История Чешского королевства

§ 73. Король Фердинанд I. Первые 20 лет его правления.

Со смертью короля Людовика прекратилась ветвь королевского Ягеллова рода, правившего в Чехии уже в другом поколении. Владетелем упразднившегося трона объявил себя его зять, князь Фердинанд, на основании недавних договоров между Владиславом и императором Максимилианом. Чешские сословия однако ж не признавали этих договоров; почему Фердинанд не замедлил в тоже время войти в сношения с главнейшими лицами как в Чехии, так равно и в Моравии, Силезии, Лужицах, для того чтобы при наступавших выборах короля склонить сословия в свою пользу. Не щадя обещаний и даров, на которые многие тогда зарились, и придерживаясь сообразно обстоятельствам той или другой из двух партий сословий, он главным образом этим достиг того, что в короткое время между ними состоялось обоюдное согласие на общий избирательный сейм в Праге. Кроме Фердинанда, расположения сословий добивались также Сигизмунд, король польский, и Вильгельм и Людовик, баварские герцоги. Тем не менее, двадцать четыре избирателя, по восьми из каждого сословия, которым сейм поручил выбор, единогласно признали Фердинанда королем 24 октября 1526 года.

Сословия отправили к нему в Вену посольство с предложением некоторых условий, которые клонились еще к большему ограничению королевской власти, нежели она находилась в предшествовавшее время. Фердинанд согласился на эти условия с тем, чтобы он имел право вместе с ними на первом сейме исключить из этих условий все то, что было в них излишнего; однако ж он утвердил древние льготы сословий, земские учреждения и компактаты с записью короля Сигизмунда, и издал указ, в котором объявил, что он получил чешское королевство с согласия сословий; кроме того удовлетворил требованию сословий сделать Прагу королевской резиденцией. Б феврале 1527 г. король прибыл в Прагу, и по обычаю был коронован в Пражском замке (24 февраля).

Сейм, собранный вслед за этим, на котором рассуждали о новых ограничениях королевской власти, согласился исключить некоторые из них. Постановление, по которому при жизни короля не должен был быть избираем или коронован его наследник, изменено было в том смысле, что король имеет на это право, если он имел наследника. Сословия согласились по требованию короля уничтожить союзы двух враждебных одна другой партии и отказаться от покушения составлять партизанские записи и общины на будущее время; кроме того король выговорил себе право, чаще всего нарушаемое в последнее время, именно право ему, а не кому другому созывать сеймы и назначать областные съезды. Тот же сейм согласился помочь деньгами королю Фердинанду в войне его с Яном Запольским, узурпатором венгерской короны, на которую Фердинанд имел право в силу древних и новых наследственных договоров.

Фердинанд летом 1527 года отправился походом в Венгрию с чешским и немецким войском, собранным в Вене, прибыв в Будин, и до самой зимы преследовал Яна Запольского, так что этот последний должен был искать убежища в Польше у короля Сигизмунда, который женат был на его сестре (1528). Запольский однако ж не переставал покушаться на приобретение венгерского королевства, и обратился с просьбой о помощи к турецкому султану Солиману, который весьма охотно схватился за этот удобный случай к дальнейшему распространению своей власти над христианскими государствами. В 1529 г. Солиман со всем своим войском двинулся на Венгрию, посадил Запольского на княжество под верховной властью оттоманской Порты, а сам окружил Вену. Тогда король Фердинанд принужден был в самом центре владений своих отбиваться от врага христианства, который во время Юрия Подебрадского, при большем единодушии государей и большей мудрости пап Пия II и Павла II. мог бы легко быть изгнан из Европы. Сословия Чехии и Моравии и других земель, принадлежавших чешской короне отправили сообща вспомогательное войско в Австрию, где король, собрав в свою очередь войско из других своих земель, получил помощь из Германии, так что наконец султан принужден был отступить без всякого успеха. Войско же короля Фердинанда тотчас вторглось в Венгрию и после нескольких сражений с Запольским и с турками овладело северной и западной частью венгерского королевства, так как Фердинанд удержал в своей власти королевство хорватское. Дальнейшие военные действия были остановлены миром, заключенным в Константинополе в 1533 году. Этим положено было основание последующему величию австрийского государства, ибо с тех пор Чехия и земли, принадлежавшие к чешской короне вместе с древними владениями австрийского дома и с частью земель венгерской короны, навсегда соединены были под одной властью. Фердинанд между тем принимал участие во всех тогдашних делах немецкого государства в качестве помощника брата своего, императора Карла V, при содействии которого в 1530 году он назначен был римским королем и будущим наследником императорской короны.

Король Фердинанд, вступив на чешский престол на 24-м году своей жизни, уже тогда прославился как правитель с большими достоинствами. Он был человек строгий, обладал большими знаниями, волей твердой и непоколебимой, отличался воздержностью и кроме редких минут умел обуздывать свои страсти. Во всех отношениях он превосходил близкого своего предшественника короля Владислава II; как последний вследствие своей слабости унизил чешскую корону, так Фердинанд неутомимо старался возобновить и на сколько возможно увеличить королевские права. Первой причиной строгих действий Фердинанда были раздоры между пражскими партиями. Ян Пашек из Врата, при восшествии его на престол, бывший правителем Праги, зная ненависть нового короля к новым религиозным учениям, из угождения к нему стал жестоко преследовать приверженцев их в городе, так что наконец по его повелению приказывал сжигать живыми некоторых лиц. Король же Фердинанд старался действовать справедливо. И он, подобно прежнему королю Людовику, отдал повеление, чтобы изгнанные горожане партии Главса снова возвращены были в город. Когда же Пашек противился его повелению, то король старался тогда дружески уговорить партии, однако ж это, по причине высокомерия Пашека, не привело ни к какому результату. Но могущество Пашека, сверх его ожидания, стало мало-помалу падать, так как он не имел уже, как прежде, опоры между высшими сословиями, раздоры которых успокоены были в то время увещаниями короля. Последний, тотчас по возвращении своем из первого похода против Запольского, прежде всего уничтожил союз между новым и старым пражскими городами, как учрежденный с целью нарушить королевские привилегии, и определил снова особенных ратманов в старом городе и особенных в новом, причем Пашека исключил из ратманского совета (1528). Новым ратманам дал повеление стараться о дружеском примирении с изгнанниками. Когда же Пашек и администратор Галл Цахера, среди занятий короля для защиты против турок во время осады Вены, покушались возбудить общины к восстанию, то король изгнал сначала Цахера из всех своих земель, а потом и Пашека на некоторое время из Праги. Никто не противился повелениям короля, а примирение с изгнанниками имело тот результат, что все они без дальнейших препятствий возвратились в город.

Король воспользовался этой победой для строгого ограничения того сильного своеволия, которое господствовало в прежние времена в общинах, как Праги, так и всех других королевских городов, и постановил, чтобы и главная община, то есть конгресс всех сограждан, подобно сословным съездам, назначаем был с особенного соизволения короля.

Войны с турками были причиной того, что Фердинанд уже в начале своего правления налагал на сословия чрезвычайные подати гораздо чаще, нежели предшествовавшие ему правители; кроме этой причины, король всегда старался, чтобы сословия не отказывали ему в податях, вследствие недостатка постоянных коронных доходов и вследствие того, что из коронных владений, при его вступлении на престол, остались только Подебрады, Колин, Кживоклат, Тахов и Кадань. Все остальное было расхищено, а коронные долги возросли до больших размеров. Невозможно было иначе сделать, как покончить этот финансовый кризис вспомогательными средствами из доходов земских сословий и их подданных; и потому со времени короля Фердинанда те подати, которые назывались экстраординарными, действительно сделались уже ежегодными. За то страна получила более правильную организацию и более правильное судопроизводство, о котором с большой ревностью заботился сам король. Заботливо наблюдая за тем, чтобы судьи отклонялись от взяточничество и чтобы безукоризненно исполнялись юридические решения в отношении знатных и незнатных людей, ему удалось этим самым возвысить значение судебной власти, глубоко упавшей во время предшествовавших смут, так что с сего времени навсегда прекратились тайные распри между могущественными лицами и другие насильственные домогательства права самовластия; а равно безопасность дорог.

При застарелости многих беспорядков в земле не обходилось без людей, которым не по душе приходился образ правления нового короля. В начале в особенности вооружились против Фердинанда приверженцы баварских герцогов, которые много лет потом оставались с ним в неприязненных отношениях за то, что ему оказано было преимущество при избрании в короли Чехии. В тайном сношении с ними, а также с протестантскими князьями Германии, Ян Запольский в 1528 году начал нанимать чешских жолнеров, готовясь возобновить войну с Венгрией. Но предусмотрительные действия короля не дали возникнуть враждебным ему могущественным партиям в земле, хотя повод к этому был подан позднее вследствие религиозных раздоров.

Король Фердинанд и сам ненавидел лютеранскую или протестантскую реформу, испытав от неё много вредных последствий, как в немецком государстве, так и в родных своих австрийских землях, еще до вступления на престол чешского королевства, он противодействовал ей политическими сношениями, преимущественно с братом своим императором Карлом. Предусмотрительность однако ж не допустила его преследовать ее в Чехии. Таким образом он запретил вводить публично это новое учение в церквах королевских городов, как например в Праге, где еще прежде Пашек запер ему путь; но его власть не имела успеха во владениях панов и рыцарей, где это новое учение свободно распространялось. Когда сословия, приверженные к лютеранству, снова стали стараться о том, чтобы чрез посредство консистории ввести свой обряд во всей партии утраквистов, то король в свою очередь старался воспрепятствовать этому теми же средствами, как перед этим Пашек и Лев из Рожмитала, именно соединением утраквистов и унионистов в один союз на основании компактат, так чтобы они на будущее время под надзором общего архиепископа заботились об искоренении иных исповеданий. Для этого король в 1537 г. созвал обе партии на сейм в Прагу. Но утраквисты принудили отказаться от этого вызова некоторых лиц братской общины, так как община эта была им враждебна по причине строгости учения; они называли ее монашеством, сами хвастаясь евангелической свободой; но лютеране однако ж, составлявшие уже большую часть партии утраквистов, не поддались ловушке, и этим разрушили замысел короля. Ибо большинство их не хотели управляться компактатами, а только, как они говорили словом божиим, и вступили в союз с партией унионистов для того, чтобы и в их церквах иметь возможность распространять реформу и чтобы вместе с унионистами иметь одного общего архиепископа, избранного из лютеран сословиями. или чтобы каждая сторона выбирала своего собственного епископа, при чем разумеется утраквистам достался епископ лютеранский.

Подобный ход дел заставил короля прекратить переговоры и оставить все в прежнем положении. Через три года (1540) возникла новая война в Венгрии по причине смерти Яна Запольского, в продолжении которой султан турецкий Солиман завоевал большую часть королевства с главным городом Будином; сыну Запольского Яну Сигизмунду он отдал как воеводе в удел восточную часть Венгрии с Седмиградском, и постепенно часть за частью овладевал землями Фердинанда в западной стороне Венгрии. Эти действия тревожившие короля возбудили в евангелической партии новые надежды к достижению своих целей. Они же в 1541 г. избрали администратором лютеранина Мистопола, от которого надеялись получить надежное содействие в привлечении утраквистов на свою сторону. Когда потом, в 1543 году, король назначил всеобщий сейм в Праге из сословий всех земель чешской короны, для требования у них экстраординарной помощи против турок, то сословия утраквистов из Чехии и из Моравии собрали съезд для обсуждения своих религиозных дел и призвали также свое духовенство, которого администратором был Мистопол предложил вопрос о главных отличиях старого и нового учения. После сильного противодействия со стороны духовных староверов партии утраквистов, большинство однако ж высказалось в пользу учения Лютера и тотчас сословия обратились к королю с требованием, чтобы он утвердил их определение о религии и дозволил им избрать себе епископа. Король отказался от того и другого, и завещал сословиям сохранять компактаты, обещая только постановить, чтобы некоторые из окрестных епископов посвящали духовенство партии утраквистов. Когда же паны и священники стали покушаться на противодействие, то Фердинанд держал и тех и других строгими распоряжениями. Администратор Мистопол, желая положить начало новым обрядам в Праге, остановкой процессии божественного тела и процессии посвященный Гусу, не осмелился ослушаться королю, приказавшему совершить эти два обряда. Когда же позволил себе на проповедях резкие речи против духовенства враждебной партии, то был арестован королем, и освобожден только после многих просьб с своей стороны.

Среди этих раздоров Прага подвергалась большому несчастью. Пожар 2 июня 1541 года истребил большую часть Малой стороны, пражский замок с градчанами, славные постройки церкви св. Вита, и кроме того уничтожил земские доски, древнее основание всего частного и общественного права в земле. Когда же сейм рассуждал об установлении новых досок и о возобновлении старых записей по нашедшимся первым спискам, король в 1545 году предложил свое требование сословиям, чтобы они исключили из условия, объявленного ими при вступлении его на королевство, лишение прав на наследство, и приняли в доски другое условие, в котором не говорилось, что он был избран, но только принят в короли. Хотя многие по религиозным причинам были враждебны королю, — тем не менее они не осмеливались противиться этому требованию, исполнением которого признана была наследственность трона в новом владетельном доме еще яснее, нежели постановлением сейма 1527 года о короновании наследника при жизни короля.

§ 74. Восстание сословий утраквистов в 1547 году.

В 1545 году, король Фердинанд заключил вторичный мир с турками в Константинополе, а за год перед этим и брат его император Карл V заключил в свою очередь мир с французами, с которыми он вел войну с первых лет своего правления. После такого примирения с главными врагами император Карл вздумал покорить немецких протестантских князей, которые во время его занятий другими делами значительно увеличили свою власть и пользовались ей как средством к завладению правами императора и католических сословий в государстве. После напрасных переговоров об изменении этого, дело дошло до войны между императором и шмалькальденским союзом, который заключен был между князьями под главным предводительством Фридриха, курфюрста саксонского, и Филиппа, ландграфа гессенского.

Король Фердинанд, желая помочь своему брату войском, как из других земель, так и из королевства чешского, собрал сейм в Праге и получил согласие на всеобщее ополчение, если бы турки или какой-нибудь неприятель сделал нападение на королевство (1546 года 24 июня). Когда император детом этого года снарядил большое войско в южной Германии и Баварии, князья шмалькальденского союза в свою очередь собрали всю свою военную силу; король Фердинанд, по договору с императором, должен был вторгнуться в землю курфюрста саксонского и то в союзе с князем Морицем из младшей ветви князей саксонских или мейсенских. С этой целью король постановил собраться чешскому ополчению у Кадани, сам расположился там с остальным войском. Но сословия утраквистов и не думали воевать с князьями, единоверными им и потому только небольшая их часть последовала повелению короля; другие отказались выступить за границы, основываясь на том, что на сейме постановлено было только защищать свое королевство, а не делать походов вне земли. Король должен был согласиться на это; тем не менее вторгнулся в Мейсен, разбил народ у Олемницы, и вместе с Морицем овладел значительной частью земель курфюрста. Чрез это Фридриху саксонскому пришлось потерять вместе с своими войсками и войска других князей, стоявших в южной Германии для защиты своих родовых земель от нападения императора. По прибытии последнего в Саксонию, судьба войны изменилась. Князь Мориц скоро был взят в плен, а король Фердинанд, чтобы обезопасить от нападения свои родовые земли должен был по крайней мере достигнуть того, чтобы склонить чешские сословия собрать новое войско. Тогда он издал снова указ или мандат 12 января 1547 года, чтобы сословия вместе с народом собрались у Литомежиц.

Сословия утраквистов или большая часть их преданная немецко-протестантским реформам, находили в этом положении заграничных дел, удобный случай заставить короля отказаться от прежнего противодействия их исповеданию. Относительно королевского мандата они представили, что он не мог быть издан без предварительного согласия сейма, и что король напрасно отговаривался краткостью времени. Наконец сословия решились большей частью расположиться лагерем у Литомежиц, но не хотели перейти через границу; король должен был предоставить на его собственную волю каждого принимать участие в дальнейшем походе. Тогда некоторые отправились с королем, другие воротились домой, и как только Фердинанд перешел мейсенскую границу, идя на помощь Морицу, утраквисты решились поднять против него открытое возмущение.

Прежде всего восстали пражские общины. Ратманы должны были против своей воли собрать сейм главной общины не смотря на запрещение короля, а горожане всех трех городов заключили союз для охранения земских льгот, которым, как говорили, грозила опасность вследствие издания королевского мандата. Тогда начали съезжаться в Прагу паны и рыцари партии утраквистов, одобрили союз заключенный пражанами и в большом числе сами к нему присоединились. Несколько таких панов были главными ораторами и руководителями этих собраний. Под руководством их составлены были положения, которые должны были быть предложены королю и которые направлены были к тому, чтобы король отказался от всего, что было им сделано в двадцатилетнее его правление для нового утверждения могущества короны. Прежде всего он должен был согласиться на то, чтобы сословия утраквистов завели себе церковный обряд, о котором они сами между собой решили с участием между ними большинства протестантов; должен был уничтожить повеление против учреждения сословных, партизанских общин и против собрания сеймов и областных съездов, хотя бы они определены были королем, а равным образом и указ против вступления в иностранную, военную службу; должен был уничтожить постановление сейма 1545 года, которым утверждена была наследственность трона; должен был совершенно предоставить сословиям смену и назначение земских чиновников и при других подобных делах. Сословия тогда же без разрешения королевского собрания отправили: послов к королю с требованием, чтобы в определенный срок он собрал сейм для обсуждения этих и других жалоб и требований, но при этом, чтобы сейм устроен был сословиями. По всем областям послан был призыв о том, чтобы всякий кто хотел считаться истинным сыном отечества, вступал в союз сословий. Также моравским, силезским и немецким сословиям велено было общими силами заботиться о правах сословий и о свободе своей религии. Узнав об этих обстоятельствах курфюрст саксонский Фридрих решился присоединиться к сословиям собравшимся в Праге, призывая их соединиться с ним против короля и императора.

Король Фердинанд, обеспокоенный таким дерзким поступком сословий, прежде всего старался улучшить время, и положил собрать сейм, как требовали, только несколькими днями позже, за тем отправился на помощь Морицу через Драждины. Между тем император Карл, по отступлении саксонского курфюрста южной Германии, победив протестантские сословия Швабии, отправил прежде себя в Саксонию в Кулмбах на помощь Морицу семитысячное войско под начальством бранденбургского маркграфа Альбрехта. Но курфюрст Фридрих встретил Альбрехта на дороге, разбил его и взял в плен в сражении при Рохлице. Вследствие этого Фердинанд и Мориц принуждены были в начале марта отступить к чешским границам, а так как надо было снова опасаться нападения неприятеля на Чехию, то Фердинанд издал повеление чешским сословиям собрать всеобщее ополчение у Хомутова, и начальником над ним назначил Себастиана из Вайтмилы.

Сословия, собравшиеся в Праге воспламенились еще большим мужеством, когда узнали от самого курфюрста, что он одержал победу у Рохлиц. Они по приказанию короля, собрали войско, и определили дань для его содержания, но предводителем назначили Кашпара Плуга из Рабнштейна, которому отдано было повеление, чтобы он управлялся их постановлениями, чрез посредство комиссии, составленной ими пред удалением из Праги. Кашпар расположился с войском у Бечова в Локетской области, в таком месте, откуда он мог с тылу вредить войску короля Фердинанда и препятствовать соединению его с императором, который наконец готовился со всем своим войском выступить из Баварии в Саксонию. Об этом много ведено было письменных переговоров между предводителем и комиссией сословий и между курфюрстом и его военным гетманом Тумсгирном, который уже вслед за королем Фердинандом вторгнулся в Чехию и овладел Хомутовым и Лотке. Но когда приспело время действовать, Кашпар Плуг и комиссия сословий пришли в замешательство. Тот не хотел делать нападения, пока не получит определенного указа от комиссии; комиссия же отказывалась давать указ из опасения ответственности в случае неудачи этого дела. Тогда наконец Фердинанд и Мориц без препятствия соединились с императорским войском у Хеба, откуда они вместе в начале апреля двинулись против курфюрста, войско чешских сословий остановилось в таком месте, чтобы воспрепятствовать подвозу провианта для императорского войска.

Между тем настал день, назначенный для сейма в Праге. Король приказал за своим отсутствием открыть его четырем комиссарам, которые должны были прежде всего потребовать, чтобы сословия уничтожили запись своей общины, как противной земским учреждениям и чтобы распустили свое войско. Сословия дерзко вооружились против земских чиновников и некоторых королевских дворян, остававшихся в Праге, и решили отправить посольство к королю для защиты своей записи, к которой приложено было 1738 печатей. Королевские города исключая Пльзена, Будейовице и Усти присоединились к нему. Но еще до отъезда послов из Праги, пришло известие о великом поражении Фридриха у Мюльберга 24 апреля, в котором сам курфюрст был взят в плен. Чешские сословия были виновниками этого несчастья; ибо надеясь, что их войско соединится с ним, Он слишком долго стоял близ чешских границ, легко был отрезан от императорского войска и принужден был вступить в бой с неравными силами. Известие об этом произвело тотчас большое смятение в сословиях. Прежде всего они изменили содержание своего посольского послания, представив королю, что они распустят войска, если он откажется от других своих требований, относительно уничтожения союзнической записи. Но затем войско сословий разошлось, не дождавшись на это никакого повеления, а сами сословия стали по частям разъезжаться из Праги, чтобы во время отклонить себя от королевского мщения.

Послы нашли императора и короля Фердинанда в лагере у Витемберга, который они в то время осаждали. Фердинанд чрез них снова приказал сословиям, чтобы они уничтожили союзническую запись и чтобы оставили Прагу до собрания нового сейма. И теперь отказались от этого те, которые оставались еще в Праге, наиболее вследствие подстрекательства главных ораторов, боявшихся, что на них обрушится гнев короля если сословия отложатся от союза. Запись союза, как бы в защиту против короля, включена была теперь в земские доски.

Мюльберская битва решила затем войну между императором и шмалькальденским союзом. Курфюрст саксонский, будучи в плену, должен был покориться императору по договору, по которому отнята была у него главная его земля и вместе с курфюршеским достоинством передана князю Морицу. Вслед за этим сдался также и Филипп Гессенский. Тогда Карл V назначил князьям и имперским сословиям сейм в Аугсбурге, на котором он надеялся установить порядок по своему желанию: за тем он значительную часть своего итальянского и испанского войска отправил к королю Фердинанду, чтобы тот мог силой привести сословия к покорности. Фердинанд с огромной военной силой двинулся в Чехию и на дороге в Нерпе был встречен чешским посольством. Фердинанд не дал ему никакого ответа, но продолжал путь далее к Литомежицам. где к нему присоединились еще войска лужицких, силезских и моравских сословий, которые скоро все отделились от чешских бунтовщиков.

Намерение короля было, — воспользоваться их положением для значительного усиления королевского могущества в Чехии, притом мирным, и осторожным образом, так чтобы не возбудить всю землю к отчаянному возмущению. Усиление королевской власти должно было быть на счет городского сословия с льготами для панства и рыцарства. С этой целью Фердинанд послал из Литомежиц извещение, обещая прощение всем лицам панского и рыцарского сословий, участвовавшим в этом восстании, которые прибудут к нему в Литомежицы и докажут, что они только по подстрекательству других старались соединиться против него. Только главные предводители и городское сословие исключены были из этого прощения.

На это извещение скоро все паны и рыцари решились собраться в Литомежицах и обещались отказаться от записи и помогать королю против тех, которые бы продолжали бунтоваться. Пражане, отправившие послов к королю в Литомежицы, не получили аудиенции. Когда же все войско было собрано, король двинулся с ним к Праге, осадил пражскую цитадель, а потом и малую страну, не встретив тут никакого противодействия; у старого и нового города он остановился и приказал маневрировать своим войскам, расположенным главным образом на летнем поле до Бубн и Голешовичей. Город не был готов ни к обороне. Только простой народ желал боя и сделал несколько стычек в окрестности с королевскими толпами. Более знатные горожане видели единственное спасение в переговорах. Тогда король предал суду бурмистра, советников, старшин парода и всех других знатнейших горожан всех трех пражских городов, в числе 600 человек, приказ чтобы они явились к нему на суд 8 июля в пражский замок. Обезопасенные обещанием короля не посягать ни на чью жизнь, они все собрались и уговорились наперед с королевскими советниками; по прочтении жалобы на мятеж против короля, они выбрали канцлера старого пражского города Сикста из Оттерсдорфа в свидетели того, что они не желают затевать суд с его королевской милостью, но подчиняются его расположению или гневу, прося ходатайствовать за себя князей, епископов и панов из Силезии, Лужиц и Моравии, которым поручен был этот суд. Тогда несколько времени спустя король назначил условия, на основании которых он думал даровать милость городам: чтобы они выдали ему все оружие, все свои военные запасы, как общественные, так и частных лиц, чтобы передали королевской камере имения и другие постоянные общие доходы (которых только небольшая часть позднее им была снова возвращена) и чтобы обязались на все будущее время платить дань с каждой бочки пива; наконец, чтобы предложили королю пересмотреть и утвердить те привилегии, которые он признает полезными. Кроме того на некоторых наложена была денежная пеня. Посланные удерживались в плену в качестве заложников, пока общины не изъявят своего согласия на эти условия, которое состоялось без дальнейшей оппозиции.

С таким же успехом король производил суд в продолжении четырех недель, обвиняя другие королевские города и главных зачинщиков из панского и рыцарского сословия. Города должны были передавать королю имения и доходы и платить штраф. Осужденных панов и рыцарей было 32; из них только некоторые, как напр. Кашпар Плуг из Рабштейна, не явились на суд, но спаслись бегством. Последних суд объявил лишенными чести, имущества и жизни; других 26 оштрафовали деньгами и домашним арестом, так что они по воле короля не смели оставлять своих имений; некоторые должны были вместе с своими владениями сделаться вассалами короля; у двух панов из братской общины король отнял самые лучшие их владения, у Арнольда Крайра Брандис, а у Богуша Костки Литомышль. Два рыцаря, Вячеслав Петипеский и Бернард Барханец из Бархова. и два горожанина пражские, Яков Фикар из Врата королевский судья и Вячеслав суконщик из Елена осуждены были на смерть.

По окончании суда король назначил сословиям сейм в день св. Варфоломея 20 августа. При начале его четверо осужденных были казнены на Градчанской площади, отчего и сейм этот назван был кровавым. Собравшиеся сословия решили исключить союзническую запись из земских досок; король же положил, чтобы городское сословие за свою провинность было лишено третьего голоса на сеймах, и остается при нем только с тем условием, чтобы впоследствии верноподданнические города, Пльзен, Будейовице и Усти занимали после пражан самое главное место на сейме.

Пересмотр городских привилегий, который взял на себя король, окончился тем что при новом утверждении их уничтожено все, что в общем учреждении касалось ограничения королевского могущества. С этой целью Фердинанд потряс до глубины самоуправление городских общин учреждением так называвшихся, королевских или, позднее, императорских гетманов и судей в отдельных королевских городах. Королевский судья был чиновник, назначенный королем, и без его соизволения не могло собираться никакое собрание общины, даже и городская дума. Он там присутствовал и имел власть приостанавливать каждое решение, которое казалось ему направленным во вред короны. Королевские гетманы были в таком роде высшими начальниками над общинами трех пражских городов.

Подавив таким образом восстание сословий утраквистов 1547 года, король Фердинанд значительно умножил доходы королевской казны, привел королевские города в большую покорность, нежели было до этого со времени образования свободных городских общин, и притом ограничив городскому сословию место на сеймах, уменьшил чрез это самую власть сеймов, так как в них находился только один элемент, вполне зависевший от короля.

§ 75. Последующее правление Фердинанда I.

Вскоре но окончании этих дел король Фердинанд отправился на имперский сейм, назначенный Карлом в Аугсбурге, поручив на это время управление чешским королевством второму своему сыну, великому князю Фердинанду. На этом сейме, где рассуждали о различных новых порядках в немецком государстве, имперские князья требовали между прочим, чтобы чешское королевство с принадлежащими ему землями наравне с их землями несло государственные подати. Король Фердинанд однако ж отказался от этого и защищал свободу чешской короны, как независимой от Германии (1548 года).

Во время этого сейма Фердинанд из Аугсбурга послал в Чехию указ, по которому был учрежден королевский суд над апелляционными судьями в пражском замке, чтобы на следующее время к нему посылались отчеты от всех городских судов Чехии, Моравии и других земель чешской короны. Король замышлял этим дальнейшее ограничение свободы горожан; так как уничтожалось обращение к советникам старого Пражского города. Учреждение же одного апелляционного суда для всего городского сословия привело к единству в правах, до сих пор бывших различными в различных городах, а позже, на сколько можно было, к уравнению городских прав с земскими правами, о чем рассуждали на многих последующих сеймах при короле Фердинанде I и наследнике его Максимилиане.

Еще в октябре 1547 года Фердинанд возобновил так называемый мандат против пикартов, т. е. закон короля Владислава II 1506 г., по которому они отказывались, наконец, от собрания чешских братьев. В январе 1548 г. в Аугсбурге он издал против братьев более строгое постановление, и приказал во всей строгости исполнять его, в особенности во владениях, отнятых у панов братской общины. Собрания были запрещены, братья должны были присоединиться или к унионистам, или к утраквистам, противившиеся этому удалены были из страны. Таким образом более 800 их из Дитомышля, Хлумка, Быджова, Солницы, Брандиса на Эльбе, удалились и отправились в Польшу и Пруссию, где им удалось найти приют. Ян Август, братский епископ, которого король подозревал в злых умыслах против себя в предшествовавших мятежах, был схвачен, мучим и посажен в тюрьму на Кривоклате, где содержался 16 лет до последнего года правления Фердинанда.

По возвращении в Чехию король обратился к сословиям с требованием, чтобы старший сын его Максимилиан, который должен был в то время вступить в брак с испанской княжной Марией, дочерью императора Карла V, при жизни его был признан будущим королем, как законный наследник королевства; это состоялось без всякого противодействия (1549 г. 14 февраля). Еще в своем мандате против братьев король коснулся того, что в чешском королевстве только две религии имеют доступ по определению компактат, именно старые веры унионистов и утраквистов. Положение это он думал применить и к исповедующим лютеранство и с этой целью пытался соединить старые религиозные партии. На сейме, бывшем в конце 1549 года, он приказал объявить духовенству, а потом и сословиям партии утраквистов законные положения, которыми уничтожались все лютеранские нововведения, обещая, если сословия признают их, поставить в Праге такого епископа, который бы посвящал священников обеих партий» по определению компактат. Эти обстоятельства 1547 г. из Яна Мистопола, администратора утраквистов, некогда приверженца учения Лютера, легко сделали поклонника старой веры утраквистов. Чтобы приобрести расположение короля, он со всей силой защищал их положения и довел дело до того, что консистория признала их; однако ж община пражского университета объявила себя против их, а сословия отказались с такой энергией какой король при тех обстоятельствах не ожидал. Еще большие противодействия встретили Фердинанда по той же причине в следующем году на моравском сейме (1550).

Скоро потом подошли обстоятельства другого рода, вследствие которых король видел необходимость отложить свои замыслы. В 1551 году возгорелась новая война с турками, когда Фердинанд вздумал овладеть Седмиградским воеводством, и потому он должен был удерживать сословия в расположении к себе, чтобы они не отказались от налогов для отправлению войск в Венгрию. Кроме того в 1582 году произошло новое великое возмущение в Германии, где протестантские князья под предводительством князя Морица, бывшего прежде союзником Фердинанда, неожиданно двинулись против императора Карла для уничтожения всего того, что последний установил в государстве после победы над шмалькальденским союзом. С той же целью они соединились с королем французским, который в то же время объявил войну Карлу V. Король Фердинанд, у которого Мориц завоевал его родную землю Тироль, явился посредником и после многих затруднений добился нассауского договора, который по прошествии 3 лет был наконец утвержден и дополнен Аугсбурским миром (1555) император должен был на всегда оставить князей в независимости от католической церкви и при религиозных порядках, заведенных ими самими в своих землях.

Такое окончание религиозных раздоров в немецком государстве возбудило еще большее мужество в протестантских сословиях как в других землях Фердинанда, так особенно в Чехии. Тотчас по заключении Аугсбурского мира сословия утраквистов собрались на съезд в Краге, где отняли у Яна Мистопола должность администратора и заместили консисторию духовными лицами большей частью лютеранской партии; это и состоялось в следующих годах. В 1557 году они получили также от короля согласие на тот закон, чтобы некоторые духовные владения, которые со времени короля Сигизмунда оставались за светскими лицами, на всегда были переданы их владельцам, так что они не могли быть выкупаемы от них.

Но минутное могущество лютеранских сословий не отклонило короля Фердинанда от намерения ввести всю Чехию в союз католической церкви; когда не удалась попытка соединить унионистов с утраквистами, начал Фердинанд усиливать партию унионистов, чтобы она легко могла противодействовать возрастающим реформам ; с этим намерением он прежде всего ввел в Чехию орден Иезуитов, который был недавно основан, имел главной целью подорвать учение протестантов и трудиться на пользу возобновления и расширения подчинения папе во всех землях. Король учредил им в 1556 году коллегию св. Климента в Праге, где они открыли прежде всего философскую и теологическую школу и старались привлечь на свою сторону католическую молодежь и образованное духовенство. Пять лет спустя (в 1561 году), Фердинанд достиг права замещения архиепископства пражского, без всякого отношения к грамоте императора Сигизмунда, по которой архиепископ должен был избираться на земском сейме. На эту должность определен был Антонен Брус из Могельница, мораванин, магистр крестовой организации до тех пор бывший епископом в Вене. Вследствие отнятия архиепископских имений, Фердинанд назначил ему 6000 коп ежегодного жалованья из королевской казны и, для больших доходов, новый архиепископ и наследники его оставлены были в должности крестовых магистров. Власть архиепископа простиралась в то время только на унионистов; партия утраквистов находилась всегда под управлением своей особенной консистории. Но для того, чтобы и ее привести к покорности архиепископу, король Фердинанд вошел в переговоры с вселенским собором, происходившим в Триденте с целью исправления церкви, о дозволении принимать причащение под двумя видами, чрез что должна была уничтожиться причина до сих пор бывшего раскола.

Фердинанд между тем получил императорское достоинство, после брата своего Карла, еще при жизни отказавшегося от правления (1558). Вследствие обстоятельств в немецком государстве, войну с турками и другие дела он с 1547 года вел чаще нежели прежде, помимо Чехии, где вместо его управлял всегда другой его сын, Фердинанд. Старшему сыну Максимилиану, хотя он и носил титул чешского короля, он не доверял, так как он оказал склонность к учению протестантов, что весьма опечаливало короля. Только в последние годы, когда Максимилиан изменил свой образ мыслей, произошло соглашение между отцом и сыном, а император, время от времени начиная хворать, приказал еще при жизни своей в 1562 году короновать Максимилиана королевской короной Чехии. Во время сейма, на котором решалось это коронование, сословия утраквистов возобновили консисторию и, по примеру прежних лет, назначили администратором и чинами консистории духовных лиц лютеранского образа мыслей. Но когда по обычаю, предложили это на утверждение королю, то последний отказался и сам назначил администратора и членов консистории; когда же сословия не соглашались на это, то он требовал у них, чтобы они доказали, имеют ли они право учреждать консисторию; ибо делали это только по обычаю. Потом он отправился во Франкфурт, где его старший сын был избран в римские короли.

На другой год после этих дел император Фердинанд достиг дозволения чаши для Чехии и некоторых других земель. Цезарь, находившийся в то время в Вене, велел объявить об этом в Праге с большой торжественностью, при чем сам архиепископ Антонин, а ровно и Иезуиты у св. Климента, давали причастие под обоими видами. Но прежде, чем он успел приступить к дальнейшим действиям, для которых он нуждался в этом согласии, Фердинанд умер в Вене 25 июля 4564 г. Тело его привезено было в Прагу и погребено в склепе королей чешских, в костеле св. Вита, в пражском замке.

§ 76. Император Максимилиан II.

Фердинанд I оставил трех сыновей, из которых старший, Максимилиан II, коронованный еще при жизни отца, наследовал императорский престол и земли чешской и венгерской короны. Земли Старой Австрии Фердинанд разделил, в своем завещании, между всеми тремя сыновьями, так что Максимилиан получил нижнюю и верхнюю Австрию, эрцгерцог Фердинанд получил. Тироль, а третий, эрцгерцог Карл, Штирию.

Вскоре после вступления Максимилиана на престол, снова вспыхнула в Венгрии война с беспокойным соседом, Яном Сигизмундом Запольским, воеводой седмиградским, а вследствие этого и с турками (1566), с которыми цезарь Фердинанд только что заключил в 1562 году последний мир. По этой причине, а также и по некоторым другим обстоятельствам, Максимилиан полтора года по смерти своего отца быль вне Чехии, и во все это время землей продолжал управлять, в качестве наместника, брат его Фердинанд. Только в начале 1567 года, король в первый раз приехал в Прагу и назначил сословиям сейм, главным образом чтобы получить денежную помощь для защиты Венгрии.

Максимилиан, возросший в протестантских принципах, впоследствии отклонился от этого исповедания; поэтому пламенные надежды, которые протестанты некоторое время питали, что он, по смерти своего отца, открыто перейдет к их исповеданию не исполнились. Но слияние двух противоположных принципов породило в нем редкую в то время христианскую терпимость. На сколько это зависело от его наклонностей, он желал дать в вере свободу убеждению каждому, руководясь изречением, что тот, кто управляет людской совестью, сидит на божеском престоле. Только сила тогдашних обстоятельств налагала ему в этом неодолимые препятствия. Потому что, отчасти — бывшие в то время религиозные секты не знали этого духа терпимости, который был у Максимилиана; частью и он, как прежде отец его, зависел в заграничной политике от других католических держав, и прежде всего от папы, который каждое добровольное послабление протестантам грозил карать церковным наказанием, потом от родственного двора испанского, у которого защита исключительного господства католической церкви принадлежала к ненарушимым принципам власти.

Почти в самом начале царствования Максимилиана братья чешские представили ему просьбу о признании своего союза; но признания этого они не получили, хотя на деле их не преследовали, как прежде. На сейме 1567 года евангелические сословия, составляя большинство между утраквистами, требовали у него свободы своему вероисповеданию в том смысле, чтобы им дозволено было руководствоваться не компактатом, а словом божиим; и цезарь согласился на это, так что компактат, по которому в чешской земле признавались только два прежних вероисповедания, был исключен из земских привилегий. Когда же, после этого, сословия просили, чтобы цезарь разрешил им снова заседать в утраквистской консистории, он отказал им в этом, потому что через это старшины утраквистов должны бы были подчиняться большинству, другого исповедания.

Во время нового, долгого отсутствия Максимилиана из Чехии, евангелические сословия требовали на сейме 1571 г., чтобы цезарь дозволил им следовать аугсбургскому исповеданию, на признании которого основывался аугсбургский мир в Германии. Но Максимилиан не хотел на это согласиться, а также отказал евангелическим сословиям в открытом признании их учения, чтобы они не могли основать своей консистории, потому что королевской канцелярией в консисторию были посажены духовные старого утраквистского учения, к которому в действительности принадлежала уже только малая часть сословий. Между тем Максимилиан и католическую партию предоставил самой себе, не предпринимая ничего для её возвышения, как было начал его отец; и не дозволил архиепископу Антонину учредить в своем диоцезе синод, как это было решено на всеобщем тридентском соборе. Также и старшинам утраквистов он не дозволил ничего такого, чем бы они лучше могли приготовиться к защите нововведений против нападок своего старого учения.

Но протестантские сословия не переставали повторять своих требований и это не было неприятно цезарю, потому что он легче мог оправдаться перед папою и другими католическими державами в том, чего протестанты добились от него с большими усилиями, чем в том, что он дал бы им сам от себя. На сейме 1575 г., когда Максимилиан потребовал усиления податей против обыкновенного, для покрытия экстраординарных нужд своего государства, утраквистские сословия прежде всего отказались рассуждать о королевском предложении, пока они не устроят окончательно религиозных дел. Цезарь разрешил им совещаться об этом между собой. Евангелические сословия старались, прежде всего, достигнуть от сословий учения под одним видом признания их учения и ходатайства пред императором, чтобы он допустил им аугсбургское исповедание и заседание в утраквистской консистории; однако те на это не согласились. Равным образом и партия старых утраквистов, хотя уже у ней было собственно только несколько заступников между панами и рыцарями, не хотела отказаться от своего учения. Это принудило евангелистов хлопотать о союзе с чешскими братьями, число которых, не смотря на всевозможные препятствия, все более и более увеличивалось, как в народе, так и между сословиями. При этом, после продолжительных споров, было решено оставить аугсбургское исповедание и составить, чрез нарочно для этого выбранных людей, общее исповедание, которое бы называлось чешским исповеданием и в котором исповедание аугсбургское, в некоторых параграфах, было изменено в пользу братьев. Но, тем не менее, братский союз вовсе не думал за это отказываться ни от своего собственного исповедания, ни от своего церковного устройства; после такого решения цезарю была подана просьба, в том смысле, чтобы он соблаговолил принять под свою защиту партию тех утраквистов, которые принадлежали к этому чешскому исповеданию, и их любезных друзей из братского союза, исповедание которых ни в чем существенном не отличалось от чешского и утвердить план нового церковного управления, по которому сословия имели бы право заседать в консистории и для её защиты и наблюдения над ней избирать из своей среды попечителей.

Максимилиан долго не давал сословиям ответа на эти требования, хотя уже и испросил об них мнение папского двора. Сейм, собравшийся 21 февраля, но отложенный, после двух заседаний, на несколько недель протянулся из-за этого до конца сентября месяца того года. По получении известия от папского двора, которое грозило цезарю проклятием, если бы он согласился на эти требования сейма, цезарь объявил наконец, только устно, 25 августа, свое решение сословиям, по которому он открыто ничего не изменял в тогдашнем порядке, но, тем не менее, открывал протестантским сословиям возможность более правильного управления своими делами, лишь бы у них достало для этого религиозного рвения и твердости. Обещал ям и впредь, как прежде, никаким образом не стеснять их в делах веры и устроить так, чтобы сын его и будущие потомки также заботились об этом. А так как он не мог изменить консистории, по сопротивлению некоторых, то он дозволил сословиям избрать себе надежных дефензоров, которые бы, под его покровительством, наблюдали за духовенством, чтобы ни кто не мог посягнуть на его права. Этим собственно лютеранское духовенство было освобождено от власти старой консистории утраквистов и ему молча было дозволено, чтобы сословия, чрез посредство дефензоров. составили себе новое управление. Реформаторы на, этом остановились и избрали 15 дефензоров, по пяти из каждого сословия, панского, рыцарского мещанского. Этим дефензорам поручено было управление евангелическим духовенством и, кроме того, в каждой провинции стояло над духовенством по одному суперинтенденту, которые были подчинены дефензорам.

Устроив религиозные дела, сословия, на том же сейме, признали по просьбе цезаря старшего сына его Рудольфа наследником престола, вскоре после чего он был коронован (21 сентября) и при этом также обещал сословиям сохранить им все то, что даровал им его отец.

Но в обещаниях цезарских было сомнительно, распространяется ли его признание только на чешское исповедание, или также на братское и на высшие два сословия, или также и на королевские города. Относительно того и другого цезарь, вскоре по окончании сейма, выразился не согласно с желанием сословий; он повелел, чтобы партия братьев сохранила законы королей Владислава и Фердинанда; королевским же городам велел управляться, как и до сих пор было, консисторией и ничего не изменять в старых церковных порядках утраквистской партии.

Вскоре после сейма, Максимилиан отправился в Реген на имперский сейм, а оттуда в Вену. Уже в 1568 году война с турками окончилась миром между цезарем Максимилианом и султаном Селимом, преемником могущественного Солимана. Оттого внимание Максимилиана было обращено, главным образом, на дела польские. По прекращении, с королем Сигизмундом II, Августом (1572), Ягелова рода, он хлопотал об избрании польским королем второго сына своего Эрнеста, однако ж безуспешно. Шляхта польская избрала сначала французского принца Генриха (1573); когда же он, через год, оставил Польшу, сделавшись королем французским (1574), она при новых выборах разделилась на две партии. Одна приглашала на трон седмиградского князя Стефана Батория; другая избрала самого цезаря Максимилиана (1576), который и приехал в Польшу, но, вследствие различных препятствий, был предупрежден Стефаном. Во время переговоров и приготовлений к войне цезарь Максимилиан, здоровье которого давно уже было слабо, умер 12 октября 1576 г., 49 лет от роду.

§ 77. Император Рудольф II. Состояние земли вовремя его продолжительного царствования.

Старший сын Максимилиан, Рудольф II, наследовав от отца все его владения в Чехии, Венгрии и в обеих частях эрцгерцогства австрийского, был избран еще при жизни отца также и наследником его в империи. Кроме него у цезаря Максимилиана было еще пять сыновей, именно: эрцгерцог Эрнест, Матвей, Максимилиан, Альбрехт и Вячеслав. Так как Прага была постоянно резиденцией правителей, то Эрнест был наместником Рудольфа в Австрии, с резиденцией в Вене; когда же Филипп II испанский, брат матери эрцгерцогов Марии, предложил ему наместничество в Нидерландах (1594), управление Австрией принял, на том же основании, другой брат Рудольфа, эрцгерцог Матвей, а некоторое время правителем был Максимилиан. По смерти Эрнеста, Альбрехт наследовал управление в Нидерландах которые были отданы ему, под верховной властью Испании, вместе с рукой дочери короля Филиппа II, Изабеллы. Младший эрцгерцог Вячеслав, которому было еще только семнадцать лет, умер на второй год после отца. Из братьев цезаря Максимилиана II, младший, эрцгерцог Карл, умер в 1590 г. и управление Штирией принял после него старший из трех его сыновей Фердинанд, еще несовершеннолетний. Спустя четыре года (1594), умер эрцгерцог Штирийский Фердинанд и с этих пор земли его управлялись, как общее владение остального рода, эрцгерцогом Максимилианом.

Цезарь Рудольф II, по своим способностям, уступал и отцу и деду своему. Хотя ему при вступлении на престол было только 24 года, он уже тогда был медлителен и задумчив; неохотно занимался государственными делами и, в то же время, не любил предоставлять другим. Любимым его занятием были науки и искусства. Он любил заниматься химией и астрономией, живописью и гравированием; основал огромные собрания разных достопамятных предметов; содержал при своем дворе многих ученых и художников, и в числе их двоих славнейших астрономов того времени, Тихо-де-Браге и потом Кеплера. Но науки и искусства были для него только личной забавой, и сверх того, переходили в астрологические поверий и алхимические обманы. Он при этом не заботился о действительном возвышении и распространении. наук и искусств: кроме того тратил много времени на театры и, оставаясь холостым, предавался тайному разврату.

Во время своей юности живя долго в Испании, при дворе родственника своего, короля Филиппа II, он весь отдался католической вере; но его природная леность не позволяла ему ни слишком ревностно заботиться об интересах католической церкви, ни сильно противиться дальнейшему распространению протестантства. Поэтому в Чехии в делах веры все оставалось долгое время в прежнем порядке. Протестантские сословия, обеспокоенные, двояким ограничением дарованной им свободы, которое объявил им цезарь Максимилиан, попытались расширить ее в просьбе, поданной Рудольфу в первые годы его царствования; однако безуспешно. Избранные ими дефензоры, недовольные исключением городов из дарованной чешскому исповеданию свободы, еще при Максимилиане сложили с себя свое знание и сословия, не избрав других, опять требовали у Рудольфа, чтобы он возвратил им право заседать в консистории утраквистов; но он, велев исследовать юридически вопрос, кому принадлежит право заседания, в конце концов отказал им в их просьбе (1584). против чешских братьев возобновил, еще в том же году, запрещение их исповедания, в том же виде, как это прежде сделал цезарь Максимилиан.

Если бы так называемые евангелические сословия заботились возвысить свое исповедание хорошим церковным управлением, они достигли бы этого легче, чем чешские братья, на основании решения, которое было постановлено об этом еще при цезаре Максимилиане. Но они заботились только об том, чтобы присоединить к своему исповеданию всю партию утраквистов и, особенно, чтобы приобрести ему свободный доступ в королевских городах; а когда не могли этого достигнуть, ни посредством дефензоров, избранных из всех трех сословий, ни получением права заседания в консистории, они оставили все в величайшем беспорядке. Консистория, составленная цезарем, пользовалась своей властью почти только над королевскими городами и то не без различных сопротивлений, потому что и в городах все более и более появлялась наклонность в новизне. Постоянно был большой недостаток в священниках, посвященных епископами по закону; поэтому даже из тех, которых назначала консистория, было много негодных, и в самой консистории были члены, лишенные всяких достоинств.

Панство и рыцарство в своих имениях уже не соображались с консисторией, а замещало приходы, по своему желанию, почти постоянно женатыми священниками, посвященными по протестантскому обряду, преимущественно из Дрездена, Виттенберга и некоторых заграничных мест. У большей части такого духовенства, не имевшего над собой никакого надзора, не было никакой дисциплины, никакого образования и никакого определенного порядка в церковных службах; каждый учил по своему и при этом больше всего старались показать великую глупость католической церкви и хулить её обряды, чем поселять в верующих страх Божий и приучать их к добродетельной жизни. Протестантским вождям этот порядок вещей был пригоден, потому что в своих владениях они могли обращаться с священником как с наемным слугой, который должен довольствоваться назначенным ему жалованьем, предоставляя ему только подарки и пользуясь духовными имениями сами для себя.

Это церковное неустройство евангелической партии, к которой принадлежала большая часть жителей, была главнейшим источником нравственного падения чешского народа, в которое он постепенно все приходил. Высшие сословия, освобожденные от всякого церковного подчинения, подавали всему народу пример легкости нравов; пышные пиры и увеселения, на которых каждый старался превзойти другого своей расточительностью, были обыкновенной их забавой; разврат и обжорство превышали всякую меру, заглушая благороднейшие стремления и вообще охоту к более достойным занятиям. Так как духовное образование нуждается, для своего успешного развития, в нравственной пище, то у чехов оно было столь, ж шатко, как и в предшествовавшие времена. Литература, плоды которой с изобретением книгопечатания легко распространялись в народе, обнимала в то время самые разнообразные отрасли человеческого знания, но не отличалась ни оригинальностью, ни основательностью; мало было писателей, деяния которых возвышались над посредственностью. Выработался только слог, который, действительно, достиг в прозаических сочинениях большего изящества. Вместе с Даниилом Адамом из Велеславина, лучшим писателем из утраквистов при Рудольфе, более всех отличались чистотой речи чешские братья; из их школы выше; первый дельный исследователь в области чешского языкознания, Ян Благослав, а изданная братьями Кралицкая библия, в 6-ти частях, осталась вечным памятником красоты чешского языка. Чешские школы того времени, о заведении которых заботились преимущественно мещанские общества, были достаточны для распространения самых необходимых научных сведений. Учителя, назначенные в эти школы пражским университетом, были как в городах, так и в местечках, почти все доктора и бакалавры из того же университета; но сам университет был запущен и не представлял случая приобрести научных сведений, сообразных с успехами того времени в других землях. Не смотря на всю любовь цезаря Рудольфа к наслаждению искусствами, скульптурное искусство также находилось в упадке. Домашних художников, которые бы равнялись предшественникам своим века Владислава II, не было вовсе; знаменитейшие здания были выстроены большей частью архитекторами, приглашенными из чужих земель.

От упадка духовного образования и от нравственной распущенности народа чехи не в состоянии были противиться переменам времени, от. которых стали тогда разрушаться основания древнего государственного устройства чешского. Когда земли чешской короны, по избрании королем Фердинанда I, перешли во власть Габсбургского дома и, вследствие этого, были соединены в одно государство вместе с землями австрийскими и частью земель венгерских, по видимому ничего от этого не изменилось в тогдашнем земском устройстве. Чехи и после этого сохранили свои высшие, земские учреждения, свои сеймы, свое законодательство, свои старинные отношения к Моравии, Силезии, Лужице и другим землям, принадлежавшим чешской короне, как политическому целому, отдельному от Венгрии и от древних австрийских владений. Тем не менее, уже одного того, что во всех трех землях был один государь, было достаточно для того, чтобы между этими тремя отдельными государствами установились новые отношения, так что, чем далее, тем более они должны были срастаться в одно целое. Общность правителя сама собой порождала единство заграничной политики, а так как и в Чехии, и во всех других землях австрийского государства устройство было таково, что в некоторых случаях государь зависел от решения сейма, а в некоторых распоряжался совершенно по своему усмотрению, то правительственная власть всюду, где она распоряжалась без участия сейма, во всех землях сплотилась в одну силу, которую государь во всех необходимых случаях употреблял в одном направлении.

За то сначала при дворе общего правителя было несколько правительственных органов, деятельность которых распространялась на все части государства. В Чехии король чешский проявлял свою правительственную власть не чрез кого другого, как чрез высших земских чиновников; но прежде, чем он вносил что либо к ним или в сейм, он мог посоветоваться с кем ему угодно; поэтому в важных делах, в которых надо было обращать внимание также и на другие земли своего государства, а именно, во всех делах заграничных, он советовался с особенными доверенными людьми, своими и иностранцами. Так было и при древних королях чешских, а поэтому не было новостью, что король Фердинанд и его преемники поступали таким же образом в важнейших делах государства. Собрание этих постоянных советников называлось тайным советом; при короле Фердинанде I их было не больше четырех; председателем их был канцлер чешского королевства. Войско, которое король собирал частью на свой счет, из собственных доходов короны, частью на средства, данные сеймом, перешло в его распоряжение, без всякого дальнейшего участия со стороны сословий: поэтому, хотя оно и было собрано в разных землях, оно составляло плотное целое и государь распоряжался им, как своей вещью, по своему усмотрению. На этом основании, постоянное верховное управление военными делами было вверено особенному, придворному, военному совету, влияние которого поэтому распространялось на все земли австрийского государства. Защита границ против турок в землях венгерской короны была, в это время, главным предметом их забот. Для этого же содержалось тогда постоянное войско наемных солдат чешских, немецких и венгерских не только во время войны, но и во время мира, в многочисленных пограничных замках, городах и крепостях. Наконец королевские доходы, шли ли они из Чехии, или из других земель, пока они не были назначены на определенные предметы земского управления, были предоставлены на волю правителя, или для покрытия расходов его двора, или для военных потребностей, и составляли отдельную статью, для управления которой правитель назначал чиновника, по своему выбору. Для этого при императорском дворе был особенный хозяйственный совет или придворная касса, которая составляла бюджет на содержание двора, защиту государства и управление заграничными делами.

Соединение правительства нескольких земель в этом виде усилило правительственную власть в каждой отдельно. Король чешский, когда дело шло о взаимных правах между ним и сословиями чешскими, мог теперь легче, чем прежде, защитить права короны, имея для этого средства в других своих землях, а в случае крайней необходимости, мог также опираться на старшую линию Габсбургского дома, правившую в Испании, как и был уже пример этому при короле Фердинанде I. Эти отношения заключали в себе возможность ограничить права сословий гораздо более, чем сколько они были ограничены старинным земским устройством, и даже совершенно их уничтожить, по примеру многих западно-европейских земель, как напр. Испании, Франции и итальянских княжеств, где тогда, с разрушением старого порядка, возникла неограниченная монархия. Для защиты земской свободы, при таких измененных обстоятельствах, нужна была большая государственная мудрость, которой совсем недоставало тогдашним чешским сословиям. Одни, и это большинство, особенно вожди протестантской партии, сожалели постоянно только о прежнем, неустроенном порядке вещей, какой был при короле Владиславе II, при котором никакое порядочное управление землей было невозможно; другие, преимущественно из данских, католических родов, ожидали себе выгод от близости ко двору и были готовы способствовать стеснению сословных прав, лишь бы возвыситься чрез это самим.

Чехия была в то время главной землей австрийской монархии и Прага была резиденцией цезарей. Особенно цезарь Рудольф постоянно жил в Пражском замке, потому что по своей ленивой натуре неохотно выезжал, и то только туда, где его присутствие было необходимо. Но от этого цезарский двор не был однако чешским, потому что главное влияние при нем приобрели пе чешские государственные люди, а советники из других земель и народов. Король Фердинанд I сам никогда не учился в действительности чешскому языку; но все три сына его, цезарь Максимилиан и эрцгерцоги Фердинанд и Карл, говорили по чешски; менее других говорил цезарь Рудольф II, который, как сказано, в юности своей долго жил при дружественном испанском дворе; братья цезаря Рудольфа никогда постоянно не жили в Чехии и поэтому их природным языком остался все-таки язык немецкий. По воле цезарского двора и высшая шляхта чешская училась немецкому, испанскому, а также и другим иностранным языкам. Двор привлекал также к себе много чужеземцев, которые при тогдашнем стремлении к многим наукам и искусствам, приобретали большие средства к жизни. Этим путем появилось в Праге особенно много итальянцев и немцев. В селах же немецкая народность поддерживалась преимущественно привязанностью чехов к протестантскому учению, колыбелью которого была Германия, так как, не смотря на законы, которыми издавна запрещено было иностранцам иметь землевладения в Чехии, теперь позволялось многим протестантским панам из немцев, именно из Саксонии, покупать имения в пограничных провинциях, где со времен Отокара II были поселены в селах и городах немецкие колонисты.

В заграничных сношениях чехи пользовались, за все первые 16 лет царствования Рудольфа II, почти ничем ненарушимым миром. Только в 1593 г. вспыхнула снова война с турками, которые, стремясь к новым завоеваниям в Венгрии, самовольно нарушили мир. Чехи также несли тягости этой войны, хотя место действия её было отдаленно, внося ежегодно подати для отправки войска в Венгрию. Некоторые паны чешские ознаменовали себя в этой войне делами особенной храбрости; но главными военными предводителями были иностранцы, потому что слава чешского военного искусства также уже погибла в то время. Из чешского войска славилась еще только конница своей дисциплиной; пехота же отличалась распущенностью.

§ 78. Возмущения в конце царствования Рудольфа.

Цезарь Рудольф во все свое долгое царствование ничего не предпринимал относительно религиозных дел в Чехии. Между тем как евангелические сословия, при этом бездействии о стороны цезаря, совсем перестали заботиться о водворении лучшего порядка в своем исповедании, партия католическая ревностной деятельностью мало помалу возвысилась в земле. Иезуитский орден, которому кроме первой школы у св. Климента в Праге, досталась впоследствии другая, у Крумлова, заложенная паном Вильгельмом Росенбергским, начал кроме исповедания в высшей школе в Праге, разнообразную деятельность для распространения основательного познания католического учения в Чехии и обращения отдельных лиц из протестантства в католицизм. Особенно же удалось иезуитам, воспитанием шляхетского юношества, приобрести для католической церкви чем далее, тем ревностнейших и решительнейших помощников из чешского панства. Равным образом архиепископы пражские усердно заботились о лучшем образовании католического духовенства и особенно об исправлении монастырской жизни которая, с течением времени, сильно ослабела. При таком внутреннем усилии, католическая партия приобрела новую надежду на окончательную победу в земле своего исповедания и внешними средствами как это произошло в соседних землях. Потому что, сохраняя то, что постановил в религиозных делах в Чехии цезарь Максимилиан, цезарь Рудольф почти в первые же годы своего царствования нашел в эрцгерцогстве австрийском средства к строгому ограничению распространению протестантства в границах, дарованных его отцом, которые тамошние сословия во многих отношениях преступили. Особенно в королевских городах все население было принуждено к действительному соблюдению католических церковных обрядов под страхом изгнания; это называлось католической реформацией. По примеру этого, некоторые католические владетели в Моравии и Силезии предприняли подобные же принудительные меры для обращения своих протестантских подданных в свою религию; и сколько известно, один подобный случай был в самой Чехии, где Юрий из Лобкович. высший гофмейстер чешского королевства, в городе своем Хомутове приход, бывший до тех пор протестантским, передал иезуитам и принудил граждан ходить в этот костел (1590). Еще более приверженцев приобрела в Чехии католическая партия, когда юный эрцгерцог Фердинанд штирийский, вскоре после вступления своего в управление, уничтожил всякую свободу, дарованную протестантам его отцом, и изгнанием всех духовных протестантов и назначением на их места католических совершенно ввел в своих землях католическую реформацию (1598, 1599).

Как в религиозных делах, так и в делах политических цезарь Рудольф сохранил вполне законное положение. Некоторые из его советников имели желание также учредить неограниченную монархию, по примеру испанской; сам же цезарь не был на столько этим заинтересован, чтобы дать на это свое согласие. Только в Моравии, самой отдаленной провинции, слышались в то время справедливые жалобы на уничтожение многих юридических обычаев; в Чехии земское устройство шло правильным путем, особенно когда во лаве высших правителей и судей земских стоял вышеупомянутый пан Вильгем из Росенберга, как высший бургграф пражский. Но Рудольф оказался строгим в защите прав короны, к чему представилась однажды необходимость из-за легкомысленного предприятия одного честолюбивого дворянина. Когда умер Вильгем Росенбергский (1592), высшего бургграфства после него домогался Юрий Лобкович, вышеупомянутый друг Иезуитов; видя же. что цезарь не имел намерения отдать ему эту должность, он хотел принудить его к этому особыми интригами. Назначенный. в качестве высшего гофмейстера, королевским комиссаром, для управления сеймом, собранным в 1593 году, он тайно, с несколькими помощниками, написал жалобу на управление цезаря, содержащую большей частью ложные обвинения, которая была внесена в сейм от имени всего панского и рыцарского сословия и, с дозволения Юрия, была публично прочтена тотчас по прочтении королевского предложения, с требованием, чтобы сейм сначала удовлетворил жалобам сословий, прежде чем согласится на требования цезаря. Когда цезарь не хотел на это согласиться, сословия, с помощниками Вильгема Лобковича, ушли из сейма, а с ними и сам Лобкович, так что сейм окончился в беспорядке. Но интриги Лобковича открылись и цезарь, предав его суду, где он предавал себя его милосердию, припомнил ему и другие скверные деяния, отнял у него имение и посадил в тюрьму. Соучастник Юрия, брат его Владислав из Лобкович, пред началом суда бежал из земли. Сословия же, рассмотрев это, довольно легкомысленное предприятие, согласились с императором, который обнаружил неосновательность этих жалоб.

Правильный ход правления цезаря Рудольфа, сохранявшийся несмотря на всю его медленность и другие недостатки, стал разрушаться только вследствие душевной болезни, в которую обратилась, наконец, давнишняя наклонность его к задумчивости. Сперва обнаружились у него в 1600 году признали помешательства, и он подозревая, что составляются заговоры на его жизнь, стал скрываться от людей, говорить безумные речи, сердиться то против людей, казавшихся ему подозрительными. то против себя самого. Это мрачное состояние его души продолжалось тогда несколько месяцев, вследствие чего остальные члены цезарского дома начали переговоры с папой, испанским двором и другими дружественными князьями о назначении старшего брата его, эрцгерцога Матвея, временным правителем на его место; но необходимость этого впоследствии прекратилась, когда Рудольф несколько поправился. Однако припадки сумасшествия повторялись в последующие года еще несколько раз, только на короткое время; и хотя в остальное время, когда не было припадков, цезарь сохранял ясность мыслей, так что он не дозволил отнять из своих рук власть, однако в его разговорах была с этих пор неопределенность, так что не все делалось по его ясному разумению, а частью было внушаемо ему советниками, которые старались снискать его доверие.

Этой-то переменой старались воспользоваться истинные и ложные ревнители католической веры при императорском дворе, для осуществления всех возраставших надежд. Первым плодом их стараний было издание в 1602 году нового мандата цезаря Рудольфа против пикартов, как в насмешку называли чешских братьев, содержание которого было таково, что со временем могло обратиться и на так называемое евангелическое исповедание; потому что в нем заключалась отмена компактата и постановлялось, что компактат, земское устройство и королевская присяга распространялись только на две прежние веры — утраквистскую и унионистов. Мандат этот произвел сильное волнение. Утраквистские сословия, на ближайшем сейме 1603 года, единогласно восстали против него, подстрекаемые главным образом Вячеславом Будовцом из Будова, знатным мужем из братской шляхты; они указывали, что этот мандат противоречил постановлениям цезаря Максимилиана о религиозных делах, и требовали, чтобы цезарь отменил его. Но это сопротивление было напрасно. У братьев, в силу мандата, был отнят главный их храм в Новом Болеславе; но так как провести высказанный в мандате принцип в больших размерах было в то время невозможно, без действительных усилий со стороны власти, то католическая партия в земле утешалась только большими надеждами в будущем. В то время архиепископ пражский Збинек Берка из Дубы решился, прежде всего, созвать духовный синод, по приказанию тридентского собора (1605); и в синоде и на соборе сильнее, чем где либо прежде, настаивали на введение католической реформации. В это время появился рассказ о Ярославе Борите из Мартиниц, который в своем Смеченском владении велел собаками гнать поселян в костел на иезуитские проповеди и не хотевшим принимать там причастия велел забивать его в рот насильно. Также обнаружились советы иезуита Ланоя и венского епископа Клесла, вытребованные от пражского архиепископа; таким способом могло быть совершено окончательное возвращение чехов к католической церкви.

Но это дружное начинание католиков было внезапно прервано возникшими возмущениями, которые потрясли самое основание австрийской монархии и привели с одной стороны, как казалось, к совершенной победе протестантов, исполнением всех их тогдашних требований, с другой стороны к усилений сословий на счет королевской власти.

Когда, после одиннадцатилетней турецкой войны при цезаре Рудольфе, в которой счастье попеременно переходило то на ту, то на другую сторону, дело, благодаря твердости цезарского оружия, окончилось, наконец, тем, что Седмиградское княжество, со всей принадлежавшей к нему, частью Венгрии перешло во власть цезаря и турецкая Порт; в первый раз после вторжения своего в Венгрию унизилась до того, что предложила сама от себя мир (1603). Порожденные этим событием радостные надежды снова были внезапно уничтожены сильным возмущением в Венгрии и Седмиградском княжестве, которое произвел Степан Бочкай, возмутив шляхту, всегда необузданную, и простой народ, недовольный стеснением протестантского исповедания, и соединившись с турками, которые охотно подали ему свою помощь (1604). Против этих двоих неприятелей цезарское войско не устояло, тем более, что на содержание этого войска, после столь продолжительного напряжения финансовых сил, недоставало необходимых средств. Оттиснутый из всей Венгрии к самым границам нижней Австрии (1605), цезарь Рудольф принужден был согласиться на переговоры о мире, для которых он дал полномочие своему брату Матвей, так как он был в то время правителем Австрии и предводителем войска против турок. Но между цезарем и этим его братом уже было тогда много недоразумений, потому что Матвей, со времени первого появления болезни у Рудольфа, не переставал стремиться к тому, чтобы цезарь, не будучи женат и не имея законного наследника, еще при жизни своей позволил бы чешским и венгерским сословиям признать его наследником, а курфюрстам позволил бы избрать его римским императором; Рудольф на это не соглашался, не доверяя своему брату и боясь, чтобы он, под предлогом неспособности его к правлению, не вздумал овладеть престолом еще при его жизни. Поэтому, когда Матвей, после долгих затруднений заключил, мир с восставшими венграми (1606), цезарь долго колебался подписать его, потому что условия казались ему слишком тяжкими и, притом, он сомневался, довольно-ли искренно заботился Матвей о его выгодах. Потом, когда, после окончательного утверждения этого мира цезарем, заключен мир также и с турками (1606), цезарь снова откладывал его утверждение и даже думал совсем не принимать его, так как, вследствие внезапной смерти Бочкая, обстоятельства так изменились, что он мог надеяться, затянув дело, достичь лучших условий.

Между тем эрцгерцог Матвей, подстрекаемый честолюбивыми советниками и в числе их епископом венским Мелихором Клеслом, которые завидовали влиянию других лиц при цезарском дворе и возвышением Матвея думали сами возвыситься на их места, стал стремиться насильно отнять у Рудольфа власть и овладеть ей; прежде всего они соединились с панами венгерскими, которые не желали заключения выгодного мира с турками, чтобы чрез это снова не усилилась, им в ущерб, императорская власть в Венгрии, также с главными лицами из моравских сословий, которые частью тяжело переносили стеснение протестантства и разрушение земского устройства тогдашними моравскими чиновниками, частью были недовольны тогдашним императорским двором из-за честолюбивых целей; равным образом они старались привлечь к себе неспокойные сословия в Чехии, в Силезии и в Лужице и вошел в сношения с неприятелями цезаря между протестантскими князьями в государстве и за границей.

Подготовив все таким образом, Матвей, несмотря на запрещение цезаря, созвал в Пресбурге венгерский сейм и комитеты сословий нижней и верхней Австрии и устроил между ними союз или конфедерацию (1608, 1 фев.), в силу которой они обязались защищать с ним прочность турецкого мира против кого бы то ни было, т. е. даже и против цезаря, если бы он не хотел подписать его. Вскоре он начал, при их помощи, вооружаться и назначил на свой счет сейм моравских сословий в Эйбеншице, желая переговорить с ними, а потом и с чехами и другими землями чешской короны о присоединении их к этой конфедерации. Цезарь Рудольф, когда намерения его относительно турок парализовались этим поступком Матвея и союзных с ним сословий, согласился, наконец, на мир с турками. Но Матвей, не обращая на это внимания, вторгнулся уже с войском своим в Моравию, где сословия, но наущению Карла из Жеротина, главного пана братского союза, и корыстолюбивого и честолюбивого Карла из Лихтенштейна, собрались на сейм в Эйбеншице и присоединились к пресбургской конфедерации, которая тогда уже расширилась, так что эрцгерцог и сословия обещали дружно стоять как за мир с турками, так и за всякое как они говорили, достойное и справедливое дело. Теперь Матвей назначил также сейм чешским сословиям в Чаславе и объявив открытой грамотой, что наступило время исправить погибшее правление, направился с войском своим в Чехию.

Император Рудольф, у которого от стоявшего прежде в Венгрии, против турок и Бочкая, войска осталось на службе только некоторая часть, под новым начальством графа Яна Тилли, вызвал его сначала из Австрии в Моравию, а теперь в Чехию, к самой Праге. Но узнав уже настоящие замыслы своего брата, он велел увеличить это войско на сколько возможно и назначил чешским сословиям сейм в Праге, для совещаний с ними о защите земли; когда же Матвей, без всякого сопротивления, дошел, наконец, до Часлова, цезарь отправил к нему с посольством главного из тогдашних своих советников, кардинала Франциска из Дитрихштейна, епископа Ольмюцкого, предлагая уступить ему власть в Австрии и Венгрии, чтобы он за это оставил его в покое. Но Матвей открыто требовал, чтобы цезарь уступил ему все свои владения, а сам отправился бы на покой в Тироль; и вслед за этим он отправился далее к Праге, к самому чешскому Броду. Оттуда он послал Карла Жеротина, во главе других послов, в Прагу с повторением своих требований как чешским сословиям, так и цезарю. Сословия чешские не последовали примеру мораван и не явились в Наслав, по желанию Матвея, а сошлись в большом числе на сейм, назначенный в Праге цезарем Рудольфом. Главным оратором опять был пан Вацлав из Будова. Им были изложены их желания в 25 статьях, из которых одна касалась религии, а остальные различных недостатков в обучении, распространившихся в последнее время. Двести панов и триста лиц рыцарского сословия, вместе с тем все королевские города, кроме Пльзена, Будейовице и Кадани, подписали эти требования и представили императору, прежде нежели дали ответ на посольство Жеротина. Находясь в стесненном положении, император Рудольф без раздумья согласился на все пункты; относительно же статьи о религии сделал отсрочку до первого сейма, впрочем под условием, чтобы сословия не были обязаны рассуждать о других предложениях королевских, покуда, не была бы утверждена статья о религии. Удовлетворившись этим, сословия отказали желанию Матвея принять его королем и усердно возбуждали общую готовность к защите против него. Матвей тотчас собрал войско, с которым он после отказа на его предложение двинулся к Дубну и Молешицам, на расстоянии или от Праги, при чем однако не отвергнул дальнейшего переговора о мире. Император Рудольф решился наконец с согласия чешских сословий уступить ему Венгрию, Австрию и кроме того маркграфство моравское, предложивши чешским сословиям, чтобы они также приняли его своим наследником. Под этими условиями был заключен мир в Либине 25 июня, и Матвей, распустив свое войско, удалился из страны.

Этим миром достигнуто было такое положение вещей, при которых ни Рудольф, ни Матвей не могли противостоять сословиям пограничных земель, единодушных в усилии приобретения свободы в делах религиозных и политических. В январе 1609 года император Рудольф созвал чешский сейм, на котором, по его обещанию, прежде всего стали рассуждать о желаниях сословий в вопросах религиозных. Евангелические сословия с «братьями» желали, чтобы император Рудольф дал им право на занятие мест в консистории партии утраквистов и чтоб исключительно им поручил администрацию университета или пражской академии. Католические советники императора и упорнейший между ними, Зденек Попел из Лобковиц, бывший первым канцлером, отказали и теперь в согласии на эти желания; отсюда образовалась продолжительная переписка между императором и сословиями. наконец, спустя 2 месяца, император объявил статью о религиозных делах отложенной и требовал у сословий, чтобы они перешли к другим пунктам предложений королевских; когда же те опять отказались это сделать, он распустил сейм. Протестантские сословия положили теперь, вопреки земскому уложению, от своего лица сделать съезд в Новогородской ратуше, на который они явились вооруженными и с большим числом войска, так как опасались встретить открытое сопротивление. Император Рудольф, безуспешно искавший посредников для приведения сословий к послушанию, наконец созвал новый сейм, на котором прежде всего требовал у утраквистов, чтобы они объявили ему порядок, которым они намерены были бы; сделать улучшения в церковных делах; от этого они однако отказались и изложили прежние жалобы свои в форме королевской грамоты, ожидая императорской подписи. Когда император не захотел этого исполнить, сословия решились обратиться к вооруженному сопротивлению, для защиты, как говорили, своей религии. Собрано было войско, начальником которого назначен был Генрих Матвей Турн, шляхтич немецкий, недавно поселившийся в стране, и учреждена комиссия из 75 директоров, которым сословия поручили ведение своих дел. К этой оппозиции присоединились и сословия силезские, заключившие при помощи отправленных в Прагу послов союз с чехами для взаимной помощи.

По желанию императора, протестантский саксонский курфюрст Христиан покусился на посредничество между ним и сословиями, пославши трех своих советников в Прагу. Те предлагали сословиям предоставить императору старую консисторию утраквистов и учредить себе новую для признания чешского исповедания, но безуспешно. Сословия отвергли это предложение, будучи в сущности справедливы, и император, в то время совершенно безоружный, должен был наконец согласиться на их желание подписать королевскую грамоту 9 июля. Таким образом сословия утраквистов достигли одобрение чешского исповедания, занятие мест в консистории, управление университетом и соизволение, для довершения и защиты этих прав, избрать дефензоров поровну от сословий панского, рыцарского и городского. Договором между сословиями утраквистов и их противников, написанным и утвержденным того же дня, устанавливалось отношение подобное тому, которое было достигнуто договором кутногорским 1485 г., именно, чтобы одна партии не препятствовала другой в делах религиозных, чтобы сословия могли беспрепятственно ставить новые костелы и учреждать школы в своих областях, не принуждая, однако, подданных к своей вере; чтобы папам и рыцарям дозволено было в костелах, принадлежащих той стороне, ставить проповедников, старого ли обряда утраквистов, посвященных архиепископом, или тех которые получили бы посвящение по новому чину, который изберут сами сословия; наконец чтобы в королевских городах и коронных областях обыватели обоих исповеданий могли ставить костелы и исповедовать свою веру.

Император Рудольф с трудом переносил унижение своего достоинства, бывшее необходимым следствием, изданных привилегий и восстанием брата. И вот он высматривал всякого рода средства, которыми бы можно было опять все привести в прежнее состояние, и именно, как бы опять отнять у Матвея уступленные ему земли. Вскоре приобрел его доверие эрцгерцог Леопольд, младший брат эрцгерцога штирийского Фердинанда, молодой человек отважного характера, который, временно владея епископством Пассавским и Страсбургским и до сих пор не утвержденный на княжестве, желал господства и для этой цели хотел воспользоваться замешательством сословий. Между ним и императором шли переговоры, в силу которых Леопольд хотел сперва смирить военной силой чешские сословия, а потом убавить у Матвея его земли, за что Рудольф обещал содействовать ему к достижению наследства в своих землях после себя, что шло не только против прав Матвея и других братьев Рудольфа, но и против собственного старшего брата Леопольда Фердинанда. Для названной цели Леопольд сбирал близ чешской границы в своем Пассавском епископстве войско, под предлогом войны об упраздненных рейнских герцогствах, Юлихском и Киевском, к которой в то время приготовлялось несколько немецких князей, имевших претензию на наследство. Эта же самая война была употреблена со стороны главных неприятелей габсбургского дома средством к ослаблению его силы, стесненной тогдашними критическими обстоятельствами. Уже в продолжении нескольких лет, особенно же с того времени, как обнаружилась душевная немочь императора Рудольфа, — французский король Генрих IV питал неприятные замыслы против Испании и Австрии и хлопотал для этой цели о составлении союза с княжествами немецкими и государствами итальянскими. Его агентом в этом деле в Германии был князь Христиан Ангальтский, наместник курфюрста пфальцского Фердинанда IV в верхнем Пфальце, великий мастер в политических интригах, думавший содействием общему беспорядку приобрести что-нибудь для себя. При его помощи составился 1608 г., во время экспедиции Матвея против Рудольфа в Богемию, союз протестантских князей Германии, позднее названный евангелической унией, главой которой сделался курфюрст пфальцский. По причине спора о наследстве Юлиха, этот союз вошел в договор с королем французским, и Генрих IV, предложив наперед некоторую помощь протестантским князьям для завоевания Юлиха. приготовился к лету 1610 г. начать войну с габсбургским домом всеми силами своей земли.

Ввиду этой опасности, некоторые католические князья и другие доброжелатели габсбургского дома начали настаивать, чтобы император Рудольф и король Матвей, окончательно примирились, для лучшего одоления союзных неприятелей. Император Рудольф для этой цели согласился на союзный съезд всех эрцгерцогов и приверженцев австрийского дома в Праге; однако Матвей отказался прибыть на него лично, отговариваясь своим опасением относительно намерений пассавского войска, которого Леопольд не двигал, хотя война в Юлихе была уже в разгаре. Переговоры шли чрез посольства между Прагой и Веной, которые протянулись целые 4 месяца, и результат был тот, что Матвей должен был публично просить Рудольфа о прощении за оскорбление его достоинства; этот акт однако должен был произнести от его имени эрцгерцог Максимилиан, владетель тирольский, и эрцгерцог Фердинанд штирийский.

Между тем опасность войны с Францией миновала, благодаря нечаянной смерти короля Генриха IV, павшего от руки убийцы. Поэтому было тем более удивительно, что пассавское войско еще оставалось на том месте, где было собрано. Вследствие этого король Матвей не хотел подписать мирный договор до тех пор, пока это войско не будет распущено. Император Рудольф согласился на его желание и выдал приказание, чтобы войско разошлось. Однако это не было исполнено, так как пассавское войско требовало прежде уплаты задержанного у него жалованья; оно было настроено таким образом преимущественно эрцгерцогом Леопольдом, желавшим теперь от своего лица провести преследование чешских сословий и короля Матвея, которое император прекратил после окончательного примирения. После продолжительной корреспонденции между Матвеем и императорским двором и эрцгерцогом Леопольдом, который был при императоре в Праге, пассавское войско, состоявшее 12,000 человек и предводительствуемое Вавринцем Рамеем, исключительно доверенным лицом Леопольда, в последних числах 1610 года вдруг вторглось в Верхнюю Австрию и, опустошивши землю от одного конца до другого, в конце января 1611 г. обратилось в Богемию, добыло Будейовице, Крумлов, Табор, Писк, Берун и наконец расположилось у самой Праги на Белой горе.

Император Рудольф тотчас после известия, что пассавцы вступили в землю, созвал сейм в Праге и обнаружил открытую готовность к защите страны; когда потом пассавцы подступили к главному городу он дал им приказание чрез самого эрцгерцога Леопольда тотчас удалиться. Пассавцы однако, руководимые тайными, совершенно противоположными приказаниями Леопольда, предприняли неожиданное нападение на город, взявши прежде всего штурмом стены Петрина. После ожесточенного, но не ровно сильного сопротивления, которое произвел Генрих из Турна, они овладели малой стороной и вдруг ударили через мост на старый город, откуда однако были отражены стрельбой из пушек и ружей; только небольшая часть всадников прорвалась в первое мгновение до старого и нового города, но вся до последнего человека была перебита раздраженной городской чернью, произведшей за тем разграбление ненавистных монастырей и костелов. Эрцгерцог Леопольд, считая победу уже приобретено»), стал открыто во главе пассавских войск и приказывал от имени императора пражанам и сословиям, находившимся уже в Праге, отворить для его войска старый и новый города и принести присягу, что вместе с пассавцами желают верно служить императору против всех его противников. Не смотря на это сословия, поспешнее стягивая свое войско к Праге, решились на отпор и отправили послов в другие земли, к королю Матвей и к князьям протестантским в Германию с просьбой о помощи. Матвей, об интересах которого шло дело, сперва отправил к Праге 8,000 конницы, а за тем и сам быстро двинулся за ней с еще более многочисленным войском. Тут Леопольд увидел необдуманность своего предприятия, и предлагал сословиям свободный выход его войска из земли; когда же они на это не согласились, требуя предварительно удовлетворения за понесенный ущерб, он 11 марта ночью тайком ушел с пассавцами из Праги; сословия же, настигши его своими войсками, в различных схватках перебили у него много людей.

Следствия названного недостойного предприятия обратились теперь против Рудольфа, которому сословия отказали в примирении. Вскоре после отъезда Леопольда они осадили своим войском малую сторону и чешский замок стерегли императора в его местопребывании до прихода короля Матвея. Рудольф, не имея ни откуда помощи, должен был наконец отказаться от власти и уступить все свои земли Матвей, которого вследствие этого сословия избрали королем. Не прошло и года после этого, как император умер, имея 60 лет (1612) от роду, и Матвей был избран немецким императором.

§ 79. Император Матвей. Возмущение протестантских сословий 1618 года.

После того как королевской грамотой императора Рудольфа исполнены были все желания протестантских сословий, требовалась только их добрая воля и усердие, чтобы страна их достигла хорошего церковного управления, который был необходим для религиозного устройства земли. Но сословия не выказали действительных забот об этом. Скоро, правда, произошло уравнение между протестантами и братьями, которые составили обновленную консисторию, так что в ней заседал администратор из духовных евангелических партий, старшина из братьев и другие члены из обоих исповеданий. Но консистория в сравнении с прежней имела гораздо меньше силы; она не приобрела такого значения, чтобы фактически могла исправить накопившиеся неустройства в порядке евангелической партии; даже и порядки братского союза с того времени, как он достиг полной свободы, начали больше портиться, нежели улучшаться; при всем этом причины несогласий между религиозными партиями умножались еще и склонностью братского учения к кальвинизму, ненавидимому лютеранами. В первом пылу сословия утраквистов предприняли и реформу академии или пражского университета. Думали произвести перемены во всех четырех факультетах, и с этой целью на скоро были сделаны даже некоторые попытки; но они скоро были оставлены, когда сословия не согласились на большие, необходимые для этого пожертвования; и обучение пришло только в больший беспорядок, когда старые порядки были нарушены, а новые еще не установились.

Стремление сословий обратилось к предметам политическим, и притом таким образом, что они, благодаря случаю, который представлялся к тому раздорами в владетельном доме, высматривали, как бы ослабить королевскую власть, не имея при этом никаких определенных целей для увеличения земского блага. Не за долго до коронования короля Матвея, сословия предложили ему требования, пяти родов имевшие целью застращать императора:

1. чтобы сословия имели право созывать съезды и без соизволения короля;

2. чтобы могли собирать с общего решения войско, когда бы признали то необходимым;

3. чтобы король утвердил их союз с сословиями силезскими, заключенный 1609 г. для защиты их общей религии;

4. чтобы они могли заключить такой же союз со всеми другими землями короны чешской и остальных владений императора;

5. чтобы были обновлены дружественные договоры между чехами и курфюрстами протестантскими, саксонским, пфальцским и бранденбургским, заключенные некогда королем Георгом, — так чтобы сословия могли пользоваться помощью названных князей в споре с своим королем. Матвей согласился в то время только на 3-й из этих пунктов, именно о союзе с силезцами; остальные были отложены до дальнейшего рассмотрения; а чтобы с ними очень не торопились, император думал наделить глав сословной оппозиции должностями и другими милостями.

Чтобы власть императора не могла усилиться чрез соединение в руках Матвея всего прежнего владения императора Рудольфа, предводители чешских сословий искали соглашения с влиятельными лицами между чинами других земель императорских, особенно в Венгрии и Австрии, которые были одушевлены тем же духом оппозиции. Некоторые из них имели, как отчасти еще и при начале волнения во время императора Рудольфа, тайную корреспонденцию с князьями евангелической унии, особенно посредством Христиана Ангальтского, уже давно искавшим случая к вмешательству в дела австрийских земель, а также и с некоторыми другими правительствами, которые по смерти французского короля Генриха IV, следуя прежней его политике, постоянно искали повода начать общую войну против Габсбургского дома, чтобы из ней получить для себя какую-нибудь выгоду. Венециан, савойский герцог Карл Эммануил и Голландия, уже более 10 лет сражавшаяся с Испанией» за независимость, были одними из первых, интересовавшихся такой войной.

Власть императора Матвея, который прежде преследовал своего брата Рудольфа за неспособность, была при упомянутых обстоятельствах во всех отношениях более стесненной, нежели правление его предшественника. Мир с турками, который он недавно защищал против воли Рудольфа, скоро оказался для него вредным; и он охотно решился бы-возобновить войну для приобретения себе лучшего положения. Но сословия всех земель не соглашались дать ему нужные для того денежные пособия, именно для того, чтобы император не имел желательной для него большой военной силы. При этом они отговаривались тем, что в этих нуждах одной страны нельзя оставаться другим в неизвестности, и выражали желание, чтобы император созвал всех на общий съезд. На самом же деле имели намерение воспользоваться этим съездом для установления прочного союза между сословиями всех земель против монарха, в смысле 4-го пункта желаний, предъявленных Матвей пред его коронованием на чешское королевство. Императорский двор созвал наконец общий съезд австрийского государства в Линце, августа 1614 г., так что на него отправили своих послов сословия всех земель не только Матвея, но и эрцгерцога Фердинанда штирийского. Противно замыслам сословий, правительство определенным образом заявило, что на общем съезде ни о чем ином не будет рассуждаться, как только о турецкой войне; вследствие этого сословия всех земель отказали в помощи для войны; сословия чешские не дали своим депутатам полномочия от их имени рассуждать об императорском предложении, но велели только прислушиваться к нему. Когда таким образом цель съезда всего государства была расстроена, император созвал в Праге (1615 г.) генеральный сейм всех земель чешской короны для рассуждения о упомянутых делах, и позволил за это сословиям рассуждать на нем и о предположенном военном союзе между сословиями чешскими и чинами других земель. Тем не менее, он и здесь ничего не достиг: союз сословий также не удался, по причине несогласия между ними; ибо мораване и слезаки полагали условием согласие чехов на различные реформы в государственных отношениях между землями, как частями одного целого, чего чехи не соглашались сделать. На происходившем тогда чешском сейме чины пришли в соглашение только относительно законов об охранении чешского языка, получившего исключительное право гражданства в земле, против успехов немецкого и других языков, допущенных крайней небрежностью в последнее время.

Едва только император, по причине недостатка средств к войне, заключил наконец новый мир с турками (1615 г.), как венецианцы начали войну против Фердинанда штирийского, правителя военной хорватской границы, доверенной ему императором ввиду морских грабежей, производившихся из военной пристани в Сене. Эрцгерцог, оставленный императором без помощи, искал её у Испании; венецианцы же усилились союзом с Карлом Эммануилом савойским, чем очень были довольны неприятели австрийского дома. Чрез три года кончилась и эта война невыгодным миром, заключенным при испанском посредничестве в Мадриде 1617 г.

Император Матвей, вступивший в брак на 55 г. своей жизни (1611), не имел наследников. Вследствие этого наследство после него оставалось двум его братьям, которые были еще живы, Максимилиану и Альбрехту. Они оставались без потомства и потому были готовы уступить свое право ближайшему наследнику после них, эрцгерцогу Фердинанду штирийскому. Последний, желая избегнуть возможных после смерти Матвея затруднений, просил его, чтобы он по обыкновению прежних правителей, еще при своей жизни позволил ему короноваться в Богемии и Венгрии. Этому препятствовал венский епископ, Клесл, тогда еще кардинал и первый советник Матвея, без совета которого последний ничего не делал. Но наконец, в 1617 г., усилившаяся болезнь императора побудила его поторопиться упомянутым делом. Тогда он, следуя обычаю, выразил пред чешскими сословиями желание, чтобы они приняли Фердинанда его наследником, что и состоялось, хотя и не без некоторых затруднений со стороны одной части чешских сословий, которым Фердинанд был ненавистен, как решительный противник новых форм исповедания. Вскоре после коронования Фердинанда предводители противной стороны испытали, что императорский двор начал меньше прежнего оказывать им внимания; особенно был оскорблен Генрих из Турна, когда вскоре после того с него снято было звание бургграфа карлштейнского и дан пост, хотя высший, но менее доходный, ноет высшего надворного судьи. Вследствие этого они готовились к мщению возбуждением новых волнений в стране, благодаря которым высшая власть должна была наконец перейти от короля к сословиям.

Чтобы был народ привлечен к этому предприятию, для этого должны были предъявиться религиозные жалобы. К этому пригодились споры двух смежных немецких мест, Браумова и Гроба, с их властями, аббатом бревновским и архиепископом пражским, имевшие давнюю причину, но особенно разгоревшиеся с тех пор, как вскоре по выдаче королевской грамоты императора Рудольфа протестантские обыватели названных мест поставили себе церкви гпо своему обряду, чего католические власти не хотели терпеть, однако должны были уступить, хотя королевская грамота допускала это только в городах королевских. Против этого протестантская сторона представляла что имущества духовенства одинаковы с королевскими, так как они находятся в особенном отношении к палате королевской. Когда же вскоре аббат и архиепископ обратились с жалобой к императорскому двору, — горожане к дефензорам (1610), которые, не утверждая требования названных городов, начали ходатайствовать за них, которого однако двор императорский не принял. Спустя много лет, горожане обнаружили сопротивление императорскому приказанию закрыть костелы. Наконец, вскоре после коронования Фердинанда, император приказал некоторых главных предводителей наказать заключением, и вследствие его приказания аббат бревновский велел закрыть костел в Браумове. а архиепископ Ян Логелиус — гробский костел уничтожить (1618).

Отсюда дефензоры нашли причину к созванию съезда протестантских чинов в Праге в Карловой коллегии. Там происходили бурные речи; закрытием костелов в Браумове и в Гробе провозглашено было уничтожение королевской грамоты императора Рудольфа и послано к императору, недавно уехавшему с своим двором в Вену, убедительное требование возвратить горожанам их костелы. Император отвергнул это и запрещал сословиям их съезд, как недозволенный земским устройством. Когда этот ответ пришел в Прагу, вожди аппозиции предприняли намерение возбудить в сословиях и городских обывателях ненависть против высших земских чиновников, в то время королевских наместников, считая их внушением запрещение императора. На другой день после обнародования королевского манифеста, 23 мая 1618 г., сословия по руководству их вождей снялись с места их собрания в Карловой коллегии и, окруженные вооруженными людьми, перебрались в пражский замок, сделали внушение четырем наместникам и наконец, как было условлено в тайном совете предводителей, схватили двух из них, Ярослава из Мартиниц, нового бургграфа карлштейнского, и Вильгельма Славату, президента королевский палаты, и выбросили их, с большой высоты, из окон канцелярии в городской ров; за ними и секретаря Филиппа Фабриция. Только случай спас их всех троих от смерти. Сословия в тот же день учредили провизорскую власть 30 директоров, стали за тем собирать войско, начальником которого был назначен храбрый Генрих из Турна, и отправили послов в другие земли, приглашая их соединиться с ними, и к протестантским князьям в Германию, прося их помощи; за тем выдали приказ, которым иезуитов, архиепископа и аббата изгоняли из земли, и угрожали военной силой всем, кто стал бы противиться власти директоров и их учреждению.

Сопротивление подобному образу действия не могло быть иным, как вооруженным. Этому однако противодействовал в совещаниях императора Матвея любимец его, кардинал Клесл, который боялся, что лишится своего влияния, если бы дело дошло до войны, так как управление военными делами удобнее всего должно было быть вверено королю Фердинанду, как будущему наследнику престола. Следуя его советам, император Матвей первоначально ограничился мирным отношением к восставшим сословиям. Это дало им время к необходимому вооружению, а скоро обнаружились последствия чешского восстания и в других землях. Венгерский сейм, с которым еще велись сношения о принятии Фердинанда наследником, сделался еще более неуступчивым относительно условий названного принятия. Верхнеавстрийские и моравские чины предварительно требовали у императорского двора, чтобы в их землях не было сбора войска против чехов. Слезаки и лужичане письменно заявили желания, исполнение которых надеялись получить при упомянутых затруднениях двора. В самой Богемии сословия подняли войну против католической партии, пока она не хотела признать власти директоров, а Турн обложил Будейовице.

Не желая долее сносить этого, король Фердинанд и эрцгерцог Максимилиан, брат Матвея, схватили наконец неожиданно кардинала Клесла и тайно отвезли его в замок Амбрас в Тироле. Когда таким образом, император, удрученный болезнью, был разлучен с своим фаворитом,, он уступил советам его противников и вручил Фердинанду собранные войска против чешских инсургентов. Фердинанд, не мешкая более, отправил в Богемию 10,000. войска под предводительством Генриха Дампиерра. Это принудило Турна отступить от Будейовице; тем не менее, он поразил Дампиерра в двух стычках, у Чаславы и Ломницы. вследствие которых полководец императора должен был уйти в Австрию. Здесь войско скоро получило новое подкрепление, частью из Испании, и было отправлено под начальством Карла Бюкуа, знаменитого вождя испанской службы во время нидерландской войны.

Между тем чешское восстание оправдало желания заграничных неприятелей Габсбурского дома. Подобно тому, как прежде в войне венецианской, видели в нем начало общего восстания против могущества Австрии и Испании и для этой цели намеревались дать помощь. Предводители восставших сословий должны были теперь обязаться, что чехи уже больше не потерпят австрийского господства; за то им дано было Карлом Эммануилом савойским и князьями евангелической унии вспомогательное войско, нанятое на общие их счет и вверенное Эрнесту графу Мансфельду. Мансфельд, прибывши в Богемию, быстро овладел крепким Пльзеном, противившимся сословиям. Это прибытие чужой помощи придало смелости силезским и лужицким сословиям, так что и они заключили конфедерацию с сословиями чешскими. Бюкуа, который за тем вышел против Турна, поражен был им при Ломнице и принужден был на зиму запереться с своим войском в Будейовице.

Когда зима прекратила военные действия, курфюрст саксонский Ян Георг и король польский Сигизмунд III взялись в качестве посредников хлопотать о примирении между императором и чешскими сословиями, для чего был назначен съезд в Эгере. Но сословия согласились на эти рассуждения только для вида; уполномоченные их имели приказание настаивать на согласие императора утвердить четыре пункта чешских требований, о которых шло дело со времени принятия Матвея на королевство. Но прежде чем наступило время, назначенное для упомянутого съезда, умер император Матвей, 20 марта 1619 г.

§ 80. Император Фердинанд II. Контр-король Фридрих пфальцский. Битва на Белой горе.

Фердинанд II, коронованный уже королем чешским, объявил чешским сословиям о смерти своего предшественника в грамоте, адресованной к прежним наместникам, утвержденным в их должностях, давая этим знать, что намерен сохранять земские вольности, на соблюдение которых присягал при короновании, а вследствие этого и королевскую грамоту императора Рудольфа о религии и конфедерации с силезцами, и что намерен стремиться к тому, чтобы опять привести страну к спокойствию и порядку. Но возмутившиеся сословия не приняли таким образом поданной им руки примирения, которого желал Фердинанд; даже еще более: не желая напрямик признать его своим королем, они предприняли войну против него и в других его землях.

Вскоре весной 1619 г. Генрих Турн вторгнулся в Моравию, где многочисленная часть чинов, как католических, так и протестантских, руководимая Карлом из Жеротина, отвергла чешское восстание и не хотела участвовать в нем. Турн помог стороне благосклонной к чехам превозмочь это противодействие. Чины моравские присоединились к конфедерации, заключенной между чехами, силезцами и лужичанами, и признали, по примеру чешских сословий, провизорскую власть 24 директоров. Турн же опять обратился в нижнюю Австрию и расположился у самой Вены, где налегали на Фердинанда протестантские чины названной земли, с требованием, чтобы он распустил войско, высланное против чехов, и позволил им присоединиться к их конфедерации, что не за долго пред тем сделали чины верхнеавстрийские, — между тем как протестантские горожане собрались к императорскому дворцу и требовали свободы публичного исповедания в Вене своей религии. 500 человек кирасир, досланных Дампиерром, освободили императора от этой осады. За тем в Богемии Бюкуа, против которого вышел из Пльзена Мансфельд, победил последнего в сражении при Заблате, в округе Прахенском; это произвело такой страх, что директора быстро отозвали Турна назад, вследствие чего он и должен был отступить от Вены.

Во время этих военных операций, в Богемии и в иностранных советах неприятелей Фердинанда шли переговоры о возведении на трон другого правителя, так же как и о разделении остального владения Фердинанда и о перенесении немецкого императорства на другой дом. По желанию князей евангелической унии императором назначался Карл Эммануил савойский. Последний желал императорского достоинства не иначе, как вместе с королевством чешским. Об этом вышел спор, ибо чешской короны добивался молодой курфюрст пфальцский Фридрих, сын основателя евангелической унии и глава её после него. Кроме того искал короны чешской и курфюрст саксонский Ян Георг. К нему были благосклонны немецкие лютеране в Богемии, и между ними некоторые из главнейших вождей восстания, как Генрих Турн и Андрей Шлик; но большинство евангелических сословий, особенно чешские братья, как наклонные к кальвинизму, хотели Фридриха пфальцского воспитанного в духе того же исповедания. Когда перевес Фридриха стал очевиден, Карл Эммануил перестал помогать чешскому делу; Ян Георг обнаружил явное желание сблизиться с Фердинандом. Отсюда произошло то, что Фердинанд, отправившийся по уходе Турна от Вены во Франкфурт, где был созван сейм для избрания императора, единогласно был избран курфюрстами католическими и протестантскими императором, так что и Фридрих пфальцский не мог отказать ему в своем голосе, боясь остаться единственным его противником.

Напротив того Фридрих пфальцский избран был, ровно за день перед тем, королем чешским, на генеральном сейме всех земель чешской короны, (26 августа). После некоторого колебания, он согласился принять корону. Прибывши в Прагу, он короновался в костеле святого Вита. Из капитуляции предложенной Фридриху чешскими сословиями, он согласился с 4 пунктами, подчинявшими королевскую власть власти сословий. Этому избранию нового короля скоро стали противиться все паны и рыцари католические, за что были лишены занимаемых должностей и высланы из страны.

Вскоре после восшествия Фридриха на престол явился у чехов новый союзник, Гавриил Бетлен, князь седмиградский, который, желая воспользоваться затруднительным положением Фердинанда, вторгнулся в Венгрию и овладел всей верхней частью страны до границ моравских и австрийских. Для зашиты против него эрцгерцог Леопольд нассовский, в то время наместник Фердинанда в Вене, вызвал из Богемии в Австрию Бюкуа с его войском. За ним пошел Турн, предпринимавший вторую экспедицию в то время в Вене, и соединился с войском Бетлена для нападения на город. Бюкуа расположился против них перед длинным мостом через Дунай. Здесь завязалась страшная битва, продолжавшаяся до темной ночи, пока наконец, отступивши на другой берег Дуная, Бюкуа за собой сжег мост (24 октября). Но император возвратился вскоре за тем из империи и повел оборону Вены сам лично. Между тем на съезде в Пресбурге заключена была конфедерация между чехами, венграми и князем седмиградским и отправлено союзное посольство в Константинополь для заключения союза с Портой. Скверная осенняя погода, недостаток пищи и беспорядок в войсках Турна и Бетлена препятствовали успеху предприятия; наконец притеснение, которое испытал Бетлен от императорских приверженцев, по причине своего отсутствия из Венгрии принудило их обоих, не окончивши дела, отступить от Вены. Вскоре за тем Бетлен заключил в Пресбурге перемирие с Фердинандом (января 1620 г.), вследствие которого он был оставлен правителем восточной половины верхней Венгрии.

Император Фердинанд, употребил наступившую за тем зиму на собрание своих сил и на приобретение себе помощи от иноземных союзников. При дурном положении дел, грозившем опасностью обеим ветвям Габсбургского дома, король испанский Филипп III; предложил ему военную и денежную тоже помощь сделал папа, для охранения своей умалявшейся церковной власти. Двух других помощников Фердинанд приобрел пожертвованием некоторой части своих владений, для лучшего сохранения целого. Первым и значительнейшим был Максимилиан баварский, глава союза или лиги католических князей Германии, заключенной для защиты против унии евангелической; Фердинанд ему заложил верхнюю Австрию в вознаграждение за военные издержки, которые тот должен был понести для него. Другим был протестантский князь Ян Георг, курфюрст саксонский, которому Фердинанд обещал заложить земли чешской короны и верхнюю и нижнюю Лужицу. Король польский Сигизмунд III также обещал некоторую помощь из давней приверженности к австрийскому дому и из преданности римской церкви, хотя это и не нравилось шляхте его земли.

Видя вооружение владетеля баварского и других князей католической лиги, князья евангелической унии начали также собирать войско, вследствие чего Максимилиан был удержан от нападения на Богемию. Но в решительную минуту князьям протестантским стали угрожать испанцы большим вооружением в Нидерландах и приготовлением к вторжению в их земли. Тут-то евангелическая уния заключила постыдное перемирие с Максимилианом и лигой в Ульме, по которому чешское королевство было исключено из унии; но это нисколько не препятствовало Максимилиану помогать императору против чехов, хотя наследственные земли Фридриха, верхний и нижний Пфальц, опасаясь нападения испанцев, не могли оказать желательной помощи чехам.

Таким образом, чехи, имея стольких неприятелей, лишены были всякой помощи, на которой основывали свое восстание. Фридрих пфальцский, избранием которого на трон своих королей они думали усилить свое дело, не годился для этого по личным качествам. Это был человек приветливый и внешне образованный, но привыкший больше к роскоши, нежели к управлению большими делами. Вступление его в Богемию повлекло за собой раздоры в земле. Король благоприятствовал тому, что льстило его исповеданию, особенно чешским братьям, как весьма близким к кальвинизму и отвратил от себя сторону евангелическую. Он возбудил против себя неудовольствие когда оскорбил старинную святыню чешского народа, костел святого Вита в замке пражском, сняв все алтари, образа, мощи, сделав из него пустую кальвинистскую молельню. К этому присоединились придворные интриги и споры, также как и несогласия между предводителями войска. Фридрих привел с собой в Богемию своих чужеземных советников, и старинного изобретателя всяких интриг — теперь уже созревших — Христиана Ангальтского, Георга графа Гогенлоэ и других. Давая им предпочтение пред чехами, он оскорбил преимущественно Турна и Мансфельда. Отсюда произошел беспорядок в управлении, особенно военном. Между тем большая часть шляхты, городского сословия, земледельцы, давно захилевшие в беспечности о самих себе, привыкшие довольствоваться интересами пищи и питья, призванные к заботе о вещах более возвышенных, слишком рано ослабели в несении тягостей, которые неизбежно приносило с собой отважное предприятие, в которое народ был вовлечен без полного его сознания. Когда сбор, назначенный для удовлетворения общественных нужд, пришел беспорядок, и еще меньше было готовности сражаться за отечество, приведенное в большую опасность. Участь страшного боя лежала только на наемном войске, которого большая часть состояла из иностранцев; и это войско часто оставалось без платы, терпело недостаток в одежде и других потребностях, что побуждало его к разврату и грабежам, которые вызывали большие неудовольствия народа. Предводители войска отвечали на это производством всякого рода обычных тогда поборов, задерживая то, что собиралось для солдат, и обогащаясь на общие утраты.

Весной 1620 г., когда Бюкуа с своим войском, преимущественно испанским, готовился к новому походу из Австрии в Богемию, его предупредили полководцы Фридриха, Гогенлоэ и Мансфельд, вторгнувшись в верхнюю Австрию. Бюкуа победил их в встрече при Лангенлойсе; но когда вскоре после них появился Ангальт с большим войском, он должен был отступить к Дунаю. Вскоре после этого, чехам явилась новая надежда, когда Гавриил Бетлен, князь седмиградский, нарушив перемирие с императором, открыто вторгнулся в Венгрию и возобновил дружеский союз, заключенный в прошлом году, и когда даже от Порты прибыл посол Мегемед-ага, с дружеским предложением Фридриху касательно владения чешским королевством и с обещанием помощи к будущему году. Прошло немного времени, и союзники императора приступили к решительному делу. Максимилиан баварский с отлично сформированным войском, предводителем которого кроме него был храбрый Тилли, вторгнулся сперва в верхнюю Австрию и принудил чины этой земли обратиться к покорности без всякого противодействия. Позднее курфюрст саксонский вторгнулся в Лужицу, и чрез Силезию и Моравию прошло в нижнюю Австрию несколько тысяч казаков, посланных королем польским Вследствие всего этого сословия нижнеавстрийские присягнули цезарю Фердинанду в верности, отчего до сих пор они отказывались.

Застращав и одолев таким образом союзников восставших чехов, Максимилиан и Бюкуа соединились вместе и вторглись в самую Чехию. Количество всего их войска простиралось по крайней мере до 50,000 человек и почти на половину превышало войско Фридриха пфальцского. Предводители Фридрихова войска обратились в бегство пред неприятелем и Максимилиан без большего сопротивления овладел Крумау, Будвейсом и Прахатицей. В Писке поставленный там гарнизон сопротивлялся храбро, но Максимилиан взял город штурмом и отдал его своим войскам на разграбление. Жители без разбору, вооруженные и безоружные, мужи, жены и дети были перебиты, город разграблен и превращен в пепел. Запуганные этим Страконицы, Винтербер, Зушицы (Шюттенхарен) и Клатау сдались один за другим. Ангальт, главный предводитель чешского войска, ничего не предпринимая, отступал все далее, пока наконец Фридрих пфальцский сам не приехал к войску, надеясь воодушевить его своим присутствием.

Когда войска императора остановились перед Пльзеном, в котором заперся со своим отрядом Мансфельд, Фридрих остановился со своим войском у Рокичан. Здесь Турн, Гогенлоэ и Ангальт младший советовали вступить с Максимилианом в бой, пока его войско было утомлено походом. Но Ангальт старший не соглашался на это, боясь опытных предводителей неприятельского войска, которые вскоре оставили трудную осаду Пльзена и старались принудить Ангальта к битве; но он, постоянно уклоняясь, отступил далее к Раконницу, потом, после небольшой битвы в Унгоште, к Белой горе под Прагу. Здесь он укрепился окопами и, надеясь на твердость позиции, стал дожидаться неприятеля. По пятам за им пришел Максимилиан с одним баварским войском и расположился в небольшом расстоянии под горой. Тут Ангальт созвал военный совет для совещания вступать ли в бой, или отступить далее и запереться в Праге. Бывшие тут чехи советовали вступить в сражение, пока еще не прибыли Бюкуа с своим войском; но Гогенлоэ противился этому, говоря, что они занимают твердую позицию, на которой нечего опасаться нападения неприятеля, и что неблагоразумно. отваживаться на бой, который может стоить короны; поэтому он советовал лучше усилить окопы и укрепления и не вступать ни в одно сражение. По этому совету войско осталось в своем лагере на Белой горе и отложило все предосторожности. Многие из начальников отправлялись навестит жен и приятелей; более горячие подозревали, что Фридрих со всем чешским народом предан Ангальтом и Гогенлоэ.

Между тем прежде, чем были сделаны надлежащие приготовления к настоящей обороне, 8 ноября прибыл и Бюкуа со своим войском и Максимилиан не стал терять ни минуты времени для начала битвы. В тот же день, в первом часу по полудни, царское войско с музыкой и криком напало на чешский лагерь. Ангальт велел стрелять из пушек, но не причинил этим большего вреда неприятелю, который еще сильнее ударил на правое крыло чехов и овладел несколькими пушками. Нападение на этой стороне отразил молодой Ангальт; в то же самое время на левом крыле Борнемисса с 8,000 венгерской конницы, присланной на помощь Бетленом, обратил в бегство конницу Максимилиана. Однако вскоре, Бюкуа послал на правое чешское крыло отряд конницы на помощь бежавшим от Ангальта. Этот отряд возобновил бой, ранил и схватил Ангальта, и в то же время, на другом крыле венгры слишком рано предались грабежу. Максимилиан, воспользовавшись временем, построил свое войско к новому нападению. Ангальт послал на помощь венграм конницу князя Гогенлоэ; но она при первом нападении обратилась в бегство; за ней побежали и венгры, и увлекли за собой в бегство и часть пехоты; все это бежало без остановки на Жотальской долине до самой Вельтавы и Мольдау под Змиховым, где некоторые, поскакав в воду, утонули. За этим последовало полное поражение остальных сражавшихся в лагере на Белой горе. Большая часть и в том числе Ангальт старший бежал к Страговским воротам. Долее всех защищался небольшой отряд моравов, которым предводительствовал молодой Турн и Генрих Шлик. Окруженные на месте, которое уже тогда называлось Гвезда, они сражались до последней капли крови и почти все были, наконец, побиты или взяты в плен. 6,000 убитых осталось на поле битвы и неприятелю достался весь чешский лагерь.

В то время, как началась битва, контр-король Фридрих сидел в замке за пышным столом с панами и паннами. Посол от Ангальта приехал напомнить ему, чтобы он поспешил на место битвы, для возбуждения еще большей храбрости в своем войске. Но Фридрих не обратил на это внимания и поехал уже после обеда. У Страговских ворот он с удивлением увидал бегство своего войска, которое искало убежища в Праге.