Испытание огнем

Глава 10

Когда они вошли в квартиру Марио, Стелла оставила Бренду в гостиной, а сама направилась в спальню брата и отыскала там его записную книжку.

— Какое имя я тебе назвала?

— Келли Муриетта, — сказала Бренда, по-индейски усевшись на пол.

— Отлично, — сказала Стелла, занимая место на софе и поднимая телефонную трубку. — Я тут нашла какую-то Келли Мьюриел, это, должно быть, она. Я позвоню ей прямо сейчас.

После нескольких длинных звонков в трубке раздался женский голос.

— Да, слушаю вас.

Стелла представилась, объяснила, в чем дело, и спросила, когда Келли видела Марио в последний раз.

— Мы не встречались с ним уже несколько месяцев, — сказала женщина. — Мы поссорились и решили расстаться.

— Вы уверены в этом? — удивленно переспросила Стелла, чувствуя, что у нее задрожали пальцы. — Меня очень интересует, где он провел ночь в среду на прошлой неделе. Он сказал мне, что был с вами.

— Он солгал, — отрезала женщина. — Поверьте мне, для Марио солгать ничего не стоит. Это намного легче, чем сказать правду. Он действительно ваш брат?

— Да, — подтвердила Стелла.

— В таком случае вам следует помочь ему, — продолжила Келли. — Он по уши вляпался в дерьмо. Он стал законченным наркоманом. Это одна из причин, по которой я не желаю встречаться с ним. Я не хочу иметь что-либо общее с подобными людьми.

Прежде чем Стелла успела сказать что-либо еще, женщина повесила трубку.

— Все намного серьезнее, — сообщила Стелла подруге. — Если он не был с Келли Мьюриел в ту ночь, то куда же он ходил?

— Думаю, нам придется дождаться его и послушать, что он скажет, — предложила Бренда, вставая с пола. Она увидела, что плечи подруги вздрагивают от плача, подошла к ней поближе и обняла ее. — Все будет нормально, Стелла. Я уверена, что твой брат не мог совершить подобное преступление. Он просто связался с наркотиками, дорогая. Это случается даже с детьми из порядочных семей.

— У тебя есть братья или сестры? — спросила сквозь слезы Стелла.

— Нет, — ответила Бренда, усаживаясь на софу рядом со Стеллой. — Мои родители решили, что не могут позволить себе еще одного ребенка, так как у них не было денег, чтобы оплатить его образование в колледже. Поэтому я оказалась их единственным отпрыском. Но у меня есть немало двоюродных братьев и сестер, которые так или иначе связаны с наркотиками, Стелла. Это беда мира, в котором мы живем. Каждый ищет возможности как можно быстрее достигнуть блаженства, никто не хочет противостоять жестокой реальности жизни.

Стелла долго сидела неподвижно, не находя достаточно сил, чтобы хоть что-то сделать. Бренда убедила ее в том, что ей необходимо остаться ночевать здесь. Стелла собрала в кулак всю свою волю и пошла в другую комнату, чтобы найти белье для подруги. Она предложила поменять простыни на кровати Марио, чтобы Бренда могла устроиться там, но она отказалась, сославшись на то, что прекрасно уснет на софе. При этом она добавила, что из этой комнаты сможет наблюдать за входной дверью.

— Если Марио действительно застрелил Рэндалла, — неожиданно сказала Стелла, — то сделал это исключительно ради того, чтобы защитить меня.

Бренда отстегнула кобуру с револьвером, закрепленную на плече под одеждой, вытащила револьвер и положила всю амуницию на кофейный столик.

— Не имеет абсолютно никакого значения, почему он это сделал, — сказала она, бросая на стол свой полицейский значок. — Никому и в голову не придет награждать его за это медалью. Мне бы очень не хотелось окончательно портить тебе настроение, Стелла, но убийство есть убийство.

— Да, — согласилась с ней Стелла, медленно ковыляя по коридору в гостиную. Но через мгновение она снова вернулась к Бренде. — Не вздумай застрелить моего брата, — предупредила она Бренду. — Он может явиться сюда в любое время. Я почти уверена в том, что он приходил домой прошлой ночью. Я нашла его окурки в пепельнице.

Бренда наклонилась вперед, взяла со стола револьвер, проверила патроны в барабане и снова положила на стол.

— Ты сохранила эти окурки?

— Нет, — удивленно сказала Стелла. — Зачем?

Бренда посмотрела на Стеллу широко открытыми глазами.

— Хотя бы для того, чтобы убедиться, что человек, который шастал по квартире прошлой ночью, действительно был твоим братом.

Стелла почувствовала, что по спине у нее пробежал холодок. Она съежилась от дурного предчувствия, посмотрела на револьвер Бренды и быстро вышла из комнаты, надеясь на то, что ее подруга обычно не очень крепко спит.

В ванной она сбросила с себя всю одежду и осторожно смазала обожженные места антисептическим кремом. Закончив эту процедуру, она приподняла волосы и внимательно посмотрела на безобразный шрам на щеке.

— Что еще они могут сделать мне? — со злостью сказала она и плеснула водой в зеркало из пластикового стаканчика.

Кожа на ногах болела. Стелла подумала, что ее еще не раз попытаются поджечь. Мысль об этом приводила ее в неописуемый ужас. Кто-то уже попытался сделать это сегодня вечером. Возможно, этот человек придет к ней завтра, на следующей неделе или в следующем месяце?

— Убей меня, — сказала она своему отражению в зеркале. — Лучше умереть один раз, чем испытывать эти бесконечные муки.

Когда утром Стелла доставала из почтового ящика утренние газеты, она нашла у дверей квартиры конверт с информацией, который оставил для нее посыльный. После визита к дяде она кое-куда позвонила и попросила прислать ей список членов хьюстонского отделения общества «Рыцари Колумба». Она объяснила чиновнику, к которому обращалась, что собирается организовать благотворительное мероприятие и ей нужны имена и адреса всех членов этой организации, чтобы послать им пригласительные билеты.

К шести часам пришла Бренда Андерсон, она сразу же побежала в магазин, чтобы запастись едой. Предварительно она подключила телефон Марио к своему компьютеру и модему, чтобы можно было зафиксировать все телефонные переговоры. Кухонный стол Марио в мгновение ока превратился в некое подобие мобильной станции по подслушиванию телефонных разговоров.

— Превосходно, — сказала Стелла, все еще сидевшая в ночной рубашке. — Пока я одеваюсь, просмотри этот список. Нам надо знать, входит ли в эту организацию Карл Уинтерс.

— Зачем? — удивленно спросила Бренда, поднимая голову. Перед ней на столе были разложены фотографии и различные бумаги. Именно в этот момент она пыталась сравнить то, что они увидели в полицейском участке, с вещественными доказательствами, которые были внесены в список собранных улик на месте преступления. Она хотела убедиться в том, что за шестнадцать лет из камеры хранения ничего не пропало, и найти среди них хоть что-то, что могло бы помочь доказать невиновность Стеллы.

— Я пытаюсь связать воедино всех заговорщиков, — сказала Стелла, заметив, что Бренда с недоумением смотрит на нее. — Пожалуйста, не надо никаких шуток на этот раз. Я точно знаю, что мой дядя и Карл Уинтерс знакомы еще со времен совместной работы в полиции. Но дело даже не в этом, Бренда. У меня есть кое-какие подозрения, и я хочу их проверить. Это может оказаться даже более серьезно, чем ты себе представляешь.

Пока Стелла принимала душ и одевалась, Бренда пропустила список через компьютер и отпечатала его на принтере.

— Ну вот, — сказала она, когда Стелла вновь подошла к ней. — Уинтерс не является членом этого общества, но вот что бросилось мне в глаза: среди членов местного филиала общества «Рыцари Колумба» пятьдесят пять человек — бывшие полицейские. Это очень большой процент, особенно если учесть, что в обществе всего около двух сотен членов, причем половину никак нельзя назвать активными. — Она протянула список Стелле. — Я слышала, что они здорово поддают, когда собираются, но никогда не думала, что «Рыцари Колумба» столь зловещая организация. Ну, что скажешь, Стелла?

— Значит, многие из них — бывшие полицейские? — воскликнула Стелла с неподдельным изумлением. — Виктор Пилгрим тоже служил в полиции. Вот мы и пришли к общему знаменателю! Что еще тебе удалось выяснить? Все эти люди работали в хьюстонской полиции или среди них есть и такие, что ушли в отставку из департамента шерифа?

— Как раз сейчас я жду ответа на этот вопрос, — сказала Бренда, поглядывая на экран компьютера. — Черт возьми! — воскликнула она, получив наконец ответ на запрос. — Все куда сложнее, чем я предполагала. Эти люди собрались со всего штата, но в одном ты права: все они бывшие офицеры хьюстонской полиции.

— Хорошо, — кивнула Стелла, подумав, добавила: — Но я думаю, что это нам ничего не даст.

— Как сказать, — возразила Бренда, быстро пробежав глазами текст. — Вряд ли кто-нибудь из них был активным членом общества «Рыцари Колумба» за полгода или даже за год до выхода в отставку. Тут просматривается явная закономерность, ведь речь идет о довольно большой группе людей. — Она посмотрела На Стеллу и улыбнулась.

— Ты и в самом деле считаешь, что мы можем извлечь из этого что-нибудь полезное?

— Подожди минутку, — прервала ее Бренда, и ее пальцы быстро забегали по клавиатуре компьютера. — Я хочу проверить информацию. — Нажав на последнюю клавишу, она стала ждать ответ. Через пару секунд она снова взглянула на Стеллу. — Видишь? — спросила она, показывая на светящийся экран. — Тридцать один человек из пятидесяти пяти внесен в список совершенно нетрудоспособных людей, стоящих на учете в городской администрации. Это значит, что все они получают полное пенсионное довольствие и имеют привилегии. Должно быть, когда-то они получили ранения при исполнении служебных обязанностей. Но самое интересное заключается в том, что все они вышли в отставку из-за нетрудоспособности в течение очень короткого периода — от шести месяцев до года. Я бы сказала, что это несколько странно, не правда ли? Дело даже не в том, что такая большая группа бывших полицейских входит в одну организацию, хотя это тоже довольно любопытно. Настораживает то, что наиболее активные члены общества из бывших полицейских получили пенсию по нетрудоспособности, причем все, оказывается, были ранены в один и тот же короткий отрезок времени. Это не совсем обычное явление, ты не находишь? Но самый интригующий факт заключается в том, что единственный свидетель убийства Рэндалла принадлежит к этой группе!

— А ты уверена, что все эти люди действительно считаются нетрудоспособными? — спросила Стелла, стараясь не спешить с выводами. — Иными словами, я хочу уточнить, могли ли они получить статус нетрудоспособных, если с кем-то из них, например, случился сердечный приступ или что-нибудь подобное? Если да, то это значит, что они имели право оформить пенсию, если в это время работали в полиции.

— Совершенно верно, — сказала Бренда, потирая подбородок. — Дай мне немного времени, и я постараюсь выяснить конкретные причины, по которым они оформляли отставку, будь то ранение при исполнении служебных обязанностей или какая-нибудь болезнь. Но в одном ты совершенно права: большинство этих людей уже довольно далеки от юного возраста, поэтому скорее всего речь чаще идет о заболеваниях, а не о ранениях. — Она откинулась на спинку стула. — Почему ты не говоришь мне, как собираешься использовать эту информацию? Я бы лучше сориентировалась, что еще мне нужно поискать.

Стелла не ответила на ее вопрос, так как внимательно изучала отпечатанный список.

— Мне кажется, я начинаю понимать, что их объединяет, — сказала она через минуту. — Все они работали в разных учреждениях, но в одно и то же время. Кроме того, все они были членами общества «Рыцари Колумба». Вот взять хотя бы этого парня. — Стелла показала на фамилию в списке. — Он был членом далласского отделения «Рыцарей Колумба» и в то же время работал заместителем шерифа. Затем его перевели в департамент полиции Хьюстона, а спустя полгода он получил полную пенсию по нетрудоспособности. Давай проверим его дело, — предложила она Бренде, бросая на стол листок. — Просмотри его послужной список во время работы в Далласе и попытайся выяснить, не получал ли он ранений при исполнении служебных обязанностей и не пытался ли оформить пенсию по нетрудоспособности. Возможно, ему в этом отказали. Если ты получишь положительный ответ, проследи путь всех, кто упомянут в списке, из каких учреждений они перевелись в Хьюстон.

— Ты думаешь, это чистейшей воды жульничество? — спросила Бренда, удивленно поднимая брови. — Теперь я начинаю понимать. Как ты догадалась об этом?

— Когда на днях мы были в полицейском участке, я услышала слова работника отдела хранения вещественных доказательств, — объяснила Стелла. — Он говорил о том, что слишком много сотрудников полиции получают пенсию по нетрудоспособности, и добавил даже, что пенсионный фонд города находится на грани банкротства. Ты помнишь этот разговор?

— Довольно смутно, — призналась Бренда.

— А теперь я попытаюсь объяснить, каким образом мы можем использовать эти сведения, — продолжила Стелла. — Предположим, что кое-кто подает заявление на оформление пенсии по нетрудоспособности в своем весьма уважаемом учреждении. Ему, естественно, отказывают. Он встречается с дядей Клемом в обществе «Рыцари Колумба», скорее всего во время какого-нибудь торжественного мероприятия или банкета. Выкладывает ему свои проблемы и жалуется на то, что получил отказ. Дядя Клем говорит, что может устроить его в хьюстонское полицейское управление и там решить все проблемы, связанные с получением полной пенсии. Как только человек переходит на работу сюда, он оформляет все необходимые документы и направляет их в соответствующие инстанции. Не исключено, что у дяди Клема есть доктор, оказывающий ему услуги в этих делах.

— Даже если ты права относительно медицинского жульничества, то почему ты так уверена, что в этом замешан твой дядя?

Стелла улыбнулась, постукивая пальцем по столу.

— Об этом совсем нетрудно догадаться. У него всегда было слишком много денег для рядового полицейского. Если бы ты видела его дом, Бренда! Мой отец по наивности считал, что дядя Клем заработал все эти деньги в своей пиццерии и мелких пунктах по чистке одежды. Но я думаю, что эти заведения служили ему прикрытием, в них он без особого труда отмывал наличные деньги, которые получал за услуги своим коллегам. Ведь только от него зависело оформление пенсий по нетрудоспособности.

Бренда взволнованно посмотрела на Стеллу.

— Тебе известно, что это означает? — спросила она. — Большинство этих людей получают пенсию, размер которой лишь чуть-чуть уступает полному заработку полицейского. Когда уходят в отставку из-за потери трудоспособности при исполнении служебных обязанностей, то полисмены имеют право получать почти столько же, сколько получали, находясь на службе, ничего при этом не делая. Что может быть более приятным? Более того, они будут получать такую пенсию до самой смерти.

— Вот именно, — сказала Стелла. — Теперь понимаешь, что за этим кроется? Речь вдет об огромной сумме, размеры которой могут превышать сотни тысяч долларов! Ведь все эти люди проживут еще не один десяток лет. Но и это еще не все, — продолжила Стелла. — Если они получают свои пенсии незаконно, а я уверена, что это именно так, иначе они не давали бы моему дяде огромные взятки, значит, они в состоянии заниматься какой-то работой и получать дополнительный доход. Иными словами, сейчас они зарабатывают гораздо больше, чем получали, когда служили в полиции. А ведь там, помимо всего прочего, нужно еще и рисковать жизнью, причем довольно часто. Устроившись на работу, они ведут себя очень тихо и, наверное, просят выплачивать им зарплату из неучтенных средств.

— Им даже не нужно этого делать, — продолжила ее мысль Бренда. — Если они, например, заявили, что у них болит рука и поэтому они не в состоянии пользоваться оружием, а значит, не могут служить в полиции, то они получают полную пенсию и при этом на законных основаниях могут работать бухгалтером, продавцом, словом, выполнять работу, не связанную с использованием оружия. Таким образом, они получают двойную зарплату, особенно себя не утруждая. Если вторую зарплату перечисляют на их банковский счет, то они, конечно, теряют несколько процентов, но это сущий пустяк по сравнению с их доходами.

Бренда замолчала и грустно вздохнула.

— Это потрясающее открытие, Стелла, — сказала она через некоторое время, — но какая связь между ним и делом о поджоге? Стелла, — добавила она, — я приехала сюда не для того, чтобы бороться с коррупцией в полицейском ведомстве Хьюстона. Гроуман строго проинструктировал меня, чтобы я занималась только твоим делом и ничем другим.

— Это, может быть, не имеет никакого отношения к делу о поджоге, — твердо сказала Стелла, — но это наверняка связано с убийством Рэндалла. Виктор Пилгрим был активным членом общества «Рыцари Колумба» и ушел в отставку по нетрудоспособности. Не исключено, что он является очередным участником пенсионной аферы моего дяди. А если так, то дорогой дядя Клем вполне мог поднажать на него и выставить свидетелем убийства. Его утверждение о том, что он видел какую-то женщину в белой машине со знаком фирмы проката Герца, на мой взгляд, не может быть простым совпадением. Это подстроено.

— Понимаю, что ты имеешь в виду, — сказала Бренда, не отрывая взгляда от курсора на экране компьютера. — Можно даже предположить, что Пилгрим задолжал твоему дяде некоторую сумму. Возможно, он не смог выплатить ему всю сумму сразу, и твой дядя решил облегчить ему задачу, предложив оказать услугу в счет погашения долга. Это совсем нетрудно было сделать. Нужно было только потребовать возвращения долга. Но как твой дядя узнал, что ты взяла напрокат белую машину именно в этой фирме?

Стелла вскочила. Она была так взволнована, что не могла усидеть на месте.

— Все очень просто, — ответила она. — У него повсюду есть глаза и уши, неужели ты еще не догадалась об этом? К его услугам все сотрудники хьюстонского департамента полиции. — Стелла замолчала и задумалась. Она пока не решила, стоит ли заниматься этим делом всерьез, не окажется ли это пустой тратой драгоценного времени?

Она стала быстро ходить по маленькой кухне, снова и снова мысленно прокручивая информацию, которую они получили. Тридцать один человек ушел в отставку по причине нетрудоспособности после короткого периода работы в хьюстонской полиции. И все они — члены местного отделения общества «Рыцари Колумба», все были переведены сюда из других департаментов. Чем больше она об этом размышляла, тем заметнее становилось чувство уверенности, вновь появившееся в ее измученной душе. Ей было хорошо знакомо это чувство. Она всегда испытывала его, когда разрозненные фрагменты сложного уголовного дела внезапно складывались в целостную картину. На ранней стадии любого дела все подозреваемые и все версии словно были прочерчены пунктиром и казались едва заметными, как точки на экране радара. Когда смотришь на них, то не видишь почти ничего. Но постепенно эти точки начинают сближаться, сливаясь в единую линию, и включается сигнал тревоги.

— Заговор, — торжественно объявила Стелла, как будто начиная зачитывать прокламацию.

— Хорошо, — сказала Бренда, не собираясь отступать. — Я согласна: здесь что-то происходит. Похоже, твой дядя по уши вляпался в дерьмо. Но это еще не означает, что он причастен к убийствам, в которых обвиняют тебя.

Однако Стелле этот ребус уже не казался таким сложным, как это было еще сутки назад. Она присела на стул и попыталась отыскать недостающие звенья в цепи.

— Мой отец, Бренда, был очень прямым человеком. Он всегда говорил то, что думал. Незадолго до пожара он, вероятно, пришел к выводу, что его брат — отъявленный жулик. Не исключаю, что он узнал о незаконных операциях дяди Клема и пригрозил ему разоблачением.

— Своему родному брату? — удивленно спросила Бренда. — Ты действительно веришь в то, что он мог это сделать?

— Может быть, — после некоторых колебаний ответила Стелла. — Он всегда завидовал дяде. Ему казалось, что Клем слишком быстро и легко получил то, к чему он сам стремился долгие годы. — Голос Стеллы стал заметно мягче. — Наш дом, например. Мой отец построил его собственными руками из брошенных материалов, которые отыскал на различных строительных площадках. Стены дома были настолько тонкими, что напоминали картон. Он даже не смог купить моющиеся обои, так как они были слишком дорогими для него. Все внутренние перегородки дома были сделаны из толстой фанеры, насколько я помню, а об изоляции и речи не могло идти. Зимой мы ужасно мерзли, а летом изнывали от жестокой жары.

— Разве твой отец не получал хорошее жалованье, работая инспектором по строительству? — спросила Бренда. — Если верить твоим словам, то ваша семья просто прозябала в нищете.

— У него все шло наперекосяк, — грустно ответила Стелла. — Он пытался пойти по стопам дяди и открыл свою собственную строительную фирму, но это предприятие завершилось полным крахом, и ему пришлось выплачивать огромный долг. Он так и не смог сделать свою фирму рентабельной. Не думаю, что у него был талант к частному предпринимательству.

— Но раз ваш дом был построен таким кустарным способом, то нет ничего удивительного в том, что он сгорел за несколько минут, — рассудительно заметила Бренда, продолжая размышлять над тем, что рассказала Стелла. — Предположим, твой отец действительно пригрозил своему брату разоблачением, а тот, в свою очередь, решил не допустить этого. Но можешь ли ты с уверенностью утверждать, что он задумал уничтожить ваше семейство только для того, чтобы обезопасить себя? Ведь на это способен только страшно жестокий человек. Ты же понимаешь, что речь идет не о простом убийстве, а расправе со своими близкими родственниками? Неужели его не остановило то, что в доме находился не только его брат, но и жена брата, а также его племянница и маленький племянник? Еще как-то можно понять, что он решил убить человека, который представлял для него угрозу, — добавила она, — но только самый настоящий ублюдок может пойти на убийство несчастной женщины и двоих детей.

— Дело в том, — задумчиво сказала Стелла, — что он мог нанять кого-то постороннего. — Она встала и направилась к кухонному столу, чтобы налить себе немного кофе, а заодно наполнить и чашку Бренды. — Я не исключаю, что дядя подговорил одного из своих подчиненных сделать это. Я даже допускаю, что он не собирался уничтожать всех членов семьи. Может быть, он не хотел убивать даже моего отца, а просто собирался припугнуть его, чтобы сделать более сговорчивым. Но что-то пошло не так, как он предполагал, и произошла трагедия. Огонь уничтожил невинных людей.

— Ты хочешь сказать, что все произошло примерно так, как вчера вечером? — спросила Бренда. Лицо ее стало напряженным, она резко встала и скрылась за дверью соседней комнаты. Через минуту она вернулась, держа что-то в руках. Бренда подошла к стулу, спокойно села, но продолжала прятать руку за спиной.

— Что там у тебя? — спросила Стелла.

— Ты когда-нибудь стреляла из револьвера? — неожиданно спросила Бренда.

— Нет, никогда, — сказала Стелла, не понимая, почему ее подруга этим интересуется. — Я вообще ненавижу оружие. Кроме того, Бренда, я бы никогда не смогла выстрелить в человека.

— Как только мы получим в суде копию показаний Рэндалла, записанных на магнитофонную ленту, — Бренда остановилась и задумалась, — мне нужно будет съездить в Даллас, — добавила она через пару секунд. — Я знаю там одну компьютерную лабораторию, которая согласится создать для нас одну программу. Я хочу присутствовать при ее разработке и помочь им составить ее так, чтобы она была безупречной. Если ты собираешься остаться здесь, в Хьюстоне, то тебе понадобится надежная защита. — Она сделала многозначительную паузу и положила на стол револьвер системы «Раджер» девятимиллиметрового калибра. — Это из моей коллекции. Я хочу, чтобы ты оставила его у себя. — Она взяла револьвер и сняла с предохранителя. — Им очень легко пользоваться, — сказала Бренда, снова поставила его на предохранитель и положила перед Стеллой. — Все, что тебе нужно будет сделать, это прицелиться и нажать на курок. Я оставлю тебе и магазин с патронами, просто на всякий случай. В каждом магазине пятнадцать патронов.

Стелла решительно покачала головой.

— Я не хочу связываться с оружием, — сказала она. — Я никогда не смогу прицелиться в кого бы то ни было, а тем более — нажать на курок. Одна мысль об этом вызывает у меня тошноту.

В ответ прозвучал громкий и властный голос Бренды:

— Если кто-либо снова попытается поджарить тебя, неужели ты не сможешь снести ему голову? Тебе уже хорошо знаком запах горящего тела. Неужели ты хочешь снова пройти через это? Может так случиться, Стелла, что их следующая попытка окажется более успешной.

— Нет, — сказала она, закрыв лицо руками, — я скорее умру, чем соглашусь пройти через это еще раз.

— В таком случае возьми револьвер, Стелла. Если твои подозрения верны и твой дядя действительно занимается жульничеством, то люди, против которых ты намерена выступить, обязательно будут хорошо вооружены. Ведь все они — бывшие полицейские, не забывай об этом. — Она взяла со стола кусок пирожного, но так и не доев, положила его на стол. — Твой отец и дядя родом из Сицилии, не так ли? Твой дядя создал нечто, очень похожее на организованную преступную группу. Ты не допускаешь того, что он был когда-то связан с сицилийской мафией, а твой отец даже не подозревал об этом?

— Но это смешно, Бренда, — усмехнулась Стелла. — Когда их привезли сюда, они были еще детьми.

— А что ты знаешь о своем дедушке? — настойчиво продолжала допытываться Бренда. — Если он был замешан в неблаговидных делах в Сицилии, то и твой дядя мог окунуться в преступную среду, будучи совсем молодым. Не обманывай себя, Стелла. Эти люди созревают очень рано. Кто был старшим из братьев?

— Мой отец, — сказала Стелла. — Я думаю, что именно поэтому он так завидовал дяде Клему.

— Ну, хорошо, — продолжила Бренда, — а тебе не приходило в голову, что они были вовлечены в какие-то мошеннические операции и могли быть активными членами преступной группировки? Тебе известно, что многие дают взятки инспекторам по строительству? — Бренда сделала паузу и вздохнула. — Инспектор по строительству и капитан полиции. Черт возьми, Стелла, неужели ты не понимаешь, насколько ценными могут быть такие люди для мафии?

— Мой отец никогда не был крутым парнем, — тихо сказала Стелла после некоторых раздумий. — Он был очень далек от преступного мира. Настолько далек, насколько это вообще возможно. Он был простым человеком, много и напряженно работал, пытаясь честным трудом обеспечить свою семью и вести добропорядочный образ жизни. Если бы он входил в мафию, то нам не пришлось бы жить в этой обшарпанной лачуге. — Она засмеялась. — Ты, похоже, чересчур увлеклась старыми фильмами, Бренда.

— Твоя голова — тебе и думать, — глубокомысленно заметила та и равнодушно пожала плечами. — Но если ты все-таки останешься в Хьюстоне, тебе следует подумать о самозащите. Я абсолютно уверена в том, что тебе угрожает опасность. Вчера они уже бросили пробный шар. Пока это было только маленьким предупреждением. Кто-то явно намекает: вот что тебя ждет, если ты не остановишься и не перестанешь копать это дело.

— И все-таки я обойдусь без оружия, — решительно сказала Стелла и отодвинула револьвер. — Если я когда-нибудь выберусь из этого дерьма, сделаю все, чтобы разработать политическую программу, предусматривающую запрещение оружия. Нельзя же носить оружие и претендовать на роль сторонницы контроля за использованием оружия одновременно.

— Ты никогда не добьешься успеха на выборах в Техасе, если станешь требовать введения контроля над оружием, — резонно заметила Бренда.

— Меня так или иначе не изберут в этом штате, — сказала Стелла. Она считала себя сильным человеком, который никогда не опускает рук и не бросает начатое дело, но она хорошо понимала и то, что ее стремление запретить применение оружия в штате ни к чему не приведет. Даже если она когда-нибудь снимет с себя все подозрения, о ней всегда будут здесь говорить — «это та самая Стелла Каталони», связывая ее имя с обвинением в убийстве.

— Если ты не хочешь оставить у себя револьвер, — продолжила Бренда, — то я советую тебе уехать на время из Хьюстона. Ты слишком многим здесь мозолишь глаза, Стелла, а это очень опасно.

— В таком случае я вернусь в Даллас, — согласилась Стелла и вышла из кухни, чтобы начать упаковывать вещи. Револьвер так и остался на столе.

В час дня Стелла появилась у судьи Мэддокс для обсуждения характера вещественных доказательств, собранных прокуратурой. Бренда настояла на том, чтобы Стелла добилась получения копии свидетельских показаний Рэндалла, записанных на магнитофонную ленту, а также всех кусочков оплавленного металла, которые были обнаружены в отделе хранения вещественных доказательств.

— Ваша Честь, — обратилась к судье Холли Оппенгеймер, — у меня нет никаких возражений по поводу записей показаний Рэндалла, но зачем им нужны фрагменты оплавленного металла? Мы как раз сейчас проводим анализ этих частиц, только сегодня утром я отправила их в лабораторию. Что же мне теперь делать? Прекратить расследование и передать им доказательства, которые они требуют?

— Вещественные доказательства по этому делу находились в распоряжении прокуратуры в течение шестнадцати лет, — вступила в спор Стелла. — И этого времени не хватило для проведения анализов, Ваша Честь. Закон позволяет защите провести независимое расследование обстоятельств преступления. Если мы не получим этих фрагментов немедленно, то не сможем завершить анализ до начала предварительного слушания, которое назначено на следующую неделю.

Почти полчаса обе стороны упорно спорили, доказывая свою правоту. Судья Мэддокс наконец не выдержала и вынесла решение.

— Я думаю, — сказала она, — что миссис Каталони предъявила достаточно обоснованные требования. Вещественные доказательства находились в распоряжении прокуратуры очень долгое время, и у вас была возможность провести анализ, если бы вы действительно хотели это сделать. Таким образом, затребованные защитой улики должны быть направлены в лабораторию, которую укажет миссис Каталони, не позднее четверга текущей недели. Но все они должны быть возвращены в прокуратуру не позднее четверга следующей недели. Что касается копии магнитофонных записей показаний Рэндалла, — продолжила она, — то я полагаю, что они будут переданы защите сегодня. Я правильно вас поняла, миссис Оппенгеймер?

— Да, Ваша Честь, — ответила Холли и, демонстрируя возмущение, уселась на место.

В этот момент в зале суда появилась Бренда. Она тихо прошла к столу, где сидела Стелла, и пристроилась рядом с ней. Затем она наклонилась к ней и что-то прошептала.

Судья Мэддокс уже хотела завершать слушание по вещественным доказательствам, когда вдруг Стелла вскочила.

— Ваша Честь, — взволнованно сказала она, — только сейчас мне стал известен возмутительный факт. Один из металлических фрагментов, которые мы собирались отдать на экспертизу, исчез. Он упомянут в описании вещественных доказательств, но отсутствует в ящике для хранения. — Она сделала паузу и показала рукой на Холли. — Миссис Оппенгеймер намеренно пытается саботировать проведение необходимых анализов. Если исчезнувший фрагмент металла не найдут к завтрашнему утру, — решительно добавила Стелла, — я буду вынуждена просить суд перенести предварительное слушание на более поздний срок. Мы должны самым тщательным образом изучить все вещественные доказательства, чтобы хорошо подготовиться к защите.

— Вы знали о том, что случилось? — обратилась к Холли судья Мэддокс, не скрывая раздражения по поводу услышанного.

— Ваша Честь, — попыталась оправдаться Холли, — это дело шестнадцатилетней давности. Защите прекрасно известно, как трудно сохранить вещественные доказательства в течение столь длительного периода. Миссис Каталони просто использует это недоразумение как предлог, чтобы оттянуть время и перенести судебное слушание. — Она посмотрела на Стеллу и хмыкнула. — Мы отвергаем предположение защиты о том, что кто-либо из представителей обвинения намеренно манипулирует вещественными доказательствами. Миссис Каталони не имеет права утверждать подобное без соответствующих доказательств.

— Успокойтесь, миссис Оппенгеймер, — строго заметила судья Мэддокс. — Почему бы нам не решить этот спор следующим образом? — Она сделала несколько пометок в своих бумагах, а затем объявила о своем решении: — Суд требует проведения полного и тщательного осмотра полицейской комнаты, где хранятся вещественные доказательства, с целью обнаружения пропавшего предмета. Осмотр произведут немедленно, а его результаты должны быть представлены суду к девяти часам завтрашнего утра. Если недостающую улику не обнаружат к этому времени, суд будет готов рассмотреть заявление защиты о продолжении поисков.

— Но у нас нет возможности завершить осмотр вещественных доказательств к указанному сроку, — не сдержавшись, выкрикнула Холли. — Чтобы разобрать все хранящиеся в этой комнате ящики, понадобится несколько недель. Упомянутый защитой фрагмент металла не превышает по размеру ноготь большого пальца руки, — Холли понизила голос и через секунду продолжила: — К тому же у защиты нет надежды на получение положительных результатов анализа, Ваша Честь. Они могут отправить эти кусочки металла в какую угодно лабораторию, но результат будет одним: оплавленные фрагменты уже подвергались достаточно тщательному анализу на предыдущих этапах расследования, и было установлено, что это куски алюминия. Во время пожара была такая высокая температура, что они сплавились почти до неузнаваемости. Сейчас совершенно невозможно установить, чем были эти куски раньше, поэтому запрос защиты мы считаем необоснованным и бессмысленным.

— Но ведь прокуратура тоже именно сейчас занялась анализом этих металлических фрагментов, — резонно заметила судья Мэддокс. — Разве не вы только что говорили нам об этом, миссис Оппенгеймер?

— Ну-у… Да, Ваша Честь, — неохотно согласилась Холли, понимая, что загнала себя в угол, — но это лишь поверхностное исследование. Мы не считаем, что анализ может серьезно повлиять на ход расследования. Скорее всего эти фрагменты были когда-то совершенно безобидным предметом, например, алюминиевым чайником. Эти улики не относятся к тому типу вещественных доказательств, в которых нуждается миссис Каталони, чтобы доказать суду свою невиновность.

— Мое решение остается в силе, — резко оборвала ее судья Мэддокс. — Заседание суда откладывается до девяти часов завтрашнего утра.

Покинув зал суда, Стелла и Бренда быстро направились в офис окружного прокурора, взяли там кассету с копией показаний Рэндалла, а затем помчались в квартиру Марио, чтобы прослушать ее, Когда пленка закончилась, Стелла недоверчиво покачала головой.

— Если бы Рэндалл рассказал эту историю шестнадцать лет назад, сегодня он был бы жив.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Бренда.

— Когда Карл Уинтерс впервые допросил его по поводу пожара, Рэндалл не упомянул о том, что видел, как мой отец ссорился с неизвестным человеком перед домом. Неужели ты ничего не поняла, Бренда? — взволнованно воскликнула Стелла. — Этим человеком вполне мог быть мой дядя. Рэндалл даже слышал, что мой отец называл этого мужчину мошенником. А я уже говорила тебе о том, что отец незадолго до пожара назвал брата жуликом и мошенником. Это подтверждает все то, о чем мы догадались сегодня утром.

— Возможно, — сказала Бренда озабоченно. — Но подтверждает и мои опасения. Тебе следует быть очень осторожной, Стелла. Я весь день пыталась выяснить, чем занимается твой дядя, — звонила по самым разным телефонам, посылала факсы в полицейские департаменты едва ли не всего штата и у всех требовала ответа только на один вопрос: почему все эти люди решили перевестись в Хьюстон и пытались ли они оформить пенсию по нетрудоспособности на прежнем месте службы. Сколько времени, по-твоему, может пройти, пока они не догадаются, в чем, собственно, дело, и не сообщат твоему дяде о том, что происходит? Ты же понимаешь, что все офицеры полиции связаны клановыми отношениями? Если он не знает об этом сейчас, то непременно будет в курсе наших поисков к следующему утру, это я тебе гарантирую.

— Мне совершенно ясно, что это он убил Рэндалла, — заключила Стелла. — Должно быть, он получил его показания, используя свои связи в полиции. Прослушав их, он испугался, что я смогу вычислить, кому понадобился пожар, если узнаю, что Рэндалл услышал его ссору с моим отцом накануне трагедии. Он застрелил Рэндалла, чтобы спрятать концы в воду. Прокуратура Штата потеряла главного и единственного свидетеля, исчезло и основание для возобновления дела. А его маленькие тайны оказались похороненными.

— Зачем же в таком случае он привлек к этому делу Виктора Пил грима? — возразила Бренда. — Подсовывая прокуратуре другого свидетеля, он тем самым способствовал возобновлению дела, которое пытался похоронить, убивая Рэндалла.

— Откуда мне знать? — раздраженно бросила Стелла, не имея ответа на этот вопрос. — Может быть, он решил убрать Рэндалла, рассчитывая на то, что я откажусь от дальнейшего расследования. Он всегда верил в то, что именно я убила своего отца.

— Я просто думаю, что за этим делом кроется нечто гораздо более значительное, чем можно увидеть невооруженным глазом, — задумчиво сказала Бренда. — Если бы ты могла восстановить все обстоятельства той ночи, я уверена, что ты припомнила бы нечто очень важное. Может быть, ты видела убийцу своими собственными глазами и именно поэтому подавила в себе способность к воспроизведению всей картины случившегося.

У Стеллы закружилась голова от тревожных мыслей.

— Возможно, такая реакция была вызвана травмой при пожаре? — Каждый раз, когда она пыталась мысленно вернуться к тем ужасным событиям, она чувствовала, что какая-то стена преграждала путь ее памяти. Она как будто обрушивалась перед ней и скрывала все то, что произошло тогда ночью. — Сейчас совершенно бесполезно обсуждать этот вопрос, — сказала она Бренде. — Я ничего не могу вспомнить. Я пыталась это сделать на протяжении многих лет, но безуспешно.

— У меня есть идея, — вдруг заявила Бренда. — Ты наверняка посчитаешь ее чересчур радикальной, но это вполне может привести к положительному результату. Мы должны во что бы то ни стало восстановить твою память, попытавшись вернуть тебя к той ночи, когда начался пожар. Это можно сделать лишь путем воздействия на твое подсознание. Оно все сохраняет, Стелла. Нам нужно только найти верный способ подключения твоего подсознания.

— Я уже подвергалась гипнозу, но это ничего не дало, — грустно заметила Стелла. — Все, что я смогла вспомнить, — это щелчки какого-то металлического предмета, о которых уже говорила тебе раньше, да странное выражение на лице моего отца, когда он поднял что-то вверх.

— Нужно использовать нечто такое, что могло бы стимулировать твою память, — продолжила Бренда. — Если мне удастся воссоздать внутренний интерьер вашего дома, смоделировать тот самый пожар и поместить тебя туда в качестве участницы, то не исключено, что ты все вспомнишь.

— Вряд ли тебе удастся это сделать, — сказала Стелла с сомнением.

— Нет, все должно получиться, — заверила ее Бренда. — Сегодня я нашла строительные планы, необходимые для этого. К тому же успела отправить их по факсу в лабораторию Далласа. У меня уже есть показания почти всех пожарных инспекторов и следователей по особо важным делам, полицейские отчеты с места события, фотографии собранных вещественных доказательств, — то есть практически все, за исключением этих кусочков металла. Мне известно, где находились тела погибших во время пожара. Все, что мне нужно сейчас от тебя, Стелла, — так это подробное описание мебели и того, как она была расставлена в доме. А еще мне необходимы фотографии твоих родителей.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, Бренда.

— Хорошо, — терпеливо сказала та, — я повторю еще раз. Как я говорила, мы собираемся воспроизвести точную картину произошедшего с помощью компьютерной модели. Наша цель — показать присяжным все, что случилось той ночью; пожалуй, не удастся передать только ощущение присутствия на пожаре. Они увидят компьютерную картинку, отдаленно напоминающую видеозапись. Но если мы приложим некоторые усилия и используем дополнительно кое-какое новейшее оборудование, то наверняка сможем подняться на более высокий уровень. — Она потерла рукой лоб, очень надеясь, что не дает Стелле беспочвенных обещаний. Обычно на разработку подобных программ уходит несколько месяцев. У них нет такого запаса времени, но она верила в то, что ее связи и знакомства с высококлассными специалистами в этой области помогут справиться с этой задачей. — В лаборатории мы можем создать вокруг тебя среду виртуальной реальности. Это будет почти точное отображение всего того, что случилось с тобой в ночь пожара. Должна предупредить тебя, однако, что это может травмировать твое сознание, Стелла. Ты сможешь справиться с этим?

— Но ведь это будет только компьютерной моделью ситуации, верно? — спросила Стелла, не понимая, почему Бренда считает это такой большой проблемой. — Ты же не собираешься в действительности поджечь меня, чтобы заставить испытать то, что я пережила? Это было бы действительно настоящей травмой.

— Нет, разумеется, нет.

— Тогда я согласна.

— Ну, и отлично, — сказала Бренда. — В таком случае нам следует приступить к подготовке прямо сейчас. — Она достала из своего портфеля небольшой желтый блокнот и положила его на стол. — Давай вернемся к самому началу. Расскажи мне все, что ты помнишь о начале пожара. А самое главное — покажи мне фотографии своих родителей.

— У меня их нет, — грустно произнесла Стелла. — Я же говорила тебе, что все погибло в огне.

— Я подумаю, что можно предпринять, — задумчиво сказала Бренда, — и займусь этим сегодня же. Как только завтра утром закончится слушание в суде по вещественным доказательствам, мы вернемся в Даллас и договоримся обо всем.

Этот дом находился в аристократической части Хьюстона. Он был выстроен из красного кирпича, а в уютном дворе росли огромные вязы и кедры, превосходно укрывавшие его от палящего солнца. В девять часов утра весь фасад дома был еще темным, и создавалось обманчивое впечатление, что в доме никого нет. Свет горел только в комнате хозяйки, в удаленной части дома.

Холли вышла из ванной, туго повязав на голове полотенце. Она набросила на себя прозрачную рубашку и подошла к кровати, на которой лежал мужчина.

— Я же сказала, чтобы ты уходил. С минуты на минуту здесь появится мой бывший муж. Я не хочу, чтобы он увидел твою машину во дворе. Ему очень не нравится, когда я развлекаюсь с мужчинами в присутствии дочери.

Мужчина лежал, уткнувшись лицом в подушку. Его кожа блестела от пота, и от этого еще отчетливей были видны тугие мускулы.

— Ты что, глухой, что ли? — заорала Холли. — Ты же обещал мне, что уйдешь к тому времени, когда я выйду из ванны. Почему ты все еще здесь?

Он застонал, перевернулся на спину и уставился в потолок.

— Нам нужно поговорить, — сказал он с некоторым напряжением. — Я не могу сделать то, о чем ты меня просишь, Холли. Я не могу дать показания против моей сестры.

Ее лицо стало угрожающим.

— Ты сделаешь то, что я тебе сказала, — почти зарычала Холли. — Если ты этого не сделаешь, то в следующий раз будешь трахать уже своего сокамерника в тюрьме Хантсвилль. — Она откинула голову назад и неожиданно рассмеялась. От ее зловещего смеха Марио стало не по себе. — Нет, я, пожалуй, не совсем точно выразилась, — злорадно добавила она. — Это тебя будут трахать в этом заведении, милый мой. И можешь себе представить, какая при этом выстроится очередь.

— Господи, — воскликнул он, переворачиваясь на живот и снова пряча лицо в подушку. — Как только я мог связаться с сукой вроде тебя?

Холли подбежала к кровати и ударила его по заду.

— Ты сказал с сукой, да? — заорала она. — Я не покажусь тебе такой сукой после того, как на твою задницу накинутся крутые завсегдатаи тюремной камеры. Ты будешь там королевой бала, Марио.

— Ты невыносима, — сказал он, вскакивая и хватая брюки со спинки стула. Он быстро надел их и застегнул «молнию». — Тебя волнует только твоя карьера. Ты хочешь сделать себе имя за счет Стеллы. Холли наклонилась к нему.

— А ты, Марио? — с усмешкой процедила она, ухватив пучок волос на его груди и резко потянув его на себя. — Что нужно тебе? Щепотку кокаина, после которой ты взлетаешь на седьмое небо? Как же ты будешь устраиваться в тюремной камере, чтобы достигать этого блаженного состояния?

Марио оттолкнул ее.

— У меня есть возможность все честно рассказать, — пробормотал он, учащенно дыша, и оглядел комнату. — У меня нет уголовного прошлого. Это будет первое дело против меня. Меня задержали один-единственный раз, когда я был подростком, поэтому можно рассчитывать на то, что мне назначат испытательный срок.

— Эй, парень, — шутливо сказала Холли, — если хочешь поиграть в кости, попробуй. Хотя должна тебе сказать, что в Техасе не очень жалуют торговцев наркотиками, — добавила она. — Даю тебе гарантию, что ты окажешься в тюрьме. Кроме того, — продолжила она, — я сделаю все возможное, чтобы ты получил максимальный срок. А я почти всегда добиваюсь того, чего хочу. Надеюсь, ты правильно меня понял.

Марио подхватил рубашку и быстро просунул руки в рукава. Его лицо пылало от гнева и досады. Наконец ему удалось одеться. Не говоря больше ни слова, он быстро выбежал из комнаты, спустился в холл, а оттуда — во двор. Добравшись до своей машины, он мгновенно завел мотор и умчался.