История Чешского королевства

§ 28. Король Пржемысл.

По смерти епископа князя Бретислава Генриха князь Владислав III, который после него вступил на престол, представил чешскому дворянству и духовенству, собравшемуся на сейме, своего капеллана Милика и получил общее согласие назначить его епископом. При этом он объявил намерение не заботиться о нововведениях, выдуманных некогда императором Фридрихом, когда, не обращая внимания на право инвеституры, наследованное немецким императором, сам даровал новому епископу инвеституру, которую Милик, или епископ Даниил II, как он стал называться, принял от него охотно (1197). Незадолго перед этим, в том же году, умер в Италии могущественный император, Генрих VI, оставив малолетнего сына, которому достались королевские лены Апулия и Сицилия, под опекой папы, как ленного владетеля; но в Германии князья восставали против назначения его в императоры и предлагали двояко: одни хотели избрать родственника его Филиппа, герцога швабского, другие задумали совершенно отнять императорское достоинство от династии гогенштауфенской избранием Оттона IV, герцога брауншвейгского. Князь Пржемысл, вступивши на престол, по договору с Владиславом, в этом споре принял сторону Филиппа швабского, однако ж так, что Филипп обязан был установить права земли чешской на основании прежних договоров между императором Лотарем и Владиславом II и императором Фридрихом I (1198). Филипп признал закон, что королю немецкому не надлежит вмешиваться в избрание чешских князей, но кто бы ни был назначен самой страной, того и признавать без всякой платы; он возвратил князьям чешским королевский титул на все будущее время, кроме того отрекся от права доставления инвеституры пражским епископам, так что впоследствии это было исполняемо чешским королем. За это Пржемысл, принимавший участие в избрании его в короли и сам торжественно возложивший на себя корону, обещал ему помочь войском против Оттона Брауншвейгского.

Дружба эта однако ж продолжалась не долго. Ибо Филипп, продолжая спор, начатый Генрихом VI с папой приготовил себе врага в папе Иннокентии III, который стал тогда побуждать немецких князей, чтобы они приняли сторону Оттона IV (1201). Король Пржемысл последовал его желанию, и в 1203 году отправился в поход против Филиппа, как союзник Оттона, прежде всего на помощь Герману тюрингенскому, ландграфу. Филипп, заключившись в Эрфурте, был осажден и едва только спасся бегством. Затем мейсенские саксонцы вторглись в Чехию чрез Лужицкие горы до Большой скалы, страшно все опустошая; но они побеждены были мужественным Бенешем (Бенедиктом) Германовым, воспетым краледворским поэтом. Оттон IV возобновил теперь свободу, предписанную Филиппом гогенштауфенским, а сам папа Иннокентий III буллой подтвердил королевский титул чешских правителей (1204).

Но счастье не долго благоприятствовало партии Оттона IV Уже в 1204 году Филипп снова собрал свои силы и опять канал на Германа Тюрингенского, окружив сначала его город Вейсензее. Король Пржемысл отправился на помощь Ландграфу, однако ж должен был скоро отступить, когда Филипп, оставив осаду города, со всей силой обратился против него, и Оттон оставил в затруднении обоих своих друзей. В то же время, произошло, и в Чехии восстание против Пржемысла. Депольт и Собеслав, сыновья Депольта II, которые владел уделами в жупах Чаславской, Хрудимской и Вратиславской, пытались отнять у него правление. Предприятие это, как кажется, было тотчас же оставлено. Тем не менее Пржемысл, как и Ландграф Тюрингенский, и несколько других немецких князей, принуждены были передаться на сторону Филиппа, он заключил с ними договор и наконец вошел в новую дружбу, так что Филипп сговорил дочь свою Кунигунду за сына Пржемысла Вячеслава хотя оба обрученные были еще в колыбели (1206). Когда Филипп Гогенштауфенский в 1208 году, изменнически был умерщвлен в Бамберге, Пржемысл признал Оттона IV императором, но уже не вошел с ним в искреннюю дружбу. Оттон однако ж, не имея противника в государстве, нарушил скоро свои обещания, данные папе Иннокентию, и тем самым приготовил вражду последнего. Когда папа вызывал князей против него и требовал, чтобы они избрали императором Фридриха сына Генриха VI, уже взрослого (1210), Пржемысл, Отокар, а равно с ним Герман Ландграф Тюрингенский первые отказались повиноваться Оттону.

Оттон, как только узнал об этом, собрал всех врагов короля чешского в империи и в самой Чехии и готовился к походу против него. Пржемысл Отокар в молодых летах (около 11 SO г.) женился на Аделаиде, маркграфине мейсенской, которая родила ему сына Вратислава и трех дочерей. Но сделавшись князем и скоро потом королем чешским, он прогнал от себя жену и детей под предлогом родства с ней в четвертом колене и взял другую, Констанцию, сестру Венгерского короля Эмериха (1198). Аделаида пребывала у брата своего маркграфа мейсенского Дитриха, откуда дочь её Маргарита, иначе Дагмара, выдана была за Вольдемара, короля Датского (1205); Дитрих же за несправедливость, оказанную его сестре, сделался главным врагом Пржемысла. Тогда, по побуждению его, Оттон IV, на государственном сейме в Нюрнберге, осудив Отокара посредством немецких князей своей партии, и приказал провозгласить его вероломным, а удел земли чешской отдал Вратиславу, сыну его от Аделаиды. Некоторые дворяне и жупаны из Чехии присутствовали при этом деле, желая содействовать свержению Пржемысла с престола. Между ними был и Чернин, главный камергер, некогда первый из помощников Пржемысла; ибо теперь король изгнал его из страны и завладел его имениями (1212).

Оттону не доставало сил исполнить свой приговор. Пржемысл не только усмирил внутреннее восстание против себя, но даже с войском перешел чрез Баварскую границу, чтобы помочь молодому королю Фридриху, который скоро прибыл из Италии в Германию и прежде всего старался войти в дружбу с королем чешским утвердив и увеличив договоры о свободе земли чешской. Кроме возобновления условий Филиппа и Оттона. Фридрих II дозволил Пржемыслу и будущим королям чешским, чтобы повинность свою — поставлять 300 вооруженных людей для похода в Рим, по своему желанию или могли исполнять, или выплачивать вместо этого 300 гривен серебра, и чтобы не отправлялись ни на какие другие сеймы в государстве, кроме тех, которые были назначены вблизи страны чешской, в Бамберге, в Нюрнберге или в Мезиборе. Кроме этого он подарил королю чешскому Флосс, Шварценберг, Донин и другие города и владения в Мейсене и в верхнем Фальце в вознаграждение за урон, понесенный последним во время войны.

В начале 1213 года король Пржемысл прибыл к Фридриху во Франкфурт, сопровождал его во время коронования в Могуче, а потом вместе с ним преследовал Оттона в северной Германии до Брауншвейга, главного его местопребывания. Таким образом, несколько времени спустя, Фридрих II был признан императором; Оттон же умер уже в 1218 году.

Тотчас по окончании этих войн в империи, король Пржемысл на земском сейме предложил своего перворожденного сына Вячеслава, тогда одиннадцатилетнего, признать будущим наследником (1216), избрание это подтверждалось также императором Фридрихом, в силу недавно изданных привилегий. Это произошло без противодействия в самой Чехии, хотя с сопротивлением со стороны Депольтичей, которые по этому оба удалились из Чехии в Силезию. Брат Промысла Владислав Генрих маркграф моравский не имел детей и потому не имел права на наследие. Тогда старый закон Бретислава о наследничестве, был совершенно уничтожен, а вошло в обычай наследие по первородству хотя необходимо было согласие сейма.

Едва только утихли за границей волнения, на который до сих пор была обращена заботливость короля Пржемысла, произошел в Чехии разрыв между светской и церковной властями из тех же причин как прежде, во время епископа Генриха Бретислава. Епископ Даниил, возвышенный князем Владиславом III, не имел, как кажется, таких заслуг, за которые он достиг такой должности, но был совершенно предан княжеской службе. Тотчас по вступлении его в епископы, на него представлены были жалобы к папскому двору, которые свидетельствовали во первых то, что прежней своей жизнью был недостоин такого повышения, а потом, что не радел о защите церковных прав из-за непохвальной услужливости к светской власти. Даниил, после многих отговорок, должен был лично защищать себя при папском дворе в Риме; но снисходительность папы Иннокентия III к королю Пржемыслу, за его поступок в споре за императорский трон, была причиной, что ему было облегчено покаяние, так что он снова был утвержден в сане епископа (1202). Правление его в дальнейшее время нисколько не отличалось от предыдущего. Имение епископское было сильно растрачено от долгов, часть его отдана была вельможам, служившим при королевском дворе; земское чиновничество без препятствия дозволяло себе притеснения в отношения подданных духовенства, не обращая внимания на предоставленные им льготы; простирало это на лица духовные в судебных ссорах, которые сыздавна были предоставлены суду епископа; так что сам король и вельможи не обращали внимания на права епископа при раздаче бенефиций, назначая и сменяя духовных без всякого отношения к утверждению самого епископа.

По смерти же Даниила (1214), управлявшего 16 лет своей епархией, назначен был епископом Андрей, пражский пробст, человек строгих правил и безукоризненной жизни, который без всяких рассуждений взялся сохранять права церкви, по обычаю, ценимому в стране. Хотя он не склонялся к ложной привилегии императора Фридриха I, определявшей полную независимость пражского епископства от князей чешских, однако ж, без сомнения принял также инвеституру от короля, которая уже юридически была перенесена на него от немецкого императора, и обратился скоро к королю с жалобой на худые обычаи, до сих пор бывшие, и когда просьба его не была исполнена, отправился в Рим (1216) и там, с согласия папы Гонория III, наследника Иннокентия, издал интердикт на Чехию или запрещение всех церковных служб, равно как и церковное проклятие на некоторых главных чиновников, которым он приписывал наибольшую вину во всех этих делах. Король, вследствие противодействия епископа, еще больше разгневался и лишил епископа его имений и доходов, при чем были уничтожены грамоты на освобождение пражской церкви, изданные предшествовавшими правителями. Если короли так поступали и каноники пражские и большая часть духовенства противились распоряжениям епископа и совершали божественные службы помимо его повеления. Но когда папа Гонорий, с полным значением апостольской власти, вышел на защиту действий епископа, так как это было дело церкви, и преследовал церковными наказаниями непослушное духовенство, то Пржемысл предложил мирное условие, которое после четырехлетнего колебания привело, наконец, к мирному съезду на границе Баварии против Австрии, на горе, называемой Шах, куда явились папский легат, кардинал Григорий Кресценцио, король Пржемысл, Леопольд VI, герцог австрийский, епископ Андрей и много других духовных и светских чинов (1221). Договором, здесь заключенным, признана была власть епископа назначать священников, хотя без нарушения права патроната отдельных лиц; король обещал епископу десятину с целой земли; подданные епископа освобождены были от всех земских работ, а епископу предоставлен суд над ними, равно как и над духовенством во всей стране.

Подобные льготы, но в меньшей мере предоставлены были и остальному духовенству — в отношении податных людей — большой привилегией, изданной королем Пржемыслом в 1222 году.

Однако ж все эти раздоры не окончились этим договором. От нового недоразумения епископ Андрей оставил Чехию, опасаясь за свою личность, и умер в Риме в 1224 году. Папа Гонорий заботился теперь о том, что бы в Чехии не был выбран такой епископ, который бы не заботился о сохранении того, что было достигнуто церковью в этой распре и содействовал тому, чтобы впоследствии пражские епископы были избираемы не на земских сеймах, но от капитулы своей церкви, как это было вообще в Германии, после окончания первых великих раздоров между папой и императором, начатых при папе Григории VII и Генрихе VI; равным образом приготовил то, что инвеститура назначаемая епископам прежде от немецких императоров, теперь давалась уже чешскими королями.

Во время окончания этих церковных раздоров умер брат Пржемысла, Владислав, маркграф моравский (1222). Несмотря на прежний обычай, в силу которого Депольтичи, как младшая линия Пржемыслова рода, должны были получить управление Моравии, король Пржемысл держал ее в своих руках, а потом отдал в удел второму сыну своему Владиславу (1224), а после его смерти (1227) третьему Пржемыслу. Перворожденного же Вячеслава I, которому поручил Пльзен, как удельное княжество (1225), еще при жизни своей повелел короновать вместе с молодой женой его Кунигундой, в Праге, в церкви св. Вита, епископу Могучскому Зигфриду (1228). При этом исполнили древний обычай возведения нового князя на каменный стол в Пражском замке и показывания ему башмаков и плуга Пржемысла; народ знал и чувствовал, что это произошло от гордости и пренебрежения народными правами и обычаями, ибо равнодушие к нему проявлялось в королевском доме и другими способами.

В его правление немецкое население в Праге умножилось до такой степени, что владело большей частью пригорода на правой стороне Влтавы, вследствие чего и чешское население было подчинено немецкому суду и немецкому праву. Такое усиление немецкой народности в главном чешском городе было плодом стремления немецких горожан переселяться на восток, распространенного со времени походов саксонского герцога Генриха Льва против полабских славян, которые были и порабощены и лишены народности именно тем, что в земле их водворялось и наделялось ленами немецкое дворянство, а города их, лишенные своего старого туземного населения, уступались немецкому городскому сословию. Что тут совершили чуждые завоеватели, то было взято за образец почти всеми соседними с Немцами славянскими владетелями: они удаляли туземное население, обнищавшее от разных притеснений жупного управления, из пригородов и других мест, удобных для отправления ремесел и торговли, и продавали эти места иностранным колонистам. Так начали делать одновременно князья мекленбургские и померанские, онемечившиеся совершенно вместе со своими народами, так — и удельные князья силезские из владетельного польского рода, подобно тому же, хотя и в меньшем размере, стал поступать король Пржемысл в Чехии и брат его Владислав Генрих в Моравии. Кроме Праги и во многие другие города при жупных замках введены немецкие горожане, наделены городскими льготами, получили своих судей и ратманов; сверх того немецкими колонистами было основано несколько новых поселений, упоминаемых именно в округах Литомержицком, Жатцком и Локетском.

Между тем, когда король Пржемысл достигал уже преклонных лет, возникла неприязнь между издавна дружественными родами королей чешских и герцогов австрийских, а вследствие этого произошел разрыв и с императором Фридрихом II. За много лет назад император сговорил старшего сына своего Генриха с Агнессой, дочерью Пржемысла, которая в качестве цесаревны была с детства воспитана в немецких нравах при дворе герцога австрийского Леопольда VI. Но когда Агнессе минуло 17 лет, то Леопольд условился с императором Фридрихом, чтобы последний вместо нее взял в супруги своему сыну его собственную дочь Маргариту. Лишь только этот уговор состоялся (1225) и Агнесса была возвращена к отцу в Чехию, как поднялась война и король чешский переправил свое войско через австрийские границы. На другой год (1226), заключено примирение, но прежняя приязнь уже не возобновлялась. Четыре года спустя, умер король Пржемысл после 33-летнего правления (1230).

§ 29. Король Вячеслав I Одноглазый. Перемены в состоянии государства и народа, происшедшие в его время.

Король Вячеслав I, будучи коронован еще при жизни отца своего, вступил на престол без всяких смут. Этот государь, занявший трон на 25-летнем возрасте, был человек души пылкой, отличался большой храбростью, энергичностью, но, благодаря немецкому воспитанию, оставался совершенно чужд своему народу. В силу этого и немецкий элемент в его время приобрел во всех отношениях гораздо большую силу, чем при его предшественнике. Делалось это именно путем введения немецких колоний в возможно большее количество городов (т. е. прежних пригородов), а также — жупных замков и рынков или торговых поселков. В Праге король, в первые годы своего правления, расширил пригороды на правом берегу Влтавы, основав новый большой торг или город Святогаведский с костелом того же имени, в чем инициатива принадлежала минцмейстеру его Эбергарду из немецких горожан Праги. Уже позже (после 1235 года), дозволил он обнести стеной и окопами главную часть пригорода с его прибавлением, откуда собственно и возникло так называемое пражское место, названное впоследствии старым местом. Равным образом в его время и другие города, уступленные вольным немецким общинам, начали обноситься стенами, как ради охраны их против иноземных врагов, так и с той целью, чтобы горожане, запертые стенами, были тем обеспеченнее в своих льготах против вторжений жупных правителей и против других насилий.

Огораживание городов укреплениями подавало и дворянству несомненный повод, для сохранения приобретенной им силы, строить вместо открытых,, незатейливых жилищ или дворов — прочные замки и твердыни, обыкновенно на высоких и крутых горах по новому итальянскому способу, гораздо прочнейшие и неприступнейшие, чем старинные жупные крепости, строенные для общей потребности. По примеру короля и в угождение ему часть чешского дворянства начала пристращаться к употреблению немецкого языка, а отсюда многим тогда основанным замкам приданы немецкие названия, как напр. Росенберг, Штернберг, Лихтенбург и т. п. Равным образом вошло в обычай подобно немецкому дворянству называть но замкам и дворянские роды, их выстроившие; потому со времени короля Вячеслава начинают упоминаться имена новых родов, имевших в последующие столетия наибольшее значение во всех государственных делах. Так из тех знаменитых поколений, о предках которых упомянуто в конце предшествовавших книг, потомки двух братьев, Грабиша и Славка, начали называться панами из Осека или из Ризенбурга; Ветковичи, разделенные на многие ветви, названы панами из Росенберга, из Граца (Гейнрихова), из Ландштейна, из Устья, из Фалькеншейна и иначе; от Гроновичей пошли паны из Липы, из Дуба (в Болеславце) из Ронова, из Лихтенбурга, из Находа, с Клинштейна и многие другие; от Бозйчей, или потомков маршалка Георгия, — паны из Вальдека и из Газенбурга, иначе называемые Зайцовы, также паны из Рожмитала и из Шелленберга; от Марквартичей — паны из Лемберга, из Зверстич, из Михайлович, из Вартенберга или из Стражи, из Вальдштейна; от Бенешовичей — паны из Бенешова (по первоначальному родовому местопребыванию), из Бехины, из Дуба (на Сазаве) и из Лещна, также паны из Литич, из Нотенштейна, из Ризенберга, из Скалы, из Жинкова, из Худениц Черниновых; от рода Сеземы, камергера королевы Юдифи, — паны из Хустника, из Тальмберга, из Винтерберга, из Кауниц. Прославились также роды, о старейших предках которых известий не сохранилось: паны из Янович, из Винтерберга, из Жиротина, из Коловрат, все одного рода, который начинает упоминаться частью при короле Пржемысле I, частью только позже; паны из Стракониц, предок которых Бавор упоминается также впервые при короле Пржемысле I; паны из Кунштата, впоследствии также из Подебрад, первым значительным предком которых был Геральд, бургграф Оломюцкий, 1210 г.; паны из Штернберга, потомки Дивиша из Дивишова, жупана Прахенского (1218) и потом высшего маршалка в последние годы короля Пржемысла (1221), названы по двум замкам Штернбергским, одному — в Чехии, и другому — в Моравии; паны из Красикова или из Швамберга, смотря по чешскому или немецкому названию замка; потомки Ратмира из Сквиржина (1221), сын которого, Ратмир, был бургтрафом в Пшимде; паны из Пернштейна, предок которых Готгардт упоминается под 1171 г.; паны из Гутштейна и Вретбы, потомки Грознаты, основателя монастырей Тепельского и Хотешовского.

К распространению в государстве немецкого языка способствовало в это время также не мало введение нескольких новых монашеских орденов, члены которых в начале были все сполна иностранцы, во многих же иноземный элемент преобладал и позже. Еще при короле Пржемысле, орден немецких рыцарей или Госпитальеров Девы Марии в Иерусалиме, приобрел в Праге приход на Поречье, у костела св. Петра (до 1215), переведенный впоследствии к св. Бенедикту на Старом месте, Тамплиеры также в начале правления Вячеслава I получили там монастырь с костелом св. Лаврентия. Вслед за тем прибыли в Чехию ордена так называемых нищенствующих монахов, доминиканцев и францисканцев или меньших братьев, недавно возникшие в Италии. Доминиканцы приобрели в 1226 г. костел св. Климента на Поречье, а затем вместо него костел того же имени близ Пражского моста; меньшие братья — костел св. Якова за Тыном, в Праге, наиболее же строгие — руководящий в этом ордене костел св. Франциска в Поджизье, там же на Старом месте Пражском. Основательницей последнего монастыря была Агнеса, вышеупомянутая дочь короля Пржемысла: в качестве отринутой невесты императорского сына, она избрала девическую жизнь и вступила в чрезвычайно строгий орден св. Клары, управлявшийся также уставом св. Франциска. Монастырь этого ордена Агнеса основала при костеле св. Франциска, сейчас же возле мужского монастыря того же ордена, и управляла им 48 лет, при чем не переставала осведомляться обо всем, что делалось в мире, и давать советы брату своему Вячеславу, много полагавшемуся на её слова.

Оба ордена, доминиканцев и меньших братьев имея главной заботой своей проповедь религии, преимущественно же защиту правого церковного учения против еретических заблуждений, и успели в короткое время распространиться по всем значительным городам государства и держались в них предпочтительно населения немецкого. Высшие представители их в Риме имели постоянным правилом посылать в чешские монастыри иностранцев, природных же чехов, вступивших в орден, рассылать по чужим землям, на что часто жаловались последующие чешские короли.

Наряду с этими пришлыми изчужа орденами, возник в это время в самой Чехии особенный орден госпитальеров св. Франциска или крестоносцев с красной звездой, назначением которого было попечение о неимущих и больных. Только что упомянутая нами княжна Агнеса основала сперва при своем монастыре св. Франциска, потом у св. Петра на Поречье, в Праге, госпиталь, который, согласно тогдашнему обычаю, управлялся особым учрежденным с этой целью братством (1233).

Но вскоре, содействием её, к этому пражскому госпиталю присоединены многие другие госпитали и все подобные братства в государстве слиты в монашеский орден, которому папа Григорий IX, по её же ходатайству, предписал устав св. Августина (1237). Этот орден быстро распространялся, вне Чехии и Моравии, в Силезии и других частях Польши, благодаря преимущественно приязни вратиславского князя Генриха II Благочестивого, женатого на старшей сестре Агнесы, Анне. Представитель или магистр пражского госпиталя был первенствующим лицом целого ордена и назывался великим магистром. Местопребывание его было в 1252 году перенесено от св. Петра на Поречье в новый госпиталь на Старом месте Пражском, в конце моста, где находится и доселе.

Многообразное столкновение с немцами, как дома, так и за границей, ознакомляло быстрее чехов того времени с успехами просвещения, выходившими из западной Европы, а вместе с тем и с неизбежными спутниками их — всякого рода тщеславием и роскошью. Ознакомившись с произведениями искуснейших ремесел и плодами южных земель, которые вносились в страну, благодаря более живым торговым оборотам, чешские дворяне и рыцари привыкли к блестящему и расточительному образу жизни. Вошло в обычай великолепное рыцарское одеяние, блестящие шлемы с пестрыми султанами, красивые панцири и щиты, отмеченные отличительными цветами родов; аксамитовые сукна, блещущие золотом и кони, украшенные шелковыми попонами с драгоценными камнями и перлами. Рядом шли — шумный образ жизни в замках, пиры, игра в кости и другие пустые удовольствия, страсть к охотничьим забавам, большая пышность и мотовство. Во главе всего этого стоял двор короля Вячеслава, дававший всему тон. Здесь было великолепие, дотоле в государстве невиданное. Король, с ранних лет склонный к роскоши, не щадил коронных доходов дл> того только, чтобы собрать около себя все, что могло способствовать роскошному образу жизни, по требованиям того времени. Его щедрость привлекала к пражскому двору иностранцев всякого рода: странствующих рыцарей, ознакомившихся с наилучшими способами придворных развлечений в иных землях; фигляров, совершавших различные фокусы; любимых немецких певцов, забавлявших дворянское общество стихотворными песнями о любви и приключениях; король Вячеслав и сам искушался в сочинении немецких любовных песен по их примеру. Все роды празднеств, вся пышность мужских и женских одежд и всякое великолепие сосредоточивалось на больших состязательных играх или турнирах, происходивших при дворе. Блюстителем в них всех тех правил, которые соблюдались и в иных землях, был немецкий рыцарь Ойирж с Фридберга, пришлец изчужа, особенный любимец короля Вячеслава. Для охотничьих забав король построил себе увеселительные охотничьи замки в королевских лесах, как напр. небольшой замок Тыржов или Ангербах у Крживоклата. Особенно любил он шумную травлю, хотя однажды и пострадал от неё сильно, ибо, гнавшись раз за зверем, ударился глазом в острый сук и лишился глаза, отчего и назван Одноглазым. Была еще в нем та особенность, что он не выносил звона, так что, куда бы он ни приезжал, обыкновенно всякий звон должен был прекращаться.

§ 30. Война короля Вячеслава с Фридрихом II Австрийским и распря с императором Фридрихом II.

Во время вступления Вячеслава I в управление, чешский двор стоял в дружественных отношениях с королем венгерским Андреем II, сестра которого, королева Констанция, была матерью Вячеслава, — с князем Вратиславским, а вскоре и великим князем Польским, Генрихом I, сын которого Генрих и Благочестивый был женат на сестре Вячеслава, — с герцогом Хорутанским Бернардом, мужем другой сестры Вячеслава, Юдифи, и с различными другими немецкими князьями. И с императором Фридрихом и не было явного разрыва, хотя отверженная невеста сына его, Агнеса, сестра Вячеслава, ни в каком случае не простила ему своего оскорбления. Король Вячеслав кроме того считал за ним наследство жены своей Кунигунды, следовавшее ей после отца её короля Филиппа Гогенштауфена, но они, по прошествии нескольских лет, приятельски разделились друг с другом таким образом, что вместо земельного удела, который приходился на долю Кунигунды, Вячеслав взял от императора 10000 гривен серебра (1235).

Только недавно возникшая вражда с домом Бабенбергским возобновилась не задолго до смерти короля Промысла и повела за собой войну. Преемник герцога Леопольда IV в Австрии, Фридрих II, отважный, молодой человек через чур неспокойного характера, вскоре по вступлении своем на престол, покинул жену свою Софию, дочь греческого императора, сестра которой Мария была невестой Венгерского королевича Белы, сына короля Андрея II. Чешский двор принял это за оскорбление дружественного ему двора Венгерского и объявил против Фридриха войну. Еще при жизни короля Пржемысла, младший король Вячеслав вторгнулся с войском в Австрию в 1230, затем вторично — в следующем 1231 г., и овладел значительной частью государства. Тогда на третий (1232) год Фридрих подкрепил себя союзом с несколькими соседними князьями, в числе коих был брат Владислава — Пржемысл, маркграф Моравский, и, собрав весьма сильное войско, числом 40000 человек, вторгнулся в Моравию (1233). Но когда войска встретились близ крепости Битова, которой завладел Фридрих, то, благодаря хитрости пана Бочка, предка панов с Кунштата, звуком барабанов, раздавшимся разом со всех сторон, удалось привести войско австрийское в такое смятение, что оно, боясь быть окруженным, бежало без боя. Затем король Вячеслав обратился против непослушного брата, взял Брюян, овладел его государством и только по ходатайству матери склонился на помилование его.

Состоялся мир и с герцогом австрийским, но длился он, впрочем, недолго. Фридрих поддерживал восстание в Венгрии против короля Белы IV, который наследовал отцу своему Андрей в 1235 г., надеясь этим путем сделаться самому королем Венгерским. Тогда короли чешский, венгерский и третий сосед Фридриха, с которым последний также вступил во вражду, — Оттон баварский составили союз и вторглись в Австрию, нанося государству опустошение. Но и этого было не довольно: Фридриху австрийскому удалось навлечь на себя гнев и императора Фридриха. Фридриха II, хотя достиг императорской власти при благосклонных отношениях к папе Иннокентию III, но со временем пошел по следам брата, отца и деда, вступив в неприязненные столкновения с папской властью в Италии, так что возобновилась старая борьба папства с империей. Во время возникших при этом новых смутах, старший сын императора, Генрих, бывший жених Агнесы, принял участие в тайном заговоре против отца, куда примкнул и сват его Фридрих австрийский. Император, разведавши об этом, заключил сына в темницу, а Фридриха пригласил на суд; когда же последний не явился, то он выдал против него акт, т. е. приговор, в силу которого он был лишен всех прав и сана (1236). Король Вячеслав, условившись с императором, принял на себя выполнение этого приговора в союзе с герцогом Баварским и несколькими другими немецкими князьями. Чешское войско вместе с другими врагами Фридриха снова вторглось в его земли, где в тоже время произошло восстание всего дворянства за притеснения, которые оно терпело от Фридриха. Последний в короткое время потерял все и заперся в нескольких крепких замках и городах с верными ему людьми. Император сам с своим двором прожил несколько месяцев в Вене, желая удержать в своей власти Австрию и соединенную с ней Штирию, и уже посадил в обе земли своих правителей.

Но победа над восставшим имперским князем и успехи, приобретенные императором в это время в Италии против папской партии, сделали его, как видно, уже чересчур самонадеянным, так что он скоро выказал неблагодарность к своим союзникам. Он начал какой-то спор с королем Вячеславом из-за некоторых замков, которые некогда еще в начале своего управления Германией уступил он королю Пржемыслу. Во время имперского сейма в Регенсбурге в 1237 г., где присутствовал и король Вячеслав, он требовал у последнего, в частном разговоре, назад этих городов и когда король, отказав ему в его требовании, отошел, то шедший вслед за королем, в числе прочих, фульдский аббат позволил себе ударить его по плечу и сказать: «Будь я соседом твоим, научил бы я тебя слушаться императора и сделал бы из тебя кроткого королька». Но Ойирж, вышеупомянутый любимец короля, дал аббату пощечину и сказал: «Не было у тебя, монах, доброго наставника, который бы научил тебя учтивости к королям и панам». Когда это дошло до императора, последний призвал к себе короля и Ойиржа, желая заключить их в тюрьму. Но Вячеслав, приступив к императору, заметил: «Не в твоей еще, господин, мы власти», схватил его за плечи и прибавил: «или присягни, что мы уйдем отсюда беспрепятственно, или здесь же лишишься жизни» Перед ним стал Ойирж с обнаженным мечем. Император, испугавшись, отпустил их беспрепятственно.

Так рассказывалось тогда о начале вражды между королям и императором. Верно то, что папский двор всячески старался о том, чтобы король Вячеслав не был дружен с императором, и добивался этого преимущественно посредством сестры Вячеслава Агнесы, бывшей уже аббатисой у св. Франциска. Король Вячеслав, сдавшись на эти увещания, тотчас примирился с герцогом австрийским и обещал ему помощь при возвращении утраченных земель, взамен чего Фридрих обязывался уступить ему целую часть Австрии на южном берегу Дуная и выдать племянницу свою, — атак как он был бездетен, то и наследницу — Гертруду за старшего сына Вячеславова, Владислава: таким образом открывалась первая надежда на присоединение Австрии и Штирии к короне чешской (1237).

Во время заключения этого договора, Вячеслав воевал в Моравии против брата своего Пржемысла, с которым у него по неизвестным причинам вышел новый разрыв. Окончательный мир заключен между ними благодаря дружественному посредничеству венгерского короля Белы, при чем король Вячеслав отнял у брата половину его земли. Он оставил ему Ольмюц и Опавы, Брюнн же отдал матери своей Констанции вместо прежнего её вдовьего местопребывания Вратислава, где был посажен в качестве удельного князя Ольдржих, сын сестры Вячеслава и Бернарда, герцога хорутанского.

Вслед за окончанием этой расправы король предложил помощь Фридриху австрийскому, который теперь успел отнять большую часть своих земель от императорских правителей (1238). К союзу с королем Вячеславом, благодаря содействию папского двора, приступили Оттон, герцог баварский, Генрих, ландграф тюрингенский, маркграф Генрих мейсенский, Оттон и Иоанн маркграфы бранденбургские. Папа Григорий IX затем провозгласил анафему на императора Фридриха II и приглашал князей к избранию нового императора (1239). Но на этот раз император Фридрих обратными переговорами успех рассеять готовившуюся на него грозу. Оставаясь сам в Италии, где шла сильная борьба между его партией и папской, он послал в Германию своего сына Конрада, избранного в немецкие короли, но в то время еще 11-ти-летнего, и назначил имперский сейм в Эгере, где ему удалось привлечь на свою сторону сначала ландграфа тюрингенского и маркграфа мейсенского. Затем неожиданно император сошелся е герцогом австрийским, уничтожив изданный против него акт и возвративши ему земли и достоинства, а договор между ним и королем Вячеславом об уступке половины Австрии объявил недействительным. Лишенный таким образом союзников, и король Вячеслав вступил в переговоры с императором и между ними состоялся окончательный мир, после чего он собрал войско против Фридриха австрийского и снова вторгнулся в его государство (1240).

§ 31. Победа над татарами.

Но он был отвлечен от этой борьбы грозной опасностью: великое бедствие, страшно опустошившее обширные государства Востока, достигло границ чешских и одинаково угрожало как королевству чешскому, так и беспокойному соседу его Австрии. Еще в первые годы правления отца Вячеславова Пржемысла, свирепый народ монгольский или татарский, предводимый могучим Чингисханом впервые из степей верхней Азии ударил на окрестные государства, имея ввиду добыть господство над целым миром (1202). В короткое время вся Азия подпала их владычеству. В 1224 г. они впервые перешагнули границы Азии и Европы в странах, прилежащих Черному морю, столкнулись с русскими в битве при реке Калке разбили их на голову, но в то время они еще ограничились порабощением ближайших областей. Когда же владычество их в Азии было окончательно утверждено, то другой хан их Угетай предпринял покорение Европы. В 1237 г. он вторично напал на Русь, разделенную тогда на многие княжества между потомками Рюрика, со стороны которых не могло быть совокупного противодействия. Тогда в течении четырех лет татары быстро покорили всю Русь. В 1238 г. разрушили Владимир — в то время столицу великих князей русских, а через два года и старославный Киев (1240). Шпионы их уже разъезжали по землям, лежащим далее на запад, а также и в Чехии, где им придано было насмешливое прозвище картасов, но происхождение их в то время было неизвестно. После падения Киева, «старший из внуков Чингисхана, Батый, во главе 500,000 конных татар, выступил для покорения западного христианства. Первой на пути была Польша. Еще перед концом зимы 1241 г. Татары вторглись в малую Польшу взяли и выжгли Сандомерж и Краков. Затем Батый разделил войско свое на две орды: с одной, многочисленнейшей, пошел он через Татранские проходы на королевство венгерское, другая орда обратилась на север в великую Польшу, а отсюда прямо к границам чешским.

Страх перед этим свирепым врагом разошелся далеко по всем землям. Папа Григорий IX велел провозглашать крестовый поход, вызывая на бой в защиту веры христианской. Но вредная распря между ним и императором Фридрихом, не прекращавшаяся ни на мгновение, препятствовала всякому обширному союзному предприятию. В Германии вооружились только в некоторых ближайших к опасности областях. Несколько князей послало помощь великому князю польскому, Генриху Благочестивому, который готовился к бой в Нижней Силезии; другие пришли в Чехию, где король Вячеслав, оставив все дела, деятельно занимался приготовлениями к обороне. Под знаменами его сошлось до 40,000 пехоты и до 6,000 конницы, с которыми он наконец, приняв крест, вышел из Праги к границам силезским, намереваясь соединиться с силами свата своего, Генриха Благочестивого, ибо и татары соединили свои обе орды в одну под начальством Петы и шли против Генрихова стана в Легнице. Здесь Генрих, не посоветовавшись с королем Вячеславом и вопреки ожиданию последнего, совершил с ними несчастную битву (9-го апреля). Десять тысяч христиан легло в геройском бою, в числе их сам Генрих, а рядом с ним последний чешский князь из Деполтичей — Болеслав, сын Деполта III, удалившагося из Чехии.

На другой день после битвы король Вячеслав был бы с войском своим в Легнице, ибо он пришел уже к пределам государства в округе жетавском. Татары не отважились завязать с ним другую битву, к которой он уже приготовился, но поспешно обратились назад в верхнюю Силезию, нанося опустошение огнем и мечом. За тем, как кажется, немецкие союзники Вячеслава, видя, что опасность от их земель отвращена, разошлись и король должен был ограничиться охранением границ чешских и моравских. Тщетно пытались татары вторгнуться в Чехию через Гладкую жупу: горные проходы были всюду завалены и защищены. Но по прошествии трех недель, овладев местным жупом опавским, они открыли себе доступ в Моравию.

И здесь началось страдание и плач. Татары взяли Опаву, Пшеров, Литовль, Иевички и другие города один за другим, по всей земле жгли и грабили в волю; сожгли и разрушили знаменитые монастыри в Градище, Райграде и других местах плодородную Гану опустошили в конец. Народ бросал свое имущество и бежал в леса и горы, чтобы только спасти свою жизнь. Только три города осаждали татары без успеха — Ольмюц, Брюн и Уничов, да некоторые крепости и замки, благодаря храбрым защитникам, отразили их нападения: так прославились доблестью Внеслав и Вратислав в капелле Божией Матери на Гостыне.

Наконец король Вячеслав собрал против них новая силы и пошел им на встречу в Моравию. Ему помогал в это время и Фридрих Удалой австрийский; при наступающей опасности они примирились заключив договор, в силу которого Фридрих опять соглашался выдать племянницу свою Гертруду за Вячеславова сына Владислава. При Ольмюце, обложенном татарами, произошла кровавая встреча: здесь предводитель чешского войска Ярослав, из дворянского рода, который вскоре за тем стал называться Штернбергским, нанес татарам чувствительное поражение. От его храброй руки пал один из внуков Чингисхана, как кажется, Бойдар, брат Петы. Вслед за тем татары очистили Моравию и поспешили в Венгрию, где и соединились с главным войском хана Батыя.

Королевство венгерское представляло в это время печальное зрелище татарской жестокости. На той же самой неделе месяца апреля, когда князь польский покорился войску Петы при Легнице, хан Батый в столь же кровавой битве при реке Слане разбил венгров, ослабленных гибельной рознью короля и вельмож, вследствие чего все венгерское королевство подпало власти татар без дальнейшего сопротивления; и принялись татары избивать население, превращая в пустыню особенно долины, где сами хотели поселиться навсегда. Король Бела бежал сперва в Австрию, где был изменнически схвачен Фридрихом Удалым и выпущен только за большой выкуп, и затем удалился в Хорватию. После бегства Петы из Моравии, Батый приготовился со всеми своими силами напасть на Австрию. Но в это время уже соединились вместе король Вячеслав, герцог Фридрих, герцог хорутанский и несколько других соседних немецких князей и мужественно ожидали его нападения. Батый, осведомившись через шпионов о собранных ими военных силах, счел за лучшее избежать решительного боя и оставить дальнейшее предприятие в этих странах. Тогда обратился он на юг за королем Белой, грабежом прошел по Хорватии до самых Далматских берегов и остался зимовать в этих областях; в начале 1242 г. он окончательно воротился в Русь и в Азию, где обстоятельства, касавшиеся внутреннего положения татарской империи, требовали его присутствия.

§ 32. Первое соединение Австрии с Чехией. восстание Пржемысла, сына Вячеслава.

Лишь только миновала эта гроза, как снова возникли прежние распри между чехами и беспокойным герцогом австрийским Фридрихом, опять не захотевшим сдержать условленных обещаний. После неудачного вторжения в Моравию, которое Фридрих предпринял в 1242 г., он должен был новым договором обещать Гертруду королевичу Владиславу, но и затем он уклонился от исполнения этого, а между тем вел переговоры с императором Фридрихом о том, чтобы выдать Гертруду за самого императора, желавшего сделаться наследником Австрии. Однако, по возникновении из-за этого новой борьбы в 1246 г., он совершенно оставил этот замысел, так что в апреле месяце того же года праздновалась свадьба Владислава с Гертрудой. По этому король Вячеслав уступил сыну своему Моравию, отошедшую к королю еще до нападения татар, за смертью бездетного брата его Пржемысла (1239).

Герцог Фридрих склонился к окончательному миру с Чехией, чтобы получить возможность с большими средствами бороться против венгров, ибо его изменнический поступок с королем Белой во время татарского погрома послужил поводом к новой упорной вражде между ними. Но Фридрих, выступив против венгров со всеми своими силами, на второй месяц после упомянутой свадьбы, пал в битве у пограничной речки Литавы. Молодой королевич Владислав вступил тотчас наследником ему в Австрии и Штирии, не смотря на противодействие со стороны императора Фридриха, который теперь отвергал право женского потомства на наследство в этих землях и приговаривался к ним, как к выморочным ленам Империи. Это повело к окончательному разрыву между ним и королем чешским. Король Вячеслав решительно обратился теперь на сторону папы Иннокентия IV, который, в силу враждебных отношений к императору, ни мало не прекращенных смертью предшественника его Григория IX, возобновил в 1245 г. проклятие на Фридриха II и призывал немецких князей к избранию нового императора. К несчастью, признанный маркграф и герцог Владислав умер через полгода (1247) и император немедля посадил в Австрии и Штирии своих правителей.

Король Вячеслав принял теперь участие в избрании анти-императора графа Голландского и был усердным пособником как ему, так и папе. Притом он поддерживал в Австрии партию, которая, противодействуя императорским правителям, способствовала выдачи замуж Гертруды за Германа, маркграфа баденского, и приняла последнего, с согласия папы и анти-императора Вильгельма голландского, в качестве австрийского герцога. Но прежде чем ему удалось что-нибудь сделать в том и другом отношении, поднялась против него сильная гроза в Чехии, как результат того образа действий, которого он до сих пор держался во внутреннем управлении королевством.

Выказав себя с самого начала любителем наслаждений, король с некоторого времени, а именно с 1245 г., особенно предавался тайному волокитству, по долгу пребывая в своих уединенных охотничьих замках только с небольшой свитой; сверх того он делал, чем дальше, тем все большие издержки на счет короны, закладывая и раздавая коронное имущество в таких размерах, что даже некоторые жупные замки попали в руки панов и рыцарей любезных королю или помогавших ему в его похождениях, так напр. замок Билину подарил он своему любимому Ойиржу. С негодованием выносили это паны и рыцари, с одной стороны дорожа государственным имуществом, — имея ввиду, что если короне не хватит своих доходов, то доплата должна прийтись на долю земли, — с другой стороны, завидуя королевским любимцам; кроме того королевское великолепие не по душе было и другому сыну его Пржемыслу, которому, за смертью старшего сына Владислава, предстояло в будущем вступить на трон. К этому присоединились также ссоры в самом королевском семействе: ибо хотя Пржемысл по смерти брата своего Владислава и полупил от отца маркграфство моравское, но не только не был любим ни им, ни родной матерью своей Кунигундой, а даже, был преследуем, родителями неизвестно по каким причинам. Таким образом королевский сын и большая часть дворянства и рыцарства вступили естественно между собой в заговор против короля.

Возмущение открылось, когда король Вячеслав, летом 1248 г., издал призыв к походу против императора Фридриха, как врага церкви. Все дворянство оказало неповиновение и, пренебрегая угрозами папы Иннокентия, который хотел наложением церковного проклятия побудить их к послушанию, вскоре затем сошлось в пражском кремле и избрало сына Вячеслава, Пржемысла Оттокара, королем. Руководителем этого движения был судья Цтибор со своим сыном Ярошем. И епископ пражский Николай примкнул к партии противной Вячеславу; верными ему остались только одни высшие земские правители, во главе которых стоял Бореш с Ризенбурга, главный коморник.

Король Вячеслав пребывал в это время в замке своем Звикове, в лесах, при впадении р. Отавы в Влтаву. Сюда отправили к нему дворяне посольство с изложением своих планов, требуя чтобы он как можно скорее, отдал управление государством Пржемыслу, как младшему королю или помощнику королевской власти. Вячеслав схватил послов и посадил их в темницу; тем не менее о восстании против него стало известно тотчас в целом королевстве. Младший король приобрел почти все замки и города по всему государству; Вячеслав должен был просить помощи у германских князей папской партии, а королева Кунигунда умерла от горя. Поражение, нанесенное Пржемыслу Борешем ризенбургским, в то время как первый брал со своими Мост, не имело дальнейшего влияния. Тогда Вячеслав, к концу года, отправился в Австрию к Герману баденскому и получил от него некоторую помощь; кроме того ему оказал содействие и князь хорутанский Ольдржих, владевший Бреславлем на Мораве. Прежде всего король достиг Брно и, собравши несколько более верных воинов в начале февраля 1249 г., перенес войну в Чехию. беспрепятственно овладел он Вышеградом и поставил здесь свой гарнизон. Затем осадил Жатец и взял его без боя. Но Пржемысл до того стеснил отца своего со всех сторон, что последний должен был заключить мир под тем условием, чтобы Пржемысл управлял королевством, Вячеслав же удерживал только три замка ради собственного прокормления — Мост, Докет и Звяков.

Этот договор, как вынужденный силой, папа Иннокентий IV объявил недействительным и преследовал анафемой епископа Николая и других приверженцев Пржемысла; равно и Вильгельм голландский, анти-император, грозил им войной на случай, если они не оставят своего замысла. Вследствие отпадения от Пржемысла многих, устрашенных этими угрозами, он принужден был к новому договору с отцом, по которому они поделили управление между собой. Но король Вячеслав, усилившись этим еще более, и не думал конечно сдержать слова, дважды данного своему сыну. Приготовившись к новой борьбе, он сделал заявление всем дворянам и высшему духовенству, чтобы те, которые хотят стать ему верными, являлись к нему в Литомержицы. Тогда, против ожидания, значительнейшее число покинуло Пржемысла и перешло в Литомержицы. Король Вячеслав, прикрывая покамест свой замысел, остановился сперва в Садеке, а отсюда внезапно направился к Праге, взял Старое место, благодаря измене некоторых горожан, и начал упорную осаду Пражской крепости. Пржемысл, не имея достаточных сил к дальнейшей защите, без сомнения, сдался отцу, который возвратил ему маркграфство моравское, а дворянам его партии обещал полное прощение. Но он не только не сдержал своих слов, а, приманив своего сына и некоторых из наиболее преданных друзей его к себе в замок Тыржов, приказал их схватить: сына посадил на некоторое время в темницу в Звикове, панов же в Пражскую крепость связав вместе по двое. Судью Цтибора велел позже обезглавить в Петржипе, над Прагой, а его сына Яроша колесовать на противоположной стороне города за оградой (1250). Своим любимцам и пособникам в этой войне он надавал еще более коронных имуществ и достоинств, сам же снова предался своим прежнем развлечениям, в охотничьих замках.

§ 33. Пржемысл Оттокар II сделался герцогом Австрийским. — Война с венгерцами за Штирию.

Пока Вячеславу мешала эта чешская смута и он не мог принимать по соседству деятельного участия в интересах папской партии против императора Фридриха II, в то время Герман баденский терпел в Австрии большие неудачи, так что умер еще в молодых летах (1250), оставив ребенком сына, по имени Фридриха, с которым овдовевшая герцогиня Гертруда удалились сначала в Мейсен. Но когда еще в тол же году умер также и император Фридрих в Италии, а правитель его в Австрии и Штирии Менгарт Горицкий сложил с себя власть, не рассчитывая удержать ее за собой собственными средствами, то эти земли остались без государя, без управления, разделенными на несколько одна другой враждебных партий. Этой смутой пожелал воспользоваться Оттон, герцог баварский, бывший приверженцем сперва императора Фридриха, а теперь сына его Конрада IV: он вторгнулся в верхнюю Австрию и покорил себе эти земли (1250); но король Вячеслав мирно поживавший теперь в своем государстве, собрал, по желанию папы, против него войско и, напав на Баварию, принудил его оставить захваченные земли. Этим Австрийское дворянство было как бы пробуждено к заботе о благе своей собственной земли и на сейме, собранном в Трюбензе, постановило избрать себе в государи сына Вячеславова Пржемысла, иначе Оттокара. Пржемысл Оттокар, посаженный уже прежде отцом в маркграфы Моравские, радостно принял их посольство, вошел с войском в их землю и вступил в Вене в управление (1251).

С герцогством Австрийским издавна было соединено герцогство Штирия, но дворянство последней земли думало теперь избрать себе особого герцога и обратило внимание на Генриха, сына Оттона, герцога Баварского. Оттон, не имея возможности положиться на свои силы, рассчитывал на помощь от Белы IV, короля венгерского, на дочери которого был женат. Но Бела сам начал высматривать средства к покорению Штирии и даже Австрии, и путем переговоров со вдовой, герцогиней Гертрудой, добился того, что она, не обращая внимания на интересы своего маленького сына, уступила Беле все свое право на земли своих предков. Пржемысл напротив того, с целью приобрести еще более прочное право на эти земли вступил, в брак с Маргаритой, сестрой покойного Фридриха Удалого, вдовой несчастного королевича Генриха (1252), хотя ей было 46 лет, а ему только 23 года.

Результатом этих двух противоположных стремлений была война между Чехией и Венгрией, государствами до этого времени издавна дружественными между собой. Король Бела первый вторгнулся с войском в Силезию и начал ее покорять; сюда же затем вторгнулся и Оттокар с другой стороны (1252). Но пока Оттокар добрался до замка штирийского Граца — свирепые орды мадьяр и куман напали на Австрию и произвели огромные опустошения в государстве; когда же он поспешил на выручку, то они уже скрылись с награбленной добычей. На другой год Бела подкрепил себя большим союзом с герцогом баварским, с Болеславом Стыдливым, князем краковским, Владиславом, князем оппельнским, ближайшим соседом Моравии в верхней Силезии, кроме того с могущественным князем Даниилом галицким, владевшим большей частью малой Руси. Венгерский король приобрел себе его дружбу, выдав Гертруду за сына его Романа, которому должна была достаться на долю Австрия, а венграм — Штирия. В то время как Пржемысл Оттокар выжидал, как кажется, главного натиска в Штирии, Даниил галицкий вместе с польскими князьями вторгнулся с северной стороны в Моравию и осадил Опаву; с южной стороны король Бела выслал туда же разбойнических куманов или плавцов, а вслед за ними прибыл и сам и начал осаждать Ольмюц; другие орды венгров напали на нижнюю Австрию и Штирию; а на верхнюю Австрию сделал в тоже время нападение герцог баварский. Пржемысл Оттокар, оставленный в этой войне отцом своим, по случаю новых с ним распрей, без полощи, мужественно отбивался в Штирии, преданные же ему люди — в Моравии, которая хотя и была страшно опустошена, но тем не менее ни Опава, ни Оломюц не достались в руки врагов. Наконец уже папа Иннокентий, для которого и чехи и венгры составляли важное подспорье в борьбе его с гогенштауфенами, явился деятельным между ними посредником и убедил Белу к выступлению из Оттокаровых земель и к дружественным переговорам о мире.

Именно в это время (1253 г., 22 сент.) умер король Вячеслав, и потому Оттокар еще более спешил заключением мира. Последний состоялся на том условии, чтобы Оттокар удержал за собой только некоторые части Штирии, присоединенные с этого времени частью к верхней, частью же к нижней Австрии, остальная же Штирия, в нынешних пределах её, досталось на долю старшему сыну Белы, Стефану, в качестве нового герцога (1254).

§ 34. Король Пржемысл Оттокар II. Перемены, происшедшие в его время.

По смерти короля Вячеслава, Пржемысл Оттокар и был призван на престол Чехии, в управлении которой он участвовал некоторым образом и до этого времени, то по воле, то против воли отца именуясь младшим королем чешским. Это был человек благородного характера, приветливый и в тоже время гордый в обхождении; благочестивый и ревностный в хранении правды, защищая охотно слабого против сильного; поклонник внешнего блеска в силу распространенной в то время моды, но при этом и благоразумный правитель, заботливый об увеличении своих доходов и сохранении их в добром порядке; отважный в.войнах, предприимчивый в целях расширения своего королевства и мудрый законодатель ради её внутреннего возвеличения, в конце концов однако преданный немецким обычаям не в меньшей мере, чем отец его и дед, отчего в его время произошло еще большая потеря чешской народности.

Первой заботой его по получении власти было исправление того вреда, который потерпели коронные доходы, благодаря неудачному исходу восстания, предпринятого им некогда против отца. Король Вячеслав умер в Почаплицах или Кралевом дворе за Берауном, где он в последний раз находился на охоте. Окружавшие его в это время дворяне, преданные Оттокару, сначала утаили смерть короля и отвезли его, как бы больного, в Пражский замок, а затем поспешно дали знать Оттокару о действительной смерти отца. Между тем пригласили они в замок именем покойного короля всех тех, которые, во время ссоры отца с сыном получили за тогдашнюю свою службу коронные имущества. Лишь только эти лица явились, как были брошены в темницу, где их держали до тех пор, пока Оттокар, на скоро устроив дела свои в Австрии, не явился в Прагу и не вступил беспрепятственно в управление. Тогда над заключенными произведен был суд и они были освобождены единственно под условием возвратить опять короне все неправильным образом нажитые имущества. Бореш с Ризенбурга, главный коморник, бывший участником в этой раздаче, смещен с должности и на некоторое время заключен в тюрьму. В последующее время своего правления, Пржемысл Оттокар выкупил из заклада и другие уже отчужденные имущества короны, не смотря на нежелание владевшего ими дворянства, которое радо бы было обратить их в свои родовые имения. Он принялся также за постройку в коронных владениях новых замков, ввиду не только земской обороны вообще, но также и с той целью, чтобы обеспечить силу и безопасность короны соответственно могуществу дворянства, жившего в укрепленных замках. В каждой жупе тогда было обыкновенно несколько замков, управлявшихся королевскими бургграфами, и власть жупанов или бургграфов старинных замков, как жупных, так владетельных и охотничьих, уже не простиралась на целую жупу, а только на владения, причисленные к каждому королевскому замку, так что правительственное значение их было тоже, каким пользовались и значительнейшие дворяне в своих замках. Только окружные или жупные суды оставались при своем исконном устройстве; и бургграфы королевских замков и рядом с ними стоявшие палачи, назначаемые королем из высшего дворянства, обитавшего в жупе, имели попечение об общественной безопасности, об усмирении и поимке злодеев и о приведении в силу приговоров суда, пока бессильны были более мирные средства. Равно и определенные сеймом чрезвычайные подати собирались по жупам же особыми сборщиками, выбранными из дворянства и рыцарства. Но со временем жупы стали называться округами, так что это древнее название пришло в совершенное забвение.

Для умножения королевских доходов Оттокар пользовался тем же средством, что и отец его и дед, только еще в большей мере, т. е. введением в государство немецких колонистов. При нем вскоре все места, наиболее удобные для торговли и промыслов, отданы немецким горожанам и кроме того обширные пространства земли покрылись немецкими поселениями. Из старинных жупных местопребываний, в числе городов, устроенных по новому немецкому способу, упоминаются: при Пржемысле I Грац над Эльбой, при Вячеславе I — Литомержиц, Жатец и Платовы, при одном из этих же двух королей основан новый город Берон (Верона) на месте прежнего простого выселка, называвшегося на Броде (т. е. через Мжу); при Пржемысле Юттокаре II упоминаются кроме того, также из прежних жупных селений, Пльзен, Мельник, Кауржим и Глац, но не видно, при нем ли только получили они права городов, или при одном из упомянутых его предков; таковы же города — Стржибро (серебро), при древних серебряных копях, от которых и получил свое название, Поличка, на Моравской границе, в округе, называвшемся некогда «на полечках», и Устье, в жупе Билинской, при старинной таможне, сбиравшей пошлину с судов на Эльбе. Достоверно известно, что Оттокар построил город Хрудим подле старого жупного замка Хрудима; подобно тому же, кажется возник и Часлав. Близ мейсенских границ, в конце его правления, возник и город Мост (около 1273 г.) при пограничной таможне и древнем рынке на Гневине мосте. Вновь основаны Оттокаром, в местностях, дотоле или совершенно пустых или где были простые селения, укрепленные города: Будейовиц (1265), Колин и Мыто; может быть и Кутна Гора получила начало в его время при богатейших серебряных рудниках в Чехии, впервые тогда открытых (определенно упоминается о ней только позднее). В Праге основал Пржемысл Оттокар в 1257 г. новый город под пражским замком, т. е. в той части малой стороны, которая простирается от моста к вновь укрепленному им замку. Больший город на правой стороне Влтавы назван с этих пор старым Пражским местом.

Все эти города, а может быть и еще некоторые другие, основанные в это время, получили название городов королевских. Большей частью они основались таким образом, что горожане получали в свободное владение не только дома, из которых прежнее население должно было удаляться, но и поля в ближайшей окружности, с обязательством ежегодной платы. Каждый город имел свою привилегию на еженедельный и ежегодный торги и другие промышленные льготы, так что обыкновенно на милю вокруг города не могло быть отправляемо никакое ремесло, с другой стороны — товар, везенный через город, должен был в нем оставаться на положенное время и выставляться на продажу, при чем с него брался таможенный сбор или пошлина в пользу короля. Города, как уже сказано, были изъяты из под власти жупных судов. Судебную обязанность отправляли в них рихтеры с присяжными от общины, или ратманами. Судья назначался королем, но кой где допускался и по наследству, в иных же местах он нанимался, обыкновенно погодно, за определенную сумму денег доставлявшихся в королевскую камеру; такой владетель или наемник назывался судьей и обращал в свою пользу судебные штрафы и издержки. Он или его помощник, иначе подсудок, решал судебные дела, а ратманы постановляли приговор. Эти советники сами бывали назначаемы королем, но по указанию городского сословия. Они заправляли всеми общими городскими делами и вне суда, где председательствующим лицом был судья, имели своим старшиной бургомистра, выбиравшегося из их же среды, но так однако, чтобы исполнение этой обязанности переходило поочередно от одного к другому; в Праге например эта смена происходила через каждые четыре недели. В делах особой важности они совещались с другими значительнейшими горожанами или старшими общинниками, — иногда же в этом случае созывалась целая или великая община.

Представителем королевских прав в городах был королевский подкоморий, который прежде был только наместником и помощником высшего земского коморника, теперь же представлял власть самостоятельную и одну из влиятельнейших в государстве. Он разъезжал ежегодно по королевским городам, нанимал судей и обновлял состав городских советов, собирал королевские доходы с городов и разрешал важнейшие городские дела. В том случае, если король хотел получить от горожан и духовенства какую-нибудь дань или чрезвычайную помощь, если он желал посоветоваться с ними о делах, касавшихся их сословий, — подкоморий созывал, как города, так равно и аббатов, и прочее духовенство, наделенное земским имуществом, на съезды, подобные земским съездам дворянства и знати. В ведении подкомория, кроме городов, состояли и королевские доходы, как-то: с горного дела, успевавшего в руках немецких предпринимателей гораздо больше чем прежде, доходы от монеты, от пошлин и мыт, и п.

Городские суды руководствовались при судопроизводстве не древним земским правом, а чужим немецким, занесенным пришлыми немецкими горожанами из своих прежних родин и потому в составе своем весьма разноречивым. В случаях сомнительных меньшие города обращались к большим с запросом о применении того или другого права; было также дозволено тяжущимся приносить апелляцию на суд своего города в другой городской совет, для этой цели определенный. Наибольшим значением пользовался в этом отношении совет старого города Пражского, где в основу суда легли обычаи, которые были принесены в Чехию старейшей немецкой колонией и затем получили законодательную силу частью в писанной привилегии князя Собеслава П, частью же освящены юрисдикцией самих ратманов. Некоторые города руководствовались магдебургским правом; из них апелляция шла в Дитомержиц, а иногда и в самый Магдебург; к числу таких городов относился и меньший или новый город под пражским замком. Но высший аппеляционный суд для всех городов принадлежал королю: его именем судил апелляционные дела особый придворный судья королевских городов или гофрихтер, лицо из городского сословия, сведущее в праве. Как гофрихтер, так и стоявший над ним подкоморий, в случае особенно важных тяжб, заседали иногда сами с советниками в городском суде, когда признавалось это нужным.

Увеличение числа укрепленных замков и окружение городов стенами при короле Вячеславе I и в большей еще мере при Промысле Оттокаре II, привело к тому, что сохранение пограничного леса ради государственной защиты оказалось уже совершенно излишним. Оттокар рассчитывал приобрести для себя новые доходы, населивши этот лес и возделавши его, пока еще он принадлежал короне и не перешел во власть дворянства или духовенства. А так как своих поселенцев было для того, недостаточно чтобы совершить это дело с должной скоростью, то он распродал его колонистам немецким. Этим-то именно путем немецкое население приобрело три жупы, доселе большей своей частью закрытые лесами: Локетскую, Упскую или позже Трутновскую и Глацкую. Следуя примеру короля, и паны и духовные владетели стали заселять свои владения в пограничных лесах немецкими колонистами; так напр. бенедиктинцы Бржевновские — округ Браумовский, Глацкой жупы, Полицкого уезда, подарок короля Пржемысла (1213), где они основали два пробства, сперва в Полице на чешской стороне, позже же в Браумове, на немецкой стороне, того же уезда; паны с Лихтенбурга — премонстраты литомышльские и желивские, на границе моравской; паны с Граца и с Позенберга в южных окраинах государства; монахи тепельские в западной части Пльзена; паны с Лемберга, с Вартенберга, с Вальдштейна, с Фридланда — в северных округах.

Немецкие селения переселялись таким же образом и с теми же льготами, как и чешские колонии в предшествовавшее время, только с тем различием, что им, как и городам, позволено судиться немецким правом. Подрядчик, обыкновенно лицо из городского сословия, бравший на себя заботу о приводе колонистов и о прочем необходимом устройстве их, получал в новом селении наследственную или наемную рихту вместе с свободным участком пахотной земли и другими доходами; ему принадлежало право суда в делах меньшей важности, дела же более значительные судил или владетель, или высший судья целого уезда, называвшийся фойгтом, или наконец ратманы ближайшего королевского города. Такие селения получали обыкновенно и немецкие названия от этих первых судей.

В пограничных краях, как король, так и владетели, основывали не только поселения, но и многие городки и города, укрепленные и неукрепленные, с подобными же правами и привилегиями в большей, и в меньшей мере, с самостоятельным общинпым управлением, с судьями и присяжными, — совершенно как и в королевских городах, с тем только отличием, что права, предоставленные в последних королю, здесь принадлежали владетелям и их управителям, а в королевских имуществах — королевским бургграфам. Равно и другие важнейшие места внутри государства, состоявшие под ведением королевских бугграфов или частных владельцев, приобретали городские льготы с упомянутыми ограничениями; таковы селения при замках, подобные жупным подгородьям, при монастырях, при судоходных реках, при серебряных, золотых и других прибыльных копях, равно и при прочих промысловых местах, таковы же так называемые торговые поселения., в которых издавна утверждались торги. Некоторые из таких зависимых городов приобрели в позднейшее время полную свободу и сделались королевскими.

Таким образом, при Оттокаре II вид чешского государства изменился, народонаселение умножилось, открылись новые источники существования, а с тем вместе и королевских доходов, в такой мере, как ни при одном из бывших до него государей, но с другой стороны возникла страшная путаница юридических отношений между различными государственными сословиями в ущерб единству земского управления и внесен в государство новый повод к смутам, проистекавшим из соревнования двух народностей.

§ 35. Расширение чешской империи при Пржемысл Оттокар II.

Ни один государь чешский, со времени Болеслава II, не управлял столь обширным королевством, какую получил Пржемысл Оттокар тотчас по смерти отца. Чехия, Моравия, верхние Лужиция, нижняя и верхняя Австрия нераздельно соединялись под его скипетром, во таким однако образом, что каждое из этих государств оставалось при своем исконном устройстве, при своих сеймах и высших земских учреждениях. Только Лужиция, отданная Оттокаром, вскоре по вступлении его, в лен маркграфам Бранденбургским, — как кажется, за помощь, оказанную ими в минувшую войну с Венгрией, — отделилась на дальнейшее время от Чехии.

Прежние государи чешские встречали в лице германских императоров важнейшее препятствие не только к расширению своего могущества за пределами государства, но даже часто и к утверждению королевской власти у себя дома. Подобного препятствия теперь не было, напротив того, казалось некоторое время, что империи Германской предстоит распасться на всегда. По смерти императора Фридриха II, его сын и бывший наместник в Германии, император Конрад IV, перебрался в Италию, чтобы защищать там уцелевшую еще власть своего дома, но, спустя четыре года (1254), умер, а его партия в Германии не отважилась на выбор нового короля. Партия папская, могущественнейшей главой которой был Оттокар — подобно тому как до этого был его отец — признала короля Вильгельма голландского, власть которого впрочем была ничтожна. В сущности, он мог управляться только с мелкими членами империи на нижнем Рейне, князья же более сильные, как духовные, так и светские, не оказывали ему никакого повиновения и управляли своими землями как независимые государи; кроме того каждый из них в своем соседстве по возможности прибирал к рукам имущество и права императорские.

С несколькими могущественннейшими князьями германскими Оттокар находился в родственных связях и через это — в. дружественных отношениях. Оттон, маркграф бранденбургский, и Гейзрих мейсенский были женаты на сестрах его, Божене и Агнесе. Бернард, герцог хорутанский, приходился Оттокару дядей, как муж сестры короля Вячеслава; по смерти его вступил старший сын его, Ольдржих (1256), владевший некогда уделом Бржетиславским в Моравии, младший сын Бернарда, Филипп, был сперва пробстом в Вышеграде и Праге, лотом архиепископом зальцбургским (с 1246 г.) и следовательно соседом Оттокара со стороны верхней Австрии. Врагами Оттокара в Германии были только герцоги баварские Людовик и Гейнрих, сыновья герцога Оттона (1253), бывшего претендентом на верхнюю Австрию: первый в наследство от отца получил нижнюю Баварию с Пфальцем, второй — верхнюю Баварию. Могущественнейшим врагом Оттона по соседству был король венгерский, со времени последней войны; на стороне Венгрии продолжали стоять князь галицкий Даниил, пожалованный в то время папой Иннокентием королевским титулом (1255), и Болеслав Стыдливый краковский. Напротив того, из других князей польских в приязненных отношениях с Чехией находились князья нижнесилезские, сыновья Генриха Благочестивого, двоюродные братья Оттокара, и Владислав, князь оппельнский в верхней Силезии.

Результатом этих приязненных и неприязненных отношений были разнородные события за границей, потребовавшие деятельного участия в них Оттокара и кончившиеся в последующие годы его правления или новым увеличением королевства, или же другим каким-нибудь усилением его могущества. Вскоре по заключении мира с Венгрией, Пржемысл Оттокар, по желанию папы Иннокентия IV, предпринял крестовый поход против пруссов, живших на восток от порабощенных славян прибалтийских и дольше, чем последние, косневших в язычестве, хотя рыцари Немецкого ордена уже в течении 27-и лет усиливались мечом обратить их к вере.

Король Оттокар пошел на помощь рыцарям; к нему присоединились сватья его, маркграфы бранденбургский и мейсенский и несколько других немецких князей. С 60-тысячным войском вторгнулся он зимой в Пруссию. Так как большие реки, орошающие эти края, в это время все замерзли и не мешали походу (1255), то крестоносцы достигли беспрепятственно до священной рощи язычников, в тех местах, где некогда был замучен св. Войтех, срубили священные их деревья и сожгли изображения их богов. Когда же в последовавшей затем битве пруссаки были поражены на голову, то это навело на них такой страх, и что важнейшие люди из народа согласились креститься. Король Оттокар основал в отнятой земле город Краловец или Кенигсберг и отдал его орденским рыцарям, которые с этого времени утвердили тут свое господство.

Кажется, что слава, которую Оттокар приобрел в глазах немцев, благодаря последнему походу, немало содействовала тому, что вслед за происшедшей затем насильственной смертью Вильгельма голландского (1256), ему был предложен императорский сан, для чего и приехал в Прагу Конрад, архиепископ Кельнский. Но Оттокар не принял этого предложения, предвидя его хлопотливые последствия. Вследствие этого избран был император еще слабейший, чем был Вильгельм, — Ричард корнваллийский, брат английского короля, не имевший ни пяди земли в Германии (1257).

Между тем двоюродный брат Оттокара, Филипп, архиепископ зальцбургский, возбудил против себя нерасположение своего капитула, так что последний объявил его лишенным сана и избрал нового архиепископа Ольдриха, епископа сековского (1256). Когда Филипп не захотел подчиниться этому добровольно, то герцоги баварские вступились за его соперника, Оттокар же подал помощь Филиппу, вследствие чего между ним и Баварией началась война. Оттокар, вторгнувшись из Австрии в Баварию (1257) с весьма малыми силами, был скоро вынужден отступить с большой потерей и заключить мир, в силу которого уступил герцогам несколько замков и городов, бывших прежде причиной распри между ним и герцогами. Но оба архиепископа продолжали между собой борьбу, и Филипп обратился за помощью к брату своему Ольдриху, герцогу хорутанскому. Когда же затем другой архиепископ, Ольдрих, добился себе помощи от венгров и последние сделали гибельное вторжение в Хорутанию (1259), то Оттокар обвинил короля Белу IV в нарушении бывшего между ними мирного договора, по которому герцог хорутанский должен быть его союзником. Этой возникающей враждой воспользовались штирийцы, которым стало ненавистно венгерское государство, и призывали чешского короля на помощь, отдаваясь ему в подданство. Когда король венгерский отказался от заключенного им договора, то Оттокар объявил ему войну и, — в то время как восставшие штирийцы изгнали венгров из своей земли, — достиг до главного города их Граца и посадил там гетманом чешского пана Вока из Росенберга.

С весны 1260 г. начали короли, чешский и венгерский, собирать для борьбы между собой все свои силы и своих союзников на границах Венгрии и Австрии. Венгерскому королю опять помогали Даниил, король Галицкий, и Болеслав, великий князь краковский; в его войске находились сербы, болгары, валахи и греки; даже татарский хан Бубундай, — который, замышляя в предшествовавшем году новый поход на христианский запад, принудил Белу страхом к заключению какого-то договора против других христианских народов и прислал ему теперь в подтверждение этого договора орду своего кровожадного народа на помощь. Всего войска у Белы насчитывалось до 140,000 человек. Оттокар собрал войско меньшее числом, но лучше устроенное из Чехии, Моравии, Австрии, кроме того на помощь ему снова подоспели маркграфы бранденбургский и мейсенский, князья силезские, также братья Ольдрих и Филипп хорутанские. Всего было у него 100,000 человек, в числе коих 7,000 чешских наездников, от головы до ног закованных в железо.

Некоторое время неприятели стояли друг против друга на равнинах Австрии: чехи на правом, а Венгры на левом берегу реки Моравы, близ впадения её в Дунай. Ни тот ни другой король не хотел перейти реку, опасаясь неудачи. Наконец Оттокар послал к королю венгерскому с таким предложением: пусть или Бела переведет свое войско, при чем Оттокар ручался за полную его безопасность со стороны своих, или же пусть сами венгры не препятствуют переходу его войска, — с той целью, чтобы можно было совершить честный бой на равнине, по рыцарскому обычаю. Когда король Бела согласился перейти со своими, то Оттокар очистил для него место, отодвинувши войско свое назад, причем отряды его разошлись далеко один от другого. Венгры, заметив это, решили не ожидать условного знака для битвы, а изменнически напасть на неприятеля врасплох. Стефан, сын короля венгерского, изготовился с конницей своей к нападению на центр войска, при деревне, называемой Крессенбрунн. Здесь Оттокар стоял со своим железным полком и только теперь собирал во едино все рассеявшиеся отряды. Небо в начале этого дня было пасмурно, но в это время проглянуло из облаков солнце и хоругвь святого Вячеслава ярко заблестела над полками. Чехи радовались, видя в этом доброе предзнаменование и верную помощь от Святого патрона. Они выстроились, воспевая. «Господи помилуй нас», и мужественно выждали нападения Стефана. Венгерские.наездники были отражены железным отрядом, которым начальствовал Ярош из Подегус, бургграф пражский, как кажется, тот же отважный полководец, который некогда разбил татар под Ольмюцом; подоспевший за ним с дружиной Вок из Росенберга рассеял дикий народ куманов и обратил их в бегство; сам королевич Стефан, тяжело раненный, должен был удалиться с поля битвы. День между тем разгулялся совершенно и огромные облака пыли поднялись от такой массы сражавшихся войск. Когда наконец все чешские, отряды достигли места битвы, венгерцы отовсюду побежали и поражение их было полное; 18,000 человек легло в сражении,остальные были преследуемы к реке Мораве, в которой утонуло 14,000, так что река запрудилась людскими трупами, и чехи, переходя ее, преследовали неприятеля до самого Пресбурга (12 июня). Король Бела просил мира и Оттокар охотно заключил его, имея ввиду охранение общей безопасности от татар, которые уже готовились воспользоваться этой борьбой для нового нападения на Венгрию. Король венгерский отказался от Штирии и кроме того, для возобновления старой приязни, сговорена свадьба между сыном его Белой и Кунигундой, дочерью маркграфа бранденбургского, Оттокарова свата. На вновь завоеванную Штирию, а равно и на Австрию, вскоре затем Оттокар получил и ленные права от короля Ричарда (1262).

Военная слава Оттокара, добытая им в этой войне, разнеслась по целой Европе. Татары называли его железным королем, по непобедимому, железному войску его; в христианских государствах запада он был назван золотым королем, по великолепию его двора и по большой щедрости. Но в тоже время Оттокар был единственным мужским представителем Промыслова рода, ибо у него не было потомства кроме побочного сына, в то время еще трехлетнего, Николая, прижитого им в незаконной связи с придворной шляхтянкой Агнесой, из рода австрийских панов Купринков, и не имевшего права на наследство, хотя король и пытался некоторое время получить от папского престола разрешение узаконить его. Когда однако это не удалось, а между тем все более росла забота, чтобы королевство, за отсутствием законного наследника, не осталось без короля то он, с разрешения папы развелся со своей весьма пожилой супругой, Маргаритой австрийской, и вступил (1261) в брак с прекрасной Кунигундой, дочерью Ростислава Михайловича, князя русского, который вместе с отцом своим Михаилом Всеволодичем, князем киевским, покинул свою землю, во время страшного вторжения татар, и жил с тех пор в Венгрии, имея супругой дочь венгерского короля Белы. Таким образом и эта свадьба Оттокара на внучке короля Белы должна была содействовать возобновлению дружественных отношений между обоими королевскими родами.

Только три года спустя совершилось бракосочетание молодого Белы с маркграфиней бранденбургской (1264), с неслыханным до того времени торжеством и великолепием. В полях у Дуная, близ места битвы Крессенбрунской, был разбит с этой целью роскошный стан, в котором оба королевства чешское и венгерское выставили на показ весь свой блеск: шумные пиршества, дружеское общество двух королей, сопровождаемых значительной свитой дворян и рыцарей, присутствие нескольких сот тысяч гостей, важных и не важных, изо всех окрестных земель чешских, немецких, венгерских, польских, наконец богатство яств и питий, привезенных щедрым хозяином, королем чешским, выдававшим невесту на свой счет.

Между тем предшествовавшая распря за архиепископство зальцбургское кончилась тем, что оба архиепископа, Филипп и Ольдрих, отреклись от своих санов при содействии с одной стороны короля Оттокара, а с другой — папы Урбана IV (1264). Но когда папа облек короля чешского правами фойгта в архиепископстве зальцбургском и епископстве пассауском, — правами, дотоле обыкновенно принадлежавшими герцогам баварским — и когда король затем возвел в архиепископы зальцбургские двоюродного брата Оттокарова, Владислава, князя нижнесилезского, дотоле бывшего пробстом вышеградским в Чехии, то все это в соединении с другими событиями в Германской империи возбудило сильный гнев герцогов баварских. Они стремились в это время возбудить прочих князей к свержению Ричарда корнваллийского и к избранию нового императора в которые прочили они подремавшего сына короля Конрада IV, Конрадина, как преемника власти гогенштау фенов, воспитанного Людовиком пфальцским, старшим из братьев баварских. Но король чешский, пользуясь своим влиянием в Германии, воспрепятствовал этому замыслу, шедшему притом вразрез с желаниями папы. Когда наконец в 1265 г. герцог баварский Гейзрих вторгнулся с войском в Зальцбург и Пассау, то война немедленно вспыхнула. Оттокар трижды вторгался без союзников в Баварию и взял много городов между прочим также и Эгер, принадлежащий Конрадину. По прошествии двух лет только заключено было перемирие, по которому Оттокар удержал за собой все завоеванные места (1267), восстание герцогов баварских против Ричарда корнваллийского стихло, когда вскоре затем 15-летний Конрадин погиб во время несчастного похода в Италию, стремясь воротить отцовские королевства апулийское и сицилийское (1268).

Между тем Оттокар, в силу обещания, данного им папе, еще раз выступил в крестовый поход к Балтийскому морю, против языческих литовцев, живших к востоку от пруссов; но по причине мокрой зимы (1268) это предприятие не удалось. В тоже время он переговаривался с папой Климентом IV о высвобождении земель своих из подчинения архиепископу майнцскому и об учреждении особенного архиепископства с местопребыванием в Ольмюце; но и этому помешали папские отношения к архиепископу майнцскому.

Напротив того, в том же (1268) году между ним и двоюродным братом его, Ольдрихом, герцогом хорутанским, состоялся договор, по которому Оттокар признан наследником Хорутании, на случай если бы Ольдрих не оставил мужского потомства. Договор этот заключен был с согласия брата Ольдрихова, Филиппа, бывшего архиепископа зальцбургского, в награду за что Оттокар своим ходатайством помог избранию его в патриархи аквилейские. Но когда Ольдрих на следующий год (1269) умер и. Оттокар принял в управление его земли, Хорутанию и Краину, то Филиппу захотелось тогда светской власти и он вступил в тайный союз как с туземным дворянством, так и с венгерским королем Стефаном V, только что (1270) вступившим на престол по смерти отца своегб Белы. Этим путем удалось Филиппу быстро захватить власть, но отсюда же возникла новая война между Чехией и Венгрией.

Короли вскоре заключили между собой перемирие на два года, без согласия Филиппа; притом негодный образ жизни последнего возбудил против него аквилейскую капитулу, вступившую в соглашение с королем чешским и затем лишившую Филиппа патриархата, в управление которым он еще не вступал и не был даже доселе посвящен на служение. Когда Оттокар вторгнулся в Хорутанию и Краину, взял Дюблянь и положил скорый конец господству Филиппа; последний должен был просить мира и удовлетвориться определенным ему на прожиток содержанием с местопребыванием в Кремже.

Но в то время как Оттокар, вторично вступив в обладание хорутанским наследством, возвращался спокойно в Австрию в сопровождении небольшого только конвоя, король венгерский совершенно против ожидания устроил ему засаду на пути через гору Семерник, намереваясь захватить его изменническим образом. Оттокар, заблаговременно, разведав об этом пошел в другую сторону и избежал западни; но Стефан выслал тогда на Австрию многочисленное войско, которое страшно опустошило землю и увело в плен до 16,000 человек. Отсюда снова началась война меледу Чехией и Венгрией); Оттокар с большим войском, набранным им как в своих землях, так и в землях многочисленных своих союзников в Германии и Силезии, вторгнулся из Австрии в Венгрию (1271), одним ударом взял Пресбург, затем Нитры и многие другие города по обеим сторонам реки Вага, наконец при Пресбурге перешел через Дунай и разбил короля Стефана в кровопролитной битве за Мошоном (Визельбургом), между реками Литавой и Рабницей. Некогда, за недостатком продовольствия он принужден был напоследок воротиться за Дунай и распустить большую часть своего войска, то король венгерский поднялся снова и опять выслал легкую конницу куманов на грабеж нижней Австрии; в то же время и герцог Генрих баварский поднял оружие против Оттокара и вторгнулся в верхнюю Австрию до самой Италии. Тогда окончательно заключен был мир, по которому король Оттокар снова возвратил венграм отнятые у них места, а король Стефан со своей стороны отказался от всех неприязненных действий против тогдашних земель Оттокара. Вскоре потом состоялся мир и с герцогом баварским Гейнрихом (1273), которому Оттокар возвратил часть своих прежних завоеваний. Впоследствии Генрих вступил с ним в более близкие отношения, благодаря ссоре с старшим братом своим Людовиком.

§ 36. Падение и гибель Пржемысла Оттокара II.

Вскоре по окончании венгерской войны, несколько немецких князей снова стали приглашать Пржемысла Оттокара к принятию императорского достоинства (1271). Архиепископ кельнский Энгельберт прибыл с этой целью послом в Прагу. Но Оттокар и в этот раз отказался от императорской короны, усматривая большие выгоды как для себя, так и для своего королевства в существовавшем порядке вещей, когда корона чешская, как сила действительная, имела более значения, чем императорство, блиставшее только славными воспоминаниями.

Но положение дел неожиданно изменилось, когда в 1272 г. умер Ричард корнваллийский, ибо с этого времени главный неприятель Оттокара, пфальцграф Людовик, начал действовать с большим успехом, чем прежде, для избрания враждебного Оттокару императора. Право избрания императора было с некоторого времени сосредоточено в руках 7-ми князей, исполнявших наследственно такое же число почетных императорских должностей. Такими избирателями или курфюрстами были архиепископы майнцский, кельнский и трирский, как канцлеры германской империи, Италии и Арелата, пфальцграф рейнский, как стольник, герцог саксонский, как маршал, маркграф бранденбургский, как камергер, и король чешский, как чашник; для того чтобы избрание было действительным, оно должно было быть единогласно.

Людовику удалось прежде всего обратить на свою сторону трех архиепископов, которые условились с ним избрать графа Рудольфа габсбургского, из Швабии. Затем Людовик начал отрицать права чешского короля на чашничество и соединенное с последним курфюршество и присвоил оба эти права герцогам баварским, неизвестно под какими предлогами, на которые однако охотно склонились все три курфюрста, державшие его сторону; таким образом, при наступивших выборах,. Людовик кроме голоса, принадлежавшего ему в качестве пфальцграфа, получил еще другой голос, как герцог баварский, вместе с братом своим Генрихом, хотя последний и не участвовал в его кознях против Оттокара. Когда наконец к прочим примкнули и два другие курфюрста, герцог саксонский и Оттон бранденбургский, сын и преемник (с 1267) часто упоминавшегося Оттона, свата Оттокарова, голос же Оттокара допущен не был, то выбор в короли и пал единогласно на Рудольфа габсбургского (29-го сентября 1273 г. ).

Между Рудольфом и князьями тотчас же состоялось постановление, чтобы все имперские лены, упразднившиеся с того времени, как на императора Фридриха II было наложено папское проклятие, признавались упраздненными и доселе, а располагать ими предоставлялось императору, при участии курфюрстов. Этот закон был направлен прямо против Оттокара, отрицая за последним все права на немецкие его земли, приобретенные после бывших герцогов австрийского и хорутанского.

Король Оттокар во время этого избрания находился опять в войне с венграми, возникшей вскоре по смерти короля Стефана V (1275) из распрей при венгерском дворе между правившими Венгрией именем несовершеннолетнего сына Стефанова, короля Владислава IV. Среди этих междоусобий был убит Бела, брат чешской королевы Кунигунды, и Пржемысл Оттокар явился за него мстителем. В июне месяце 1273 г., он вторгнулся с 60 000 человек в Венгрию через реку Мораву, овладел Пресбургом с целой областью до самого Вага и, перейдя затем Дунай, взял и на правом берегу реки много замков и городов, между прочим и Шопран. Но когда до него дошло известие об избрании короля Рудольфа, то он поспешил заключить мир, по которому, кажется, некоторая часть этих завоеваний осталась в его руках.

Оттокар первым долгом озаботился осведомиться о действительности такого выбора нового германского императора, который состоялся помимо его избирательных прав, и с этой целью обратился с жалобой к папскому двору, интересам которого служил как он, так и отец его много лет с полной преданностью. Но папа Григорий X, явившись сначала посредником между обеими сторонами, признал, наконец Рудольфа габсбургского законным императором, когда последний завершил окончательно все споры между императорством и папством в Италии (1274); то папа уже совершенно покинул чешского короля.

Рудольф, обеспечив себя с этой стороны, выступил теперь открыто, без всяких колебаний, с враждебными замыслами против Оттокара. На имперском сейме в Нюрнберге, в ноябре месяце 1274 г., был выдан эдикт, по которому у Оттокара отнимались права на земли австрийские и хорутанские и поручалось кроме того пфальцграфу Людовику представить его на имперский суд, за то что он в течении года не испросил у нового германского императора утверждения своих ленных прав. Но кроме того, что Рудольф вызывал подданных Оттокара в Австрии, Штирии и Каринтии к восстанию против короля, и побуждал архиепископа зальцбургского и епископа пассауского содействовать этому восстанию — он вступил еще в тайные соглашения с некоторыми чешскими панами, которые не могли простить королю того, что он лишил их неправильно приобретенных коронных имуществ. Главным двигателем этого заговора был старый Бореш с Ризенбурга, желавший отмстить королю за все претерпенное от него после смерти Вячеслава. Равно и Филипп, экс-патриарх аквилейский, перешел на сторону Рудольфа, выговоривши от последнего возвращение хорутанского герцогства. Наконец и венгерский двор, не прекративший недавних враждебных отношений к королю чешскому, скоро приступил к союзу с Рудольфом.

Оттокар в конце 1274 г. прибыл в Австрию, одолел противную себе партию как здесь, так и в Штирии и наказал архиепископа зальцбургского опустошением его земли (1275). Затем Рудольф окончил обширные приготовления к войне против Оттокара от имени всей империи, вспомоществуемый преимущественно Людовиком баварским, Фридрихом, бургграфом нюрнбергским, Мейнгардтом, графом тирольским, и другими противниками чешского короля. На имперском сейме в Аугсбурге в мае месяце 1275 г. издан был на Пржемысла Оттокара акт, лишавший его всех земель и достоинств, при чем император грозил ему еще большим наказанием, если он не покорится в течение года со времени объявления акта. Когда же льготное время истекло (1276), то Рудольф собрал войско в лагерь при Нюрнберге и изготовился к нападению на Чехию. Венгерцам следовало в тоже время вторгнуться в Моравию и Австрию, архиепископ зальцбургский должен был овладеть верхней Австрией, Мейнгардт граф тирольский — Штирией и Хорутанией. Против столь многих врагов Оттокар имел всего одного союзника, Генриха, герцога баварского, но и тот, с приближением опасности, покинул его и примирился с Рудольфом. Тогда Рудольф изменил свой план, и в короткий срок завоевал все земли, до самой Вены, к которой, с другой стороны, приблизились Венгры. Равным образом легко овладел Мейнгардт Штирией с помощью панов тех земель, которые отпали от Оттокара.

Главное войско Отокара находилось в Теплице, близ границ Баварских, препятствуя Рудольфу вторгнуться в страну: но когда Рудольф неожиданно повернул в другую сторону, то и Оттокар со своим войском последовал за ним и дошел до Австрии, однако по дорогам менее удобным следовательно опоздал, и хотя догнал неприятеля, однако уже вся Австрия была в его руках, кроме городов Вены и Корнсбурга. Венский бургомистр Пальтрам, горячо любя, как и все граждане, свой город, храбро оборонял его. Корнсбург же взяли обещаниями от имени императора Когда Оттокар приблизился, наконец, к Вене, сзади его обнаружилась измена. Витковичи, т. е. паны из Росенберга, Градца (Греца), Требаны (Трюбо) и другие, подобные им, вождем которых был в то время пан Завиша из Фалькенпитейна, оставили со своими отрядами Оттокарово войско и начали, вместе с Барешем из Росенберга и другими его товарищами, истреблять имущество короля и его союзников. Это повергло короля в большое недоумение. Войска у него осталось уже только 20,000 человек; Рудольф, со своими союзниками, располагал силой, почти впятеро большей. Поэтому Оттокар не мог вступить в бой, принужден был просить у Рудольфа мира и получил его на тяжелых условиях.

Он должен был отдать Рудольфу Австрию, Штирию Хорутанию и Краину, равно как и Хеб (Эгер) и удовольствоваться королевством чешским и маркграфством моравским, на которые поэтому получил в лен от римского императора. Кроме того было условлено, чтобы единственный сын его Вячеслав взял себе в невесты одну из дочерей Рудольфа, а Гартман, сын Рудольфа, дочь Оттокара. Этим хотел Рудольф габсбургский доставить роду своему надежду на престолонаследие в Чехии, когда бы вымер род Пржемыслов. Дочери своей Рудольф должен был дать в приданое нижнюю Австрию, на северной стороне Дуная, как залог в 40,000 гривен серебра; дочери же Оттокара он должен был дать 40,000 злотых, в вознаграждение за имущество, которое Оттокар скопил себе в отошедших от него землях, во время своего владения ими. Не забыт был в этом мирном договоре и король венгерский, так как Оттокар возвратил ему то, что приобрел в последнюю войну с Венгрией.

При исполнении этого договора возникли, однако, вскоре новые недоразумения между королями. Пржемысл Оттокар принял лен от Рудольфа на Чехию и Моравию не в ином смысле, как это понималось при его предках, т. е. что император германский признавал его за настоящего короля чешского; также он требовал, чтобы Рудольф подтвердил привилегии чешского королевства, на которых были основаны тогдашние юридические отношения между чехами и Германской Империей. Рудольф, не желая придавать значения этим привилегиям, на это не соглашался и хотел считать Чехию, со всеми повинностями, за часть германской империи, наравне с прочими немецкими землями. В мирной грамоте сказано было, по обычаю, что под его (Рудольфа) властью находятся все чиновники, как германской империи, так и чешского королевства. Под этими своими чиновниками император Рудольф хотел разуметь также вероломных панов чешских и таким образом, чтобы он имел право принимать их во всякое время; и при всех новых и старых спорах их с королем, о королевских доменах эти паны делались неподсудны домашнему суду королевства чешского и переходили под власть императора, как бы вассалы германской империи. Такого, хотя и неудавшегося, ущерба для чешской земли Оттокар допустить не хотел — и справедливо, потому что это были его чиновники, а никак не Рудольфовы, и притом исконные подданные его и его предков с незапамятных времен.

От этого переговоры затянулись и во время их Оттокар уже согласился кое что уступить из старого нрава королевства чешского и простить вероломным панам все, до тех пор сделанные ими, вины их. Также, по желанию Рудольфа, он отказался от свадьбы Гартмана с своей дочерью Кунигундой, не требуя, за обещанное ей приданое, никакого вознаграждения и согласился на уменьшение приданого за невестой своего сына с 40,000 гривен на 10,000, в число которых, вместо левого побережья Дуная в нижней Австрии, должен был поступить к нему в залог только Хеб (Эгер) 1277). Но когда Рудольф упрямо продолжал отказываться от подтверждения привилегий и стоял на своем, желая иметь, под видом защиты строптивых панов, право на постоянное вмешательство свое во внутренние дела чехов, то Оттокару ничего более не оставалось, как начать новую, сомнительную войну.

С небольшими военными силами, которые впоследствии только возрасли до 30,000 человек, ни откуда не получая помощи, кроме как от силезских князей, вторгнулся он летом 1278 года из Моравии в Австрию и дошел до Маршека, близ славного некогда побоища Крессенбрунского. Император Рудольф, раздав после первого поражения Оттокара земли своим сыновьям, пребывал постоянно в Австрии и не мог рассчитывать на большую помощь от государства; не смотря на это, однако, он вышел из Вены на встречу Оттокару с войском, гораздо сильнейшим, сверх того к нему подоспело на помощь многочисленное войско венгерское. Оттокар должен был повернуть назад, по правому берегу реки Моравы, по направлению к Дюренкруту. Здесь, в день св. Руфа (26 августа) 1278 года, произошло решительное сражение. Толпы куманских наездников прежде всего обступили оба крыла чешского войска; вскоре затем войска целым строем напали друг на друга. Король Оттокар сражался во главе своего войска, как говорят очевидцы, «с геройским мужеством, как непобедимый лев, рассыпая громовые удары.» Чехи, которых было мало, сравнительно с неприятелем, усилившимся после мира, сражались мужественно. Они уже пробились в самую середину неприятельского войска и начинали надеяться на победу. Король уже велел Милоте из Дедиц, высшему камергеру моравской земли, спрятанному с отрядом войска в засаде, в тылу у неприятеля, ударить окончательно на врагов. Тут только обнаружил Милота свою измену, обратившись без боя, со всем своим отрядом, в бегство. Тогда неприятель одолел своей многочисленностью и обступил чешское войско со всех сторон. Начался неровный бой, в котором Оттокар был убит: «он пал там, где была самая лютая, сеча». В тесной свалке пал под ним конь и упал король на землю и, окруженный неприятелем, был ранен и обезоружен. При этом случился рыцарь Бертольд Шенк, из Эмерберга, австриец, брат которого был некогда казнен за преступление, по приказанию Оттокара. Он, узнав короля, отмстил ему смерть брата, заколов его, обезоруженного, со своими товарищами, так что король умер от семнадцати ран. Сорвав с него одеяние, они ругались над мертвецом. Поражение чехов было полное: их пало на побоище 12,000, некоторые взяты были в плен и в числе их незаконный сын Оттокара, Микулаш (Николай); много также утонуло в реке Мораве.

§ 37. Оттон Бранденбургский — опекун Вячеслава.

Император Рудольф, после этой битвы, прошел без препятствия до Моравы, намереваясь привести в исполнение все свои замыслы относительно чешского королевства. Войско его жгло все, даже беззащитные городишки, и совершало ужасные жестокости. Защитников никаких в земле не было и никто не знал другого совета, кроме как поддаться победителям. Города моравские, находясь в руках немецкого населения, приветствовали императора с радостью, а он был к ним ласков, называя их своими верными друзьями, раздавал им различные милости и даровал, но возможности, полную власть панам над землей. Город Брно (Брюн) провозгласил свободным городом государства, так чтобы он никому не был подвластен, даже самому римскому императору. Окончательно осиротелая королева Кунигунда, поддалась с единственным сыном Оттокаровым, семилетним Вячеславом, под покровительство Рудольфа, чтобы он был полновластным владыкой Чехии вместо Вячеслава.

В земле чешской, при известии о гибели короля Оттокара, было все в величайшем беспорядке. Паны, которых Оттокар, при начале второй войны с Рудольфом, выгнал из земли за их неверность, возвратились и своевольничали. Они желали, чтобы император германский был королем Чехии, но другие противились этому и собирали войска, для обороны земли. Между тем были объявлены два опекуна над юным королем Вячеславом: один — Генрих IV, воевода вратиславский (бреславльский), которого поставил воеводой, как кажется, король Оттокар, а другой — Оттон, маркграф бранденбургский, сын сестры Оттокаровой, который вскоре привел некоторую военную помощь против Рудольфа. Вскоре вторгнулся Рудольф из Моравии в Чехию, забирая в плен и сжигая по пути все, до самого Часлова и Кутнагоры. Ланы чешские расположились с войском против него в Колине; здесь, однако, заключен был мир, с тем условием, что император удержит всю землю моравскую, на пять лет, под своим владычеством; управление землей чешской будет поручено, также на пять лет, Оттону бранденбургскому; Генриху же Вратиславскому дана будет, в виде вознаграждения, жупа Кладская (Глатц) в пожизненное владение; этот договор окончательно скреплен был двумя свадьбами между детьми Оттокара и Рудольфа которые великолепные свадьбы и происходили вскоре в городе Инглаве (Иглау). Вячеслав получил руку Гуты, дочери Рудольфа, а Рудольф, сын императора, руку Анешты (Агнессы), дочери Оттокара. Все четверо обрученных были еще семи и десятилетние дети и должны были находиться, до совершеннолетнего возраста, на попечении своих родителей (1278), именно король Вячеслав при матери своей Кунигунде, которой, по договору, определен был, для воспитания сына, Пражский город, со всеми доходами в известных королевских доменах, Оттону же бранденбургскому был отдан для жительства Пражский замок.

По заключении этого мира, император Рудольф возвратился опять в Австрию, поручив земское управление в Моравии, вместо себя, епископу оломюцкому (ольмюцкому) Бруно, из рода графов Голштейнских, из Шумбурга, который, занимал одно из важнейших мест в совете короля Оттокара во все время его царствования; ныне же как немец легко стал послушным служителем императора германского. Б Чехии же, Оттон бранденбургский начал свое управление грубым нарушением договора, по которому был в ней посажен. В начале 1279 года он овладел пражским городом, посредством переговоров с знатными людьми немецкого населения; далее ограничил доходы королевы Кунигунды, а потом велел совсем увезти ее оттуда, с отроком Вячеславом, в город Бездеж (Безиг) и отдал под присмотр. Вскоре потом овладел сокровищами церкви св. Вита в пражском замке и велел их вывезти из земли. Он рассчитывал во время своего попечительства ограбить землю и обогатиться, в ущерб опекаемому им сироты. При таком управлении, возникли вскоре в земле разного рода беспорядки. Начались раздоры между чехами и немцами, между панами и королевскими городами, между чиновниками в королевских замках и духовенством, наделенным имуществом и слободами. Паны, у которых Оттокар отнял коронные имения, овладели ими снова и этим произвели в земле беспорядки и беспокойства. Земский сейм, созванный Оттоном, тщетно совещался об освобождении юного короля и его матери из постыдного плена. Тогда королева Кунигунда, обманув своих стражей в Бездеже, убежала одна, без сына в Моравию, где преданная ей часть дворянства устроила, чтобы ей на время отдан был, для содержания и прожития, край Опавский (Тропау), уделенный некогда королем Оттокаром незаконному сыну своему Микулашу (Николаю), который еще и до сих пор оставался в плену у венгров.

Между тем, пока юный король Вячеслав оставался еще под присмотром, в плену в Бездеже, дворянство чешское приготовлялось к решительному шагу против маркграфа Оттона и устроило, по этому поводу, съезд в Праге. Епископ пражский Тобиас из Бехины и пан Гинек из Дубы (Дауба), из рода Грановичей, были главными распорядителями этого собрания. И горожане пражские присоединились к союзу панов для освобождения Вячеслава, когда действительно потребовалась какая бы то ни была перемена в государстве. Тогда Оттон Бранденбургский, под видом важных занятий в советах своей собственной земли, уехал из Чехии и передал управление вместо себя епископу бранденбургскому Эбергардту; юного же Вячеслава взял с собой в Бранденбург и содержал его так худо, что потомок славного королевского рода терпел нужду в пище и одежде. Тогда, против власти Оттона в Чехии, восстала большая часть панов, которые не хотели видеть такого унижения своей власти. Дворянство моравское хотело прийти на помощь, для свержения владычества Бранденбургов, замышляя доставить власть королеве Кунигунде, но было удержано епископом Бруно, который остерегался, в этом случае, нарушения договора с императором Рудольфом.

Епископ Эбергардт, человек, годившийся скорее в жолнеры, чем в духовный совет, воспротивился восставшим панам, при помощи саксонских воинов, приведенных в страну, под покровительством которых нагрянуло в Чехию множество удальцов, как из высшего круга, так и всякой сволочи и беглецов со всех концов, которые грабили и губили землю, как какую-нибудь всем доступную границу. Эти беглецы нашли весьма охотных помощников в немецких жителях королевских городов, которые, в награду за их помощь, дозволяли насильственные поступки против чехов, именно против помещиков в своих округах. В это время немцам могло показаться, что пришла уже давно желанная пора укорениться им в чешской земле так сильно, как не удалось им укорениться нигде в землях славян полабских, и окончательно затереть чешский язык.

Однако до этого было еще далеко. Обстоятельства того времени, а особенно гордость немецкого мещанства перед шляхтой, пробудили лучшую часть дворянства чешского от равнодушие к своему народу и языку, которым оказывалось такое пренебрежение за последние три царствования. Опираясь на народ, они восстали на своих противников и вскоре, во всех концах земли, началась жестокая война, так что, наконец, сам германский император Рудольф нашел необходимым вмешаться в это дело, не желая допустить, чтобы Оттон бранденбургский почти совсем уморил юного Вячеслава, его зятя, а сам захватил бы власть в Чехии. В октябре месяце 1280 года, Рудольф перешел из Моравии в Чехию и способствовал заключению перемирия, во время которого собран был в Праге сейм, из представителей дворянства, земледельческого сословия и королевских городов, для окончательного устроения земли. Государственные чины чешские решили оставить и впредь маркграфа бранденбургского опекуном Вячеслава, а на время своего отсутствия, он должен был оставить управление землей тамошним уроженцам, епископу Тобиасу и Теобальду из Росенберга, высшему земскому камергеру; своих бранденбургских жолнеров должен, был увести из земли и велеть всем немцам, не оседлым в земле, чтобы они, в продолжение трех дней, ушли оттуда, под страхом смертной казни, что они быстро и исполнили. Наконец, Оттон обещал возвратить в юного короля Вячеслава Прагу, за что ему паны обещали 15,000 гривен серебра (1281).

Вскоре потом паны и рыцари собрались опять на сейм, чтобы сделать необходимые распоряжения для приведения земли в новой и порядок и все единогласно решили, что всякий, кто завладел каким либо имуществом, которое при жизни короля Оттокара было во владении короны, должен был безотлагательно его возвратить, а если он имел что-нибудь требовать с него, то искал бы этого законным порядком (1281). Между тем, на Мораве возникли беспорядки, из-за королевы Кунигунды, которая влюбилась в пана Завишу из Фалькенштейна, из рода Битковичей, старинного противника короля Оттокара, тайно вступила с ним в связь и хотела, в этом новом своем положении, удержать на всегда Опаву (Тропау). Но этому помешал епископ Бруно, который управлял вместо императора Рудольфа. Он освободил из плена князя Николая и посадил его в его наследстве, а Завише воспротивился вооруженной силой (1280). Государственные чины чешские, на своем сейме, на котором происходил договор с Оттоном, утвердили окончательно годовой доход королеве Кунигунде в 1200 гривен серебра.

После этого договора водворилось в земле спокойствие, но печальные последствия долгого неустройства только теперь начали обнаруживаться в полной мере. Ибо земледельцы, от разбойнической челяди немецкой, разбегались в леса и горы, и поля оставались необработанными; а когда к этому присоединился еще неурожайный год — наступил великий голод. Голодные люди нападали на дома богатых и уносили у них горшки из печей; иные ели древесную кору, различные коренья и травы и даже мертвые тела людей и животных. Много людей померло голодом, к которому присоединились заразительные болезни и губили народ тысячами, так что не хватало гробов для их погребения и их просто кидали в ямы. Такая нужда и беда продолжалась целый год, пока наступил новый, более счастливый (1282).

Между тем, Оттон бранденбургский, получив свои 15,000 гривен серебра, тем не менее не хотел выпустить Вячеслава из плена и должны были обещать ему еще 20,000, в счет которых вошло восемь лучших замков и городов в королевстве чешском. Наконец, уже по прошествии пяти лет, на которые дано было Оттону попечительство, выпустил он 12-летнего королевича; и привезен был Вячеслав в Прагу, со славой и радостью великой, как такое лицо которое давно ожидалось, для устроение земли, для её будущей силы и славы (1283).

В том же году и император Рудольф передал Вячеславу Моравию, по условию, заключенному пять лет назад, и защитил его от Оттона, издав судебное решение, по которому включение в счет 20,000 замков и городов признано уничтоженным, как вынужденное.

§ 38. Управление и падение Завиши из Фалькенштейна.

При юном короле Вячеславе II, расцвела надежда на новую, великую будущность для чешской земли, но во время своего возвращения из Бранденбурга, он был еще очень молод и неопытен, чтобы мог управлять без чужого совета. Тогда возвратилась к королевскому двору в Прагу мать его Кунигунда и с ней Завиша из Факельштейна и овладели доверием короля, так что он более следовал им, чем тогдашним земским чинам, которые до тех пор наиболее старались о земском благе и об освобождении Вячеслава от чужой власти. В короткое время, Завиша возведен был в сан высшего гофмейстера, а чины земские, все без изъятия, переменены были на его приятелей. От этого возникли раздоры, которыми все чешское дворянство было разделено на две враждебные стороны, и только император германский Рудольф, призванный в посредники, восстановил некоторое согласие между ними (1284). При этом Завиша одержал верх и вскоре затем отпраздновал открыто свадьбу с королевой Кунигундой, которая еще раньше родила ему сына. Таким образом высший гофмейстер и отчим короля захватил теперь всю власть в свои руки и пользовался ею, — но когда в скором времени королева Кунигунда умерла (1285), он уда-, лил юного короля от общественных интересов и занимал его праздными играми. Против некоторых панов, которые еще до сих пор продолжали присваивать себе королевские замки или начинали другие споры, он выступил с вооруженной силой для защиты прав короны; также заботился он об общественной безопасности, истребляя разбойников, которые усилились во время беспорядков в земле. Сам же, со своими приятелями, обогащался, к ущербу короны; взял себе, от имени короля Вячеслава, города Поличку и Дандскрону и замок Ландсберг, с обширными пажитями на моравской границе, а некоторые другие замки королевские держал в своей власти, под различными предлогами, главным образом как наследство после королевы Кунигунды, которой король Оттокар некогда записал в вено 50,000 гривен серебра, хотя это вено, после её смерти, перешло опять к короне.

Такие поступки возбудили неудовольствие не только в панах чешских противной стороны, но и в императоре Рудольфе, которому Завиша был помехой, потому что Рудольф, вследствие этого, не мог сам иметь большего влияния на короля Вячеслава. Чтобы удалить его, император Рудольф отказывался выдать Вячеславу невесту его, дочь свою Гуту, покуда Завиша не был удален от его двора. Когда же, наконец, в 1287 году, Гута привезена была в Прагу, Завиша должен был сложить свое достоинство и удалиться в свое имение, на границе между Чехией и Моравией, где резиденцией его был замок Звоянов или Фюрстенберг. Там, еще в том же году, вступил он во второй брак, опять с невестой королевского рода, Юдитой, сестрой короля венгерского, Владислава. Возвышаясь такими связями с королевскими родами, над своим сословием, он стремился, как кажется, к образованию самостоятельного владения из своих имений. Король Вячеслав, мужая с летами, начал его опасаться и думал о том, как бы положить конец таким замыслам.

Когда через год жена Завиши Юдита, родила мальчика, Завиша устроил славные крестины и пригласил на них короля Вячеслава, равно как и короля Владислава венгерского и Генриха, воеводу Вратиславского, особ, с которыми король не был в дружбе. Тут некоторые из его придворных поселили в Вячеславе подозрение, что Завита строит ему козни. Молодой король, поверив этому, решился не только предупредить подозреваемую опасность, но и воспользоваться случаем против похитителя коронного имения и употребил для этого хитрость, о которой знали только он и несколько приближенных к нему особ. Он согласился приехать на крестины, однако с тем, чтобы Завиша приехал за ним в Пражский замок. Завиша приехал и был принят королем с любезным видом; но когда он вышел из королевской комнаты, был схвачен и ввержен в темницу (1288). По решению суда, он должен был отдать королю все имения, из-за которых спорил с короной; когда же он отказался это исполнить, то был долго содержим в заключении, в старой башне, слывшей впоследствии под именем Белой башни, при главных воротах Пражского замка.

Завиша не поддался. В тяжелом заключении он сокращал себе время сочинением чешских песен, которые долго помнили в народе. Вскоре поднялись все его друзья; паны из Ризенберга и другие многочисленные роды из поколения Витковичей и прочие их помощники начали войну с королем, получив помощь от короля венгерского и князя Вратиславского. Они уже замышляли свергнуть Вячеслава с престола и посадить на чешский трон Генриха Вратиславского, который как раз в это время (1288) получил также великое княжение в Кракове. Тогда и Вячеслав стал искать себе чужой помощи у тестя своего, императора Рудольфа, который, обсудив всесторонне, взялся за его дело, думая приобрести за это верного помощника себе и своим сыновьям. В 1289 году Рудольф согласился дать Хеб (Эгер) в залог, как вено королевы Гуты, и решил спор с курфюрстом, который, некогда, как воевода баварский, начал с Оттокаром спор о чашничестве и выборах, так что теперь, по единогласному решению, было объявлено, что и то и другое, за давностью, принадлежало королям и князьям чешским. Против чешских же противников он выслал ему на помощь войско, под предводительством младшего сына своего, Рудольфа, который был женат на Агнессе, сестре Вячеслава (1290) но Рудольф заболел в Праге и умер (10 мая); потом через 6 недель умер воевода Генрих IV Вратиславский и еще через пять недель убит был своими собственными людьми венгерский король, Владислав.

Когда же приятели Завиши тем не менее, продолжали противиться, Рудольф дал Вячеславу жестокий совет, чтобы он велел везти Завишу при войске от замка к замку и принуждал друзей его сдаться, с угрозой, что в противном случае велит отрубить ему голову; король сделал по его совету и отнимал, таким образом, замки от приверженцев Завишевых. Но когда войско дошло до Глубокой, близ Будезовица (Вудвица), то там брат Завити, Витек, который защищал город, не хотел верить, чтобы молодой король исполнил такую угрозу. Тогда оставил Вячеслав угрозу и требовал снова от Завити, чтобы он добровольно подтвердил сдачу города, но Завиша и тут не согласился. Тогда король велел вождю войска, Микулашу (Николаю), князю Опавскому, исполнить казнь; и Завиша был обезглавлен на лугу под городом, пред глазами брата своего (1290). Витек и другие друзья его должны были, наконец, сдаться на милость короля и уступить ему город. По обещанию, данному в тяжелое время, перед кознями Завиши, заложил король Вячеслав, в одной мили от Праги, прекрасный и богатый монастырь Цистерцинский, в Збраславе (Бонигзале) (1291), где выбрал себе и своим потомкам место для погребения.

§ 39. Вячеслав II, король Чешский и Польский.

Во время казни Завиши из Фалькенштейна, королю Вячеславу было 19 лет. Вячеслав был от природы кроток и имел слабый характер; без сомнения, много злого успело привиться к нему в молодых летах. Однако его отличные дарования начади уже тогда развиваться, так что он вскоре стал одним из лучших королей чешских. Он постоянно был занят мыслию о средствах к увеличению благосостояния своего народа, так что скоро поднялись различные ремесела из упадка, в который они пришли во время беспорядков по смерти его отца. Спокойствие и истинная безопасность господствовали внутри государства с того времени, как он восторжествовал над своими противниками, — панами и начал управлять по своему усмотрению. Благосостояние его подданных способствовало увеличению доходов короны, так что король Вячеслав был одним из богатейших королей своего времени. Этому способствовал особенно богатый доход с серебряных рудников чешских, который во время его царствования был более, чем когда либо прежде. Именно, Кутнагора богатством руд своих, в то время только что открытых, заняла первое место во всем побережьи реки Праги; впоследствии, подобным же образом прославился Брод — немецкий город, заложенный панами из Лихтенбурга. Богатство это было причиной, что король Вячеслав получил возможность предупредить других королей своего времени примером и отказался от постыдного дохода, который получали посредством выдачи худой монеты и частой, принудительной меной её на новую, одинаково худую, со сбавкой цены. Король Вячеслав велел чеканить хорошую, с постоянной ценой монету, серебряный чешский грош (1300), ценился не только у чехов, но и в других землях, так что охотно полагались на копу чешских грошей. Копа содержала колинскую гривну серебра.

По примеру своего отца, король Вячеслав содержал пышный двор, к которому приезжало много гостей из чужбины, много посольств из близких и далеких земель, что не мало способствовало к обогащению пражского городского сословия. Излишек от своих доходов он охотно отделял на размножение и увеличение духовных заведений, на покровительство наукам и искусствам. Он первый из королей чешских занялся мыслью основать в Праге общественную школу или университет, по примеру славных школ в этом роде в Италии и Франции, куда до тех пор отправлялись из Чехии, как и изо всех других соседних земель, для приобретения высших знаний в богословии, в церковном и римском праве, в медицине и вообще науках, в которых выражалось свободное знание. Намерение его не удалось в то время от соревнования дворянства с духовенством, потому что тодашнее общественное образование наиболее служило к пользе духовенства и дворяне боялись, чтобы чрез это духовное сословие не приобрело слишком много власти в земле. Общественное образование оставалось и впоследствии только при монастырских и капитулярных школах, как высших образовательных учреждениях. Первое место между ними занимал так называемый студиум или высшее училище при епископском костеле св. Бита, в Пражском замке, которое открылось еще при славном епископе Андрее, в царствование Пржемысла I, и наивысшего развития достигло при великом расширении чешского королевства Пржемыслом Отокаром II. В ней преподавали тогда свободные искусства некоторые славные учителя чешские, обученные в Италии, слушателями которых были не только чехи, но и приезжие из других Отокаровых владений, а также и из соседних земель. Чехи, под владычеством короля Вячеслава II, не только приобрели покои внутри государства, но вскоре получили сильное влияние на дела соседних земель и народов.

Уже с половины столетия, Польша, была ближайший славянский сосед чешского королевства, в состоянии бессилия, вследствие разделения земли по смерти храброго князя Болеслава II Кривоустого, между его сыновьями, сначала на 4 части, которые впоследствии распались еще на меньшие; при этом всегда самый старший из рода Пяста должен был быть над другими великим князем и владеть, как резиденцией княжества, Краковом и малой Польшей. Однако и там, как у чехов, право старшего перестало скоро уважаться и простые князья отдельных уделов, силезские, мазовские и великопольские, заспорили о великокняжеском достоинстве и господстве над малой Польшей, мало обращая, внимания на верховное владение княжеством Краковским.

Во время двулетнего управления Генриха IV Вратиславского в Кракове, один из князей верхнесилезских, Казимир Битомский, отдался под покровительство короля Вячеслава (1289), приняв землю свою от него в лен, чтобы воспользоваться помощию его против своих братьев, князей Опольского, Ратибарского и Тещинского, с которыми был во вражде. Сам Генрих IV, когда получил княжение в Кракове, был иным способом исключен из союза с остальной Польшей, именно, когда свое Вратиславское княжество принял в лен от императора германского Рудольфа, так что с того времени считался князем германской империи. По смерти Генриха IV (1290), земля его по договору о наследстве, который он заключил некогда с королем Отокаром, должна была, перейти к королю Вячеславу; но Генрих, будучи в последнее время во вражде с ним, отказал княжество Вратиславское Генриху, князю Глаговскому, который и действительно овладел им. Король Вячеслав получил назад только Кладско (Гладц), которое Генрих IV имел в пожизненном владении. О княжестве же Краковским заспорили на этот раз Пржемысл, князь великопольский и Владислав Локиетев Зиерадский, из князей Мазовско-куявских. Когда ни та ни другая сторона не могла взять верх, образовалась третья партия, к которой пристало именитое мещанство немецкое в Кракове и во главе их стала вдова князя Лешка Черного, предшественника Генриха IV, именем Грифана, сестра прежней королевы чешской Кунигунды, матери Вячеславовой; по её совету, княжество предложено было наконец, королю чешскому.

Вячеслав не замедлил отправиться, с военной силой, по дороге к Кракову (1291). Когда он, послав в перед войско, остановился в Оломуце (Ольмюц), то там поддались ему все три князя верхнесилезские, братья Казимира Битомского; спустя не много он овладел и Краковом со всей малой Польшей; только в Сандомире противился ему Владислав Локиетек. Однако Вячеслав, назвав себя, не смотря на это, князем Краковским и Сандомирскии, предпринял в следующем же году другой поход в Польшу, прогнал Владислава Локиетка и овладел главной его резиденцией Зиерадой (1292), так что сам Владислав, со всем своим княжеством, должен был поддаться ему, как вассал чешской короны.

Во время этих походов короля Вячеслава в Польшу, умер тесть его, император Рудольф (1291). Вячеслав условился с ним на последнем съезде, при избрании нового римского императора, подать свой голос за сына его, Рудольфа, своего шурина; когда же Рудольф умер прежде отца и дело пошло об избрании старшего его брата Альбрехта, который был воеводой австрийским и штирийским, король Вячеслав отказал ему в своей помощи, потому что Альбрехт гордым и самовольным обращением оскорблял его и этим восстановил против себя. По ходатайству Вячеслава и по единодушному согласию большинства немецких князей, единогласно избран был из курфюрстов Адольф, граф Нассовский (Нассауский) (1292). Король Вячеслав заключил с ним дружественный договор, до которому Адольф согласился отдать ему в залог не только Хеб (Эгер), на который имел запись от короля Рудольфа, но и передать большую часть Мишны. Когда же Адольф не сдержал своих обещаний, ни в отношении Вячеслава, ни в отношении других курфюрстов, королеве Гуте, жене короля Вячеслава, удалось в короткое время своими просьбами помирить мужа со своим братом (1293), по крайней мере, настолько, что Вячеслав не принял участия в дальнейших неприязненных замыслах Адольфа против Альбрехта. Впоследствии, когда между немецкими князьями возникло всеобщее неудовольствие против Адольфа Нассауского, то и король Вячеслав принял участие в совещаниях курфюрстов о его свержении и о возведении на его место Альбрехта.

Только в 1297 году, будучи уже 26 лет, короновался Вячеслав королем чешским. Торжество это отпраздновано было со славой и пышностью, которым удивлялись в близких и далеких землях. 28 князей, из различных соседних земель, наехало, в честь короля Вячеслава, к этому празднеству в Праге. Между ними находились: Альбрехт, австрийский, Альбрехт, воевода саксонский, два маркграфа бранденбурских, Герман и Оттон, маркграф Фридрих мишенский, Генрих Глоговский и Билев свиднецкий из Силезии. Архиепископ Могучский (майнцский), Гергарт. в качестве чешского митрополита, приехал возложить корону на голову Вячеслава. Всех гостей, своих и чужих, приехало на 191,000 лошадей. Для славных празднеств было выстроено огромное деревянное здание, великолепно украшенное на лугах, где ныне находится Змихов; гости жили в бесчисленных палатках около города; город и его окрестности гудели от торжеств и ликований, какие только кому либо приходили в голову; яств и нитей было великое изобилие; на новом рынке, в Праге, у св. Павла (Галла), вино лилось фонтаном; равным образом была величайшая роскошь и пышность в одеждах.

На съезде своем к этой коронации, решили князья с королем Вячеславом прежде всего свергнуть Адольфа Нассовского и на другом съезде, в Вене, у воеводы Альбрехта (1298), условились окончательно. Немедленно после этого, отправился Альбрехт австрийский в империю, разбил Адольфа в битве при Гельгейме, в которой сам Адольф был убит и тогда Альбрехт был избран императором. За военную помощь, которую при этом оказал ему король Вячеслав, отдал он ему окончательно Хеб и Мишен, в залог от государства.

Между тем Пржемысл, князь великопольский и поморский, приготовился в Польше к низвержению власти Вячеслава в Кракове и Сандомире, приобретя себе для этого, в виде уполномочия, новый титул короля польского от папы Бонифация VIII, который хотел привести этим Польшу в зависимость от папской столицы. В 1295 году короновался Пржемысл в столице своей Гнездне. Нов следующем же 1296 году, был убит своими неверными чиновниками и о его земле возникли тогда жестокие распри между другими князьями польскими. Через 4 года, шляхта великопольская, чтобы доставить спокойствие земле своей, обратилась, наконец, в Чехию к королю Вячеславу и предлагала ему королевство. Король Вячеслав, овдовев по смерти первой своей жены Гуты (1298), приобрел с ним, руку Альжбеты (Варвары), единственной дочери Пржемысла, пришел с войском в Польшу, короновался в Гнездне новой польской короной (1300) и одолел противников, еще споривших о ней. Первый из них, тот же Владислав Локиетев, выгнан был совсем из своей земли; прочие князья моравские, его помощники, должны были принять землю свою в лен от чешской короны и, таким образом, Вячеслав II соединил наследство Пястов с владением Пржемысловичей под одним скипетром.

Как только это случилось, умер в Венгрии приемник Владислава, король Андрей III, с которым король Вячеслав был в самых дружественных связях (1301), и с ним прекратилось мужское колено древнего рода королей Венгерских. Еще при жизни Андрея, папа Бонифаций ѴIII выставил претендента на Венгерскую корону, Карла Роберта, королевича сицилийского, из дома Анжу, родственника, по женской линии, венгерскому, королевскому дому, обещав ему преимущественное право на корону и объявив Венгрию королевством, состоящим под покровительством папской столицы. Карл Роберт, по смерти Андрея, тотчас явился в Венгрию и провозгласил себя королем. Но первые вельможи венгерские, чтобы воспрепятствовать вмешательству высшего папы в дела своей земли, отправили посольство к королю Вячеславу, прося, чтобы он владел и в их королевстве. Король Вячеслав, приняв ласково послов, убоялся слишком большой тяжести трех славных корон на одной своей голове и склонил панов к тому, чтобы, вместо него, они выбрали себе 12-летнего сына его,Вячеслава, что они и сделали, короновавши его в королевском городе Белграде и увезли королем в главный город — Будин.

Этим король Вячеслав возбудил против себя гнев властолюбивого папы Бонифация и зависть и новую вражду шурина своего, императора Альбрехта. Оба они, бывши до тех пор, из-за дел Германской империи, в ссоре, покончили между собой всякие распри и ополчились на короля чешского. Только Альбрехт имел еще дела с духовными курфюрстами на Рейне, с которыми он был в неприязни. Как только он восторжествовал над ними и принудил их к мирным условиям, папа обнародовал, прежде всего, решение, якобы высшего суда между королями, по которому присудил — не только королевство венгерское отдать Карлу Роберту, но также и королевство польское Владиславу Локиетеку, который, между тем, обратился к нему за помощью. По этому папскому решению Альбрехт требовал от Вячеслава, чтобы он отказался от венгерской и польской короны, которыми, как он говорил, овладел без его согласия; сверх того, нарушая все условия и все данные слова, требовал еще от него, чтобы передал ему Мишек и Хеб и чтобы отдал ему серебряные рудники Кутногорские на 6 лет или заплатил бы 80,000 гривен серебра, потому что, как вассал римской империи (по словам Альбрехта), Вячеслав должен был платить императору десятую часть от драгоценных металлов, которую, он столько лет не платил (1303).

Король Вячеслав, видя превосходные силы противника своего Роберта в Венгрии, и так как, к тому же, многие из первых тамошних вельмож поколебались в верности, сомневался один начать войну со столькими неприятелями; наскоро собрав войско, он вторгнулся в Венгрию и дошел до Будина; там взял своего сына, вместе с венгерской короной и королевским одеянием, и возвратился с ним опять в Чехию (1304). Затем, для обороны против Альбрехта, собрал войско, как в собственном своем королевстве, так и в различных княжествах немецких, как например, во владениях Германа, маркграфа бранденбургского. Альбрехт, с собственным сильным войском и огромным вспомогательным отрядом из Венгрии, вторгнулся в самую Чехию, чрез Будезовицу, и прошел до горы Кутны, богатства которой особенно привлекали его алчность. Но гору защищали храбрые чешские паны: Генрих из Липа и Ян (Иван) из Вартенберга или из Стражи, и усилия его были напрасны. Много народу умерло от различных болезней, которые приписывали воде из ближнего потока, говоря, что горничане отравили ее ядом. Когда же, наконец, приблизилось войско короля Вячеслава, Альбрехт не решился вступить с ним в битву, поднялся со всем своим войском и, к стыду своему, поспешно ушел назад из земли. На другой год король Вячеслав приготовлялся вторгнуться в его австрийские земли. Но, во время этих приготовлений, заболел и вскоре умер. Смерть постигла его слишком рано: ему было всего только 34 года от роду (1305).

§ 40. Вячеслав III.

Король Альбрехт, не доверяя много своей военной силе, отправил вскоре по смерти короля Вячеслава послов своих в Прагу, для переговоров о мире с преемником его, юным королем Вячеславом III; теперь с чешской стороны гораздо легче последовало согласие на условие, по которому Вячеслав III отдал Альбрехту Хеб и Мишек; Альбрехт же за это отказался от всякого дальнейшего продолжения распри о Венгрии и Польше.

Но король Вячеслав III, юноша с хорошими дарованиями и многими прекрасными качествами душевными, вскоре после вступления своего на престол, попал в скверное общество и предался распутной жизни. С молодыми юношами, которые его окружили, играл в кости, пил, шатался по ночам по улицам, во время попоек раздавал им коронные домены и делал постыдные записи; точно также легкомысленно поступал он и в наиважнейших делах своего государства. Вскоре по заключении мира с Альбрехтом, он подарил венгерскую корону Оттону, воеводе баварскому, своему другу, который, как только поселился в Венгрии, стал постоянно делать Карлу Роберту довольно большие неприятности. Затем, вскоре после начала войны между Альбрехтом и королем Вячеславом II (1304), возвратился в Польшу Владислав Локиетек и, составя себе сильную партию, сильно напал на чешских начальников, именно: на Микулаша, князя опавского в Кракове, и Генриха липского в Великопольше. Тогда почтенный аббат Конрад збраславский (комгральский), бывший приближенный советник покойного короля, попытался серьезными беседами вывести молодого короля из его ленивой распутности. Вячеслав III опомнился и, собрав войско, лично предпринял поход в Польшу. Однако, во время этого похода, когда он остановился в Ольмюце, коварно был убит злодеем, без сомнения наемным, родом из Тюрингии, которого стража, поймав, убила на месте (1306). Кем он был нанят — осталось на всегда тайной: только между чехами ходила молва, что для убийства Вячеслава наняты были три злодея цезарем Альбрехтом, для того, чтобы престол чешский достался его роду.

§ 41. Король Рудольф I.

Внезапная смерть короля Вячеслава III повергла Чехию в такое скверное положение, какого она никогда до того времени не испытывала в продолжении всей своей истории. С этим королем (Вячеславом III) прекратилось мужское колено Лремыслова и Любушина рода, который, в продолжении шести столетий, управлял делами, но который, в последнее время, отдалился от народа своими наклонностями и обычаями, оставаясь все-таки связанным с ним своим происхождением и перенесением вместе с народом зла и добра.

Из королевской фамилии остались две молодые вдовы, Алжебета (Варвара) польская после Вячеслава II и Виола, княгиня Тешинская, после Вячеслава III и четыре дочери короля Вячеслава II: Анна, выданная за Генриха, воеводу хорутанского, четырнадцатилетняя Алжбета или Елишка (Варвара) и две еще моложе: Маркета (Маргарита) и Анешка (Агнесса). Трон чешский с самого начала был наследственным в этой королевской фамилии и поэтому согласно с народным правом, полагалось чтобы, когда прекращалось мужское колено, выбран был в короли родственник по женской линии. Это должно было быть решено земскими чинами, т. е. панством и рыцарством, которым, в силу писанного закона, предоставлено было избирать короля. Поэтому, как казалось, должен бы был быть выбран Генрих хорутанский, которого сам король Вячеслав III, перед походом своим в Польшу, поставил управителем на время своего отсутствия. Но многим из земских чинов казалось, что при выборе нового короля не нужно обращать внимание ни на какое родство, и из-за этого они разделились между собой, особенно когда многие обращали более внимание на то, чтобы они могли приобрести себе от выбранного ими короля, а не на то, годился ли бы он наиболее земле. Когда таким образом, они замешкались выбором, император германский Альбрехт, между тем, не смотря на все договоры и записи между чехами и германской империей, объявил Чехию упраздненным леном государства и, под этим именем, дал ее в удел старшему сыну своему Рудольфу, воеводе австрийскому. И, чтобы придать этому распоряжению силу, он поспешил с своим войском в Чехию, он — с одной, Рудольф — с другой стороны.

Тогда паны чешские, придя в замешательство, выбрали этого Рудольфа королем и решили на том, чтобы после него братья его и их потомство имели наследственное право на чешский престол. Ему только было предоставлено на воле обвенчаться с которой-нибудь из вдов или из осиротелых дочерей королевских и тогда Рудольф отпраздновал свадьбу с Альжебетой польской, вдовой Вячеслава II. Король же Альбрехт утвердил теперь все писанные права или привилегии королевства чешского, в том числе и право избирать королей. Но едва Рудольф вступил на престол, Альбрехт обратил это утверждение привилегий в ничто новым утверждением Рудольфа королем чешским, в силу мнимой цезарской власти, уделением ему лена, как и прежние короли чешские всегда получали королевство свое, как лен от императора.

Управление Рудольфа не понравилось чехам как этим, так и излишней скупостью короля. Некоторые паны чешские отказались, с самого начала, присягнуть ему в верности и впоследствии открыто восстали против него. Рудольф, собрав против них войско, заболел тяжко, при осаде Гораждезовиц, против пана Бавара Страконицкого и от этой болезни умер в лагере (1307).

Между тем, вследствие прекращения мужского колена Пржемыслова, должно было распасться великое государство, которое король Вячеслав II составил соединением Польши с Чехией; потому что, вскоре по смерти короля Вячеслава III, экспедиция предпринятая им должна была разойтись по причине важных домашних занятий, по поводу избрания новой династии на трон; поэтому же и управители чешские в Кракове и в Гнездне также возвратились со своими приближенными в Чехию, не будучи в силах одолеть противников чешского владычества.

§ 42. Генрих хорутанский.

По смерти Рудольфа, большая часть чешской шляхты не хотела ничего слушать о договорах с императором Альбрехтом, им самим прежде всех нарушенных, в силу которых должен был бы теперь вступить на чешский престол другой сын его Фридрих, воевода австрийский. Теперь все клонилось более к признанию прав женской линии прежнего королевского рода. Анна, жена Генриха хорутанского, была признана законной наследницей трона. Когда же некоторые дворяне, а еще более немецкое мещанство, которое уже хотело иметь голос при выборе короля, тем не менее продолжали отстаивать права австрийского дома, возникли неприятности, большие нежели при выборах прошедшего года. Глава этой стороны, Тобиас из Бехины, был убит в самом собрании дворянства, когда чересчур рассердил некоторых своих противников насмешливыми замечаниями о предшествовавшем королевском роде, о его, как говорил, мужицком происхождении. Наконец, был выбран Генрих хорутанский и, приехав в Чехию, принял правление в свои руки.

Вскоре император Альбрехт затеял опять войну и сыну его Фридриху удалось отделить моравские сословия от чешских, так что они признали его королем. С двух сторон вторглись они снова в Чехию; на паны чешские храбро защищали землю. Тщетно осаждал Альбрехт сначала Колин, лотом Кутнагору, которую опять, как некогда при короле Вячеславе, защищал пан Генрих из Липы с Яном (Иваном) из Вартенберга. Ничего не сделав, отвел император войско свое, набранное преимущественно из швабов, на зиму в королевские города, которыми владела Алжбета (Варвара), вдова Рудольфа, получив их от обоих мужей своих в вено; сам же выехал из земли, чтобы лучше приготовиться к будущему году. Эти вдовьи города были: Градец, Яромир, Хрудим и Поличка. Как в других городах королевских, так и в них управляли немецкие ратманы и мещане, которые держали сторону итератора германского. Размещенные Альбрехтом по городам войска производили опустошительные вылазки в соседние местности, за что бывали, однако, жестоко преследуемы соседними панами и рыцарями. Между тем, во время усиленных приготовлений к войне на будущую весну, император Альбрехт был внезапно убит в Швейцарии племянником своим Яном (Иваном) (1308), которому он долго не хотел отдать наследства после его отца. Тогда воевода Фридрих должен был отказаться от дальнейшего притязания на королевство чешское и условился с Генрихом хорутанским только о вознаграждении за военные издержки, в счет которого включены ему некоторые города на Мораве.

Новый король чешский, Генрих, был человек слабого характера и окончательно не годившийся к управлению Чехией, при тогдашних особенных обстоятельствах. Чрезмерно любя спокойствие, он не умел прекратить несогласия между сословиями, находившимися еще друг с другом во вражде; притом же он был слишком благосклонен ко всем тем, которые приписывали себе заслуги при его возведении на трон и требовали себе за это награды и отличия, так что ему вскоре не хватило доходов на покрытие всех нужд. Вскоре возникла неприязнь между дворянством и немецкими мещанами в королевских городах, которые (мещане) непременно хотели добиться тех же прав, как и шляхта, во всех общественных делах земли. Для достижения этого употреблен был насильственный поступок. Несколько из первейших мещанских родов в Праге и в Кутнагоре сговорились тайно и в одну ночь захватить некоторых из главнейших панов земских и между ними пана Генриха из Липы, тогда королевского подкоморника (1309); одних захватили в Праге, других в монастыре Седлецком в Горе; держали их в тесном заключении и не выпускали до тех пор, пока они не согласились на их требование от имени всего панства и не пообещали сыновей своих и дочерей в супруги мещанским детям. Тщетно жаловалось дворянство королю на это открытое насилие; он сам не знал, которой стороны ему держаться. Мещане же, будучи в несогласии друг с другом, и так как притом каждый из них более заботился о своей выгоде, нежели о пользе всего сословия, скоро позволили панам подкопаться под себя, так что выпустили, наконец, захваченных и вынужденное ими согласие не было исполнено. Так Генрих из Липы, едва освободился из заключения, собрал со своими друзьями войско, овладел внезапно королевскими городами, в чем некоторые мещане сами ему помогли, и выгнал самые гордые немецкие фамилии из города. Потом выгнал самого короля из Пражского замка в старый город, осадил замок своим войском и, вместе с другими земскими чиновниками, захватил высшую власть в свои руки, уже не обращая на короля, никакого внимания. Из этого постыдного положения Генрих был освобожден посредничеством воеводы баварского Оттона и Эбергарда, графа виртенбергского, которые, по его просьбе, сами лично приехали в Прагу и устроили соглашение между ним и дворянами, которого, однако, король не сдержал. Ибо, как только был ему возвращен Пражский замок, он наполнил его, вопреки данному слову, чужеземными наемниками из Мишны, которых выпросил себе от маркграфа мишенского Фридриха, и производил с ними различные насилия.

Этим он восстановил против себя дворянство и весь народ, который претерпевал от чужих наемников большие обиды. Первые особы из сословий начали помышлять о новой перемене правителя и обратили, при этом, свое внимание на прекрасную осьмнадцатилетнюю принцесу Елишку (Варгару), младшую сестру королевы Анны, которая, будучи одарена необыкновенным умом хорошо видела скверное положение вещей и тяжело переносила это. Паны, противники Генриха, решились предложить чешскую корону, вместе с её (принцесы Елишки) рукой, сыну тогдашнего германского императора, Генриха VII люксембургского Яну (Иоанну). Аббат Конрад збраславский отправился, прежде всего, с тайным посольством к императору германскому, который до тех пор, по примеру своего предшественника, Альбрехта, уверял себя, что будто бы королевство чешское надлежало уделить ему в лен, и Генриха хорутанского за короля не признавал; и даже заключил уговор с Фридрихом австрийским, по которому записал ему Моравию в известной сумме денег; однако, когда сословия обратились к нему, он скоро согласился на их просьбу.

Генрих хорутанский, узнав об этих сношениях, призвал себе на помощь в Чехию еще больше чужеземных наемников из своей собственной, хорутанской земли и из Баварии, которые грабили и мучили народ в пражском округе и этим увеличивали только всеобщую ненависть против короля. Он хотел также отдать Елишку за некоторого пана из Бегрова; когда же она, как королевская дочь, воспротивилась этому неровному браку, он содержал ее, как наемницу, в доме, в старом пражском городе. Однако пан Ян из Вартенберга увез Елишку из Праги, чтобы защитить ее от еще большего притеснения, и передал ее под защиту мещан нимбургских (1310), город которых был основан её отцом, королем Вячеславом. Вскоре потом паны во второй раз заняли пражские города и осадили короля в самом замке; однако осада не удалась. Наконец они сошлись на сейм в Праге, на который прибыли также мещане пражские и некоторых других городов и отправили славное посольство к императору Генриху, требуя, от имени всей земли, того, что уже было обещано чрез аббата Конрада. По желанию императора, довезли потом Елишку со славой до Спира, где она была отдана еще 14-ти летнему Яну, а император по старому обычаю, тогда же отдал сыну чешскую землю в лен. По окончании торжества, Генрих VII отправился в Италию для принятия императорской короны, сына же отправил с войском и с панами чешскими отнимать королевство у Генриха хорутанского.

Как только папы с новым королем возвратились в землю, Генрих хорутанский призвал себе на помощь Фридриха, маркграфа мишенского, с большим числом наемников, и овладел пражским городом посредством измены мещан, не ладивших с дворянами. Первейшие, немецкие фамилии, которые сначала были изгнаны из города, возвратились опять и, захватив власть в городе, мстили своим врагам. Также и немецкие наемники дозволяли себе всякие насилия и грабежи. Паны и войско короля Яна, бывшие причиной этого нового зла, миновали Прагу и осадили сперва Колин, потом Кутнагору, не будучи же в состоянии заставить сдаться ни того, ни другого города, повернули, уже в зимнее время, к Праге и осадили старый город. Тут они вошли в отношение с преданной им стороной в городе и напали на ворота у св. Франциска, мещане изнутри, а королевское войско снаружи, побили неприятеля и король Ян вошел тогда со всем своим войском в город. Наемники Генриховы бежали в пражский замок и Генрих, не видя другого выхода, сдался на условии, отдал, наконец, замок и в ночное время уехал из страны.

§ 43. Начало царствования короля Яна. Восстание сословий.

Вскоре после изгнания Генриха хорутанского, созван был в Праге сейм дворянства и рыцарства чешского, на котором король Ян принял от всех присягу в верности и, как король из нового рода, выдал сословиям грамоту, которая утверждала, хотя не всегда соблюдаемые, но все-таки важные еще и в то время, права отношений между ними и короной, а именно: что король не имел права содержать в наличности войска более, чем сколько было нужно для охранения границ чешской земли; что он не имел права собирать подати, кроме как для своего коронования и для выдачи замуж королевских дочерей, и то в известной мере, с каждого плуга подданных людей, с каждой мельницы, с каждого ремесла, с каждой корчмы; что он должен сохранять права наследства в дворянских и рыцарских имениях в том же виде, в каком они были до него, и не присваивать себе несправедливых наследств после умерших; что он не имеет права ни земских должностей, ни замков, ни коронных имений поручать чужеземцам и не должен допускать, чтобы чужеземцы покупали или бы по наследству владели какими либо имениями в стране. После такого решения, он был с женой своей Елишкой коронован на королевство (1311), а равным образом, получил власть ив маркграфстве моравском. С воеводой австрийским, Фридрихом, он условился на особом съезде в Вене, касательно прежней записи короля Генриха, данной ему на Моравию, так что остался Фридриху должен часть его, Генриха, долга. Почти с самого начала, он назвался также королем польским, показывая этим, что не хочет уступать права, добытого предком его, королем Вячеславом.

Так как король был еще молод, то при нем, по желанию его отца, находился архиепископ могучский (майнцский) Петр, который некогда был пробстом Вышеградским и канцлером короля Вячеслава II и был его советником в земском управлении вместе с каким-то графом из немцев, также приставленным к королю отцом; панство чешское в то время перенесло это. Через два года, когда король Ян, которого отец сделал наследником своим в Германии, собрал войско и готовился с немецкими князьями отправиться на помощь императору, против его противников в Италии; но император Генрих III, умер раньше чем пришла к нему эта помощь (1313) и архиепископ Петр отправился в Германию, по причине избрания нового императора. В отсутствие короля и архиепископа, Чехией управляли теперь остальные немецкие советники Яна; главные из них: граф Бертольд из Хенеберга и Ольрих (Ульрих) из Лейхтенберга. Король Ян домогался сначала сам императорства германского; когда же не мог этого достигнуть, старался об избрании Людвига, воеводы баварского. Но курфюрсты, не поладивши, выбрали одни — Людвига, другие — Фридриха, воеводу австрийского (1314); из-за этого начались в Германии раздоры между этими выбранными императорами.

Когда же наконец король возвратился из Германии, паны чешские и моравские требовали от него, чтобы он удалил своих чужеземных советников, и король должен был согласиться (1315); однако дворянство вскоре не допустило его свободно пользоваться королевскими правами, а принудило его принять к себе полновластных правителей, которыми поставлялись остальные земские чиновники, пана Генриха из Липы в Чехии, пана Яна из Вартенберга в Моравии; чрез это король попал под некоторого рода опеку. От этого начались новые раздоры и беспокойства в земле. Уже со смерти короля Вячеслава доходы короны находились в худом положении. Много коронных имений было записано в долгах, которые появились от военных расходов и от беспорядочного управления во время Вячеслава III и Генриха хорутанского; многие имения дворяне неправильно присвоили себе. Теперь Генрих из Липы, как управитель и вместе подкоморник, начал уплачивать коронные долги из богатых доходов с городов, с рудников и из других источников, так что скоро из них ничего не оставалось на текущие расходы королевского двора и доходы постоянно уменьшались, с возвращением имений к короне. Генрих был сам одним из главных заимодавцев короны и помышлял не только о том, чтобы так или иначе возвратить свое, но обогащался неправыми средствами. Он содержал роскошный двор, — когда король должен был терпеть недостаток; он управлял всем, — когда король должен был его слушаться. Молодой король Ян тем тяжелее переносил это, что был склонен к расточительности. Глубоко чувствовала это королева Елишка, как постыдное унижение королевского достоинства, и Генрих из Липы поразил ее еще более своим отношением к королеве Алжбеты, молодой вдове королей Вячеслава II и Рудольфа, которая пребывала в своем вене, в Градце (Гретц) на Эльбе, названном поэтому Королевским городком (Еениггретц). Между ними начинались такие же отношения, как некогда между Завишей и королевой Кунигундой.

Во время беспорядков, которые были в королевстве венгерском после прекращения старинного королевского рода Арпадова, как только новый король Карл Роберт или Карл I, из рода Анжу, окончательно утвердился на троне, сильный жупан Матей (Матвей) Тренчанский овладел, в то время, совершенно независимым владением, в части Венгрии от Дуная до Татр (Карпат), в границах бывшего княжества Ростислава и Святополка, также захватив некоторыми замками в соседней Моравии. Пан Генрих из Липы, от имени короля Яна, начал против него войну, осадил с молодым королем замок его Холич и разбил Матея Тренчанского в битве, когда тот пришел к своим на помощь. Последний должен был согласиться на мир и возвратить то, чем незаконно завладел.

Однако, едва король Ян с Генрихом Липским возвратился из этого похода, ненависть королевской четы против гордого пана достигла высшей степени, особенно когда Генрих из Липы и королева Градецкая Алжбета, безо всякого спросу у короля и королевы, выдали самую младшую дочь Вячеслава II и Алжбеты, именем Анну, за Генриха, князя Яворского, в Силезию и записали ему в вено Градец королевский. За этот поступок Ян велел внезапно схватить Генриха из Липы и увезти в замок Тиров (1315). Из-за чего поднялось новое восстание дворянства против короля, подобно тому как некогда было из-за взятия Завиши из Фалькенштейна. Все приятели и родственники Генриха из Липы восстали: паны из Лихтенберга и из Ронова, из Дубы (Даубы), из Гуски, из Либешиц и все прочие их приятели, старшины этих родов: пан Ян из Вартенберга и Билем (Вильгельм) из Ландсштейна. Сторону короля и королевы держали пан Вилем (Вильгельм) Заяц из Вальдека, Петр из Росенберга и еще некоторые другие; однако же сил их было недостаточно и Вилем должен был призвать себе на помощь архиепископа могучского (майнцкого) и Бальдвина, архиепископа триерского (триестского), брата отца своего, императора Генриха. Они, приехав в Прагу, содействовали мирному соглашению. Король Ян отпустил Генриха из Лины из заключения, под верным ручательством некоторых панов и таким образом, что в определенное время должно было произойти соглашение о возвращении коронных замков, которые короли удерживали бесправно (1316).

Но согласие это продолжалось не долго. Король, призванный в том году на помощь императором германским Людвигом, которого сильно теснил в Швабии Фридрих австрийский, оставил на время своего отсутствия Петра архиепископа своим наместником в земле; но Петр встретил сильное сопротивление от панов противной стороны, так что наконец, уехал из Чехии (1317) и передал управление королеве Елишке. Против неё Генрих из Липы и его приверженцы восстали опять, так что дошло до открытой войны. В этих затруднительных обстоятельствах, королева, чтобы легче подавить восстание, призвала к себе некоторое количество чужеземных наемников для усиления остававшихся ей верными панов, но противная сторона была сильнее. Елишка, уехав в замок Локетский (Эльбоген), настоятельно призывала домой своего супруга, который, наконец, пришел с большим войском, набранным также на чужбине. Тут к нему присоединились остававшиеся верными паны, именно пан Вилем Заяц и епископ пражский Ян Дражицкий, и обещали свою помощь, только с условием чтобы он отослал прочь своих чужеземных наемников, потому что они оставили по себе ненавистную память со времени Оттона бранденбургского и Генриха хорутанского. Король однако не послушался этого совета; прошел с немецкими наемниками до Праги и, нисколько не стесняясь, начал опустошать имения противных ему панов и отнимать их замки. Тогда отступились от него и те, которые до тех пор держали его сторону. Сам Вилем Заяц вместе с Петром из Росенберга оставили сторону короля, потому что видели, что он действовал против народной свободы и земского устройства и по всему народу распространился слух, что король хочет всех чехов выгнать из земли и населить ее немцами.

Почти все паны и рыцари в Чехии и Моравии составили союз против короля и соединились вместе в замке Звикове (Клингберг), который был во владении Петра из Росенберга (1318). В Моравии собрали огромное войско и еще тайно условились с Фридрихом австрийским, получили от него помощь, обещая ему, что, если король Ян не захочет с ними помириться, они изберут себе в короли которого-нибудь из братьев Фридриха или опять Генриха хорутанского. Король Ян вторгнулся с войском своим в Моравию, однако, противники осадили его в Брно (Брюнн) и он должен был просить перемирия. Тут он заключил с панами мирный договор. Когда же ему поставили условием, чтобы он заключил мир, и с Фридрихом австрийским, которого называли римским императором, он прервал с ними сношения ушел, пользуясь перемирием из Брно и возвратился назад в Чехию. Там пан Вилем Заяц разбил его немецкое войско, между Жатцем и Кривоклатом (Пюрглиц). Король обратился теперь за помощью к императору Людвигу, потому что когда чехи приняли сторону противного ему князя, то и он в Германии должен бы был перейти на австрийскую сторону. Императору удалось при своем посредничестве склонить панов чешских к. новым переговорам на сейме, назначенном в Дамажлицах (Таус). Там произошло соглашение; паны все таки удержали за собой замки и коронные имения, а король должен был возвратить своим противникам прежние права. Пан Генрих из Липы стал опять подкоморником.

С этого времени паны этой партии начали приобретать себе благосклонность короля Яна потачкой его расточительности и другим скверным наклонностям. Пан Генрих из Липы и его приятели по прежнему пользовались для своих выгод коронными имениями, а королю помогали наживаться на счет других сословий, сбором денег с мещанства и духовенства, разными своеволиями и насилием. Притом оклеветали перед ним его жену, убедили его, чтобы он не соображался так много с женскими советами, и лишили королеву всякого значения. Король играл с ними в кости, пьянствовал, ругался и позволял ругать себя, шатался в ночное время по корчмам и непотребным домам, производил в костеле соблазн неприличным поведением и расточал королевское имение точно также, как некогда, Вячеслав III. Когда паны таким образом привлекли его к себе, они наговорили ему что королева Елишка хочет лишить его власти и, сговорившись с паном Вилемом Зайцем и другими, приверженными к ней панами, избрать королем трехлетнего сына своего, Вячеслава. Король, как сумасшедший, отправился тотчас в Локет (Эльбоин), где в то время находилась Елишка, овладел замком и велел королеве отправиться в Мельник и проводить там жизнь в совершенном одиночестве, маленького же ребенка, трехлетнего Вячеслава, взял от неё и велел заключить с двумя няньками в темную башню в Локетском замке и содержать его там целых два месяца (1319).

Это происшествие послужило поводом к новому возмущению в земле. На этот раз восстали пражане староградские, желая найти помощь против притеснений, которые терпели от короля. Все знаменитейшие роды в городе оставили свои частные распри между собой, сговорились с панами, которые еще заботились об общественном благе, как напр. с Вилемом Зайцем и с Петром из Росенберга, и пригласили королеву Елишку из Мельника, чтобы она имела более почетное пребывание в их городе. Как только король, пребывавший в то время в Брно, услыхал об этом, тотчас возвратился в Чехию, собрал войско, с помощью Генриха из Липы и партии Алжбеты, королевы градецкой, с которой Генрих из Липы сдружил его, и начал жечь окрестности Праги, а потом и брать города приступом. Мещане скоро между собой не поладили; некоторые из главных вышли из города и соединились с королем; однако, тем не менее, город храбро защищался паном Вилемом Зайцем и Петром Ризенбергским, до тех пор, пока не состоялось надежное соглашение между королем, городом и королевой; но король Ян потом не сдержал его и наказал мещан сильнейшими против прежнего притеснениями.

§ 44. Завоевания короля Яна. Упадок земли во время его управления.

Вскоре после этого умер маркграф бранденбургский Вальдемар (Владимир), не оставив живых наследников; поэтому Горная Лужица, уделенная в лен его предкам, перешла к королевству чешскому. Однако король Ян должен был добывать право это войной против тех, которые домогались Вальдемарова наследства, и добыл только половину земли с городом Будишином (Бауден); другой частью, Зюрелецкой (Горлиц), овладел ближайший сосед, Генрих князь Яворский, зять Яна (1319).

Возвратившись из этой экспедиции, король, оставил Чехию в конце того же года и уехал в свое люксембургское графство за Рейном, которое ему досталось по смерти императора Генриха III. Там он оставался целый год, не заботясь о Чехии, и поступал так с того времени довольно часто. С самого начала, когда он еще юношей прибыл в Чехию, он не полюбил ни земли, ни народа, ни языка чешского и вообще ничего не понимал в правильной системе управления. Все мысли его были обращены к удовольствиям, к войне, к рыцарским похождениям и к увеличению своих владетелей. От этого он стал часто разъезжать по чужим землям и пребывать то в Люксембурге, то при дворе короля французского Карла IV, который в 1322 году взял в жены сестру его Марию. Двор французский в Париже был в то время самым блестящим в Европе. Там великолепные турниры сменялись другими шумными празднествами всякого рода; там прославился король Ян своей рыцарской наружностью, а преимущественно своей щедростью, ибо бросал деньги во все стороны. Но зато дома проклинал его весь народ за все увеличивавшиеся притеснения от ненасытности короля и его невнимания к управлению и правосудию в земле.

Всякий раз, как король Ян уезжал из Чехии, он поручал земское управление особенному наместнику, который назывался гетманом земским, т. е. обыкновенно какому-нибудь пану из первых родов в земле, который собственно был его откупщиком. За известную сумму денег, которую он выплачивал королю сразу, он собирал себе доходы с обыкновенных королевских статей, но главной его заботой должно было тогда быть, чтобы как можно более приобрести выгоды от земского управления. Такой же способ управления был и в Моравии, и в приобретенной части Лужицы; ив каждой земле был подобный же гетман. Чаще всего бывали такими наемщиками пан Генрих из Липы, или который-нибудь из его сыновей или приятелей. Когда же, в известное время, король возвращался в землю, обыкновенно только на короткий срок, наступал главный грабеж денег. Паны и рыцари предоставляли ему какую-нибудь подать; которую должны были платить города и духовенство; притом король продолжал закладывать панам коронные имения, так что они (паны) пользовались ими за отданные ему деньги; когда же королевских имений не хватало, он брался и за имения епископа, монастырей и прочего духовенства, наделяя ими своих заимодавцев; также чеканил худую нонету и употреблял другие, недостойные средства, служившие к разорению народа; иногда брал и насилием, преимущественно с жидов, как прислужников короны, которым за это была дана свобода в лихоимстве.

В 1322 г. получила решительный оборот долгая война между Людвигом баварским и Фридрихом австрийским из-за Германской империи. Людвиг победил в битве при Мюгльдорфе, в Баварии, в которой король Ян лично помогал ему с значительной военной силой. Сам Фридрих попал в плен, а вместе с ним и брат его Генрих, которого король Ян велел отвезти в Чехию и содержать в заключении в Кривоклате. За помощь, оказанную ему, Людвиг IV отдал в залог королю чешскому город Хеб (Эгер) с провинцией, который с тех пор навсегда остался при Чехии. Впрочем, он сначала обещал Яну более, но потом этого не исполнил, отчего продолжавшаяся до тех пор дружба между ними, начала с этого времени колебаться. Король Ян уже в 1323 г. выпустил из плена воеводу Генриха австрийского, сговорившись с братьями его, без спросу Людвига, братья за это отказались от всяких претензий, на Моравию которые до тех пор имели. Когда же, вскоре потом, Людвиг баварский, первый из германских императоров, после погибели Гогенштауфов, вступил в новую великую распрю с папой в Италии, король Ян склонился на сторону папы и этим еще более сблизился с королем французским, как с сильным папским помощником, в земле которого находились в то время, папы в городе своем Авиньоне (с 1305 г.).

Спустя немного после первого возвращения короля Яна из Люксембурга (1321), между ним и его женой, королевой Елишкой, снова восстановилось некоторое согласие, продолжавшееся, впрочем, недолго. Паны, которым королева была препятствием для управлении коронным имением, опять оклеветали ее таким же способом перед королем Яном, так что из боязни за свою жизнь, или опасаясь других каких-нибудь замыслов, королева бежала из земли, незадолго до битвы при Мюгльдорфе, и пребывала в нижней Баварии у воеводы баварского Генриха, за которого была выдана старшая дочь её Маркета (Маргарита). Король, постоянно опасаясь чтобы некоторые из приверженцев королевы не лишили его царства и не провозгласили королем сына его Вячеслава, велел увезти потом семилетнего королевича также из земли, именно ко двору парижскому, чтобы он там воспитывался вдали от своего отечества (1323). В честь короля французского Карла, Вячеслав получил там при конфирмовании имя Карла, которое с тех пор преимущественно осталось за ним. Только через два года возвратилась королева из Баварии, когда король убедился в неосновательности её обвинения (1325). Дружеское сближение с папским двором принесло Яну вскоре потом пользу, весьма им желанную, но постыдную для чешской земли. Именно папа Ян (Иоанн) XXII дозволил ему в продолжении трех лет брать себе десятую часть со всех доходов духовенства во всей Чехии, в Моравии и в графстве Люксембургском, в награду за услугу, которую он оказал апостольской столице. Король Ян собрал эту десятину за все три года вперед (1326) и истратил эти огромные деньги в короткое время. Пользуясь дружбой своей с папским двором, он дозволял себе иные своевольные поступки с имениями духовенства, без всякого за это преследования, как сто лет перед сим король Пржемысл в распре своей с епископом Андреем. В это время двор папский сильно изменил свое обращение с государями и народами христианскими. В промежуток времени от папы Григория VII до Иннокентия III, который управлял церковью во время короля Пржемысла, папы заботились об увеличении своей внешней силы, для того, чтобы, победив противных им государей, достигнуть своей великой цели, именно внутреннего возвышения церкви; в позднейшее время главной их целью было возвысить себя на высшую степень могущества над всеми светскими государями. В этом стремлении они часто не обращали внимания на истинные нужды церкви и допустили возникнуть многим беспорядкам в церковном управлении. Папы всякими способами вымогали для себя с имений духовенства деньги, которые прежде назначены были преимущественно для собственной пользы духовенства; а что они дозволяли самим себе, то дозволяли, как видно из примера короля Яна, и другим, под ничтожными предлогами. Корыстолюбивый дух, который господствовал в средоточии христианства, начал мало-помалу распространяться также в низших слоях духовенства. Уже вовремя короля Яна в Чехии приходские священники из светского духовенства начали враждовать с нищенствующими монахами из-за различных доходов, в которых завидовали один другому, так что от этого начались процессы. Из-за подобных корыстолюбивых стремлений, тогдашний епископ пражский Ян Дражицкий, которому король Ян сильно недоброжелательствовал, был в 1318 году привлечен к папскому суду в Авиньоне, будучи обвинен некоторыми своими противниками между духовенством в мнимом потворстве еретикам. Целый год, стоивший ему огромных расходов, провел он в тогдашней столице папской, пока не удалось ему доказать свою невинность, а во время такого долгого отсутствия его, король Ян имел еще более свободы распоряжаться имением епископа и прочего духовенства.

В следующий после собрания десятины год (1327) король Ян вздумал вдруг предпринять поход против Владислава Докиетка, тогда уже всеми признанного королем польским, чтобы восстановить силу утраченных прав чешской короны в отношении к Польше. Государственные земские чины согласились для этого наложить подать и король двинулся через Оломюц (Ольмюц) на Краков. Но неожиданно был удержан от дальнейшего движения выступившим против него королем венгерским Карлом, который грозил соединить свою силу с королем польским, своим тестем. Тем не менее, устрашенные этим походом, князья верхнесилезские тотчас пристали к королю Яну и возобновили свою вассальскую присягу, которой недавно, при короле Вячеславе II, давали чешской короне. Вскоре потом, во время распри между Генрихом VI, князем Вратиславским (Бреславльским), и братом его Болеславом III брежским и лехницким (Лигнитц) в нижней Силезии, первый прибег под защиту короля Яна и также поддался ему, как вассал и, не имея потомства, сделал его своим наследником. Этим было положено основание господству чешскому в Силезии, которое в короткое время распространилось на всю эту страну. В союзе с ними он отправился также воевать с Владиславом Докитеком и вторгнулся из Пруссии в его землю. Вячеслав, князь Плоцкий в Моравии должен был со своим удельным княжеством сделаться вассалом чешской короны. В то же время Болеслав Лехницкий собрал войско против Генриха Вратиславского, в союзе с пятью другими князьями нижнесилезскими. Тогда король Ян оставил войну в Моравии и поспешил в Силезию на помощь Генриху. Следствием этого было то, что противники Генриха все должны были поддаться королю чешскому, как вассалы: прежде всех Ян, воевода Стеновский, потом Болеслав III Лехницкий и Брожский, Генрих IV Жеханский (Саган), Конрад Олешницкий (Ольс) и Прешев Гласовский. Наконец условился с Яном о мире также и Генрих Яворский при чем возвратил ему, Згорецкую (Горлиц) часть Лужицы.

Между тем король Ян помирился со своим зятем Генрихом хорутанским, некогда королем чешским, при чем Генрих просватал одну дочь свою Маркету (Маргариту) в замужество другому сыну Янову, именем Яну-Генриху (1327). Этот брачный союз, по их намерениям, должен был иметь последствием переход всех Генриховых земель, именно Хорутании, Краины и Тироля этой молодой чете. Когда король Ян в 1330 году пребывал у Генриха хорутанского в Инсбруке, где они вместе окончили уговор о свадьбе, появилась у него еще более странная надежда на приобретение себе нового владения в Италии. Ближайший город в Ломбардии Брешчиа просил его, чрез послов, о помощи против сильного пана или синьора веронского Мостино-де-ла-Скала, который некоторое время управлял бывшей республикой в нынешнем королевстве Венецианском. Король Ян помог им и брешчиане поддались его власти. Вскоре этому примеру последовали и многие другие города, которые старался покорить могущественнейший на западных границах Ломбардии пан Медиоланский Аццо-де-Висконти. Аццо стараясь защищаться от большей опасности, поддался владычеству короля чешского, что вслед за ним сделали и многие другие соседние синьоры. Таким образом король Ян в течении одного года (1331) сделался владетелем всей западной Ломбардии, вместе с землями будущих княжеств Пармского, Моденского и Луккского.

Но не легко было удержать владение, столь отдаленное от главной земли Яна. Это возбудило прежде всего сопротивление императора Людвига, который видел в этом завладении Яна посягательство на свое императорское право, а равным образом также и сопротивление Роберта, короля неаполитанского или апулийского, которого папа, в распре своей с Людвигом, наименовал полномочным наместником своим над целой Италией. Император Людвиг соединился против Яна с воеводами австрийскими, младшими братьями короля Фридриха, между тем умершего, которые более всех имели право на наследие в Хорутании и Краине после Генриха хорутанского, если бы он не оставил сыновей; Роберт же апульский заключил союз с племянником своим Карлом I, королем венгерским, который с своей стороны заключил союз с тестем своим Владиславом Локиетком, королем польским; все они объявили войну Яну. Король Ян поспешил заключить договор с императором Людвигом, так что владение итальянской землей принял от него под именем наместничества или викариата имперского, чрез что он некоторым образом опять присоединился к его стороне против папы. В Италию король послал сына своего Вячеслава или Карла, тогда еще пятнадцати-летнего (1331), и передал ему тамошнее управление с главной резиденцией в Парме. Сам же, поспешив в Чехию, ударил оттуда на Владислава Локиетка, бывшего в союзе с немецкими рыцарями и осадой Познани принудил его к заключению перемирия. Лотом собрал все войска на границе между Моравией и Австрией против соединенных военных сил короля венгерского и воевод австрийских, которые впрочем не поладили между собой, поэтому, когда король венгерский возвратился домой, то король Ян возвратился сначала в Чехию, и оттуда поехал в Париж, поручив дальнейшее ведение войны панам чешским, под предводительством Генриха младшего из Липы. Австрийцы поразили его в следующем году (1332), с огромными потерями, при Майльберге, вследствие чего король Ян принужден был к заключению мира с некоторыми пожертвованиями. Но в то время, как он то мирился, то побеждал своих неприятелей, скончались затем в Италии главные тамошние противники его, король Роберт апульский, Мартино де-ла-Скала, Аццо де-Висконти и фамилии Гонзого и Эсто, правившие в Мантуе и Ферраре, и произвели нападение на его владения, намереваясь разделить их между собой. Молодой сын его Карл разбил их в славном сражении при Сан-Фелице (1332), но так как силы его были неравны, то он просил помощи у отца. Король Ян приехал, но без достаточной военной силы и должен был наконец безусловно оставить Италию (1333).

§ 45. Двухлетнее правление Карла. — Разрыв между ним и королем Яном.

Между тем как король Ян так напряженно действовал в отдаленных землях, упадок чешской земли, под его немудрым правлением, дошел до высшей степени. Король Ян уже заложил все замки и имения и многие другие доходы короны; уже он, как кажется, продал и старую корону королей чешских и другие драгоценности, так что у него ничего не осталось. Жилище королей чешских в пражском замке, за несколько лет пред сим опустошенное огнем, оставалось в развалинах и король Ян, когда приезжал в Прагу, останавливался в мещанском доме. Вместе с жупными замками были заложены также и имения, которыми содержались жупные чины; поэтому должности уничтожались, равно как и самые жупные суды, а поэтому прекращалось и исполняемое ими правосудие. Сильный притеснял слабого, не боясь суда; многие земские паны причиняли разные насилия своим крестьян и соседям, которым не у кого было просить помощи; сами между собой решали споры свои мечем и разоряли один у другого имения; при таком всеобщем беспорядке появились также многочисленные шайки разбойников, наводившие страх на села и хутора; во многих местах целые села были уничтожены и жители их рассеяны. Весь строй государственный так был нарушен, как будто бы в земле не было вовсе короля и вообще никакой власти. Во время такой гибели чешской земли умерла королева Елишка жена короля Яна, совсем им оставленная, на 39 году своей жизни (1330), в доме побочного брата своего Яна, вышеградского пробста. Из Пржемыслова рода оставалась в живых только младшая сестра её Анешка (Агнесса), жена князя яворского, умершая семь лет спустя (1337). Наконец, на третий год по смерти Елишки, снова появилась у чешского народа надежда па лучшие времена, когда король Ян, потеряв власть свою в Италии, отослал сына своего Карла назад в Чехию, назвав его маркграфом моравским и поручив ему управление Чехией и Моравией (1333), а сам отправился опять в свое люксембургское графство. Карл приехал в свое отечество еще семнадцатилетним юношей, но уже с запасом житейского опыта и с всесторонними знаниями, для приобретения которых он отлично сумел воспользоваться своими молодыми годами, проведенными в Париже. Старики, помнившие прежние золотые времена деда его Вячеслава II, вскоре стали смотреть на него, как на будущего возобновителя этих времен; его приятная наружность и благородное и важное обращение привлекли к нему сердца всего народа и действия Карла оправдали возлагавшиеся на него надежды. Прежде всего он принялся за поправление расстроенного коронного хозяйства. И он, как прежние земские гетманы, должен был посылать много денег королю Яну в Люксембург. Тем не менее, из особенной подати, которую земские чины отдали в его распоряжение, часть денег он обратил вскоре на выкуп из залога четырех коронных замков и, при бережливой экономии, совсем выкупил их в течении двух лет, 10 в Чехии и 6 в Моравии, посадил там бургграфов и гарнизоны и этим приобрел себе необходимые орудия в заботах об общественной безопасности и в частности в восстановлении жупных судов. Притом часто разъезжал по городам и по государству, замечал недостатки и изобретал средства к их исправлению. Вскоре приступил также к постройке королевского дворца в пражском замке, в котором поселил потом молодую жену свою Бланку, из французского королевского рода (1334).

Вскоре потом смерть Генриха Хорутанского (1335) произвела новые беспорядки за границей, когда император Людвиг сговорился по этому случаю с австрийскими воеводами, чтобы разделить с ними оставшуюся после него землю, и вследствие этого Маркету (Маргариту), дочь Генриха и мужа её Яна Генриха, сына чешского короля, лишил всякого наследства. По этому поводу король Ян опять приехал в Чехию и при этом, по совету Карла, старался заключить мирный договор с королем польским Казимиром, недавно наследовавшим престол после Владислава Локиетека, и с королем венгерским, стараясь отклонить его от союза с императором. Сначала на съезде в Тренчине, а потом при личном свидании всех троих королей и молодого маркграфа Карла в Вышеграде, в Угрии (Венгрии), произошло окончательное примирение на таких условиях, что король польский Казимир признал за чешской короной право над всей Силезией и княжеством Плоцким в Моравии, король же Ян, с своей стороны, навсегда отрекся от титула польского короля и также от старинного права на дань, которую короли польские платили мехам со времен князя Бретислава I, за возвращенную тогда часть Силезии. В промежутке времени между первым и вторым съездом, король Ян снарядил поход, под предводительством Карла, против Болька I, князя минстербергского и заставил его признать верховную власть Чехии над своей землей; когда же, вскоре после того, умер бездетный Генрих, князь Вратиславский (Бреславльский), земля его взята была в непосредственное владение короля чешского и управлялась с тех пор чешскими управителями, подобно Лужице. Еще ранее тоже случилось с землей Премка, князя Глоговского (Глогауского), умершего в 1331 году.

Но лишь только все это так счастливо окончилось, у маркграфа Карла произошло с отцом такое же столкновение, как некогда у матери его, королевы Елишки. Паны чешские, принадлежавшие к той партии, которая обогащалась ко вреду короне, во время скверного управления в течении последних лет, подстрекали короля Яна, чтобы он обратил внимание на своего сына, который, имея своих сторонников в земле и привязанность к себе всего народа, легко мог бы изгнать его из земли, как чужого, а сам сел бы на престол, как настоящий наследник древних королей чешских. Король легкомысленно поверил этим речам и внезапно отнял у Карла власть, оставив ему только титул маркграфа и одно Кривоклатское (Торглицкое) имение для прожития. Благоразумный сын его с кротостью перенес эту несправедливость и, по приказанию отца, отправился в начале 1336 года в Тироль, чтобы помочь брату своему Яну Генриху защищать его землю, так как король Ян начал затем войну с австрийскими князьями и императором, сначала напав на Австрию, потом выступив в Баварию, на помощь зятю своему Генриху нижне-баварскому, который соединился с ним против Людвига. После многих бед в обеих землях, Яну удалось отторгнуть австрийских воевод от союза с императором. Но тут он слишком поспешно и вопреки мнению своих сыновей, Карла и Генриха, заключил с ними мир, по которому князья удержали Хорутанию, а Ян Генрих, с женой своей Маркетой (Маргаритой), только Тироль (1336).

Зимой после этого мира, король Ян во второй раз выступил против Литвы, на помощь немецким рыцарям, с ним отправился и Карл (1337). По дороге король заключил договор с зятем своим, часто упоминаемым Генрихом Яворским, по которому король назначен был наследником его княжества. Дождливая зима помешала успеху этого военного предприятия; она же была причиной того, что у короля Яна разболелись глаза, так что он вскоре совсем потерял один глаз, а потом ослеп и на другой. В Чехии почти никто не сожалел о короле; народ считал это карой Божией за немилосердные поборы денег, за которые король снова принялся по удалении сына своего от земского управления, а особенно за разграбление церковных сокровищ. Между тем король женился во второй раз (1335) и привез жену свою, Беатрису Бурбонскую, из французского королевского рода, в Чехию (1336), где она родила сына, которому дано дорогое для чехов имя Вячеслава. Но никто, кроме короля Яна, не изъявил при этом своей радости и королева Беатриса неохотно показывалась народу; Карлу же и жене его Бланке нарочно оказывали более любви. Король рассердился из-за этого на своего сына, который удалился теперь от него в Тироль и жил некоторое время у младшего брата своего. Король Ян отнял тогда у него его небольшие доходы в Чехии, велел отвезти Беатрису в Люксембург, а также и Бланку удалил из Праги и назначил ей местом жительства город Брно (Брюнн); наконец и сам опять уехал в свое графство, передав земское управление наемному гетману, именно Бертольду, вышеградскому пробсту, сыну бывшего пана Генриха из Липы (1337).

§ 46. Карл — соправитель короля Яна.

Неизвестно, чем окончились эти несогласия в королевском доме; но кажется, что общественное неудовольствие в земле и все более усиливавшийся ропот народа сделали подобный способ правления короля Яна далее невозможным, так что он, даже против своей воли, снова должен был доверить власть сыну своему, чтобы избавить себя от чего-нибудь еще худшего. Почти через полтора года после своего отъезда, возвратился маркграф Карл в землю (1338) и начал управлять прежним способом, заключив, как и следовало, договор с отцом только на время, (однако с тех пор этот договор постоянно возобновлялся), так что он отсылал отцу определенную сумму денег, а из остатков улучшал, по возможности, коронное хозяйство и благосостояние земли. При этом он имел также свой голос в заграничных сношениях своего отца и вместе был помощником брата своего Яна в его тирольских делах. В 1341 году король Ян приехал в Чехию и получил согласие сейма, чтобы Карл назначен был и будущим преемником его в королевстве.

Тогда представился случай, по необыкновенному поводу, к решительному повороту в заграничной политике чешской. Маркета (Маргарита), графиня тирольская, воспылав преступной страстью к постороннему человеку, коварным образом избавилась от своего молодого супруга Яна Генриха (1341), сговорившись сначала об этом с цезарем Людвигом и вступила во второй брак с сыном цезаря, Людвигом, маркграфом бранденбургским (1342), не обращая внимания на папские проклятия и на всеобщее неудовольствие против такого неслыханного поступка. Из-за этого возгорелась новая вражда между Людвигом IV и королем Яном. Отнять у Маркеты и нового её мужа власть в Тироле было трудно при отдаленности этой земли от Чехии; поэтому король Ян и сын его Карл стали хлопотать о союзе с немецкими князьями и другими владетелями, а сверх того и с папским двором против императора, чтобы уничтожить власть его. Людвиг, опасаясь грозивших ему больших затруднений, начал переговоры, во время которых воспользовался бежавшими по причине новых раздоров между Яном и Карлом. Король Ян, приезжая постоянно один раз в году в Чехию, всякий раз пытался каким-нибудь образом собрать деньги, ко вреду Карлова хозяйства, до чего сын его уже не допускал. В 1342 году, когда Ян отправлялся из Чехии в Люксембург, он должен был обязаться не приезжать два года в Чехию и удовольствоваться 5000 гривен, которые Карл выплатил ему за это время из доходов земли. Между тем Людвиг предлагал Яну договор, выгодный для него самого и для его младшего сына Вячеслава, королю даже и в денежном отношении, но вовсе не выгодный для двух старших сыновей и особенно Яна Генриха, которого и без того уже опечалила потеря Тироля (1343). Поэтому Карл и Ян Генрих настойчиво воспротивились этому и король Ян должен был от этого отказаться. Тогда Людвиг стал переговариваться с сыновьями Яна и предлагал вознаграждение, за которое они соглашались прекратить спор (1344); но тут опять не соглашался король Ян, потому что он уже вошел после этого, в сношения с папой Климентом VI против Людвига. Вскоре после этого Ян и Карл отправились к папскому двору в Авиньон, чтобы окончательно условиться об общественной безопасности.

Во время этого съезда Людвиг обратился к самому папе с мирным договором, соглашаясь почти на все, что прежде требовал от него папа; поэтому Ян и Карл также согласились еще раз оказать ему снисхождение. Только маркграф Карл воспользовался чрезвычайно благоприятными обстоятельствами и вытребовал себе от папы освобождение чехов из под власти могучского (майнцкого) архиепископа, чего, еще задолго до него, напрасно добивались лучшие чешские князья. Папа Климент VI согласился, чтобы епископство пражское возведено было на степень архиепископства, которому бы подчинено было епископство моравское в Ольмюце и новое епископство в Чехии, с резиденцией в Лейтомишле, учрежденное в одно время с моравским. Епископ Арношт (Эрнст) из Пардубиц, преемник Яна IV Драусицкого, был сделан первым архиепископом пражским. Король Ян Карл приехали из Авиньона в Прагу и присутствовали при его возведении в архиепископское достоинство, которое было ознаменовано еще положением закладного камня, для построения нового, великолепного костела св. Вита в пражской крепости.

Оба чешских князя предприняли потом, без сомнения по требованию папы, новый крестовый поход в Литву на помощь немецким рыцарям (1345). С ними отправились также новый король угорский (венгерский) Людвиг, сын Карла I Роберта, воевода Бурбонский из Франции и много других знаменитых особ из чужих земель. Однако это предприятие потерпело такую же неудачу, как и предыдущее. Между тем цезарь Людвиг снова отказался от всяких уступок в переговорах с папой и против всякого ожидания скоро вошел в приятельский союз со всеми соседями чешского королевства. По окончании похода, король Ян возвратился в Люксембург, а сын его отправился через Польшу в Чехию. По дороге Карл, по распоряжению польского короля Казимира, был внезапно схвачен в городе его Калише, откуда счастливо спасся хитростью; вскоре после этого чехам объявили войну цезарь Людвиг, король Казимир, король Людвиг угорский (венгерский), воеводы австрийские, маркграф мишенский и наконец Калек, князь свидницкий в Силезии. Однако, при первом известии об этом, король Ян поспешил опять в Чехию, и когда Казимир прежде других начал войну, напав на верхнюю Силезию и Опавскую провинцию, Ян ударил на него со всеми силами, прогнал его и, осадив главную резиденцию короля Краков, принудил его сначала к перемирию, а потом к окончательному миру, к которому присоединились вскоре и другие его союзники, кроме цезаря Людвига. Но против него чешские князья выступили теперь без дальнейших рассуждений, в союзе с папой, который наконец вызывал немецких князей к избранию другого императора. Тогда пять курфюрстов сошлись в Рензе, именно: король Ян, архиепископы могучский (майнцкий), колинский, триестский и воевода саксонский и избрали немецким королем, на основании уже прежде принятого условия, маркграфа Карла, сына Янова (1346).

Из-за этого готова была возникнуть новая война в Германии об императорстве; но прежде, чем дело дошло до военных действий, разгорелась с большей силой война между королем английским и французским, которая началась за несколько лет пред тем из-за права наследства на французский престол. Король Ян отправился на помощь приятелю своему, королю французскому, с 500 латников; сын его Карл опять сопровождал его. Неприятельские войска сошлись при Креси, во Франции, в день св. Руфа (26 августа), несчастный для чехов, в который некогда пал король Оттокар в битве с Рудольфом. Войско французское было утомлено дорогой и кроме того было много других невыгодных для него условий. Но полководцы (французские не удержались от боя и безрассудно ударили на неприятеля, который, отразив их нападение, нанес им поражение. Король Ян стоял с своим отрядом сзади; паны чешские, бывшие тогда с ним, видя, что сражение потеряно, советовал позаботиться о сохранении своей жизни и вместе с другими обратиться вспять. Но слепой король удивился таким речам: «Бог даст, не будет этого», сказал он: — «чтобы король чешский бежал с поля сражения» велел привязать своего коня к коням двух храбрых рыцарей, юного пана Генриха из Климберга и Генриха Монаха из Базилеи (Базеля), и таким образом в середине между ними обоими поскакал на неприятеля; остальные чехи поскакали за ним туда, где сражались самые густые толпы. Там, окруженные чрезмерным множеством неприятелей, они геройски погибли, сражаясь до последней минуты. Пало 50 панов и рыцарей чешских, между ними и король Ян, как рыцарь без страха. Сына его Карла, уже раненого в жестоком бою, некоторые паны увели, по приказанию отца, с поля сражения против воли, чтобы сохранить жизнь наследника престола (1346 г.).