Итоги № 20 (2012)

Сухой остаток / Общество и наука / Главная тема

Сухой остаток

/ Общество и наука / Главная тема

Обернется ли гибель самолета Sukhoi Superjet 100 катастрофой для всей российской авиастроительной отрасли?

Амбициозные планы России по прорыву на мировой авиарынок оказались под угрозой срыва. Всему виной гибель в Индонезии новейшего самолета Sukhoi Superjet 100. Не секрет, что именно на этот проект и в Кремле, и в Белом доме возлагали немалые надежды: суперджет должен был вернуть Россию в обойму ведущих мировых авиапроизводителей. Безусловно, все случившееся — в первую очередь трагедия: погибли люди. Но скверно и то, что крушение произошло в самый неподходящий для маркетологов момент — во время презентационного тура по шести азиатским странам: Казахстану, Пакистану, Индонезии, Вьетнаму, Лаосу и Мьянме. Все эти страны, как, впрочем, и еще ряд других, — потенциальные заказчики суперджета. Подобные туры — ключевой элемент продвижения самолета на внешний рынок. Успешно отлетав в Астане, Карачи и Нейпьидо (Мьянма), самолет должен был показать все, на что он способен в горных условиях — в окрестностях индонезийской столицы. Закончилась демонстрация возможностей — хуже не придумаешь. Обернется ли эта катастрофа катастрофой для всей российской авиастроительной отрасли? Остаются ли у проекта Sukhoi Superjet 100 шансы на выживание?

Гора преткновения

Один из главных вопросов, которым задаются сейчас многие специалисты: каким образом напичканный самой современной аппаратурой и управляемый высококлассными летчиками-испытателями самолет мог не заметить склона горы прямо по курсу? Ведь в Sukhoi Superjet 100 воплощены все последние мировые достижения в области систем безопасности, основными из которых являются система предотвращения опасного сближения в воздухе (TCAS) и система предупреждения об опасной близости земли (TAWS). Первая работает в двух режимах — консультативном и директивном. В консультативном режиме она спокойно сообщает экипажу, что самолет находится на определенном удалении и на определенной высоте. В директивном — буквально «кричит», требуя либо снижаться, либо набирать высоту, либо делать отворот. Правда, существует мнение, что в горах эти системы неэффективны из-за позднего срабатывания. Такое мнение уходит корнями в прошлые годы. Ранее случались катастрофы, связанные с несвоевременным предупреждением системы, но все они происходили только с самолетами, оборудованными аппаратурой предупреждения первого поколения. «На современных бортах, — говорит президент партнерства «Безопасность полетов» Рафаил Аптуков, — а к ним относится и суперджет, устанавливаются приборы третьего и четвертого поколения. Они намного точнее, лучше защищены от помех, в них прописаны уникальные логические комбинации, учитывающие всевозможные внештатные ситуации во время полета. Все рассчитано на то, что от предупреждения до момента критического сближения с препятствием у пилота хватит реакции, чтобы избежать столкновения».

Все так, но с одной небольшой поправкой: если не случится отказа оборудования. А такое вполне возможно. По крайней мере, такую версию высказывает летчик-испытатель, заместитель гендиректора ФГУП «Государственный научно-исследовательский институт гражданской авиации» Рубен Есаян: «Система предупреждения об опасной близости земли, которой был оборудован самолет Sukhoi Superjet 100, вероятно, не сработала. Но остается главный вопрос: почему? Ведь система испытывалась на различных географических объектах — и на горах, и на холмах — и всегда работала исправно».

У экспертов в области безопасности полетов есть и еще одна версия, согласно которой летчики и авионика просто не смогли «договориться» друг с другом. «На Sukhoi Superjet 100 стоит электродистанционная система управления самолетом, взятая у Airbus и усовершенствованная, — рассказал «Итогам» один из авиационных специалистов, — в ней активно применяется идеология «защиты от дурака». Именно это и могло сыграть с испытателями злую шутку. В ситуации, когда спасение находится за пределами установленных для «среднего пилота» ограничений, эрбасовская идеология, зашитая в системе управления, не позволяет выйти за эти ограничения. Даже если джойстик в руках очень опытного и досконально знающего самолет испытателя».

Есть у специалистов и вопросы к диспетчерам, которые, по крайней мере, как утверждают некоторые пилоты, что в Индонезии, что на Филиппинах на почти любой запрос экипажа отвечают: Аpprovеd — «Одобрено». А дальше действуй, как знаешь.

«Меня настораживает и тот факт, — отмечает Рафаил Аптуков, — что в районе Джакарты за последние 10 лет произошло 7 авиакатастроф».

Нельзя не учитывать и еще один момент. В армии есть такое понятие, как генеральский эффект. Это когда, стремясь показать высокому начальству все достижения, подчиненные от излишнего усердия допускают совершенно детские ошибки. По словам некоторых экспертов, такое часто происходит при демонстрационных полетах. Если обычный авиационный рейс — это перемещение из пункта А в пункт Б, то полет демонстрационный — это публичное представление достоинств летательного аппарата потенциальному заказчику или общественности. Например, Герой России, заслуженный летчик-испытатель СССР Анатолий Квочур не очень хорошо понимает, почему летчики направили самолет на гору: «Видимо, это тоже был элемент демонстрации для какого-то заказчика. Например, для того, который впоследствии собирался использовать этот самолет как административный, то есть бизнес-класса. Вообще при демонстрационном полете может произойти все что угодно. Как говорил Григорий Александрович Седов, который был главным конструктором истребителя пятого поколения, это всегда похоже на спор между остроконечниками и тупоконечниками. Важно найти гармонию, когда человек бы проявлял свои лучшие качества, а машина — свои. Машина должна вычислять, а предвидеть — дело экипажа».

Естественно, все высказываемые специалистами версии — неофициальные. Официальная появится только после завершения расследования, которое будут проводить совместно индонезийские уполномоченные органы и Министерство промышленности и торговли России при поддержке МИДа, следователей Следственного комитета РФ, экспертов Межгосударственного авиационного комитета (МАК). По всей видимости, расследование может затянуться на неопределенный срок. Сотрудники поисковых служб Индонезии сразу же заявили, что доступ к месту падения лайнера крайне затруднен из-за особенностей рельефа местности. Не случайно в конце прошлой недели на помощь местным спасателям отправились сотрудники МЧС. Все это означает, как рассказал «Итогам» источник в МАК, что собрать обломки и мелкие детали лайнера будет крайне непросто, а без них не удастся восстановить полную картину трагедии. В лучшем случае, по словам эксперта, ждать официального заключения придется несколько месяцев, а в худшем — не исключается вариант, что восстановить достоверную картину происшествия не получится вовсе. Такое — беспрецедентный случай в современной истории авиации.

Законы бизнеса

Вынужденная бессрочная пауза в коммерческом продвижении суперджета вряд ли окажется незаполненной. Рынок среднемагистральных самолетов — один из самых высококонкурентных. Каких экономических последствий стоит ждать? И не преминут ли воспользоваться ситуацией конкуренты?

Расследование катастрофы едва началось, а индонезийская компания Kartika Airlines, специализирующаяся на внутренних авиаперевозках, уже заявила, что может отсрочить исполнение своего заказа на 30 самолетов марки «Сухой» на неопределенный срок. Примечательно, что именно Кartika Аirlines подписала контракт на сумму около 951 миллиона долларов в июле 2010 года, став первой компанией в Юго-Восточной Азии, заказавшей новые самолеты Sukhoi Superjet 100. Первые поставки лайнеров были запланированы на сентябрь этого года. Помимо Kartika Airlines соглашение на покупку 12 самолетов Sukhoi Superjet 100 есть у индонезийской Sky Aviation. Поставка этих машин была запланирована на 2012—2015 годы, сумма сделки оценивалась в 380 миллионов долларов. Реакция Sky Aviation пока неизвестна, однако эксперты предполагают, что она будет точно такой же, как и у представителей Kartika Airlines. Всего же на сегодняшний день заключены твердые контракты (соглашения с внесенной предоплатой), по некоторым данным, на поставку 168 лайнеров с российскими и иностранными компаниями. Кроме того, есть предварительные соглашения и соглашения о намерениях на закупку около 130 лайнеров с авиаперевозчиками, в том числе, из Испании, США, Таиланда. Могут ли заказчики передумать? Опрошенные «Итогами» эксперты сильно сомневаются, что кто-то из них включит задний ход, скорее будут применены другие маркетинговые стратегии.

«Заявление индонезийской компании о приостановке поставок — прямая иллюстрация к популярной реплике «ничего личного, только бизнес», — считает представитель компании, специализирующейся на лизинговых операциях и аудите авиакомпаний Руслан Сыроедов. — Невольно обращаешь внимание на последовавшее сразу же перечисление возможных причин катастрофы, среди которых назывались сбои в двигателе, системах контроля, навигации, но не было сказано ни слова про ошибку пилотирования или ошибку диспетчеров. То есть это прямой заход на последующие разговоры о скидках и прочих подвижках со стороны поставщика. Это обычная для рынка, тем более азиатского, ситуация — обращение любых промахов партнера по бизнесу в свою пользу».

«На бизнес-проекты с большой длительностью такие инциденты оказывают слабое влияние, — отмечает Борис Бычков, гендиректор российского подразделения компании Airclaims, предоставляющей услуги по урегулированию страховых претензий, консалтингу и информации в мире авиации. — Катастрофа не станет решающим фактором для того, чтобы немедленно все отказались от подписанных контрактов. Но я не исключаю, что заказчики потребуют скидок. Все зависит от условий контракта, а они индивидуальны. Однако на практике по твердым контрактам цены не могут быть изменены. Более того, если заказчик отказывается выкупать произведенные для него самолеты, предоплата не возвращается. К тому же нужно учитывать, что в топ-менеджменте авиакомпаний работают люди, получившие образование в Европе, и взгляд на вещи у них тоже европейский. Ни о каких предрассудках и суевериях речи быть не может. Все прекрасно понимают, что катастрофа во время демонстрационного полета не повод хоронить самолет. Правда, может повлиять общественное мнение, особенно если компания пользуется государственной поддержкой. Тогда могут вмешаться и политические факторы».

Обычно авиакомпании действуют очень прагматично. Если машина имеет сертификат типа, он является достаточным подтверждением того, что самолет отвечает всем требованиям безопасности. В феврале 2012 года Sukhoi Superjet 100 получил сертификат Европейского агентства по авиационной безопасности, а значит, соответствует стандартам, по которым сертифицируются воздушные суда других производителей.

Речь об аннулировании контрактов вряд ли зайдет еще и потому, что, как ни крути, сегодня на мировом авиарынке самолеты концерна «Сухой» наиболее конкурентоспособны, особенно как среднемагистральные лайнеры для внутренних перевозок. И не случайно генеральный секретарь Indonesia National Air Carrier Association Тенгку Бурхануддин уже заявил, что катастрофа не затронет спрос на этот самолет: «Мы нуждаемся в таких самолетах, чтобы соединять один город с другим».

Конкуренты «Сухого» в этом сегменте рынка прекрасно известны: это бразильский Embraer серии E-Jet (цена 28,5—40 миллионов долларов), канадский Bombardier CSeries (58,28—66,57 миллиона долларов), китайский ARJ21 (цена не раскрывается), отечественные Ан-148 (24—25 миллионов), Ту-334 и японский Mitsubishi Regional Jet.

Sukhoi Superjet 100 продается в среднем по 35,4—36,2 миллиона. Цена ниже, чем у некоторых конкурентов, в первую очередь потому, что у Sukhoi Superjet 100 много западных комплектующих.

На фоне конкурентов у Sukhoi Superjet 100, по оценкам специалистов, есть очевидное преимущество. «Он первым начал летать и уже находится в коммерческой эксплуатации, — говорит Борис Бычков. — Насколько я знаю, у тех же китайцев заказов очень мало, а образцы таких конкурентов, как Bombardier и Mitsubishi, еще вообще не летают. Они только приступают к изготовлению самолета, и у них впереди длинная — на несколько лет — программа испытаний. И потому, даже несмотря на случившееся, сейчас у производителя главная задача — развивать производство, чтобы справиться со спросом». Например, авиакомпании — эксплуатанты Superjet (таковыми уже являются российский «Аэрофлот» и армянская Armavia) отказываться от сертифицированных самолетов не намерены.

В пользу проекта Sukhoi Superjet говорят и летно-технические характеристики, обусловленные спецификой нашей страны. Самолет хоть и маленький, но дальнобойный. Он даже немного выпадает из регионального класса, потому что пассажировместимость у него до 100 человек, а дальность полета — 4,5 тысячи километров. Именно поэтому ЗАО «Гражданские самолеты Сухого», кстати, рассчитывает на наибольший спрос в Юго-Восточной Азии. Между островами в Океании немалые расстояния, то есть российский суперджет как нельзя лучше пришелся бы ко двору местным авиалиниям.

Ставка сделана

Конечно, катастрофу нельзя сбрасывать со счетов, она нанесла определенный удар по имиджу бренда, но, как отмечают специалисты, в мировой практике аналогичные случаи уже происходили и производителям удавалось выйти из них с честью. «У компании Airbus тоже были неприятности на демонстрационных полетах, — говорит Борис Бычков. — А320 терпел катастрофу, были сложности с А380. У Boeing за пару месяцев до поставки «Боинг-787» в Японию на испытаниях случился пожар на борту. От этого контракты никак не изменились. Заказчик получил самолеты, многие из которых даже были признаны одними из самых безопасных в мире».

Впрочем, последствия таких катастроф для рыночных перспектив новых авиалайнеров могут быть двоякими. «Были катастрофы, которые ставили крест на новых проектах, — отмечает главный редактор портала «Авиа.ру» Руслан Гусаров. — Достаточно вспомнить катастрофу самолета Ту-144 в Ле Бурже. После нее этот самолет уже не вызывал доверия у иностранных заказчиков. И потому катастрофа в Индонезии может нанести серьезный удар по имиджу не только самой машины, но и всей российской авиационной промышленности. Особенно с учетом того, что она накладывается на катастрофы самолетов советских типов в прошлые годы. Это удар еще и по нашим перспективным разработкам».

Компания «Гражданские самолеты Сухого» будет делать все возможное для того, чтобы обеспечить запланированные поставки самолетов. Такую позицию «Итогам» подтвердила руководитель пресс-службы ОАО «Объединенная авиастроительная корпорация» Ольга Каюкова: «Бесспорно, случившееся — очень печальный и трагичный случай. Конечно, сейчас кампания продаж будет проводиться более напряженно, чем раньше. Однако бренд «Сухой» хорошо известен — и не только своей гражданской, но и военной продукцией. У него более чем семидесятилетняя репутация. Что касается гражданского бренда Sukhoi Superjet 100, бесспорно, у него есть перспективы и он сможет завоевать прочные позиции на рынке».

Вместе с тем некоторые эксперты все же усматривают в индонезийской катастрофе и последующих заявлениях потенциальных заказчиков о приостановке поставок, а то и вовсе отказе от них тревожные симптомы, которые должны заставить российские власти задуматься.

«Мы в минувшее десятилетие сделали ставку только на один самолет — «Сухой», — отмечает Руслан Гусаров, — и сейчас надежды на развитие отрасли связаны только с одним самолетом — Superjet. Мы сложили все яйца в одну корзину и в результате можем не получить ничего. В такой политике заложены огромные риски для развития всего российского гражданского авиастроения».

К счастью, есть светлые головы, которые и раньше понимали, что строительство одного регионального самолета не может быть передовым проектом для всей отрасли. Этот проект с технологической точки зрения является переходным. С его помощью отрасль может научиться строить современные лайнеры. И как продолжение начатого дела — появившийся проект строительства среднемагистрального самолета МС-21. Он должен быть представлен в самом массовом сегменте рынка. От его реализации тоже будет зависеть судьба российского гражданского авиастроения. Получится запустить его следом за суперджетом — мы отрасль сохраним. Не получится — тогда уж точно распрощаемся со званием великой авиационной державы.