Из темноты

Глава 19

Г'Кар сидел в камере, находившейся глубоко под дворцом. Все его тело болело, но какой-то отдаленный звук заставил его оживиться. Где-то неподалеку шло какое-то большое собрание. Он и раньше слышал подобные звуки и принимал их за какое-то подобие религиозной церемонии. Они любили религиозные церемонии, эти центавриане. Таким образом, можно было поддержать дух народа, основное занятие которого, казалось, заключалось в том, чтобы всеми силами сломить дух других.

Однако всякий раз заслышав такие звуки, Г'Кар задавался вопросом, не является ли он, в конечном счете, причиной этого шума? Он представил, как его посадят на телегу или что-либо в этом роде и повезут к их большому храму, связанного с ног до головы, забрасываемого по дороге перезрелыми плодами. В храме его, несомненно, подвергнут разнообразным пыткам, надеясь вырвать из него крик, как прежде это пытался сделать Картажье, а потом он умрет отвратительной смертью. Удивительно, но сейчас он уже не возражал против такой судьбы. По крайней мере, он бы знал, что его ждет. Ежедневные избиения и пытки совершенно измотали его. Его тюремщики тоже постепенно теряли терпение: несмотря на все их действия, им не удалось выдавить из него ни звука.

Он не доставил бы им такого удовольствия.

Единственным поводом радоваться оставалось то, что Джон Шеридан не выкинул никакой глупости, например, не стал посылать кого-нибудь на Приму Центавра в бесполезной попытке спасти его. По крайней мере, он не выдал себя.

Г'Кар слишком хорошо знал Шеридана, знал, как он все это воспринял. Но, очевидно, Шеридан смог сдержаться. Возможно, ему и хотелось так поступить, но хладнокровие взяло верх. Благодарение Г'Квану, что это так. Зная о том, что Шеридан и Деленн были далеко от этого безумия, он чувствовал себя более спокойно.

В камере под дворцом Шеридан и Деленн услышали слабый шум, похожий на гул толпы.

— Похоже, у них там вечеринка, — заметил Шеридан. Это были первые слова, которые он произнес за это время.

— Ты думаешь, что это как-то связано с нами? — спросила Деленн. Она заметила каких-то червей, ползающих по углам камеры, но постаралась не обращать на них внимания.

Шеридан перехватил ее взгляд. Недолго думая, он прошелся по углам, давя червей.

— Ты имеешь в виду, что он хочет вытащить нас наружу, чтобы показать всем, как он помыкает своими драгоценными пленниками? Это то, о чем я думаю?

— Да.

— Да, я думаю, что именно это он и собирается сделать.

Шеридан выглядел измученным, так же, как и Деленн, и не без серьезных на то оснований. Их тюремщики не были особенно добры к ним, лишив их пищи и воды, изо всех сил пытаясь вытащить из них информацию об армии Альянса. Никто из них не сказал ни слова, и не собирался говорить.

И все-таки Деленн не могла скрыть тревоги. Пока что центавриане вели себя сдержанно. Она была уверена, что они могли вести себя гораздо хуже, и сказала об этом Шеридану.

— Полагаю, — ответил он, — что более «эффективные» их методы не оставили бы нас в хорошем состоянии. Возможно, нас было бы трудно узнать. То, как они действуют сейчас, по крайней мере, похоже… ну, не знаю… на милосердие.

Вряд ли труп президента Шеридана произведет на их народ должное действие.

Похоже, эти слова убедили ее, но она все равно чувствовала, что должно было случиться что-то скверное. И, когда они услышали гул толпы снаружи, она задалась вопросом, не было ли это на самом деле тем, о чем она думала.

Она мягко произнесла несколько слов, и Шеридан посмотрел на нее.

— Что? Что ты сказала?

— Ничего.

— Деленн, — вздохнул он. — Люди не бормочут себе под нос, если не хотят, чтобы их услышали. Они так поступают именно потому, что хотят, чтобы их услышали.

— Тебе не стоило лететь сюда, — сказала она, наконец.

— Что?

— Когда это чудовище… Лион… связался с нами и сообщил, что Дэвид находится у них… что мы должны немедленно лететь сюда, никому не сообщив об этом, иначе они убьют его… я должна была лететь одна.

— Не будь смешной, — сказал он.

Но она по-прежнему настаивала на своем.

— Это не смешно, — заявила она. — Я должна была прибыть сюда, чтобы попытаться убедить их в том, что они поступают безумно. Попытаться уговорить их. А тебе следовало бы остаться.

— Отправить свою жену, чтобы она делала то, что боюсь делать я? — он яростно помотал головой. — Прости, Деленн. Можешь назвать меня старомодным, но так не пойдет.

— Это почему? — она начала злиться. — Потому что ты — мужчина? Потому что ты человек? Как это типично! Ты должен броситься в самое сердце опасности, хотя все указывает на то, что тебе надо остаться. Джон, это было глупо! Ты — президент Альянса, и ты сдался в лапы нашим врагам! Ты же нужен Альянсу!

— Это ты должна была остаться, Деленн! Ты бы справилась с Альянсом гораздо лучше меня. Я пытался уговорить тебя остаться…

— Я — мать Дэвида, во имя Валена!

— Ха! — торжествующе сказал он. — И кто же теперь является типичным человеком?! У тебя даже нет такого же хорошего оправдания, как у меня! Мы оба знаем, раз уж ты так об этом беспокоишься, что в интересах Альянса должна остаться ты!

— Почему ты так говоришь?

— Да потому что ты дольше проживешь! А мне осталось жить всего несколько лет.

И это действительно было так.

Деленн внезапно почувствовала, что в камере стало холоднее, чем раньше.

Она опустила глаза, отвернувшись от него, потому что знала, что это правда. Он понял, что эта ужасная правда лишила ее сил.

— Мне жаль, Деленн, — мягко произнес он.

И тут она развернулась и стукнула его кулаком в грудь. Удар не был болезненным, но это потрясло его. Она вспыхнула от ярости.

— Тебе жаль? Тебе жаль! Неужели ты ничего не понимаешь, Джон? Я знаю, что должна была остаться! Что мне надо было позволить тебе поступить по-своему! Но я не могла не поехать сюда, не могла подвергнуть нашего сына смертельному риску, потому что он — частица тебя, которая должна жить! И я не могла расстаться с тобой, потому что каждый год, каждый день и каждая секунда, что нам остались, мне бесконечно дороги. Выживем мы или умрем, главное, что мы будем вместе! Как же можно быть таким глупым и близоруким?

Он взял ее за руки.

— Да, — сказал он. — Неужели ты не понимаешь, как я тебя за это ненавижу?

Он приподнял ее подбородок и поцеловал в губы. Она поцеловала его в ответ так, как будто делала это в последний раз.

И тут скрипнула дверь. Вошли несколько гвардейцев и направились прямо к Шеридану.

— Нет! — выкрикнула Деленн.

Они схватили Шеридана за руки, лишив его возможности вырваться. Она выкрикнула его имя, и он отозвался в ответ:

— Нет, Деленн! Нельзя показывать им нашу слабость! — крикнул он, прежде чем его выволокли из камеры.

Дверь осталась открытой. На мгновение Деленн подумала, что они и в самом деле забыли о том, что она все еще была там. Или, возможно, они были слишком уверены в том, что она никогда не осмелиться вырваться отсюда.

Но, все ее надежды рухнули, когда она услышала шаги за дверью. Она в изумлении отошла назад, увидев появившуюся перед ней фигуру в ослепительно белой одежде. Казалось, это был посланник небес.

— Здравствуй, Деленн, — сказал он. Повернувшись к гвардейцам, он жестом приказал им закрыть за ним дверь.

— Ваше Высочество, вы в этом уверены? — спросил один из гвардейцев.

— Нет. Но одно из преимуществ моего положения заключается в том, что люди должны повиноваться моим приказам, даже тогда, когда они совершенно безумны.

Оставьте нас.

Дверь захлопнулась, и он повернулся к Деленн.

— Думаю, что ты могла бы говорить более свободно, если бы мы оказались наедине. Итак, — сказал он, — побеседуем.

Г'Кар услышал шум за дверью и встал на ноги. Он был уверен, что это ему понадобится, и напрягся, приготовившись бежать, как он делал всегда, независимо от того, насколько это казалось безнадежным. Всякий раз, входя в его камеру, они вели себя достаточно осторожно: у них были электрические дубинки, способные усмирить дюжину нарнов. Но сегодня ему нужно быть сильнее дюжины нарнов, потому что в глубине души он понимал, что больше такой возможности ему может не представиться.

Но дверь лишь чуть-чуть приоткрылась и, вместо того, чтобы забрать его отсюда, кого-то втолкнули внутрь. Он споткнулся и упал, а дверь снова захлопнулась.

Г'Кар скосил на него свой единственный глаз. Через крохотное окошко в двери свет почти не просачивался. Гул толпы стал громче и сильнее, но, кажется, это был не еще предел. Затем его новый сокамерник встал на ноги, стараясь сохранить равновесие, а потом попытался разглядеть своего соседа.

— Эй? Кто здесь?

Г'Кар услышал знакомый голос и, к своему собственному удивлению, тихо рассмеялся.

Шеридан шагнул в скудный свет и вгляделся во мрак.

— Г'Кар? Это… ты?

Нарн задумался над ответом, учитывая сложившиеся обстоятельства.

— Пожалуйста, скажи мне, — наконец, произнес он, — что ты прихватил с собой колоду карт.

Лондо долго стоял, рассматривая ее.

— Даже не обнимешь меня? — спросил он.

— Вы пришли сюда злорадствовать, Лондо? — гневно спросила она. — Или, возможно, вы хотели, чтобы, спустя шестнадцать лет, я поблагодарила вас за прекрасный подарок, который вы приготовили Дэвиду?

— Так было нужно, — к ее удивлению он, казалось, не мог смотреть ей в глаза.

— Вы были довольны собой, когда сделали это? — спросила она. Деленн знала, что, определенно, выбрала неправильный способ ведения переговоров.

Что-нибудь вроде уговоров и мольбы, вероятно, послужило бы ей лучше, но она была настолько разгневана, что не могла сдержаться. — Уготовить еще не рожденному ребенку, столь чудовищную судьбу… это для вас обычное дело, или это предназначалось только для нас?

— Вы были моими друзьями, — сказал он.

— Тогда пусть боги помилуют ваших врагов.

— На самом деле, все так и есть, раз вы об этом упомянули, — задумчиво заметил он. — Мои враги оказались в значительно лучшем положении, чем друзья.

Все, кого я когда-либо любил, или кто был мне близок, плохо кончили, а те, кто меня ненавидел, процветают. Возможно, боги уже выполнили ваши пожелания Деленн.

— Если бы это было так, то Дэвид был бы свободен, как и мы, а вы все были бы наказаны за то, что сотворили.

— Вполне возможно… что это удастся устроить. По крайней мере, первые два пункта. Третий, ну, — и он закатил глаза, — в общем, боюсь, это придется препоручить другим.

На мгновение, всего лишь на одно благословенное мгновение, она чувствовала проблеск надежды.

— Вы хотите сказать… что Дэвид, Джон и я будем освобождены?

— Дэвид… да. Полагаю, что смогу это устроить. Но вы и ваш муж, — и он сурово покачал головой. — Вы хотите быть свободными. Хорошо… смерть будет вам освобождением. По крайней мере, она избавит вас от мучений. Большего я не могу вам предложить.

— Вы — император, — сказала она. — Я думала, что ваша власть безгранична.

— Я тоже так думал. Странно, но все идет не так, как нам хочется.

— Вы сказали, что Дэвид может быть освобожден. Как? Что вы за это хотите?

— Информацию.

Она фыркнула. Это было вполне в ее духе.

— Я так и знала. Что ж, вам не удастся…

Но он предостерегающе поднял руки, призывая ее к молчанию.

— Думаю, что этой информацией вы поделитесь. Она никак не угрожает безопасности Межзвездного Альянса. Подозреваю, что она настолько устарела, что никого, кроме меня, не заинтересует.

— Устарела? — она с любопытством посмотрела на него.

— Меня интересует… начало, — сказал он. — Начало всего… этого, — и он сделал широкий жест, как будто пытался объять всю вселенную. — Это началось с войны Земли с Минбаром. На самом деле, все это начали вы. Вы и земляне. Мне известна наша роль… я знаю роль землян… и мне бы хотелось услышать о вашей роли.

— Почему?

— Потому что, Деленн, — произнес он с таким видом, как будто сбрасывает огромную тяжесть, — когда ты больше не видишь своего будущего, то все больше интересуешься прошлым. Мне хочется… знать про это. Заполнить пробелы в моих знаниях. Мои воспоминания о недавних событиях потускнели. Я периодически веду дневник. Только это и спасает меня, потому что спустя несколько дней я не могу вспомнить события, которые толкнули меня на это. Но моя память о давно минувших временах, ах… — и он указал на нее пальцем, — она по-прежнему ясна и чиста. Но это лишь часть знаний. Я хочу знать остальное. И вы можете рассказать мне об этом.

— И, если я это сделаю… Дэвид будет свободен.

— Я позабочусь об этом. Он был нужен лишь для того, чтобы заманить вас сюда.

— Эта… штука на его шее. Ее снимут с него?

Он замялся.

— Полагаю, — сказал он, — если бы я попытался вам солгать, то вы бы это заметили. Так что буду с вами откровенен: нет, я не могу вам этого гарантировать. Я попытаюсь. Молитесь, чтобы мне представился такой случай. Он и без того многое перенес. Все, что я могу вам обещать, это то, что он будет свободен… что он будет в безопасности. Это — все, что я могу вам обещать, Деленн.

Она хотела спросить его о том, что он имел в виду, когда говорил о случае, но подозревала, что не получит ответа. Ее мысли метались, она взвесила все за и против… и обнаружила, что, по правде говоря, ей нечего терять.

— Так что же вы хотите узнать? — наконец, спросила она.

— Все.

И она рассказала ему. Это заняло некоторое время, и ее голос, казалось, становился все громче, по мере того, как усиливались крики снаружи. Он кивал, внимательно слушая, то и дело задавая вопросы. Наконец, она закончила свой рассказ, и на некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая только гулом толпы.

— Вы… вы были в ответе за это, — прошептал он. Казалось, его ошеломила эта мысль. — Это вы виноваты в том, что началась война между Землей и Минбаром.

— Не только я. Но… да. Если бы я дала другой совет… если бы меня не было там в тот момент… то этого могло бы не быть. Но, быть может, — и она пожала плечами, — если бы я проголосовала иначе, другие члены Серого Совета изменили бы свое решение. Или Воины могли бы начать священную войну без одобрения Совета, из мести. Может быть, она в любом случае бы началась. Но… в данном случае… да. Это пятно на моей душе. Я потратила большую часть жизни, пытаясь его смыть. Но до сих пор не знаю, удалось ли мне это сделать.

— Вы делали то, что, как вам казалось, было нужно вашему народу… и из-за этого погибли миллионы.

— Да.

К ее удивлению, он мягко рассмеялся.

— Вполне возможно, Деленн… что у нас гораздо больше общего, чем мы думаем… или можем представить.

И тут внезапно их оглушил взрыв.

Деленн посмотрела в сторону донесшегося звука, и услышала крики, сопровождавшие его.

— Во имя Валена, — прошептала она, — что происходит?

Лондо задумался, проявив необыкновенное хладнокровие, как будто его больше ничто не могло удивить.

— Могу предположить, что это нападение. Возможно, вам улыбнулась удача.

Деленн, — мрачно сказал он. — Возмездие, о котором вы так мечтали, уже обрушилось на нас. Ваши пожелания могут сбыться гораздо быстрее, чем вы ожидали.