Ива. Учиться - не напасть (СИ)

Пролог

Иногда ей не хотелось быть особенной, не похожей ни на тех, ни на других. Иногда ей снилось, что она совершенно нормальная, обыкновенная девочка, ничем не отличающаяся от своих сверстников. Она может открыто играть на общественной детской площадке, ходить в школу, иметь подружек и не бояться приглашать их к себе домой. Она может объедаться мороженым, жаловаться друзьям на родителей, не дающих лишних денег на карманные расходы, и читать глупый модный журнал, прикрыв его учебником по алгебре. Она может строить глазки понравившемуся мальчику, скорбно вздыхать, примеряя в магазине платье, на ценнике которого слишком много цифр, и мечтать о выпускном вечере. Но даже во сне она понимала, что это лишь игры её расшалившегося подсознания.

Она никогда не будет принадлежать ни к миру отца, ни к миру матери, точно так же, как её родители перестали принадлежать им, когда решили соединить свои жизни. Но если поодиночке мама с папой ещё могли притвориться, затеряться среди бывших земляков, то она навеки обречена привлекать косые взгляды обоих миров. Она словно крошечный остров между двумя огромными континентами, не способный прибиться ни к одному берегу.

Впрочем, нужно ли ей это сейчас? Она уже не маленькая девочка, страдающая от отсутствия друзей, и не угловатый подросток, с ненавистью изучающий отражение собственного изменяющегося тела в зеркале. Она научилась обходиться без общества сверстников, потому что папа открыл ей дверь в чудесный мир книг, и примирилась с особенностями своей внешности, потому что мама познакомила её с хитростями, маскирующими многие особенности. В определённой степени её всё устраивало, если бы не одно «но»…

И это «но» слишком значительное, слишком опасное, чтобы его игнорировать.

Она открыла глаза, вырываясь из мягких объятий сна, и в то же мгновение услышала тихий голос склонившейся к ней матери.

— Сита! Сита, проснись!

Мамино лицо расплывчатым пятном белело в сумраке комнаты.

— Они опять нас нашли? — глухо уточнила девушка.

Мама кивнула и выпрямилась. Больше Ситара не задавала вопросов. Стремительно выскользнула из-под одеяла и принялась быстро одеваться.

Вот если бы оба мира попросту перестали обращать на них внимание, если бы забыли об их существовании! Маленький уютный дом в каком-нибудь живописном месте, река или озеро рядом, свежий воздух и никого вокруг! Никто их не трогает, не преследует, не показывает пальцем и не говорит в лицо вещей, которых и взрослой-то девушке лучше не знать, не то что напуганной малолетке.

Мама обошла комнату, бросая в потрёпанную сумку предметы первой необходимости. Ситара натянула спортивную куртку и краем глаза заметила, как мама напряжённо замерла. Девушка тоже застыла, привычно прислушалась. Сквозь ночное спокойствие прорвался рокот, и он нарастал приближающейся бурей.

— Идём, — отрывисто позвала мама.

Они покинули дом через заднюю дверь. За свою недолгую ещё жизнь Ситара научилась не привязываться ни к местам, ни к вещам. Сколько раз они уже сбегали вот так, посреди ночи, иногда едва успев одеться и взять деньги? Девушка давно сбилась со счёта. Да и новые дома превратились в безликую серую массу, где один неотличим от другого.

На тёмной дороге за домом стояла приглушённо урчащая машина. Мама распахнула заднюю дверцу, бросила сумку на сиденье. Ситара хотела было нырнуть следом, но тёплая мамина рука внезапно остановила её.

— Сита… — самый родной на свете голос дрогнул, и девушка почувствовала, как ей в ладошку вкладывают бумажный клочок. — Обязательно позвони по этому номеру. Это хорошие люди, они смогут защитить тебя.

Хорошие люди? Люди⁈

С улицы перед домом донёсся противный визг тормозов.

— Папа тебе всё объяснит, — добавила мама и торопливо поцеловала дочь в лоб. — Я люблю тебя, милая. А теперь езжайте.

— А как же ты? — воскликнула Ситара, однако мама с неожиданной силой втолкнула девушку в салон и захлопнула дверцу.

— Не беспокойся, со мной всё будет в порядке. Я отвлеку их.

— Мама! — Ситара попыталась рвануть обратно, но дурацкая дверь почему-то не поддалась.

Девушка увидела, как мать обменялась с отцом полным нежности и отчаяния взглядом, а затем развернулась и метнулась к дому. В ту же секунду автомобиль на полной скорости устремился прочь.

— Папа! — Ситара ухватилась за спинку переднего пассажирского кресла. — Папа, мы не можем бросить её там одну!

— Но и сделать что-либо не в состоянии, — ответил отец, не оборачиваясь. Дорога впереди тонула в потёмках, не освещённая ни фарами, ни фонарями. Лишь одноэтажные дома белели по обеим сторонам. — Прежде всего им нужна ты и потому наша с Ленни задача — уберечь тебя. К тому же твоя мама умеет постоять за себя.

Девушка откинулась на спинку заднего сиденья. Непонятно, кого папа хочет убедить в первую очередь — дочь или себя?

Ситара разжала пальцы и посмотрела на бумажку, заполненную маминым мелким, убористым почерком. Даже с её острым зрением не разобрать отдельных слов и цифр — слишком сумрачно в салоне и за его пределами. Позже, при свете дня…

Глаза предательски защипало, но Ситара повыше вздёрнула подбородок и уставилась на проносящиеся за окном штампованные сооружения. Она не будет плакать. Потому что слёзы роскошь, отныне ей недоступная.

А для роскоши в её жизни никогда не было места.