской стражник улыбнулся произошедшему обмену, и вышел из-за стоящей повозки. Он быстро глянул на Энтрери, но вместо этого решил последовать за мальчиком.
Лавка, в которой торговали древесиной, находилась на этой же улице. Энтрери оставил заказ и заплатил, чтобы древесину доставили к его дому, как только она будет готова. Он позавтракал в хорошем ресторане, пока выполнялся заказ, а затем поехал с курьером назад, к своему дому. Мальчик убедился, что адрес верный, а затем сказал, что не понимает, почему кто-то хочет тратить деньги на такой дом. Энтрери проигнорировал замечание, и они вдвоем разгрузили повозку, как только добрались до его дома. Энтрери заметил крики, доносящиеся от соседей. Они были чему-то очень рады, и Энтрери был доволен, что ему не придется выслеживать юного воришку. Он поблагодарил курьера и пошел работать.
Куинтон Поллудж услышал щелчки кнута и детский крик через две закрытые двери. "Что здесь происходит?" – пробормотал он сам себе, вставая из-за своего стола.
Куинтон толчком распахнул дверь своего кабинета и быстро спустился в зал, по дороге глянув в окно коридора на свой последний корабль, идущий по реке Гаррил. Звук доносился из одной из учетных комнат. Он открыл дверь и увидел одного из своих лейтенантов, хлещущего мальчика.
– Что здесь происходит, Дрейк?
Лейтенант быстро обернулся при словах своего хозяина.
– Сэр, – сказал он, удивляясь тому, что он не услышал, как вошел Куинтон, – Билли нас обокрал.
Куинтон искоса посмотрел на маленького карманника, который работал на него. Из глаз мальчика текли слезы, а на спине было несколько рубцов, хотя ни один из них все же не выглядел серьезным.
– Это правда?
Билли неистово замотал головой, все еще всхлипывая слишком сильно, чтобы говорить. Куинтон обратился к Дрейку за объяснениями.
– Мы послали его как обычно с десятью золотыми, а он вернулся всего несколько минут назад ни с чем.
Куинтон вновь обратился к Билли, на сей раз его взгляд требовал устного ответа. Маленький мальчик глубоко вдохнул, пытаясь избавиться от рыданий, прерывающих его дыхание.
– Я не крал их, честно. Я заплатил людям на улице, чтобы они сделали вид, будто ничего не заметили, как вы мне сказали, и как я всегда делаю. Они никогда не выдают меня стражникам, если я даю им несколько монет.
– Ты знаешь, что не должен возвращаться, пока не совершишь успешную кражу, и, по крайней мере, не удвоишь количество денег, которые мы тебе дали, – строго сказал Куинтон, ожидая продолжения истории.
– Мне удалось больше чем удвоить, – быстро сказал Билли. – Четыре полных мешочка и почти пятый.
Куинтон нахмурился. Билли заметил хмурый взгляд и быстро объяснил.
– Этот парень поймал меня и забрал все деньги, которые я добыл.
Куинтон встал, злясь и на человека, который ограбил его мальчика, и на своего лучшего лейтенанта, побившего мальчика из-за этого.
– Как он выглядел? – спросил Куинтон у Билли, хотя смотрел на Дрейка. Дрейк понял, что от него требовалось найти этого человека. Билли также понял этот взгляд.
– О, нет, он вернул мне мешочки, кроме своего, конечно.
Это было ошибкой, и Билли понял это, когда Куинтон направил на него злой пристальный взгляд.
– Где мои деньги?
– Э-э-этот человек заставил меня все вернуть обратно, – Билли снова был близок к тому, чтобы зарыдать.
– Он заставил тебя разыскать всех людей, которых ты ограбил и вернуть деньги?
– Н-нет, он заставил меня отдать их бедным людям на восточном краю города.
Куинтон решил, что в это еще труднее поверить.
– Он привел тебя к крестьянам и заставил отдать им деньги?
– О, нет, он не ходил со м…
– Он отпустил тебя, и ты все же сделал это! Ты, глупый крысеныш! Почему ты сделал это?!
– О-о-он с-сказал, что про-проверит м-м-меня, – но Куинтон не слушал. Он повернулся к Дрейку и кивнул. – Можешь продолжать.
Дрейк улыбнулся и поднял кнут для удара. Когда он замахнулся, Куинтон поймал его руку и крепко сжал ее. Несмотря на возраст своего хозяина, Дрейк всегда удивлялся его силе.
– Но работай над своими ударами, – сказал Куинтон. Он посмотрел через его плечо на красную спину Билли. – Ты никогда не станешь капитаном стражи, если не можешь рассечь до крови спину ребенка.
Дрейк улыбнулся и кивнул. Куинтон покинул комнату и закрыл дверь, когда Дрейк продолжил наказание, а Билли снова закричал. Хозяин на мгновение задержался за закрытой дверью, слушая жалкие крики, а затем направился обратно к своему кабинету. Он снова остановился у окна, его корабль только что пропал из виду за другой частью его большого дома на берегу реки. Он создал целое состояние в этом городе, и оно продолжало расти. Он имел долю почти от каждого ремесла на севере, и все же сохранял уважение и одобрение людей зажиточной части города. Он имел дело с драгоценными камнями и драгоценными металлами, покупая их и продавая в южных городах на реке. У него было несколько собственных кораблей, и он арендовал место для них у нескольких других торговцев, которые отправляли свои грузы вниз по реке.
Помимо честных сделок, хотя даже они были как минимум возмутительны, на него работало полдюжины детей, бродящих по улицам, обчищая карманы и крадя драгоценности. Билли был одним из лучших, и если он усвоит сегодняшний урок, он станет еще лучше. На Куинтона также работало несколько городских стражников, получающих от него деньги, хотя в городе ничего не знали об этом. У этих стражников хорошо получалось ничего не замечать, когда другие люди Куинтона наносили удары не желающим сотрудничать компаньонам.
Куинтон вздохнул и отошел от окна. Если бы только он был в совете. Куинтон подозревал, что некоторые советники были уже при смерти, поскольку они состояли в правлении в течение многих десятилетий и должны были ослабеть с возрастом. Честолюбивый делец часто подумывал принять меры и собственными руками подвинуть этих советников еще ближе к смерти, но, до настоящего времени, он сдерживался.
Куинтон получит это место честно, без всякого сомнения. Это единственный способ, которым он сможет делать то, что хочет. Однажды на совете он сможет переписать торговые законы в свою пользу. Он сможет создать для себя лазейки в законах о налогах, и увеличить налоги для других, так что они будут вынуждены использовать его корабли. Тогда он купит еще больше кораблей, и скоро станет управлять всей торговлей в Гаррилпорте.
Пока это время не пришло, он должен продолжать устраивать приемы в своем богатом доме, приглашая всех влиятельных торговцев, которые имели право на участие в голосовании на выборах новых членов совета. Он продолжит посещать их приемы и торговать с ними, с трудом зарабатывая их расположение.
"Не сегодня, так завтра", – сказал Куинтон, открывая дверь своего кабинета. Внутри стояли двое мужчин, один из них выл от боли, держась за свою правую руку. Вся его конечность выглядела так, будто ее очень медленно протащили через огонь.
– Парнид, Тревор, – обратился Куинтон к двум своим лучшим ворам, – что происходит, и почему это происходит в моем кабинете?
– Это все из-за проклятого фокусника, – сказал непострадавший, Парнид.
– Он почти сжег всю мою руку!
– Что вы ему сделали? – спросил Куинтон. Когда дело касалось его людей, ничего нельзя было сказать однозначно.
– Он заперся в своей комнате почти на неделю, – объяснил Парнид. – Мы подумали, что он возможно ранен или умер, или…
– С ним что-то случилось! – пришлось добавить Тревору.
– Казалось, его замок довольно легко взломать, – сказал Парнид.
– Удар молнии чуть не убил меня!
– Удар молнии? – Куинтону захотелось, чтобы Тревор замолчал и позволил своему напарнику рассказать историю без остановок.
– Тревор возился с замком не дольше нескольких секунд, когда эта стрела энергии – она напоминала молнию – выстрелила из замочной скважины, прошла по его руке, а затем ударила в стену позади него.
Куинтон стоял в тишине. Он нанял фокусника несколько месяцев назад, только для развлечения. Этот человек имел громкий успех на его приемах, заставляя яйца исчезать в клубах дыма, зажигая свечи пальцами и проделывая еще несколько несложных фокусов. Куинтон никогда не получал от этого человека объяснений, как он это делает. Рейллон, так звали фокусника, настаивал, что это была магия.
Куинтон терпел эксцентричного человека, потому что тот развлекал торговцев, имевших право голоса. Если он начал наносить раны его лучшим людям без причины, нужно было что-то предпринять. Помимо этого – замок, стреляющий молниями – Куинтон никогда не думал, что Рейллон способен на такой трюк. Если фокусник действительно обладал магией и скрывал свои истинные способности от Куинтона, он заплатит за это.
– Давайте навестим его, – сказал Куинтон.
Втроем они пошли назад по коридору, вниз по лестнице и остановились перед печально известной запертой дверью. Куинтон заметил достаточно четкое обугленное пятно на стене напротив дверного замка.
– Рейллон! Открой дверь!
Никакого ответа.
– Парнид, постучи в дверь.
– При всем должным уважении, сэр, я не прикоснусь к этой двери.
Куинтон ожидал именно этого, он тоже не прикасался к двери. Прямо за залом располагалась столовая, и Куинтон быстро отыскал деревянный стул. Оба вора отступили назад, и Куинтон постучал в дверь ножками стула. Струя пламени вырвалась из глазка в центре двери, поджигая стул.
Куинтон порывисто разбил стул на части об пол и потушил огонь. Теперь напротив двери была намного большая обгоревшая отметина.
– Рейллон, ты немедленно откроешь эту дверь, или ей-богу, я возьму топор и сам выломаю ее!
Куинтон ждал, немного покашливая от дыма. Дверь медленно приоткрылась всего на несколько дюймов, после чего щелкнула натянувшаяся дверная цепочка. Рейллон был хилым человеком, и проведя неделю в своей комнате, он выглядел очень измученным и бледным. Его, похожие на бусинки, маленькие глазки смотрели на своего сердитого хозяина через приоткрытую дверь.
– Да?
– Открой дверь, фокусник! Я хочу получить объяснение от тебя!
– Я сожалею, сэр, но это должно подождать. Я сейчас очень занят.
Позади него, воры Куинтона побледнели от смелости фокусника.
– Это должно подождать? – повторил Куинтон, приходя в ярость, а затем взорвался. – Ты почти сжег весь мой дом дотла и уничтожил руку моему лучшему вору! Насколько ты хорош, если приносишь больше вреда, чем пользы?! И что ты скрываешь от меня? Если бы у меня были двери, оборудованные как твоя, мне не понадобилось бы и половины охранников, которых я нанял. Я хочу ответа, сейчас же!
– Сожалею, сэр, но одна только эта пауза будет стоить мне шесть часов подготовки. Я нуждаюсь в тишине и покое. Если никто не будет касаться моей двери, то не пострадает. Вы получите все ответы, и даже намного больше, через два дня. Теперь, если вы меня извините, мне нужно работать.
Прежде, чем Куинтон закричал от негодования, фокусник закрыл дверь и снова запер ее.
– Хотите, чтобы я нашел топор? – спросил Парнид.
Куинтон покачал головой.
– Мы дадим ему два дня, после чего, если я все еще не получу ответа... – он оставил угрозу невысказанной. Они развернулись, чтобы уйти, но дверь позади них внезапно открылась, а затем быстро закрылась прежде, чем они успели снова повернуться. На полу, перед дверью, стоял маленький флакон, наполненный розовым бальзамом. Куинтон поднял стеклянный сосуд и прочитал надпись на передней стороне. "Применять два раза в день в течение пяти дней. Излечивает ожоги." Куинтон улыбнулся, вручил заживляющий бальзам Тревору, и направился обратно к своему кабинету.
Джератон Александр прочитал сообщение и нахмурился. Южная часть города у реки становилась слишком густонаселенной. Там была самая широкая часть реки ниже шлюзов и самая обширная сеть доков. Поэтому это место было лучшим для загрузки и разгрузки кораблей, но этот квартал был первоначально построен как жилой прежде, чем корабельное ремесло не стало пользоваться самым большим спросом.
Несколько известных торговцев уже несколько месяцев стремились снести там квартиры и дома и построить склады. Благодаря этому торговцам стало бы легче доставлять их товары в доки для погрузки на корабли. Сейчас суда уходили всего два раза в неделю, потому что было слишком трудно использовать шлюзы постоянно. Это подразумевало, что все торговцы должны были прийти в доки в одно и то же время, чтобы погрузить свои товары на корабли. Это само по себе создавало слишком большое движение, а местные жители, бродящие вокруг своих домов, делали его еще более сильным.
Имея склады для хранения товаров для погрузки, торговцы могли приносить свои товары в любое время в течение недели. К тому же, товары, которые приходили по реке, тоже могли храниться на складе, а зачит доставки можно было бы делать не только по прибытии судна, а в течение недели.
Эта идея была хороша, и совет поддержал ее, тем более, что торговцы согласились оплатить расходы на строительство складов. Они смогли бы намного быстрее обслуживать корабли и легко возместили бы затраты на строительство через несколько месяцев. Совет также был согласен разместить несколько сотен людей, которые в настоящее время жили в этом районе, построив для их проживания другой район. Проблема состояла в том, что места больше не было. Переселенные жители без сомнения хотели бы остаться у реки, но дальше на юге находились более бедные и более захудалые места. Чтобы перестроить ту часть города для нужд богатых граждан, которых нужно было переселить, требовалось много денег. Пришлось бы расширить коллекторы, установить уличные лампы, вымостить улицы, посодействовать открытию большего числа лавок и рынков в той области, и самая главная проблема – не меньше места нужно было бы найти где-нибудь еще, чтобы переселить людей, уже живущих в этих бедных кварталах.
Это стоило денег, и на это требовалось время. Джератон набросал для себя заметку, что надо встретиться с торговцами и купцами, чтобы выяснить, есть ли способ поднять на короткое время налоги, пока не будут возмещены затраты на такое переселение. Заплати немного сейчас – получи много потом. Это был простой принцип, но требовалось прекрасное понимание торговли, чтобы согласиться на это, особенно со стороны тех, кто должен был заплатить сейчас.
Джератон также запланировал встречу с Лероном, планировщиком. Они должны будут найти место, чтобы поселить крестьян, которых они переселяли. Они не могли просто продолжать отодвигать их на юг, иначе через пять лет они должны будут снова отодвигать их, когда прибрежная зона продолжит расширяться. Восточная часть города была свободна, но там росли деревья, и северные дровосеки не давали отодвинуть границу на юг так далеко, как хотели. Джератон знал, что со временем он должен будет уступить их пожеланиям и позволить им вырубать деревья в той области. Это в любом случае нужно будет сделать, если расширять город, но это означало переселение людей, которые там жили. Возможно, пришло время перебраться за реку. Сейчас весь город лежит к востоку от реки, но всегда велись разговоры о расширении на запад.
Проблема состояла в том, что там не было абсолютно ничего. Намного легче было бы модернизировать бедные кварталы города, а не строить совсем новые. Пришлось было вырыть новую канализационную систему, проложить новые улицы, назначить местное правление, и, самое дорогостоящее, построить мосты. Не легко быть градоначальником Гаррилпорта.
Джератон подергал за шнурок около своего стола, от чего зазвенел колокольчик в зале и был вызван мальчик-слуга. В дверь постучали слишком рано, чтобы это было результатом его вызова.
– Войди.
Мальчик открыл дверь и быстро подошел к столу градоначальника. Тот вручил ему два свернутых листа пергамента, один за другим.
– Отнеси это в кабинет планировщика. А это отнеси одному из моих писцов, и попроси его сделать достаточно копий, чтобы разнести всем членам купеческого совета. Я думаю, сейчас в совете семнадцать человек. Ты, вероятно, знаешь их имена лучше, чем я. Когда писец закончит, разнеси письма.
Мальчик взял бумаги и продолжал ждать.
– Твой отклик на мой звонок был впечатляющим. Ты отлынивал от других своих обязанностей и ждал под моей дверью, или направлялся к моему кабинету по другой причине?
Мальчик продолжал просто стоять. Джератон улыбнулся. Слуга был очень дисциплинирован.
– Можешь говорить.
– Капитан Иренам ждет внизу у лестницы.
– Он пришел слишком рано.
Мальчик слегка кивнул.
– Скажи ему, чтобы поднимался, а затем сделай то, что я велел.
Мальчик ушел. Джон Иренам, капитан городской стражи, вошел в кабинет градоначальника несколько мгновений спустя и закрыл за собой дверь.
– Когда я назначаю время для встреч, я ожидаю, что оно будет соблюдаться. Я занятой человек, – сказал Джератон, перекладывая бумаги на своем столе. Джон смотрел на отчеты и заметки, разбросаные по столу градоначальника.
– Они могут подождать? – спросил он, направляясь к столу.
– А ты не можешь? – ответил градоначальник.
– Я ждал, но твой молчаливый слуга направил меня к тебе в кабинет слишком рано. Я предполагал, что ты готов принять меня. Но пожалуйста, если я мешаю, мне не остается ничего лучшего, как подождать, когда ты освободишься.
Джератон ухмыльнулся с сарказмом.
– У тебя, кажется, хорошее настроение, судя по проявляемому неуважению.
Капитан сел напротив стола.
– Ты должен был это видеть, Джерри, – начал Джон, продолжая с той же непочтительностью. – Это было потрясающе.
Джератон вздохнул, откинулся назад на стуле, и жестом попросил своего гостя продолжать.
– Ты помнишь карманников, о которых я тебе рассказывал?
Джератон кивнул. Какой-то негодяй использовал детей, чтобы обворовывать жителей его города. Он не мог просто так взять и бросить детей в тюрьму, но он никак не мог отыскать их хозяина.
– Хорошо, я видел, как один из них сегодня попался. Это был маленький ребенок, возможно девяти или десяти лет. Он действовал по своему прекрасному плану, изображая падение с лестницы на проходящих мимо. Его ловили, и в неразберихе он вытягивал их кошельки. Я только заметил, что он проделывает это успешно, и собирался положить этому конец, когда появился этот незнакомец. Он производил очень необыкновенное впечатление, как будто он выражал превосходство над окружающими. Так или иначе, ребенок упал на него и украл его мешочек с монетами. Я собирался схватить ребенка, когда он развернулся и увидел, что этот незнакомец держал четыре мешочка. В то время как мальчик украл его мешочек, этот парень украл все четыре, которые ребенок добыл перед этим. Тогда ребенок попробовал сбежать, но незнакомец поймал его и немного поговорил с ним. Когда они разошлись, я последовал за ребенком. Не знаю, что этот незнакомец ему сказал, но ребенок исправился и отдал те украденные мешочки четырем бедным семьям на восточном краю города.
– Ты проследил за мальчиком дальше? – спросил Джератон. Капитан покачал головой.
– Он вернулся в город и прошмыгнул в канализацию. Я не знаю, как эти дети просовывают свои головы через решетку. Так или иначе, я вернулся на окраину города, и оказывается, этот другой парень, как ни странно, живет там. Он занимается ремонтом наихудшего дома в том квартале.
– Итак, почему ты рассказал мне эту историю?
– Я не знаю, ты спросил меня, почему у меня такое хорошее настроение. Кроме того, я думаю, что этот парень гораздо серьезнее, чем кажется. Я имею ввиду, что я видел нескольких из этих карманников в деле. Они очень умелы. Какой-то парень с улицы не смог бы победить их их собственным оружием. Помимо этого, он, кажется, набит деньгами, судя по размеру его кошелька, но живет в худшем доме во всем городе. С ним что-то не так.
– Джон, в этом городе живет более восьми тысяч человек, и большинство из них странные. Я не могу выслеживать каждого из них. Если он не нарушает никаких законов и платит налоги, он может делать то, что хочет.
Остальная часть встречи касалась более серьезного разговора о том, как позаботиться о защите города Гаррилпорта от самого себя. В конце встречи, Джератон совсем забыл об истории Джона.
Лерон встал со стула и начал шагать взад и вперед возле своего стола после того, как Джон закончил пересказывать историю, которую он рассказывал градоначальнику. Только что закончилась встреча планировщика с градоначальником, и капитан появился сразу после нее.
– Я предполагаю, что ты встречался с ним, когда он у тебя регистрировался. Мне просто интересно, что ты о нем думаешь.
– Я хорошо помню его, – сказал Лерон, останавливаясь около маленького бара и наливая себя выпить. – Мне кажется, его звали Артемис Энтрери. Да, я помню его.
– Хорошо, – с возрастающим нетерпением поторопил его Джон, – что ты думаешь о нем?
– Я думаю, что он прячется на видном месте.
Джон выглядел смущенным.
– Это звучит противоречиво.
– Скажи мне, капитан, ты когда-нибудь терял свои ключи?
Джон засмеялся, не обращая внимания на смену темы.
– Постоянно. Если бы не было чудом то, что я каждый раз нахожу их, я, вероятно, никогда не смог бы закрыть или открыть свой дом, не говоря уже о попадании в любое караульное помещение.
– Когда ты не можешь найти их, где ты ищешь?
– Я ищу везде, – ответил Джон, его глаза закатились назад, как будто он вновь переживал один из тех многих моментов. – Я ищу под кроватью, за кроватью, во всех своих брюках, и даже в кустах за окном своей спальни.
– И где они обычно находятся?
Джон ухмыльнулся.
– На комоде, там, куда я их всегда кладу, – лицо капитана растягивалось в улыбке, – прячутся на видном месте.
– Я думаю, что этот Артемис бежит от кого-то. Это может быть закон, а могут быть наемники, но он от кого-то бежит. Я думаю, он чувствует, что сейчас имеет достаточно большое преимущество и может прекратить убегать. Если те, кто его преследуют, наткнутся на наш мирный город, они прочешут игорные заведения и таверны. Они будут искать в каждом темном переулке и обыщут северную часть города. Те места, где люди могут спрятаться. Они могут даже пройтись через центральный квартал города, спрашивая у рабочих на складах и у владельцев лавок, не видели ли они этого человека. Они вряд ли будут искать в бедных кварталах города, где не хотели бы находиться даже местные жители.
– Как думаешь, он заслуживает какого-либо внимания, или я просто слишком остро реагирую?
– Кто знает? Он сказал мне, что пришел из Северных Королевств, и видимо, все еще чувствует, что есть небольшая опасность, что его преследуют, даже при том, что он находится с другой стороны Хребта Мира. Путешествовать через горы не легко, и если его все еще преследуют, тогда он, должно быть, сделал что-то исключительное, чтобы на это была причина. Если ты понаблюдаешь, как он ходит, то заметишь, что он боец. Он может быть опасен, или он может быть полезен.
– Нанять его, чтобы выселить северян? – вслух подумал Джон.
– Никто не сможет выселить северян, но ты узнал мое мнение. Кто знает, проверь его, хуже от этого не станет.
У Энтрери выдалось свободное утро. Он неплохо приуспел с пристройкой к своему новому дому, и чувствовал, что заслужил перерыв. Он, наконец, называл это домом. Это название значило больше, чем просто тот факт, что он поднял лачугу на более высокий уровень существования. Это также подразумевало, что у него было неосознанное ощущение безопасности. Он никого не убивал уже дольше трех недель, что было для него почти рекордом. Люди, наконец, оставили его в покое.
Энтрери медленно шел по краю жилого района, где дома постепенно сменялись лавками. Здесь располагался маленький парк, который занимал целый городской квартал и содержал не только прохладу деревьев и скамьи. Маленькая беседка на краю парка бросала тень на фермерский рынок. Энтрери улыбнулся, когда увидел, что его соседи продают здесь свои продукты. После благотворительного пожертвования Билли соседям убийцы, мать и сын получили достаточно денег, чтобы заплатить маленький взнос и с легкостью вернули эти деньги и заработали даже больше.
Все, что требовалось, чтобы чего-то добиться, это небольшой толчок в верном направлении. По числу клиентов Энтрери видел, что они преуспевали – около их лотка была давка, а значит они смогут расширить свой сад.
Бывший убийца не получил такого большого удовольствия от их внезапного успеха, какое он получил от факта, что они больше не были бедны. Он презирал бедных людей. Энтрери не видел причин быть бедным тому, кто мог чем-нибудь заниматься. Только лень или глупость удерживали людей. Энтрери нанимали, чтобы убить несколько таких людей, и он всегда чувствовал мало удовлетворения, когда заканчивал работу. Если люди не вносили вклад в общество, они не имели права на существование в нем. Энтрери вспомнил свою последнюю такую работу. Он только возвратился в Калимпорт, и гильдия Басадони заявляла на него права. Они хотели унизить его, дав ему работу намного ниже уровня его способностей. Тогда, как и сейчас, он не ответил насилием, а дал бедной семья денег, чтобы те могли заплатить долг. Он сделал это не из сострадания. Он не хотел впустую тратить свои силы, убивая бедное существо, и предпочел бы видеть, что они процветают вопреки желанию Басадони. Сейчас он действовал точно так же.
Энтрери нашел приличный ресторан в центре города и решил хорошо пообедать, впервые с тех пор, как покинул Калимпорт. Обычно он готовил для себя сам, и хотя знал различие между мукой и сахаром, но не был поваром.
Этот ресторан был одним из самых богатых в городе, и Энтрери подождал у входа, пока его проводят до места. Энтрери вошел в этот ресторан по двум причинам. Он хотел хорошо поесть, а еще он заметил, что кто-то следовал за ним уже через несколько кварталов. В таком заведении трудно было продолжить слежку. Таким способом Энтрери хотел выявить своего преследователя. И это сработало.
Джон Иренам, капитан стражи Гаррилпорта вошел в роскошный ресторан немного неуверенно через пару минут после Энтрери. Он никогда не был в этом особенном ресторане раньше, но слышал истории о нем. Он знал, что градоначальник часто посещал его и, что здешние цены были за пределами его скудных возможностей.
Сейчас он был не на дежурстве, и поэтому не носил форму и не привлекал слишком много внимания. Хозяин узнал его.
– О, капитан Иренам. Я полагаю, мы не имели удовольствия обслуживать вас раньше. Вы здесь один?
Джон был слишком занят, глядя по сторонам, на богатое убранство в холле, и не расслышал вопрос.
– О, э-э, нет. На самом деле я с мужчиной, который только что вошел.
Хозяин кивнул.
– Ах, да. Он действительно говорил, что, возможно, к нему присоединится друг.
– Он так сказал? – Джон посмотрел назад, чтобы увидеть, не пришел ли еще этот неизвестный друг. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что он и был этим другом, и он недооценил способности преследуемого.
– Что-то не так, капитан? – спросил хозяин, озадаченный поведением Джона.
– Нет, вовсе нет, – ответил Джон, думая, что все было не так.
– Присоединится ли к вам кто-нибудь еще?
– Нет, – ответил Джон. "По крайней мере, я так думаю", – добавил он про себя. – Нас будет только двое.
– Ну что же, – хозяин поднял меню. – Не могли бы вы пойти за мной.
Хозяин провел Джона через маленькую переднюю в главный зал. Это место было удивительно. Джон привык к барам и тавернам, где все столы были просто расставлены по деревянному полу с огромным баром вдоль дальней стены. Здесь пол был покрыт пышными, синими коврами, которые чуть ли не казалась священными, чтобы идти по ним. В отличие от таверн, к которым он привык, здесь каждый стол стоял далеко от других, был отгорожен растениями, или какими-либо другими преградами, чтобы обедающие чувствовали уединение. Освещение исходило от богатых ламп, подвешанных над каждым столом, и освещающих, казалось, только обедающих, оставляя место между столами в таинственной темноте.
Энтрери сидел в углу, уже потягивая вино из изящного бокала. Хозяин, раскланиваясь, усадил Джона.
– Чего бы вы хотели выпить, капитан?
– Э-э, – Джон запнулся, когда его глаза перешли от хозяина к Энтрери, который казался незатронутым этим вторжением. – Просто стакан воды, пожалуйста.
Хозяин выглядел разочарованным, пока не вмешался Энтрери.
– Ерунда, капитан, – сказал Энтрери, как будто он и Джон были давними друзьями. – Принесите моему другу бокал этого изысканного вина.
Он поднял свой бокал к свету над столом, так что можно было видеть пузырьки в красной жидкости.
– Я не позволю ему пообедать как нищему, несмотря на его нежелание.
Хозяин улыбнулся, слегка кивнув Энтрери.
– Как пожелаете.
Когда он ушел, Энтрери опустил свой бокал, чтобы сделать еще один маленький глоток и поставить его на стол. Джону было все еще очень неудобно в этой ситуации. Он думал, что был осторожен, когда следовал за Энтрери по городу, но этот человек знал о нем все время. Он сидел в ресторане, благодаря которому Джон осознавал, сколько у него было денег, или точнее, сколько у него не было денег. И не смотря на все это, мужчина, сидящий напротив него вел себя так, будто не происходило ничего необычного.
– Осмелюсь предположить, что вы не обедали здесь прежде, капитан, – Энтрери заговорил первым. – Я спросил бы вас, что лучше заказать, но вы, вероятно, не знаете.
Джон не знал, что сказать. Его рот открылся и закрылся несколько раз, пока ему в голову приходили, а затем отвергались варианты ответов. Энтрери не обращал на него никакого внимания, медленно просматривая обширное меню.
– Это выглядит неплохо, – внезапно сказал он, найдя что-то, что ему понравилось в его чтиве. – Свежая форель. "Только самое лучшее филе форели, тушенное в соусе из белого вина и масла, подается опрысканым лимоном и обложенным тушеными овощами".
Энтрери на мгновение опустил меню и посмотрел на своего молчаливого компаньона.
– Так трудно найти хорошую пресноводную рыбу в пустыне. Мы получали огромное количество рыбы-меча и омаров, но я никогда не был большим любителем того, что обитает в соленой воде.
Джон все еще открывал и закрывал рот, когда Энтрери снова поднял меню и продолжил читать. Молодая официантка подошла с вином Джона и поставила его около него. – Вы готовы сделать заказ? – мило спросила она. Энтрери опустил меню.
– Да. Я хотел бы форель. Позвольте спросить, насколько она большая?
– Приблизительно шесть унций, сэр.
– Хорошо. Тогда дайте мне двойную порцию. Вы можете порекомендовать что-нибуть выпить?
– Из-за лимона, которым опрыскана рыба, – объяснила она, – вы, вероятно, захотите остаться в стороне от традиционных вин. Фрукты не будут сочетаться друг с другом. Я рекомендую наше пиво. Оно намного легче, чем обычный напиток в тавернах, и пьется очень мягко.
– Звучит потрясающе.
Официантка повернулась к Джону, который все еще находился в состоянии замешательства. Она увидела, что он еще не открыл свое меню.
– Вы действительно готовы сделать заказ, сэр, или вам нужно еще несколько минут?
– Говядина, – выдавил Джон, – тушеная.
– Тушеная говядина? – повторила официантка, надеясь, что она расслышала неправильно.
– Не будьте смешны, капитан! – почти закричал Энтрери. Он обратился к официантке. – Мой взволнованный друг будет бифштекс на шестнадцать унций, с кровью, и большую кружку вашего лучшего темного пива.
Официантка улыбнулась этой поправке, размышляя, была ли у них тушеная говядина.
– Включить это в один счет или в два?
Энтрери поднял руку ко рту, когда зашептал, хотя и удостоверился, что Джон мог его слышать.
– Лучше в один.
Она хихикнула, когда Энтрери подмигнул.
– Хорошо, сэр. Я сейчас вернусь с вашими салатами.
Она забрала меню со стола и удалилась. Не имея ничего для чтения, Энтрери положил руки на стол и уставился на своего гостя. К этому времени Джон прекратил движения челюстями и начинал выходить из затруднения.
– Вы знали, что я шел за вами, – сказал Джон, в его голос вкралось немного резкости.
– Прошу вас, – ответил Энтрери, замечая резкость и делая еще глоток вина. – Вы же не хотите драться здесь, не так ли?
Джон не знал, что он хотел сделать. Он шел за этим человеком из любопытства, и теперь его любопытство было вдвое больше, чем прежде. Обычно его целями были предполагаемые преступники, и так как у него были способности к своей работе, он редко ошибался. После разоблачения, Джон неизменно должен был драться со своей жертвой, и она неизменно оказывалась в тюрьме или в гробу. Сейчас было по-другому, и Джону потребовалось некоторое время, чтобы понять это.
Джон был не в форме и не имел при себе своего меча. У него был кинжал. Мужчина напротив него казался безоружным, но он уже несколько раз недооценил Энтрери, и не сделает это снова. Кроме того, сейчас он старался не думать о бое.
– Так, – продолжил Энтрери, – о чем вы хотите поговорить, капитан? Я сделал что-то не так?
Это не входило в планы Джона. Он хотел следить за этим человеком, а не допрашивать его. Он не сделал ничего незаконного, и у капитана cтражи не было причин обращать на него внимание, но теперь он не мог уклониться от разговора.
– Я заметил, что вы поселились на восточном краю города. Хороший район, хотя я вижу здесь не слишком многих ваших соседей, – Джон обвел взглядом комнату, чтобы позволить Энтрери понять, о чем он говорил.
– О, – Энтрери выглядел пораженным и обеспокоенным, – я думал, что вы оплатите счет за этот обед. Вы думаете, у меня есть деньги?
В тусклом свете столовой, Джон на мгновение был обманут ужасным актерским мастерством Энтрери.
– Это приходило мне в голову, – ответил он. – Но можно упомянуть о планировщике.
Энтрери пожал плечами, уступая. Вместо ответа, он сделал еще глоток вина, предоставляя выбор темы для беседы капитану. Джон решил, что лучший способ начать разговор теперь, когда он был изобличен, быть честным.
– Я – капитан городской стражи Гаррилпорта, и моя работа – заботиться о том, чтобы жителям этого города не угрожала опасность. Я провожу большую часть времени, упорно разыскивая преступников и передавая их на суд Гаррилпорта. Однако мне нравится всякий раз, когда возможно, останавливать преступление прежде, чем оно совершится. Это значит, что я провожу часть времени, просто наблюдая за людьми этого города и пытаясь предугадать, что они сделают или как они будут действовать.
Официантка вернулась с салатами. Энтрери нагнулся над своей, покрытой зеленью закуской и воткнул в нее вилку. Джон проигнорировал его, он никогда в своей жизни не ел салат, и продолжал говорить.
– Пока я знаю очень немного о вас, но все, что я знаю, беспокоит меня. Вы кажетесь довольно богатым, и все же живете в самом бедном районе города. Вы кажетесь очень уверенным в себе и сделали удивительные преобразования в вашей жалкой лачуге, и все же не показываете желания примкнуть к работающей части общества. Я также имел честь на днях наблюдать ваше небольшое столкновение с юным карманником и готов поспорить, что в прошлом вы не всегда были на стороне закона.
Энтрери при этом сделал небольшую паузу, как будто собирался что-то сказать, но допил свое вино и продолжил есть.
– Я ни в чем не обвиняю вас, но все же такие как вы не часто приходят в этот город, и когда они это делают, они обычно приносят с собой неприятности.
– Я принес вам неприятности? – спросил Энтрери, подняв, наконец, глаза. Джон не ответил.
– Мне кажется, все, что я пока сделал, это принес вам деньги. Я потратил довольно много золота по прибытии в ваш драгоценный город, и все же не просил ничего взамен. Я даже плачу за ваш обед, и все же вы обвиняете меня в возможном преступлении. От чего я тут вспомнил, вы будете это пить?
Джон посмотрел на свой нетронутый бокал и покачал головой. Энтрери забрал его, сделал глоток, и поставил рядом со своим, пустым.
– Вы должны были сказать об этом раньше. Это не очень вежливо.
– Что вы собираетесь делать? – прямо спросил Джон, стараясь игнорировать проделки Энтрери. – Вы в бегах? Вы скрываетесь?
– Я нахожусь в вашем городе в течение почти двух недель, значит, если я бегу, то двигаюсь не очень быстро. И если я скрываюсь, то делаю это не очень хорошо, учитывая, что привлек внимание капитана городской стражи.
– Вы торговец?
– Я убийца, который специализируется на убийстве магов, королей и темных эльфов, – откровенно сказал Энтрери. Джон был недоволен этим ответом, не получая удовольствие от мнимого сарказма Энтрери.
– Откуда вы взяли деньги?
– Вы поверили бы мне, если бы я сказал вам, что могу проходить к спрятанному сокровищу дракона через магический портал, который всюду ношу с собой?
– Вряд ли, – ответил Джон. Энтрери пожал плечами, отодвигая свою пустую тарелку.
– Не говорите, что я не пытался.
Официантка пришла с основным блюдом. Она бросила взгляд на нетронутый салат Джона и убрала его прежде, чем поставила перед ним сочный бифштекс. Несмотря на его нежелание притрагиваться к чему-либо, что стояло перед ним до этого времени, сила воли Джона испарилась, когда он вдохнул аромат бифштекса. Он сделал большой глоток пива и начал уплетать свой обед.
– И откуда вы прибыли?
– Я прибыл из-за большого моря, приблизительно на расстоянии в пятнадцать тысяч миль отсюда, из страны, населенной троллями, гоблинами и хафлингами.
– Хафлингами?
– Они весьма забавны, – объяснил Энтрери. – Ростом около четырех футов, и необыкновенно пухлые. Они чрезвычайно хорошие воры, и удивительно ловкие. Да, и не забудьте о великанах. Там, откуда я прибыл их тоже много.
– И темные эльфы, – добавил к этому фантастическому рассказу Джон.
– Ах да, темные эльфы, – повторил Энтрери, его голос изменился, как будто от какого-то далекого воспоминания. – Мне они никогда не нравились. Но они ничто, по сравнению с иллитидами.
– Не слышал о них, – заметил Джон, его рот был наполовину занят бифштексом.
– А вы и не могли. Они – отвратительные существа с головами, похожими на кальмаров. Они отличные телепаты, и точно знают, о чем вы думаете. Они могут парализовать вас ментальной волной, а затем съесть ваш мозг, высосав его через ухо.
– Очаровательные существа.
– Вовсе нет, – возразил Энтрери на шутку Джона. Тот оборвал свои насмешки, посмотрев в глаза своему собеседнику и впервые задумываясь, не говорил ли Энтрери правду. Тот покачал головой.
– Итак, – начал Джон, желая сменить тему разговора, – имея такое интересное прошлое за плечами, что вы намерены делать теперь?
– Сейчас, – ответил Энтрери в промежутке между пережевыванием рыбы, – я планирую продолжить работу над моим домом и держаться подальше от неприятностей. Я не хотел бы, чтобы вы и ваши люди волновались о том, что я делаю. Я предпочитаю вести себя тихо. В настоящее время, я подошел к тому месту в своей работе, где мне необходим хороший кузнец. Я видел несколько лавок в городе, но вы знаете, так же как и я, что лавку может открыть каждый, а мастеров очень немного.
Джон кивнул, в его голове медленно формировалась идея.
– Я знаю одного настоящего мастера. Его зовут Бастер. Он делает всю работу для городской стражи и нескольких наиболее состоятельных торговцев. Что вам нужно?
– Я делаю пристройку к своему дому, и хотел бы, чтобы в перекрытии был металлический каркас, чтобы оно продержалось дольше. Где находится ваш кузнец?
Джон объяснил Энтрери дорогу. Они продолжали некоторое время есть в тишине, иногда высказываясь о погоде или о различных видах торговли, которая шла по реке. Энтрери задал несколько вопросов о северянах, что заинтересовало Джона больше всего, но в целом, капитан узнал очень немного о человеке, за которым он следил.
После обеда, Энтрери заплатил за еду и оставил приличные чаевые. Он поблагодарил Джона за беседу и ушел. Джон оставался за столом некоторое время, когда пришла официантка, чтобы убрать посуду.
– Кто это был? – спросила она невинно.
– Его зовут Артемис Энтрери, – ответил Джон. Официантка пожала плечами. – Очень интересный человек.
– Что верно, то верно.
Джон встал из-за стола и вышел из ресторана. Энтрери нигде не было видно, но капитан и не собирался дальше следить за ним. Вместо этого он двинулся в направлении кузнеца, которого он порекомендовал. Бастер прибыл в Гаррилпорт несколько лет назад из монастыря за Хребтом Мира, горами на севере. Джон никогда не расспрашивал бывшего монаха о том, почему он оставил свою религию, но был доволен тем, что он это сделал.
Большой человек был великим кузнецом. У него также имелось несколько других интересных талантов, один из которых с удивительной точностью помогал определять моральную склонность человека. Бастер утверждал, что это была способность священника, но Джон никогда не был большим сторонником какой-либо магии. Он заносил эту способность на счет хорошей осведомленности и здравого смысла. Как бы то ни было, Бастер помог ему с несколькими расследованиями, опознавая преступников или говоря Джону, что тот шел по ложному следу и человек, которого он преследовал, был чист как первый снег.
Джон полагал, что Бастер хорошо проведет время с Артемисом. Этот человек определенно что-то скрывал, и Джон надеялся, что кузнец сможет сказать, была ли эта тайна хорошей или плохой.
Капитан толчком открыл дверь в лавку кузнеца и привел в действие маленький звонок, висевший над дверью.
– Сейчас приду, – послышался голос из задней комнаты. Джон осмотрел ту часть лавки, что была у входа. Стены были увешаны множеством всевозможных изделий, которые можно было купить, и несколькими примерами инструментов, сделанных на заказ, чтобы показать клиенту, на что был способен Бастер. Джон направился к прилавку и вздрогнул, когда пол громко скрипнул у него под ногами.
– Я в самом деле собираюсь его починить, – сказал Бастер, выходя из двери за прилавком. – Клиенты начинают думать, что мой пол – пример моей работы. Я пытаюсь им объяснить, что не я строил это место, и, что оно чуть ли не старше, чем я, но некоторые не слушают.
Джон завершил свою прогулку по скрипучему полу и кивнул.
– Да, вы действительно должны его починить. Скажите мне, от чего скрипит пол?
– Плохо вбитые гвозди, плохая древесина или и то, и другое. Скрип исходит от дерева, трущегося о металлические гвозди. Если гвозди хорошо вбиты или доски не кривые, скрипа не будет. Но я сомневаюсь, что вы пришли сюда, чтобы спросить меня об этом.
Джон покачал головой.
– Нет. Я просто хочу порекомендовать вам клиента.
Джон дал здоровяку краткое описание Энтрери.
– Клиент или подозреваемый? – спросил всегда осторожный Бастер.
– Надеюсь, первое, – ответил Джон. – Он сбил меня с толку. Все в нем говорит мне, что он источник неприятностей, но я только что завтракал с ним, и он похож на самого примерного парня, которого я когда-либо встречал. Просто не знаю. Я не подозреваю его в конкретном преступлении, а только хотел бы знать, должен ли учитывать его в будущих расследованиях. Вы понимаете?
Бастер кивнул.
– У него много денег, – продолжил Джон. – Предоставьте мне благоприятный отчет, и сделайте хорошо то, о чем он вас попросит, и мы оба будем счастливы.
– Сделаю все, что смогу.
– Это все, о чем я прошу, – сказал Джон и повернулся, чтобы уйти. Он попробовал пройти на цыпочках по полу назад, к выходу, но наделал больше шума, чем когда вошел.
– Что мы делаем в канализации?! – ругался Парнид. – Вы знаете, что я ненавижу это место.
Куинтон Поллудж посмотрел на Дрейка, а затем на Парнида. Эти двое сопровождали его через подвал его замка на реке, в канализацию. Рейллон, фокусник Куинтона обещал объяснить свое странное поведение два дня назад, и Куинтон жаждал получить ответы. Известный купец попросил двух своих лучших людей сопровождать его, чтобы они все могли оценить то, что должен был показать Рейллон.
Фокусник стоял перед ними, выглядя еще более бледным, чем обычно. Он и до этого был очень худым, и то, что он провел большую часть двух последних недель, закрывшись в своей комнате, имея немного, если имея вообще, еды, не помогло в этом. На нем была вздымающаяся, темно-синяя мантия, которая скрывала большую часть его худого тела, но его костлявые руки и худая шея были видны, напоминая тем, кто его знал, что этот человек не внушал страха. Рейллон собирался это изменить.
Место, где стояли четверо мужчин, было очищено людьми Куинтона и относительно сухо. Рейллон стоял перед остальными тремя мужчинами на расстоянии двадцати футов.
– Хорошо, Рейллон, – Куинтон обратился, наконец, к человеку, который привел их сюда. – В чем дело?
– Три недели назад, – начал Рейллон, его речь звучала как скрипучий шепот, – ваши парни вернулись после удачного грабежа с очень ценным сундуком. Вы взяли из него все золото и драгоценности и, по моей просьбе, позволили мне забрать остальное. Внутри было более дюжины свитков, которые принадлежали Каристиму Кволлу, известному боевому магу, который жил более ста лет назад. Я потратил последние две недели на исследование этих свитков, изучая пути могущественного Кволла. Теперь я стою перед вами будучи самым могущественным человеком во всем Гаррилпорте, а возможно и в мире.
Куинтон не знал смеяться или ужасаться такому возмутительному заявлению. Его ребята сделали и то и другое за него. Дрейк был городским стражником, лучшим бойцом Куинтона, и вероятно, одним из лучших бойцов в городе. Он смеялся долго и громко. Парнид, главный вор Куинтона на данный момент, пока Тревор оправлялся от своей неудачной попытки взломать дверь Рейллона, был вне себя от гнева.
– Это нелепо. Я надеюсь, что у тебя в рукаве есть еще уловки, кроме заколдованных дверей, потому что я могу проткнуть тебя насквозь в мгновение ока, чучело.
Рейллон помахал правой рукой, высвобождая ее из огромного рукава и щелкнул пальцами. В середине его худой ладони парило маленькое пламя. Парнид видел таланты Рейллона и раньше, и не был впечатлен этим.
– Тебе придется сделать что…
Прежде, чем Парнид смог договорить свое обвинение, Рейллон махнул рукой, повернулся в сторону от своей публики и швырнул огромный огненный шар в коридор канализации. Шар исчез из виду, но трое зрителей слышали, как он взорвался, попав в стену, и расходящийся огонь с жадностью лизнул край их ниши. Огонь быстро погас и мужчины увидели, что вся вода испарилась, а стены почернели.
Дрейк тут же прекратил смеяться, но Парнид все еще был возмущен. Он повернулся, чтобы посмотреть на фокусника, который вытянул свой указательный палец, на котором все еще плясало маленькое пламя, перед лицом. Он задул его, и тонкая струйка дыма потянулся от его пальца.
– Я могу сделать то же самое с помощью банки масла, тряпки, и кремня, и мой огонь будет гореть дольше.
– Возможно, вы предпочли бы ближний бой, – уступил Рейллон. Не спрашивая разрешения, Парнид напал на безоружного фокусника, превратившегося в боевого мага. Все еще держа свою правую руку перед лицом, Рейллон помахал левой, высвобождая ее из одежд, и швырнул три крошечных магических заряда в мчащегося вора.
Все три заряда попали Парниду в грудь и отбросили его назад. Дрейк и Куинтон смотрели, как Парнид лежал на грязной земле, искры слетали с его рук и ног еще несколько мгновений, пока он бился в конвульсиях, прежде чем затих. Стон вырвался из его рта, позволяя двоим мужчинам, стоящим за ним, понять, что он еще жив.
Этот стон вывел Дрейка из транса, и он достал свой меч, чтобы атаковать мага. Куинтон схватил лейтенанта за плечо, сдерживая его, пока сам говорил с Рейллоном.
– Обещай мне, что не убьешь их.
Рейллон стоял со скрещенными на груди руками и кивнул. Куинтон принял этот ответ и обратился к бойцу.
– Убей его.
Дрейк больше не нуждался в поощрении и помчался на мага. Рейллон не пошевелил ни одним мускулом, когда Дрейк приблизился к нему с поднятым мечом. Он не препятствовал нападению Дрэйка, и городской стражник замахнулся на волшебника.
Дрэйк ударил мага четвертый раз прежде, чем понял, что не наносит тому никаких повреждений. Рейллона окружало слабое мерцание, и каменная кожа предотвращала нападения Дрэйка.
Защитное заклинание могло поглотить только ограниченное число ударов, и в то время как Дрэйк рассеял каменную кожу пятой, а затем шестой атакой, Рейллон вытянулся и дотронулся до лба занятого бойца пылающей красной рукой. Все тело Дрэйка онемело от этого прикосновения, как будто его только что окунули в чан с ледяной водой. Обездвижив бойца, Рейллон вызвал волшебный боевой молот правой рукой и ударил мужчину в грудь, от чего тот отлетел назад.
Парнид наблюдал все это с земли, оправляясь от магической атаки, совершенной против него. Видя, что теперь маг держит оружие, быстрый вор прыгнул к его ногам, чтобы напасть. Рейллон не был бойцом и швырнул молот в Парнида, чтобы освободить свои руки. Парнид откатился при этом броске и продолжил атаку.
Куинтон вздрогнул, когда молот взорвался, попав в каменную стену ниши, отправляя в полет осколки камня. Он попросил фокусника не убивать его ребят, но если бы Парнид не увернулся, Куинтон не думал, что вор дышал бы после этого, более того, имел бы голову, чтобы дышать.
Рейллон уже начал другую атаку левой рукой, в то время как правой бросал молот, и когда Парнид завершил кувырок, волшебник выпустил в вора призматическое облако брызг. Пять ярких искр слетели с пальцев его левой руки, одна из которых попала Парниду в плечо, опрокидывая его на землю.
На сей раз, вор не сильно пострадал, поскольку это заклинание использовалось, только чтобы сбить нападавшего с ног, пока маг готовил более сильное заклинание. Парнид снова вскочил и увидел круг синего пламени, танцующего вокруг ног Рейллона. Он не решался приблизиться к таинственному огню, но, когда левая рука Рейллона махнула снова, чтобы начать другое заклинание, Парниду пришлось напасть.
Он прыгнул вперед и резанул своим коротким мечом поперек груди мага. Вместо того чтобы порезать Рейллона, Парнид почувствовал жгучую боль на своем собственном боку, как будто по нему полоснули раскаленной кочергой. Рейллон держал наготове следующее заклинание, когда Парнид, согнувшись от боли, безрассудно атаковал снова, коля клинком прямо в грудь мага.
Когда конец клинка достиг цели, Парнид снова завыл от боли, опустив меч и зажимая свою грудь. Щит огня отразил только боль от предпринятых атак, а не сами раны, в противном случае Парнид не смог бы остановить фонтан крови из своей груди. Вор быстро понял это, но был слишком слаб, чтобы что-либо сделать, кроме как взмахнуть руками, пытаясь защититься, лежа на спине перед колдующим магом.
Рейллон, наконец, произнес заклинание удержания и наблюдал, как руки Парнида прекратили движение, а его рот сделал паузу в середине крика. Рейллон вышел из своего защитного круга огня, исчезнувшего без него, и двинулся к Дрэйку, который, постанывая, лежал на земле. Маг стоял над лежащим бойцом без готовых заклинаний и без защиты, но Дрэйк не мечтал о нападении, вместо этого его глаза продолжали смотреть на Парнида, тело которого застыло в ужасном положении. Страх и боль отражались на лице вора, тело которого было обездвижено заклинанием мага.
– Достаточно, – сказал Куинтон прежде, чем Рейллон начал новую атаку.
– С ним все будет в порядке? – спросил он, шагнув к окаменевшему вору.
– Я сделал, как вы пожелали, и не использовал смертельные заклинания. Все, что я сейчас использовал, было предназначено, чтобы ошеломить или парализовать. Я могу намного больше, чем то, что вы только что видели.
Куинтон не был уверен, что ему нравилось то, что произошло со способностями Рейллона, но он не мог это запретить.
– Ты будешь дальше работать на меня? – Куинтон знал, что если бы кто-либо другой из его людей обладал такими способностями, он решил бы остаться в команде или, по крайней мере, уйти и стать независимым.
– Это решать не магу. Если бы не вы, у меня бы не было ни дома, ни денег, и никто не поддержал бы мои способности. Если бы не вы, я никогда не получил бы эту силу. Вы командуете, хотя я хотел бы комнату побольше.
Внезапно, слева от Куинтона раздался визг, он повернулся и увидел, что Парнид вышел из-под действия заклинания и закончил крик, который начал несколько минут назад. На его теле не было серьезных ран, и боль сменилась слабой тряской. Он прыгнул, ища врага, но Куинтон остановил его словами.
Дрэйк и Парнид собрали свое оружие, вернулись и встали рядом со своим хозяином, постоянно бросая злобные взгляды на Рейллона. Куинтон знал, что они будут недовольны еще некоторое время, но с этого момента они работали с магом, а не против него. Они к этому привыкнут.
– Я думаю, что настало время присоединиться к совету, – смеясь, сказал Куинтон, собираясь выйти из канализации и вернуться в кабинет, чтобы спланировать свой приход к власти.