Искусство обольщения обнаженного оборотня

Глава 6

– Мэгги? – спросил он, протянув руку ко мне, но затем отдёрнул её, вспомнив след от укуса на своей ягодице.

Оборотни редко обращаются во сне, но иной раз такое происходит после серьёзной травмы.

В волчьем обличье мы восстанавливаемся быстрее, и порой наши тела хотят подтолкнуть нас к скорейшему излечению. «Должно быть, я ударилась головой немного сильнее, чем мне казалось», – подумала я, принуждая себя вернуться в человеческую форму. Моё лицо скривилось в неловком выражении досады.

– Привет.

– Это всё по-настоящему? – выдохнул он. – Оборотни? Призраки? Вампиры?

Я кивнула.

– Ну, я не знаю насчёт вампиров, но оборотни – определённо. И, вероятно, призраки. Я думала, ты знал об этом.

– Да, но существует разница между знанием и знанием. Я чувствую себя таким дураком, – сказал он. – Ты такой же оборотень, как Мо?

– Ну, Мо не оборотень, а я – да. А также Купер, Самсон, моя мама и бо́льшая часть моей семьи. Теперь ты видишь, почему я не хочу, чтобы ты изучал истории о волках?

– Ты укусила меня за зад?

– Да, извини за это. Я была слегка расстроена.

– Расстроена? – эхом откликнулся он. – Расстроена!

– Перестань повторять это.

– Я… извини. У меня так много вопросов к тебе! – сказал он, ощупывая свои карманы в поисках блокнота. – Как часто ты обращаешься? Очевидно, твой цикл не связан с луной. Это больно? Болезненно ли превращение? Я имею в виду, только что возникло какое-то свечение, а затем ты просто оказалась в человеческом обличии. Я всегда думал, что увижу, как твои кости вытягиваются и изменяют форму, но это больше похоже на игру света, верно? А что насчёт твоего рациона? Режима сна? Все ли в твоей семье могут изменяться? Это передалось тебе от матери или от отца? Или от обоих?

Я уставилась на него, мои брови удивлённо взлетели вверх.

– Вижу, тебя больше не волнует шрам на твоей заднице.

– Временно. – Он усмехнулся своей собственной глупости. – Я просто не могу поверить, что ты существуешь. – Ник устремился ко мне, обхватил моё лицо руками и прижался губами ко рту. Я приглушённо застонала, запустив пальцы в его волосы.

Но затем в удивлении отстранилась.

– Всё нормально? Я имею в виду, это никак не связано с волчьими штучками. Они, очевидно, являются дополнительным бонусом. Но я хотел сделать это с той самой минуты, как встретил тебя, и теперь, кажется, не могу остановиться.

Резко схватив Ника, я прильнула к нему. Он перекатил меня на спину.

Моя одежда порвалась из-за превращения, и теперь я обнажённой грудью ощущала грубую ткань его куртки. Соски набухли, и их как будто покалывало от этого странного нового ощущения. Прежде я никогда не заходила так далеко. Конечно же, до этого я тоже появлялась обнажённой среди мужчин, но это не воспринималось как что-то из ряда вон.

Вот только ко мне никогда так не прикасались – равно как и я – в поисках подобного удовольствия.

Кончиками пальцев Ник прочертил линии на моих бёдрах и забросил мои ноги себе на пояс. Он вжимался в меня своим прикрытым джинсовой тканью – о, боже мой! – вдавливался в мою горячую и голенькую… «женскую штучку».

Мне действительно нужно научиться использовать взрослые словечки.

Каждый мускул моего тела натянулся, как тетива. Я была готовой, мягкой, созревшей, тёплой и влажной. Моё тело пело от желания, которое в скором времени будет удовлетворено.

Я обхватила лодыжкой его голень и выгнулась ему навстречу. Ник застонал и сжал мои бёдра, побуждая меня двигаться под ним в медленном плавном ритме. Он осторожно сорвал с меня остатки рубашки и отбросил в сторону. А я стянула с него футболку. Тяжёлый серебряный медальон, висевший на шнурке из сыромятной кожи, отскочил от моей ключицы, когда Ник убрал волосы с моего лица. Казалось, будто каждая частичка его тела тянулась ко мне, впитывая меня в себя. Я провела большим пальцем по его нижней губе. Он шутливо прикусил кончик пальца, когда я попыталась расстегнуть его ремень другой рукой. Этот трюк был сложнее, чем вы могли бы подумать…

Я покрыла лёгкими поцелуями впадину его горла. Рука Ника скользнула вдоль моего живота, медленно поглаживая и вырисовывая невидимые круги, направляясь вниз, пока не добралась до кудрявого гнёздышка, прикрывающего мою ожидающую…

Чёрт возьми!

Снаружи я услышала удары лап по сырой земле, которые освободили меня от заклятия, сплетённого нами в этом укромном тёплом местечке. Братья выследили меня.

Мои глаза округлились, когда я взглянула вниз на своё обнажённое тело и наполовину расстёгнутые штаны Ника. Я почти – мы почти… я отстранилась. Он нахмурился, когда я вылезла из-под него.

– Оставайся здесь, – велела я. Он наклонился, чтобы поцеловать меня, но я увернулась и достала из сумки ещё одну пару запасных спортивных штанов. А потом вылезла через заднюю дверь.

Дождь прекратился, оставив лесам знакомый холодный чистый запах с небольшой примесью дымка. Красновато-коричневым волком размером с лошадь был Самсон, Купер же представлял собой большую чёрную особь. Я бросила им спортивные брюки.

– Эй, ребята, долго же вы меня искали.

Они обратились одновременно. Купер пребывал в ярости. А Самсон выглядел так, будто его голова вот-вот взорвётся.

Потрясающе.

– О чём ты только думала? – потребовал ответа Купер. – Мама ужасно испереживалась. Она позвонила прошлой ночью, будучи на грани нервного срыва, поскольку ты так и не объявилась. Мы с Самсоном обыскали каждую тропинку между этим местом и долиной. И почему мы сразу не подумали поискать в канавах какой-нибудь импровизированный шалаш из грузовика? Я только что понял, что ты не могла позвонить, поскольку попала в аварию. Извини. Не сразу удаётся преодолеть ужас, сковавший разум. – Купер обнял меня.

– Ты в порядке?

Самсон присоединился к нашим объятиям, почти свалив нас обоих с ног.

– Малышка, да ты воняешь… парнем. – Его глаза сузились, когда он уловил запах Ника. – Доктор «Девчачье личико»? Ты провела ночь «в стеснённых обстоятельствах» с доктором «Девчачье личико»?

– Я убью его, – прорычал Купер.

– Не раньше, чем его убью я, – возразил Самсон.

Они бросились к грузовику. Я поймала их за загривки и потянула обратно.

– Вы никого не убьёте. Мы попали в аварию. Он ранен. Я ударилась головой. И просто не могла обратиться и побежать домой, оставив его одного. Он вёл себя, как настоящий джентльмен.

Самсон и Купер встретились взглядами.

– Мы в любом случае убьём его, – сказал Купер. Самсон кивнул.

– Да брось ты! – воскликнул Купер, когда я заставила его вернуться на прежнее место. – Это освящённая веками традиция! Старшие братья причиняют боль или выбивают всё дерьмо из парней своих сестёр. Для чего ещё на свете старшие братья?

– Перестань, Куп! И он не мой парень!

– Хорошо, хорошо, – уступил Купер. – Мы не убьём его, поскольку ты ему интересна. Но убьём по другой причине: судя по тому, в каком беспорядке твоя одежда, я полагаю, он видел тебя обнажённой или наблюдал процесс обращения. Любое из этих нарушений служит основанием для того, чтобы я выбил из него всё дерьмо.

– Я обратилась, пока спала, – сказала я и съёжилась. – Довольно сильно ударилась головой и, должно быть, нуждалась в оздоровительном сне.

Купер кивнул.

– Чертовски неудобно.

– Значит, он знает наш секрет? Намного более подходящий повод для убийства, – произнёс Самсон, радостно потирая руки.

Я цыкнула на него.

– Самсон, закрой рот. Нам просто нужно всё тщательно обдумать. Сейчас не время для того, чтобы ты устроил тут отвратительную кровавую расправу, хоть ты в конечном счёте и бормочешь что-то типа «извини, это был перебор».

– Не в этот раз, Мэгги. Сейчас у меня есть хорошо продуманный трёхступенчатый план.

– Привет, ребята, – произнёс Ник, который, прихрамывая, вылез из грузовика. – Послушайте, нам нет смысла…

Бамс!

Ник издал удивлённый звук «уф». Его глаза закатились, и он упал на колени. Самсон обнаружился позади него с веткой в руках.

– Я вырубил его? – спросил он и поднял своё оружие над головой, чтобы нанести новый удар.

– Ты с ума сошёл? – вскрикнула я, падая на землю рядом с Ником, чтобы проверить рану на его макушке. – Ты мог убить его! Такой у тебя план? И каковы же шаги номер два и три? «Найти лопату» и «Вырыть яму»?

Ник лежал совершенно без сознания. Но его пульс был чётким, а дыхание – ровным. Я вскочила на ноги и заехала Самсону в нос, мощным ударом свалив его на задницу.

– Говорил же тебе, он ей нравится, – сказал Купер.

– Ой! Что за чёрт, Мэгги? – проворчал Самсон, прикрывая рукой кровоточащий нос. – Это действительно больно!

– Так и должно быть, идиот! – выкрикнула я, сгибая ушибленные пальцы. – Да что с тобой такое?

Самсон зажал нос.

– Это просто шаг номер один. Номер два – мы отвозим его в клинику в Гранди. Звоним Базу, чтобы сообщить об аварии. А затем говорим Нику, что он сильно ударился головой во время столкновения, и если и видел что-то – вроде Мэгги, превращающейся в волка – то это, вероятно, был просто плохой сон. Ну, знаешь ли, как следствие сотрясения мозга.

– Ты что, снова смотрел мыльные оперы? – осведомилась я.

– На самом деле, это не такой уж и плохой план, – возразил Купер. – И если Ник будет бродить повсюду и рассказывать, что видел, как ты превращалась в волка, то над ним просто будут смеяться. Это его дискредитирует. Люди будут думать, что он сумасшедший.

У меня заболело в груди при мысли, что Ника будут высмеивать местные жители. Но я должна была признать, что в теории задумка не была совсем уж бессмысленной. Она уж точно намного лучше, чем идея, измышленная Самсоном, когда мы опрокинули мамин сервант. Тогда его план основывался на имитации ограбления, якобы совершённого соседней стаей.

– В твоём трёхшаговом плане на самом деле четыре шага, – пробормотала я.

Самсон оживился и перебросил Ника через плечо, как мешок с картошкой.

– Ты будешь осторожно с ним обращаться? – крикнула я.

– Не думаю, что мы сможем сохранить твой грузовик, Мэгс, – сказал Купер, пытаясь отвлечь меня от псевдоматеринского порхания вокруг бесчувственного тела Ника.

Я вздохнула, нажала на рычаг и открыла заднюю дверь, зная, что наши с Ником смешанные запахи сейчас с полной силой вырывались наружу. Моё лицо покраснело, а Купер притворился, что заинтересовался каким-то мхом на соседнем дереве.

– Не думаю, что существует такой эвакуатор, который мог бы вытащить его отсюда, – сказала я, хватая свою сумку. Я вытащила важные документы из бардачка и подняла пару компакт-дисков с пола. Затем сняла папину медаль Святого Эдмунда с почётного места на зеркале заднего вида и всё это засунула в походную сумку. После чего влезла в свои всё ещё мокрые ботинки – похоже, домой мы отправимся в человеческом обличии. Я стояла на краю оврага и смотрела на свой бывший транспорт, чувствуя, что теряю последнюю связь с отцом.

– Всё хорошо, Мэгги, – сказал Купер, обнимая меня. – Когда мы доберёмся до города, я куплю тебе ещё более древний и рассыпающийся грузовик.

– Задница! – Я кашлянула, чтобы скрыть вставший в горле ком, и ударила брата по руке.

– Может, пойдём уже? – спросил Самсон, поудобнее пристраивая Ника на плече. – У меня дела.

– Нет у тебя никаких дел, – фыркнула я.

– Нам нужно найти Самсону подружку, – предложил Купер. – Кстати, раз уж речь зашла об этом: что именно произошло между тобой и доктором «Девчачье личико» прошлой ночью?

– Хорошая попытка сменить тему, но это не твоего ума дело.

– Но ты, знаешь ли, заботишься о нём. Защищаешь его. Обычно ты так не делаешь.

Я закатила глаза:

– Я не монстр, Куп.

– Мэгги, однажды ты оставила кавалера с аппендицитом в неотложке, потому что не хотела пропустить закрытый просмотр фильма со Стивеном Сигалом. – Я сердито посмотрела на него. – Я не говорю, что это плохо. Вроде как даже приятно видеть добрую сторону твоей натуры. Но, ээ… Мэгги, пожалуйста, пойми: я бы ни за что на свете не стал бы заводить с тобой этот разговор, однако Самсон прав. От тебя просто разит этим парнем, а от него – тобой. Вы двое, очевидно… сблизились прошлой ночью. И, кажется, своим появлением мы вам помешали.

– Без комментариев.

– Спасибо, – сказал он, пожав плечами. – Просто ты всегда говорила, что планируешь… ну, знаешь, с другим волком. И я лишь хочу убедиться, что ты не собираешься прыгать в омут с головой. Конечно, нужно учитывать, что я не имею права бросаться камнями, поскольку сам с головой окунулся в отношения с Мо, даже не подумав о том, как это будет выглядеть. Но ты моя младшая сестрёнка, поэтому я предпочитаю не думать, что ты займёшься этим раньше, чем тебе не стукнет… ээ… восемьдесят или около того. Или когда я умру. Что наступит раньше.

– Купер, перестань.

– Спасибо, – выдохнул он.

– Нет, ты прав. Вы кое-чему помешали. И это была бы ошибка. Это стало ясно, как только я выбралась из туманной дымки, в которой находилась. Я позволила своим гормонам и всему этому адреналину из серии «мы чуть не умерли» взять верх надо мной.

– Ник кажется хорошим парнем, – признался Купер. – Я имею в виду, что должен слегка ненавидеть его, поскольку это мой братский долг. Но могло быть и хуже, если подумать о тех парнях, которые за тобой ухлёстывают. Вроде Ли.

– Ага.

– Так ты собираешься снова видеться с ним?

Я покачала головой и закусила нижнюю губу. Ник изменял меня, заставлял быть слабой, отвлекал. Делал меня безответственной и подводил к тому, чтобы принимать жизненно важные решения, руководствуясь прихотью и запахом феромонов. Прошлой ночью я даже не вспомнила о семье. Не беспокоилась о том, переживает ли за меня мама или как там результаты кардиограммы Попса – пришли от доктора Модер или ещё нет? Мои мысли были заняты только Ником, а это неприемлемо. На меня рассчитывали люди. Любимые и достойные большей преданности, чем какой-то случайный парень, которого я знаю всего несколько недель. Я пожала плечами, пытаясь издать убедительный безразличный вздох.

– Нет. С меня хватит. Всё кончено.

Большую часть ночи, проведённой на неудобных стульях приёмной в клинике Гранди, я смотрела на лицо Ника. Доктор Паттерсон, который принимал здесь два дня в неделю, заверил меня, что удар по голове – идея тупицы Самсона – вероятно, не повлечёт за собой обширного вреда здоровью. Мазохистка, живущая во мне, хотела сейчас получить от Ника максимум возможного, поскольку в ближайшем будущем я собиралась держаться от него подальше.

Я продолжала думать о фразе из заключительного акта «Ромео и Джульетты», что-то наподобие: «Любуйтесь им в последний раз, глаза!»

Удивительно, что я вообще предалась раздумьям об этих словах, поскольку мне было противно, когда в средней школе я из-под палки читала историю про двух избалованных подростков, снедаемых любовью. Но думаю, я наконец поняла, почему Ромео впал в такое отчаяние и невыносимую плаксивость, пока, склонившись, сидел над телом Джульетты, пусть моя собственная ситуация и была гораздо менее драматичной. Несомненно, его полностью поглотил безумный страх, поскольку Ромео не знал, что готовило будущее.

– Мне сейчас не нужны глубокие мысли, – проскулила я, прижав пальцы к вискам.

– Моя голова, – застонал Ник, бумажная простыня под ним зашелестела, когда он пошевелился на кушетке. – Что случилось?

– Я везла нас к твоему дому и потеряла управление грузовиком. – Ник несколько раз моргнул, глядя на меня, а затем осторожно кивнул.

– Мы скатились в овраг, – сказал он, простонав, когда я протянула ему стакан воды. У меня был номер доктора Паттерсона, но я пока откладывала звонок с просьбой вернуться в клинику. Ник выпил воду и медленно опустил голову на подушку. – Ты в порядке?

– Да, – кивнула я. – А ты ударился головой об окно.

– Нет, это ты ударилась головой, – произнёс он, искоса посмотрев на меня. – А я должен был не давать тебе заснуть. Поцеловал тебя. А когда проснулся, ты обратилась. Я проснулся, а ты была волком.

– Должно быть, ты сильно ударился головой, да? – сказала я, заставив себя сочувственно ему улыбнуться.

Он моргнул и нахмурился.

– Что?

– Ты ударился головой при аварии. И, похоже, видел какой-то безумный сон.

– Это был не сон. Ты была там. Мы всю ночь проговорили. И Купер был там, в самом конце. И Самсон.

– И Железный дровосек, и Страшила тоже? – спросила я, пытаясь сохранить кривую улыбку на лице. Это было больно – заставлять его чувствовать себя сумасшедшим, глупым, а вовсе не милым замечательным человеком, который не позволял мне заснуть, чтобы мой мозг не вытек из ушей.

– Не пытайся спустить всё на тормозах, Мэгги. Ты оборотень.

Я рассмеялась.

– Нет, Мо – оборотень. О, нет, подожди, это я. Я оборотень. Или, может, моя мама или двоюродная бабушка Тильда. – Я вздохнула, изо всех сил стараясь сохранить безмятежное выражение лица.

Конечно же, моя двоюродная бабка Тильда представляла собой одну из самых грозных престарелых особей волчьего королевства. Но это не относилось к теме.

– Ник, всё это дело, связанное с оборотнями, зашло уже слишком далеко. Поначалу я потакала тебе, поскольку это было довольно необычно и очаровательно, но сейчас всё просто жутко.

– Ты утверждаешь, что сегодня утром я не просыпался рядом с маленьким чёрным волком, и этот волк не обратился во вполне человеческую тебя?

– Я говорю тебе, мы попали в аварию, и у тебя довольно серьёзное сотрясение мозга. Кроме того, я понятия не имею, что творится в твоей голове.

– Я знаю, что видел. И тебе не нужно беспокоиться. Я не… я никому не скажу.

«О, как бы мне хотелось в это верить».

Я нахмурилась, глядя на него.

– Здесь не о чем рассказывать.

– Нет, послушай, я помню. Ты была у меня дома. Мы смотрели «Звёздный путь». Я поцеловал тебя. А ты убежала.

– Я убежала из твоего дома, потому что расстроилась. Потому что у меня есть парень.

Ник рухнул на матрас, словно от такого удара под дых у него перехватило дыхание.

Я заломила руки, отчаянно стараясь выглядеть, как кругом виноватая девушка, которую нельзя отпустить даже на весенние каникулы с подругами.

– Я начала встречаться с Клэем некоторое время назад. Он подходит мне. И является близким другом нашей семьи. Я пришла к тебе в том числе и потому, что собиралась сказать – я не могу принимать от тебя такие подарки, как пирог. Я отношусь к женщинам, которые могут принадлежать только одному человеку. И не завожу подобных любовных интрижек. Учитывая это и дело с волками, не думаю, что нам стоит видеться. Не приходи ко мне домой. И держись подальше от моей семьи. Ты наводишь на меня жуть.

– Я думал… Я думал, мы были…

– Всё не так, Ник. Ты просто неверно понял.

О, боже, это разрывало мне сердце.

– Тогда скажи мне, как есть! – закричал Ник. – Я не знаю, что меня злит больше: твоё отрицание того, что между нами что-то есть, или того, кем ты являешься. Ты знаешь, скольким людям хотелось бы уметь делать то, что можешь ты? Быть особенными? Иметь возможность убежать?

– О, боже, ты что, один из тех странных парней, выкладывающих картинки полуживотных-полуженщин в интернете?

– Они называются «фурри», и нет, я к ним не отношусь. Ты нравишься мне не потому, что ты волк. А потому, что ты сильная, забавная, преданная и умная. Ты особенная во многих отношениях. И иметь способность перевоплощаться в волка – одно из них. И, конечно же, это не то, о чём я расскажу своим друзьям.

– Откуда ты знаешь термин, которым называют людей, сексуально неравнодушных к… ну, ты знаешь, к кому? Неважно. Ничего из этого не важно, поскольку всё это в твоей голове.

Он ухмыльнулся со своим обычным нелепым изяществом

– Из всего того, что я только что сказал, ты обратила внимание лишь на мои обширные познания в сексуальных пристрастиях?

При обычных обстоятельствах это заставило бы меня кататься по полу от смеха. Но мне нужно было притворяться нормальной девушкой, с нормальным отношением к грязным шуточкам.

– Ты мне нравишься, Мэгги. Почему ты так сильно сопротивляешься тому, чтобы ответить мне взаимностью?

– Ты думаешь, я мифологическое существо! – воскликнула я.

– Ладно, если бы я согласился отказаться от этого дела, связанного с оборотнями, если бы просто стал ещё одним туристом, наслаждающимся природой Аляски, ты пересмотрела бы своё решение?

– Ты бы не сделал этого. Ты не можешь. Всё это сверхъестественное дерьмо – твой смысл жизни. Оно делает тебя… тобой. Я бы и не попросила тебя отказаться от него.

– Значит, будь я проклят, если так и сделаю, и будь я проклят, если не сделаю?

Я встала и накинула куртку.

– Извини. Пожалуйста, не звони мне. Не появляйся рядом с моей долиной. Держись подальше от меня и всего моего. Пожалуйста.

– Мэгги…

Но я захлопнула за собой дверь, прежде чем он смог встать с постели.

После того, как я отдала им свою одежду и сумку, Самсон с Купером позволили мне бежать домой в одиночку. Учитывая то, как исказилось моё лицо, я полагаю, они знали, что мне нужно какое-то время побыть одной. Я мчалась до тех пор, пока не почувствовала, что мои лёгкие вот-вот разорвутся. Рухнула на землю, обратилась в человека и легла на спину. Затем посмотрела вверх на сосновые иглы, покачивающиеся в голубой выси.

Я чуяла запах барсука, снующего в подлеске. Я ненавидела барсуков. Они походили на кисло пахнущих взбалмошных стариков, способных вцепиться когтями в лицо. Мелькнула мысль – а не погнаться ли за ним просто так, но у меня совсем не было сил.

Мне обязательно нужно было взять себя в руки. Я не могла вернуться домой в таком состоянии, вся измученная и раздражённая. Поэтому я сделала несколько глубоких вдохов, так, чтобы воздух доходил до самых пальцев ног, затем закрыла глаза и отправилась в своё любимое место, на паром из Беллингэма.

Когда мне было семь, мама взяла меня с собой в одну из редких поездок к своей семье в Сиэтл, и я провела большую часть трёхдневного путешествия, сидя на палубе, болтая ногами за леерами и подставляя лицо ветру. Мама ругала меня, когда видела, что я сижу в таком опасном месте, но она не могла удержать меня в помещении.

Вообще-то, до того путешествия я ни разу никуда не ездила, и помню, как восхищалась тому, насколько велик мир. Восхищалась, как можно на самом деле ощутить вкус соли на ветру. Как брызги океана распадались на части, превращаясь в ничто и касаясь моего лица лёгкими поцелуями.

Это почти так же поэтично, как и мои тогдашние ощущения.

Ничего из того, что я делала после, не было столь же спокойным или столь же правильным. Каждый раз, когда напряжение зашкаливало, или я просто нуждалась в нескольких минутах уединения, я сразу же закрывала глаза и возвращалась на тот паром.

И чувствовала себя гораздо лучше.

Едва прикрыв глаза, я почти могла чувствовать, как наклоняется и покачивается палуба подо мной. Как я опускала подбородок на холодный алюминиевый поручень и наблюдала за барашками, окутывающими судно. Я улыбнулась, решив дать себе ещё несколько минут, прежде чем вернусь в реальность.

– Привет.

Подняв глаза, я увидела, что передо мной стоит Ник. Он присел рядом без своей полезной подушки в форме бублика, поэтому я заключила, что мне удалось скользнуть из реальности в сон. Но это не помешало мне ощутить вполне реальное раздражение.

– Что, чёрт возьми, ты делаешь в моём счастливом месте?

Он усмехнулся мне.

– Я уже однажды почти добрался до твоего счастливого места, поэтому, если это приглашение, я принимаю его.

Моя «сонная» версия Ника была довольно развратной.

– Что ты делаешь здесь? Это то место, куда я ухожу развеяться подальше от тех, кто мне докучает.

Он выглядел обиженным.

– Я докучаю тебе?

– Сильно.

– Не думаю, что это правда.

– Откуда тебе знать?

– Если бы я действительно тебя расстроил, то, вероятно, ты бы наделила меня в своём сне горбом или изнуряющей болезнью, и непременно с чесоткой.

– Что ж, ты не ошибся, – пробормотала я. – Думаешь, что можешь появиться здесь и замолвить словечко за настоящего Ника?

Он пожал плечами.

– Откуда мне знать. Это твоё счастливое место.

Я пролепетала:

– Ну, ты можешь, по крайней мере, сделать это без рубашки. Так или иначе, зачем ты здесь?

– Подозреваю, ранее ты кое-что недосказала, и твой мозг просто даёт тебе возможность выговориться.

– Нет, такого не могло быть.

– Хорошо, – раздражённо произнёс он и стянул футболку через голову.

Мои глаза округлились при виде идеально вылепленных мышц пресса, по которым вниз уходила дорожка из коротких золотистых волосков.

– Боже, всё будет гораздо хуже, если ты выглядишь так в реальной жизни.

– О, даже лучше, – заверил он.

– Негодяй. – Я вздохнула. – Извини. Извини, что вынуждена лгать тебе. И извини за то, что должна заставлять тебя чувствовать себя сумасшедшим и неуверенным в себе. Я бы хотела помочь тебе, но не могу. Пусть ты и можешь значить для меня очень многое, я всё равно не поставлю тебя выше людей, которых люблю. Ты умный, забавный, странный и необыкновенно привлекательный мужчина. И я бы ничего не хотела так сильно, как намного глубже узнать тебя. Но думаю, будет лучше оставить всё, как есть.

– Но ничего из этого не имеет прямого отношения к тебе, или к тому, что ты волк, или к твоим чувствам. Речь обо всех остальных.

– Именно.

– Поэтому все твои причины – полный бред. Ты так боишься выразить свои истинные чувства, что используешь любой повод, лишь бы держаться от меня подальше. У тебя никогда не было того, кто заинтересовался бы тобой и только тобой. И раз ты так боишься, что твоей личности недостаточно, чтобы удержать меня рядом, то предпримешь всё, что угодно, лишь бы тем или иным путём избежать этого опыта.

– Не думала, что плоды моего воображения имеют право жаловаться на меня же, – проворчала я.

– Я никогда не придерживался правил.

– Скажи мне то, чего я не знаю, – пробормотала я.

– Бабочки ощущают вкус кончиками своих лапок.

Я подняла брови.

Он пожал плечами.

– Бьюсь об заклад, ты не знала этого.

– О, чёрт бы тебя побрал! Ты ничего не можешь с собой поделать, верно?

– Ну, не думаю, что ты бы хотела урезанную версию меня в своём счастливом месте, – сказал он, послав мне хитрый нагловатый взгляд.

Я фыркнула и закрыла глаза.

– Пока, Ник.

И ощутила очень лёгкое прикосновение на своём плече.

– До свидания, Мэгги.

Встрепенувшись, я проснулась. Что ж, это было полезно.

С раскалывающейся головой я села, задаваясь вопросом, как долго спала. Солнце висело низко над горным хребтом. Я сидела, чувствуя себя не восстановившейся, а какой-то разбитой. Предполагалось, что счастливое место не для этого.

Глупый Ник из сна и его многословные загадки, состоящие из того, о чём я уже догадывалась.

Я вытянула руки над головой и потянула спину. Сон на земле мог обеспечить связь с землёй и всем таким дерьмом, но был сущим адом для позвоночника. Уверенная, что мама уже обеспокоена достаточно, чтобы начать жевать телефонные книги, я побежала в направлении дома. А войдя в деревню, ощутила новый прилив чувства вины. Должно быть, именно это испытывают родители, возвращаясь к своим детям после длинного уикенда вдали от них. Я была в крошечном шаге от того, чтобы подарить каждому члену стаи броскую футболку и плюшевого мишку. Но в эту минуту мне хотелось всего трёх вещей: большую порцию горячей еды, ещё более горячий душ и свою постель. Я уже видела свою входную дверь, когда услышала, как меня окликнули по имени.

– Мэгги!

Я повернулась и увидела Клэя, бегущего ко мне по Главной улице. Беззвучно застонав про себя, я мысленно попрощалась с горячей едой. Однако сделала глубокий вдох и повернулась к нему с искренней улыбкой на лице. Клэй был хорошим парнем и значительно меньшей занозой в заднице, чем большинство знакомых мне людей. Он заслужил моё полное и безоговорочное внимание.

Я вздохнула, наблюдая, как он вприпрыжку подбежал и легко остановился передо мной, душевно улыбаясь. В хорошем и благопристойном мире мой выбор ограничился бы Ли и Клэем, а решение далось бы легко: Клэй и его маленькая ямочка на подбородке. Я фыркнула, думая о глупом обнажённом по пояс Нике из сна и о жарких объятиях в прицепе моего грузовика. Мне нужно было что-то сделать, чтобы выкинуть профессора из головы. Я должна показать ему, что действительно собираюсь держаться от него подальше.

– Как ты смотришь на то, чтобы поужинать со мной как-нибудь? – спросила я Клэя, прежде чем он смог что-то сказать.

Он заколебался.

– Ну, я просто собирался сообщить, что вчера пришла запчасть для снегоочистителя. А что ты сказала?

– Как насчёт поужинать вместе в пятницу?

– Было бы здорово, – нерешительно улыбнувшись, произнёс он. – Мы могли бы сходить в новую пиццерию в Берни.

– На самом деле, я думала о «Леднике». Мы могли бы встретиться там с Мо и Купером. Повеселимся.

Клэй выглядел смущённо, но пожал плечами.

– Кто я такой, чтобы отказываться от одного из бургеров Мо?

– Я заеду за тобой? – предложила я, а затем внезапно вспомнила, что мой грузовик покоится на дне оврага. – Хм, нет, постой, думаю, рулить придётся тебе.