Испания

Глава шестая Дорога дальняя

Любую миссию надо долго готовить. События в мире, кажется, понеслись вскачь. Поэтому процесс подготовки оказался несколько скомканным. Артузов нервничал, это было видно. Объем оперативной информации, подготовка групп боевиков и разведчиков, да и мной парочка инструкторов занялась довольно плотно. Лина готовилась вместе со мной. Через неделю после вызова в Кремль я снова был приглашен в кабинет вождя, где предоставил ему основные пункты моего плана. Когда Иосиф Виссарионович прочитал первый пункт плана он просто взвился от негодования, таким злым я его никогда не видел. Удалось мне его вывести из себя. Да…

— Я этого никогда не сделаю! Никогда! Ты слышишь, придурок конченый!

Я последнюю фразу вождя передал в весьма коротком и чуть приглушенном исполнении. На самом деле эта фраза выглядела более длинной и чуть более грубой. Но мне пришлось эту бурю переждать и пережить. Хотя… никогда еще Штирлиц не был так близко к провалу.

— Почему ты считаешь, что это необходимо? — чуть отойдя от крика и вернувшись в более-менее нормальное состояние, спросил вождь.

— Там дальше всё изложено.

Сталин взял себя в руки и стал читать текст. Я прекрасно знал, что написанные аргументы будут оказывать большее впечатление и будут рассмотрены внимательнее, чем просто высказанные во время разговора фразы. У каждого человека есть свои особенности психики. Мне казалось, что к написанному Иосиф Виссарионович относится намного внимательнее, чем к фразам в разговоре. Ведь письменное предложение — это принятие человеком ответственности, фактически, я утверждаю, то-то и то-то и меня за это можно потом спросить. Нет, память у вождя тоже очень цепкая, и сказанное во время разговора он крепко запоминает, даже если это произнесено на фоне приема алкоголя. Но в письменном виде…

— Ты уверен в своих выводах?

— Товарищ Сталин, я уверен, что без этого предложения начинать операцию в Испании просто неразумно. У нас там очень маленькое окно возможностей и еще меньше пространство для политических маневров. А без этого мы так и не получим стратегического преимущества перед своими противниками.

Хозяин хмыкнул. Он стал читать документ дальше, там были аргументы, которые ещё больше укрепляли моё мнение. Кроме первого пункта там было еще семь предложений, но ни одно из них такой резкой реакции вождя не вызвали. А я было приготовился к длительной острой дискуссии, но решил самый спорный вопрос выставить первым. И психологически это оказалось верным приемом: выпустив пар с самого начала, Сталин остальные вопросы рассматривал спокойно и продуктивно. Вот только каким будет результат разговора? В этот день никакого ответа я не получил. Но через два дня Артузов приехал ко мне в гости. И по этому факту я понял, что мой план принят.

15 января 1935 года вышла статья товарища Сталина «О хронологии Гражданской войны в России и роли товарища Троцкого в мировом коммунистическом движении». Она официально посвящена декрету Ленина о создании Красной армии. В этой статье, которая произвела мировую сенсацию, Сталин подробно остановился о роли Троцкого в Октябрьском перевороте и Гражданской войне. При этом было весьма положительным образом отмечены усилия Льва Бронштейна в создании Красной армии, и ее успехах в ходе боевых действий против международной интервенции и белого движения. Но статья критически освещала и деятельность Троцкого, указывала на его ошибки и предательскую позицию по многим важным вопросам.

«Несомненны организаторские заслуги Льва Бронштейна, сумевшего в короткий срок привлечь для создания и укрепления Красной армии военных специалистов, в том числе офицеров и генералов бывшей царской армии. В тоже время часто решения товарища Троцкого были излишне авантюрными и принесли много вреда делу мировой революции. Так, совершенно необоснованной было большое доверие, оказанное Львом Бронштейном бывшему поручику царской армии Тухачевскому, чьи слишком необдуманные действия привели к катастрофе и поражению Красной армии под Варшавой. К сожалению, Тухачевский слишком переоценил свои заслуги, стал примерять на себя роль красного Бонапарта и вступил на путь предательства и службы заграничным хозяевам-капиталистам. Еще больше вопросов вызывает деятельность Льва Бронштейна по предоставлению концессий западным капиталистам. Необдуманные действия товарища Троцкого привели его к противостоянию с большевистской партией, на что ему было своевременно указано. Будучи в Константинополе, Лев Бронштейн осознал ту пропасть, в которую утащила его фракционность и противостояние с рядовыми членами нашей партии, он сумел отказаться от своих заблуждений и даже отправил в Политбюро письмо с покаянием и намерением приложить все свои силы для борьбы с новой чумой двадцатого века — фашизмом и национализмом. К сожалению, болезнь вырвала товарища Троцкого из наших рядов. Эта трагедия привела к тому, что жена Бронштейна, Седова, покончила жизнь самоубийством. Советское правительство обратилось к правительству Турции с предложением передать нам останки товарищей Троцкого и Седовой для торжественного захоронения у Кремля в мемориале героев революции. И мы получили на это согласие».

Всё-таки Сталин великий политик. Он мне казал, что категорически не будет стоять в почетном карауле и провожать Троцкого в последний путь. Но ничего — и в карауле стоял, и гроб с его телом немного нёс. И, как мне кажется, даже получил от этого какую-то порцию торжественного удовольствия.

Казалось бы — для чего мне это было нужно? А ларчик просто открывался. В Испании троцкисты имели серьезное влияние. Коммунисты-сталинисты тоже имелись, но всё-таки их было намного меньше. В тоже время, сторонники Льва Давыдовича еще не сумели сорганизоваться, и не допустить раскола не слишком-то сильного коммунистического движения на этом этапе было приоритетной целью. Кроме того, была и вторая цель: если показать другое отношение к Троцкому, то остатки хорошо законспирированных его сторонников рано или поздно, но расслабятся, вылезут из щелей и их можно будет отстранить от власти — кого просто перевести на не слишком ответственную работу, а кого и с летальным исходом. Так что одним маневром достигались даже не две, а три цели. Третья — это усиление влияния на американских коммунистов. Вот там точно все поголовно были троцкистами. И все деньги, получаемые по линии Коминтерна, и свои усилия они использовали исключительно во вред СССР. В тоже время важно было укреплять позиции Советского Союза в самой развитой капиталистической стране. Так что как-то так.

Из последних событий — покушение на генерала Миллера в Париже было организовано слишком ретивыми коминтерновцами. Сталин был в бешенстве. Противостояние с Коминтерном стало входить в острую фазу. У вождя были верные товарищи в руководстве Коминтерна, тот же Вильгельм Пик, например. Но эта организация всё-таки не оставила попыток подмять под себя ВКП(б), имитируя бурную деятельность. Мне пришлось отвлекаться от подготовки и составить доклад, в котором подробно проанализировать «успехи» агентов Коминтерна. И тут на помощь мне пришла статистика. Конечно, плюс допуск к совершенно секретным материалам. Тем не менее, было показано, что количество провалов в процентном соотношении к деятельности того же ИНО превышало у Коминтерна почти в три раза. Более того, почти половина провалов ИНО была связана с использованием агентов мирового коммунистического интернационала или из-за контактов с ними. Более того, в некоторых случаях можно было говорить о том, что работники Коминтерна преднамеренно подставляли сотрудников ИНО, обеспечивая себе лояльность полицейских структур, необходимых для их деятельности. В этом плане «раскрученная» нами деятельность Андре Марти оказалась более чем кстати. Отдельно было исследование эффективности деятельности Коминтерна по продвижению мировой революции: попытки, успешность, ошибки, потраченные средства. Ну а выводы были ясными: или распустить Коминтерн, показав капиталистам, что мы хотим с ними договариваться, или же реформировать эту контору, сделав ее фактически разведывательно-диверсионным органом при ВКП(б). И то, и другое, несомненно, вызовет сопротивление некоторых его деятелей, но продолжать финансировать этих балоболов, проваливающих одно дело за другим смысла просто не было. После этого доклада Сталин вызвал меня к себе еще раз.

— Скажи, чем было вызвано в твое время прекращение деятельности Коминтерна? Ты вскользь упомянул про это.

Да, но это было не в этом докладе. Неужели эту информацию из меня не выкачали? Не верю. Но тогда зачем этот вопрос?

— Товарищ Сталин. Дело в том, что с нападением Германии на СССР сложилась крайне тяжелая обстановка и нам очень нужна была помощь Англии и САСШ. Большая территория и много населения оказались заняты врагом, а перебазирование заводов за Урал вызвало временное прекращение поставок в РККА снаряжения. Доходило до того, что тяжелые танки вы буквально поштучно распределяли по фронтам.

— Я?

— Вы взяли на себя ответственность и стали председателем чрезвычайного органа управления страной Государственного Комитета Обороны. В тоже время руководители капстран хотя и провозгласили нас союзниками, но реально помогать не слишком-то спешили. Тогда и пришлось пойти на манёвр: распустить Коминтерн. Помогло ли это? В целом да, британцы стали помогать чуть активнее, да и САСШ ввели для нас программу поставок по схеме ленд-лиза. Правда, поставляли не самое лучшее, но и это свою роль сыграло.

— Мы могли справиться без этой помощи?

— Могли. И справились бы. Но прошло бы это намного сложнее. И потери были бы больше.

— Ты как считаешь, надо ли сейчас распускать Коминтерн?

— Считаю, что сейчас это несвоевременно, товарищ Сталин. Это будет воспринято капиталистами как проявление нами слабости. А слабых начинают рвать всей сворой. Польская кампания показала, что РККА достаточно сильна, чтобы решать стратегические задачи, но это заставит врагов готовиться намного лучше. А у нас, если мы будем почивать на лаврах, будут серьезные проблемы. В этом случае нам необходимо реформировать Коминтерн. Из его верхушки сделать нечто вроде мирового дискуссионного клуба, где коммунисты разных стран будут обмениваться мнениями по разным вопросам. Но основной должна стать разведывательно-диверсионная деятельность. Думаю, будет полезным объявить открытым бюджет дискуссионного подразделения и скрыть существование второго отдела организации. А насчет того, что у нас уже есть ИНО, так им тоже наличие конкурирующей организации пойдет на пользу. Я так думаю.

И больше меня никто от подготовки к испанской миссии не отвлекал.

И вот на кухне моей квартиры мы собрали втроем: я, Лина и Артузов. Артур привез немного водки и балык. Надо сказать, что в бытовом плане моя жизнь с появлением Лины серьезно изменилась. Нет, супруга у плиты не стояла и пироги мне не пекла: у неё на это элементарно не было времени. Кроме того, кушать то, что приготовила Лина… я самоубийцей не был. Она такие дозы специй применяла! Ладно, просто острую пищу я люблю и иногда ем. Но острую и одновременно пригоревшую — отказываюсь категорически! Жену я люблю, куда деться. Надо принимать человека таким, какой он есть. Я так и делаю. Но что при этом есть, ась? В общем, у меня появилась наемная работница, тетя Глаша. Не сомневаюсь, что, прежде чем попасть ко мне, она прошла через фильтр НКВД. Простая сельская баба, которая жила в пригороде Москвы. Но вот готовила она отменно. Простая крестьянская пища, но всегда свежая и вкусная. Я ее не обижал, и зарплата у неё была побольше, чем у генеральских горничных. А она как-то к Лине прикипела душой. Чем-то ее супруга моя зацепила. Если со мной Глафира Афанасьевна почти не разговаривала, только по делу: что купить, что приготовить, понравилась ее стряпня или нет, то с женой она часто шушукалась по секрету. Но сейчас ее дома не было. Отпустил пораньше, знал, что Артур появится.

Выпили за успех нашего безнадежного дела. Поговорили на отвлеченные темы. А что по делу говорить? Всё уже переговорено, маршрут, прикрытие, легенда. Мандат от товарища Сталина я тоже получил. Свои полномочия знаю. Круг лиц, допущенных к делу мне тоже известен. Так что осталось только уйти на маршрут. А пока посидеть спокойно, поговорить вот так, ни о чём. К девяти вечера Артур нас покинул. Зато появился брат Боря с женой и сыном. Опять был семейные посиделки. Хорошо, что Глаша как чувствовала, наготовила на цельную роту. Смели почти всё.

А наутро дорога дальняя.