История центральных банков и порабощение человечества

Рецензия Тома Сунича

В европейском массовом сознании деньги традиционно ассоциировались с чем-то грязным, чем-то преступным, чем-то недостойным европейского человека, чем-то, чем учат смаковать и хвастаться только скрытные иностранцы и пришельцы из далеких стран. От античности до постмодерна были написаны тонны книг на тему проклятых денег и скверного золота. Можно вспомнить древнегреческого царя Креза или золото Мидаса, или почитать о массовой бойне в средневековой саге о Нибелунгах, история которой вращается вокруг золота, спрятанного в реке Рейн, и страданий, вызванных этим золотом.

Что ж, как напоминает нам Стивен Гудсон в своей книге, ни одержимость абстрактными деньгами, ни практика ростовщичества, ни роль золота сегодня не утратили своего смертельного привкуса. В реальности многие современные деловые операции и глобальные финансовые махинации, подстегиваемые жадностью к наживе, стали еще более смертоносными, угрожая на этот раз не только выживанию западной цивилизации, но и всему человечеству.

Прежде всего, следует понять, что Гудсон не адепт теорий заговора и не писака, занимающийся травлей евреев, чья проза часто приносит больше вреда, чем пользы читателю, желающему просветиться на тему фиктивных денег и их вполне реальных создателей. Если уж на то пошло, Гудсон может похвастаться своими первоклассными знаниями о предмете, который он анализирует в своей книге. Он был членом правления Южно-Африканского резервного банка с большим опытом работы в банковском бизнесе, или, говоря менее скромно, он был непосредственным наблюдателем инсайдерской торговли. Как это возможно, что в нашем так называемом лучшем из всех демократических миров, мире, который может похвастаться прозрачностью и свободной судебной системой, большинство граждан не имеют ни малейшего понятия о том, кто является акционерами крупных центральных банков, таких как Федеральный резервный банк в США и многие другие банки по всему миру? Гудсон демонстрирует, что на самом деле знаменитая американская Федеральная резервная система не имеет ничего общего ни с государственной собственностью США, ни с демократией, а является анонимной корпорацией, преступным синдикатом могущественных финансовых воротил. Конечно, не случайно, что с момента взрыва так называемого пузыря на рынке жилья в США в 2008 году, ни один крупный банк, будь то «Goldman Sachs» или «J. P. Morgan», не был привлечен к ответственности за печатание фальшивых денег или выдачу необеспеченных кредитов. Можно сказать, одна рука моет другую.

Из книги Гудсона вытекает замечательное понимание социальных и политических обстоятельств Древнего Рима, и, если уж на то пошло, Англии Кромвеля и Веймарской Германии. Поэтому его книгу нельзя сбрасывать со счетов как еще один скучный кусочек в мозаике глупой антисемитской и конспирологической литературы, с которой часто приходится сталкиваться многим правым. Именно бесстрастное повествование Гудсона, хорошо вписанное в рамки различных исторических периодов, делает его книгу не только информативной и научной, но и просвещающим чтением для новичка, желающего узнать больше о мистике денег.

Ростовщичество, по-видимому, веками было в центре социальных потрясений и войн. Древние римляне много раз переживали его удары, которые в конечном итоге привели к гибели Рима. Гудсон описывает социальные и экономические реформы римского государственного деятеля Цезаря, его введение первой системы социального обеспечения, освобождение от ренты для многих обездоленных римских граждан и, наконец, запрет Цезаря взимать проценты с уже существующих кредитных процентов. Римская империя стала процветать, но это длилось недолго. Многие аристократы не могли смириться с великодушием Цезаря по отношению к бедным и решили убить его. Ростовщики, среди которых многие были иностранцами еврейского происхождения, наряду с их раболепными лакеями-неевреями, по-видимому, были главным передаточным звеном в росте коррупции и упадке западной цивилизации.

Аналогичные тенденции экономического роста и упадка можно было наблюдать во время подготовки и принятия знаменитой Великой хартии вольностей в средневековой Англии, главной целью которой была отмена облигаций еврейских ростовщиков и отмена ростовщичества. Действительно, несколько десятилетий спустя, в 1290 году, за реализацией Великой хартии вольностей последовало изгнание евреев из Англии. Осторожный читатель может с полным основанием задаться вопросом, почему так много классических авторов, не говоря уже о неграмотных европейских простолюдинах, на протяжении веков обвиняли евреев во всех социальных и экономических бедах и почему евреи так часто становились жертвами жестоких преследований? Отнюдь не занимаясь ненавистническими речами или очернением евреев, автор правильно документирует чрезмерный процент евреев в ростовщическом бизнесе, что исторически способствовало их трагической судьбе.

Автор также не обходит стороной влияние новых политических и богословских идей, в частности, подъем раннего кальвинизма и рождение нового мышления среди европейских и американских политиков 16 и 17 веков. Учение Кальвина о предопределении и его представление о важной социальной роли торговцев оказали огромное влияние на политическую жизнь в Европе и в недавно открытой Америке. Купцы и ростовщики стали новыми образцами для подражания в высокой политике и финансах и стали использоваться неевреями в качестве суперэго. Такая нееврейская имитация евреев через ранний кальвинизм и пуританство быстро распространилась сначала в ранней капиталистической Америке, а затем, особенно после Второй мировой войны, в континентальной Европе. Гудсон отмечает, что английский революционер и кальвинистский фанатик 16-го века Оливер Кромвель считал себя «избранным», а не каким-то обычным гоем. Вскоре после обезглавливания короля Карла I Кромвель вновь открыл ворота Англии для теплого приема евреев.

Автор также проливает интересный свет на качество жизни простолюдинов в позднесредневековой Англии, в которой во многих аспектах качество жизни превосходило качество жизни в наших современных обществах. В XIV и XV веках английские простолюдины работали менее 14 недель в году. Если мы будем судить о счастье и качестве жизни только по количеству электроприборов и нашим банковским счетам, мы никогда не сможем понять истинный смысл счастья. Однако во многих случаях так называемые темные века в Англии и континентальной Европе выглядели гораздо ярче, чем наш собственный темный век. Большая часть церковной архитектуры того времени была прямым выражением народной радости, где стремление к духовной трансцендентности было гораздо более востребовано, чем мимолетное блаженство современной системы, в которой накопительство денег стало новой светской религией.

А потом пришли плохие новости. В 1694 году был создан Банк Англии. Это была модель, с которой копировались все центральные банки Европы, а затем и США. Вскоре после этого началось то, что современные ученые называют «современностью», что на самом деле означало низведение людей до рабства. Английским крупным финансистам не нравилось, что ранние американские колонии выпускали собственные деньги и проявляли враждебность к Банку Англии. Попытка Англии отменить американскую валюту была главной причиной американской революции. В значительной степени Америка 19-го века процветала именно из-за отсутствия центрального банка. Нельзя забывать, как констатирует автор, что президентская кампания Эндрю Джексона проходила под лозунгом «ГОЛОСУЙТЕ за ЭНДРЮ ДЖЕКСОНА, и НИКАКОГО БАНКА!». Зловещим годом для США, как и для всего мира, стало создание Федерального резервного банка в 1913 году, что косвенно привело в западный мир две мировые войны и вызвало сотни локальных войн по всему миру.

Ситуация не была радужной и для американских граждан. Несмотря на то, что им стали завидовать как гражданам мировой сверхдержавы, с 1919 по 2014 год государственный долг США взлетел с 2,6 миллиардов долларов до 17,5 триллионов долларов. Никто не хочет публично заявлять об этом, но большинство американских и западных граждан живут не в кредит, а скорее процветают и прозябают в рассрочку со своей смертью. Время мега-краха и конца белой расы, может быть, уже не за горами.

Автор описывает аналогичные фиатные деньги и различные формы банковского дела в других частях Европы, а также подъем большевистской России, в значительной степени финансируемый еврейскими нью-йоркскими банкирами. Заслуга его книги в том, что он не смотрит на банковскую среду черно-белым образом, а всегда ищет какой-то оттенок. Похвально, что Гудсон упоминает также немецкого экономиста Готфрида Федера, который сам был одним из самых откровенных критиков ростовщичества и сложных процентов в Веймарской Германии. Проблема с именем «Федер», однако, заключается в том, что этот известный экономист некоторое время был связан с национал-социализмом, что, несомненно, может быть красной тряпкой даже для самых беспристрастных читателей книги Гудсона. Как можно сегодня, в нашей политкорректной и самоцензурной академической среде, извлечь из какого-то раннего национал-социалистического ученого что-то положительное? Национал-социализм, официально изображаемый сегодня как символ абсолютного зла, ни в коем случае не должен содержать чего-то, что может быть принято как относительно хорошее – даже в аполитичных областях, таких как спорт, экология, не говоря уже об экономике. Федер, оценив огромные репарационные суммы, которые Веймарская Германия должна была выплатить победившей стороне после Первой мировой войны, пришел к выводу, что выплата сложных процентов приведет к обнищанию граждан и массовой безработице. Учение Федера может быть применено и сегодня, особенно если учесть возможные способы решения огромного суверенного долга всех западных стран вместе взятых.

В несколько менее пессимистичной заметке автор упоминает об удивительных успехах американского штата Северная Дакота, банк которого позволил Северной Дакоте стать самым динамичным штатом с самым низким уровнем безработицы в США. Как Северная Дакота выдержит шторм в ближайшие годы, еще предстоит выяснить. До тех пор, пока ученые и средства массовой информации не решатся заняться коренными причинами надвигающегося финансового хаоса, США вместе со своими западными сателлитами, скорее всего, будут двигаться от одной катастрофы к другой.

Доктор Томислав Сунич

Загреб

Хорватия