Испания

Глава двадцать третья На крутой волне

Николай Герасимович Кузнецов стоял на мостике линкора «Большевик» (бывший дредноут «Генерал Алексеев»), в кильватере его небольшой эскадры шел гидрокрейсер «Ворошиловец» (бывший «Алмаз»), а по бокам — два эсминца охранения «Поспешный» и «Пылкий». Еще парочка «Дерзкий» и «Беспокойный» находились в охранении каравана транспортов, спокойно и медленно чапающих своим восьмиузловым ходом вдоль берегов Франции. По графику, эта группа тихоходов должна прийти в точку назначения немного позже, чем туда доберется соединение Кузнецова. Николай Герасимович задумался о своем задании. Это было очень сложная операция. Пришлось ему голову поломать над ее планированием. А уж осуществить на практике… Так получилось, что в его распоряжении снова оказалась та же Бизертская эскадра, которую сейчас называли «Эскадрой Севера». Дело в том, что в Кронштадте после прихода туда этих батлшипов стало как-то тесновато. И не потому, что кораблей стало много — там еще парочку подобных эскадр можно было бы разместить, но вот очень уж местные «балтийцы» стали ревностно относиться к «понаехавшим». А что? Командных должностей на флоте не так уж и много, амбиции у флотоводцев более чем, до откровенных конфликтов не доходило, но напряжение чувствовалось.

А поскольку было решение строить базу на реке Мурман, точнее, ее и начали строить еще в тридцать четвертом и ударными темпами, то на зиму тридцать шестого эскадру Кузнецова отправили в незамерзающий северный порт. Там была еще не совсем готова инфраструктура, но к эскадре придали четыре недавно построенных сторожевых корабля, десяток торпедных и шестерку артиллерийских катеров, вот только плавмастерскую оставили на Балтике. В марте случилось обострение отношений с Норвегией. По привычке их китобои и рыболовецкие суда паслись в наших водах, а несколько китобойных флотилий прикрывали даже вооруженные корабли, которые вроде как к ВМФ Норвегии никакого отношения не имели, но с маленькими пограничными катерами СССР справлялись на раз-два-три. И появление военной эскадры их мало смущало. По дипломатической линии ноту Москвы проигнорировали. Тогда Кузнецов получил приказ навести порядок. И не стесняться. Приказ шёл с самого верха. А не стесняться посоветовал в личном звонке Сам. И сторожевики в сопровождении четверки «Новиков» вышли на тропу войны. За короткое время было арестовано полтора десятка китобоев, двадцать два промысловика, занимающихся рыбной ловлей, потоплено два китобоя и три вооруженных артиллерией посудины непонятной принадлежности. Уже в апреле ни одного норвега в наших водах не наблюдалось. Правда, и эскадры в Мурманске не было.

Дело в том, что, охренев от такой наглости Советов, король Норвегии предъявил СССР ультиматум с тем, чтобы наши власти не трогали норвежские корабли, которые имеют все права ловить рыбу где они хотят. А чтобы это узаконенное браконьерство имело все основания, Осло потребовало убраться советским людям с Шпицбергена и объявило, что эти острова принадлежат исключительно Норвегии и русским там делать нечего! На следующий день по предъявлению ультиматума на Шпицберген прибыл норвежский флот. Небольшой отряд красногвардейцев расстреляли, а шахтеров и других русских, там проживающих (в том числе группу метеорологов) вывезли в концлагерь на материке. Стало ясно, что эта провокация готовилась заранее, и, скорее сего, власти Норвегии науськивали бриты, с которыми у гордых викингов были слишком уж близкородственные отношения[41].

Ответную комбинацию лепили буквально-таки на ходу. В одно прекрасное сумрачное утро «Дерзкий» и три артиллерийских катера вошли в фьорд, на берегу которого располагался концлагерь с нашими людьми. Один точный выстрел свалил сторожевую вышку с единственным пулеметом, а десант с катеров — полтора десятка морпехов привел охрану в состояние негодности. При этом никого не убивали — охрана была из местной полиции, которая сразу сдалась. Но увидев, в каких условиях содержались наши соотечественники и чем их кормили, морячки как-то слишком возбудились и объяснили местным стражам порядка, что, если они охраняют, то и делать это надо порядочно, а не так, как они привыкли. Сделав такое внушение, после которого полицейские медленно расползались к домам ближайшего селения, погрузили людей на подошедший транспорт и увезли домой. В это же время три эсминца под присмотром дредноута «Ворошиловец» перемешивали с грязью недостроенные норвегами укрепления двух островов Шпицбергена. Потом пошел десант. Несколько выстрелов с берега не помешали нашим ребятам, а только придали злости. Пулеметные точки были погашены стомиллиметровками «Новиков»[42]. Так что вскоре острова стали советскими. Туда прибыл караван транспортов с оборудованием и артиллерией береговой обороны. И началось возведение полноценной военно-морской базы.

А «эскадра Севера» пошла вдоль норвежских берегов, наводя там шороху. На траверзе Трондхейма эскадру атаковала авиация королевства, вот тут оказалось, что усиленное зенитное вооружение на кораблях эскадры оказалось более чем кстати. Сбив шесть самолетов и не дав противнику отбомбиться, эскадра зашла с ответным визитом в фьорд и разнесла там все в щебенку. При этом береговая артиллерия почему-то молчала, оказалось, они просто не получили приказ перейти в боевую готовность и на дежурстве на каждой батарее кроме одного офицера и одного солдата-наблюдателя никого не было. Да и захода советской эскадры в порт никто не ожидал, ведь официально никакой войны никто никому не объявлял! После этого Кузнецов направился к Осло. Когда советские корабли появились на рейде столицы, в городе началась форменная паника. Король готовился к отъезду вглубь страны, вел переговоры об эвакуации его и семьи в Британию (в Швецию он почему-то бежать не хотел). Из Бергена на английском эсминце был вывезен в Лондон золотой запас страны (кстати, обратно он так и не вернулся, даже поле того, как кризис был преодолен). А советский адмирал направил делегатов для начала переговоров в Кристианию, где они были с каким-то облегчением приняты королем. Через неделю стояния советской эскадры у столицы потомков гордых викингов, дипломаты договорились. Норвежцам был наложен запрет на ловлю рыбы и китобойный промысел в наших водах, Шпицберген признавался территорией СССР. Конфискованные корабли оставались в собственности нашей страны, а моряков и пленных возвращали в Норвегию. Кроме того, мы получали на пятьдесят лет в аренду (за один рубль золотом) Киркенес с прилегающими землями до реки Тана. А еще состоялся военный трибунал над захваченными в плен пиратами, расстрелявшими советских военнослужащих. Этих военнопленными не признали и возвращению в Норвегию они не подлежали. Парочку командиров повесили, остальные же отправились отбывать свои пятнадцать лет в лагерях за Полярным кругом.

Надо сказать, что лаймы попытались было заявить протест и вообще сообщили, что этот договор противоречит международным правилам и соглашениям. Впрочем, джентльмены сами устанавливают правила и сами их нарушают. Так что наша страна на эти вопли из Лондона никакого внимания не обращала. Отношения наши с Туманным Альбионом снова зашли в тупик. И пытаться прогнуться под островитян, чтобы нас потрепали по плечу, никто не собирался. Как писал один гениальный поэт[43]: «у советских собственная гордость». Вот этому принципу товарищ Сталин и следовал, тем более, что понимал: к войне (любой войне) бритиши не готовы. Они даже начали выводить боевые корабли в резерв, потому что содержать столь большой флот становилось слишком уж накладно.

А «эскадра Севера» после Осло направилась в Кронштадт, где пополнила боезапас и провела текущий ремонт, больше всего Кузнецов опасался за состояние механизмов на эсминцах, которым досталось еще во время Гражданской войны в Германии. Ну а потом состоялся выход к берегам Испании.

Задача советского эскадры была однозначно весьма и весьма сложной: необходимо было блокировать испанский флот и добиться его лояльности республике. А с этим как раз были серьезные сложности. У этого государства, расположенного на Пиренейском полуострове, был неплохой флот. Номинально. Самым слабым местом его были самые крупные корабли. Точнее, два дредноута (линкора) типа «Эспанья»: «Хайме I» и «Альфонсо XIII». Это была английская разработка, которая соблюла главное требование заказчика — экономию средств. Головной линкор этой серии «Эспанья» затонул во время Рифской войны (1923 год), тупо наскочив на мель у берегов Марокко. Эти корабли имели не очень удачную артиллерию — 4 спаренных башни 305 мм орудий главного калибра, с не самой лучшей баллистикой (в данном случае компании Виккерс хвастаться было нечем), плюс два десятка 102 мм скорострельных орудия в барбетах. Очень слабой оказалась ПВО этой серии дредноутов, да и по размерам они были одни из самых маленьких (полное водоизмещение чуть больше шестнадцати с половиной тысяч тонн). 12 котлов Ярроу и 4 турбины Парсона позволяли этим посудинам в лучшие времена выдавать скорость в 19,5 узлов. Сейчас дай Бог достичь устойчиво семнадцати. Имели неплохое бронирование, но слабую противоторпедную защиту. Но, тем не менее, они считались линкорами и составляли главную ударную силу флота. Кроме этого в составе ВМФ насчитывалось пять легких крейсеров. Из них два считались откровенно устаревшими скаутами (эскадренными разведчиками) в откровенно отвратительном состоянии. Это крейсера «Мендес Нуньос» и «Республика». Никаких выдающихся характеристик у них не было, артиллерия откровенно слабая (шесть шестидюймовок), а скоростные характеристики просто смехотворные. В лучшие времена скорость крейсера — шеститысячника составляла 29 узлов, но сейчас он не мог развить и двадцати шести. Чуть поновее и более-менее удачными считались три легких крейсера, построенных в период после Империалистической войны. «Либертад», «Адмирал Севера» и «Сервантес» считались весьма неплохими легкими крейсерами, предназначенными для операций на торговых коммуникациях условного противника. Эти крейсера имели водоизмещение более девяти тысяч тонн, обладали хорошими скоростными характеристиками (могли держать ход до 34 узлов). И вооружением их не обделили. Восемь шестидюймовок удачно дополнялись четверкой 102-мм скорострелок. В общем, очень неплохая легкая кавалерия. Кроме этого, в составе флота включены дюжина эсминцев типа «Чуррука», достаточно современных на то время (опять-таки проект бритиши подогнали). Плюс к этому пятерка устаревших, но еще болтающихся на воде миноносцев, несколько канонерок, дюжина субмарин, которые были в запущенном состоянии, плюс вооружались откровенно паршивыми итальянскими торпедами. То есть реальной угрозы не представляли.

Намного интереснее ситуация была с кораблями, которые достраивались. А их было четыре: на вервях в Эль-Ферроле строились два тяжелых крейсера «Канариас» и «Боларес». А в Картахене готовились к спуску на воду два эсминца того же типа «Чуррука». Тут надо остановиться на состоянии вообще экономики страны, которую очень сильно потрепал экономический кризис. Испания обладала уникальными железными рудами, в которых содержания железа составляло от пятидесяти процентов и выше (до шестидесяти). То есть, из двух тонн руды получалась тонна железа. Прекрасный результат! Но основным покупателем этой руды оказался Лондон. По многим показателям этот продукт был качественнее даже всемирно известной шведской руды. И он прекрасно подходил для строительства кораблей, которых в преддверии Мировой войны на Британских островах лепили как пирожки. Будучи нейтральным государством, во время этой всемирной бойни Испания сумела обеспечить серьезный экономический подъем: ее шахты и верфи были завалены работой, продовольствие оказалось востребовано всеми участниками конфликта. Правда, промышленность так и не была развита, а статьи экспорта составляли как раз сырьевые ресурсы. И вот, после войны проходит Вашингтонская конференция, фактически, останавливается гонка вооружений на море. И… испанская руда оказывается никому не нужна! Лучшие шахты работают на десять процентов своих возможностей. И это считается весьма неплохим результатом. Сговор британцев и американцев фактически разорил бедную Испанию. Поэтому финансировать достройку кораблей было просто невозможно… Но тут сразу после выборов на помощь пришел Советский Союз. Он заказал республиканскому правительству строительство пары тяжелых крейсеров, однотипных с «Канариасом» и четырех новых эсминцев, договорившись чуть улучшить проект «Чуррука». И сразу же нашлись деньги на завершение кораблей, которые уже отошли от стенок доков и теперь проходили ходовые испытания. А на вервях производили закладку шести кораблей для советской страны. При этом было непонятно, или продадут британцы стволы, особенно в 203-мм, но к этим кораблям стволы делали на Обуховском заводе и они по своим характеристикам мало уступали британским аналогам.

В начале марта республиканское руководство свело корабли фактически в две эскадры, одна из которых базировалась в Ла-Корунье и Эль-Ферроле — это линкор «Эспанья» (бывший «Альфонсо»), который стал на модернизацию, оба тяжелых крейсера, проходящих ходовые испытания, отряд новых эсминцев (четыре единицы типа «Чуррука»), надо было учитывать и четыре строящихся минных заградителя на тех же верфях в Эль-Ферроле. Но самый большой отряд ВМФ был собран в Малаге — это десяток новых эсминцев, линкор «Хайме I», и пять легких крейсеров. В Барселоне базировался отряд подводных лодок, плюс всякая плавающая мелочь, которую нельзя было назвать посудинами, которые ходят по морю, ибо их выход на воду мог стать мгновенной катастрофой. Руководство флота решало вопрос. Какие подлодки оставить в строю, ибо из двенадцати штук только половину можно было бы пытаться использовать в бою. Вторую половину скорее можно было прозвать самотопами. Три старых эсминца типа «Ласага» и отряд канонерских лодок крутились у берегов Марокко, а номерные миноносцы (совершенно устаревшие развалюхи) бултыхались у островов, принадлежащих республике.

Исходя из этого и была разработана операция «эскадры Севера». Караван с вооружением и двумя бригадами интернационалистов под прикрытием двух эсминцев направлялся в Ла-Корунью. С целью захватить военно-морскую базу и феррольские верфи. Гарнизон был откровенно ненадежен, из-за слишком сильного влияния монархистов. Если случиться мятеж — он практически весь перейдёт на сторону санхурхистов. Тем не менее, больших сил на эту операцию Кузнецов не считал нужным выделить: линкор «Эспанья» был разоружен, на крейсера орудия установили, но не было еще прицелов и не успели смонтировать приводы башен. Всё доделывалось на ходу. Вместе с ходовыми испытаниями, на которых оба систершипа показали весьма приличные скоростные характеристики, уверенно выдавая 33–34 узла. А пара мелких канонерок охранения никакой угрозы не представляла. Официально ожидался визит советских кораблей в порты Испании с чисто дружескими целями: на других посмотреть и себя показать. Кроме того, было объявлено, что советы хотят модернизировать пару эсминцев на вервях Картахены. А по дороге заглянут в Малагу. А если говорить откровенно, то просто её захватят. Точнее, оказжут помощь республиканским матросам и офицерам удержать флот от восстания.

Перед Гибралтарским проливом эскадра должна была встретиться с океанским лайнером «Маджестик». Это фактически пассажирский корабль немецкой постройки (один из самых больших в мире), который после Империалистической достался Британии и стал работать на трансатлантических рейсах. В тридцать пятом году появился огромный французский лайнер «Нормандия», начале тридцать шестого года «Маджестик» продали за не очень большие деньги какой-то бельгийской фирме, которая собралась использовать его для круизов по Средиземному морю. Вот только первым каботажным рейсом он подобрал в ГДР Первую интербригаду и теперь должен присоединиться к «эскадре Севера», для осуществления десанта в порту Малаги. Николай Герасимович справедливо посчитал, что только моряков будет для захвата военно-морской базы и порта маловато. А вот более трех тысяч опытных солдат — самое то. Вторая и третья интербригады шли в караване, направляющемся в Ла-Корунью. Интересен был и их состав — если Первая интербригада состояла в основном из испанцев, то вторая — это испанцы плюс французы, а в третьей кого только не было: французы, немцы, поляки, русские. И сейчас именно от них зависело, удастся ли восставшим перебросить войска из Марокко на материк. Ключевой вопрос будущей Гражданской войны.