Итерация II

Летят

Самолёт мерно гудел двигателями. В салоне была относительная тишина. В кресле, скрючившись в неудобной позе, дремал заместитель Народного Комиссара обороны — начальник Главного Политуправления Красной Армии армейский комиссар 1-го ранга Лев Захарович Мехлис. Он очень устал. Поездка была долгая, сложная, нервная. Перелёты и переезды, постоянное общение с людьми и проблемы, проблемы. В докладах всё представлялось красивым и радужным: росла и крепла мощь Красной Армии, строились гиганты Советской индустрии, неуклонно рос выпуск продукции, жить становилось лучше и веселее.

Реальность перечёркивала многое, уж в этом-то Лев Захарович в этом убедился лично. Всё началось с лета 1938 года. Первый тревожный звонок раздался после подробностей конфликта на озере Хасан. Слишком уж много недостатков, нестыковок, упущений, всплыло при более подробном разборе этого, достаточно рядового, кратковременного события. Командование Дальневосточного округа не спешило идти на помощь пограничникам, приказы и распоряжения отдавались не своевременно, реакция на действия японских войск — опаздывала. Всё это вело к неоправданным жертвам, неразберихе и сумятице в советских войсках. Японцы в свою очередь, были уверены в своей быстрой победе, в разгроме Красной Армии и, фактически, повторении событий Русско-Японской войны. Обе стороны понимали, что одним столкновением дело не ограничится и провокации, прощупывание советской обороны, обязательно продолжатся.

Лето прошло в коротких стычках, обменах дипломатическими нотами, а в конце июля — полыхнуло… Мехлис прибыл в район боевых действий уже первого августа. Командующий Дальневосточным фронтом маршал СССР В.К. Блюхер — только на следующий день. По итогам изучения обстановки третьего августа, анализа докладов и общения с командующим, Мехлис доложил в Москву, что Блюхер не способен выполнять обязанности командующего. Командующим войсками был назначен Г.М. Штерн. Выяснилось, что почти все предыдущие доклады были фикцией, изрядно лакировавшими действительность: боевая подготовка в войсках практически не проводилась, техника не обслуживалась, множество вакантных должностей, даже в подразделениях, на уровнях ротного звена, Блюхер с лёгкостью отстранял командиров разных уровней, никого не назначая взамен, из-за чего ощущался недостаток командного состава, моральное состояние красноармейцев оставляло желать лучшего. Многие проблемы пришлось решать Мехлису, второпях, на ходу, в условиях недостатка времени.

Уже одиннадцатого бои были прекращены, между СССР и Японией заключено перемирие, граница установлена по реке Туманной. Обе стороны заявили о своей победе. Конфликт был притушен, а для Мехлиса начались сложные дни: разобраться в причинах низкой боеготовности, навести порядок, наказать, тех, кого посчитали виновными. Лев Захарович был уверен в необходимости срочного принятия крутых мер и в правильности принимаемых решений.

На фоне успехов и достижений, факты бесхозяйственности и безответственности, не были чем-то из ряда вон выходящим. Командиры дивизий и полков, директора заводов — гигантов разводили руками, всем своим видом показывая «а что такого? У всех так, а то и хуже». Керосина в костёр подливали беседы с младшими командирами, красноармейцами и рабочими. Из их рассказов картина вырисовывалась и вовсе удручающая.

Мехлис ругал и снимал проштрафившихся, отдавал под трибунал и суд, топал ногами, кричал. Он понимал, что только всколыхнул «болото». Стоило ему сесть в машину, ступить на трап самолёта, как всё вернётся на круги своя.

В кресле соседнего ряда, уставившись в одну, только ему видимую точку, сидел старший охраны начальника ГлавПУРа[15], представитель РазведУпра[16] РККА интендант 2-го ранга Василий Семёнович Грязев[17]. К Мехлису его прикрепили ещё в Монголии, но он никак не мог привыкнуть к неуёмному, и неутомимому командиру. С таким «объектом» наладить хоть какую-то более-менее нормальную охрану — попросту невозможно.

Ещё четыре сотрудника охраны распределились по всему салону. Как ни странно, но все они ходили со знаками различия интендантов. Как-то Мехлис спросил у Грязева, зачем ему такая внушительная охрана и почему они выдают себя за снабженцев? Василий Семёнович ответил кратко: «Приказ». Лев Захарович не успокоился, решив проверить, насколько его спутники владеют вопросами обеспечения и в нескольких частях поставил им задачу по проверке состояния служб снабжения, оставив возле себя только Грязева. Недовольно посмотрев на комиссара, начальник охраны не стал возражать и продублировал приказ подчинённым. К удивлению Мехлиса, разведчики с задачей справились, представив доклады, составленные со знанием дела. Больше к группе охраны с вопросами и проверками, Лев Захарович не приставал, но при удобном случае использовал их знания и навыки.

В центре самолета расположились политработники из ГлавПУРа, четыре батальонных и один полковой комиссар. Почти все люди проверенные, опытные, знающие. Только один батальонный комиссар вызывал у Льва Захаровича скепсис и недоверие — Полипов Петр Петрович. Нет, внешне тот выглядел образцово, произносил правильные речи, обличал нерадивых, вскрывал недостатки, готовил грамотные доклады и документы. Но, Мехлиса что-то настораживало. В дальнюю поездку Полипова он взял с собой сознательно. К новому работнику центрального аппарата надо было присмотреться, разобраться — кто такой: карьерист, шагающий по головам сослуживцев или яростный борец за Советскую власть, не желающий мирится с произволом и нарушениями командования.

Политуправление Ленинградского округа, фактически навязало Полипова, расхваливая его на все лады: дескать и биография у него самая что ни на есть боевая, и прохождение службы соответствует должности в центральном аппарате, грамотный, вежливый, обходительный, решительный, беспокоящийся за порученное дело. Не побоялся пойти на острый конфликт с командиром лучшей воинской части, рассмотрел в комбриге червоточину, своевременно просигнализировал «наверх», помог высокой комиссии разобраться.

Лев Захарович прекрасно помнил ту поездку, разбор персонального дела командира бригады, часть обвинений, выдвинутых против, действительно неплохого командира, то, как тщательно «копали» московские проверяющие, представители различных управлений и служб. Изучая пухлый итоговый акт проверки, Мехлис и сам было уверился в написанном. Но, то, что он видел своими глазами, реальная обстановка в части, полностью опровергала написанное. Чистота, образцовый порядок, высочайшая дисциплина, техника обслужена, лошади ухоженные. Как ни печально это было признавать, но в Красной Армии такие воинские части были скорее редкостью, нежели правилом.

А люди? Все, от рядового бойца, до заместителей комбрига, говорили о своём командире с огромным уважением и даже обожанием. Не прислушался тогда начальник ГлавПУРа ни к бойцам и командирам, ни к своему внутреннему голосу, разрешив дать ход делу. По всему выходило — зря. Не далее, как вчера, он в этом смог убедиться лично, случайно встретив Логинова в Тюмени, на должности командира роты.

В первоначальных планах, проверка только что сформированной дивизии не предусматривалась. Но, планы на то и существуют, чтобы их корректировать. Мехлис сам выбрал полк для проверки, направив подчинённых в другие воинские части соединения. Казарму для проверки он тоже выбрал сам, отмахнувшись от предложений начальника штаба проверяемого полка. В каком подразделении можно увидеть всё самое худшее? Правильно, в том, что дальше всего от штаба части. Значит решено, проверку начнём с третьей роты, третьего батальона.

Казалось бы, после всего того, что Мехлис увидел в воинских частях Дальневосточного фронта, удивить начальника ГлавПУРа было уже нечем. Однако здешнему командованию это удалось. Порядок был виден ещё до того, как проверяющий зашёл в подразделение: аккуратно подстриженные газоны обрамлялись побеленными камнями, дорожки выметены, нигде ни соринки, у входа в здание даже урны стояли.

Мехлиса, открывшего дверь и сделавшего шаг в расположение роты, оглушил крик дневального:

— Смирно! Командир роты — на выход!

Лев Захарович даже не успел подать какую-то команду, как распахнулась дверь канцелярии, из неё выскочил командир. Ротный сделал три чётких строевых шага, вскинув руку к обрезу фуражки, отдал честь и доложил:

— Товарищ Армейский комиссар 1-го ранга! Вверенный личный состав роты убыл в клуб, на занятия по политической подготовке. Командир роты — капитан Логинов.

— Ну, здравствуй, старый знакомый. — усмехнулся Мехлис и протянул руку для рукопожатия.

— Здравия желаю! — ответил Логинов, коротко, крепко и энергично пожав руку начальника ГлавПУРа.

— Ротный теперь, значит. Что же, показывай хозяйство.

— Временно исполняю обязанности комбата три, товарищ Армейский комиссар 1-го ранга. Командир батальона убыл на курсы.

— Вот даже как. Что же, тогда сразу батальон и проверю.

— Слушаюсь.

Мехлис, в сопровождении Логинова, обошёл все помещения батальона, заглянув чуть не в каждый угол, задавая вопросы и выслушивая чёткие, грамотные ответы от человека, явно владеющего обстановкой.

— Что же, проверкой батальона я доволен. Вижу, что дисциплины и порядка Вам удалось добиться и здесь. У меня по плану осмотр парка, конюшни, а затем — столовой. Сопроводите?

— Так точно, товарищ…

— Товарищ Мехлис или Лев Захарович. — перебил начальник ГлавПУРа, — Наше давнее, хоть и не самое приятное знакомство, это позволяет.

— Слушаюсь, товарищ Мехлис. А как же начальник штаба? Он Вас ждёт и ему интересно будет знать результаты проверки.

— Вот Вы потом и доложите. Пусть понервничает, ему полезно.

Логинов не стал ничего возражать, начальству виднее. Он молча вышел из здания батальона и хотел было пойти в парк, но Мехлис жестом остановил его и показав рукой на легковое авто сказал:

— Товарищ капитан, садитесь в машину, ноги побить ещё успеем.

После чего повернулся к начальнику штаба полка, что-то коротко ему сказал и сел на переднее сиденье «Эмки».

До парка боевых машин добрались быстро. Проверяющий обошёл все гаражи, осмотрел технику, которую обслуживали одетые в комбинезоны бойцы и остался доволен увиденным. Не менее внимательно Мехлис проверил и другие объекты полка. Везде кипела работа, но было видно, что для бойцов она привычна, знакома и ничуть не похожа на попытку пусть проверяющему «пыль в глаза».

— Что мы ещё не проверили? Медпункт, склады и клуб? — спросил Мехлис.

— Товарищ Мехлис, предлагаю пообедать, а затем продолжим.

— Согласен. Обижаешься, небось? — неожиданно спросил замнаркома.

— На что? — вопросом на вопрос ответил Логинов, — Вы считаете, что поступили правильно, я был уверен, что все мои действия направлены на пользу общему делу.

— И, конечно, продолжишь действовать в том же духе?

— Продолжу. — чуть не с вызовом ответил Логинов, — Если что-то работает, зачем ломать? Но приказы буду изучать тщательнее. Глупо оступаться и падать там, где можно копну соломы положить.

— Значит урок пошёл в прок. Правильные выводы сделал. — протянул Мехлис. — Порядок в полку твоих рук дело?

— Никак нет. Я — скромный ротный, временно командую батальоном.

— «Скромный» он, конечно. Бойцы тебя даже приветствуют иначе, с уважением что ли. К начштаба они иначе относятся, не боятся, что ли.

— Я людей не пугаю и «дантистом» никогда не был.

— Я знаю, что ты на бойца руку не поднимаешь. Тут нечто другое. Они к тебе как-то так относятся… — Мехлис ненадолго задумался над формулировкой, — Как к отцу они к тебе относятся. Строгому, жёсткому, правильному и заботливому.

— Спасибо товарищ Армейский комиссар. Не задумывался.

— Не за что меня благодарить. Вот это ваша столовая?

— Она самая.

И вновь начальник Мехлис был приятно удивлен: чистые залы, приятные запахи, на столах — скатерти!!! Миски аккуратно расставлены, возле каждой миски — ложка, большая редкость для многих частей РККА, на середине каждого стола — пять мисок с хлебом, но, видимо интендантам и этого показалось мало, они установили под окном небольшой стол, на который поставили лотки с аккуратно нарезанным хлебом.

Неожиданно, позади Мехлиса раздались громкие строевые шаги. Лев Захарович обернулся. В пилотках, надетых поверх гимнастерок белоснежных, отутюженных поварских куртках, наглаженных шароварах, блестящих сапогах, к нему, с решительным видом, маршировали два военнослужащих, с красными повязками на левых руках. Впереди шагал сержант, на повязке которого белой краской было написано «Начальник столовой», у второго, держащегося в двух шагах позади — «Дежурный по столовой». Не дойдя до Мехлиса нескольких шагов, они чётко остановились, откозыряли и по очереди представились.

— Куда вам столько хлеба? — спросил Мехлис.

— Это всё, что положено бойцам по норме, плюс небольшой остаток от завтрака. Некоторым, после физических нагрузок, требуется добавка.

— А бойцы с недостатком веса у вас есть?

— Так точно, но скоро всех откормим. У нас для таких бойцов отдельные столы предусмотрены, с усиленным питанием. Доктор следит за их весом, ежесуточно, после ужина взвешивая каждого и заполняя график.

Мехлис быстро посмотрел на Логинова, но тот понял немой вопрос и замотал головой.

— Взвешивание и график — инициатива полкового врача. Он скоро прибудет и может показать результаты своей работы. Ему есть, чем гордиться.

— Побеседуем и с доктором. Ну что, товарищи дежурные, показывайте, что у вас, да как.

Обойдя все помещения, Лев Захарович вернулся в зал, отпустив дежурных. Пока он инспектировал, народу в зале прибавилось. Выстроившись в центре, его возвращения ожидал дежурный по полку, интендант и медик. «Начальники служб, наверное.» — подумал Лев Захарович и не ошибся.

— Товарищ Армейский комиссар 1-го ранга, разрешите обратиться! — вышел на один шаг из строя интендант.

— Слушаю.

— Товарищ Армейский комиссар, не могли бы Вы оставить запись в Книге проверки столовой.

— Что это за книга? — нахмурился Мехлис.

— Командование полка еженедельно проверяет состояние объектов. Результаты проверки записывают в такие книги, затем проверяют устранение недостатков.

Мехлис взял книгу в руки в внимательно просмотрел. Действительно, на аккуратно разлинованных страницах книги стояла дата проверки, в самой широкой графе — выявленные недостатки и замечания, заверенные подписью проверяющего и графа с отметками о устранении. На первых листах замечаний было много, но с каждым разом количество недостатков уменьшалось.

«Нужная вещь, правильная. Странно, что раньше мне не попадалась. Интересно, а приказами она установлена? Если нет, то надо бы Хрулёву подсказать. Или по линии ГлавПУРа прикажем.».

— А зачем Вам моя запись? — с любопытством спросил Мехлис. — Защита от будущих проверяющих?

— Нет, что Вы! Я из книги выписки сделаю и в каждом помещении в рамочках помешу. Пусть работники службы ориентируются на Ваши указания.

— А если я только недостатки напишу?

— Отлично, люди будут знать, к чему стремиться, как работать, и добьются того, чтобы заместитель Наркома обороны им больше замечаний не делал.

— Интересная позиция. — задумчиво сказал Мехлис, — Какие нововведения у вас ещё есть?

— Книга контроля качества пищи. Заполняется три раза в день, дежурным по полку и санитарной службой. Если доктор скажет, что с пищей что-то не так, бойцов не кормим.

— Как не кормите, — оторопел Мехлис, — Почему?!

— Извините, товарищ Армейский комиссар, не правильно высказался. В смысле, чтобы люди не потравились, мы не выдаем плохо приготовленное, а обеспечиваем красноармейцев сухим пайком. Затем с виновных удерживаем стоимость продуктов.

— И сколько раз это было.

— Ни разу, товарищ Армейский комиссар, но повара о последствиях знают, и за качество — отвечают.

— Недурно придумано, молодцы!

— Товарищ Армейский комиссар, приглашаем Вас пообедать. Хоть пища и из солдатского котелка, но мои повара — лучшие во всём округе.

— Даже так! — рассмеялся Мехлис, — Что же, попробую чем и как у вас бойцов кормят. Где можно расположиться?

— Вот здесь, — сразу засуетился начпрод, — У нас специально столики установлены с надписью: «Контроль пищи».

Мехлис прошёл на указанное место, сел за стол и начал что-то быстро писать в книге. Видя, как лист покрывается словами, интендант побледнел. Наконец начальник ГлавПУРа закончил писать и отдал книгу. Как раз подбежали рабочие столовой и начали быстро накрывать на стол.

Мехлису понравился простенький салат из солёных зелёных помидоров, от наваристого горохового супа с копчёностями он пришёл в полный вопрос, а вкуснейшую гречневую кашу с котлетой он доел с трудом.

— Ну что же, давайте и книгу контроля качества, оставлю ещё одну запись. — предложил Лев Захарович, пока рабочие убирали со стола.

Счастливо улыбающийся интендант, ознакомившись с предыдущей восторженной резолюцией, протянул и вторую книгу.

Мехлис ещё не дописал отзыв, как в столовую начали заходить бойцы. Заходили спокойно, без суеты, шума и гама, рассаживались по местам и вскоре в столовой был слышен только стук ложек.

Лев Захарович встал и внимательно осмотрелся. Действительно, бойцов кормили абсолютно тем же, чем и его. Солдатские порции выглядели внушительно. Мехлис встал из-за стола и спросил:

— И что, у вас так каждый день?

— Конечно, товарищ Армейский комиссар. Можете посмотреть документацию, людей опросить. О том, что Вы приедете, мы ни малейшего понятия не имели.

— Недурно. Какие-то просьбы, пожелания есть?

Начпрод немного помялся, но справившись с волнением попросил:

— Товарищ Армейский комиссар 1-го ранга! Нам бы в полк полевой хлебозавод. Мы бы такой хлеб выпекать начали — объедение!

— Хочешь бойцов пирожными кормить? — усмехнулся Мехлис, — А вам по штату положено?

— Пирожные, конечно, хорошо. Но проблема в том, что иногда с местного хлебокомбината приходит сырой хлеб. Но, для себя мы уж постараемся, даже других накормим. А штатом — нет, не положено. Но, он всё равно без дела стоит. А так мы и людей обучим, и пользу большую принесём.

Мехлис ненадолго задумался, затем спросил:

— На чьё имя указание писать?

— Конечно, лучше всего — на имя интенданта округа. Документу с Вашей подписью ход дадут быстро, для получения и размещения у меня всё готово.

Начальник ГлавПУРа взял у начпрода чистый лист бумаги и быстро набросал письмо.

— Что-то ещё?

— Никак нет, остальные вопросы решим сами.

— Хорошо. Товарищ Логинов, проводите меня в штаб и можете быть свободны.

Мехлис, в сопровождении ротного, вышел из столовой, сел в машину и вскоре заходил в кабинет начальника штаба полка.

— Как скоро Вы сможете соединить меня с Москвой? — поинтересовался Мехлис.

— Товарищ Армейский комиссар 1-го ранга! До округа дозвонимся быстро, но дальше… Позывных не знаем и уровень не тот.

— Хорошо, соедините с округом, — махнул комиссар.

Вскоре связь была установлена и к телефону подошёл Мехлис, взмахом руки показавший начальнику штаба, чтобы освободил кабинет. Назвав несколько позывных, Лев Захарович смог дозвонится до нужного абонента.

— Щаденко[18] у аппарата.

— Ефим Афанасьевич, здравствуй. Мехлис беспокоит.

— Слушаю Лев Захарович.

— Нужно срочно исправить одну ошибку. Записываешь?

— Диктуй…

Несмотря на неудобства, Пётр Петрович Полипов спал со счастливой улыбкой на лице. Сбылась мечта, он перебрался в Москву, и не в воинскую часть, а в Главное Политическое управление! Пускай у него пока не высокое звание и должность, всё ещё впереди. Недаром из управления, начальник отобрал в поездку именно его. И это доверие необходимо оправдать!

Проверять Пётр Петрович любил и умел, а уж составить акт, полный недостатков — тут равных не было. В итоговый доклад попадали и не влияющие ни на что мелочи. Уговоры смягчить, подправить формулировки, Пётр Петрович с негодование отметал. Командование должно знать реальное положение дел, а он, повернет всё как нужно. Кому, это зависит от ситуации.

Полипов не пытался выслужиться перед Мехлисом. Достаточно что имя, неподкупного, жёсткого, несгибаемого, требовательного, непримиримого бойца с недостатками, будет известно в войсках. Пусть боятся, а следовательно — и уважают. В конце концов, Мехлис когда-нибудь уйдёт, и тогда придёт его очередь, засияет звезда Петра Петровича Полипова.