История Франции

Ускорение экономического развития

Промышленный подъем начала XX в. опирался на активную инвестиционную политику и ряд других благоприятных предпосылок. Приток инвестиций в промышленность свидетельствовал о финансовом здоровье страны, не испытывавшей нехватки капиталов. Париж являлся вторым по значению (после Лондона) финансовым рынком мира. Серьезной предпосылкой ускорения промышленного роста стало преодоление аграрного кризиса. Благодаря повышению реальной заработной платы в годы «великой депрессии» заметно увеличилась емкость внутреннего потребительского рынка.

Важным фактором ускорения экономического развития было и то, что в начале XX в. французы в своей массе были более образованны, чем когда-либо прежде. Стали приносить плоды усилия правительств Третьей республики по развитию начального, среднего и высшего образования. Французская индустрия не испытывала нехватки ни в профессионально обученных рабочих, ни в квалифицированных инженерах и предпринимателях. Далеко не случайно, что Франция в начале XX в. заняла лидирующее положение в развитии именно тех отраслей промышленности, в которых предъявлялись повышенные требования к знаниям, квалификации и конструкторской смекалке работников, — автомобильной, авиационной, велосипедной, электроэнергетической, алюминиевой. В 1913 г. Франция выпустила 45 тыс. автомобилей, заняв второе место в мире (после США) по их производству и первое — по их экспорту.

Но по сравнению с другими странами, в частности с Германией и США, французская промышленность на рубеже XIX—XX вв. отличалась более слабой концентрацией производства, капитала и рабочей силы. В 1906 г. во Франции насчитывалось 189 предприятий с числом рабочих свыше 1 тыс. человек. Около трети всех наемных работников было занято на предприятиях, персонал которых не превышал 10 человек. Слабая концентрация производства служила препятствием для применения более рациональных методов организации труда. Это неблагоприятно отражалось на себестоимости, а следовательно, и на отпускной цене товаров. Поэтому на мировых рынках французская индустрия часто не могла конкурировать с иностранными производителями. Структура французского экспорта оставалась во многом традиционной: изделия «изысканного вкуса» преобладали над продукцией современного машиностроения.

По динамическим показателям развития Франция в начале XX в. не уступала другим странам, но потеря темпа в последней трети XIX в. обернулась невосполнимыми утратами. Пока экономика Франции находилась в состоянии стагнации, другие страны, особенно СЩА и Германия, ушли далеко вперед. Они значительно превзошли Францию по физическим и стоимостным показателям промышленного производства. Доля Франции в мировом экспорте промышленной продукции сократилась с 16% в 1876 г. до 12% накануне Первой мировой войны.

Дело Дрейфуса

В декабре 1894 г. военный трибунал приговорил капитана генерального штаба Альфреда Дрейфуса к пожизненному заключению по обвинению в шпионаже. Впоследствии появились доказательства, что дело было сфабриковано. Однако в 1897 г. военный трибунал не нашел оснований для пересмотра дела. Военные судьи сознательно хотели свалить вину на Дрейфуса, которого, как еврея, сына эльзасского промышленника, не считали достойным принадлежать к элите офицерского корпуса, состоявшей из аристократов и монархистов. Действия военных властей были восприняты демократической общественностью Франции как грубейшее нарушение элементарных прав и свобод гражданина. Едва дело Дрейфуса получило огласку, страсти разгорелись с необыкновенной силой. Поначалу чисто юридическое, оно приобрело политический характер.

В защиту «чести армии» и против пересмотра дела выступало большинство консерваторов, клерикальные круги, а также часть прогрессистов, включая Мелина, Дюпюи и президента республики Феликса Фора. Но ударной силой лагеря антидрейфусаров, как называли противников пересмотра дела Дрейфуса, являлось националистическое движение. После поражения буланжизма оно сделало ставку на разжигание ксенофобии и антисемитизма. В 1898 г. одновременно возникло несколько массовых организаций националистического толка: Лига патриотов, возрожденная под руководством все того же Деруледа, Лига французской родины, объединявшая представителей интеллигенции, Антисемитская лига, «Французское действие» («Аксьон франсэз») и др. Они насчитывали сотни тысяч членов (например, одна только Лига французской родины — до полумиллиона) и оказывали сильный нажим на власти, чтобы не допустить пересмотра дела Дрейфуса.

В борьбе с националистами сторонники пересмотра дела — дрейфусары выдвинули лозунг защиты демократических прав и свобод, гарантированных республикой. Под этим лозунгом объединились представители различных политических сил, общественных движений, конфессий — радикалы, часть социалистов, руководимых Жоресом, франкмасоны, протестанты, антимилитаристы, антиклерикалы. В начале 1898 г. ими была основана Лига прав человека, сыгравшая важную роль в истории правозащитного движения.

Организующее начало в ряды дрейфусаров внесли не только вновь создаваемые объединения, но и франкмасонские ложи. В конце XIX в. они представляли собой своеобразные клубы либерально-демократической интеллигенции, которые во многом отошли от вековых традиций масонства, в частности от положений первоначальных уставов об аполитичности и вере в «архитектора Вселенной» (т. е. Бога). Во время Второй империи ложи являлись организационным ядром республиканской партии, а в первые десятилетия Третьей республики поставляли ей руководящие кадры. Борьба за пересмотр дела Дрейфуса стала поистине звездным часом французского масонства, во многом благодаря усилиям которого удалось обеспечить единство столь пестрых в политическом и социальном отношении сил, оказавшихся в лагере дрейфусаров.

Часть прогрессистов, обеспокоенных угрозой государственного переворота, исходившей от националистического движения, также примкнули к дрейфусарам. В июне 1899 г. президент республики Эмиль Лубе назначил главой правительства прогрессиста Рене Вальдек-Руссо. В состав кабинета вошли представители всех основных политических сил, выступавших в защиту законности и порядка. Особенно примечательно было присутствие в нем социалиста Александра Мильерана, занявшего пост министра торговли и промышленности. Правительство приняло решительные меры против националистов, добившись ареста и препровождения в суд их вождей. Однако летом 1899 г. военный трибунал в ходе нового слушания снова вынес капитану Дрейфусу обвинительный приговор. Правительству не оставалось ничего другого, как прибегнуть к процедуре помилования. Лишь в 1906 г. кассационный суд полностью реабилитировал Дрейфуса.

Перегруппировка сил на политической арене

Дело Дрейфуса послужило катализатором серьезных перемен в политической жизни. Прежде всего в результате вызванного им политического кризиса были уничтожены плоды многолетних усилий политиков консервативного и либерального толка, начиная с Тьера, по созданию устойчивого политического «центра». На рубеже столетий едва ли не все взрослое население Франции разделилось на дрейфусаров и антидрейфусаров. Традиционное противостояние левых и правых вновь приобрело классически ясные очертания.

Однако по сравнению с 70—80-ми гг. XIX в. характер этого противостояния существенно изменился. Раньше правых и левых разделяли главным образом противоречия по вопросу о форме правления. Теперь они расходились во взглядах не столько на форму правления, сколько на политические цели и ценности самой республики. В результате перегруппировки политических сил во Франции, произошедшей под влиянием дела Дрейфуса, как левые, так и правые поменяли свое обличье. Быть левым отныне значило сохранять приверженность республиканским и демократическим учреждениям, утверждать идеалы светскости в общественной жизни, а также бороться против национализма и военщины как ударной силы реакции. Напротив, правых стали отличать прежде всего национализм, преклонение перед армией и военной силой, стремление к авторитарному правлению.

Хотя между теми и другими сложился своего рода консенсус относительно признания фактически существующей формы правления, а лозунг монархической реставрации уже не встречал живого отклика у правых, левые упорно продолжали именовать себя республиканцами. Фактически это было способом защитить свою монополию на республиканскую легитимность, единственно дающую право на власть в Третьей республике.

На рубеже столетий во Франции впервые возникла система организованных политических партий. Они сочетали парламентские методы деятельности с внепарламентскими, располагали сетью местных комитетов, не терявших связь с избирателями между выборами, и контролировали свои парламентские фракции. Способствовал этому закон об ассоциациях, принятый по предложению кабинета Вальдек-Руссо 1 июля 1901 г. Он предоставлял широкую свободу деятельности различным объединениям граждан, включая политические. Закон предусматривал заявительный порядок регистрации этих ассоциаций.

В преддверии парламентских выборов 1902 г., которые, по мнению современников, должны были стать решающей пробой сил между дрейфусарами и антидрейфусарами, почти одновременно начали легальное существование несколько партий, представлявших главным образом левую часть спектра французской политики.

Пример подали социалисты, которые и раньше были организованы значительно лучше других политических сил. В 1899 г. они предприняли попытку провести объединительный съезд своих многочисленных организаций. Однако разногласия между сторонниками революционной тактики и реформистами обрекли его на провал. Разные позиции заняли те и другие по отношению к делу Дрейфуса. Споры среди социалистов вызвал приход в кабинет Вальдек-Руссо «независимого социалиста» Мильерана. В итоге в 1901 г. возникли две новые социалистические партии. Реформисты и сторонники участия в правительстве образовали Французскую социалистическую партию. Сторонники революционной тактики и «антиминистериалисты» объединились в рядах Социалистической партии Франции. Отставка кабинета Вальдек-Руссо и уход Мильерана из правительства в 1902 г. позволили французским социалистам преодолеть раскол. В 1905 г. была образована Объединенная социалистическая партия (Французская секция рабочего Интернационала— СФИО). Ведущую роль в ней играло реформистское течение, а самым популярным и авторитетным лидером стал Жорес.

В 1901 г. появилась общенациональная организация радикалов — Республиканская партия радикалов и радикал-социалистов. Такое название отражало стремление организаторов новой партии объединить все левые силы, приверженные идеалу демократической республики. В начале XX в. она превратилась в самую влиятельную политическую силу Франции. Численность ее фракции в Палате депутатов (обычно не менее трети всех мест) позволяла контролировать парламентское большинство и давала право на участие в любой правительственной коалиции. Но заплатить за это пришлось организационной рыхлостью, обусловленной широкой самостоятельностью как индивидуальных, так и коллективных членов партии — местных комитетов, масонских лож, печатных изданий и пр., а также расплывчатостью политической программы. Она носила умеренно реформистский характер и предусматривала не только укрепление и защиту республиканских учреждений, но и активную социальную политику государства, средства на проведение которой должны были предоставить прогрессивно-подоходный налог и выборочные национализации.

Стремление радикалов охватить всю республиканскую часть политического спектра встревожило «умеренных республиканцев», примкнувших к лагерю дрейфусаров. В конце 1901 г. они образовали Демократический альянс, в который вошли Луи Барту, Раймон Пуанкаре, Жозеф Кайо, Александр Рибо и др. Альянс стал одной из основных партий правящего республиканского большинства, усилив его правый фланг.

На выборах в Палату депутатов в 1902 г. победили левые, добившиеся избрания 350 депутатов, из которых 210 были радикалами и радикал-социалистами, 95 — левыми республиканцами (членами Демократического альянса), 45 — социалистами-реформистами. Правые получили 230 депутатских мандатов, из которых 115 принадлежали правым республиканцам, 60 — националистам, 55 — консерваторам.

Правые постарались извлечь уроки из своего поражения на выборах. В 1903 г. «умеренные республиканцы», которые принадлежали к лагерю антидрейфусаров, а также «присоединившиеся» к республике консерваторы образовали Республиканскую федерацию. В нее вошли Жюль Мелин, Шарль Дюпюи, Шарль Бенуа. Новая партия, не ставя под сомнение республиканскую форму правления, активно выступала в защиту традиционного уклада жизни, критиковала антиклерикальное законодательство, проповедовала национализм.

По сравнению с Республиканской федерацией деятельность «неприсоединившихся» монархистов имела маргинальный характер. Дело Дрейфуса покончило с роялизмом старого толка, жившим воспоминаниями о прошлом. Легитимизм и орлеанизм практически сошли со сцены, уступив место новейшей разновидности правого радикализма, окрашенного в монархические цвета. Его возникновение неразрывно связано с именем Шарля Морраса.

Отправным пунктом воззрений этого литератора и политического деятеля было представление об упадке Франции, утрате ею ведущей роли в мировом развитии. Причиной тому Моррас считал разрыв с исконными национальными традициями, вину за который он возлагал на последствия революции XVIII в, и вредные чужеземные влияния. Выход из положения он видел в возвращении к традициям, или, по его определению, в «интегральном национализме». Он выдвинул программу, которая предусматривала, во-первых, упразднение парламентаризма и демократии и восстановление монархического правления; во-вторых, возвращение традиционных прав и привилегий католической церкви; в-третьих, восстановление сословно-патриархальных отношений в обществе. Ксенофобия и антисемитизм были органической частью его воззрений.

В 1899 г. Моррас вступил в националистическую группировку «Аксьон франсэз». Его стараниями она скоро превратилась в одну из самых влиятельных праворадикальных организаций Франции. Реставраторские идеи Морраса привлекли в его движение остатки обеих монархических партий. Поддержку оно получило и со стороны герцога Орлеанского — сына умершего в 1894 г. графа Парижского.

«Левый блок»

После выборов 1902 г. левые партии образовали в парламенте своеобразный координирующий центр — «делегацию левых». Оформленная таким образом коалиция получила название «левый блок». Кабинет министров сформировал Эмиль Комб.

Глава правительства своей главной задачей считал борьбу с клерикализмом. В период правления прогрессистов возникло множество незарегистрированных религиозных конгрегаций, которые в разгар дела Дрейфуса поддерживали националистическую агитацию, в том числе и материально. Новое парламентское большинство отвергло просьбы этих конгрегаций о регистрации, в результате чего сотни из них были распущены. В 1904 г. Палата депутатов утвердила законопроект о запрещении деятельности тысяч ранее зарегистрированных конгрегаций.

Антиклерикальная политика Комба привела к резкому ухудшению отношений между Францией и Ватиканом. После того как Ватикан выступил с серией протестов против действий французского правительства, Комб в 1904 г. заявил о разрыве с ним дипломатических отношений. Уже после отставки Комба особая парламентская комиссия во главе с Брианом подготовила законопроект об отделении церкви от государства, который был принят в декабре 1905 г. Согласно этому закону, республика гарантировала свободу совести и свободное отправление всех культов, не субсидируя ни один из них. Католическая церковь, следовательно, впредь должна была существовать за счет пожертвований верующих. Ее имущество переходило в руки «культовых ассоциаций» прихожан.

Закон об отделении церкви от государства вызвал протесты со стороны французских католиков.

Цель демократизации французской армии преследовал закон о снижении срока военной службы с трех до двух лет, подготовленный Комбом, но принятый при его преемнике Морисе Рувье, в 1905 г. Одновременно без лишней огласки была предпринята «чистка» офицерского корпуса от лиц, скомпрометировавших себя связями с клерикалами и националистами. В течение нескольких лет военный министр генерал Андре противозаконно собирал сведения об умонастроениях офицеров. Эти сведения принимались министром во внимание при решении кадровых вопросов.

Крайности «комбизма», как стали называть внутреннюю политику «левого блока», возмущали левых республиканцев, часть которых перешла в оппозицию. Одновременно в оппозицию перешли и социалисты, недовольные политикой правительства по рабочему вопросу.

Правление радикалов

На выборах в Палату депутатов, состоявшихся в мае 1906 г., радикалы завоевали 247 мандатов и отныне могли управлять страной самостоятельно, не прибегая к поддержке социалистов и левых республиканцев.

Радикальное большинство привело к власти кабинет во главе с Клемансо. Председатель Совета министров свою первоочередную задачу видел в борьбе с синдикализмом.

В начале XX в. синдикалистское движение вышло далеко за рамки защиты профессиональных интересов рабочих и служащих. В 1902 г. Федерация бирж труда влилась во Всеобщую конфедерацию труда (ВКТ), образованную в 1895 г. Единый профсоюзный центр воспринял анархистские идеи Пеллутье, в том числе и о всеобщей стачке как методе осуществления революции. Эта смесь анархизма и синдикализма получила название «анархо-синдикализм». Его манифестом стала так называемая Амьенская хартия, принятая съездом ВКТ в октябре 1906 г. В ней говорилось о приверженности профсоюзов классовой борьбе вплоть до «полного освобождения, которое может быть достигнуто лишь путем экспроприации капитала». Всеобщая стачка объявлялась главным средством этой борьбы, а профсоюзы — орудием не только сопротивления эксплуататорам, но и организации производства и распределения в будущем. Наконец, в хартии провозглашалась независимость профсоюзов от политических партий, включая социалистическую. В середине 1900-х гг ВКТ попыталась на практике осуществить эти идеи. Из каждой забастовки ее руководители пытались выжать максимальный пропагандистский эффект, рассчитывая на солидарные действия рабочих других предприятий и отраслей, ведущие к всеобщей стачке. В результате трудовые конфликты приобрели ожесточенный характер.

Клемансо с самого начала занял твердую позицию по отношению к анархо-синдикалистам. Он направлял войска в места забастовок. В марте 1907 г. глава кабинета добился прекращения забастовки электриков, на два дня оставивших без освещения бо́льшую часть Парижа, заявив, что готов обеспечить электроснабжение силами военных техников. Иногда забастовки и демонстрации приводили к столкновениям с жандармерией и войсками, не обходившимся без жертв. Социалисты обвиняли кабинет в стремлении ограничить права трудящихся и править полицейскими методами. С яркими обличительными речами выступал в Палате депутатов Жорес, которому нередко отвечал сам Клемансо. Их словесная дуэль символизировала раскол «левого блока» и переход социалистов в оппозицию правительству.

По иронии судьбы кабинет Клемансо был едва ли не первым в истории Третьей республики, который намеревался всерьез заняться проведением социально-экономических реформ. Об этом свидетельствовали политический состав и структура кабинета министров. В него вошли «независимые социалисты» Бриан и Вивиани (последний возглавил впервые созданное Министерство труда). Представляя свое правительство парламенту, Клемансо обещал ускорить принятие закона о рабочих пенсиях, сократить продолжительность рабочего дня до 10 часов, провести закон о коллективных договорах, осуществить реформу налоговой системы и многое другое. Однако лишенный поддержки социалистов, поглощенный борьбой с анархо-синдикалистами, он не преуспел в осуществлении этой программы¹¹.

Твердость, с которой Клемансо противостоял анархо-синдикалистам и социалистам, в сочетании с умеренным реформизмом и гибкостью, проявленной им при проведении в жизнь антиклерикального законодательства (например, он немедленно прекратил столь возмущавшую католиков процедуру составления инвентарных описей церковного имущества), обеспечили ему поддержку со стороны правых республиканцев. Клемансо шокировал своих соратников-радикалов тем, что принял эту поддержку, заявив, что не считает себя вправе исключать кого-либо из «республиканской партии».

В 1909 г. Клемансо уступил пост главы правительства «независимому социалисту» Бриану. В области внутренней политики Бриан в целом придерживался курса, намеченного его предшественником.

В последние годы перед Первой мировой войной во Франции сложилось своеобразное положение, когда парламент от выборов к выборам все больше «левел», а политика правящих кабинетов «правела». Особенно впечатляющими были избирательные успехи Объединенной социалистической партии, которая за 8 лет увеличила свое представительство вдвое — с 54 мандатов в 1906 г. до 102 в 1914 г. Однако ее отказ от сотрудничества с правительством вынуждал радикалов искать союзников среди левых республиканцев. В 1913 г. председателем партии радикалов был избран левый республиканец Кайо.

В составе левоцентристского большинства левые республиканцы постепенно вернули себе ключевые позиции в правительстве. Не считая «перебежчика» Кайо, возглавлявшего кабинет министров в 1911 г., их представителям трижды накануне войны поручалось формирование правительства. Это были Пуанкаре и Барту в 1912—1913 гг., а также Рибо в 1914 г. По ряду вопросов они открыто прибегали к поддержке правых республиканцев (членов Республиканской федерации), во многом благодаря голосам которых в 1913 г. президентом республики был избран Пуанкаре. В парламенте, далеко уже не столь резко, как в начале века, разделенном на правых и левых, снова обнаружилась тенденция к образованию либерально-консервативного «центра».

Сдвиг вправо в политике правящих кабинетов во многом был вызван усилением угрозы войны. В этих условиях на первый план в области внешней и внутренней политики выступали вопросы укрепления обороноспособности. Поскольку миролюбие и пацифизм были свойственны прежде всего социалистам и радикалам, то основная тяжесть работы, связанной с подготовкой Франции к войне, легла на партии, стоявшие от них справа.

Международные позиции Франции значительно усилились благодаря деятельности видного политика и дипломата Теофиля Делькассе, занимавшего в 1898—1905 гг. пост министра иностранных дел. Он добился заключения с Италией секретного договора 1900 г., вызвавшего охлаждение в ее отношениях с Германией, и положил конец многолетней вражде с Великобританией. В 1904 г. Франция подписала с ней соглашение по колониальным вопросам, открывшее эру дружественных отношений между обеими странами, известную как «сердечное согласие». Значительные усилия приложил Делькассе для заключения в 1907 г. аналогичного соглашения между Великобританией и Россией. Так в противовес Тройственному союзу сложилось Тройственное согласие — Антанта.

Однако серьезной проблемой для французской дипломатии стало нежелание Великобритании связывать себе руки формальным военным союзом, а также размолвка с Россией во время боснийского кризиса 1908 г. Этими трудностями воспользовался Кайо, который вынашивал иную концепцию внешней политики Франции. Залогом ее безопасности он считал соглашение с Германией по широкому кругу спорных проблем и тесный союз со странами Южной Европы — Италией и Испанией. Разумеется, Франции в этом союзе отводилась ведущая роль. Осуществить свою программу Кайо попытался во время марокканского кризиса 1911 г., когда он занимал пост главы правительства. В результате переговоров ему удалось достигнуть компромисса с Германией: в обмен на передачу ей части французских владений в Тропической Африке она отказывалась от своих притязаний на Марокко. Однако парламентское большинство сочло условия компромисса неприемлемыми. Оставшись в меньшинстве, Кайо подал в отставку.

Новое правительство в январе 1912 г. было поручено сформировать Пуанкаре. Он сознательно держался в тени со времени дела Дрейфуса, чем заслужил репутацию осторожного, не склонного к поспешным действиям политика. Пребывание Пуанкаре сначала на посту главы кабинета, а с 1913 г. — президента республики ознаменовалось рядом важных мер по укреплению обороноспособности Франции. Несмотря на оппозицию социалистов, была принята программа военно-морских вооружений. В составе французских вооруженных сил появилась военная авиация. Срок службы в армии увеличился с двух до трех лет. С 1913 г. наладилось военное сотрудничество с Великобританией (проведение совместных маневров, консультации генеральных штабов). Удалось устранить недоразумения и в отношениях с Россией, куда в 1912—1913 гг. дважды приезжал Пуанкаре. Его третий визит в июле 1914 г. совпал с острейшим международным кризисом, переросшим в мировую войну.

Июльский кризис 1914 г. и начало мировой войны завершили относительно благополучный период в истории Франции, который продолжался свыше 40 лет. Его главной отличительной чертой была стабильность. Стране удалось вырваться из порочного круга революций и контрреволюций и создать устойчивый режим, основанный на признании индивидуальных и коллективных прав и свобод, парламентаризма и других либерально-демократических институтов. Не претерпела кардинальных перемен и структура французской экономики, соединявшая архаичные и новаторские элементы. Франция так и осталась преимущественно крестьянской страной, 60% населения которой жило в сельской местности и почти половина занималась сельским хозяйством.

Однако в повседневной жизни громадного большинства французов произошли заметные перемены. В 1,5 раза и более выросло потребление таких ценных продуктов питания, как мясо, сахар и др. Люди стали лучше одеваться: в 2,5 раза увеличилось потребление шерсти, в 3 раза — хлопка. Значительно выросли накопления населения на счетах сберегательных касс — с 0,5 до 6 млрд франков. Накануне войны 10-часовой рабочий день стал нормой для трех из каждых четырех промышленных предприятий. Профсоюзы теперь требовали распространить закон о 8-часовом рабочем дне, принятый в 1905 г. для шахтеров, на рабочих других профессий. Популярной формой досуга стал кинематограф, возникший во Франции в конце XIX в. благодаря изобретению братьев Луи и Огюста Люмьеров. Усилиями таких предпринимателей, как Шарль Пате, возникла киноиндустрия, наводнившая мировой рынок французскими лентами. Первой звездой немого кино был Макс Линдер (настоящее имя — Габриель Левьель), снявшийся до 1914 г. в 150 фильмах.

Изменился облик городов, особенно крупных. Транспортную проблему Парижа, крупнейшего города Европы, позволило решить строительство метрополитена. В 1900 г. была сдана в эксплуатацию первая линия метро, которая всего лишь за три года перевезла 100 млн пассажиров. Всего к 1914 г. было завершено строительство шести линий. Наступил золотой век периодической печати, стремившейся удовлетворить возросшие интеллектуальные запросы населения. Количество ежедневных газет в столице и провинции исчислялось многими сотнями. А число еженедельников за 30 лет увеличилось вдвое и составило в 1913 г. 2 тыс. наименований. Тираж парижских ежедневных изданий вырос с 2 млн экземпляров в 1880 г. до 5,5 млн в 1910 г.

В начале XX в. французское общество оставалось иерархичным: высшие и низшие слои различались по уровню доходов и образу жизни. Однако монополию на власть, образование и культуру высшие слои (аристократия, буржуазия) окончательно утратили. В общественной жизни ведущие позиции заняли так называемые новые средние слои. К ним принадлежали все те, кто жил преимущественно на доходы не от прибыли, а от своего труда, но труда интеллектуального, требующего специальных знаний и широкой культуры. Это были не только лица свободных профессий — юристы, врачи, литераторы, но и техническая интеллигенция (накануне войны во Франции насчитывалось около 25 тыс. инженеров), учителя (125 тыс. только в начальной школе), руководящий персонал предприятий и государственной администрации.

Вместе с «новыми средними слоями» впервые в истории плодами цивилизации и прогресса смогли воспользоваться и низшие слои. Это придало общественной атмосфере начала века неповторимый колорит жизнерадостности, оптимизма и уверенности в завтрашнем дне. После мировой войны, резко изменившей общественную атмосферу, французы еще долго с ностальгией вспоминали эти безмятежные годы, которым дали название «прекрасная эпоха».

В начале XX в. Франция продолжала оставаться страной новаторского искусства. Не случайно именно здесь возникли новые художественные направления, такие как фовизм и кубизм.

Название первого из них происходит от французского слова fauves, т. е. «хищные звери»¹². Это ироническое прозвище было дано критиками группе художников, выставивших свои картины в 1905 г. в отдельном зале «Салона независимых». Во многом опираясь на опыт импрессионистов и постимпрессионистов, они добивались большей эмоциональной выразительности, используя в своих произведениях яркие цвета. Лозунгом фовистов было «Смотреть на мир глазами ребенка». Примером такой живописи служат ковровые композиции Анри Матисса «Танец» и «Музыка», написанные им специально для парадной лестницы особняка известного московского коллекционера С. И. Щукина. Особое место занимало творчество итальянца по происхождению Амедео Модильяни. В отличие от Матисса, он не отказался от эмоциональной выразительности человеческого образа.

Кубизм возник отчасти под влиянием творчества Поля Сезанна, который утверждал: «Все в природе лепится в форме шара, конуса, цилиндра. Надо учиться писать на этих простых формах». Кубисты стремились выявить геометрическую структуру предметов, разложить их на составные части и создать из них новые формы. Работы кубистов были впервые выставлены в «Салоне независимых» в 1908 г. Их отдельная выставка состоялась в 1911 г. Наиболее последовательно принципы кубизма проявились в творчестве Жоржа Брака. Разглядывая одну из его работ, Матисс и придумал название новому направлению. Для самого яркого и талантливого художника этого направления, испанца по происхождению, Пабло Пикассо кубизм был лишь одним из этапов творческого пути.

Всего ярче дух «прекрасной эпохи» выражал новый художественный стиль модерн, распространившийся во французском искусстве на рубеже XIX—XX вв.¹³. Его теоретической основой служил символизм — художественное направление, сложившееся во Франции в последней трети XIX в. сначала в литературе, а затем и в изобразительном искусстве, музыке, театре. Средством познания мира его представители считали символ, порожденный творческим прозрением и выражающий скрытый смысл явлений. Художнику они отводили роль посредника между миром видимым и сверхчувственным. Основными темами, к которым символисты обращались в своем творчестве, были смерть, любовь, страдание и т. д. Крупнейшими поэтами-символистами во Франции были Артюр Рембо, Стефан Малларме, Поль Верлен, художниками — Гюстав Моро, Одилон Редон.

Мастера нового стиля рассматривали искусство как средство познания и преображения общества. Они стремились к тому, чтобы все предметы, окружающие человека, — от общественных и жилых зданий до деталей костюма — отличались стилистическим единством. Они добивались синтеза всех искусств, выбрав архитектуру в качестве его основы. Не случайно самыми яркими памятниками модерна являются здания разнообразного назначения — особняки, доходные дома, торговые и промышленные предприятия, вокзалы и т. д. Для архитектуры модерна характерно слияние конструктивных и декоративных элементов: внутреннее пространство определяло внешний вид зданий. Одним из основных выразительных средств в искусстве модерна был криволинейный орнамент, напоминающий вьющееся растение. Во Франции крупнейшим архитектором, работавшим в стиле модерн, был Эктор Гимар. Его в особенности прославило художественное оформление вестибюлей станций парижского метро.

Мечту о гармоничном мире, которую лелеяли мастера модерна, грубо разрушила начавшаяся в 1914 г. мировая война. Этого испытания искусство модерна не пережило. После войны оно окончательно уступило место новым художественным исканиям.

Франция в войне 1914—1918 гг.

Первая мировая война, в которую Франция вступила 3 августа 1914 г., явилась для нее, равно как и для других стран, трагическим испытанием. Прежде всего провалился стратегический план, разработанный русским и французским военными штабами. Согласно этому плану, французы должны были сковать основные силы немецких войск на Западном фронте, что позволило бы России завершить мобилизацию, сосредоточить крупные силы на Восточном фронте и развернуть наступление на Вену и Берлин, которое привело бы к победному завершению войны. Этот победный марш русской армии генералы и политики сравнивали с паровым катком, который должен был смять немецкую и австрийскую армии. Вопреки этому плану, решающая битва кампании 1914 г. разыгралась не на границе с Германией, в Лотарингии, где были сосредоточены основные силы французской армии, а в глубоком тылу, почти у стен Парижа, куда французы были вынуждены отступить под ударами немцев. Да и сама война не закончилась до наступления зимних холодов, а растянулась на четыре с лишним года. Совершенно непригодной оказалась «наполеоновская» тактика маневренной войны, которой придерживалось командование. Осенью 1914 г. франко-германский фронт стабилизировался и война приобрела позиционный характер.

Победа на Марне в сентябре 1914 г. позволила Франции избежать разгрома. Но чтобы продолжать войну, ей предстояло еще предотвратить экономический крах, на грани которого она оказалась вскоре после начала военных действий. Довоенные запасы вооружения и других важных материалов, на которых правительство и командование рассчитывали продержаться до скорой победы, быстро растаяли. Между тем экономика не могла удовлетворить всех нужд армии и населения. В связи с массовой мобилизацией призывных возрастов и параличом железнодорожного транспорта, занятого перевозками войск, еще в августе закрылась половина всех промышленных и торговых предприятий. Положение усугублялось тем, что немцы оккупировали 10 северо-восточных департаментов Франции, доля которых в производстве основных видов промышленной продукции составляла: угля — 74%, чугуна — 81, стали — 63, цинка — 76, продукции машиностроения — 25, шерстяных тканей — 81, сахара — 76%.

Не полагаясь в этих условиях на обычные рыночные механизмы, правительство прибегло к чрезвычайным мерам регулирования экономики. Все экспортно-импортные и валютные операции были поставлены под контроль чиновников, осуществлена реквизиция торгового флота. Государство стало распределять и рационировать сырье, топливо и продовольствие. Для управления отдельными отраслями промышленности были образованы специальные органы власти, в состав которых вошли владельцы крупнейших предприятий. Вследствие нехватки рабочей силы правительство неоднократно принимало решение об отзыве мобилизованных рабочих, крестьян, специалистов различного профиля для работы в тылу. Широко применялся труд военнопленных, число которых к концу войны превысило 300 тыс. человек. В целях предотвращения трудовых конфликтов правительство ввело контроль над условиями труда, заработной платой и ценами на основные потребительские товары. В результате этих мер к концу войны государственное регулирование экономической жизни и социальных отношений приобрело всеобъемлющий характер.

По мере того как война затягивалась, французам пришлось решать и сверхсложную задачу организации политического управления страной. 4 августа 1914 г. парламент без обсуждения принял серию законов, обеспечивающих национальную оборону, в том числе закон об осадном положении, после чего прервал свою работу на неопределенное время. Ввиду приближения германских войск 2 сентября правительство покинуло Париж и временно перебралось в Бордо. В условиях, когда было приостановлено действие законов о свободе печати и собраний, введена цензура и другие ограничения политической деятельности и распространения информации, военное командование сосредоточило в своих руках огромную и бесконтрольную власть. Большинство граждан и политических партий были готовы принять эту «диктатуру» военных, но лишь при условии скорой победы. Однако командование это условие не выполнило, а отсутствие гражданского контроля часто использовало для сокрытия своих ошибок и просчетов. Поэтому парламент, вознобновивший в конце декабря 1914 г. свои заседания в Париже, куда к этому времени вернулось и правительство, принял решение не прерывать работу до конца войны. Его борьба за контроль над военными властями привела к отставке генерала Жоффра с поста главнокомандующего в конце 1916 г.

Весьма неожиданным для властей оказалось поведение в начале войны анархо-синдикалистов и революционных социалистов, лидеры которых были предусмотрительно занесены в списки лиц, подлежащих аресту после объявления мобилизации. Они поддержали войну, признав ее справедливой и оборонительной со стороны Франции и других стран Антанты. 4 августа депутаты-социалисты единогласно вотировали законопроекты, представленные правительством.

Широко распространенные в обществе настроения выразил президент Пуанкаре, который в своем послании парламенту 4 августа призвал всех французов к «священному единению» перед лицом внешнего противника. Этот призыв был поддержан всеми основными политическими силами, которые, невзирая на разногласия, проявили готовность к сотрудничеству в интересах национальной обороны. В парламенте крайние партии — социалисты слева, монархисты и националисты справа — отказались от систематической оппозиции правительству. Кабинет министров, который с июня 1914 г. возглавлял Вивиани, был реорганизован. 26 августа в него впервые вошли члены Объединенной социалистической партии Гед и Марсель Самба. Пришедший ему на смену в октябре 1915 г. кабинет Бриана представлял еще более широкий спектр политических сил. Кроме радикалов, левых республиканцев и социалистов, он включал правого республиканца Мелина и монархиста Дени Кошена.

Так под влиянием внешней опасности впервые в истории Третьей республики был создан общенациональный блок основных партий, известный под названием «священное единение». Его роль как политического механизма управления страной была велика. Благодаря ему упростились отношения между кабинетом министров и парламентом. Обычные в мирное время столкновения фракций на идеологической почве больше не мешали правительству сосредоточить внимание на осуществлении мер, продиктованных нуждами национальной обороны. Пример сотрудничества разных партий в правительстве и парламенте поддерживал дух «священного единения» на местах: большинство политических организаций приостановило свою деятельность или ограничило ее филантропическими задачами. Но главное — правительству удалось наладить сотрудничество с руководством ВКТ, которую с 1909 г. возглавлял Леон Жуо. В прошлом анархо-синдикалист, он после провала попыток организовать всеобщую стачку разочаровался в революционной тактике и воспользовался началом войны, чтобы повернуть профсоюзное движение в русло реформизма. В рамках «священного единения» Жуо участвовал в осуществлении социальной политики правительства, помогая ему улаживать путем переговоров и компромиссов споры между рабочими и предпринимателями. Во многом благодаря его позиции забастовки во второй половине 1914—1916 гг. были исключительно редки.

Неудачное начало войны, провалы наступательных операций союзников в Шампани и Артуа в 1915 г., а также на реке Сомме в 1916 г. стали тяжелым испытанием для французов. Гнетущее впечатление производили на них огромные потери армии и постоянное ухудшение условий жизни гражданского населения в тылу и особенно на оккупированной немцами территории.

На третьем году войны общественное мнение явственно разделилось в оценке ее перспектив. Неудачи и трудности не смущали националистов и сторонников реванша, выступавших за победу любой ценой. Они образовали разношерстную и неорганизованную «партию войны». Среди ее лидеров выделялся Клемансо, который в первые годы войны не входил в правительство и поэтому в глазах людей не нес ответственности за его ошибки и неудачи. С другой стороны, возникла «партия мира», столь же пестрая по составу, как и «партия войны», но гораздо менее сплоченная вокруг общих целей и лидеров.

Антивоенные настроения были распространены главным образом в Объединенной социалистической партии. В ней возникла оппозиция как участию социалистов в правительстве, так и поддержке его курса на победу любой ценой. Весьма болезненно переживала войну и значительная часть радикалов, воспринимавших ее как крах не только пацифистских, но и демократических идеалов. С ужасом наблюдали они, как под предлогом военной целесообразности генералитет сосредоточивает в своих руках все больше власти, как попираются права и свободы граждан, а ксенофобия и национализм превращаются в разновидность официальной идеологии. Надежду на возможность изменить ход событий им давал Кайо, развернувший в годы войны бурную деятельность. Хотя он и старался держаться в тени, избегая публичных акций, общественное мнение указывало на него как на главу «партии мира».

Мирная инициатива Центральных держав в декабре 1916 г. впервые сделала вопрос о войне и мире предметом публичных дискуссий, что было равносильно перевороту в общественном сознании. Неудача наступления союзников на Западном фронте в апреле 1917 г. заставила многих французов распрощаться с остатками надежд на скорое победное завершение войны. А последовавшие затем массовые отказы солдат фронтовых частей от подчинения командирам (так называемые мятежи, которыми в той или иной степени было затронуто две трети всех французских дивизий на Западном фронте) повергли в панику правящие круги. С большим трудом генералу Петену, новому главнокомандующему французской армии, удалось, сочетая репрессии с мерами по улучшению бытовых условий солдат, восстановить дисциплину. Одновременно по крупным городам прокатилась волна забастовок.

На этом фоне огромный политический резонанс приобрело решение СФИО принять участие в Стокгольмской международной конференции, о созыве которой совместно объявили социалистические партии нейтральных стран и представительный орган революционной демократии России — Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов. Правительство дважды — по собственной инициативе и по согласованию с западными союзниками — отказывало делегатам партии в выезде за границу. Социалисты сочли это достаточным основанием для выхода из правительственной коалиции. Из кабинета Рибо, пришедшего к власти после отставки Бриана в марте 1917 г., был отозван их представитель Альбер Тома, занимавший пост министра вооружений.

С уходом социалистов в оппозицию «священное единение» утратило одно из своих основных звеньев. Политический механизм управления страной, исправно работавший в течение трех лет, застопорился. Кабинеты Рибо и сменившего его в сентябре 1917 г. республиканского («независимого») социалиста Поля Пенлеве, известного математика и теоретика авиастроения, потеряли устойчивость: они оказались под сильным давлением как слева, так и справа. Руководство социалистической и радикальной партий приступило к консультациям в целях формирования «однородного» левого правительства, на ведущую роль в котором претендовал Кайо.

Со своей стороны, националисты в борьбе против кабинетов Рибо и Пенлеве разыграли беспроигрышную карту патриотизма. В июле 1917 г Клемансо публично обвинил министра внутренних дел Мальви в попустительстве «пораженческой» пропаганде (так представители «партии войны» квалифицировали сомнения в победе). Его обвинения подхватила националистическая и реваншистская пресса, развернувшая шумную «антипораженческую» кампанию. В разгар этой кампании против Кайо было выдвинуто обвинение в связях с разного рода сомнительными дельцами, подозревавшимися в шпионаже в пользу противника.

В условиях, когда над Кайо нависла угроза следствия и суда, большинство парламентской фракции радикалов не поддержало своего лидера и отказалось пойти на соглашение с социалистами. После того как Пенлеве объявил о своей отставке, никто уже не мог помешать приходу к власти Клемансо, на «твердую руку» которого уповало большинство парламентариев и значительная часть общества.

Кабинет Клемансо был сформирован 16 ноября 1917 г., когда военное положение стран Антанты, и особенно Франции, резко ухудшилось. В Петрограде власть захватили большевики, призвавшие к всеобщему миру. На грани поражения оказался и другой союзник — Италия. Французы жили в страхе перед ожидавшимся наступлением основных сил германской армии на Западном фронте. Некоторый оптимизм внушало лишь прибытие во Францию войск США, вступивших в апреле 1917 г. в войну на стороне Антанты. Однако их активное участие в боевых действиях ожидалось не ранее лета 1918 г.

Возглавив кабинет, Клемансо пообещал, что вся его внутренняя и внешняя политика будет подчинена одной цели — во что бы то ни стало победить. Главной его заботой было укрепление армии. Клемансо добился назначения на пост главнокомандующего союзными войсками генерала Фоша. Под предлогом охраны военной тайны парламентарии были отстранены от контроля над действиями военных, который всецело сосредоточился в руках главы правительства, получившего также портфель военного министра. Авторитет Клемансо был настолько велик, что после войны молва наградила его лестным прозвищем «отец победы».

Внутренняя политика правительства при Клемансо не претерпела серьезных изменений. «Священное единение», из которого добровольно исключили себя социалисты и часть радикалов, по-прежнему оставалось непререкаемой догмой для большинства политиков. Преследуя революционных синдикалистов, правительство тем не менее предпочитало не ссориться с официальным руководством ВКТ в лице Жуо. Однако по отношению к тем политическим деятелям, которых Клемансо считал виновными в подрыве веры народа в победу, были приняты жесткие меры. В январе 1918 г. по обвинению в связях с противником и в заговоре против безопасности государства подвергся аресту Кайо¹⁴. В августе 1918 г. бывший министр внутренних дел Мальви был признан виновным и приговорен к пяти годам изгнания. Одновременно с повышенной интенсивностью заработали военно-полевые суды, вынося обвинительные приговоры по делам о «предательстве» и «шпионаже» (некоторые из них, как неправосудные, были отменены после войны). Наконец, в самом начале своего правления Клемансо подверг суровой «чистке» государственный аппарат, особенно полицию, избавляясь от лиц, чрезмерно мягко относящихся к антивоенной пропаганде.

В марте 1918 г. началось ожидавшееся наступление германских войск, которое поэтапно продолжалось в течение нескольких месяцев. Противник приблизился на опасное расстояние к Парижу, подвергая его обстрелу из дальнобойной артиллерии и ночным налетам авиации. В июле — августе на Марне развернулось грандиозное сражение с применением артиллерии, авиации и танков. В результате «второй Марны» немцы были остановлены, а затем под ударами союзных войск принуждены отступить по всей линии фронта.

В октябре 1918 г. Германия запросила у союзников перемирия, которое и было подписано 11 ноября в ставке главного командования союзных войск в Компьене.