История Италии

Вступление

Во все времена Италия была объектом вожделения. На ее исторические судьбы ощутимое влияние издавна оказывал географический фактор: плодородный полуостров в самом сердце Средиземноморья, со множеством удобных гаваней по всей линии побережья и естественной защитой в виде мощной цепи Альп со стороны материка, виделся поистине землей обетованной. Этот образ — край богатства и процветания — проступает и в названии, бытовавшем еще за пять веков до Рождества Христова. «Италия» — этимологический родственник слова «телец, или скот» (близко аналогичному «vitello» в современном итальянском языке).

Впервые полный контроль над полуостровом, со всеми сосуществовавшими на его территории цивилизациями, вроде этрусской, греческой и кельтской, был установлен римлянами. К концу III века до н. э. они покорили своих соседей, усвоив их достижения, а после устранения главного соперника в морской торговле, могущественного Карфагена, создали обширную средиземноморскую державу. В ходе жесткой борьбы за власть республиканская форма правления в Риме была упразднена — во главе государства встал император. Правда, с течением времени все острее давала о себе знать зависимость монарха от настроений, царивших в армии, что еще больше усилилось с нашествиями готов и прочих варваров, двигавшихся в Европу из глубин Азии. В ситуации общего упадка, охватившего западную половину Римской империи, правители ее восточной части, Византии, попытались взять под свою эгиду и Италию, однако натолкнулись на противодействие воинственных лангобардов — племени германского происхождения, в свой черед пришедшего из-за Альп и прочно обосновавшегося на севере полуострова. Крайний юг Италии, остров Сицилия, вскоре подпал под власть арабских завоевателей, проникших из Северной Африки. Яркий расцвет исламской культуры на Сицилии продлился вплоть до XI века, когда там удалось утвердиться норманнским наемникам. Основанное ими христианское королевство распространится и на материк: позже оно будет называться Неаполитанским, а в XIX веке — Королевством обеих Сицилий.

Рим по-прежнему сохранял за собой роль центра — религиозного центра христианского Запада, однако наместники Святого престола выступали активными игроками и на политической сцене. Это стремление папства утвердить свой приоритет над остальными — светскими — правителями Италии больше повредило, нежели благоприятствовало и духовному авторитету пап, и общей ситуации на полуострове. За контроль над Италией с папами соперничали правители Священной Римской империи, основанной германским монархом Карлом Великим. В пору зрелого Средневековья эта борьба расколет общество на два враждебных лагеря, едва не разорвавших Италию на части. Ощущение относительной безопасности сулили тогда лишь малые социальные ячейки — семьи, членами которых в те времена считались все кровные родственники, и независимая городская коммуна. Именно экономическая стабильность торгово-ремесленных гильдий в итальянских городах-государствах обеспечит художников постоянным притоком заказов. В XV веке Флоренция, с ее купцами и банкирами, крепко державшими в своих руках бразды правления и вовсе не чуждыми культуре, стала оплотом первого расцвета Возрождения. Активное усвоение классического наследия древности, происходившее в этот период, дало историкам основание назвать именно так ту эпоху ни с чем не сравнимой творческой активности, охватившей города Италии.

Рафинированная художественная культура, высокий уровень развития ремесла и экономического процветания ренессансной Италии вызывали ревнивый интерес у заальпийских правителей. В начале XVI века Северная Италия стала ареной частых сражений между вторгавшимися туда армиями французского короля и германского императора. Разграбление Рима в 1527 году войсками Карла V ослабило папскую власть, а гегемония династии Габсбургов — в ее австрийской и испанской ветвях — продлится в Европе еще триста с лишним лет. К концу XVI века экономика дотоле процветавших итальянских государств вступила в период стагнации, сказавшейся даже на положении Серениссимы — могущественной Венецианской республики. Однако Италии было уготовано очередное «возрождение» и уже в ином качестве — в образе вожделенного рая для путешественников. Художественные сокровища страны стали причиной нового — на этот раз мирного — вторжения туристов.

Ореол великого прошлого заставлял патриотов нации задаваться вопросом о том, что же лежало в основе всех достижений Древнего Рима и Возрождения. Завоевание Италии Наполеоном в 1797 году наглядно показало, сколь непрочной была монархическая власть в итальянских государствах, и это дало важный толчок к формированию идей национального единства. Европейские войны и революции, в итоге, подготовили почву для движения, известного как Рисорджименто. С ним было связано много надежд и политических обещаний, растаявших как дым после 1870 года, когда Италия стала конституционной монархией под эгидой Савойской династии. Это правление, позволившее вовлечь страну в мировую войну, со всеми ее тяготами, вызвало под конец всеобщее недовольство, что и обеспечило победу фашизма. Вхождение в блок с германским нацизмом привело к политической катастрофе: германские войска на территории Италии пытались противодействовать продвижению англо-американских соединений, дав старт долгой, кровавой драме, закончившейся захватом и казнью Муссолини.

После 1945 года Италия вступила на путь модернизации, постепенно превратившись в одну из самых богатых стран Европы. Но ее проблемы, во всей их многовековой давности, на этом не закончились. Юг страны продолжает оставаться прибежищем коррумпированных кланов. Идее национального единства бросила вызов Северная Лига, и ее политиканы, дающие простые ответы на сложные вопросы, собирают на выборах больше голосов, чем те, кто без устали пытается убедить итальянцев в преимуществах жизни под защитой демократии и закона. Страна, обожающая футбол, моду и все самое современное, остается отягощенной прошлым — не тем великим, которое заставляет дух воспарять при мысли о Леонардо, Данте, Микеланджело и Галилее, а тем недавним «проклятым прошлым», груз которого многие итальянцы неспособны с себя стряхнуть, а кое-кто и не желает этого сделать.