Из записок районного опера

1. В СОСТАВЕ СОГ

…Допустим, обворовали квартиру. В прежние, проклято-тоталитарные времена каждый такой случай расценивался как ЧП, Немедленно на место событий выезжала следственно-оперативная группа в полном составе: следователь, опер, эксперт, помощник дежурного, водитель, кто-нибудь из райотделовского начальства. Сейчас же краж и прочих преступлений стало намного больше, а наличных средств и ресурсов у милиции — значительно поубавилось, равно как и желания ударно работать… Вот поэтому для начала на жалобные заявы граждан про бандитский налёт на их жилища вообще стараются не обращать внимание. Но если отвертеться от приёма заявления всё же не удалось, то на «отбомблённый» адрес хоть и не сразу после сигнала, а часа через два-три, но всё же выезжает (а зачастую ввиду отсутствия бензина — и просто выходит) СОГ в усечённом варианте. Это обязательно — следователь (кому-то же надо писать положенные в таких случаях для возбуждения уголовного дела бумажки — протокол осмотра места преступления, протоколы допросов пострадавших, свидетелей и подозреваемых), это непременно опер (не следаку же бегать по соседям и узнавать, кто чего видел или слышал, или просто случайно знает), ну и, наконец, это ещё и райотделовский эксперт-криминалист, задачи которого — тщательно осмотреть место преступления, на предмет поисков позволяющих уличить преступников следов и отпечатков, и должным образом зафиксировать то из обнаруженного, что представляет интерес для следствия.

По значению эксперт-криминалист — второй человек в СОГ после следователя, а по своим специфическим вопросам — и первый. Кто бы ни присутствовал на месте преступления из начальства (начРОВД, начгорУВД, начоблУВД или даже сам министр внутренних дел), эксперт имеет полное право приказать им не топтаться в комнатах, не следить и ни к чему не прикасаться, пока все потенциально доступные злоумышленнику предметы и поверхности не будут проверены на отпечатки пальцев.

Всё в комнатах перевёрнуто вверх дном, вещи распотрошены и разбросаны, мебель сдвинута и перевернута, в иных случаях домушники ещё и норовят нагло нагадить в центре каждой из обчищенных комнат, а ты, эксперт, будь добр часами (осмотр квартиры иногда длится и три, и четыре часа!) копаться во всём этом, — щупать, перебирать каждую фиговину руками, разглядывать, и не просто так, а с лупой и (если надо) фонариком, — нет ли на вещах и предметах чего-либо, хоть отдалённо напоминающего следы злодеев, и с каждого такого обнаруженного следа — снимать отпечатки. Перед этим у хозяев адреса и у всех, кто там присутствует, уточняется, кто чего перед этим касался, что и кем передвигалось в комнатах, и отпечатки их пальцев снимаются на дактилоскопическую плёнку. Понятно, зачем это делается — чтобы можно было среди различных обнаруженных отпечатков пальцев отличить пальчики «своих» от чужих, воровских. (Иногда, кстати, вором как раз кто-то из «своих» и является).

Отдавать свои отпечатки пальцев милиции людям куда труднее и неохотнее, чем кошелёк со всеми сбережениями — первому встречному жулику. Жертвы преступлений обычно вспоминают свои конституционные права, и кричат: «Я не жулик какой-нибудь, чтобы мои отпечатки пальцев хранились в милицейской картотеке! Без советов с адвокатом я на такое согласиться не могу!» А многие ведь и впрямь успели обзавестись личными юристами… чудики… Лучше уж не поскупились бы на бронированные двери и стальные решётки на окнах, тогда было бы 98 % гарантии, что и кражи никакой не случилось… Но что делать, приходится тратить время и доказывать таким, что ради их же интересов и стараемся, иногда — убеждаешь, а иногда — и нет…

2. ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЕ ТОНКОСТИ

Само снятие отпечатков пальцев с предметов производится порошками из специальных химических компонентов. В зависимости от вещества (дерево, пластмасса, камень, стекло и т. д.) применяются порошки типа: «Топаз», «Малахит» и «Рубин». Берёшь шарик такого порошка специальной магнитной кисточкой и размазываешь ею по поверхности, изучая затем образовавшиеся узоры. Ну а отпечатки на металлической поверхности проявляются обыкновенной сажей. Выявленные отпечатки переснимаются специальной клеящейся лентой, а при её отсутствии — заурядным канцелярским скотчем. Отпечатки классифицируются по специально разработанной для таких случаев формуле и размножаются в 4-х экземплярах: для РОВД, горУВД, облУВД и столичного Главка МВД. Во всех этих инстанциях идёт проверка на предмет того, не мелькали ли уже подобные отпечатки в каком-либо из ранее совершённых преступлениях, и не снимались ли они у нашего подучётного элемента — ранее судимых, подследственных, арестованных, задержанных, привлекавшихся и т. д.

Кто при этих словах представляет себе равномерное гудение компьютера и склонившееся над дисплеем сосредоточенное лицо исследователя, тот сильно ошибается, во всяком случае — на уровне нашего РОВД. В нашенском ЭКО все отпечатки (десять тысяч — правой руки, и несколько тысяч — левой) хранятся в гигантском шкафу в папках, и в случае необходимости перебирать их приходится вручную, тратя на это кучу времени, да ещё без всякой гарантии, что в спешке и от усталости не пропустишь нужной карточки. Так какого-нибудь вора-рецидивиста Зубастого взяли бы за жабры на первой-второй кражонке, а так он ещё десяток хат отбомбит, вёдра чьих-то горючих слёз за своё утраченное имущество прольются гражданами, и всё — потому, что бедна нынешняя милиция как церковная мышь!..

Допустим, 2 тысячи долларов на приобретение более — менее приличного компьютера ЭКО ещё смог бы выбить из начальства, но где взять сто штук «зелени» на покупку необходимой для идентификации дактилоскопических отпечатков компьютерной программы?.. Так что мусолить пухлые папки с дактилокартами нашим экспертам — до скончания века!..

Время сохранения отпечатков на поверхности зависит во многом от окружающих условий. На улице при сырой погоде они могут сохраняться, к примеру, не более часа, а в квартире при постоянной температуре — и до года… Большинство всех выявляемых отпечатков к идентификации малопригодны из-за своей фрагментарности или смазанности. Опытный, матёрый бандит в чужую квартиру без перчаток не залезет, но, кстати, отпечатки на поверхности оставляют и перчатки. Округлые, неопределённой формы, с пупырышками — резиновые, и узорчато-клетчатые — тканевые.

Работа у экспертов-криминалистов не творческая, рутинная, пожалуй даже, что и скучноватая, не по душе многим. (Я в ЭКО ни за что не пошёл бы работать!). Высокий профессионализм проявляется здесь именно в тщательности осмотра, и ещё — в особом интуитивном чувству «угадывания», какое из направлений поиска надо выбрать в первую очередь, чтобы сэкономить силы и время на остальных. Ну и опыт, конечно… Допустим, обнаружен на полу след человеческой ступни большого размера. Начинающий эксперт воспримет это как данность: «Да, нога большая, ну и что?» А профи — мигом сообразит, что преступник был, скорее всего, очень высокого роста, и потому мог вполне оставить отпечатки пальцев и на высоте, недоступной для нормального человека. (С лестницей-стремянкой на дело обычно не ходят, и на табуретку без самой крайней необходимости не залазят, поэтому выше определённого уровня отпечатки обычно не проверяются). Проверил криминалист стены под самым потолком — точно, есть в двух местах случайно коснувшиеся их бандитские пальчики!..

Или другой пример. Вор залазил в квартиру через окно, стекла мокрые от дождя, кажется — ну какие на таком стекле могут быть следы?.. Новичок так и подумает, не станет заниматься оконным стеклом, а опытный человек — вынет стекло, занесёт в помещение, подождёт, пока оно высохнет, и зачастую — пригодные для идентификации отпечатки на нём находятся!..

Но, кроме опыта, знаний и интуиции, эксперту для результативной работы нужно ещё и желание, какие-то моральные и материальные стимулы, а где ж их взять, когда платят зарплату в ЭКО — нищенскую (у оперов она — мизер, а у экспертов-криминалистов — ещё на четверть меньше!), перспектив служебного роста без лохматой лапы и папы-генерала — ни малейших, должности — не престижные, звания — низкие (начинаешь с сержантского, и хорошо, если до пенсии успеешь дослужиться до «капитана»!)… Так чего стараться-то особенно?.. Вот зачастую и не стараются…

Скажем, по нормативу полагается с каждой обворованной квартиры снять не менее двух клеящихся лент с дактилоскопическими отпечатками. Но снимать их можно по разному, можно — все комнаты облазить в поисках подходящих следов, а можно взять с выпотрошенного вором комода обыкновенный будильник, и обе катушки с плёнкой израсходовать только на него. Дескать, показался он мне особенно подозрительным, и всё такое… Начальство потом, конечно же, вздрючит: «Лентяй!.. Бездельник!. Почему же ты мебель и стены не отрабатывал!..» Почему-почему… По качану!.. А почему зарплата — мизер, да и ту третий месяц уж не выплачиваете, педрилы?!.

Тут ещё и мирное население, интересы которого мы в принципе должны защищать (и по мере возможности — защищаем), достаёт своей непреодолимой тупостью и желанием обязательно создавать какие-то дополнительные трудности пытающимся поймать их же обидчиков ментам…

Так, скажем. в случае проникновения вора в квартиру через дверь путём взлома оной фомкой или подбора отмычек к замку полагается выпилить кусок двери со следами взлома или вместе с замком — для лабораторной экспертизы, с помощью которой позднее можно было бы идентифицировать одинаковость приёмов проникновения в жильё домушника-«серийника» (на суде это станет одной из весомейших улик против него). Но легко сказать: «…выпилить кусок двери…» Хоть дверь вором и повреждена, но после лёгкого косметического ремонта ею вполне можно будет пользоваться и дальше, а вот после выпилки куска её уже можно тотчас выбрасывать на помойку и покупать новую, — не каждый сможет вот так сразу на неё раскошелиться… И вот иной скуповатый гражданин начинает возникать самым решительным образом: «Мало того, что жулики нас обчистили, так теперь и милиция наше имущество доламывает?!» Блин, да разве ж мы ради себя стараемся?.. Эксперту-то что: удастся ли поймать и затем уличить очистившего адрес домушника или не удастся — ему за это зарплату не добавят, так что не ему это надо, а этому самому, возмущающемуся…

Раньше было проще: гаркнул на хозяина адреса, пригрозил ему, а то и в морду двинул, если он — из простецких, и — делай дальше своё… Но сейчас — демократия, права человека, что ты… Амбиций почти у каждого — выше крыши, никого не переспоришь… Поэтому говорим: «Не хочешь выпиливать кусок из двери — твоё дело, но пиши тогда расписку, что деревянную вырезку на экспертизу давать отказываешься!..» Он и даёт, тупица, и по его вине ворюга лишний месяц или даже год на свободе кантуется, глядишь — ту же самую хату по второму заходу ещё раз отбомбит…

Но хоть и прикрыл ты задницу оправдательной бумагой, а всё равно начальство развоняется, начнёт цепляться: «Почему не провёл с гражданами воспитательную работу, почему не разъяснил?!» Кому разъяснять-то — нашим дурошлёпам?!. А вы сами попробуйте им что-либо втолковать, если умные…

Ничем не может заинтересовать наше руководство личный состав в ударном несении службы, никаких пряников под рукой, один только кнут, потому и долбают по чёрному нас — что оперов, что экспертов, что всех прочих, одетых в милицейскую форму и обязанных исполнять отданные им приказы… И прессуют нас балбесы — командиры, давят нещадно, требуют самоотдачи, на живом деле подловить не могут по причине долбоёбства — так ловят на небрежном оформлении бумажек, на неисполнении указаний и заданий подлавливают… Цель якобы благородная: разузнать имя совершившего преступление злодея, выдать его имя на-гора метровыми буквами из железобетона, чтоб никакой адвокат его потом на суде не отмазал, ввиду многотонной убедительности раздобытых против него улик… Но это ведь не про дело наше «верхи» заботятся на самом деле, а про собственную шкуру, все хотят выглядеть хорошенькими в глазах собственного начальства и общественности, вот нас и терзают…

Раньше плюс к зафиксированным в протоколе результатам осмотра квартиры с подробным описанием всего, здесь находящегося, её ещё и фотографировали, сейчас — не то, экономия жесточайшая буквально на всём, включая плёнку, бумагу, химреактивы… И фотографируют теперь только в случае особо тяжких преступлений, в основном — убийств… При убийствах ситуация меняется кардинально, на порядок выше уровень организации дела, — не простой райотделовский следак-«пехотинец» выключается в состав СОГ, а следователь из прокуратуры, обязательно прибывает начальство под большими звездами, группа на адрес не пешком топает, а как белые люди — выезжает на служебном «уазике», вместе с экспертом-криминалистом в неё включается и судмедэксперт. Его задача — постараться на месте определить причину и время смерти, криминалист же должен искать следы и улики, на основе которых следак и опера будут копать дальше. Труп тщательно осматривается, изучается содержание его карманов, если это труп неизвестного — с него снимаются отпечатки пальцев, чтобы потом идентифицировать личность… Далее судмедэксперт раздевает труп, ищет следы насильственной смерти, тычет свои пальцы всюду, даже в задний проход, непривычному человеку смотреть на такое — тяжко… Тем более, что когда мёртвое тело начинают ворочать, то из него, при наличии ран и повреждений, начинает литься кровь (плюньте в глаза уверяющим вас, что трупы не кровоточат!), она брызгает во все стороны, на стены и потолок, на одежду присутствующих… Судмедэксперту хорошо — он в халате и перчатках, все же прочие — в повседневной одежде, перчатки по идее должны быть у всех, но где ж их взять, если старые — поизносились, а денег на новые руководство не даёт?.. Запачкаешься, измазюкаешься в чужой крови, мозгах, испражнениях (многие жертвы перед кончиной самопроизвольно мочатся или ходят «по-большому»), в твоей жене придётся потом всё это, чертыхаясь, отстирывать, — за какие грехи?!. Так что романтика милицейской профессии при ближайшем рассмотрении пахнет дерьмом, и в дерьме этом — тонет.

Ещё немножко о технологии криминалистической деятельности. Самые элементарные (если судить по описаниям в детективах) ситуации на деле требуют кучу времени и усилий. Типичная картина: в своей квартире застрелен человек, рана сквозная, пули не видно, её надо найти, чтобы определить тип и калибр применённого оружия (гильзу убийца зачастую подбирает и уносит с собою, а вот на поиск или тем более на извлечение из тела пули у него просто нет времени). И даже эксперту обнаружить пулю весьма нелегко, в условиях городского жилья и обычной захламлённости комнат мебелью и вещами.

Если пуля входит в бетонную стену под прямым углом, то она сплющивается в комочек, тогда её просто выковыриваешь оттуда отвёрткой, и порядок. Но чаще пуля, задев стену по касательной, лишь рикошетом отлетает в сторону, причём совершенно непонятно — в какую именно. Вот и копаешься часами в барахле, пытаясь её обнаружить. Если есть подозрение, что свинцовый шарик угодил в диван — вспарываешь его без всякой жалости (да и не твой же, чего жалеть…), если в шкаф или в стенку — разламываешь мебель по кусочкам, пытаясь до пули добраться… Ну а кому понравится, когда твою мебель (иногда — очень дорогую, импортную!) настойчиво превращают в дрова, а затем, покончив с нею, объявляют, что пули там не оказалось, так что можно было и не ломать…

Хорошо, когда хозяин адреса — уже отскандаливший своё трупешник, ну а если живой пока что, стоит рядом и смотрит на творимое экспертом безобразие?!. Что ты, сразу такой крик: «Ой, что вы делаете?! Я ж на эту антикварную тумбочку деньги полжизни собирал!..» Тьфу ты, думаешь… презерватив дырявый!.. Терпишь его стоны, пока можно, и пока кто-либо из начальства рядом, а как останешься с ним ненадолго наедине — рявкнешь вполголоса: «Сядь и не гавкай, дядя… Твою супругу два часа назад завалили неизвестные (как ты гонишь) грабители, а ты про тумбочку вонючую плачешься!.. Ещё проверить надо не ты ли сам жену уработал…» Он и уссытся… На твоё настроение всё равно уже испорчено его нытьём!..

Вернёмся к тем же квартирным кражам. Валяется куча вывернутого вором из шкафа барахла на полу. Эксперт мог бы просто перешагнуть через неё и всё, ему так проще, меньше мороки, а он — начинает каждую вещицу перекладывать и осматривать, в надежде наткнуться на отпечатки. Вор, если его поймают в будущем, насчёт своих отпечатков пальцев на дверной ручке, стенах и мебели может отгавкаться, дескать? «да это я месяц назад к пострадавшему на чашку чай заходил, тогда и «отпечатался», а что сам он того не помнит — так склероз, наверное…» А ты ему сразу в лоб: «А зачем тогда упаковку с дамскими колготами распечатывал?! На ней ведь тоже твои отпечатки пальцев обнаружены!..» Ему и крыть нечем…

Так вот, исполняет свой долг эксперт — трудоголик (никакой другой и стараться не стал бы), а т е р п и л а его же и достаёт: «Ах, вы мне все вещи так переломаете или перепачкаете!» М-да… Понятно, что из одного только принципа такой вреднючей манде специально «Малахитом» или «Рубином» нижнее бельё и светлые костюмы в шкафу перепачкаешь, и попробуй-ка всё это потом отстирать!.. Причём твои действия вполне соответствуют строгим инструкциям, так что ему и варежку разинуть не удастся… А что ты своими химикатами нанёс пострадавшему в десять раз больше вреда, чем ворюга, ну так то простая случайность, вполне неизбежная в таком трудном и ответственном деле, как ловля преступников…

3. НЕЧИСТ НА РУКУ…

Эксперты — живые люди. Им надо есть и пить (причём — не только воду), им надо ещё и семьи свои содержать, а зарплата — мизер, да и ту видишь не каждый месяц… Вот и начинаются напряжённые поиски лишнего куска хлеба, приводящие порою к поступкам, мягко говоря, не очень приветствуемым обществом, а для киношных экспертов — криминалистов и вовсе — совершенно немыслимым…

Вполне обычное дело, например, что члены следственно — оперативной группы, найдя в кармане трупа энное, не очень уж крупное количество денежных ассигнаций либо ещё каких-то ценностей, и при условии, что над душой не стоит кто-нибудь из вредоносного начальства, спокойно эти самые бабки «мутят», поделив по-братски (обделять никого нельзя, иначе — настучат!)… А что?.. Покойнику деньги уж вроде бы ни к чему, а мы, живые, выпить сможем за его упокой за его же счёт, и вообще… Или другой случай: квартира разграблена, хозяева убиты, в ходе обыска и осмотра вещей эксперт и опер находят не обнаруженный грабителями тайник с р ы ж ь ё м и камушками. Что, вносить находку в протокол осмотра и сдавать в казну по описи?.. А балалайку в рот не хотите?!. Толкаем налево найденное, а денежки — делим или пропиваем совместно… Кому от этого плохо?.. Да всем от этого только хорошо!.. Закон нарушен?.. Да. Но его и так нарушают все кому не лень, начиная с простого работяги и кончая господином Президентом, такова традиция… А если — так, то почему ментовский труженик на этом фоне должен выделяться белой вороной?..

Понятно, что и тут нельзя допускать беспредела. Во всём должна быть мера, переступил черту — и от твоей жадности страдаешь не только ты (это лишь твоя головная боль), но и — коллеги, друзья, начальники…

Был один совершенно дикий случай. Случилась очередная кражонка через окно, слегка очистили хату, хозяин бегает вокруг стола, взъерошенный; за столом — следак, снимает у него показания; опера пошли по соседям, базарить — кто чего слышал, а эксперт копошится в комнатах, следопытствует…

Потом все собрались и уехали, а через час хозяин прибежал в РОВД с жуткой новостью: оказывается, после нашего отъезда им обнаружена пропажа из стоявшей в тумбочке в одной из комнат шкатулки лежавших там 20 долларов!.. И твёрдо стоит на том, что перед самым приездом СОГ он, обнаружив по возвращению домой свой адрес обворованным, самолично видел баксы в той самой шкатулке, после чего из квартиры не отлучался, и никого ещё, кроме ментов, в ней не было… Очень грязная история!..

Следак сразу отмазался: неотлучно-де сидел при потерпевшем, украсть и хотел бы — так не было б физической возможности!.. У оперов тоже алиби, они кантовались в соседских квартирах… И кто оставался?.. Правильно, только эксперт и оставался!.. Парень он хоть и молодой, но уже жухлый, глаза хитрющие, морда — честная, «да вы что?.. да как вы могли такое подумать?!. да разве я посмел бы опозорить высокое звание?!..» В общем, держался напористо, а украденная сумма, как ни крути, была малозаметной… Некоторое время с враждебной настороженностью прислушавшись к острой дискуссии т е р п и л ы с честно-хитрым подчинённым, начальство с облегчением убедилось, что никаких в и д и м ы х доказательств виновности эксперта в краже не предъявлено, и сразу же с облегчением набросилось на жалобщика с претензиями: «Как у вас, гражданин, только поворачивается язык сказать такое?!. Люди, понимаешь, ночей не досыпают, чтобы защитить мирное население от всяких там, понимаешь… А вы?!. Да что б так плюнуть в авторитет милиции — надо иметь совсем уж веские улики…» Т е р п и л а взвился возмущённо: «Так деньги ж пропали, и взять их мог только он — какие улики ещё нужны?..» У нашего начальства (честные глазки, морда хитрющая) голос стал медовым как пряник: «А вы уверены, что деньги в тумбочке вообще были?.. Пить надо меньше, гражданин! Я вот, к примеру, сейчас даже на расстоянии чувствую, что вы находитесь в нетрезвом состоянии…» И — на стоявшего в сторонке дежурного по РОВД покосился, дескать: «а не свезти ли нам этого клеветника в ИВС, на 15 суток?!» Хорошо, пострадавший попался не из самых туповатых, вовремя догадался, куда дело клонит, и от греха подальше поскорее отвалил из дежурки… От его гнилой жалобы мы-то, конечно, отбоярились, но ведь проблема осталась: чужие денежки тютюкнулись, взять их мог только эксперт, и взял он — по глупому, внагляк, без всяких шансов факт этой кражи как-то скрыть, закамуфлировать… Да что там говорить, он всех подставил, и при этом, гнида — даже не поделился!.. Так что ещё пару раз беседовал с ним наш начальник, пытаясь официально выяснить, «было ль, не было ль?», а неофициально мы, опера, наезжали на него с предъявами: либо отдай баксы т е р п и л е, либо выставь нам на них пару-другую пузырей водяры!.. Но у кого нет совести, тот бессовестен до конца, — так мудак тот и не раскололся на кражонку… «Не я это, братцы!.. Чем угодно клянусь, хоть могилой своей мамочки!..» (Хорош заливать… мать-то у него ещё жива, между прочим!..) «А пострадавший тот просто ментовку ненавидит, мстит за что-то, вот и мажет грязью безвинно… Гадом буду, если хоть копейку себе присвоил!..» Плюнули мы на него, рукой махнули… была б хоть сумма заметная — тогда пытали бы его паяльником, а заводиться из-за такого мизера… Вот и ходи с подобными субъектами в разведку!..

4. ЭКО

Состав районного ЭКО небольшой, всего по штату здесь числится шесть человек, на деле же — только пять штыков: четверо мужиков и одна баба. Ещё одна сейчас — в декретном отпуске, а желающих занять её вакантное место начальство пока что не подыскало. При такой нищенской зарплате чтоб здесь работать — надо быть слегка пришибленным жизнью, а такого, ещё и со специальным образованием — найдёшь не сразу…

Долгие годы работал в райЭКО вначале простым сотрудником, а затем и начальником некий капитан Черничный, весьма заматеревший в ментовских официозах, буднях, и пьянках в узком кругу с равными по должности и званию дядечка. Прижимал он свой маленький коллектив… Да что там говорить — лютовал над ними как не знаю кто!..

Ведь для любого эксперта — криминалиста главный приработок — «левое» фотографирование. Казённая фототехника и фотолаборатория всегда под рукой, — тут сам Бог велел, прикупив фотобумагу и реактивы, искать «гражданских» клиентов и делать им фото на паспорт и всё прочее по цене чуточку ниже, чем у пользующегося всем своим частного фотографа. Ну вот, остаются люди после работы отпечатать «левые» заказы, а Черничный как заметит такое, так сразу — в крик: «А, сволочи., казнокрады вонючие, в государственной лаборатории да в рабочее время, да с использованием государственных негативов халтурите на свой карман!.. Не позволю, слышите?! Запрещаю!..»

Ему пытаются втолковать по-людски: «Ты что, Михалыч?.. И время уже не рабочее, вечер на дворе, и негативы с реактивами куплены на наши деньги… Ты чего?!.» А он аж слюной брызжет: «Пререкаться со мной, да?!. Лучше отпечатками пальцев с бульвара Металлургов займись, сколько раз уж тебе про них напоминать надо?!.», «Блин, Михалыч, ну ты даёшь… Мы ж те отпечатки с кражи на адресе у инженера Бибикова ещё на прошлой неделе отработали и следаку отослали, ты что — забыл?..» Но он и слушать ничего не хочет… Найдёт себе другой повод прицепиться — и давай «грузить»!..

Пресекал все возможности «левого» заработка, дрючил за это во все дырки, а сам, между прочим, именно этим увлечённо и занимался!.. В частности, долго мучил он руководство требованием: «Дайте нашему ЭКО видеокамеру, мы же с нею сможем сделать и то, и это…» Дали ему, то есть всему отделу, импортную видеокамеру, вымучил он её, и что ж?.. Прекрасно стал на ней подзарабатывать, снимая свадьбы, похороны и прочие нуждающиеся в увековечении мероприятия!.. Хорошие бабки брал за это, а чтоб подчинённые не возникали — затюкивал их безжалостно за сшибленные ими жалкие копейки… Сука!.. Начинал он в нашем РОВД ещё тогда, когда наши нынешние начальники были рядовыми операми и участковыми, — одно поколение, общая молодость, много всякого знают друг о друге… Привыкли начальники к нему, чтобы стали делать ему предъявы по каким-либо бытовым или личным мотивам — такого и представить невозможно, а по служебной линии приструнить его было бы им даже и небезопасно, он ведь при желании тоже мог бы немало про них порассказать…

Но настал долгожданный день — капитан Черничный ушёл на пенсию. Его сменил молодой (26 лет) старший лейтенант. Парень как парень, нормальный, спокойный, единственная проблема — возрастная, «на смену зрелому мужику пришёл жёлторотик!», трудновато поставить себя должным образом перед подчинёнными, да и начальники смотрят на такого со снисходительным прищуром…

Самому старшему в ЭКО эксперту сейчас — 45 лет. В милиции это уже — возраст. Трое детей у человека, и у жены — проблемы со здоровьем, так что деньги ему нужны позарез. Не так, чтобы — «любой ценой!», банк человек не пойдёт грабить и соседа по лестничной площадке не обворует, но в остальном главная цель жизни на сегодня — побольше зашибить, ничем иным товарищ не интересуется, сидит себе тихонечко в своём закутку, ни во что не вмешивается, сосёт живую копейку из желающих сфотографироваться…

Другой чуток помоложе, тридцати с хвостиком, судьбой ещё не заезжанный, потому и трепыхается, надеясь вынырнуть как-то на самую поверхность бытия… Вечно как придёшь к нему по служебной надобности, так начинаются подковырки: «А, гроза преступников явился!..» И строит из себя нечто умудрённое… Я, положим, тоже — строю, пыль в глаза не пустишь — себя не «поставишь»… Но не так же топорно и наигранно!.. Просишь его поскорее проявить фотоматериалы воспроизведения кражи, он — «О-о-о, это трудно… Тут очень много зависит от качества плёнки!..» Да какое там к хрену — «зависит»… Проявил, закрепил, высушил, собрал и отдал мне — вот и всё!..» С показной ответственностью относится к своей работе. Не то, чтоб плохо это, но опять-таки, меру надо знать… Как явимся на криминальный труп, так он, замешкавшись минут на десять где-то, является торжественно, и — прямо с порога: «О-о-о, какой у вас тут беспредел… Небось, опять труп качали ногами, и отпечатки пальцев наверняка со жмура снять никто не догадался!..» И что, начнёшь втолковывать ему, что покойника никто ногами не футболил, а отпечатки с пальчиков снять не успели только потому, сами только что прибыли, да и делать это обязан не кто-либо иной, как он сам, экспертик наш, собственноручно?.. Не будешь такое ему говорить, он же — нервный, он на нас и обидеться может, а завтра в каком-либо деле возьмёт да и нагадит!.. Многократно проверенная истина: не трогай сами знаете что, а то заблагоухает!..

Хотя по сути я и его понимаю: он искусственно создаёт важность окружающей его обстановки, пытаясь таким образом компенсировать жалкость и мизерность своего реального положения в жизни: рядовой ментовский эксперт, впереди — ничего хорошего… Жалкая и никчёмная судьба!..

…Единственная в ЭКО баба сейчас — весёлая, разбитная, любительница солёных анекдотов и простецкого трёпа, со стороны может даже показаться, что и гулящая… Но этого — ни-ни, внешние манеры зачастую обманчивы, иная ведёт себя на людях монашенкой, а как оказался с ней случайно, в кабинете наедине, так дверь — на замок, трусики — под стол, и ноги в раздвинутом состоянии — к потолку!.. А эта — нет, не нужно ей такое, нормальная семейная баба, двое детишек, муж-работяга, дом где-то в частном секторе, выращивают картошечку — огурчики и на базаре продают, так что интерес к приработкам у неё довольно ограниченный… Кстати, хотя смотрится она матюхой — колхозницей, но в своё время окончила школу милиции, и звание у неё такое же, как и у начальника ЭКО — старший лейтенант, В юности, небось, полковницей мечтала стать, а потом врубилась: всё — миражи… Это только кажется, что женщине в угрозыске работать чересчур тяжело, во всяком случае про эксперта-криминалиста такое не скажешь. Сидит себе с утра и до самого вечера в кабинете (эксперт сутки работает, двое — отдыхает), вяжет, книжки читает, и лишь иногда выезжает на какие-либо ЧП… Не работа, а курорт!..

Ну и самый молодой из экспертов… Тот самый, прохиндеистый… Тоже норовит обратиться с подковырочкой, с припрятанной усмешкой, как и «неунывайка», но если тот делает это хоть с какой-то разумной, объяснимой «производственной» целью, то у этого хитрованчика мотив сугубо личный — вполголоса поиздеваться над кем-то, оставшись при этом безнаказанным… Есть такая порода людей: завсегда — с фигой в кармане!.. Любит бухнуть и пожрать на халяву, обожает денежки, ещё больше обожает себя, ненаглядного… И есть у него такая интересная привычка: решать свои проблемы таким образом, чтобы за него все его дела делали другие, а он чтоб — отдыхал в сторонке…

5. СЛУЧАЙ НА НОВЫЙ ГОД

Небольшой пример для иллюстрации. Вроде бы — мелочь, но хорошо его характеризующая… Было это под Новый Год, когда всем угрозыском мы выполняли ответственейшее задание — добывали ёлки для доброй трети районного начальства… Спросите, какое отношение имеет к ёлкам угро?.. О, вы просто не знаете наших реалий, сейчас попробую немножко прояснить ситуацию… К 30 декабря каждый год внезапно оказывается, что куча влиятельного народа в районе срочно нуждается в ёлке!.. Казалось бы, чего проще — пойди и купи… Но это ведь кровные бабки платить придётся, а их — жалко, хочется схалявничать, «какая же мы, к ядрённой матери, власть, если не в состоянии бесплатно даже такую фигню раздобыть?!»

А раздобыть-то ведь ясно где — под Новый год предприимчивые люди КАМАЗами везут зелёные деревья в город и распродают желающим (и согласным за это платить!), получая приличную прибыль. Кто может помешать им в получении этой прибыли?.. Власть!.. А чем надо откупиться от власти, чтобы она не мешала?.. Правильно, от власти на Новый год следует откупиться ёлками!.. Отсюда вытекает задача: «наехать» на торговцев ёлками, поприжать маленько, и затем — договориться полюбовно, унеся подмышкой или увезя в багажнике «Жигулей» искомое количество пушистых красавиц!.. Но некоторым органам власти (почти всем практически!) западло разбойничать на большой дороге, вышибая из коммерсантов искомый продукт, поэтому и прокуратура, и суд, и различные отделы исполкома, и некоторые другие солидные учреждения и организации добычу новогодних ёлок перепоручают милиции. Скажем, нашему РОВД негласно спускается телефонная разнарядка: кровь из носа, но раздобыть столько-то ёлко-единиц!.. (И не каких-нибудь там бодяжных уродин, понятно, а самый что ни на есть первосорт!) Наше начальство прикидывает, сколько надо ему самому (и оно ж не глупое, чтобы ёлки за собственные денежки приобретать), а затем раскидывает соответственно увеличенное своими личными потребностями количество по различным отделам, пропорционально численности работающих там и возможностей «силового» наезда на торговцев: вы столько-то раздобудите ёлок в «общак», вы — столько-то, и т. д. Затем начальник отдела уголовного розыска, к примеру, кумекает, сколько к тому количеству надо накинуть, чтобы обеспечить ёлочками свою семью, семью своего взрослого сына, семью тёщи, будь она трижды… благословенна, ну и ещё одну женщину, о которой законная супруга никогда не узнает, но которая тоже не должна остаться на Новый год без пушистой красавицы… Получившаяся цифра делится между всеми без исключения рядовыми операми. Мне, например, на прошлый Новый год велели н а й т и пять ёлок. Я прикинул (жена мне ёлку заказывала, и ещё семье кумовьёв надо дать, они моего сынишку крестили, долг платежом красен), вывел итоговое: семь ёлочек!.. Это значит: ходи по району, ищи во дворах многоэтажек торгующих лесными красавицами прямо с машин широкоплечих дядь и для начала, показав им к с и в у, требуй лицензию на право торговли. Лицензия практически у всех имеется (чай, не первый год замужем, и приучены со всех сторон разрешительными бумажками прикрываться), но почти у всех разрешение на торговлю в лицензии даётся лишь с многозначительным уточнением: «…в установленных местах…» То есть — на рынках, куда покупателю ещё надо притопать, а вовсе не прямо у твоего родного подъезда, где так удобно: спустился вниз в лёгкой курточке, в двух шагах от двери подъезда купил ёлку — и тащи домой, устанавливать… Торговать ёлками во дворах — нельзя! А людям так — удобнее, однако власть — запрещает, но представители власти — живые люди со своими заботами, и так просто уговорить их закрыть глаза на происходящие нарушения… за две-три ёлочки с каждой машины, вестимо!..

«О чём базар, дорогой?!» — заслышав такие расклады, обычно восклицает очередной торговец, и предлагает мне выбрать самому, что ближе и милее глазу… Конечно, я беру хорошие деревца, но не нахальничаю, не хватаю наилучшие, я — не беспредельщик… Зачем лишний раз нервировать излишней требовательностью оказывающих тебе услугу людей?!. Беру с одной машину, с другой, с третьей, и, набрав искомое количество, отваливаю… Дело это простое, хоть и канительное, да и на душе немножко противно… Но жизнь вообще — сплошная блевотина, этим нас не удивишь…

Так вот, на последний Новый год является ко мне, собирающемуся в предновогоднее рейдирование по дворам, наш эксперт-хитрованчик, и просит: «Будь другом, добудь и для меня пару ёлок!..» Я по наивности даже обрадовался, думал: он решил двинуть на пару со мною!.. С напарником ведь завсегда сподручнее, мало ли на кого наткнёшься — встречаются и полные отморозки, ты ему про лицензию и необходимость от нахального мента откупиться толкуешь, а он сгоряча хватает топор и давай рубать на твоей черепушке ёлочные поленья… Но слышу — ничего подобного, «нет, с тобою пойти не могу, у меня срочные дела… так ты раздобудешь?..» Начинаю горячиться: «Да тебе и делать ничего не придётся, только постоишь, пока я разговаривать буду…», «Не-е-е, я не могу, извини… Так мы договорились?..» Во козёл, думаю… Пообещал ему, конечно. И, разумеется — ничего для него не достал… Перебьётся!.. Мы все — ленивые, но — не так же, чтоб у тебя от брошенного неудачно под ноги окурка начинала дымиться штанина, а ты вместо того, чтобы затушить пламя ладонью, просишь прохожих позвонить по 0–1 и вызвать пожарных… Совесть надо иметь!..

5. МОНОЛОГ ЭКСПЕРТА

Вот такие они, эксперты-криминалисты, если смотреть на них со стороны. Но что думают они сами о себе, о своей жизни и работе, о том, что окружает их и волнует?… Практически со всеми ними я хорошо знаком, многократно разговаривал на различные темы, зачастую — под водочку с закусоном, так что наслышался от них всякого и про всякое…

Вот кое-что из услышанного (даже не буду уточнять — от кого именно):

«Работать в милиции с каждым годом всё хуже и гаже… А куда деться? Некуда!.. Окончил техникум, отработал год на заводе, ушёл в армию, там исхитрился осесть в штабе, подсобником на кухне, — золотое место для умного человека!.. Все рано утречком топают на занятия, а я покосился на них через окошко — и на кухню, повару помогать… Все в армии тощают, а я — вернулся домой отъевшимся, как колобок!..

Дембельнулся, снова пришёл на завод, поработал немного, вижу — месяцами зарплату не платят, а так нельзя, я без денег жить — не умею…Тогда и надумал фотографом в милицию пойти, в удостоверении даже солидней записано: «Эксперт-криминалист»… Как бы и сотрудник органов, и научный работник одновременно… Почти не рискую, разве что когда идёшь на адрес, и не знаешь, что тебя там ждёт, может — и бандит в засаде, но на этот случай у меня за поясом пистолет, и всегда кто-то рядом, за кем можно укрыться…

Но работать всё равно — плохо… Средств у райотдела нет, экономия буквально на всём, многое из ранее обязательного уже не делаем, хотя инструкциями оно по-прежнему положено…

Кругом — зверьё!.. Особенно опера, эти вообще — волки, набрасываются скопом на людей, и у кого нет денег — волокут в тюрьму… Бухают по-чёрному, почти все — конченные алкаши, ничего святого за душой, и в мозгах — пусто… Как при этом преступников ухитряются ловить — понятия не имею!.. Начальство в РОВД тоже… пьёт, матюкается, гребет денежку лопатой отовсюду, где только можно, а что здание райотдела полуразрушено — так им что…В наших же кабинетах — трещины во всю стену, левое крыло здания заваливается в одну сторону, правое — в другую… Райотделовский гараж забит «уазиками» без колёс и стекол, двигатели раскурочены и проданы на детали в обмен на водку, посмотришь — словно автомобильное кладбище перед тобою… Ну полный разор!..

…Настоящей правды про милицию нигде нет. Ни в книгах, ни в газетах, Корецкий — и тот давно уж исписался… Шифрует про ментов: они-де вроде суперменов!» Ха-ха… «Менты», телесериал этот, в начале пытались сказать что-то стоящее, но потом забоялись, пошла лажа…

Всего у нас нет, все поголовно спились, начальство тупит, кто может брать взятки — берёт, остальные — завидуют… Вот о чём писать надо!.. Жаль, у меня нет литературного таланта, а то бы описал это похабство, ещё и бабки загрёб бы на этом…

Зарплата у меня — 30 долларов. (Разговор состоялся в 1999-м году). Кому-нибудь расскажешь — засмеют, а жить ведь как-то надо, жена с маленьким ребёнком, накорми и одень их, а на какие шиши?.. Делаю мелкие услуги людям, как-то перебиваюсь, но предлагают ведь — гроши…

Весь смысл ментовской работы сегодня — содрать с кого-либо побольше бабок. Если человек нормальный и хочет, чтобы мы пошли ему навстречу и закрыли глаза на его мелкие шалости с законом, он прямо так и говорит: «Ребята, сделайте!.. А я в долгу не останусь…» Такого, чтобы — пообещал, а потом не дал, такого не бывает, небезопасно в первую очередь для него самого… Тут сразу определяются для самих себя: предложить менту и позднее дать, или не предлагать и не давать, но если предложишь, менты сделают, а ты им не дашь — ой, плохо тебе будет!..

Когда ко мне обращаются с предложением «поспособствовать», я ещё смотрю, что за человек, — иной ведь такой жалкий доходяга, что пожалеешь и забесплатно ему подмогнёшь, грех с такого шкуру сдирать… А вот с тех, кто побогаче — святое дело содрать втридорога!.. Богатых терпеть не могу, мудаки все, ничуть меня ведь не лучше, так откуда у них могло взяться богатство?.. Ворюги!..

Работа неблагодарная, люди относятся неприязненно, «а-а-а, мусора приехали!..» А мы что, к тёще на блины прибыли?.. Мы приехали им же помогать!.. Я когда вижу, что хозяин обворованной квартиры — гнида, то стараюсь ему маленько нассать на голову… Хотя бы в том плане, чтобы не брать лишний раз отпечатки пальцев там, где они могли бы по идее оказаться. Не найдут вора — ну и хрен с ним, какая ни падаль он, но и этот т е р п и л а — ничуть не краше!..

Грабанули недавно хату одного банкира, так дело сразу же поставили на особый контроль столицы!.. Тут далеко не каждое убийство на подобный контроль ставят, а как финансиста пощипали маленько — так из-за заурядной кражонки столько шороха!.. А я смотрю на его развороченную воришками, но всё равно выглядящую шикарной двухэтажную берлогу — и душа радуется, «так вам и надо, паскуды!»

Кстати, кроме нашей СОГ из районной уголовки, туда ещё и спецы из городского управления по борьбе с оргпреступностью заявились… Посмотрел на них, подивился. Пальцы — веером, бриты наголо, у каждого — личные иномарки, мобилки, золотые цепухи на шеях, одеты в «фирму»… Борцы с оргпреступностью, мать их за ногу!.. Один увидал на трюмо шкатулку с незамеченным ворами р ы ж ь ё м, подошёл, посмотрел, надел на палец недоворованный массивный перстень: «О, эта «гайка» мне бы подошла!..» И двинулся было потихоньку к выходу. Пришлось напомнить ему, чтоб колечко снял, а то он по забывчивости мог бы и не догадаться… Другой по мобилке звонит своей халяве, договаривается насчёт свиданки, хихикает заливчасто… Ещё двое топчутся у меня перед носом, следы затаптывают, помощнички… Вроде бы чем-то дельным заняты, а присмотришься — только мешают, а то и вредят откровенно… Мы, районщики, пашем как папа Карло, а эти дурью маются, гондоны… Кстати, воров в итоге так и не нашли. И не удивительно, коль уж наше славное УБОП в это дело вклинилось!..

Как опера бандитов ловят — известно. «Сдаст» их кто-нибудь, возьмут бедолаг за шкирку, поломают ногами рёбра, они и сознаются… А я, эксперт, должен подтвердить их вину уликами и вещдоками: вот их отпечатки пальцев, вот найденные на месте такого-то преступления отпечатки, они — идентичны!.. Следовательно, опера вытрясли «сознанку» с реальных виновников, и их с легкой душой можно передавать в суд…

Но, допустим, он хоть и сознался, а пальчиков его на месте преступления нет — появляется пространство для маневров, с помощью опытного адвоката на суде можно доказать, что обвиняемый «кололся» на явку с повинной под ментовским «прессом», глядишь — и соскочит его подзащитный со статьи!..

Это я о том, что эксперт-криминалист для бандита — полезный человек… Да подойди ты ко мне, мил-человек, и скажи: вот тебе, парень, толстый качан инвалютной «капусты», и сделай так, чтобы, к примеру, отпечаток большого пальца на стекле обворованной квартиры в Тенистом переулке был подменен чьим-либо иным отпечатком… Неужто я бы отказал?! Там, на адресе — хорошенько почищенная домушниками бандерша, вся пасть в золотых коронках, вдова какого-то партбосса, пока отпечатки пальцев у неё снимал — сколько мне нервов помурыжила!.. А тут — симпатичный мужичонка, чем-то на моего дядю, сельского механизатора, похож… Почему же и не помочь такому, да не за так, а за инвалютный качанчик?!. Но — не подходят ко мне с таким. А точнее говоря — подходят, но — очень редко, и совсем не с такими суммами… Не догоняют граждане преступники насчет плюсов сотрудничества с экспертом, вот в чём фокус!..

Из них кто побашковитее — те отпечатки пальцев на месте преступления и не оставляют, вытирают тщательно со всех мест, к которым могли прикоснуться, а то и вовсе пользуется перчатками… Ну а если, как это чаще всего бывает теперь, на дело выходит какой-нибудь конченный наркоман или безголовая малолетка, щедро засеивающий места своих преступлений «пальчиками», то такой не понимает насчёт меня, насчёт пользы от сотрудничества со мною… Одним я не нужен, другие тупо не догоняют, в итоге на лапу берут опера да следаки, которые у бандитов завсегда перед глазами болтаются и кажутся им наиважнейшими фигурами, а нам, экспертам, хоть лапу от голодухи соси!..

За сколько лично я бы продался?.. Ну, это зависит от многих факторов, трудно сразу же определить сумму…

Тысяча долларов?.. Гм… Если честно, то иногда так прижмёт, что и за 20 баксов кому угодно задницу отлижешь!.. Но это только не когда бандит отнял у людей последнее, там я — принципиален… Ради напрасно обиженного готов и бесплатно поработать на износ, ну а для бандюганов — только за хорошую плату!..

Важно иметь в виду, что брать взятку нынче — небезопасно. Если ко мне подойдут средь бела дня и в открытую предложат на лапу некую очень большую лично для меня сумму (500 долларов, например!), то я ни за что не возьму… Страшно!.. Ведь эта ж мразь сразу же может после меня помчаться в прокуратуру и заявить, что я вымогал у него взятку, тогда у него есть шанс и свой вопросик успешно решить, и денежки сберечь, ем у ведь с ними расстаться — жаба давит… Такое сейчас — сплошь и рядом. Ну а прокурорские рады стараться, сами — махровые взяточники, вот и хотят показать, что со мздоимством борются…

Сейчас милиционера посадить — легче, чем преступника, все — грамотные, чуть что — бегут писать жалобы… Когда эти жалобы пишутся на мелкую сошку вроде меня — всё, из нас руководство тотчас делает стрелочников за всё плохое, что в милиции происходит, и — пожалуйте бриться… Как будто если меня бросить за решётку, так сразу же всё в державе изменится к лучшему!..

Внутренняя безопасность зверствует, хватает кого не лень, у них и план имеется: в год столько-то сотрудников органов внутренних дел изобличить и выгнать в шею, В отдельных службах — свои, подобные же планы… А, к примеру, в ГАИ, по слухам, указано каждому инспектору ежедневно задерживать по одному менту за нарушение правил дорожного движения, и за перевыполнение месячного плана наиболее отличившийся экипаж обещано премировать кожаными куртками!.. Своих метут, сволочи…

…Так что большие деньги я бы, пожалуй, взять не решился бы, ну их, дрожи потом… Лучше пусть уж заместо бабок за услугу мне ответной услугой отблагодарят, например — устроят на хорошую работу… Хорошую — в смысле денежную, я не переборчив, за 250 баксов в месяц (расценки — 1999 года) готов даже охранником потрудиться, дрожать ночи напролёт в будочке… Нигде не стыдно работать, и — никем, а стыдно лишь нищенствовать и вкалывать по-чёрному за гроши, да и те тебе потом норовят месяцами не выплачивать… Но не на каждую работу меня возьмут… что-то ментовское в лице появилось, многих это — отпугивает… Клеймо на всю оставшуюся жизнь, что ты… Ментовство — такая же отметина на душе, как и — судимость…

…Мы — рабы Системы, нужные ей лишь до тех пор, пока вкалываем на неё, а потом она отбрасывает нас или сжигает… Система играет людьми как пешками и жертвует ими, сталкивая лбами интересы различных своих служб… Конченное государство, пропащее оно… Я ненавижу нашу Родину, не люблю её, однозначно!.. Но — служу людям… Ищу какие-то возможности делать им добро, одновременно помогая себе самому… Когда у богатых отнимают часть их капиталов — только рад, а когда человек получку принёс домой, и её тут же склямзили, или, образно говоря, продал он последние трусы, чтобы на хлеб хватило, а у него тот хлеб в подъезде малолетки отняли — за такое надо мстить!.. Ты у государства воруй, или — у другого вора, а зачем обижать хороших людей?.. В мою квартиру полез бы кто — убью без лишних слов, ворьё — ненавижу… Если свидетелей вокруг нет — затащу труп в комнату, нож суну ему в руку, жене дам по морде, чтобы фингалом украсить, потом звякну по 0–2, скажу: влез неизвестный, угрожал ножом, избил жену, хотел меня кокнуть, вот я в порядке самообороны — и того… Жена мои слова, естественно, подтвердит, вот с рук и сошло бы…

Сейчас только полные кретины садятся в тюрьму. Жену сгоряча ухайдакал или по пьяни чего лишнего отмочил, отрезвел потом — и виниться… А человек с головой завсегда от срока или открутится. или откупится, да и не попадётся ни в жисть, ежели по-умному дельце сработает…

Работать тяжело что физически, что морально, а кто поможет — начальство?!. Ха!.. Сидит оно, бедное, и сутками напролёт думает, как бы тебе помочь поскорее!.. Сволочи… Они ж, гады ползучие, плевали на людей, подчинённых своих, держат за недочеловеков — винтиков… Я просто балдею, когда вижу, кого к нас с проверками из города и даже из области присылают… Ввалится к тебе в кабинет этакое взлахмоченно — испитое чудо в перьях с капитанскими или майорскими погонами, плюхнется на стул жирной задницей, и начнёт всякие вопросы задавать да в служебных бумагах копаться… И по вопросикам его видишь, что ну ничерта в специфике дела он не петрит, — типичный спец по «общему руководству процессом», ещё и пьяненький постоянно… Издёргает пустопорожними придирками вроде: «А почему у вас то — не так, и это — не этак?..», в обед сбегает в кафешку за углом, вернётся уже никакой, упившийся вусмерть, прям — таки в грязь!.. И ещё, свинья, норовит продолжить инспекцию… Еле на стуле держится, а туда же — продолжает шарить пальцем по бумажкам, любопытствовать: «А вот в этой графе вы должны б-ы-ы-ы-ы-ы-л-и-и-и-и-и…» И — свалится вместе со стулом, облив себя блевотиной, сладко захрапев. Оттащишь его на диванчик в углу, уложишь, накроешь парой газет, — так и валяется там до полного протрезвления… Очухается, прозевается, встанет, как ни в чём ни бывало сбегает в ту же кафешку опохмелиться, прибежит с порозовевшим носом, и давай по-новому чёс толкать: «А отчего тут то-то не так, а вот так?..» Ох и врезал бы фотоаппаратом по мутным гляделкам, но — нельзя, и по должности он старше, и по званию… И после всего этого прикажете работать честно и практически задарма?!.

…А покойнички эти у меня уж в печёнках… Скольких навидался и нафотографировался!.. Завалят на адресе 3–4 человека и дверь захлопнут. Соседи милицию вызывают недели через полторы, взятые измором трупным запахом. Приезжаем, вскрываем двери — мать родная, трупешники уж вздувшиеся, пахучие как не знаю кто, мухи над ними летают, червячки в них копошатся, тут же кровь разлилась щедро и запеклась, куски мяса и клубки внутренностей под ногами валяются и чавкают, когда на них случайно наступишь… А иногда ещё и приходится эти трупы на пару с кем-либо с адреса выносить, тогда вообще — амбец!.. Оно понятно, если б за каждого выволоченного из квартиры жмура давали хоть 10 долларов, тогда за сотню была б уже штука «зелени»… Так не платят ведь ни хрена!.. На халяву норовят использовать, «вам старший по званию приказывает — исполняйте!..» И волокёшь очередного покойничка, деваться некуда… Гниды!..

Нервишки шалят, разрядки хочется, иногда фокусничаешь… Скажем, фотографируешь девку голую, её сожитель прибил табуреткой по макушке, а сам потом двинул на кухню, квакнул двести грамм и на трубе над газовой плитой повесился… Так вот, щелкаешь над ней своим «Зенитом», а она распласталась роскошным телом, вся из себя грудастая и мандастая… Ну и отвлекаешься от ситуации!.. Смеха ради зажжённую свечку ей во влагалище воткнёшь и сделаешь фотку себе на память, будешь потом приятелям показывать со смешком, мол: «Смотрите — манда новогодняя!» Или, ухватив её за сочные груди, вертишь ими то так, то этак, смешливо приговаривая: «Эти сиськи с детства видели многих и многое!»

Но я такое не со зла делаю, а просто — нервы. Работа уж больно… отупляющая для души, если не искать отдушки — свихнёшься, или сопьёшься в два счёта, я гарантирую!..

Вообще же в быту я морально устойчив, верный семьянин, верней — не бывает. Иногда случается ситуация… Какая-нибудь бандитка помоложе и посмазливее предлагает в обмен на нужную ей услугу — себя… Так вот, я плату натурой никогда не возьму — психологически брезгую. Ни за что и никогда!.. А вот у оперов такое — обычное дело… Вертятся в определённом кругу, общаются со сбродом… водка, шмакодявки, всякая гниль… Это плохо, но в каком-то смысле неизбежно. Просто я таким быть не хочу и не буду, поэтому и в опера никогда не пойду.

…Не хочу быть опером!.. В бывшем ОБХСС работать или в ГАИ — это да, это по-моему, там работёнка чистая, и денежку себе можно сшибать…

Вообще я себя ментом не считаю. Менты — ловят преступников, полируют их до посинения, взятки берут, — ЭКО от этого далеко… В том числе — и от денег!.. Но зато совесть чиста, потому и сплю спокойно. Мечта есть — после смерти попасть в рай!.. А что, не заслужил разве?.. Впрочем, в Бога я как-то особенно не верю, так… думаю лишь иногда, что, может быть, где-то что-то такое и есть… В церковь не хожу принципиально. Священники — откормленные ряшки, корчат из себя святош, а сами потихонечку рублики точь в точь как и прочие сшибануть норовят, и мальчиков маленьких в попу любят… Ну их, лицемеров!..

Ещё с детства была у меня мечта — стать рыбаком. Не таким, что с берега на удочку ловит, а — на сейнере плавать по разным морям, и ловить рыбу сетью… Почему не устроился на сейнер?.. Всё потому же… Лень-матушка, там же вкалывать надо, ну его… Я себя цену знаю — самокритичный ленивый эгоист!.. А что, другие — ангелы?.. Все мы из одного теста сделаны, просто не каждый в своих грешках признаётся, как я… А я — честный.

…Замучило проклятое безденежье. И ограбить никого не могу — по характеру боязливый. Насмотрелся на работе, как менты бандитов ловят и потом издеваются над ними, и словно тормоза во мне включились, не могу никуда сунуться за длинным рубликом… Так только, по-мелкому… пошмонаешь где-нибудь, свиснешь копеечку… Но появись у меня серьёзный шанс, какой только раз в жизни может представиться, — ни за что не упущу!.. Скажем, знать бы, что у идущего передо мною на улице прохожего в кармане лежит миллион «баксов» — пошёл бы следом… Он — направо, и я — направо, он — в подъезд, и — я… А из подъезда живым выйдет только один из нас, однозначно!..

Но только нет рядом со мною никого с миллионом и без охраны, потому и живу я по-прежнему… Скудно, скучно и безнадёжно!..»