История города Рима в Средние века

3. Правление Бранкалеоне в Риме. — Стремление цехов к усилению. — Их положение в Риме. — Организация купеческого цеха. — Учреждение демократического союза цехов. — populus. — Бранкалеоне — первый военачальник (капитан) римского народа. — Его падение и заточение в 1255 г., — Болонья подвергнута отлучению. — Эммануэль де Мадио, сенатор. — Освобождение Бранкалеоне и его возвращение в Болонью

Уже три года Бранкалеоне с большой энергией управлял городом Римом. Надменная аристократия и в особенности Анибальди и Колонна, склонились перед его беспощадным правосудием. Силой оружия он восстановил юрисдикцию Капитолия в окрестной области и в замках баронов, перевел многие церковные имущества в городское финансовое управление, обложил сборами духовенство и подчинил его гражданскому суду. Рим, совершенно независимый от папы и от императора, сделался уважаемым вольным городом под управлением великодушного республиканца, придавшего званию сенатора действительное политическое значение. Народ любил Бранкалеоне как своего защитника; на сочувствии народа основывал он и свою силу.

Если бы до нас дошли достоверные известия о его управлении, то мы бы отмерли, что римская демократия сделалась через него более могущественной, а цехи Достигли более прочного развития. Мы видели, что в Перуджии они образовали вооруженные оборонительные союзы, которые вели борьбу с аристократией с целью установления народного правления, за что они и были распущены папами. Ремесленники образовали там уже в 1223 г. политические общества под главенством консулов, ректоров или приоров. В Милане профессиональные рабочие уже в 1198 г. образовали общину-креденцу св. Амвросия, а цехи во Флоренции в это время были уже прочно организованы. В Болонье ремесленники восстали в 1228 г., учредили союз и заставили дать себе место в общинной ратуше. Четвертое рабочее сословие, до сих пор устраненное от политической жизни в городских общинах, всюду стремилось вперед, стараясь приобрести участие в управлении и влияние на дела рядом с крупной буржуазией и дворянством, наполнявшими общинный совет. Усилившаяся роскошь содействовала увеличению числа ремесленников и их благосостояния. И общее стремление к власти снизу доверху охватило их ряды, погруженные до тех пор в темноту. Замечательная деятельность этих мирно работавших классов, которые начали захватывать в республиках государственную власть и в начале XIV века изменили или разрушили старинное коммунальное устройство, уничтожили или низвели с почетного положения дворянство и создали беспокойное господство низших классов, нигде не рисуется нам так ясно, как во Флоренции, и нигде эта картина не была столь печальна, как в Риме.

С древнейших времен в нем существовали ремесленные гильдии как корпорации, нравственно объединенные, хотя в том периоде, о котором мы говорим, присутствие их не замечается в документах. Древнее обозначающее их название Schola было уже заменено в общем употреблении латинским словом ars (arte – искусство, цех), но оно встречается еще и в это время. В эпоху Бранкалеоне у них были старшины, называвшиеся консулами, или capita artium, но никакой источник не упоминает об их отношениях к капитолийской общине. Однако немного позже в 1267 г., представители цехов наряду с купеческими консулами принимали участие в политических актах парламента. Сколько признавалось цехов в Риме в эпоху Бранкалеоне — нам неизвестно. В 1317 г. здесь было тринадцать признанных государством профессиональных обществ, из которых товарищества купцов и земледельцев (ars bobacteriorum) считались, как и в древности, наиболее почетными.

Купцы в Риме, как и в других богатых итальянских городах, составляли самое могущественное товарищество. Уже в 1165 г. они вместе с корабельщиками (marinarii) образовали цех, пользовавшийся влиянием, так как их консулы в качестве уполномоченных от города Рима заключили в то время торговый договор с Генуей Мы встречаемся с ними как с денежной аристократией, у которой брали взаймы Фридрих II и папы, и это доказывает, что Рим, где уже были флорентийские и сиенские банки, благодаря своим сношениям с Сицилией, Византией и Востоком был немаловажным торговым пунктом. Купеческая гильдия объединилась в новой форме в 1255 г., третьем году правления Бранкалеоне, из чего мы заключаем, что римские цеховые учреждения усилились именно через него. До этого времени гильдия имела четверых ежегодно избираемых консулов, двенадцать консилиариев, нотариусов и других чиновников. Она собиралась в своей цеховой церкви С.-Сальватора in Pensilis (называвшейся также in Soraca), около Фламиниева цирка, где на выходящей из него улице ad apothecas, бывшей в Средние века преимущественно торговой местностью, находились купеческие товарные склады, и гильдейским судьям предоставлено было судить всех принадлежавших к цехам на всем пространстве от «рыночной башни» до Капитолия. Купеческая гильдия, подобно другим цеховым корпорациям, избирала распорядителей, или старшин (statutarii), которые должны были обсуждать действующие ее законы и издавать новые. Последние, равно как и вся гильдейская книга, в которую они вносились, представлялись в Капитолии на утверждение каждого сенатора. Дошедшие до нас статуты римской купеческой гильдии были собраны в 1317 г. и записаны на латинском языке; но в этом сборнике есть много и более старинных обычаев. Статуты касаются только внутренней цеховой администрации и не говорят ни о каких политических отношениях или об участии в государственном управлении, за исключением наблюдения за монетой в целях предупреждения чеканки дурной монеты.

Ни купцы, ни другие промышленники не достигли особенного влияния в общественном управлении Рима, потому что их угнетало могущество духовенства, дворянства и владельцев недвижимой собственности. Старинные консулярские роды и сенаторские фамилии крупной буржуазии из первой общины удерживали за собой власть в Капитолии, и договор 1242 г. с Перуджией и Нарни доказывал преобладание аристократии в римском сенате. Однако во время внутренних распрей, бывших при Иннокентии III и Григории IX, и после того, во время долгого отсутствия папы, низший класс народа и в Риме старался подняться кверху и пытался изменить общинное устройство. Официальный титул «капитана римского народа», который Бранкалеоне впервые присоединил к титулу сенатора и стал употреблять в актах в 1254 г., указывает по своему смыслу на народную общину, образованную из буржуазного класса (populus). События, подобные демократическим революциям в Болонье, Милане, Флоренции и Перуджии, вероятно, имели место и в Риме. Уже разделение сената, бывшее при Иннокентии III, когда демократическая партия выдвинула доверенных людей (boni homines), могло дать первый повод для создания впоследствии populus'a, т. е. союза всех цехов. Что это было в духе времени, доказывает важный переворот, совершившийся во Флоренции, Здесь граждане восстали в октябре 1250 г. против гибеллинской аристократии, образовали новую народную общину (popolo) и назначили Уберто Луккского предводителем народа (capitano de popolo). Без сомнения, нечто подобное произошло и в Риме. Должность народного капитана, сходная с должностью народного трибуна, была введена с 1250 г. всюду в итальянских городах, так что подеста оставался политическим представителем городской общины, тогда как капитан был облечен военной и отчасти судебной властью. В Риме, впрочем, народный капитан является лишь временно, уже потому, что здесь, как общее правило, было два сенатора; и только Бранкалеоне, соединивший в 1252 г. в своем лице разделенную сенатскую власть, стал называться «Сенатор высокого города и капитан римского народа».

Падение великого болонца подготавливалось стараниями аристократии и духовенства, в особенности обиженного дома Колонна. Когда трехлетний срок его управления истек в начале ноября и народ хотел избрать его вновь, то противная партия обвинила его перед синдиком; она шумно жаловалась, что хотят увековечить тиранию иноземца, и наконец пошла на штурм Капитолия. Бранкалеоне, принужденный сложить оружие, сдался народу и под охраной его находился сначала в Септизонии, но скоро был выдан аристократам и посажен в башню Пассерано. Благородный человек, смерти которого требовали бароны и кардиналы, несомненно погиб бы, если бы его не спасли римские заложники, которых Болонья до сих пор удерживала у себя. Его мужественная жена Галеана убежала из Рима и вместе с родственниками ее мужа умоляла болонский городской совет не выдавать заложников, а настаивать на освобождении их согражданина. Болонская республика послала почетных граждан в Рим, но папа, который после падения сенатора решился приехать в Рим, отказал в их просьбе и потребовал безусловного освобождения заложников. Болонья решительно отказалась их выдать. Бароны и многие кардиналы настойчиво потребовали тогда от папы, чтобы он наложил запрещение на этот гвельфский город, издавна бывший защитником церкви. Но даже и интердикт не сломил великодушного мужества болонцев; эти вольные граждане показали, что отлучение как устрашающее средство потеряло свою силу: римские заложники охранялись теперь еще строже.

Между тем победившая партия собиралась приступить к выбору нового сенатора. Выбор ее пал на миланца Мартина делла Торре, который, однако, отказался; затем сенатором был выбран Эммануэль де Мадио и вместе с ним другое лицо в капитаны. Эммануэль был гражданином Брешии; раньше он был подестой в Пиаченце и убежал от Эццелина в Рим. Избрание этого чужестранца, даже после падения Бранкалеоне, доказывает, что аристократия еще не решалась не обращать внимания на требования народа. Умоляющие письма римских заложников из Болоньи, твердость болонских граждан, которые сверх того послали папе двух его родственников, захваченных в Романьи, — все это привело наконец к освобождению Бранкалеоне, а может быть, оно вынуждено было и угрожающим поведением народа. Его заставили перед синдиком нового сенатора отказаться от своих прав, что он сделал с объяснением, что к этому он был принужден силой. Когда он в августе или сентябре 1256 г. выехал из Рима, то римские бароны послали вместе с ним во Флоренцию синдика Андрея Мардоне и заявили флорентийскому городскому совету просьбу не выпускать опасного экс-сенатора из города, прежде чем он не повторит клятвенный отказ, данный им уже в Риме. Бранкалеоне дал его с той же оговоркой о своих правах относительно римской общины и частных лиц, так как от этих прав, как он пояснил, он никогда не откажется; без сомнения, в числе их было и требование части его содержания, удержанной в городском казначействе. Затем он возвратился, покрытый славой, в свой родней город, который после выдачи заложников был освобожден от запрещения.