История любовных похождений одинокой женщины

Сочинительница писем

«Какие прекрасные ирисы вы мне прислали! Я все время любуюсь, как завороженная, вашим чудесным подарком!» — в столице есть немало женщин, которые умеют сочинять к случаю такие любезные письма и получают от этого хороший доход, после того как оставят службу в знатных домах, где долгое время изучали все тонкости этикета и учтивого обхождения. Родители отдают к ним в обучение своих дочерей. А так как я тоже в прежние времена жила в благородной семье, то решила открыть школу, чтобы учить юных девушек письму. Как я была рада, что смогу наконец безбедно жить в собственном доме! Я изящно убрала маленькую гостиную, развесила в ней на каждом столбе красивые прописи с образцами письма, принятого у женщин [73], и наняла для услуг деревенскую девушку.

Воспитывать юных учениц, вверенных родителями, дело ответственное. Я каждый день заботливо учила их чистописанию и наставляла в правилах благовоспитанного поведения, забыв о прежнем своем легкомыслии.

Иногда молодые люди в пылу сердечного увлечения просили меня сочинить любовное письмо. В прежние времена, когда я была гетерой, я узнала самые сокровенные глубины любви и потому могла ярко изобразить пылкую страсть юноши или тонко передать первое чувство молодой девушки. Нередко также мне случалось сочинять послания для бывалых и ловких распутниц. Для всех я умела найти подходящие слова, и не было случая, чтобы мне не удавалось склонить сердце того, кому я писала.

Что лучше письма передает чувства возлюбленного? Он может даже на своей далекой родине, в глуши, вверять бумаге свои заветные мысли. Но самое красноречивое послание быстро прискучит, если в нем таится обман, и будет безжалостно выброшено. Если же письмо написано от всего сердца, то оно всегда найдет отклик в другой душе. Когда читаешь такие письма, кажется, что ты видишь перед собой живого человека.

Когда я еще служила «в селении любви», был среди многих гостей один, кого я отличала от других. Только с ним я не чувствовала себя продажной женщиной, а говорила, что думаю, просто и откровенно. И он тоже не покидал меня, пока у него были деньги. Лишившись возможности посещать меня, он каждый день находил случай послать мне тайно весточку о себе, и, читая и перечитывая его письма без конца, я точно видела его перед собой. Я засыпала, прижимая их к своей обнаженной груди, и мне снился мой милый. Его письма стали моей второй душой, я бредила ими все ночи напролет, пугая спавшего со мной рядом гостя. Когда же мой возлюбленный стал сам себе господин и мы снова смогли встречаться по-прежнему, он рассказал мне про все, что было с ним в разлуке со мной, и я поняла, что он делился со мной в письмах каждой своей думой.

Так оно и должно быть! Пишите о самом заветном, не уклоняясь в сторону, и ваши слова найдут дорогу к сердцу любимого.

Ко мне обратился один человек с просьбой сочинить письмо к избраннице его сердца.

— Я напишу послание, полное такой страсти, что самая жестокосердная красавица не сможет остаться безответной, — обещала я ему. Я вложила в письмо свою душу, и оно взволновало меня самое, я почувствовала, что этот мужчина стал мне дорог.

Однажды я сидела с кистью в руке, глубоко задумавшись, и вдруг сказала своему заказчику:

— Простите, что я об этом говорю без всякого стеснения, но нет на свете женщины более бессердечной, чем та, которой вы пишете. Как она терзает вас, отвергая вашу любовь! Откажитесь от этой безнадежной страсти и обратите лучше ваши помыслы ко мне. Конечно, любовь — дело взаимное, но, ах! поверьте мне, главные достоинства женщины — доброе сердце и готовность сразу, не колеблясь, уступить любимому.

При этих неожиданных словах мужчина от изумления на миг лишился речи. Он подумал: «В самом деле, неизвестно, что еще выйдет у меня с другой. Лучше взять то, что поближе». Ему бросилось в глаза, что волосы мои вьются, большие пальцы ног изогнуты наружу, ротик маленький [74].

— Я буду с тобой откровенен. Я не думал платить денег той женщине, и ты от меня денег не жди. Я не могу купить тебе даже хорошего пояса. Напрасно ты стала бы спрашивать, нет ли у меня знакомого торговца тканями, чтобы купить для тебя всего два тана [75] белого шелка или один тан алого шелка. Я должен с самого начала предупредить тебя об этом.

Я к нему с самыми лучшими чувствами, а он посмел говорить мне такие грубые, такие недостойные вещи! Какой скаред! Но ведь в огромной столице не может быть недорода на мужчин, да и в других местах есть же достойные! Не успела я это подумать, как полил майский дождь, в окно впорхнул намокший воробушек и погасил огонь в лампе. Стало темно, и тут мой заказчик крепко схватил меня в объятья и задышал тяжело и прерывисто, а изголовье было близко. Передав мне листок бумаги косугихара, он сказал слова песенки, ласково поглаживая меня по спине:

Вот глупый человек, не знающий жизни! Сулит себе прожить девяносто девять лет, а мне на год больше, целых сто. И раньше болтал всякие глупости. Выходит, я целый год должна буду жить на свете одна-одинешенька; покинет меня, дряхлую, с отвисшим подбородком, когда я уже не в силах буду ходить без посоха.

Всю ночь напролет мы провели в любовных утехах, и я вконец изнемогла, а наутро он преподнес мне, с позволения сказать, угощение: суп из самой дешевой рыбы-вьюна, яйца, дикий ямс.

Неудивительно, что силы его начали постепенно таять. Увы! В апреле следующего года, когда все люди меняют свои теплые платья на легкие, он зябко кутался в несколько ватных халатов, и врачи один за другим отказывались от него. У него выросла густая борода, отросли длинные ногти. Слух ослабел, приходилось ему подносить руки к ушам. А когда при нем заходил разговор о какой-нибудь милой женщине, он только с досадой тряс головой.