Из темноты

Глава 8

Дэвид Шеридан видел глаз, глядящий на него, но он уже не так пугал его, как раньше.

Он до сих пор помнил тот миг, когда впервые увидел его. Ему только исполнилось двенадцать лет, и он заснул после долгого дня рождения. Во сне он бежал, просто бежал по огромной минбарской равнине. Он делал это не потому, что испугался, или что его преследовали. Он бежал просто потому, что испытывал наслаждение от бега, от переполнявшей его юношеской энергии, которая, казалось, никогда не покинет его в этом вечном беге.

Наконец, он остановился. Не потому, что запыхался, а потому что предположил, что ему нужно остановиться для того, чтобы перевести дух.

Все-таки, это был сон, и он сам устанавливал в нем правила.

И тут, по непонятным для него причинам, мир вокруг потускнел. Как будто внезапно наступило затмение. Он посмотрел вверх, на минбарское солнце, которое всегда было теплым и приятным.

Солнце тоже посмотрело на него. Единственный огромный глаз занимал всю его поверхность и молча уставился прямо на него.

Дэвид в оцепенении глядел на него. Глаз несколько раз мигнул, а потом заговорил с ним.

«Привет, солнышко», сказал глаз.

Дэвид закричал во сне, и очнулся, сидя на кровати. К сожалению, так как минбарские кровати были установлены под наклоном, Дэвид грохнулся на пол. Он лежал на холодных плитах, покрытый потом, испуганно озираясь в поисках глаза.

Он понимал, что это глупо, но все же подбежал к окну и посмотрел на луну, но не увидел никакого глаза.

Но снова заснуть ему не удалось. Он неподвижно стоял возле окна, глядя, как восходит солнце, чтобы убедиться в том, что оно такое же, как и прежде.

Солнце в это утро светило так же, как и раньше, и это прогнало его смутные ночные страхи.

Но он не мог забыть этот сон. Его невозможно было забыть, потому что он часто возвращался. Не очень часто, просто время от времени, как будто глаз следил за ним.

Хотя сначала это пугало его, в последствии страх начал исчезать. Глаз никогда не делал ничего опасного или угрожающего. Он просто смотрел на него, иногда произносил несколько тщательно подобранных ненавязчивых фраз. Когда Дэвид рассказал об этом сне одному из своих наставников, тот ответил, что, несомненно, глаз мог быть воплощением его отца или матери, или их обоих. Это, как говорится, подсознательное желание знать, что его родители следят за ним и хранят его от беды тогда, когда он наиболее уязвим. После этого Дэвид постепенно успокоился и стал считать глаз не символом опасности, а символом благополучия.

В эту ночь глаз снова вернулся после долгого отсутствия. Правда, при весьма странных обстоятельствах. Дэвиду снилось, что он обедает с самим собой.

«Другой» Дэвид непринужденно сидел за столом напротив него и был явно старше на несколько лет. Особенно странно было то, что у него на голове была центаврианская прическа. Дэвид и в жизни не мог представить, что будет так выглядеть в будущем.

— Нравится? — спросил старший Дэвид. — Я не уверен, что это мне идет. А ты как думаешь?

Младший Дэвид пожал плечами.

— Хорошо. Не бери это в голову, — сказал старший Дэвид. — Не думаю, что тебе этого хочется, — а потом его лоб мигнул.

Дэвид присмотрелся, впервые принимая неестественность этого момента без вопросов. Но теперь его поразил тот странный факт, что у старшего Дэвида был третий глаз. Он сидел прямо в центре его лба и глядел на него. Дэвид немедленно узнал его.

— Это же мой глаз, — сказал он.

Тут внезапно раздалось хлопание крыльев, и Дэвид чуть подскочил. Птица похожая на ворону, уселась на голову старшего Дэвида. Казалось, тот ее не замечал.

— Тебе это неприятно? Если так, то я избавлюсь от него, — сказал старший Дэвид. А потом ворона ударила клювом и вырвала глаз из его лба. Дэвид охнул, увидев зияющую глазницу, а потом ворона или ворон, или что-то в этом роде, расправила крылья и улетела прочь.

— Ты в порядке? — выдавил он.

Перед старшим Дэвидом возникло множество тарелок с едой.

— Все в порядке, — ответил он, — видишь?

И он указал… на глаз. Он снова вернулся на место.

— Он всегда будет здесь, — сказал он, — всегда. Ждущий. Любящий тебя.

Глаз уставился на него. Казалось, он видел его насквозь. И Дэвид почувствовал себя крайне неловко, но не мог понять, почему.

— Черт побери!

Это был гневный голос отца, и Дэвид проснулся. Он моргал, пытаясь придти в себя, но увидел лишь лучи света, бьющие в окно. Уже было раннее утро.

Отец стремительно шел к комнате Дэвида, и на мгновение тому показалось, что отец рассердился на него. Но Шеридан прошел мимо, а за ним, как услышал Дэвид, шла мать. Она говорила ему мягко, но настойчиво:

— Тише, Джон! Ты же разбудишь Дэвида!

— Это уж, по крайней мере, будут мои проблемы, Деленн, — ответил он, но все же понизил голос. Они продолжили разговор, и там прозвучало имя Г'Кара, но Дэвид не мог понять тему разговора.

Разбуженный столь внезапно, и все еще находясь под свежим впечатлением от сна, он уже не мог заснуть. Дэвид спрыгнул с кровати, накинул рубашку. Потом бесшумно прокрался в коридор, ориентируясь на голоса родителей.

Найти их не составило труда. Они были в главном кабинете отца, и Дэвид слышал голос Шеридана, расхаживающего по комнате, эхом отдававшийся от стен.

— Мы должны что-то предпринять, — говорил Шеридан. — Мы же не можем вот так просто бросить Г'Кара в лапах центавриан!

— Все не так просто, Джон…

— Да, все не так просто. Нам надо обратиться к Альянсу, или к нарнам, и сказать…

— Что сказать? — ее голос стал резким и жестким, Дэвид даже не знал, что она может так говорить. — Что Г'Кар был захвачен во время пребывания на Приме Центавра? Они спросят, как же так получилось, и это будет вполне резонный вопрос. Все-таки центавриане никогда не скрывали, что их мир закрыт для всех чужаков. И что ты скажешь Альянсу? Что? Что Г'Кар был там, потому что вы негласно решили, что он будет добывать для тебя информацию о Центавре? Что он не сказал тебе, как именно будет добываться эта информация, а ты и не особо этим интересовался? Что твоя «рука» была поймана с поличным?

Несмотря на всю серьезность ситуации, Шеридан мягко рассмеялся.

— Это была очень ловкая рука.

— Кого это интересует? — ответила она. — Джон, Г'Кар знал, что рискует, так же, как и ты. Ты с этим смирился, так же, как и он. А теперь он расхлебывает последствия, так же, как и ты.

— Я должен вытащить его оттуда. Ладно, я не стану обращаться к Альянсу. Я сам этим займусь.

— И погибнешь.

— Мне не впервой.

— Да как ты смеешь!

Дэвид, пригнувшись, выглянул из-за двери. Отец перестал кружить по комнате и уставился на мать. Она была гораздо ниже его, но в данный момент была настолько разгневанна, что, казалось, заполонила собой всю комнату.

— Да как ты смеешь! — повторила она.

— Как я смею? Что?

— Да как ты смеешь столь безрассудно и глупо рисковать своей жизнью в этой безнадежной миссии просто потому, что тебе хочется удовлетворить свое самолюбие.

— Это совершенно не связано с моим самолюбием, — возразил он.

Прежде, чем он продолжил, она его перебила.

— Да, точно так же ты говорил, когда отправился на За'ха'дум, — сказала она, и это воспоминание явно причиняло ей боль. Дэвид слышал, что некогда был такой мертвый мир, и что отец побывал там. Рассказывали также, что он там погиб, но это, конечно же, было чушью. Ведь он до сих пор здесь, живой и здоровый.

— Когда ты отправился туда, — продолжила она, — ты был «всего лишь» командиром Вавилона 5. Мы еще не были женаты. У тебя еще не было сына. У тебя не было Альянса, президентом которого ты являешься. Ты был молод и полон желания сражаться за правое дело, и ты не сомневался в том, что будешь жить вечно. Но теперь все иначе. У тебя есть обязанности передо мной, перед Дэвидом, перед другими расами, входящими в Альянс.

— А мой долг перед Г'Каром?

— Он там, где должен быть. Они не причинят ему вреда, как сообщил Вир.

Его держат во дворце и с ним обращаются достаточно гуманно.

— Но они не разрешают ему уехать!

— Джон… возможно, он и не хочет уезжать, — предположила Деленн. — Возможно, Г'Кар оказался именно там, где ему и хотелось. Лондо отрезан от всего мира, окружен множеством врагов. Полагаю, что на всей планете у него нет такого союзника, которому он мог бы всецело доверять. Теперь таким союзником стал Г'Кар. Кто знает, какой яд наполнял уши Лондо? Кто знает, о чем он думает, и насколько темны его мысли?

— И ты хочешь сказать, что Г'Кар способен все это изменить? — скептически произнес он.

— Я хочу сказать, что он может это сделать. Несомненно, у него есть серьезный шанс на это. Эти двое… Г'Кар и Лондо… у них общая судьба, Джон.

Они связаны вместе, подобно двойным звездам.

— Двойные звезды, — напомнил ей Шеридан, — уничтожают все живое между собой. Их гравитационное поле разрушает все планеты, которые могли бы возникнуть на их орбитах.

— Да, — признала она, — я знаю. И все это можно сказать о Г'Каре и Лондо.

Они могут стереть все живое, что окажется между ними, в порошок, одним лишь усилием воли. Возможно, это может уничтожить и их.

— И как это должно меня утешить?

— Никак. Это просто констатация факта. Мое мнение. Хотя мое мнение больше тебя не интересует.

Он тяжело вздохнул.

— Конечно же, оно меня интересует.

И он так крепко обнял ее, что Дэвиду на мгновение показалось, что он, того гляди, раздавит ее.

— Просто… когда я думаю о том, что Г'Кар там, в том месте… окруженный врагами…

— Г'Кар же говорил об этом. Он прекрасно чувствует себя в таких ситуациях. Иногда мне кажется, что он счастлив, когда его окружают враги. У него совсем другое восприятие мира, Джон. И он может оказаться весьма полезным в данной ситуации.

И тут Дэвид подскочил, когда над ним раздался громкий голос.

— И что это мы тут делаем?

Он немедленно попытался вскочить на ноги с разворотом и в результате повалился на бок.

Мастер Вултан, его наставник и постоянный источник раздражения, стоял прямо сзади него, скрестив руки.

— Шпионим, не так ли? — жестко спросил он, и его борода встопорщилась.

Дэвид не мог сказать, шутит Вултан или нет. Учитывая настроение родителей, это уже было неважно. Когда Деленн и Шеридан вышли из кабинета, чтобы выяснить причину шума, то уставились на сына и нахмурились.

— И давно ты здесь прячешься, Дэвид? — спросил отец.

— С тех пор, как вы разбудили меня своими воплями, — ответил Дэвид.

Джон тут же получил мрачный взгляд от Деленн, на который он постарался не обращать внимания.

— Тебе не стоило прятаться здесь, подслушивая чужие разговоры, — сказал Шеридан.

— Ты прав. В следующий раз я найду местечко получше, — согласился Дэвид, вставая с пола и отряхивая с себя пыль.

Но его мать даже не улыбнулась.

— Дэвид… ты поступил скверно.

Он тяжело вздохнул, а потом произнес:

— Прости, мама.

Мать не всегда понимала его шутки. Дэвид чувствовал, что в этом смысле отец лучше его понимал. Он в глубине души догадывался, что отца забавляли подобные непослушные выходки сына. И это было немудрено: Шеридан мог бы написать целую книгу о подобных выходках.

— Прости, папа, — продолжил он, — но, когда я услышал, что вы говорите о Г'Каре… ну, он всегда мне нравился, и мне неприятно думать о том, что он попал в беду.

Шеридан вздохнул и немного успокоился. Теперь он казался огорченным.

— Так же, как и мне, Дэвид. И твоей маме тоже. Но она права: в данном случае это дело Г'Кара. Мы из надежных источников информации знаем, что он вне опасности. В таком случае он может сделать много хорошего, действуя изнутри.

Вултан посмотрел на Шеридана и Деленн.

— Так вы не станете наказывать этого мальчишку? Ведь он подслушивал. Определенно, это нельзя оставить без внимания.

— Вы абсолютно правы, — твердо сказал Шеридан, — Дэвид, вытяни левую руку.

Дэвид тут же сделал так, как приказал отец. Джон Шеридан сурово шагнул вперед, глядя на вытянутую руку, а потом легонько ударил его по пальцам.

— Пусть это послужит тебе уроком, — мрачно сказал он.

— Я никогда это не забуду, отец, — серьезно ответил Дэвид.

Вултан закатил глаза и раздраженно покачал головой.

— Этому ребенку, — сообщил он им, — не нужны наставник или родители. Ему нужен сторож. [8]

Когда он сказал эти слова, по шее Дэвида пробежал холодок. Он задрожал, и это заметила его мать.

— Дэвид… что с тобой?

— Не знаю, — признался Дэвид. — Просто странное чувство, вот и все. Как будто… как будто…

— Как будто кто-то прошел по твоей могиле? — предположил Шеридан. — Так говорил мой отец в подобных случаях.

— Ага. Что-то вроде этого, — согласился Дэвид.

— Не люблю я это выражение, — натянуто произнесла Деленн. — Пожалуйста, больше так не говори.

— Хорошо, — сказал Шеридан, явно не понимая, почему его жена так отреагировала на эти слова. Но он не стал спорить и повернулся к наставнику Дэвида. — Мастер Вултан… думаю, что Дэвид просто хотел привлечь внимание.

Признаю, что несколько поздно спохватился, но мальчишка подслушивал только потому, что ему не хватало внимания. Это не дело. Поэтому я думаю, что мне и его матери стоит провести с ним день.

— Как вам угодно, — сказал Вултан, не став возражать. Он повернулся на каблуках и ушел, подметая пол длинными полами одежды.

— Иди, умойся и оденься, Дэвид, — произнес отец. — Может быть, мы сегодня совершим восхождение на гору Мулкиин. Оттуда самый лучший вид на Минбар, как мне говорили.

— Хорошо, отец, — сказал Дэвид. А потом, вспомнив о недавнем беспокойстве, он быстро обнял родителей и убежал по коридору.

— Это твой сын, — сказала Деленн, качая головой.

— Ты постоянно это мне говоришь, — заметил Шеридан. — Иногда мне кажется, что ты говоришь это только потому, что хочешь заполучить, в своем роде, алиби, — потом он посерьезнел. — Ты действительно считаешь, что с Г'Каром все будет в порядке?

— Вир уверен в этом. Ситуация, в которую попал Г'Кар, совершенно уникальна. Вир считает, что Лондо за ним проследит.

— А можно ли доверять мнению Вира?

— Полагаю, что можно. А разве ты так не думаешь?

Он на мгновение задумался, вспомнив отчет Гарибальди о последнем визите на Приму Центавра… особенно то, что касалось гибели Лу Велша. Майкл был непривычно краток, говоря об этом, но сумел несколькими скупыми словами передать, что Вир Котто смог с этим разобраться. Шеридан подозревал, хоть и необоснованно, что Вир каким-то образом имел отношение к «террористическим» актам, в которых пытались обвинить Альянс.

Наконец, Шеридан произнес:

— Да, думаю, что ему можно верить. Трудно представить, учитывая то, каким мы запомнили Вира, что он теперь является одним из самых надежных союзников среди всех центавриан.

— Все мы меняемся, Джон, так и должно быть. Посмотри на себя… на меня… — и она игриво коснулась его бороды, а потом провела рукой по своим длинным черным волосам. В них уже серебрилась седина.

— Ты хочешь сказать, что все мы отрастили волосы? — сказал он. — Что ж, могло быть хуже.

Потом он снова помрачнел.

— Да, мы отрастили волосы… но Г'Кар потерял глаз. Он лишился его именно на той планете. Может случиться так, что он потеряет и второй глаз… а может быть, гораздо больше.

— Это оборотная сторона, — признала она. — Но всегда была и светлая сторона. Ты ведь помнишь про урну?

— Про урну? — спросил он, явно не понимая, о чем она.

— Вазу, — пояснила Деленн, — которую нам подарил Лондо…

— А! Да. Когда мы в последний раз виделись с ним. Мы должны подарить ее.

Дэвиду на его шестнадцатилетие…

Она кивнула.

— В ней находится вода из реки, которая текла под их дворцом. Я недавно наткнулась на нее. Она напомнила мне о прежнем Лондо… о том дне, когда мы в последний раз видели его. Он, казалось, так отчаянно хотел получить хоть какой-нибудь намек на дружбу… от нас… от кого угодно…

— И ты полагаешь, что Г'Кар может дать ему это.

— Нам остается только надеяться на это. Как ты думаешь, может, нам подарить эту вазу Дэвиду раньше? До того, как ему исполнится шестнадцать лет?

— Нет, — решил Шеридан. — Давай уважать просьбу Лондо. Лондо, который подарил эту вазу, был очень похож на того прежнего Лондо, которого я когда-то знал. Я скучаю по нему. Это не касается ситуации с Центавром в целом. Но, когда Дэвиду исполнится шестнадцать, он, по крайней мере, узнает, каким Лондо Моллари был прежде.