Из ранней валлийской поэзии

Скажу я первые слова

утром, когда проснусь:[44]

Да будет покровом мне крест Христов.

Под защитой владыки снаряжаю себя сегодня,

слышу я чихание.[45]

Это не мой Бог. Я не верю ему.

Наряжу себя прекрасно.

Не поверю в знак, коль он неверен.

Тот, кто создал меня — моя сила.[46]

Мой ум отправляется в путешествие.

Желает идти на море.

Благородная цель, (там) будет дар.

Мой ум нуждается в совете,

(когда) желает идти на море.

Благородная цель, (там) будет повелитель.

Поднимает ворон свое крыло,

желает идти далеко.

Благородная цель, (там) будет лучше.

Поднимает ворон свое крыло,

желает идти в Рим.

Благородная цель, (там) будет прекрасно.

Оседлай ты гнедого (с) белой уздой.[47]

Жаждущего бега. Грубой шкуры.

Повелитель неба, да будет у нас нужда в Боге.

Оседлай ты гнедого, коротка его шерсть,

легкий в трудностях, путь иноходца.

Там, где нос, будет и чих.

Оседлай ты гнедого, длинен его прыжок,

легкий в трудностях, желающий иноходи.

Не остановит храброго злой чих.[48]

Тяжело быть вместе с землей.[49] Толсты листья терновника.

Горек рог сладкого меда.[50]

Повелитель неба, сделай ты легким мой путь.

Наследник владыки, победный в битве, искупитель.

И Петр, глава всех народов,

святая Бригита,[51] благослови ты мой путь.

Солнце заступничества, господь желания,

Христос небес. Столп дара.

Да искуплю грехи своим делом.

Сейтенхин, ты поднимись,

и посмотри ты на неистовство моря.

Оно скрыло Маэс Гвидне.[52]

Да будет проклята та дева,

которая выпустила его после оплакивания,

источник, дающий бушующее море.

Да будет проклята та служанка,

которая отпустила его после битвы,

источник, дающий открытое море.

Крик Мерерид[53] с высоты крепости сегодня,

до Бога доведен,

обычно после гордыни — большие потери.

Крик Мерерид с высоты крепости сегодня,

до Бога — искупление,

обычно после гордыни — покаяние.

Крик Мерерид разъяряет меня сегодня ночью.

И не просто приходит мне удача,

обычно после гордыни — падение.

Крик Мерерид со спины прекрасной гнедой лошади.

Милостивый Бог это сделал,

обычно после пресыщения — нужда.

Крик Мерерид выгоняет меня сегодня ночью

из моей комнаты,

обычно после гордыни — долгие потери.

Могила Сейтенхина высоких чувств.

Между замком Кенедир и берегом

моря, благородного повелителя.

Черен твой конь, черен твой плащ,

черна твоя голова, черен ты сам.

Черный череп — это ты, Исголан?[54]

Я — Исголан-клерик,

слабого ума, то тут, то там (?).

Горе тому, кто не хочет быть приятным и сердит Бога.

Из-за сожженной церкви и убитой школьной коровы

и утопленных подаренных книг,

моя епитимия — тяжелые страдания.

Создатель созданий, величайших сил,

прости ты мне мое прегрешение.

Тот, который предал тебя, и меня обманул.

На целый год меня поместили

в Бангоре[55] на шесте плотины.

Посмотри ты на боль, вызванную морскими червями.

Если бы знал это, как заметный ветер

на вершинах деревьев,

я не сделал бы того, что сделал.

Как грустно мне, как грустно,

от того, что случилось с Кедвиу и Кадваном[57].

Битва была сверкающей[58] и громкой,

щит — в пятнах крови и звенящий.

Я видел, как Маэлгун[60] сражался,

его дружина против шума воинства не замолкала.

Против двух мужей двумя группами они собирались,

против Эрита и Гурита[61] на светло-серых конях,

на стройных, гнедых, верных придут.

Скоро увидят войско Элгана[62],

увы, его смерть, много пути пройдет.

Однозубый Рис, его щит — пядь,

к нему пришло вдохновение битвы.

Пал Киндир, горюют сверх меры.

Убиты благородные — пока были живы,

три мужа отмеченных, велика их слава, Элгана[63].

Снова и снова, войско за войском, шли они

все дальше и дальше. Ко мне пришел ворон за Элганом.

И вот убит Диуэл

сын Эрбина[64], битву со своим войском делали.

Войско Маэлгуна пришло и было быстро,

войны битвы, усталость,[65] поле крови.

Битва Ариудерид[66], вот повод —

в течение жизни готовились.

Воинство копий, кровопролитие, поле крови,

воинство сильных смертных мужей, беда —

воинство разбито, воинство бежит,

воинство развернуто, разгромлено.

Семь сыновей Элифера[67], семь мужей в испытании,

не избегут семи копий в своих семи частях воинства.

Семь сверкающих огней, семь противостоящих воинств,

седьмым — Кинвелин[68] в каждой битве.

Семь острых копий, семь полных рек

крови предводителей текут.

Сто сорок героев стали безумны,

в лесу Келиддон[69] исчезли они.

Так как я Мирддин, (второй) после Талиесина,

справедливо будет мое пророчество.

Начало лета[70] — прекраснейшая пора.[71]

Шумны птицы, зелены рощи,

плуги в пашне, бык в ярме,[72]

зеленое море, земли — раскрашены.

Когда поют кукушки на вершинах прекрасных деревьев,

моя печаль (становится) больше.

Горький дым,[73] явная бессонница.[74]

Потому что ушли мои родичи в смертный путь.

На горе, в долине, на морских островах,[75]

на каждом пути, по которому идут,

благодаря светлому Христу — нет пустыни.

Была наша страсть — наш друг — наш путь.

Достичь твоей страны твоего изгнанья.

Семь святых, и семь раз по двадцать, и семь по сто[76]

достигли одного престола.[77]

Вместе со светлым Христом, они не возносят страх.

Прошу я дар, да пусть не откажут мне,

между Богом и мною — мир.

Да будет мне путь к воротам божьей славы.

Христос, да не буду я печален пред твоим престолом.[78]