Из записок районного опера

1. СОВЕТЫ НОВИЧКАМ

…С чего начать мою исповедь?.. Пожалуй — с того, чем следовало бы заканчивать — с советов начинающему оперу, только что пришедшему на работу в угрозыск.

Эгей, желторотик!.. Первым делом — забудь всё, чему тебя учили в школе милиции, и что без устали внушали о твоей будущей профессии создатели многочисленных «милицейских» фильмов, книжек и статей…

Не будет в твоей жизни романтики… мудрых и всезнаающих начальников… обречённо падающую на колени перед правосудием преступность… благодарствующих родимой милиции мирных граждан… всей прочей лабуды, придуманной пропагандирующими «положительный имидж милиционера» вралями…

…Будет совсем другое — вонючие притоны… разложившиеся трупы в подвалах… руководящие долбоёбы на каждом шагу… ежедневная и никому не нужная суетиловка… бесконечность допросов, пьянок, перекуров, совещаний-заседаний… туберкулёзно харкающие и смрадно дышащие криминальные хари… исколотое, сгнивающее заживо наркоманьё… испитые, мочащиеся себе под ноги и блюющие на всё в округе шлюшки… грязь, кровь, слёзы, боль и дерьмо… Много-много всяческого дерьма!..

…Если тебе это — неприемлимо и невыносимо — тотчас беги из угрозыска!.. А если — нет, если хочешь остаться в угро, и работать там долго и плодотворно, — вот мои наставления, выстраданные несколькими годами моей собственной, пусть и не очень долгой, но до предела насыщенной событиями, мыслями, чувствами и поступкам службы…

Ничему не удивляйся!.. Никому не верь на сто процентов!.. Опасайся — всех, в особенности — тех, кто рядом с тобой, и старается казаться надёжным… Зачем старается?.. С какой целью?.. Что затевает против тебя?.. Будь всегда начеку… Но при этом — ничего не бойся… Страх губит раньше реальной опасности. Не поддавайся тревогам и опасениям. Будь сильнее собственного ужаса!..

А главное: — расстайся со своими иллюзиями и идеалами, со всем тем, что ранее составляло основу твоего мировоззрения… С чем ты в итоге останешься?.. А вот это уж зависит только от тебя…

Каждый идёт своей дорогой судьбы… Кто-то пашет как зверь, сцепив зубы и не обращая внимание на то, как живут и работают остальные… У кого-то цель и смысл всему — побольше заработать, и вообще — всячески устроиться и наловчиться… Есть и такие, кому важнее — самоутвердиться, прославиться, чем-либо удовлетворить тщеславие… В итоге у каждого есть шанс чего-либо добиться в жизни, — денег, славы, власти… Всего вместе, или — что-то одного из этого, — как удастся…

Найди собственную жизненную нишу, залезь в неё и сиди там, с годами завоёвывая себе авторитет конкретными поступками. При этом чья-то судьба — подниматься вверх, но не у всех… Из хорошего слесаря сплошь и рядом не получается хорошего директора завода… Но если тебе дано — развивайся ввысь, вширь, вглубь… В самых разнообразных направлениях!.. Развивай в себе лучшие качества, и познавай в окружающем мире что-то новое, становись умнее, опытнее, энергичнее, сильнее…

Везде — свои плюсы и минусы. В угрозыске — то же самое. Поступая на работу в милицию, о существовании многих из минусов я даже и не подозревал… Но жизнь столкнула меня с ними, устроила мне множество тяжких экзаменов, и пока что, мне кажется, я эти экзамены выдерживаю…

Что я сейчас мог бы сказать себе несколько — летней давности, только что пришедшему на работу в угрозыск?..

Да ничего не сказал бы!.. Себя надо делать самому, без подсказок и понуканий… Вроде бы, неплохо тебе, сегодняшнему, заполучить завтрашний багаж знаний и опыта… Но лишь когда ничто не подталкивает тебя в спину — лишь тогда появится возможность сделать собственный выбор…

Это — твоя жизнь, и ты сам себе определяешь, в каком направлении по ней идти… И сам отвечаешь перед собою последствия собственного выбора.

2. МИЛИЦЕЙСКИЕ ДЖУНГЛИ…

Иногда на допросах желающие меня задеть агрессивные сопляки кричат: «Сволочи!.. Чем вы отличаетесь от гестапо?!.»

Я обычно не отвечаю (то есть отвечаю, конечно, но — не словами, а силовыми жестами), однако и словесный ответ у меня имеется.

Он прост: ничем!..

Да-да, ничем мы не отличаемся от гестапо, и пусть заткнутся возмущающиеся по этому поводу болтливые краснобаи, любители изящной словесности… Что немецкое гестапо, что наша милиция — это два государственных учреждения, сотрудники которого получают зарплату за исполнение поставленных перед ними задач и функций. Если в объективно существующих ныне условиях удаётся добиваться этого, при наличных силах и ресурсах, в рамках действующих законов и инструкций, то мы остаёмся в этих рамках…

А нет — так нет!..

Каждое общество имеет такие правоохранительные органы, которых оно заслуживает… Что гестаповцы, что менты — все мы дети своего народа, частичка своей страны… Мы — такие же, как и остальные, мы просто не можем быть другими… Но, в отличие от прочих, мы — на виду. Наши недостатки и пороки слишком многих задевают… Однако чем же эти «многие» отличаются от нас?.. Ничем!.. И легко представить нас, поменявшимися местами…

Служба что в политической полиции, что в милиции — это грязная и неприятная работа, но тем не менее кто-то должен её делать!.. Без неё обществу — никак. Без грязноватых и воняющих дерьмом ассенизаторов — не будут исправно работать туалеты.

Я чувствую себя участником некой игры, где надо смотреть намного ходов вперёд, борясть со многими противниками одновременно. Это по-своему — интересно, и даже захватывающе, но ставка в игре — моя голова, и выйти из этой игры добровольно — трудно, а то и невозможно… Вот почему приходится играть до конца, рискуя, и теряя иногда всё… всё!..

Я — один из волков в сплочённой стае. Быть в стае и не исполнять её законы — немыслимо, во всяком случае — открыто… Можно лишь — притворяться волком, в душе продолжая оставаться человеком… Но слишком уж много душевных сил это требует… Система успешно ломала и перемалывала в жерновах и не таких, как я… Действительность мнёт и подминает, а я, дёргаясь и изворачиваясь, пытаюсь уцелеть, сохраниться хотя бы частично…

…В мире правят законы джунглей. За последние столетия мир не стал лучше, а только — хуже. Если тысячу лет назад некто, прикрывая свои низменные желания красивыми словами о благе общества, мог приказать убить десять, сто, тысячу или несколько тысяч человек, то сейчас этот некто способен одним нажатием кнопки уничтожить миллионы!.. миллиарды!.. всё человечество!.. Не забывая при этом повторять одураченным массам: «Я же не для себя — я для ваших интересов стараюсь!»

И не надо ставить нам в пример «демократический» Запад — там то же самое, но только закамуфлированнее… И потом, до нынешнего уровня правосознания и «гуманизма» они шли веками, пройдя через целые эпохи немыслимой жестокости…

В Японии, например, самурай имел право убить первого встречного лишь для того, чтобы проверить остроту своего меча. А в той же Англии был закон, по которому могли убить любого, кто приближался к судье без его разрешения на расстояние удара… Убили множество людей практически ни за что!.. Вешали за похищенную с господского поля куропатку, сжигали на костре только за то, что кому-то чей-то взгляд показался «ведьмовским»…

Фундамент западной демократии — кровь и человеческие черепа, а послушать их нынешние рассуждения — так такие все человеколюбы!.. А кто Югославию разбомбил в два счёта?! И никого не волновало, сколько мирных граждан погибнет… Отбомбились, отдохнули от бомбометания — и по новой ляпать языком о любви к ближнему…

Казнить садистов-маньяков и прочих убийц — нельзя, мол — не имеет государство права лишать человека жизни… А югославских женщин и детей разбомбить вместе с их домами — это можно, это гуманистам позволительно… Звери… Все — звери!..

И я — зверь.

Ментов, называют палачами… Палачей — презирают, так принято… Но палачи лишь исполняют приговоры судей, которых в обществе принято уважать. Где же логика?!. Её нет. Точнее есть — логика общества, не желающего отвечать за своё несовершенство, и ищущего козла отпущения. Не мы, дескать, грязненькие, а — они… Но каждый из нас — и палач, и жертва… Каждый!.. Уйти от этого невозможно, только — умереть. Пока ты жив — тебе не укрыться и от ответственности за творящееся вокруг, и от мук совести за это творящееся… А тот же журналист, пишущий смелые статьи о ментовском произволе — разве не палач он сам, карая острым словом тех, кого считает виновными?.. И он — палач, но почему-то считает себя — праведником!.. Хотя всё отличие его от меня — лишь в том, что я знаю ВСЮ правду о себе, а он о себе правды не знает и знать не хочет. Зато посвятил свою жизнь разоблачению других!..

Не я создал этот мир, и не мне его менять.

Я служу государству, это — моя работа, которой я зарабатываю на хлеб. При этом я вовсе не обязан любить своё государство (по-моему, только извращенец или окончательный Даун может любить тупой и бездушный державный механизм), но не являюсь я и каким-то там идейным борцом с ним. Нет у меня к нему в целом негативного отношения. Ненавидеть можно лишь кого-то конкретно, а как относиться к гранитному утёсу?.. к небу?.. к природной стихии?..

Отношусь к государству я примерно так же, как и к погоде на дворе. Она — есть, и в ней — какой-то смысл… Мне может не нравиться промозглый дождь, например, но если его не будет — то может не быть и будущего урожая…

Часто твердят: «Я не люблю милицию!» Допустим.

Но какую именно милицию вы не любите — следствие?.. ОМОН?.. угрозыск?.. паспортистов?.. участковых?.. патрульных?.. Ах, вы не всю милицию в целом имели в виду, а лишь некоторую её часть… Тех-то и тех-то — за то-то и то-то?.. А остальных тогда — за что же?.. Ах, за компанию?!. Ну-ну…

И что прикажете: менять всю плохую милицию на какую-то иную, совершенно другую и хорошую?!. Или вы против существования правоохранительных органов вообще?.. Ну и как же вам без неё придётся — наедине с ещё большими плохишами — бандюганами?!.

Глупо… Милиция — это люди. А люди — разные. Оттого и милиция — разная. Но только оплевать её, унизить, оскорбить тех, кто там работает и худо-бедно, но пытается служить интересам общества — куда легче, чем увидеть, услышать и понять…

3. ГИМН ОПЕРАМ

Слова «сыщик», «сыкарь» в угрозыске не привились, — холодные, ничего сердцу не говорящие слова…

«Мент» — лучше, но касается всех сотрудниках милиции, не только нас… Так же, как и ругательные словечки: «мусор» и «легавый».

«Опер» — хорошо, но не чётко. Оперативники есть во многих милицейских подразделениях — в бывшем ОБХСС, например, во внутренней безопасности, в инспекции по делам несовершеннолетних…

Лично мне нравится слово — «розыскник». В нём — и название структуры (уголовный розыск), и специфика деятельности (розыск преступников), и оттенок чего-то таинственного и привлекательного…

Розыскники — элита милиции, её самая боеспособная (в войне с криминалом) часть. Далеко не каждый годится для работы в у г о л о в к е. Здесь опер весь день — в бегах, в поисках и шевелении мозговыми извилинами… С раннего утра и до позднего вечера его окружают люди. Он постоянно реагирует на всякую случающуюся с ним хреновину. К нему со всех сторон стекается огромное количество всевозможной информации…

Положим, к любому из следователей она тоже стекается, но ему информация в принципе — не нужна… То есть чтобы она стала нужной ему — её ещё предстоит закрепить юридически, обставить со всех сторон всевозможными бумажками… Далеко не всегда следак считает это нужным, и тогда информация попросту пропадает…

А оперёнку-розыскнику «в хозяйстве» сгодится — всё. Он ежедневно переваривает огромный массив информации, обширная часть которой даже и не касается преступности. Опер всё время — в курсе «всего», на острие жизни, созвучен ритму времени, глубинной сущности бытия…

Наша служба либо быстро раздавливает человека, за ненадобностью отбрасывая прочь, либо — учит и воспитывает… Каждодневное нацеливание на конечный результат позитивно сказывается и в других, помимо милицейской, сферах деятельности… Розыскник всегда — внутренне отмобилизован, в любую секунду готов сорваться с места и куда-то стремглав бежать, что-то делать, чем-то занять руки и голову… Он — в движении!..

Рано или поздно любой из нас обучается выстраивать логическую цепочку действий для достижения поставленных целей, находить своеобразный алгоритм успеха в собственной жизнедеятельности, — шаг за шагом, ход за ходом… Совсем как в шахматной игре, когда сильный игрок предвидит развитие ситуации на много ходов вперёд!..

Не случайно большинство милицейских начальников — родом из угрозыска. Именно у этой ментовской категории мозги — изощреннее и дальновидней, характер — жёстче и целеустремленней, связи в разнообразных кругах — крепче и влиятельней… Слабаки в угро долго не держатся. Высокие темпы и жесточайшие требования выдерживают лишь сильные духом. Они конкурируют между собою, и в результате выживают и пробиваются наверх лишь сильнейшие, каждому из которых в умении выжить в экстремальных условиях равных — нет!..

Став начальником высокого ранга, «канцеляритом», опер не перестаёт быть розыскником. Такое уж устройство его тренированных мозгов: он должен постоянно вынюхивать, выслеживать, изобличать, настигать и одолевать в поединке…

У каждого из наших майоров и полковников осталась его личная, работающая только на него агентурная сеть, кропотливо сотканная им за предыдущее многолетнее оперство… И если ты, к примеру, уже замначальника горУВД, а к тебе приходит по делу давний сексот, и между делом сообщает некую информацию о совершённом в твоём городе преступлении, то что ж ты — положишь её под сукно?!. Ни боже мой!.. Если это — всего лишь вонючая кражонка, то, понятно, сам пачкаться не станешь, сольёшь информацию в РОВД… Но если — что-то серьёзное, тем более — мокруха, то не побрезгуешь и лично заняться, хотя это по должности вроде бы и не положено… Но — душа требует, понимаете?!. В ладошках свербит желание того самого мокрушника самолично найти и повязать…

…Опера — это те же самые обыкновенные люди, со своими большими и маленькими недостатками и грешками. В этом смысле мы ни капельки не отличаемся ни от обывателей, ни от тех же преступников…

Каждый из нас в меру туповат, ленив и распутен… Тот — растяпа и мямля… Этот — толков, но нет интереса к работе, нехотя работает из под палки. Когда достанут до печёнок начальственными попрёками и оттрахают многократно во все дырки — ишачит, но стоит на миг отпустить вожжи — начинает филонить, вместо дела придумывая всевозможные отмазки… И у третьего — какие-то свои тараканы в голове… и у десятого…

Но при всём при этом если брать в целом, то, под воздействием требований треклятого руководства и логики сложившихся вокруг нас обстоятельств, сутками и неделями напролёт пашем мы как черти, выполняя в итоге такой объём работы, который при наличных силах и ресурсах в принципе выполнить н е в о з м о ж н о!..

Обыватели нас не любят, криминалы — ненавидят…

Собственное начальство плюёт нам в души, интересуясь лишь конечными результатами, а не тем, ценой каких неимоверных усилий он был достигнут…

Газеты в нас плюются каждодневно, на телевидении мозоли уж на языках начесали рассказывать о ментовском садизме и дуболомстве…

Зарплата — мизер, да и ту не каждый месяц выплачивают… Здоровье — ни к чёрту, времени на семью — нет…

Взглянув на себя свежим взглядом со стороны — в ужас приходишь! Бежать из милиции скорёхонько — вот единственный выход!.. Но бежать — некуда, везде — одно и то же (где покруче, где — пожиже), да и привык уж к своему ремеслу…

…Практически не осталось в уголовке прежних зубров. Кто-то, пробившись в начальники, сделался для рядовых оперов недоступным, основная же масса — незаметно испарилась из органов.

Тот — спился, этот — ушёл на пенсию, того — посадили (з а к р ы т ь любого из оперов всегда есть за что!), те — осели там, где меньше требуют и больше платят…

Оперской молодёжи набираться уму-разуму практически не у кого. Учатся лишь на собственных ошибках, причём многие на этом — сгорают… Так из ста начинающих оперов в итоге получилось бы 60–80 хороших розыскников, а так — только двое-трое, да и то — если им повезёт…

Никто оперскую молодёжь не жалеет, не учит, не бережёт. Проработаешь в розыске лишь пару недель — и уже на тебя уже норовят скинуть расследование какого-нибудь мудреного гопа или мокрухи… Всем глубоко по барабану, способен ли ты с подобным делом справиться, не способен ли… «Обязан!» — и точка. У начальства это — единственный разговор.

Ничему не учат, однако конечный результат — дай!.. Не сумеешь, завалишь показатели раз, другой, третий — выгонят в два счёта, с этим быстро, кадры не берегут и не лелеют… Начальство беспокоят лишь их собственные шкуры…

Ну а если я хоть как-нибудь, но стараюсь, тяну лямку с 6 утра и до 23.00 вечера, тогда — держат, «так и быть, работай покаместь, паря!» Но при этом — долбают всячески, требуют несусветное, жмут до упора…

Но если, несмотря на рутину и всеобщую глупость, начнёт у меня что-нибудь получаться… Если сумею найти нужных людей, и нащупать каналы воздействия на них… Если буду не только по притонам шляться и морды бить нарколыжному сброду, но и — грамотно вербовать, расследовать, делать что-либо полезное, достигать нужное именно делу, а не бумаге и не моим начальникам… Вот тогда, может быть… я говорю: может быть!..тогда когда-нибудь почую в себе неосознанную гордость: «А ведь получается, ёлы-палы!.. А ведь кое — что уж выходит!..»

Но это — исключительно моя личная победа. Жду ли я от своих отцов-командиров слов восхищения и благодарности за неё?.. Хо!.. Понимаю прекрасно: хрен от них хорошего дождёшься… Что моё — то лишь мне и интересно, начальство же колышется лишь двумя вещами: чтоб давал показатели на уровне, и чтобы с ним не переругивался, когда оно, руководство, надумает в очередной раз тыкать мне свои ценные указания…

Розыскники в массе — народ дружный. В одиночку и бандитов не одолеешь, и от начальства не отобьёшься… Есть множество ситуаций, когда лишь от твоего напарника зависит, будешь ли ты в оконцовке на коне, или же — раздавлен тяжёлым колесом доли… Никому не хочется — под колесо, вот локоть о локоть с боевыми побратимами от судьбы-суки и отбиваемся!..

Все мы — люди одного сорта, примерно одинакового профессионального уровня. Но у каждого — своя особинка, свои плюсы и минусы,

Один — психикой гибче, глубже понимает людей, все внутренние пружины и механизмы людского естества… Незаменим как агентурист, и к любому подыщет ключик, свой специфический подход. И на допросах, когда надо разговорить нужного «клиента», ему равных нет…

Другой — внимателен к мелочам, подмечает всё — особым образом примятый окурок «Примы» под стулом на притоне (а точно такой был найден на месте ограбления гражданки Клёпкиной в прошлом месяце), слегка порозовевшие щёки хозяйки притона на вопрос о нынешнем месте работы её родимого сыночка (значит, верна информация о том, что Вадик Стропалов устроился стриптизёром в ночной клуб «Серая Шейка», контролируемый группировкой Вани Чёрного), ещё множество других подробностей и деталей, которые легко ускользнутот внимания другого человека, им же — замечены и правильно поняты…

У третьего — интуиция зверская!.. Бывает так: никаких зацепок, лишь что-то отдалённо маячит в тумане, этакий проблеск во мгле, заметить его невозможно — только почувствовать присутствие, вот он — и ч у е т, первым из всех, а уж затем — и остальные, присмотревшись, тоже начинают что-то замечать…

Четвёртый — упрямец. Упёрся буром, вцепился как бульдог, и — держит, не отпускает до конца, в финале глядь: а ведь что-то начало вырисовываться!..

Пятый — смелый до безумия, в угрозыске шибко отчаянные не нужны, это тебе не ОМОН, но иногда и здесь случаются острые ситуации, тогда есть за кого укрыться… Но если даже ничего особо рискового и не происходит — всё равно приятно знать, что среди нас есть свой Рэмбо.

…Итак, живём — по-братски, друг на друга начальству не стучим, спины коллег — прикрываем, про подлянку товарищу — и думать не моги…

Конфликты?.. Бывает, где ж без них, но — несерьёзные, без долгих обид, злопамятства и двурушничества… Скажем, у меня — своя «территория», а у опера Игорька — своя. Он норовит какой-нибудь матерьяльчик по уличному гоп-стопу спихнуть на мою «землю» (одна половина улицы — «его», вторая — «моя», есть возможности для закулисных маневров), ну а я, естественно, пытаюсь закрутить в обратную сторону… Но это и не конфликт даже, а так… лёгкая разминка ума и характеров!..

Во всём мы примерно одинаковы — даже в доходах. (В смысле: все — практически нищие!..) Порою из школы милиции придёт какой-нибудь новоиспечённый лейтенантик, — носик к верху, ездит на подержанном папином «рено», строит из себя крутояра, хотя в работе пока что — фраер…

Проходит время, обкатается новичок в конкретных условиях, и если не испарится быстро в неведомом направлении — то приспособится к реалиям, приноровится, притрётся… Сперва — с «рено» как-то незаметно пересядет на трамвай, а там — бумажник в его кармане начнёт съёживаться в объёмах и достоинстве ассигнаций…

Иначе — не получается. Иначе — нельзя. Смотреться белой вороной в «серо-чёрном» оперском коллективе — значит, становиться всеми не любимыми одиночками…

А таким у нас — ходу нет!..

Среди однородной массы сотрудников уголовного розыска (все — примерно одинакового возраста, комплекции, темперамента, ума, характера, и биографии) яркими пятнышками выделяются некоторые уж очень чем-то выделяющиеся индивидуумы…

1. ВЕСЕЛЬЧАК

Взять хотя бы Саньку Кириллова, «территориала» из соседнего со мною кабинетика. Краснорожий, глаза-щёлочки, упитанные щёчки, на хомячка похож. Но хомяк — животное безвредное, а Саньке безвредным не назовёшь…

Допрашивал он как-то по-особенному…

Допустим, сидит перед ним на табуретке подозреваемый в чём-либо гражданин, и гонит понятно что: там — не был, того — не делал, а о про такое — и понятия не имеет… Старинная, множество раз слышанная любым из оперативников песня!..

Так вот, слушает Кириллов молча, похаживая по кабинету то вдоль, то поперёк, и головой согласно кивает, мол: «Верю я, верю!», и: «Наверняка всё так и было, без сомнения!..» И при этом весь из себя — вдумчивый, задушевный, свойский… Вот подозреваемый и перестаёт пугаться возможных неприятностей. Наоборот — смелеет, широко расправляет плечи, крепчает голосом, и, утверждающе помахивая в такт своим словам рукою, чуть ли не диктует оперу, как тому следует обрисовать в служебных бумаженциях картину произошедшего, и в какую сторону направлять расследование…

И в этот момент полнейшего упоения допрашиваемого своей пламенной речи Санька, вдруг остановив его лёгким прикосновением к плечу или руке, спрашивает с вежливым спокойствием: «Тебе вмазать, чтобы не хренел, или сам усохнешь?..»

Не врубившись, подозреваемый ошарашивается:: «Что-что?!»

«То самое…» — с улыбкой поясняет опер, мгновенно хватает со стола дубинку и больно бьёт простофилю по колену. «Ах!..» — изумлённо дёргается тот, отшатываясь.

Санька — сама доброжелательность. Радостно щурится: «Продолжай, продолжай… Я тебе не мешаю…»

После минутной паузы, потирая ушибленное колено и испуганно пялясь на вновь застывшую на столе дубинку, подозреваемый продолжает… Вначале — осмотрительно, памятуя о внезапном ударе, но затем, успокоившись и придя к выводу, что то была какая-то нелепая случайность, тихонечко выруливает на прежнюю дорожку… Но только-только повышает он голос до прежних высот правдивости и самоуверенности, как дубиночка срывается со стола, и по другому его колену — хрясь!..

«Ой!» — подскакивает на месте допрашиваемый, широко распахнув глаза на оперуполномоченного. И что особо потрясает его: Санька… улыбается!.. Да-да, он даже смеется, весело и миролюбиво…»Говори-говори, я внимательно слушаю!..» — сквозь заливчасто — звонкий смех просит Кириллов.

Подозреваемый молчит, боясь произнести хоть слово, но дубинка предупреждающе вздрагивает, и он тотчас начинает говорить… Говорит, говорит, говорит…

Бац — дубинкой по коленной чашечке!..

И сразу — серебристое хохотание Санька, и его просительное: «Продолжай, чего встал… Не обращай на меня внимание!..»

Ничё себе… «не обращай внимание»… Отмалчиваться — нельзя (за это Кириллов тоже бьёт), но и говорить не получается, — то правой рукой лупит «демократизатором» Санька, то левой, и всё — весело, заливчасто, оптимистично!..

Случайно заглянувшие в РОВД и проходящие мимо дверей кирилловского кабинета мирные граждане, слыша звонкий как колокольчик смех из-за дверей, невольно улыбаются. Дескать: весело мужики здесь живут!.. Не знают, наивные, что не анекдоты за тою дверью рассказывают, и не корефану подмышкой щекочут, а живого человека мордуют!.. Правда, он в 98 % — мразь, бандит, урка блатная, но тем не менее и он — живая душа, и ему от битья — больно, а вдвойне больно — когда вот так бьют, с улыбочкой, со смехом и щутками-прибаутками…

Оригинально «колол» наш контингент Кириллов, изобретательно, радостно даже, но был в его действиях какой-то… потаённый обман, что ли…

Розыскники — народ простой, вне пределов оперативных комбинаций и взаимоотношений с начальством, в общем-то — бесхитростный. И коль уж колотишь гражданина как боксёрскую грушу, то будь добр — изобрази ментовскую сердитость, сверкни грозно глазками, прохрипи клиенту страшилку из подходящего к данному случаю репертуара, типа: «Колись на сознанку, сучара, а не то я начну сердиться!»,

Если же, напротив, улыбаешься ты своему собеседнику, и словами в него пуляешь исключительно ласкательно — душевными, то как же такого одновременно — и бить?.. Не созвучно!..

Так, чтобы сперва — улыбаться, а потом — избивать, или сперва колотить, а затем — ласково беседовать, — такое случается часто, но чтоб — одновременно?..

Кстати, и оперим Кириллов не так чтоб очень… П о л я н у в кабаке организовать, или парочку шлюшек в райотдел для ускоренного оперразврата доставить — это да, тут он виртуоз… И водку притащит не галимую, и мяса дармового притарабанит сколько надо, и приведённые им бабёнки окажутся не трипперщицами, которых и в трёх гондонах трахать страшно, а вполне терпимых кондиций…

Но как до работы доходило, до кропотливого многодневного выслеживания нужных нам человечков, до деликатно-штучной обработки агентуры, или ещё чего-нибудь оперативно — розыскного, тут он — филонил, жуткую ленился, попросту говоря — хрен забил на службе, причём нисколечко этого не скрывал…

И ещё…

Все опера, склонны любое нераскрытое преступление — «глухарь» подвесить на какого-либо ранее уже задержанного бандита… Ему ж, собаке, всё равно, к примеру, за 5 краж он попадёт за решётку или за 8, вот пусть три «левых», совершенных другими, так и не изобличёнными нами бандитами кражонки он на себя и возьмёт, а мы за то — жратву ему в камеру подкинем, курева, чая, а то и ш и р н у т ь с я позволим. Это — обычная, широко распространённая практика…

Но, как правило, перед тем, как к каждой зарегистрированной краже или иному преступлению присобачить «левого» виновника, опера честно пытаются поймать настоящего преступника, и уж только если не выгорит — начинают «химичить»… А Санёк — и не пытался!.. Получил от дежурного заявку на «кражу личного имущества» (это когда не смог дежурный отбиться от заявителя, хотя и уговаривал его, и выпихивал, и разве только ногой в лицо не бил), и — сразу же ищет «левака», среди сидящих у нас в «обезьяннике»…

В результате такой гнилой тактики позднее возникает масса проблем. Скажем, спустя время берём мы с поличным очередного домушника, раскалываем его и на ряд предыдущих эпизодов преступной деятельности, пытаемся оформить эту «явку с повинной» документально, а — хрен всем в зад!.. Кирилловым эти эпизоды, оказывается, давно навешаны на совершенно другого лоха… Ещё и дело сшил такими гнилыми нитками, что просто удивительно, как следак подобный фуфляк принял в производство, и начал готовить к суду… Без «химии» в нашем деле — нельзя, но — не зарываться же, помнить меру… Ну и ещё должна быть какая-то профессиональная гордость!.. Каждая Санькина тупая отмазка давала какому-нибудь ворюге лишних пару недель вольготничать на свободе и творить всякое, тогда как можно было его реально з а к р ы т ь куда раньше…

…В общем, лёгкая неприязнь к оперу-весельчаку среди его коллег потихоньку переросла в откровенную не-любовь. Если честно — раздражал он нас, и хотелось от него избавиться…

Решили сыграть на двух обстоятельствах: его трусоватости (товарищей не обманешь — в рискованных ситуациях замечалось, что мандражит Санька больше положенного, что и понятно: на бандитский нож или с т в о л грудью шагать — это тебе не беззащитного человека в кабинетике уродовать!), а также тем, что среди райкриминалитета имел Санька репутация окончательного дерьмовщика. Дескать: «Ну ладно, бьют опера… работа у них такая… Но чтобы при этом — ещё и смеяться?!. У, сука!..»

И вот, в присутствии Кириллова, опера на полном серьёзе зарассуждали между собою о том, каким же бесчеловечным издевательствам повергаются со стороны бандитов попавшие за решётку бывшие сотрудники правоохранительных органов. По идее, их в тюрьмах и «зонах» содержат отдельно от прочих уголовных элементов (вплоть до отдельных колоний для них), но на практике сплошь и рядом это правило нарушается, особенно в СИЗО, — то ли в документах напутали, то ли специально кому-то бяку подстроили…

Ну и резвились хлопцы, в лицах представляя, как встретят блатняки случайно попавшего в их камеру бывшего м у с о р а («да вот хотя бы тебя, Санёк!»). Особенно — если среди них окажется кто-нибудь из его «клиентуры», кого он ранее самолично в места заключения спровадил («слышь, Сашок, — ох худо тебе в этом случае придётся!..»). И напрягали буйную фантазию, описывая приёмы и методы воздействия бандитов на оказавшийся в их полном распоряжении хрупкий организм товарища старшего лейтенанта милиции Кириллова… Тут тебе — и миской по мошонке, и изъеденным сифилисом членом — по губам, и даже ломиком — в задний проход (откуда в строго охраняемой камере окажется ломик — никто не уточнял, — молча подразумевалось, что от бандитов жди чего угодно!).

Внимательно слушал Санька, скучнел физией, скрипел зубами, — явно ему не нравились наши разговоры, а чего — понять трудно, потому как про то помалкивал…

И начали с какого-то момента замечать, что смолк из кирилловского кабинетика его звонкий добродушный хохоток… Испортили мы настроение человеку капитально, ну ни малейшего настроения трудиться!.. Специально уточнили у допрашиваемых Санькой бандитов, те подтвердили: никого не бьёт больше Кириллов, даже и пальцем боится тронуть… Но может — и не боится, а просто не просится дубинка в руку без звонкой улыбки, не клеится без хохота это дело… Смеяться же Санька больше не мог, отравлен был тревогами его былой оптимизм…

А тут, как бы в подмогу нам, начальство озвучило на одном из совещаний очередную из своих бредовых идей: изобличённых в злоупотреблениях сотрудников органов не в «спецзонах» надо-де держать, а — в самых обыкновенных… Пусть все менты знают, что именно там, среди бандитов, «в случае чего», они и окажутся — может, хоть это удержит от злоупотреблений!..

Ох уж это сучье командирское племя!.. Значит, чем больше плохого мент сделал бандитам в промежутках между злоупотреблениями, тем беспощадней бандиты к нему будут злобствовать, когда он сам окажется в тюряге… Отсюда напрашивался вывод: живи с бандитами мирно, мент, тогда и с тобою, когда сам загремишь, тоже будут обращаться по-людски… Короче, эффект от нововведений начальства нарисовался прямо противоположный желаемому!..

Ну и, понятно, радостно сообщили наши Кириллову, кого первым, по общему мнению, начальство решило таким образом подставить и сгноить в заключении среди блатарей…

Совсем почернел лицом Санёк… Не то что смеяться — разговаривать перестал!.. На реплики не отвечал, и сам ничего не говорил, всё какую-то свою тяжкую долю думал…

Потом как-то быстренько побегал по врачам, оформил себе увольнение со службы по состоянию здоровья (кучу хворей у него врачи выискали, — как он с таким неподъёмным грузом болячек ещё и смеялся?!), и, от греха подальше, укатил куда-то не то что из города, но и из области!..

Опера лишь недоумённо пальцами у виска покрутили. Странный Санька какой-то…

Совсем шуток не понимает человек!..

2. БАРАН

Вот ещё колоритный персонаж…

…Перешёл к нам в районную уголовку из патрульно-постовой службы. Имел тогда сержантское звание, за что «Сержантом» за глаза его все долго и величали… Но потом — окончил-отмучил школу милиции, прежнее погоняло потеряло смысл, и теперь кличут его (опять-таки заочно) — «Бараном» или «Барашком», причём не потому, что фамилия у него — Баранов или как-то схожа с этим, а из-за его любимой присказки, в ответ на постоянную ругань в его адрес и обвинения в тупоумии: «Это мы ещё посмотрим, кто из нас баран…» А чего смотреть?.. Будто и так не ясно!

Типаж исполнительного болвана: куда пошлют — туда и идёт, чего велят — то и делает, в пределах понимания… Но ведь не секёт ни черта!.. Потому и делает всё хреново, без малейшего понятия, зачем его посылали, и какой результат от него требовался…

Скажем, однажды вечером в подворотне избили парня, надавали по рёбрам, немножечко голову проломили, короче — изувечили!.. Лежит в больнице, в сознанке, но описать нападавших не может — был поддат, а во дворе — темновато… Типичные тяжкие телесные — «глухарь», ни хрена там не найти, а только отчётность испоганишь, и это — перед самым подведением итогов третьего квартала!..

Посылаем сержанта (он тогда школу милиции ещё не окончил). Задание ему: убедить т е р п и л у дать показания в духе того, что в нетрезвом виде поднимался он по лестнице, споткнулся, упал… И, скатившись по ступенькам с 9-го этажа на 1-й, нанёс себе множественные травмы и ушибы… Как средство нажима на потерпевшего — порекомендовали намекнуть: «Мы ведь можем изобразить всё в бумагах как результат драки с обоюдной виной, тогда и тебе статья за «хулиганку» светит…»

Выслушал сержантишко наставления руководства, кивнул головой в духе: «Будет сделано!», попёр в больничку… Вернулся оттуда — с заявой пострадавшего: «…на меня напали… нанесли тяжкие телесные… требую разыскать виновных и наказать по всей строгости…»

Начальника угро перекосило: «Ты чё сотворил, хрен моржовый?!. Ржа трипперная, на фиг ты этой подлянкой бумагу загадил?!. Тебя разве за этим посылали, чучело?!.» А эта умора лишь руками разводит: «Но что я мог?.. Как он рассказывал, так я и записывал…»

Ох,…вашу маму…за ногу!..

Да куда ж такого — в угрозыск?!. Тут — работа тонкая, штучная, для умеющих шевелить мозговыми извилинами, а ему же и шевельнуть нечем!. Ну полный звездец!..

С тех пор — пошло-покатилось… Что ни поручишь — идёт и делает. Начнёшь проверять результаты — за голову хватаешься!..

Как-то послали его на адрес, подозреваемого в РОВД на допрос привести. Двинул, через полчаса возвращается один. «А где такой-то?..», «Не пошёл. Занят. Обещал завтра сам прийти. Я его уговаривал, но…»

Старший опер позеленел от злости: «Так-растак-перетак, балалайка всем в рот, ты его что — на свою свадьбу приглашал?!. Тебе его привести велели!.. Заставить придти, слышишь?!. А теперь, блин, его там уж наверняка и след простыл…»

Сержант зашевелил морщинами на лбу, размышляя: может, и впрямь стоило ещё как-нибудь попросить гражданина подозреваемого?.. Потом — залыбился: «А чего — простыл?.. Небось, так дома и сидит…»

Ну что возьмёшь с придурка?!.

Без особой надежды, лишь на всякий случай, снова послали на адрес оперов. И хорошо, что бандюга оказался ещё тупее, чем наш сотрудник, и после его визита спокойно лёг спать. Вышибли двери опера, сонным с постели за шкирку его сдёрнули, приволокли в райотдел… Но не всегда ж такая везуха!..

Или ещё случай: поздним вечером убили мужика на детской площадке между домами. В подобных случаях делают поквартирный обход в окрестных домах: кто что видел, слышал или что-нибудь знает о произошедшем?.. Нашему орлу сизокрылому поручили отработать два подъезда в 9-этажке. Взял он ручку, взял чистые бланки протоколов опросов, и пошёл… Не было его долго. Сказать, что всё это время он пропинал балды в близлежащей пивнухе — так нет, все квартиры он реально посетил, и со всеми их обитателями побеседовал. Старательно выяснил, кто из квартировладельцев чем занимается, на какие доходы живёт, имеет ли автотранспорт и не снятые судимости, в общем — собрал самые разнообразные сведения… Единственно, о чём забыл спросить — это о событиях того самого вечера, когда произошло убийство!..

Начальник угрозыска был в шоке. «Ты что, специально?!» — орал он, махая в воздухе кулаками и брызжа во все стороны слюной. Баран развёл руками: «Так вы ж ничего не сказали…»

Оказывается, ему сообщили о произошедшем убийстве, и поручили провести поквартирный обход двух подъездов, а о том, что во время этого обхода именно о произошедшем и следует расспрашивать — сказали вскользь, а то и вовсе не упомянули, исходя из того, что это ж и так — очевидно… Но это — смотря кому!..

Но за художества эти его из органов не попёрли. У нас система какая-то странная… С одной стороны, выгнать в шею могут за любой пустяк, скажем — не фирменные ботинки к мундиру надел, или своему начальству нагрубил сгоряча… Но с другой — хрен кого-нибудь выгонят, пока чего-нибудь совсем уж из ряда вон не натворит, а так — будут тянуть до последнего, песоча на всех оперативках и собраниях-заседаниях…

Короче, продолжал он честно вкалывать и дальше. И, как я уже говорил, успешно окончил школу милиции и получил лейтенантские погоны. Из младшего оперуполномоченного стал полноправным опером. Теперь ему фигню какую-нибудь не поручишь, что ты… Он же — офицер, без пяти минут милицейский маршал!.. Ну а серьёзное ему что-либо поручать начальство откровенно побаивалось… Как т а к о м у, к примеру, доверишь картотеку секретных сотрудников?.. Он же всю агентуру спалит в два счёта!..

И оперативную комбинацию с помощью такого долдона не провернёшь, услышит замысел — озадачится: «Вызвать такого-то в РОВД, оформить его за хулиганку в райотделе на 15 суток и поместить в ИВС для внутрикамерной обработки, говорите?.. А если он в РОВД не станет хулиганствовать?..»

И старший опер, и замначальника районной уголовки, и сам начальник — все от него млели… Сколько он от них ругани наслышался, сколько ушат словесной грязи ему на голову вылили — больше, чем всем остальным операм, вместе взятым! Хотя ведь и остальные слышали регулярно отнюдь не гимны в свою честь, и вовсе не райским нектаром их начальство обливало…

Но вот чем он всех подкупал: на любую ругань реагировал спокойно. Что ни тявкай ему в лицо — внимательно выслушивает, сохраняя задумчивость физиономии. С начальственными попрёками — немедленно согласится («да, тут я маленько недоработал…»), от товарищеских разносов — отшучится или отделается своим фирменным: «Ну это мы ещё посмотрим, кто из нас баран…» Так что в итоге никто на него зла не держит, и долго — не сердится… Поорали на болвана, помахали кулачищами перед его озадаченной носярой, потоптали ножками — и успокоились, утешились его миролюбивыми оправданиями, — до следующего закидона…

…Чего у оперов, при всех их недостатках, не отнимешь — это самоотверженности. Пашем по 10–12 часов в сутки, а иногда и больше. Иначе — нельзя, слишком многое наваливает на нас руководство, и очень уж жёстко контролирует исполнение…

А вот Баран — не усердствует!.. Да-да, при внешней дубоватости, про своё конституционное право на полноценный отдых он не забывает ни на секунду, и при малейшей возможности им активно пользуется…

Скажем, заимел интересную привычку ездить днём обедать — к себе домой. В этом не было бы ничего примечательного, и многие из оперов делают то же самое, но только живут эти «многие» — рядом с райотделом, тогда как он — на противоположном конце города!.. Час уходит на дорогу в один конец, ещё час — в другой, прибавьте минут сорок — на сам обед и послеобеденный отдых… На три часа самовольно сократил он свой рабочий день!.. А начальство — бегает, а начальство — надрывается: «Где такой-то?!. Он нам срочно нужен!» А этот мудак — у себя дома, почивает на диване, переваривая пищу, свежей газеткой листает…

И опять на него орали — бесновались, снова он ресницами в ответ хлопал и руками разводил, бормочя печально: «Виноват, исправлюсь!», или протестующее бася: «Это мы ещё посмотрим, кто из нас…»

Впрочем, после дикого ора начальника угрозыска свою манеру отбывать на обеденный перерыв Баран всё-таки сократил… Зато вечером, после шести, уже поглядывает на часы с озабоченным видом, дескать: «Хлопцы, а не пора ли нам — по домам?..»

А после семи часов — и вовсе усиленно томится, намекающе ключами в кармане звякает, кашляет, чихает, испускает газы, двигает стулом, беспокойно ходит по кабинету, описывая овалы, постепенно приближающие его к входной двери, — чтобы при первой же возможности слинять…

И это — не взирая на окружающую обстановку, на то, чем занимаются в данный момент коллеги. Допрашиваем ли мы рецидивиста с четырьмя судимостями за плечами, обсуждаем ли детали предстоящего «наезда» на бандитский притон с вполне возможной перестрелкой, или же, наконец, коллективно пьём водку в честь благополучно поступившего на учёбу в Академию МВД боевого товарища — ему по барабану, подумаешь — допрос, перестрелка или пьянка (кстати, единственный из всего личного состава райугрозыска — он абсолютно не пьёт, и именно по убеждению, а не из-за того, что — язвенник)… Неважно это, пустяшно и зряшно, а важно и принципиально — то, что он хочет домой. Устал, отдыха желает — ясно?!.

Однажды он всех убил…

В соседнем районе случилось ЧП: при задержании бандита тот сумел ножиком зарезать милиционера, и дать дёру. В таких случаях кипеж — на весь город, а то и область… Вот и в этот раз городские райотделы подняли на уши, введя в действие общегородской план «Перехват», — личному составу роздали оружие, и, разбив людей на группы, каждую из них обязали тщательно прочесать отведённый ей кусок города: отработка адресов (особенно — криминальных), проверка чердаков, подвалов и сараев, рейдирование улиц, переулков и проходных дворов… Одной из таких групп в составе семи оперов и участковых поручили руководить мне.

Засели в моём кабинете, обсуждаем детали предстоящей операции. Баран, тоже включённый в мою группу, сидит рядом, внимательно слушает, кивает головою… И вот, когда я говорю: «А в 18.30 мы группами по два-три человека приступим к прочёсыванию лесопосадки…», этот чудик вдруг с важным видом заявляет: «Не-е, это я уж не смогу, в начале седьмого мне надо уйти…»

«Куда уйти?..» — растерянно таращусь я. Вообще-то, исходя из ситуации — заявление идиотское, но мало ли… Вдруг на это время ему назначен приём у начгорУВД, или же, обратный случай, любимая бабушка в больнице помирает, надо занести ей дефицитную вакцину…

Баран спокойненько поясняет: «Футбол по телику будут транслировать, — очень важный, отборочные соревнования… Не хочу упустить!..» Мы так и застыли с выпучившимися гляделками…

Понятное дело, никакого футбола в тот день он не посмотрел, за этим я проследил специально, держа его до полуночи у себя перед глазами!.. Но вообще же во все прочие разы он себя особо не ограничивал…

На матч сходить, или на эстрадный концерт какой-нибудь… в театр, в филармонию, в библиотеку — пару хороших книжек отобрать… На это время он постоянно находил, причём всегда — за счёт службы!..

Смешно сказать: он увлёкся бобидилбингом, и теперь регулярно, трижды в неделю, посещает занятия в спортзале!.. И это когда другие опера своих жён и детишек видят в урывках между ментовской беготнёй, и дома даже не каждый день появляются… «Ещё полгода тренировок — и такую мускулатуру накачаю!» — хвастался он. М-да…

Начальство к нему привыкло, стерпелось, приноровилось даже. Он же хоть и бесполезный делу человек, но и не — вредный. Не пьянствует, не берёт взяток, опять же — морд на допросах не сокрушает (а чего надрываться?.. лично ему бандиты ничего плохого не сделали!)…

А у нас кто тянет — на того и взваливают, а ежели ни хрена не делаешь — на тебя рукой машут: «Ладно, фиг с ним… Всё равно толку от него не дождёшься!..»

Лично я в самом начале ментовской карьеры ошибся: застаханствовал… В итоге оседлали меня как осла, такую поклажу взвалили — не продохнёшь!.. И чем больше старался — тем тяжче становилась поклажа, тем крикливее ругали за то, что тяну плохо и вкалываю мало…

А Барана, который вообще не тянул никогда, и не старался, уж потихонечку и ругать перестали… Еще и нахваливают: «Смотри-ка, день прошёл — а он ни разу не учудил… Душевное спасибо за это!..»

Кстати, в любом райотделе имеется свой кадровый «балласт», и все давно приноровились использовать его с максимальной выгодой… Есть куча ментовских дел, которые не требуют много ума и энергии, но людей на которые будь добр — поставь!.. Скажем — суточные дежурства в РОВД… Или охрана общественного порядка на каком-нибудь массовом мероприятии… Или семейный скандал приключился, требуется послать человека для разборки конфликта и оформления нужных бумажек, — толку от этого наверняка не будет, всё равно рассорившиеся муж с женою или родители с детишками потом помирятся, и заявы друг на дружку порвут, но человека всё равно — оторви от живого дела и пошли… П о л а г а е т с я!.. А кого посылать, если у каждого розыскника — куча требующих срочного расследования материалов?!. Вот и посылают того, кто и так ни черта не делал бы… Но зато ценные сотрудники могут заняться более важными делами… Так что если вдуматься — не таким уж бесполезен наш Баран!..

Кстати, о мзде… Зарплата у оперов — аховая, и чтобы с голодухи копыта не откинуть — мы вынуждены как-то выкручиваться. Никто о нас не позаботится, если мы сами не позаботимся!.. Вот и крутим — мутим по — разному, чтоб денежка в карман накапала…

Так это чмо, Баран то есть, не сёк ни хрена!.. Ему лоха г р у з а н у т ь, и бабки с него скачать за какую-нибудь нами же подстроенную «услугу» — что мне академиком заделаться!.. Сам ничего не может (много раз проверялось!), и в командной игре — не участник, хоть там всех делов — только стоять рядом, изображая тумбочку…

Допустим, объясняешь ему: «Наедем на владельца кафе «Викинг», там наверняка куча нарушений… Р а з в е д ё м по-всякому, припугнём налоговой и санэпидем… А потом — гоним пургу про бабло!.. Хоть сто баксов пусть кинет… Поделим среди подотделовских!.. Слушает он, губами шевелит, мысленно пересказывая только что услышанное, лбу морщинит, а потом — дивится: «Сто долларов?.. За что?!. А если он ни в чём не виноват?..»

Тьфу ты… И ничего ему не втолкуешь, — упрётся рогом, и всё тут: «Но это же противозаконно!.. Нет, я не могу…» И руками широко разводит, показывая наглядно ширь стены между ним, честно — чистеньким, и нами, гнусными плохишами, мздо-вымогателями…

Но не спешите радоваться его неподкупной щепетильности!.. Если того владельца кафешки мы всё-таки (уже без участия Барана) раскрутим на энную сумму, и, притащив добычу в отдел, напоим-накормим всех коллег «с барского плеча», то что ж оно, «порядочное» — побрезгует бухать и жрать вместе со всеми?!. Не-е, как раз на это он — не брезгливый!.. Его «честность» — в том только, чтобы «шкурняк» за него решали другие, но когда всё порешено, и добытчики щедро делятся с товарищами, он тут как тут — со своей большой ложкой…

Из общего котла — брал, а сам в котёл — не вносил… В принципе, этого вполне достаточно, чтобы с ним никогда не делаться!.. Но… маленько опасались его хлопцы… Кто его знает, придурка!.. Возьмёт да и заявит на коллег начальству, либо во внутреннюю безопасность настучит…

Типа: «В то время, как вся страна и весь наш народ… А они — вымогают взятки и морально разлагаются!..» С дурака станется… Нет уж, — разумнее, чтобы и он был замаран общим дележом… Так — спокойнее!..

Напоследок про семейную жизнь Барана расскажу.

В своё время, ещё учась в школе милиции, познакомился он с молодухой. Повстречались какое-то время, потом — расписались, и переехал он к жене в приймы, в тёщину 2-комнатку… Пожил какое-то время спокойно, а потом начались скандалы… Причина понятна: любой бабе нужен муж-добытчик, а какой из Барана кормилец семьи?.. При его-то копеечной зарплате, и полной безмозглости на дополнительные приработки!..

Хотели бабы его из милиции на более прибыльное место перетолкать, хоть — охранником в коммерческую структуру… Но тут он проявил характер, и наотрез отказался. Не уйду, дескать, из любимого уголовного розыска, и всё тут, хоть на кусочки режьте!.. (Я его понимаю: в любом другом месте ему вкалывать пришлось бы, а он этого — не любит, да и не умеет!..)

Скандалы усилились, бабьё каждодневно орало на него в две глотки, но что ему, тренированному начальственной руганью, те жалкие дамские визги?!. По своему обыкновению, реагировал на крики он спокойно, то есть — никак не реагировал, а ведь женщин именно такая реакция на их вопляж заводит больше всего: «Мы орём, а он, сволочь — молчит и ухмыляется!..»

Кричали ещё больше, а когда нервишки окончательно сдавали — набрасывались на него с кулачками. Но он же не хиляк, как-никак бобидилбингом увлекается!.. Растолкает всех, и — утопает в свою комнату — очередную книжку дочитывать…

Однажды отодвигаемая им теща неудачно зацепилась головой о дверной косяк, слегка оцарапала ухо. Тотчас помчалась «снимать побои» и писать жапобу: «Зять-вражина пытался убить меня путём битья моей головой о стены!..» Затея не удалась — слишком незначителен был порез кожи, и прибежавшую в РОВД с кляузой тёщу встретили недоверчивыми улыбочками. Здесь хорошо знали незлобливый характер Барана, и не поверили в его анти-тёщину кровожадность!.. (Тем более, что слишком многие из розыскников и сами от тёщ натерпелись всякого, так что народец этот в угро — малоуважаем и неценим…)

Тогда тёща забросала нас письменными кляузами, заодно уж писанула и в горУВД, и в облУВД… Понятно, что хаяла зятька по всякому: он-де и такой, и сякой, и монстр злобный, и шизофреник затаившийся, а плюс к этому ещё и наркоман, иначе с чего бы это он по вечерам пьёт чай с подозрительными засушенными травками?!. (Дороживший здоровьем Баран однажды прочёл в каком-то журнальчике без обложки, что горные травы продлевают жизнь чуть ли не до двухсот лет, и с тех пор настаивал и пил ежедневно чай из всякой пахучей хреновины).

В наркоманство Барана начальство напрочь не поверило (что значит устоявшаяся, пусть и со знаком минус, репутация — ничего лишнего к ней уже не пристаёт!), но на всякий случай посоветовало ему определиться, и либо органы бросить, либо тёщу с женою, покуда они окончательно не скомпрометировали его вонючими кляузами!..

Баран поразмыслил малость, и принял мудрое решение: развёлся с женою!.. Как говорится, жёны приходят и уходят, а к с и в а в кармане и пистолет в кобуре на поясе — остаются… Теперь он — вольная птица!..

Снял квартиру у какой-то переселившейся к внучатам старушенции, занимается своим бобидилбингом, читает уйму интересных книжек, регулярно смотрит телевизор, пьёт целительные травки, с 9.00 до 18.00 присутствует на рабочем месте или величественно шагает по «территории», старательно исполняет все начальственные указания (таким образом, чтобы у начальства в будущем как можно реже возникало желание ему что-либо указывать!), и — счастлив!..

Меня недавно осенило: может, не такой уж он и олух, если ему от своей «глупости» в итоге — хорошо, а мне от моего ума и усердия — одни шишки на голову?.. Даже завидовать ему начал потихоньку…

Однажды даже решился ему подражать, думал: «Начну филонить в работе, делать всё спустя рукава, начальство сперва развопится, но потом, привыкнув к моему новому имиджу, махнет и на меня рукою… Вот тогда-то я наконец найду время и для занятий боевыми искусствами, и для семьи, и для остального…»

Но хрен мне дали порезвиться… Полдня халтурил — сразу все разорались как нанятые. «Мне одного Барана во как хватает!» — решительно чиркал себя ладонью по горлу начальник угрозыска. И пришлось, спрятав собственную лень в карман, вновь засучивать рукава…

…Так что гляжу я теперь на жизнерадостно топающего по планете Барана с завистливым вздохом. Не пьёт и не курит человек, бесценное здоровье бережёт… Через 5-10 лет нынешнее поколение розыскников, надорвавшись на текучке буден, сопьётся, разболтается и отомрёт бесславно… И тогда он один, пожалуй, из нашей старой гвардии останется!.. Сто пудово — майора получит… а то и полковника, если повезёт… И командовать такими вот, как я, операми-трудягами будет…

…Ох, звиздец, как жизнь несправедливо устроена!..

3. РЫЖИЙ

Рыжих мало кто любит. Ведь они в основном — хитрые как лисички, чуть где зевнул — так и норовят тебя подставить… Ну их!..

Витька Ус — рыжий, высокий, шевелюристый парниша — перевёлся к нам в угро из вневедомственной охраны. По его версии — надоела ему рутинная механическая работа без приключений и возможности проявить свою инициативу… А по мне — так наверняка втихую натворил к о с я к о в, вот и слинял побыстрее в другую структуру, пока начальство про его художества не дозналось, и не выперло по-плохому!..

Поначалу он всем нашим приглянулся: весёлый, не унывающий, не жмот, пить умеет, труса вроде бы не празднует… В общем, свой!.

Впервые лично меня удивил он во время совместного конвоирования одного нарика-домушника, из СИЗО к нашему следователю, на допрос. По инструкции, бандитов конвоируют вдвоём, причём один из конвоиров сковывает себя с ним наручниками, — так труднее убежать, а без посторонней помощи — и вовсе невозможно!..

И вот, на двух трамваях и автобусе (бензина в дежурном «уазике» не оказалось), мы доставили клиента в райотдел. Перед самим РОВД, пока я пошёл доложиться дежурному, Витька начал снимать наручники с себя и конвоируемого. Именно в такой последовательности это и полагается делать: вначале расстёгиваешь металлический браслет на себе, затем — снимаешь его с преступника. Если делать наоборот, то есть начать с конвоируемого, то пока будешь потом снимать наручники с собственного запястья, он на считанные секунды останется без присмотра, что чревато осложнениями… Преступник может внезапно напасть на конвоира, или же, напротив, резко броситься от него наутёк. В той же конкретной ситуации он вполне мог вбежать в здание райотдела, стремглав промчаться по нему, выбежать из задней двери и скрыться в ближайших переулках… Никто в РОВД бросаться на перехват не стал бы. Бежит по райотделу человек?.. Ну и пусть бежит… Существующими законами нашим гражданам быстро перемещаться по милицейским учреждениям не возбраняется!..

Хорошо, что нарик попался смирный, да и обессилил маленько от сидения в СИЗО, вот и не додумался дать ходу… Но — мог же!.. А смысл служебных инструкций в том и состоит, чтобы никаких потенциальных возможностей бандитам не давать!..

И когда мы, сдав клиента дежурному, остались наедине, я в резкой форме высказал Витьке недовольство его разгильдяйством. Вначале Ус меня вообще не понял: о чём базар, если ничего не произошло?.. Потом — обиделся: «За мальца меня считаешь?!. Да я!.. да меня!.. да попробовал бы он от меня укрыться — догнал бы, и на молекулы разметал!..»

Рассердился я, но тон повышать не стал, объяснил спокойно, что его заверения всем — до лампочки. Догнал бы он начавшего убегать бандита, или не догнал… Его задача — не дать возможность бандиту начать бег!.. А для этого — делать положенное по инструкции, не задумываясь, и — предварительно отшлифовав, отрепетировав все действия… Иначе — быть беде!..

…Вы думаете, он что-нибудь понял?!. Ха!.. И не потому не понял, что — дебил, а просто многие вещи до него как-то не доходили, вот и всё… Во всём остальном же он вёл себя вполне нормально…

И начало после наше рыжее чудище чуть ли не ежедневно дивить отдел несусветкой…

До этого образцом тупости у нас считался Баран, что ни сделает — всё невпопад… Но тот хоть делал что-то!.. Допустим, послав его на место преступления, опросить всех потенциальных свидетелей, ты хоть уверен, что он именно свидетелей опрашивает, а не сидит в кафешку за углом, или во дворовой беседке со случайными знакомыми в домино постукивает…

Витька же в подобной ситуации мог пойти куда угодно, и делать что попало, а потом — давать такие дикие объяснения, что — волосы дыбом!..

Вот пример. Бомбанули хату мелкого предпринимателя. Следственно-оперативная группа к нему на адрес уж выезжала, и минимум необходимого в подобных случаях сделала. Лишь не успели опросить соседей пострадавшего. Назавтра утром я поручил Витьке сходить на адрес, и разузнать по квартирам, кто чего видел или знает…

«Есть!» — браво ответил наш супер — опер, взял папочку с материалом и утопал. Увидел я его лишь поздним вечером, когда он заскочил в свой кабинетик, забрать из сейфа домой что-то из личных вещей.

Спросил: «Ходил к Ивановскому?..» Он минуту пялился на меня, явно вспомная, о ком базар, потом — беззаботно машет рукою: «А-а-а!.. Нет, не ходил. Завтра пойду!..»

Я насторожился: «А почему не ходил?..» Рыжий объясняющее тыкнул мне под нос ногу в ботинке: «Туфля «захромала», пришлось навернуть к сапожнику, чтоб подошву подклеил. Пока то, сё… Короче, не успел!..»

Я моргнул растерянно!.. Начал узнавать, отчего ремонт подошвы занял у моего товарища целый день, тогда как всей работы — разок клеем мазнуть… Оказывается, ремонт действительно занял лишь 20 минут, но ещё три часа отняла дорога к сапожнику и обратно, ибо ремонтировал обувь Витёк почему-то не в одной из множества мастерских, разбросанных по нашей «территории», а на противоположном конце города… Отчего там?.. «У меня там — мастер знакомый, сделал бесплатно…»

Кричать на Уса, спорить с ним, доказывать, что нельзя три часа трястись в общественном транспорте ради ремонта обуви, в то время, когда требуется исполнять срочное поручение руководства — бесполезно. Хоть сутки прокричи без перерыва — ни хрена не докажешь!.. Поэтому очень спокойно и доброжелательно прошу: «Хоть завтра сходи к Ивановскому…»

Он радостно кивает: «Схожу, не вопрос…» Не вопрос, разумеется.

Но только и назавтра он никуда не идёт. Причина проста: «Понос!» Типа: что-то съел плохое, теперь боится покидать здание РОВД, и держится поближе к нужнику!.. Блин, начальство уж возмущается не должным оформлением материала по краже, т е р п и л а суетится, грозясь пожаловаться на бездействие ментуры… Самое главное: попусту проходит время, и остывают те горячие следы, по которым только зачастую кражи и раскрываются, а опер Ус не исполняет порученного потому, что не хочет оторвать зад от параши, и этом даже никого не ставит в известность о том, что выполнить задание не может, и его следует перепоручить другому…

Не сдержавшись, наорал на него. Он обиженно пожал плечами, пообещал сбегать на адрес немедленно. И действительно, через полчасика с деловым видом вышел из кабинетика… Но буквально через пять минут — вернулся, довольной: «Только что на лестнице — споткнулся, упал, ушиб руку… Не смогу пойти!..»

На руке у него и впрямь — свежая царапина. При большом желании — можно вообразить, как эта ранка, постепенно воспаляясь, приведёт к заражению крови и, возможно, даже ампутации руки, но почему эта царапинка именно в данный момент мешает сходить на адрес за три квартала от райотдела — понять невозможно!..

…Это я ещё цветочки рассказываю… Он и покруче закладывал!

Однажды к с и в у терял, два раза — наручники (они у каждого из нас — номерные, выдаются в качестве спецсредства под роспись в ведомости, потерять их — это ж почти как табельное оружие утратить!), а как-то такое учудил…

Всякие не очень важные бумажки Витя терял неоднократно. Скажем — те же заявления граждан о совершённых преступлениях, причем не те, которые не зарегистрированы (их потерять — беда небольшая, по ним всё равно никто ничего делать и не собирается!), а как раз те, которые уж зарегистрированы в нашей канцелярии, каждому из них присвоен номер, и за проведение мероприятий по ним установлен строгий спрос, — как же ТАКОЕ можно утерять?!. Но всё-таки и то — лишь полбеды…

Однако в этот раз мы с Усом выезжали на опрос свидетелей по мокрухе (вечером в подъезде женщину изнасиловали и задушили), — надо было с парой человечков встретиться, которые вроде бы что-то видели… Нашли их, погутарили, потом мне понадобилось срочно в горУВД, я и говорю Усу: «Отвезёшь ОРД в райотдел и в сейф запрёшь, понял?..» Он исполнительно моргает, дескать: чего тут понимать?.. сделаю всё в лучшем виде!.. «Эх, как бы не напутал он чего-нибудь…» — подумалось чего-то мне. И как в воду смотрел…

(Кстати, для незнающих расскажу, что такое ОРД. По любому зарегистрированному преступлению следователь возбуждает и ведёт уголовное дело, куда входят всевозможные документы: постановление о возбуждении уголовного дела, протоколы допросов, акты экспертиз, характеристики на фигурантов дела, да мало ли что ещё… Параллельно этому осуществляющие оперативное сопровождение данного уголовного дела сотрудники угрозыска ведут так называемое «оперативно-розыскное дело» (ОРД), куда входят копии всех документов из уголовного дела, находящегося у следователя, а плюс к этому — ещё и некоторые секретные бумаженции, в числе которых — задания секретным сотрудникам по поиску и изобличению совершивших данное преступление лиц, и отчёты сексотов о выполнении ими этих заданий. В принципе, ничего такого уж засекреченного в ОРД нет, но для зачитывания вслух на общих собраниях они явно не предназначены. И понятно, что за утрату ОРД, либо за допуск к ОРД посторонних лиц выпереть опера из органов могут аж бегом!..)

Так вот, отдал я ОРД по данной мокрухе Витьке, и на какое-то время забыл о нём, в полнейшей убеждённости, что оно ждёт — не дождётся меня в сейфе.

Когда это, значит, дня через два-три звонит на моём столе телефон, из снятой трубки слышу приятный женский голос: «Мне — старшего лейтенанта такого-то!» По счастливому стечению обстоятельств, старлеем таким-то именно я и являюсь. «Вы не могли бы подъехать к нам в нотариальную контору на Каштановой улице?..» Причины не называются, но по голосу чувствую — что-то важное… «Гм… Хорошо, сейчас буду…»

Потопал из РОВД на Каштановую, нашёл «нотариалку», в одной из комнат меня уж заждалась звонившая мне дама-нотариус, Лилия Максимовна. Я представился по всей форме. Цепко ощупав меня глазами, она попросила предъявить служебное удостоверение. Я показал. И тогда рассказала она мне такое, от чего душа моя похолодела, а сердце чуть не оборвалось, и не ухнуло в пятки…

Оказывается, пару дней назад заходил к ним по делам какой-то парень, и, уходя, случайно забыл на столе в кабинете Лилии Максимовны папочку. Вначале она не обратила на неё внимание, думала — пустяшные бумажки, за которыми забывший их парень вскоре придёт. Но поскольку владелец так и не объявлялся, нотариус решила сегодня утром заглянуть в папочку.

А там — секретный документ, оперативно-розыскное дело!.. Муж у Лилии Максимовны несколько лет отработал в областном уголовном розыске, и что такое ОРД — она знала. Понимала, что п р о с т о т а к оставить в учреждении секретный документ невозможно, это — должностное преступление!..

Со спокойной душою она могла снести папочку в прокуратуру (меня как ответственного за данное ОРД выгнали бы с работы в тот же день!), но из солидарности с коллегами супруга, Лилия Максимовна решила вначале связаться с оперуполномоченным, упоминавшимся в бумажках, и хорошо, что я оказался на месте, и она смогла до меня дозвониться!..

Ещё не в силах поверить услышанному (забыть ОРД в нотариальной конторе?.. невероятно!..), я спросил приметы парня, оставившего папочку. Нотариус добросовестно припомнила: «Рыженький такой… верзила… длинные волосы… Голос хрипловатый…» Да, это был Витька Ус!..

Искренно поблагодарив за возврат папки, побежал в райотдел. Нашёл Уса, с ходу начал кричать на него. Но он, услышав, о чём речь, лишь добродушно обрадовался: «А, таки нашлось ОРД?.. А то, представляешь, никак не припомню, куда ж я папку засунул… Хотел тебе уж о пропаже докладывать!..»

Ох, балалайка всем в рот!.. Ну никаких нервов на него не хватает… Разве что волосы на своей голове я не рвал, когда вкратце своё мнение о нём докладывал!.. Но Витёк слушал спокойно, со снисходительной улыбочкой. Мол: «Да ладно, чего шуметь из-за какой-то маленькой промашки… Кто из нас не ошибается?..»

Кстати, кто и за что бы Уса не ругал — он никогда не злобился в ответ, признавал всё и перед всеми, беззлобный — сто пудово!.. Потом, покаявшись и извинившись, уходил, и — творил то же самое, а иногда и похлеще… Ибо нет такого шедевра, со знаком плюс или минус, который нельзя перещеголять или перекрыть… Нет пределов совершенству, если есть талант и желание!.. Ну, насчёт желания сознательно делать гадости товарищам я сомневаюсь, (с чего бы это?.. нет мотива, да и характер — не тот), но что талант создавать на ровном месте трудности для себя и окружающих он имел уникальнейший — в этом я не сомневаюсь ни секунды!..

…Вот ещё одна из самых врезавшихся в память его «чудинок»…

Как-то включили его в состав группы для налёта на притон. Руководил группой наш старший опер, и, кроме Вити, в неё входили ещё два сержанта из патрульно-постовой службы на «уазике».

И вот, значит, приехали они на адрес, к накролыжнику Боре — Мельнице (от фамилии Мельниченко), вломились к нему в хату (он жил в частном секторе, так что это была именно х а т а), устроили шмон, обнаружили наркоту в достаточных для возбуждения уголовного дела размерах… Старший опер сел составлять протокол об изъятии, а Витьке велел: «Иди на улицу, погуляй!»

(Для понятности поясню, что сплошь и рядом врываемся на притон мы вовсе не для того, чтобы «изъять и арестовать», а с целью противоположной: изъять, чтобы затем, угрожая владельцу оформлением уголовного дела, склонить его в секостничеству, либо же — к какой-то единовременной, но важной для угрозыска или лично для проводившего обыск опера услуге… Понятно, что такие вопросы проще решаются и обговариваются один на один, без свидетелей… Поэтому для меня, к примеру, не в диковинку, когда коллеги просят: «на пару минут выйти из комнаты», пока они о чём-то будут договариваться с подозреваемым или задержанным… Да и сам я неоднократно обращался к коллегам с тою же просьбой!..)

Вышел Витька к оставшимся на улице в машине патрулям. Покурили они вместе, ожидая, пока старшой с бандитом лясы точит. Прошло двадцать минут… прошло полчаса, а те никак не кончат!..

Тогда Ус вернулся в хату и спросил у начальника: «Можно мне по делам отлучиться?.. Всё равно я здесь не нужен…» А капитан с бандитом уж вась-вась, бутылки водки на столе стоят, и закусь в мисках, обстановочка — ещё та!.. Вот старший опер и разрешил благодушно: «Ладно, валяй!..» Исходя из того, разумеется, что на улице в машине страхуют два сержанта, которых в случае надобности всегда можно позвать на помощь. Вышел Витька из хаты, сел в «уазик», и говорит сержантам: «Начальство нас отпускает за ненадобностью… Довезёте до такой-то улицы?..»

Патрули обрадовались: «Сделаем!..» Домчали его до нужного дома (у Витьки там была исключительной важности встреча с любовницей), высадили, а сами — помчались к ближайшему пивбару, ускоренно отдыхать от тягот ментовской службы.

Между тем старший опер живо продолжал обсуждение различных оперативных вопросов, под звон стаканов и аппетитное чавканье. Вдруг дверь распахнулась, и в хату шумною толпою вломились полдесятка нарколыжников, да не с пустыми руками, а с целым мешком маковой соломки. Не ждали они присутствия здесь мента, но то б ещё ничего, а вот что и он их совсем не ждал — совсем плохо!..

Высунулся он было в окно, чтобы позвать на помощь патрулей, а тех и след простыл!.. Короче, нарисовалась живая картинка под названием: «Капитан милиции храбро вяжет вооружённую ножами и заточками банду наркомафиозников!»

Нет-нет, он их и взаправду повязал, разумеется, куда они денутся… Мигом начал орать на них как полоумный, морально задавил, вот они сразу — ручки к верху, и ножики — на пол… Самых бандитских на вид кэп связал верёвкой, остальных — выгнал в шею (когда понадобятся — найти их труда не составит), потом сбегал к соседям с телефоном, и вызвал подмогу…

В общем, всё хорошо кончилось, но это просто повезло старшому, а ведь фишка могла и по — иному лечь… Сколько угодно случаев, когда в подобных же ситуациях дрогнувшего или чуток замешкавшегося с реакцией мента — избивали, резали, калечили, убивали даже…

Разумеется, потом разбирали полёты у начальника угрозыска, на Витьку рявкали хором в несколько лужённых глоток. Ругань он выслушивал невозмутимо, вполуха, всем своим видом показывая: «Ничего ж не случилось… Чего кипятиться?!.»

Ох, как же он подкупал всех своей жизнерадостностью!.. Что ни происходило — близко к сердцу ничего не принимал…

…И постепенно осел Витёк в ментовском балласте. То есть на серьёзные операции брать его зареклись раз и навсегда, и использовали лишь в рутинных делах — отбыть сутки на дежурстве, уладить конфликт двух соседок, ещё какую-нибудь маловажную дырку им заткнуть…

Ус маловажностью поручаемого ему нисколько не обижался, — главой МВД стать он не стремился, а с бытовой точки зрения — чем меньше твоя ответственность, тем даже и лучше, ну её… При нашей мизерной зарплате ещё и нервишки палить?!.

…И украшать бы Усу собою коллектив угро до сего дня, кабы не один его маленький недостаток (все остальные были немаленькими)… Пил он — без меры, а напившись — буянил и откидывал фортеля…

То в полночь у себя дома швырнул в окно форменный китель с к с и в о й в кармане, и хорошо, что дворничиха рано утром подобрала и вернула, а если бы — нет?.. То с нетрезвых же глаз устроил дебош в одной из кафешек, и ладно хоть — догадался сделать это в родном районе, благодаря чему только и не забрал его в вытрезвитель приехавший по вызову кафешников наряд — «своих не берём!» То в коридоре РОВД, наконец, наткнувшись на забредшего к нам важного фига из городской прокуратуры, наговорил ему грубостей… Мы, менты, все в душе недолюбливаем прокурорских (как и они — нас), но орать в лицо прокурорскому чину: «Вали на хрен, вонючая морковка!..» — это уж всё-таки чересчур…

В общем, поняло начальство, что Витька становится огнеопасным, и предложило ему уйти «по собственному»… Дескать, «если б хоть не пил — ещё можно тебя терпеть, а так…»

…Органы правопорядка Ус покинул с высоко поднятой головой, ни о чём не жалея, и ни в чём не каясь, как и подобает отличному парню, верному товарищу, классному кенту (примерно такую письменную характеристику ему дали на прощание — на радостях, что он уходит!).

Устроился он на работу к знакомому бизнесмену, телохранителем. Через пару месяцев специально навёл справки: как-то сразу дела у того бизнесмена пошли хреново…

Одна машина у него разбилась (угадайте с трёх раз, кто сидел за рулём!), вторая — сгорела, третью — угнали… Парочка принадлежащих ему фирм — разорилась со страшным грохотом, напоследок от него ушла жена, прихватив драгоценности и пакет ценных акций… Никто не утверждает, что причиной этой грандиозной полосы невезухи стал новый охранник, но факт налицо: все неприятности у деловара начались в тот день и час, когда он взял к себе Витьку…

Больше я об Усе ничего не слышал.

…Перечитав написанное, увидел, что немножко сгустил краски. В описании героев взял только то плохое, смешное, низкое, что у каждого из них есть. А ведь было и немало светлого, без чего портрет — неполон и карикатурен.

Взять того же Барана. По части исполнительности — пример для многих. Куда пошлёшь — туда и идёт, и что-то даже делает, пусть и — совсем не то, чего от него ждут. Но всё-таки — именно исполняет свои непосредственные обязанности, а не водку жрёт, и не баб щупает на адресе или в кабинете…

А весельчак-Кириллов — большой дока по части проницательности. Он же не каждого с улыбочкой поколачивал, упаси Боже, иначе давно бы напоролся на громкий скандал и «сгорел» синим пламенем…

Нет, он вначале пообщается с «клиентом», поговорит с ним, прощупает его естество, психологию почувствует, определит для себя, криминальный это тип, или так, случайно оказавшийся в поле зрения органов обыватель… Способен ли он на инкриминируемое ему деяние, и есть ли у него способные его отмазать и прикрыть связи, либо же он гол и беспомощен перед жёстко насевшим на него угрозыском… Короче — стоит ли с ним работать, или наоборот, «клиент» явно — «не наш», и потому лучше расстаться с ним как можно скорее, а «левое» преступление — навесить на кого-нибудь другого…

Ни разу не ошибся в этих тонкостях Санька, всегда был точен в оценке людей. Не было такого, чтобы в подобной ситуации подвёл он «контору», и себя самого под удар подставил.

Или взять Уса. Пусть лох он ещё тот, но товарищ (в меру своих умственных способностей) — верный, в помощи никому не откажет, и как раз из той породы милиционеров, которые (читай газеты!), проходя зимой мимо реки и заметив тонущего в проруби ребятёнка, обязательно бросятся в воду, не сбросив с себя шинель, ботинки и кобуру с ремнём, и пойдут ко дну даже раньше, чем так и не спасённый ими ребёнок…

Ну то есть в декабрьскую речку Витя ни разу так не кидался, ума всё ж хватило, но множество подобных этому случаев с ним приключалось…

Как-то с утра должны были двинуться большой группой на задержание опасного урки, Тимохи Лукьяненко по кличке «Титя». Данных о наличии у него огнестрелки не было, поэтому вызывать в подмогу ОМОН (как практикуется в сложных случаях) показалось за падло. Но на всякий случай брать Титю решили числом не менее десяти. Намеченных к операции оперов предупредили, чтоб к 7 утра все были в райотделе как штык. Среди предупреждённых оказался и Ус, который в чём-чём, а в трусоватости замечаем не был, и для силовых задержаний годился вполне.

Настало утро. Все пришли к назначенному времени, только Уса — не было!.. Подождали с полчасика, потом плюнули и пошли брать Тимоху. Окружипи хату, где он по оперативным данным обитал… Подкрались поближе с разных сторон, затаив дыхание и крепко стискивая с т в о л ы, а затем, по команде руководившего операцией старшего опера — ворвались через окна и двери на адрес, готовые к яростной поножовщине и свирепому сопротивлению загнанного в глухой угол волчары…

Так бы и случилось, не окажись Тимоха — в стельку. А так — ворвавшаяся в помещение орда застала его мирно похрапывающим на продавленном диване. Несмотря на все усилия, растолкать его так и не удалось. Ухватив за руки и ноги, выволокли на улицу, бросили в «уазик» и, храпящего, свезли в РОВД…

Когда операция закончилась, и накалившиеся ожиданием так и не состоявшейся схватки страсти немножечко остыли — вспомнили о Витьке: «А, сволочь, небось — испугался и не пришёл!.. Дезертир!..»

Но зря мы грешили на своего товарища, что и выяснилось, когда он наконец-то заявился в райотдел — в начале двенадцатого… Да-да, с опозданием на три часа!.. И в каком виде?!. Исцарапан, под левым глазом фингал, хромает… Такое впечатление, что это он брал Тимоху в одиночку и голыми руками, а не мы — толпой и вооружённые…

Оказалось, что рано утром, честь по чести, он вышел из квартиры, чтобы придти на место сбора опергруппы. И тут какая-то баба выбежала из подъезда соседнего дома, вся в слезах, и кинулась к нему, по случаю опасного задания надевшему форму: «Товарищ милиционер, помогите!.. Муж избил, грозится убить совсем, сейчас на кухне топор ищет… Если не спасёте — убьёт обязательно!..»

Что сделал бы в этой ситуации умудрённый мент? Посоветовал бы бабёхе позвонить по 0–2, и двинул дальше, к заждавшимся товарищам… Потому как если в семейные дебоши на не подведомственной «территории» влезать — дерьма наберёшься по уши… Правых в подобных тёрках не сыщешь, и концов не найдёшь, в лучшем случае — наслушаешься бабье-мужних воплей, в худшем — и по шеям надают…

Но если мент менее опытен и более отзывчив на просьбы о помощи, то хотя бы позвонил Ус в райотдел, предупредив, что задерживается, и одновременно вызывая подмогу… Нет, даже в голову такое не пришло!.. «Да я сейчас тому гондону надаю по ушам!..»

Двинул с дамочкой в подъезд… На кухне его действительно встретил ейный сожитель с вот такенным топором в руках!.. Витька тыкнул ему в гляделки к с и в о й, но тот с пьяну принял её за мишень, размахался топориком… Они там немножко повозились, бегая друг за дружкой по квартире, и Витька всё-таки одолел супостата, повалив на пол и надев на него наручники. Но тут сзади на него неожиданно налетела та самая вызвавшая его на подмогу бабёнка, и как следует отделала шваброй, вопя: «Не смейте бить моего Коленьку!..»

В общем — цирк, да и только… И оно ему надо было — в такое «гэ» влезать? А всё — почему?.. Добрый слишком, вот что…

Так что даже и Уса злым словом никто у нас в уголовке не поминает. Да, начудил товарищ за время пребывания в наших рядах малёхо, но — не из подлости, не по чёрному умыслу… И если чего и вспоминают про Витьку — так только какой-нибудь случай поанекдотичней.

Ну и иногда, случись у одного из нас промашка пообидней, кто-либо из товарищей или начальников досадливо вздохнёт: «Ты уж как Витька Ус, честное слово…» В ответ на что проштрафившийся стыдливо румянится, и покаянно разводит руками…

4. «ЗВЕРЬ»

Преступности — вне национальностей. Опера — такие же люди, как и все остальные, но если копнуть глубже каких-то привычных с детства бытовых предрассудков и предпочтений, то для нас все бандиты одной национальности — бандитской!..

И если я допрашиваю какого-нибудь нацмена, — того же еврея, например, — то никогда не скажу: «А, еврейская морда!» Ну то есть как… Если надо прицепиться к допрашиваемому, «завести» его, вывести из душевного равновесия и подтолкнуть к каким-нибудь неосторожным и неразумным, но очень нужным мне поступкам, то сойдёт и «морда», но чаще всего цель моя противоположна — расположить к себе собеседника, убедить его в своей доброжелательности, и в том, что решиться на чистосердечные показания, сознавшись в содеянном, ему выгодно и полезно…

Чтобы «расколоть» допрашиваемого, выгодней всего вначале расположить его к себе, и не ваши с ним различия (в том числе — и национальные), а наоборот, ваши сходства и параллели должны подчёркиваться и выпячиваться!.. Типа: «Мы ж с тобою оба — славяне, братэлла!», или: «А ты ведь куришь те же сигареты, что и я, дружище…», или: «Так у тебя, земеля, оказывается, тёща тоже — враг народа?!.», и так далее…

Иногда и оскорблять приходится «клиента», не без этого, но опять-таки — соблюдая меру, при нарушении которой ты навеки делаешь его своим личным врагом. Ни хрена тебе тогда из него не вытянуть, и ничего он не скажет. Может — и не отомстит впоследствии (наш народец по натуре — трусоват!), но и хорошего ради тебя не сделает, а это ведь совершенно не в твоих интересах…

И как раз национальность — самое чувствительное место, ушибы которого заживают долго, а помнятся — ещё дольше… Если какой-нибудь ханурик пьёт по-чёрному, ш и р я е т с я или родную маму обокрал, и ты назовёшь его алкоголиком, наркоманом или вором, то им самим это воспринимается нормально, — «заслужил», «да, я именно таков и есть, хоть слышать это и неприятно…»

Но каково же услышать в свой адрес, скажем: «вонючий еврей»?!. Человек не виноват в том, что родился именно с этой национальностью, а не с какой-либо другой, и — обязательно за свою национальность обидится. А когда «клиент» обижен — работать с ним практически невозможно.

Не говоря уж о том, что тут и фактически тут — большая неправда. Подумаешь: еврей!.. Ну и что?!. Я видел кучу людей еврейской национальности, которые лично мне нравилась, и любому из них я со спокойной душою пожал бы руку!.. Еврей — так еврей, татарин — так татарин, чеченец — так… Гм… Или вот грузины, например — тоже достойный народ. Хотя некоторые его представители, попав в наши города и веси, ведут себя не так чтобы и очень, потому в последнее время и относятся к ним ещё похлеще, чем к пресловутым семитам…

«Лица кавказкой национальности», «звери», «чёрные» — это всё о них. На любой из рынком нашего города загляни одно «зверьё» в торговых рядах «чернеет»… Разогнали наших торговцев-славян, захватили лучшие местечки, и нынче гребут деньгу лопатой, наживаясь на опять-таки нашем брате-славянине… А попробуешь их прижать — так фиг с маслом, начальство начинает ощутимо придерживать за фалды, а всё почему?.. Потому что «схвачено» у них наверху, кого надо — они подмазали… Оттого и чувствуешь себя зачастую в собственном доме — никому не нужным гостем!..

…К чему я клоню-то?.. Да к тому, что хоть розыскники в общем-то — интернациональны, но к некоторым нациям у нас… не то, чтобы предубеждение, упаси Боже, а… Короче, не очень любим мы их, ясно?! Тут как и в отношениях между отдельными людьми: ко всем стараешься относиться одинаково доброжелательно, но всё равно кому-то желаешь добра больше, а кому-то — и чуточку меньше…

Теперь представьте положение нашего коллеги, работающего плечо к плечу со всеми, знающего общее отношение к «черножопым», и при этом — по паспорту, по внешности, по воспитанию и чертам характера — являющегося «лицом кавказкой национальности»!.. Ещё со времён СССР, в детстве, осел он в наших краях, прижился, вырос, обзавёлся семьёй и друзьями, стал сотрудником угрозыска… И вот теперь ощущения у него — двоякие. С одной стороны, он один из нас — верный, надёжный и уважаемый (более-менее) товарищ, с другой — представитель той самой нации, которую все глухо недолюбливают, постоянно высмеивают в разговорах, и при первой же возможности стараются сделать ей какую-нибудь бяку… Хотели б оказаться на его месте?..

…Старший лейтенант Ираклий Андрашидзе родился в Тбилиси 30 лет назад, в семье военного, и с тех пор (так получилось) в родном городе не бывал. Жгучими глазами, горбатым носом и темпераментом — типичный южанин, но при этом — совершенно обрусевший по языку и культуре. По штату — опер-«линейщик», специализирующийся по квартирным кражам.

Как работник — вполне на высоте. По своим делам всё знал и умел в доскональности, умел находить общий язык с людьми, и в бумажках у него был полный порядок, что зачастую более важно, чем полный ажур в делах… Ответственность из него так и пёрла потоком.

Скажем, заболел он элементарной простудой, или ещё каким-нибудь гриппом… Казалось бы — сиди дома и наслаждайся покоем! Но нет — чуть ли не каждый день звонит на «линию», интересуется, что новенького произошло, каких результатов достигли по всем прежним делам, и не нужен ли он срочно на рабочем месте… Чудил, одним словом!..

Всё хорошо в меру, в том числе и служебное усердие. От излишнего трудолюбия — лишь шаг к тому, чтобы всячески пресмыкаться и выслуживаться перед начальством, а то и втихую «стучать» во внутреннюю безопасность на маленькие грешки сослуживцев…

И как ни старался Ираклий выглядеть своим в доску парнем, но не нравился он коллективу, вот и всё…

Попробую разобраться в причинах.

Первое — грузин!.. Полчаса назад на городском рынке квасил розыскник физию какому-нибудь уличённому в мелких правонарушениях типчику с таким же носярой, и вот пожалуйста: возвращается в свой кабинет, и видит за столом напротив — тот же нос, такой же овал лица, да ещё и слышит тот же акцент… Неприятно!..

У нас в отделе есть ещё один нацмен, лейтенант-армянин по имени Эдик. Так тот хоть и нашенский до печёнок, но своей национальности не забывает, помнит постоянно, кто он и чьих кровей, и очень обижается, когда другие об этом ненароком забывают…

Но начальство у нас ведь — не из шибко деликатных. Оно ему надо — помнить, что Эдуард Амбарцумян родом из солнечной Армении… Начальникам работу подавай, а не детальный состав своих кровей… И вот представьте картинку: идёт очередное совещание, и начальник угрозыска привычно чешет языком, типа «Проклятое з в е р ь ё вконец оборзело, ведёт себя привольно, как у себя дома, в аулах-саклях! Надо побольше хватать этих ч е р н о з а д ы х, волокти в райотдел и полировать до посинения!»

(Объясню ситуацию: «кавказцы» экономят, подмазывая ментовское руководство лишь на уровне горУВД и выше, так что, не получившие мзды наши начальнички районного уровня их терпеть не могут точно так же, как и рядовые!)

Тут же сидит наш бедненький армянинчик, и — алеет от стыдобищи… Причём не то чтоб ему за грубияна — начальника стыдно, ни Боже мой, — он видит и ценит по достоинству тот факт, что своего подчинённого майор в упор «кавказцем» не считает… Но и не своей же нации ему конфузиться!.. А — вынуждают ведь… И чует он себя — полным идиотом!.. Мы это видим, и в глубине души — сочувствуем ему. Живи мы сейчас в Ереване, и работай в тамошней милиции — наверняка оказались бы в таком же положении!..

Так вот, Ираклий на подобных совещаниях — как рыба в воде. И не только ничего не стыдится, но ещё и поддерживает репликами начальника, вроде того, что: «Правильно, давно пора кончать с засильем ж о п н и к о в, а то совсем уж житья от них нет!..»

И анекдотик рассказать «про грузин, армян и русских» — это он завсегда пожалуйста, сам же первый и хохочет над ним…

Он словно бы задался целью каждодневно доказывать окружающим, что никакое он не «лицо к/н», а самый что ни на есть всамправдашний русак… Это — с таким-то носярой!..

А второе, что активно не нравится нам в Ираклии — слишком длинный язык. То есть в служебных делах он как раз немногословен, и говорит всегда по существу, но во всём прочем, не-служебном — балаболка!.. Строит из себя нечто капитальное, влиятельное… Кичится какими-то совершенно невероятными связями, и намекает, что у него — ТАКИЕ друзья, и ТАКАЯ перспектива!.. Но чего ж он с такими друзьями и перспективами засел безвылазно в рядовом РОВД?!.

Любил Ираклий показать, какой он опытный, всё на свете знает, и всё ловко у него получается, — причём даже там, где ни хрена не знал, и ни черта у него не выходило…

Допустим, говорит: «Поедем туда-то, я всё сделаю, ты будешь только присутствовать!» Едем. Ничего он не делает, если ты ему не поможешь — уезжаете, несолоно хлебавши, он же на обратной дороге ещё и бодрится: «Ничего, в этот раз случайно обломилось, а в следующий — будет ништяк!» Но и в следующий раз обламывается, и во все последующие… Однако ему — хоть бы хны!.. «Я в полном порядке!», «У меня всё схвачено!», «Сейчас мы такое сотворим!»

Конкретный пример… Заехали с ним как-то по делам на другой конец города, дело сделали, проголодались, а в карманах — ни шиша… Он и говорит: «Пошли на здешний рынок, там у меня хороший знакомый, земляк из Кутаиси, мясом торгует! Подойдём к нему и угостимся, без проблем!» И, главное, так уверенно говорит, словно приглашает на халяву отобедать в ресторан, где шеф-поваром работает его родной дядя… Ладно, двинули на рынок.

Нашёл он среди торговых рядов прилавок, где торговал говядиной и бараниной его землячок (чернявый, носастый, глазастый — словно его родной брат-единоутробник), подвёл меня к нему, и… начал натурально наезжать на кутаисца: «Ты чего здесь торгуешь, а?!. У тебя разрешение есть, да?!. Покажи мне его, а?!. Э-э-э, что за бумажку ты мне подсунул… Тут же печать смазана, и подпись не та…», и всё в таком же духе.

Торговец печально смотрит и что-то мекает в ответ, а я стою рядом, как оплёванный… Во-первых, так с земляками (тем более — с хорошими знакомыми!) нормальные люди не разговаривают. А во-вторых, если уж ты подошёл к человеку, который угощать тебя не д о л ж е н, но в принципе — м о ж е т, то хотя бы найди с ним общий язык, нащупай какие-то подходы…

Представься вежливо, поговори культурно, расспроси о делах, пообещай какую-нибудь помощь (и не забудь впоследствии исполнить хотя бы часть своих замечаний!), а уж потом, где-нибудь на 21-й минуте дружеской беседы, закинь удочку и насчёт угощения, мол: «Время обеденное, — не угостите ли, хозяин?..» Вот как разумный человек разговаривает с разумными людьми, а наезжать внагляк, требовать: «Накорми и напои нас!», — это любой осёл может… Но толку-то?!.

«Короче, мяса дай нам, но только — хорошего!.. А подсунешь галимого — будет тебе полный звиздец!» — тем временем, без малейшей паузы и подготовки, перешёл от дебюта к эндшпилю мой коллега. Торговец гляделки выпучил, не врубившись: с каких это делов он должен угощать?!.

Но нас было двое, а он — один. В наших карманах лежали грозные к с и в ы, а у него — лишь кошелёк с выручкой за день… Мы могли, при желании, сделать ему кучу гадостей (прицепиться к чему-либо, например, и штрафануть на круглую сумму), он же нам ничего в ответ сделать не мог…

Вот поэтому, досадливо вздохнув и отыскав среди валяющихся на прилавке мясных кусков тот, что смотрелся противнее, он молча сунул его нам. Придираться к качеству презента Ираклий благоразумно не стал (понимал, что взъярённый земляк мог послать подальше, и не хотел конфузиться в моём присутствии), цепко схватил мясо, и, довольно лыбясь, потащил меня на другой конец базара, к «знакомому шашлышнику». Тоже — черноглазому и носастому, между прочим…

Опять началась та же фигня: крики, угрозы, «да у тебя лицензия на торговлю просрочена!», «да я тебя на каторге за такие художества сгною!» сразу за этим внезапно следовало: «Поджарь нам это мясо, живо! А не то я из тебя самого шашлык сделаю…»

Тому — и деться некуда. Взял огромную сковородку, сердито швырнул на него наш несвежий кус, пошёл жарить. Усадив меня за столик под навесом («Подожди, я сейчас!»), Ираклий убежал куда-то. Сильно подозреваю — решил отсидеться в сторонке и посмотреть, не учинит ли шашлычник скандал…

Я одиноко торчал за столиком, чуя на себе презрительный взгляд жарящего гнилое мясо на прогорклом сале шашлычника, и понимая, каким же полнейшим чмо смотрюсь сейчас!..

Самым правильным было встать и уйти… Но это значило проявить слабость, показать неуверенность в себе перед каким-то базарным з в е р е м, да и в животе урчало, между прочим… Вот почему я оставался на месте, уткнув угрюмые глаза в пол перед собою…

Когда мясо было готово — подоспел и Ираклий. Вдвоём мы с трудом сжевали противное, жёсткое, пережаренное и недосоленное жаркое… Перед уходом Ираклий на прощание матюкнул приготовившего ему угощение «знакомого» за то и сё, пятое и десятое…

«Ну, как я тебя накормил:?!.» — победно поинтересовался мой коллега, когда мы отошли подальше. «Ничего себе, «накормил»!.. Скажи лучше: опозорил!» — хотелось сказать мне, но — промолчал, буркнув под нос что-то невнятное. А у Ираклия хватило ещё совести после возвращения в РОВД — рассказывать всем встречным-поперечным, как знатно угощали нас его многочисленные друзья на рынке в соседнем районе… Ох, гад чернозадый!..

Кто со стороны судит — легко сделает вывод, что не любит Ираклий ни свою национальность, ни свой народ… Вечно у него проскальзывают полупрезрительные нотки: «…эти чёртовы грузины…»

Но присмотревшись к нему, вдумавшись в отдельные его слова и поступки — понимаешь, что таки нет, любит свою грузинскую сущность Ираклий, но — скрывает это, боится, что — не поймут, начнут издеваться… А чего скрывать?.. По-моему, своим родным гордиться надо!.. А не получается делать это на чужбине — вали на свою Родину, и гордись своим родным там!..

5. СВЯТОЙ

Напоследок вспомнился ещё один… Плотного телосложения, глаза навыкате, говорит певуче — словно бисер мечет…

Молодой парень, после школы не захотел идти в армию, двинуть в вуз — знаний не хватало, вот и поступил в духовную семинарию. «Не убий», «возлюби ближнего своего», «подставь другую щёку», и всё такое… Главное, что семинаристов в армию не забирают!.. Толстые книжки читал, отрастил священническую бородку, улыбался светло и ясно, вёл долгие и задушевные беседы о житии святых… Ну вылито — сам Святой!..

Потом надоумили его, как от воинской службы откосить по состоянию здоровья, он и откосил, получив «волчий билет», вчистую… Сразу бросил семинарию, сбрил бородку, некоторое время прошатался дуриком по всяким молодёжным тусовкам, даже на заводе поишачил, ну и — двинул опером в угро.

Чего-то померещилось ему, что здесь — интересно, и люди каждодневно будут благодарить: «Спасибо, сынок, за обезвреженных наших обидчиков!» Они, возможно, так и сказали бы, но для этого бандюганов ещё обезвредить надо, а они ж, собаки, разбегаются в разные стороны, прячутся по-всякому, и никак не хотят ловиться…

Разгневался наш молодчик на неправильно ведущий себя преступный элемент и стал этот самый элемент при первой же возможности — слегка поколачивать… Сперва было это — как суровая необходимость, но потом, войдя во вкус, вдруг почуял в себе наш герой настоящее призвание к «силовым методам воздействия» на не желающих жить праведно современников… Я б даже так сказал: считал для себя он день пропащим, если не удавалось к бандитским харям несколько раз кулаком приложиться…

А ведь мы, опера, хоть и понуждаемы к подобным средствам воздействия на «клиентуру» логикой всевозможных обстоятельств, но в глубине души доблестью это никто не считает. Все про себя знают, что это — плохо… И лишь он почему-то счёл, что это — хорошо!..

Впрочем, вскорости ему работа в угрозыске показалась пресноватой, «Перейду-ка я в ОМОН!» И — перешёл. Известно, что там главным образом только силу ребята и используют, мозги же задействуются крайне редко.

Скажем, у них там правило: каждый пришедший в ОМОН «с улицы», то есть не из какой-либо параллельной системы, обязан «пройти Колизей». Перед ним на плацу выстраивается весь взвод, и он обязан не менее минуты драться с каждым из них. Проверяются владение приёмами рукопашного боя, физическая выносливость, сила характера… Дерутся в полную, без поддавона, общим итогом 30-минутной непрерывной драки зачастую стают синяки и примочки, и не раз бывало, что даже кости ломались… Весь взвод — хлопцы нехилые, попробуй-ка с каждым — насмерть!..

Нам же, операм угрозыска, эти дешёвые понты — не в пример. У них главное — натиск, а у нас — хитрость, изворотливость и умение работать с людьми. Так что каждому — своё… И в пику грубоватому ОМОНу мы подкинули им такую идейку: устроим соревнование в Колизее по-нашенски — кто неделю пробухает без перерыва и не загнётся, тот и победитель!.. Они и уссались…

…Так вот, Святой наш в ОМОНовскую рать влился прекрасненько. Не раз видели его в работе на улицах — бивал народ по черепушкам за милую душу!.. Оно б и ладно, мы ж и не против, нам самим часто приходится творить всякое… Но — не ему же, почти «божьему человеку», живым людям делать больно!.. Другие — ладно… Такова жизнь. Но почему — он?!.

…Нехорошо это!..

Ну вот он сам ясно и четко подтверждает (рассказом про "Барана"), что при существующей системе вполне возможно не пытать, не бить всех "подозрительных" в морду, не фальсифицировать правонарушения и так далее — ничто на это не обрекает, не вынуждает и не принуждает. Не хочешь выдавливать взятки — не выдавливай, не хочешь пытать и прессовать подозреваемых — не делай этого. Всё "непреодолимое давление системы" проявится всего лишь в насмешках и неуважении со стороны "правильных" коллег. И начальство, естественно, будет менее довольно, но в итоге вероятнее смирится (как и случилось в случае "Барана"), чем станет увольнять; тем более если таких сотрудников будет не один, а несколько.

К тому же "Баран", если верить рассказу, в целом глуповат и ленив, что само по себе понижает эффективность его работы, а если бы на его месте был кто-то активнее и сообразительнее, то проблем с "системой" у такого было бы еще меньше.

Оценка: 10asur:: 2010-05-04 22:54:34

Вы — целиком в плену своих ошибочных концепций, в угоду которых самым причудливым образом подминаете сообщаемые мною факты.

Не в порядке дискуссии с Вами, а лишь для освещенияя моей позиции изложу факты как вижу их сам.

Баран — это неэффеткивный опер с нулевой инициативой. При этом дурак он либо притворяющийся таковым хитрован — непринципиально, важно лишь констатировать: это — малополезный для дела работник. Но и такие в милиции нужны — для мебели. Таких особенно много среди начальства. Они лишь иммитируют деятельность, а вместо них беззаветно пашут рабочие лошадки угозыска. Бьют, пытают, фальсифицируют и всё такое.

Если авто не двигается с места, то оно не нарушает правила дорожного движения. Так и опер-бездельник никогда не нарушает законы. Если бы угрозыск ничего не делал абсолютно — то и законы никто бы там не нарушал. К сожалению, однако, приходится всё же кому-то и бороться с преступностью!

Вам — пять за редкостную наивность суждений. Так Вы скоро и в детство впадёте. Мне с Вами не совсем по дороге.

Владимир Куземко:: 2010-05-05 00:08:20

1. ЖИТИЁ ОПЕРА

А. Почему мы пьём?.

…Работа изматывает.

С утра и до позднего вечера, почти без выходных, за грошовую и зачастую нерегулярно выплачиваемую зарплату — беготня, стрессы, начальственные матюки, бесконечные наезды на тебя, и твои наезды — на окружающих… Отчёты, рапорты, посетители, бандитские рожи, всхлипывающие пострадавшие, обыски, засады, погони, вонючие притоны, исколотые руки наркоманов, проститутки, бомжи, вздувшиеся трупы, варняканье алкашей, туповатые свидетели, громыхающие визиты проверяющих, трясучий «уазик», визгливое начальство, вечно сонные следаки, трамваи, троллейбусы, квартиры… много-много различных квартир, и бесчисленное количество разговоров с их обитателями… Допросы, избиения, прессование разных степеней, уговоры, угрозы, обещания, изобильное враньё «верхним», «нижним» и «боковым», тёрки, ссоры и скандалы с тёщей и женою, воспитание сынишки, вечные недоеды, недосыпы, недотрахи…

Иногда жизнь так вздрючит, что жить — не хочется!.. Быть розыскником — занятие не для слабеньких!..

И если — по человечески, то при таких постоянных перегрузках зарплату б — увеличить раз в десять, рабочий день — сократить вдвое, два выходных в неделю чтоб — как закон, обязательно раз в году — бесплатная путёвка в санаторий на морском побережье… А во время службы — постоянные услуги опытных психологов, умеющих локализовать воздействие стрессов…

Всего этого в милиции — нет.

И получается, что вместо этого лекарство от всех хворей и напастей у нас только одно — водочка!.. Вот ею, родимой (а также — самогоном, вином, пивом) и лечимся…

Перехожу к основному вопросу, интересующему взирающих на угрозыск со стороны мирных граждан: почему практически все опера так сильно пьют?!.

Да всё потому же…

К исходу дня своей неутомимой деятельности рано или поздно любой из оперов начинает чувствовать: всё… звиздец!.. Хочется или пойти к начальству (всё равно — к какому), и зверски набить его противную мерзкую харю, или застрелиться из табельного «макарова» (с последней радостью на душе: «Эх, как же они, суки руководящие, потом за моё самоубийство будут пару месяцев отписываться во все инстанции!»), или же наконец, последний из вариантов — напиться жутко и страшно, как перед самым концом света…

Ну, два первых варианта — для любителей экстрима, а вот последнее — и есть универсальным выходом из любого острого напряга!

Б. Как пить?.

Главное — не увлекаться, и не забывать, что сперва — служба, а уж только потом — пьянка. А не наоборот, как мерещится некоторым моим коллегам…

С утра в угрозыске, к примеру, пьют редко, разве что совсем уж припекло.

Выпил утром — значит, весь день потом прошлялся вяленым дуриком. Реакция нулевая, энергии — никакой, желание на душе только одно — слинять с работы под любым предлогом, и до самого вечера не показываться на наглые гляделки начальствующим паразитам…

В обед пить — тоже рискованно, мало ли что подкинет служба в послеобеденное время… Ещё полдня впереди!..

Нет, уважающие себя и службу розыскники считают достойным напизываться как свиньи исключительно — ближе к вечеру…

Когда, с одной стороны, основная масса текущей работы уж сделана, и виден результат твоих усилий (свидетели — опрошены, вор — пойман, подозреваемые — расколоты как грецкие орехи, похищенное — изъято, и т. д.), что даёт повод отметить удачный рабочий день, или же, обратный пример, проводить достойно день неудачный, когда валила сплошная невезуха, и, казалось бы, самый надежнейший в е р н я к разваливался прямо на глазах с ужасающим громыханием…

А с другой стороны, уже есть некоторая гарантия того, что (не случись ЧП) начальство на набросится на тебя подобно злому тятю, не станет принюхиваться и приглядываться, не навешает крючков, одним словом…

Так что на то и вечер, чтобы розыскник — расслабился… Заслужил!..

На что пить — не вопрос. При такой работе у любого опера — масса возможностей разжиться дармовой водкой, на худой конец — «самопалом».

Тому ты уворованное у него помог найти… Этого «отмазал» от каких-либо не очень больших неприятностей… Те надеются в будущем получить от тебя какие-либо услуги… Эти завсегда готовы откупиться, чтобы в будущем ты на них не наехал, не дал им в морду…

Речь — о мизере. Большего дешёвый районный опер не стоит… Но в целом — почти каждодневно на бутылку в сейфе, терпеливо дожидающуюся своего часа, — хватает… С закусью труднее, но если побегать, то и на кус колбасы с хлебом и салатиком — найдётся…

…Где-то с трёх-четырёх часов дня — начинаешь маяться, погладывать на часы, пламенеть душой в предлвкушении… А выпьёшь — и в считанные минуты возникает долгожданная отрешённость!.. Все проблемы, ещё полчаса назад вовсю терзающие сердце, сразу кажутся мелкими, не заслуживающими никакого внимания… И даже родное начальство — о, чудо!.. — при воспоминании о котором завсегда чертыхался многоэтажно и изобретательно, теперь не кажется таким уж гнусным скопищем негодяев…

Вдруг постигаешь с умильной улыбочкой, что тот же начальник райотдела — не такая уж и конченная мразь, если разобраться… Ха-ха, совсем наоборот — душка и умница, угу… хоть и гондон…

А начальник угрозыска — тот вообще… И-ик!.. И — наливаешь второй стакан, чтобы вспомнить, что под этим самым «вообще» подразумевал, но вспомнить — не удаётся… Одной бутылки для этого явно маловато!..

В. День милиции

Поводов выпить всегда — предостаточно. То отцы-командиры достали тебя своими идиотскими попрёками, и ничего ведь им не докажешь… То пришлось три часа выколачивать признания из не изобличённого вещдоками бандита, бил его по-чёрному, но уломать так и не смог, перенервничал… А что менту заменяет валерьянку?.. Правильно, водка!.. Тут — товарищ в Академию МВД с третьей попытки поступил, прорвался, лично тебе Академия не светит, туда — только по блату или за большие бабки, или уж совсем надо быть круглым отличником… Но за товарища — рад, и пьёте вместе — за его удачу… Ну и, наконец — праздник какой-нибудь… Короче, было бы желание напиться…

Когда выпьешь — тает постоянно преследующее тебя ощущение усталости и сконцентрированности, взамен появляется отрешённость от проблем…

Но допрашивать в таком состоянии — тяжело, мысли туго ворочаются, и сам стараешься говорить поменьше, чтоб не выдать себя дрожью в голосе… Глянув на тебя, опытный человек сразу же поймёт твоё состояние по красным, как от недосыпа, глазам, да и перегар изо рта скрыть трудно…

Пьют — под настроение, с душой, а иначе удовольствия никакого… Хотя порою за день так изнервничаешься, что всё равно выпить надо, иначе — заболеешь…

Но обязательная и всеобщая пьянка — в День милиции. Тут уж пьют все, всё и всегда!.. И все тебя понимают… Начальство само с утра даёт команду: ищите водяру и хлеб, а вечером — отмечалово!.. И никого не надо задерживать и тащить в РОВД, ну их, в другой раз задержим… Обязательно найдётся какой-нибудь свежеиспечённый опер с дурацким вопросом: «А если в квартиру на моих глазах залазить будут — что, только номер дома записать и приметы вора?..», на что обычно начальство туманно отвечает: «Ну, это уж — пьяные базары…»

Все знают: на случай убийства или иного серьёзного ЧП в райотделе есть дежурный наряд, которому пить в принципе нельзя ни при каких условиях, остальные — отрываются по полной программе…

В прошлый День милиции начальник угро вообще расстарался: вошёл после обеда в отдел вместе со своим водилой, и тащат они только что конфискованные ими два ящика водки и блок импортных сигарет. Вот это гульнули тогда, вот это разгулялись!..

Но громче всех по городу в тот день прогремели коллеги из соседнего РОВД, — там перепившиеся экипажи патрульно — постовых машин выехали средь бела дня на взлётное поле аэродрома, и носились под колёсами взлетающих «Илов» и «ТУ». Лишь чудом не кончилось катастрофой… Но и там наказывать никого не стали, начальство отнеслось к случившемуся с редкостным пониманием: «Так праздник же!.. Работа у нас тяжёлая… Надо же отдохнуть!..»

Г. Типичная пьянка

В среднем опера нашего подотдела устраивают совместные загулы 3–4 раза в неделю. Утром, повторюсь, лично я не пью никогда, днём — изредка, хлопну 50 грамм, и всё… Зато вечером — напиваюсь конкретно. Закусь — колбаса, консервы, хлеб, — или приносят «должники», или покупаю на своё, водка (или «самопал») — всегда дармовые.

Но обязательно перед этим — дождаться вечерней оперативки в 20.00. Появишься перед зоркими гляделками начальника угро в подпитии — наверняка нарвёшься на его хамские придирки, ну их… Лишние неприятности никому не нужны!..

Отсидели оперативку, покивав головами на командирский зуд над ухом, потом собрались в чём-либо кабинете — и вперёд!..

Внешне это выглядит так. 5–7 оперуполномоченных сидят и стоят вокруг стола с разложенными на нём папками со всевозможными бумагами. Название картинки: «Опера обсуждают завтрашние операции». Сунь начальство голову в незапертую дверь (запираться нельзя — сразу возникнут подозрения: «А чем это они занимаются?.. Уж не пьянствуют ли, канальи?!»), и увидит лишь сугубо служебное общение своих орлов-оперов.

Бутылку ставят под стол — так, чтоб не было заметно со стороны дверей. А стаканы и тарелки с закусью — в выдвижных ящиках стола. Время от времени — выдвигаем ящик, быстренько разливаем водку по стаканам, выпиваем, задвигаем ящик, выдвигаем другой ящик, закусываем, задвигаем ящик… И обсуждение «служебной деятельности» — продолжается полным ходом!..

Кстати, её мы и обсуждаем… О чём-то же надо же говорить во время попоек!..

О бабах — скучно, всё переговорено, да и неинтересно уже, чай — не прыщавые подростки… О спорте, культуре, политике, религии, прочем — не близко нам это… С утра и до самого позднего вечера в нашей жизни только одно — служба!.. Вот о ней, родимой, и разговариваем, даже и — когда поддаём!..

Так что по существу получается что-то вроде производственного совещания в неформальной обстановке, с постепенной алкоголизацией участников совещания.

Если пьянка ожидается грандиозней обычного (скажем — праздник, или присвоение звания одному из коллег), то на вечер намыливаемся куда-нибудь в кафе, или же — на адрес к проживающим поблизости знакомым.

(К «клиентам», — наркоманам, аликам, криминалам всяким, — на квартиры не суёмся, хоть это и проще… Бухать на глазах у тех, с кем по идее напряжено борешься — западло).

Моя доза — пол-литра водки за вечер. Если пить кусками (то есть начал ещё в обед, потом — вечером, затем добавил глухой ночью), то тогда за неполные сутки в состоянии одолеть и литр, но вылакать такое в один конец, без антрактов — загнёшься!..

И вообще, я пью ради удовольствия, а не затем, чтобы обязательно нажираться вусмерть, и валяться потом в луже блевотины… Кто не знает своей нормы, и употребляет сверх неё, тот в оконцовке обязательно сопьётся.

Примерно треть оперов в итоге и спивается, никак не меньше… Но, на мой взгляд, делают они это вполне сознательно. Пить регулярно и по многу заставляет жизнь, а вот спиваться — нет, в спину каждого из нас жизнь к этому не подталкивает, и у любого есть шанс остановиться на черте…

Среди отпахавших в угрозыске по 10 и больше лет, 90 % на почве частого «злоупотребления» заработали себе прободную язву, или что-то в этом же духе, — вот они-то больше и не пьют вовсе.

По этой же причине почти не пьёт начальство. Свою цистерну спирта они уж вылакали, а теперь — мучительно завидуют молодым, которые ту цистерну только начинают… И — придираются, из вредности пытаясь сделать так, чтоб пить рядовым операм было трудней и опасней…

Д. Не пьёшь — делу вредишь!.

…Среди розыскников непьющих (если это — не какой-то боевой, но изъеденный язвой товарищ) не то чтоб не любят, а… как бы поточнее… Ну, не вписываются таковые в рамки коллектива, смотрясь инородным телом… Рано или поздно это вредит делу.

Конкретный пример. Однажды вечером мы, шестеро «территориалов» обслуживающего микрорайон «куста», собрались к 21.00 в моём кабинете — на очередной «обмыв»… И только седьмой, лейтенант Малашкин, к нам не присоединился. Он же убеждённый сторонник здорового образа жизни, что ты… Не курит, не пьёт, жене не изменяет!.. Ладно, хрен с тобою. (Хотя если — праведник, то на фиг в оперы подался?!. Здесь дюже «правильные» долго не удерживаются!..)

Сидим, квасим, калякаем то, сё… И в совместном трёпе — договариваемся, что завтра с утра сделаем то-то и то-то! Все об этом узнают одновременно, поскольку тут же кружочком сидят и одвухсотграммливаются… А лейтенант Малашкин — в пролёте, ибо давно утопал домой!..

В итоге назавтра — ловим группу домушников, и записываем поделенную на всех целую дюжину раскрытий квартирных краж в общий счёт… Теперь весь текущий месяц можно бить балду… Всё — в выигрыше, кроме лоха-Малашкина, которому ни одного раскрытия не досталось… Мы ж не виноваты, что он у нас — о с о б е н н ы й!..

…Не считаю себя и своих товарищей алкоголиками, хоть и пьём часто, много и увлечённо… Нет, мы скорее уж — из культурно выпивающих. Да, квасим… Но на карачках перед мирным населением — не лазаем!..

То есть изредка бывает и такое… Но именно, что — изредка… Как исключение из правил!.. И лица у нас — не испитые… Практически — у всех, особенно у молодых… Люди как люди!..

И как бы ни бухал я накануне, но назавтра на работу выйду как штык, это железно! Кто не умеет пить — тому в угрозыске не место… А если пьянка мешает работать, то либо пьянку бросай, либо работу… (Обычно кидают именно работу…).

Однако всякое случается. Бывает, проснёшься утром… Башка трещит с бодуна, во рту сухо, и так пакостно на душе… Глянул в зеркало — блин, во рожа!.. Позавчера сопровождал в «обезьянник» группу задержанных по обвинению в пьяной драке, — так они в сравнению с этой харей в зеркале — как завсегдатаи филармонии!..

Разве в таком состоянии можно явиться на службу?.. И нельзя, и не хочется… Звонишь начальнику угрозыска. Сообщаешь умирающим голосом, что тяжко захворал. Ну то есть не совсем тяжело (шеф может потребовать больничный, что чревато!), а так… слегка… Мол, отлежишься пару часиков — и к обеду притопаешь, самое позднее- завтра утром, свеженьким как огурчик…

Если такое с тобою — не чаще раза в месяц, и если у тебя — нормальная раскрываемость и ты не в контрах с шефом, то на это смотрят сквозь пальцы. Какие ни гниды командиры, но в глубине души — понимают: не дай операм возможность хотя б изредка расслабляться — загнутся хлопцы аж бегом… Мы ж не железные!..

Ну а если пьёшь регулярно, то бывает иногда, что и перепиваешь, не без этого… И тогда самое лучшее — посидеть дома, до возврата в нужные кондиции… А то спьяну натворишь несусветку, а твоему непосредственному руководству — отвечай!..

На многое в нашей «конторе» стараются не обращать внимания, если только ты — не регулярный «залётчик» во всевозможные конфузные истории… «Знай меру, и всё — тип-топ, а случайность — простим!» — таков негласно действующий принцип.

Е. Ездили по городу…

…Действие алкоголя на человеческий организм — индивидуально, и проявляется по всякому. У меня, например, в таких случаях полнейший упадок сил, и поэтому я, когда выпью — тороплюсь домой. Если же время очень позднее — ползу куда-нибудь, где можно лечь и заснуть… Чаще всего — в собственный кабинетик… Идти на квартиру к кому-либо из живущих поблизости знакомых не хочется, чтобы не тревожить их поздним появлением. Ночевать же на каком-нибудь притоне розыскнику тем более — западло…

У других, напротив, в поддатом состоянии просыпается неуёмная энергия, им хочется куда-нибудь ехать, что-нибудь делать… Причём ведь — и едут, и делают… А назавтра — не припомнят, чего ж давеча натворили?!.

Недавно, к примеру, отмечали 23-е февраля… Начали в райотделе, потом двинули добавить в кафе «Будильник», — есть там спецзал для гостей хоть и не очень, но — почётных… Там и нажрались как свиньи. Побили немножко посуды, к официанткам приставали… Короче, какая-то бредятина!..

В полпервого ночи я утопал домой, остальные тоже расползлись кто куда… Кроме четверых наших, решивших продолжить сабантуй… Поехали они в другое кафе, но почему-то — не доехали, оказавшись у дверей сауны «Батька Черномор». Долго барабанили в двери, орали матерно, требовали побольше жара, пива, раков и тёлок. Из сауны не откликались, либо — затаившись и пережидая ментовскую осаду, либо ввиду полного отсутствия персонала (напомню, что всё происходило глубокой ночью!).

Потом один, отойдя в скверик, мирно заснул на скамеечке, а второй — очнулся утром у себя дома, не в помня, как же здесь оказался…

Оставшаяся парочка — всю ночь моталась по городу, и в результате заехала чёрт знает куда, в пригородный район, и в пять часов утра была задержана сторожем сельхозфермы… Опера опять-таки ломились в двери, на этот раз — силосного склада, чего-то требуя, и непонятно кому грозя страшными карами…

Сторож вызвал наряд из местного РОВД. Те хотели уж вязать буянов, но мигом протрезвевшие хлопцы вытащили свои (к счастью — не потерянные) к с и в ы, и всё закончилось благополучно. Ночной дебош двух офицеров- алкашей в итоге изобразили на бумажке как проведение оперативно-розыскных мероприятий по поимке предположительно находящегося в районе силосного склада особо опасного преступника.

Ж. Случайно задержанный!.

… Много раз лишь благодаря ударному бухалову удавалось разоблачить опасных преступников!..

Скажем, есть у нас в райотделе что-то вроде местной традиции: если с раннего утра предстоит какая-либо операция, чьё-нибудь задержание или налёт на притон, или ещё что-то в этом же роде, и участники предстоящей акции остаются ночевать в РОВД (чтобы назавтра не проспать!), то с вечера берут бутылку-другую, и всем коллективом — вылакивают!.. Именно — не ради утоления жажды, а — чтоб завтрашнее дело выгорело… Уже не раз проверялось на практике: стоит эту традицию не соблюсти — назавтра пойдёт н е п р у х а, и вместо ожидаемых результатов получим вонючий г ол я к…

И вот, стало быть, сидим однажды поздним вечером, квасим самопал в честь завтрашнего обыска на притоне у Витьки Семченко, кликуха «Сёма», как вдруг бац — кончилось бухло!.. Ведь: сколько его ни припаси — в итоге почему-то завсегда не хватает!.. Ну и решили послать кого-либо в киоск за дополнительными «пузырями»…

Выбрали парочку потрезвее… Те идти не хотели, орали-божились, что сами — вдупель, и еле на ходулях держатся, но кто ж их слушал?.. Сунули деньгу в руки, вытолкали за порог…

Вернулись хлопцы через полчаса, с ожидаемой стеклотарой, но — не одни, а с каким-то хануриком, задержанным по дороге… Говорят: «Стоял у ларька… Вроде — ничего подозрительного, но — такая противная харя!.. Пусть в «клетке» посидит…» А нам что — жалко?.. Кинули гаврика в «обезьянник», и продолжили бухалово…

Утром следующего дня — наведались к Сёме, выпотрошили его притон, вернулись в РОВД… И только теперь — вспомнили про вчерашнего ханурика.

Точнее — он сам о себе напомнил, жалобно хныча из-за решётки: «За что меня держат?!. Я ничего не сделал!..» Стали припоминать причину задержания. Его харя кому-то не понравилась?.. Блин, да мало ли что кому не нравится, с таким же успехом можно повязать половину района!..

Хотели уж начистить ему на дорожку рыльник (чтоб больше не попадался под горячую руку!), и отпустить с миром, но на всякий случай перед этим — пробили его личность в компьютерной базе данных… Мать родная, так он же находится в республиканском розыске за совершение ряда тяжких преступлений!..

В газетах потом писали: «В результате проведения сотрудниками уголовного розыска крупномасштабной операции был задержан разыскиваемый УВД трёх областей особо опасный рецидивист…» А всей операции на деле — ящик выжратого без хорошей закуси бухла! И не осуши мы его — хрен на этого бандюгу кто-нибудь и глянул бы…

З. Бил, бил — и добился…

Ещё случай…

Патрульно — постовая служба задержала на улице и приволокла в райотдел двоих. Было подозрение, что они — наркоманы. Но сыпанули их — и оказалось, что — вполне заурядные пьянчужки… Один — бомжует, второй — живёт у бабушки-пенсионерки, кормится за счёт её пенсии, а в ожидании своих будущих трудовых подвигов — временно нигде не работает… Короче — обычные мужики, ни с какого бока к ним не прицепишься… Побить в воспитательных целях, и отпустить — вот и весь сказ в таких случаях!..

Но попали они в РОВД в неудачный момент — наши как раз отмечали День милиции!.. Понятно, что все — в стельку, а потому никто никого отпускать не собирался… Поместили пока что обоих в камеру, и — продолжили квасить…

Назавтра — маленько протрезвели. Тут бы тех двоих и освободить, но — опять нестыковка… Один из наших, капитан Мезенцев, вопреки оперскому обычаю не похмеляться с утра, взял — да и опохмелился. И с похмела — прицепился к тем двум: «Колитесь, козлы, какая за вами подлянка?!»

Те, понятно, всё отрицают: «Мы — не при делах, вот только патруль чего-то прицепился…» На трезвую голову Мезенцев их аргументы воспринял бы, а в подпитии — и слушать не стал.

Всю первую половину дня возился с ними, пытаясь получить «сознанку» (только вот — не знал, в чём именно они должны сознаться)… Ближе к вечеру служебный пыл его спал, и задержанных отправили обратно в камеру. После чего все имеющиеся в наличии розыскники — опять дружно напились в честь прошедшего праздника.

Настало следующее утро. Вспомнил капитан про вчерашнюю «клиентуру», возмутился: «Упорные попались, заразы, ничего не говорят… А я нутром чую — гады!..» Голос ментовского нутра — штука серьёзная, к нему у нас привыкли прислушиваться, особенно — с бодуна…

Тем более, что этим утром начальник угрозыска, пригласив капитана к себе, высказал неудовольствие низкой раскрываемостью преступлений у Мезенцева в текущем месяце: «Меньше водки жри, Коля, а больше — работай с людьми!..» Кому понравятся такие втыки?!.

Расстроился Мезенцев, вернулся в свой кабинет, и с горя — бросил за воротник полтора стакана. Ну и — решил с людьми поработать. А поскольку идти далеко не хотелось, то он упорно взялся всё за ту же парочку (никого другого под рукой не оказалось!)

Моржевал их ещё целые сутки… Надрывался, пытаясь для самого себя прояснить, в чём же конкретно их подозревает… И в итоге — тот, который обитал у бабушки, не вынес п р е с с а, и — «потёк». Оказывается, на прошлой неделе он взял на гоп двух прохожих… Одного — возле 5-го дома по Садовой, вечером, второго — средь белого дня, на пустыре за шлакоблочным заводиком…

Причём случившееся рядом с заводиком даже не заявили в суточной сводке, — т е р п и л а прибегал с заявой в райотдел, но дежурный уговорил его свою поганую бумажку не подавать. Типа: «Вашего обидчика мы и так найдём!..»

Никто тем гопом, понятно, и не занимался, но теперь — получалось, что грабитель сам отдаёт себя в руки правосудия!.. Т е р п и л у немедля вызвали в райотдел, и задним числом зарегистрировали его заявление об ограблении, устно — объявив: «Мы обещали найти вашего обидчика, ночей не спали, сутки напролёт работали, и как видите — нашли гада!.. Можете написать за это благодарность нашему руководству…Милиция слово держит!»

Хотя на деле — хрен бы слово сдержали, не будь Мезенцев в 3-дневном запое…

И. Ценное предложение.

Так что, граждане мирные обыватели, если у вас есть какое-то дело до меня, районного опера, — не очень серьёзное, но всё ж требующее некоторых усилий с моей стороны, то вот мой совет: при визите ко мне прихватите бутылку!..

Взяток мне предлагать не надо (напуган всевозможными проверками и инспекциями, у незнакомого человека мзду — не возьму), а вот «пузырь» — в самый раз! Не взятка, а так… угощение!.. Сегодня вы мне — магарыч, завтра я — вам… Вот как это смотрится со стороны… Не мзда, а угощение, — дело безобидное, неподсудное, и сугубо добровольное.

Никто из нас — не ангел. Розыскникам тоже иногда надо расслабляться (иначе — рассыплемся на составные!), и не на мизерную же зарплату это делать…

Но обязательное условие — знать меру. Три-четыре дня в неделю алкоголизировать свои организмы — куда ни шло… И не с утра, разумеется…

Но 5–6 попоек каждую неделю, да ещё круглосуточно, без всякого перерыва на службу — это перебор!

В заключении расскажу несколько историй из оперской практики…

К. КТО НЕ ПЬЁТ — ТОТ ЧУЖАК

Пьют наши люди повсеместно, разнообразно, я бы сказал — увлечённо…

…На прошлой неделе звонят по 0–2 взволнованная бабеха и сообщает, что сынка её в нетрезвом состоянии только грабанули на улице, о чём он, вернувшись домой, ей и сообщил. Мол, скорее приезжайте и примите срочные меры! На любительницу телефонных розыгрышей тётка не походила, бензин в райотделовском «уазике» наличествовал, свободной время у дежурной следственно — оперативной группы было, так что — выехали на вызов.

Приехали. Что сын её был нетрезвый — подтвердилось сразу же. Точней даже так сказать: он был не просто пьян, а пьян в дымину, в дупель, в лоскуты, в сосиску!.. Такой из себя неопределённого возраста мужчичонка — пролетарий, с и н я к — гегемон, чмо и конченный придурок. Лицо — разбито основательно, тут не кулаком — явно кастетом поработали… Но уточнить детали произошедшего мы так и не смогли, — лежит это чудо в перьях на диване и на все расспросы — мычит непонятно, рукой отмахивается… Рыхлая болезненного вида мамаша, заботливо прикрыв пьяненькое чадо одеялом, поведала, что сегодня сын получал на заводе зарплату, но денег при нём не оказалось, — либо пропил вчистую, либо и впрямь — грабанули…

Случай оказался вонючим, но отвертеться от расследования — поздно, раз заяву гражданочки должным образом зарегистрировали, и назавтра один из оперов снова пришёл на адрес, чтобы взять объяснительную у пострадавшего. А фигушки: гегемон оказался точно в таком же состоянии, то есть — в стельку, в дрысть, в дребезги!.. Эта же картина повторилась и на третий, и на пятый, и на седьмой день… И что интересно: по словам мамаши, подлец этот уходил на работу в шесть утра трезвым… ну то есть не так, чтоб — совсем трезвый, но хоть на своих двух, а приползал с работы к 17.00 на четвереньках, готовенький, абсолютно невменяемый и изумлённый… Валяется бревном на диване, и хоть спрашивай его, хоть пилкой перепиливай — результат тот же… Это — в будни. Ну а в выходные — напивается с утра, тут как закон, с утра субботы до воскресного вечера ежели не квасить без перерыва — тогда вся следующая неделя будет неудачной, верняк…

В конце концов надоела оперу эта петрушка (не вставать же ему в пять утра в будний день, чтобы до шести успеть на адрес), тем более — что и сроки жали, по заяве нужно либо возбуждать уголовное дело, либо писать отказной… И на 9-й день бессмысленных хождений с визитами опер, собственноручно сочинив объяснение произошедшему от имени терпилы, принёс их ему на подпись. Но тут мужиченка, осоловело уставясь в подсунутую под нос бумагу, впервые произнёс членораздельные слова: «А чё здесь написано?..» Не ожидавший подобного опер оторопел, но потом, спохватившись, сунул бумагу ближе: «Ты говорил, что грабанули тебя, вот про это здесь и описано… Ставь подпись скорее, а то меня дела ждут…» По гляделкам с и н я к а было видно, что ни хрена он не понял, но после пары дружеских зуботычин всё-таки нацарапал на бумаге автограф, взглянуть на который без содрогания было невозможно, — неужели это писано человеком с каким ни каким, но нашенским средним образованием, а не каким-то неграмотным папуасом, ещё и с дёргающимися после многомесячного запоя руками?.. Но ничего, для внутри — райотделовских нужд сойдёт и папуас… На всякий случай опер опросил ещё и маманю, осторожно сориентировав её на живописные описания своей непутевой совместной жизни с вечно пьяненьким чадом… Вот тогда всю правду мамаша и высказала: «Как начал Колян бухать сразу после скончания детского садика, так до сего дня от бухалова и не просыхает!..»

Ну а по возвращению в РОВД опер, вестимо, тут же накатил отказной материал, где аргументировано предлагалось 9-дневной давности заяву гражданина такого-то оставить без реагирования, поскольку оный гражданин: «…будучи в состоянии алкогольного опьянения выше средней тяжести и потеряв риентацию…» (да, это не опечатка, именно так в документе и было написано, — опера ведь филфаков не кончали, с грамотностью знакомы лишь приблизительно!), «…упал и сильно разбил себе лицо. Добравшись домой, он, как следует из приложенных и собственноручно подписанных им показаний, начал вызывать себе «скорую помощь», но поскольку был пьян, то вместо 0–3 набрал 0–2, и, не разобравшись, по ошибке вызвал милицию. Никакого ограбления, как следует из этого объяснения, не было, претензий к кому-либо гражданин в данный момент не имеет, обращаться в суд не намерен, следовательно — оснований для возбуждения уголовного дела не имеется!» Что и требовалось доказать…

Оно конечно, неизвестных гопников (если они в реальности были) никто так и не искал, — ну и что?.. Нечего было алкашу этому с получкой в кармане и буховому по тёмному переулку шастать!.. Сам во всём виноват…

Л. МНОГООБЕЩАЮЩЕЕ НАЧАЛО

Поступил на работу в угрозыск к нам один парнишка. Нормальный пацан, такие в любой коллектив вливаются легко и органично. Техникум закончил, армию отслужил, на заводе отпахал маленько — я ж говорю, наш человек!..

В первый день его службы старенькая мама наставляла, отправляя сына на работу: «Сынок, ты ж смотри… не подведи!.. Такое серьёзное место — УГОЛОВНЫЙ РОЗЫСК. Там кого попало не держат… Веди себя правильно, начальство во всём слушайся, товарищей — уважай… Делами там занимаются важными, если что поручат — исполняй в точности, по сторонам без надобности не глазей, языком лишнее не болтай… И упаси Бог в рабочее время выпить хоть кружку пива, — это ж тебе не завод, учти!..»

«Ладно, мама!» — улыбчиво пообещал новоиспечённый мент, надел парадный костюм с галстуком и белоснежной рубашкой, чмокнул мать в щёку и отправился на службу в РОВД — бороться с преступностью, помогать мирным гражданам и всемерно блюсти высокое звание сотрудника уголовного розыска.

Весь день мамаша чувствовала себя приподнято, представляя, как сынок её борется, помогает и блюдёт, с самого начала поражая коллег и руководство старательностью и трудолюбием, и какие там все в милиции — умные и доброжелательные: «разрешите обратиться, товарищ майор!», «товарищ лейтенант, позвольте объяснить вам ваше задание на сегодняшний день ещё разок?..», «гражданин преступник, поднимите, пожалуйста, руки и встаньте вот здесь, лицом к этой стенке!» В промежутках между этими культурными разговорами над головой её кровинушки свистят бандитские пули и проносятся серебристыми змейками бандитские же ножи, но сын бесстрашно бросается на злодеев и вяжет их пачками под одобрительные аплодисменты товарищей, командиров и той части преступников, которые ещё не растеряли остатков совести…

…О, святая материнская простота, не ведающая, что первый день работы в милиции принято по традиции щедро обмывать с коллегами, и что от цирроза печени и прочих последствиях неумеренного потребления алкоголя сотрудников угрозыска «при исполнении» скопытилось в сто раз больше, чем от всех бандитских пуль и ножиков вместе взятых!..

…Настал вечер. Поблекло и закатилось за горизонт солнце, зажглись огни в многоэтажках. Мать ждала возвращения сына — мента с первого дежурства. Празднично — щедрый стол украшали две бутылки сухого вина и испечённый мамой «наполеон». Вот сейчас сынуля придёт — весёлый, оживлённый, наполненный первыми впечатлениями, и очень долго будет их рассказывать…

Восемь часов вечера… девять… десять…одиннадцать… Мать начинает волноваться. Не случилось ли что-либо с её сыном?.. Не подстрелен ли случайно?. Не подрезан ли проклятыми бандитскими нечистями?..

Наконец, в начале двенадцатого в дверь… нет, не позвонили, и даже не постучали, а как бы пошкрябали снаружи. Только чуткое материнское ухо могло уловить эти слабые звуки. «Ранен… Истекает кровью… Дополз до родного порога и царапает дверь!..» — промелькнуло в её голове. Птицей метнулась она к двери, распахнула её, и…

Икая и отплёвываясь, на пороге НА ЧЕТВЕРЕНЬКАХ стоял любимый сыночек, её надёжа, офицер угрозыска, борец с преступностью, помощник и слуга простого народа… Рубашка — расхристанна, галстука — нет, пиджак — такой грязный, словно его в ближайшей канаве только что полоскали, один из рукавов напрочь оторван…

Ну и физиономия вполне отвечает подобному прикиду: осоловевшая, тупо моргающая, мокрогубая, вся в свежих царапинах и ссадинах… Короче, не сынок, а злобная на него карикатура!.. Матери даже на секундочку показалось, что какой-то слегка напоминающий её сына алкашист по ошибке в её дверь намылился, но тут четвероногое грязненькое существо сипло прохрипело: «Мам-м-м-ман, эт-т-т-о я… С работы… ик… пришёл!..» Понятно, что мамаша тут же в обморок и грохнулась. А сынуля ещё минут десять через порог переползти не мог, — то рука за дверную притолоку зацепится, то нога — за порог…

…Что называется: достойно отметил сын начало новой, ментовской жизни!

М. ГЕРОИ СРЕДИ НАС…

По пьяни порой совершаются настоящие подвиги. Собственно говоря, только на нетрезвую голову они нынче и творятся, а среди протрезвевших дураков нет — ну ради чего трезвый станет рисковать собственной шкурой, а?..

…Случилось это на День угрозыска. (Не путать с Днём милиции, это совершенно другой праздник, на День милиции квасят куда большим числом участников, и количество выпитого намного обильнее… Но зато на День угрозыска кто из розыскников — не в полной отключке, тот — чмо зачуханное, товарищами осмеянное, начальством презираемое и общему делу не надобное… В шею таких — из угро!)

Так вот, отметив радостный праздник на всю катушку, два опера вывалились из РОВД и целеустремлённо поползли к недалёкой остановке общественного транспорта. То есть «поползли» — это я утрирую, товарищи наши всё ж таки шли пешим ходом, но — не совсем уверенно держась на ногах, совсем даже неуверенно… Однако благодаря возможности, схватившись за руки, удерживать друг друга от падения — сохраняли вертикальное положение, благодаря чему удалялись от райотдела относительно пристойно и достойно… Никто не провожал их осуждающими взглядами. Я ж говорю: праздник был… кто в РОВД оставался — смотрелись ничуть не краше… Кроме дежурной смены, разумеется, употреблять на дежурстве категорически запрещено, разве что — по «чуть-чуть» и так, чтобы руководство не унюхало… Глянул вслед уползавшим операм сидящий в дежурке капитан Масик, вздохнул завистливо и в свои служебные талмуды взглядом снова уткнулся…

И вот минут через десять в сгустившихся вечерних сумерках со стороны остановки раздалось тревожное буботение… неясный шум, крики, матюки… топот ног… бутылка разбилась, женщины завизжали… Короче, типичные звуки уличной потасовки. Что подумал капитан Масик, вглядываясь во тьму из окна дежурки?.. Правильно, подумал он такое: «Наши хлопцы, нажравшись как свиньи, прицепились к какому-то прохожему и начистили ему чайник… Эх, не быть бы завтра скандалу!..» Поднимать тревогу, паниковать и высылать на остановку оперов он, ясное дело, не стал — не вязать же своих!.. Само собою оно как-нибудь да и уляжется… Да и кого на День угрозыска пошлёшь?.. Ещё поискать придется в райотделе такого, кто в состоянии без посторонней помощи до недалёкой остановки добраться…

Но зря дежурный так нехорошо думал о своих уползших в сумрак коллегах, ибо совсем не безобразничали они в тот вечер, а наоборот… И ещё через минутку по направлению к РОВД во тьме двинулась целая толпа народу. При ближайшем рассмотрении в свете уличного фонаря толпа эта оказалась состоящей из тех самых двух розыскников, а также — трёх задержанных ими на остановке граждан. Кое — как с помощью выкарабкавшейся из помещения по зову Масика подмоги задержанных затащили в райотдел и, поставив у стенки, рассмотрели получше… Мама миа, каждый из тех повязанных граждан оказался на голову выше и в плечах вдвое шире любого из оперов!.. Все так и ахнули, не представляя, каким образом удалось скрутить этих бугаев… Причём наши двое розыскников скромно пояснили, что вообще-то хулиганов было пятеро, но двоим под шумок в темноте удалось улизнуть… В целом же произошедшее наши коллеги описывали так. В тот момент, когда они пришкандыбали до остановки, на ней произошла пьяная потасовка. Разумеется, два стража правопорядка (пусть и наклюкавшиеся!) не могли пройти мимо творимого безобразия, и активно в него включились. Погасили всех дерущихся, а потом, собравшись с силами, троих из них ещё и доволокли до райотдела… Это ж надо было так: не только не испугались подавляющего превосходства в силах противника, но и блестяще разгромили его!.. А справились бы они, будь трезвыми?.. Да ни в жисть, даже и пытаться не стали бы… Оно им надо: поздним вечером, когда дома ждёт тебя семья, неизвестно с кем и ради чего на тёмной улице схватываться?!. Ведь по идее им же в тот вечер крупно повезло, что живыми остались и даже не изуродованными… Закончилось всё хорошо, как надо, но запросто могли ведь ребят и на лоскуты порвать — порезать…

…Вот я и говорю: только водка ещё и способна подтолкнуть нас, розыскников, на что-либо героическое…

Не для того ли мы её и пьём?..

Н. ПАМЯТЬ ОТШИБЛО…

…Разгар рабочего дня в районном угрозыске.

Один из служебных кабинетов на три стола. За одним усталый опер допрашивает только задержанного на месте преступления бандита, за другим — его коллега беседует с пострадавшим от домушников гражданином, а третий стол сиротливо пустует. Владельца его с утра никто не видел, товарищи устали отбрехиваться от начальства, уверяя, что старший лейтенант Цимбаль вроде бы ровно в 9.00 мелькал, а потом куда-то подевался, — не иначе как утопал на срочное рандеву с осведомителями… Хотя между собою говорили иное: «пора уж Ромке образумиться… сколько ж можно бухать по-чёрному?!. Как на Новый год ударно заквасил — так до сих пор остановиться и не может, а ведь весна уж!..»

…И вот около полудня дверь распахивается, и в кабинет вваливается сам Цимбаль. При взгляде на него у обоих оперов столбенеют лица, а бандит и терпила широко ухмыляются, дескать: ну и публика у них тут шатается!.. Но никакая это не «публика», а матёрый и всеми уважаемый опер — «территориал», вот только харя у него сегодня какая-то перекошенная, на ногах заместо нормальной обуви — домашние шлёпанцы, и ещё на нём — жёлтая футболка в весёленьких узорчиках и с двумя характерными растянутостями на тех местах, под которыми у любой женщины обычно имеются сочные мясистые груди… Чудно как-то выглядел сегодня старший лейтенант Цимбаль, ей Богу!.. Может, на почве постоянных возлияний у него крыша поехала?.. Как бы сгоряча не перестрелял товарищей из табельного оружия… Опера переглянулись встревожено, и вновь уставились на своего коллегу, готовые при первой же его попытке выхватить из кармана огнестрелку нырнуть под столы…

— Привёт, хлопцы! — тускло проскрипел старший лейтенант, тиснув обоим приятелям руки, а по других присутствующим скользнув равнодушно — внимательным взглядом.

Т е р п и л а догадливо выскочил в коридор «перекурить», а не имеющий физической возможности оставить оперов наедине бандюган затаился на табуретке, дабы случайной репликой или жестом не разгневать ментов и не схлопотать ни за что порцию «горяченьких» сверх положенного ему и неизбежного при любом раскладе лимита…

Опера отошли к окну, закурили.

— Братаны, я вчера на работе был? — пуская в форточку дым, поинтересовался Ромка. Уточнил: — Вы лично вчера в райотделе меня видели?

Коллеги уставились изумленно: не дурака ли валяет?.. Но не походил старлей на шутника, совсем наоборот: в глазах вдумчивая печаль гнездится… Не дождавшись ответа, он нетерпеливо переспросил:

— Нет, вы правду скажите — мелькал я вчера в РОВД или нет?

Опера задумались… Вообще-то вчера провожали всем отделом Павлика Жолудева в соседний РОВД, с повышением, водяра оказалась галимой, головы у всех после той попойки трещали, и после длительных усилий припомнить обое розыскников извиняющее пожали плечами. Ромка понурился. Один из коллег поинтересовался:

— Слышь, Роман… ты только не обижайся… Что это за бабская кофта на тебе? Или готовишься к операции по внедрению к «голубым»?..

Цимбаль недоумённо изучает одежду на себе, щупает ладонями места, некогда оттягиваемые немаленькими грудяхами, обиженно смотрит вокруг, в поисках объяснений: что за хреновина на нём, и вообще, чёрт побери — что происходит?!.

— Может, Ром, ты этим… транквеститом заделался? — хихикнул другой коллега. Роман моргает жалобно, типа: «ну не помню же ни хрена, а тут ещё и вы подкалываете!», но сердится не по-настоящему, шутейно, ибо понимает, что сам же и подставился под любителей поржать… Стоит, слегка пошатываясь, вспоминает, шуршит мыслями, бормочет:

— Щас… щас… в башке вертится… Стоп, вспомнил!. Ну конечно…

Бежит к телефону, набирает номер, кричит:

— Люсь, это ты?.. Здорово… Да-да, я это… Рома… Ромка, тебе говорю!.. Не узнала?.. Значит, скоро богатый буду… Слышь, милая, скажи — я у тебя вчера был?.. Так… так…так… ага… ага…ну, не загибай, сгущать-то не надо… да, выпивши был… виноват, признаю… но — не в дрезину же!.. Что?!. Так… так… ага… ах, даже так?.. ну-ну… Ладно, стекло я тебе на кухне завтра же вставлю… Блин, да при чём же здесь моя наглость?!. Просто уставший был… день выпал тяжёлый, развеялся маленько… Ладно… ладно, я сказал!.. Ты успокоилась?.. Вот так-то будет лучше… А теперь скажи, в чём я вчера к тебе пришёл?..А-а-а… Ну, слава Богу!. Значит, всё моё сушится у тебя?.. Хорошо… А то я, блин, помню ясно, что одежду где-то оставлял, а где — хоть убей… из головы вылетело… И ксива моя у тебя?! Ф-фу, полегчало сразу… А пистолета нет случайно?.. Нет… Ага, значит, я его в дежурку сдал… Нет, просто так спрашиваю!.. Но ты на всякий случай и у себя посмотри: вдруг где-нибудь под диваном валяется… Чего спрашиваешь?.. где твоя футболка?.. Где-где… в Караганде!.. На мне, конечно же!.. Скажешь тоже: «украл»!.. Мы ж сами с этим боремся… случайно надел на себя, когда уходил, должно быть… Слышь, так и мои трусы у тебя?.. Угу, ясно… Ну да, а то я смотрю: чьи это на мне розовые трусики… При чём тут — «допился»?!. Ты вообще хоть отдалённо понимаешь, в каком серьёзном учреждении я работаю, и какие важные вопросы мне приходится ре… Ах, ты всё понимаешь?! Так какого… тогда суешься с дурацкими разговорчиками?!. Да я жизнью поминутно рискую, я… Ты ж просто не знаешь, что такое — настоящая пьянка!.. Вчера — это я ещё относительно трезвым был… Всё, пока, не буду тебя больше задерживать… Сейчас выезжаю на срочное задание, в одиночку беру голыми руками вооружённую банду, потом перед начальством надо отчитаться… Буду у тебя через два часа, если не погибну в перестрелке, договорились?.. Чао!..

Он кидает трубку. Радостно оглядывается на коллег, мол: видали, как ловко я всё выяснил и уладил?! Оба его товарища и попавший в общую компанию бандюган радостно скалятся: ну ты, паря, и молоток!.. Ромка небольно пинает бандита ногою так, что тот валится вместе с табуретом (неча ухмыляться, когда на допросе в угро находишься, падаль!), наливает себе из графина в стакан воду, жадно пьёт. Сообщает коллегам:

— Двинул я… Заскочу в дежурку и проверю, на месте ли табельный пистолет, потом — в «Три толстяка», опрокину кружку пива, а то башка раскалывается… Если начальство спросит, закончил ли я оформление ОРД (оперативно-розыскное дело) по мокрухе в Новосибирском тупике, скажете от моего имени, что — почти закончил… вот-вот закончу… А сейчас я, мол — на т е р р и т о р и и, осуществляю плановый обход наркопритонов…

Он машет господам офицерам ручкой и убегает. Господа офицеры провожают его завистливыми взорами. Кинуть бы все дела — и в «Три толстяка», пивка хлебнуть… Но — нельзя… Служба… Кто-то ж должен и с преступностью усердно бороться!..

С пола поднимают уроненного бандюгана, из коридора возвращают терпеливо дожидающегося т е р п и л у, впереди — много работы…

Жизнь — продолжается!..

О. ФАНТАСГАРМОНИЯ

Наш начальник угрозыска — не пьёт. Совершенно, абсолютно и бесповоротно, как если бы в республиканском Обществе Трезвости был почётным Председателем. Но на самом деле, разумеется, ни в каком таком обществе он не председательствует, а просто язва у мужика. 15 лет отпахать в угро — это тебе не хухры — мухры, здоровье на такой работе съедается будь здоров, кого из опытных, многолетне отработавших розыскников ни возьми — целый букет болезней, сбавишь обороты жизни, начнёшь усиленно лечить хотя бы одну из своих многочисленных болячек — все остальные сразу же наружу дружно полезут, организм в два счёта развалится, поэтому до самого последнего стараются и не лечиться… Розыскники ведь после ухода на пенсию долго не живут, как стали ненужными своей немилосердной державе, — так на заслуженном отдыхе и мрут как мухи…

Так вот, из-за хронической язвы майор наш не употреблял, но так не всегда было, а до этого бухал он наравне со всеми, даже когда и язва вовсю уж жевала его желудок… Нужен был повод, какой-то случай, чтобы бросить пить раз и навсегда, не дожидаясь, пока в кишках прозвучит третий звоночек…

И такой случай — произошёл. О нём я и хочу сейчас рассказать, — о том самом дне, после которого начальник угрозыска — ни капли в рот!..

Как-то отмечал он в кафе с друзьями свой очередной юбилей. Водка, коньяк, вино, пиво лились не меряно, юбиляр зашалил, и после прощания с друзьями пошёл зачем-то в другое кафе… потом заглянул в третье, а в третьем — встретил знакомого хмыря, некогда они в одном классе учились, — то да сё, тары-бары-растабары, выпили, поговорили про то, кто и как из их класса в этой жизни пристроился, оба вроде бы оказались в ней не из последних людей, По этому поводу решили дербалызнуть конкретно, и на майорских «Жигулях» покатили к однокласснику домой, «кофе пить». Но пили, разумеется, не кофе, и продолжалось это часа два, после чего штатский скис вдруг, упал под стол и перестал подавать признаки жизни. Более стойкий в схватках с зелёным змием майор только хмыкнул презрительно, а потом — решил выйти на улицу и проверить, не своровал ли кто оставленную без присмотра у подъезда машину. Спустился в лифте, вышел из подъезда, осмотрелся — нет родимой «пятёрки»!.. Глазам не поверил, протёр их, глянул внимательнее — НЕТУ!.. Вот то место, где, абсолютно точно помнит, он её припарковал, а теперь — пусто!.. Тогда он повернулся и бросился назад в подъезд, чтобы с телефона приятеля немедля вызвать бригаду сыскарей и кинуть их на поиски проклятых автоугонщиков. Но по пьяни, а также и потому, что в подъезде было невообразимо темно, никак не удавалось ему найти ту квартиру, из которой он только что вышел. Главное ведь — какой этаж, пятый или седьмой?.. И куда надо поворачивать после выхода из лифта — направо или налево?.. Побродив по лестнице и проплутав разными этажами, майор плюнул на телефон и вновь вышел из подъезда, чтобы поискать своё авто собственноручно. Пошёл в один конец дома, потом — в другой, в оконцовке полностью запутался, и теперь уже не мог найти ни тот подъезд, который совсем недавно покинул, ни даже тот дом, в котором этот подъезд находился!.. Мистика какая-то… Никогда ни в какую чертовщину не верил наш доблестный начальник, а тут — и не захочешь, а усомнишься в отсутствии нечистой силы, кознях дьявола и ведьмовских проказах… Некстати вспомнилось, как недавно по приказу майора за наркосбыт оформили делюгу года на три одной нахальной цыганке, — не она ли наворожила?!. М-да… зря он с нею, похоже, связался…

…Утром начальник угрозыска очнулся у себя дома. Жена доложила, что приполз он в два часа ночи и без «пятёрки». Опохмелившись и сняв головную тяжесть, майор задумался: как быть дальше?.. Официально заявить о пропаже автомобиля — тут же всплывёт, что был «в дымину», руководство за это по головке не погладит, и не потому, что — напился, а — имело последствия и получило огласку!.. В общем, два дня носился начальник угро по району, самолично пытаясь отыскать свою пропажу, или хотя бы найти тот дом, где жил одноклассник (фамилию его не помнил, а то бы адрес живо установил!), и у которого оставлял «Жигули»… А на третий день — знакомый хмырь тот позвонил сам ему на работу с предложением встретиться вечерком и продолжить увлекательное бухалово… Через 25 минут начальник угрозыска с дюжиной лучших оперативников был уже около того дома. И что же вы думаете?.. Все эти дни его «Жигули» спокойно простояли у того самого подъезда, где он их и оставлял!.. Оказывается, подъезд тот был проходным, и вышел из подъезда майор в тот вечер не на ту сторону дома, где оставлял авто, а на другую, противоположную. Разумеется, с той стороны никаких «Жигулей» он не нашёл, а позднее и подъезд с домом потерял… Все кончилось благополучно, одним словом. А могло бы кончиться и иным!.. Начальник угрозыска это прекрасно понимал…

И с тех пор — как отрезало. Ни-ни на любой пьянке — и точка. Сперва всем было непривычно, что майор не поддаёт с остальными наравне, он и сам привыкнуть не мог долго, как увидит бутылку на столе — такая на душе глухая тоска!.. А потом — ничего…втянулся… Другим особо бухать не препятствовал, но сам — вне игры, однако — не забывая при этом подчёркивать: «Не пью лишь потому, что — язва!..» Чтобы не подумали товарищи, упаси господь, что скурвился он и затаил подлянку за душою…

У нас ведь трезвенников не любят…

Чужие они народу!..

1. ГОЛАЯ НА ДАЧЕ

Почему иногда в разгар рабочего дня так на секс тянет — сам не пойму. То ли стрессы на потенцию влияют, то ли ещё что-то…

Едешь в «уазике» на задержание очередного бандюка, и вдруг так у тебя встанет, как почти никогда не встаёт в постели с супругой, прямо-таки колонна из стальных мускулов вырастает в брюках. В дело бы сейчас её пустить, ввести бы упруго в податливо — влажную женскую плоть, а вместо этого ты — едешь на задние… Эх!..

Я уж не говорю про случаи, когда воочию перед тобою вдруг голая дама вырисовывается… Как-то, к примеру, звонит утречком в РОВД какой-то мужик из дачного посёлка. Приехал к себе на дачу, а двери — взломаны, в доме полнейший беспорядок, и вроде бы какое-то постороннее лицо внутри прячется… Звонивший оказался некой важной шишкой из стройтреста, другого послали бы на три буквы, а к этому — выслали дежурный «уазик». С водителем и помощником дежурного увязался и я.

Приезжаем. Хозяин дачи нас встречает, вместе с ним входим в домик, при ближайшем рассмотрении оказавшийся вполне приличным доминой… Мать честная, такое твориться!.. Мебель — перевёрнута, стол и стулья — поломаны, везде — окурки, пустые бутылки, огрызки какие-то… А на диване — беспробудно дрыхнет молоденькая блондиночка, абсолютно голая, с вот такенными сиськами!.. Естественно, хозяин дачи видел эту кралю впервые в жизни (но по его помасляневшим глазкам — заметно, что он не прочь познакомиться с нею поближе, и уж наверняка не рад, что вызвал милицию)…

Растолкали даму дружескими пинками, накинули на неё шинель водителя и отвезли в РОВД, разбираться. Там услышали от неё историю, вполне заурядную для нашего времени. 18 лет тёлке, приехала в город из села, поступать в институт, на экзаменах провалилась, возвращаться домой — не захотела. «Чего в деревне делать — коровам хвосты крутить?!» И — пошла в одну из многочисленных фирм «девочек по вызовам». Клиенты вызывали её к себе домой или куда-либо на природу, и там — совокуплялись. В некоторых случаях фирмы использовали «нейтральную территорию», в основном — «снимая» пригородные дачи, разумеется — без ведома их владельцев… Так было и в этот раз. Охранник привёз сюда её и какого-то толстопузого бизнесмена, они пили, потом он её поимел, они уснули вместе… Приехавший утром охранник погрузил бизнесмена в машину и повёз к нему домой, а про дрыхнущую на диване девицу — начисто забыл!.. Таким образом она и залетела в сводки РОВД…

Стали с нею разбираться. Про собственную фирму знает мало, про своих клиентов — ещё меньше, фамилий их не помнит, только имена — Сёва, Петя, Иван Фёдорович, «плешивенький такой», и т. д. Впрочем, в офисе фирмы фамилии должны вроде бы фиксироваться.

Кинули жребий, кому из оперов вместе с девицей ехать в офис фирмы. Счастливчика тепло напутствовали на дорожку: «Ты ж смотри там… не всех подряд трахай, а только самых достойных!» Девице презентовали платье и туфли из комнаты хранения вещдоков, и она укатила вместе с нашим коллегой. А я, вернувшись в свой кабинетик, задумался над тем, что же дальше с этой девахой случиться может. Если повезёт — поступит в институт в следующем году и бросит свою хоть и непыльную, но вредную и небезопасную работёнку… А не повезёт — запросто может спиться или исколоться, пойдёт по рукам, опустится до уровня привокзальной шлюшки, а там — и загнётся в тёмном, вонючем подвале с проломленной нечаянным собутыльником башкою… Ну и последний вариант: всё бросит и вернётся в родное село, осчастливит собою какого-либо краснорожего тракториста, нарожает ему кучу похожих на дуборыльного папочку детишек… Так и будет муж с нею блаженствовать — миловаться, даже не подозревая, скольким же мужикам до него подставляла она попу, и от скольких послушно принимала в рот… Но насчёт возвращения на «малую родину» — вряд ли, вкусила уж девица городской привольной житухи, добровольно от неё не оторвётся — разве что клиенты оприходуют её совсем уж до посинения и полной потери товарного вида… А так — до последнего за город будет цепляться, кретинка!..

…Но какие же у неё невозможно — роскошные сиськи…

2. ТРАХ С ПРОСТИТУТКОЙ

Как-то раз после очередного рейда по притонам и малинам стащили в райотдел всякую блат — публику. На кого был компромат — разбирались долго и нудно, с остальными проводили профилактическую беседу, и — гнали на хрен.

И вот ко мне для подобной беседы привели одну из районных шалав. Анькой её звали, кликуха звонкая — «Атаманша»,17 лет соске, — покалывалась, приворовывала, числилась за ней пара пьяных драк… в общем, ничего особенного… В иной ситуации я на такую и смотреть не стал бы, 2-сортная потаскушка, груди — ещё ничего, а задница — жирновата… Но уж больно «заведённый» какой-то в тот день я был!.. Разговариваю с Анькой, она божится в полнейшей невиновности перед законом и просит её отпустить, по идее именно это по ситуации я и должен сделать. Но — начинаю внушать ей несуществующие вещи: «Возможно, за тобой что-нибудь и найдём… Вот посажу на трое суток в камеру с клопами… хочешь?..» Нет, она не хотела, но пока ещё не врубилась, чего от неё требуется. Сказать же прямо в лоб: «Ложись на стол, сучка, и ляжки пошире раздвинь!» — неудобно, стыдно даже… Намекаю: «А ты как вообще — сексуальная?.. А с ментами трахалась?.. А сейчас — хочешь?..» По ходе разговора возник даже некий спортивный интерес её уболтать, вызвать у неё симпатию… Стал задавать чисто ментовские вопросы: «С кем живёшь?.. Под кем «стоишь»?.. О чём мечтаешь-думаешь?» Под этим соусом начал то за руку её легонько брать, то плечико поглаживать, а сам, чую, уж разгорячился как утюг.

Наконец-то по глазкам её понял, что она всё усекла и согласна. Спрашиваю прямо: «Хочешь попробовать милицейского хрена?» Она — кивает…

Закрываю двери, иду к ней. Она встаёт, поворачивается лицом к шкафу, я ставлю её раком, задираю юбчонку вверх, приспускаю трусики… Ширинку расстегнул, нашарил, вынул, воткнул со чмоканьем… Уф, хорошо!.. (Кстати. презервативы у опытного опера всегда под рукою…) В губы, в шею, в груди не целовал, всё-таки было понятие, что до меня её полжилмассива перетрахало… На минуточку лишь расслабился, почувствовал к ней некое подобие человеческого чувства, а она — стонала и ухала, изображая вершину достигнутому оргазма. Хотя и дешёвая, но — профессионалка, своё дело — знала… И ещё помню: мелко вздрагивала ягодицами, а на лице её, отражённом в полированной дверце шкафа, застыла какая-то странная гримаса. Мне вначале показалось — от удовольствия. И лишь позже припомнил одну из разборок Атаманши с «кинувшими» её по мелкому наркоманами, — она наезжала на них, они неумело оправдывались, и личико её кривила та же гримаса… отвращения!.. М-да…

Но внешне всё было о, кей. Она отработала своё, не желая попасть в камеру с клопами, так сказать — отбыла свою повинность перед органами. Кончил я, застегнул ширинку, выкинул использованный презерватив в окно, во двор райотдела (там у нас много подобного хлама валяется), помог девице поправить одежду на себе… Панибратства с Атаманшей не допустил, ни-ни, половой акт — ещё не повод для братания мента с блат-подстилкой. Но — был вежлив, даже ласков. На всякий случай предложил Атаманше не пропадать из поля моего зрения, и соизволил намекнуть, что не прочь заиметь её сексотом, (надо же было в её и собственных глазах как-то оправдать только что произошедшее, вот я и нашёл объяснение: «планово сблизился с лицом, намеченным к вербовке»), до дверей проводил. Отпустил, как и обещалось — у нас, оперов, слово всегда держат. Тем более, что, повторюсь, задерживать её никто и не собирался…

Вечером, вернувшись домой, немножко неудобно чувствовал себя рядом с женою. Но — лишь чуть-чуть. Супружеская измена — это когда ты попался, а если не попался — то и измены нет.

Кстати, на чём наш брат-мужик часто ловится?.. Гульнув налево, вечером у себя дома вдруг начинает самостоятельно отстирывать свои трусы в ванной, тогда как обычно этим только его жена занимается. Или, что ещё подозрительнее, муж без всякого повода и в будний день дарит жене цветы или коробку конфет…Не ловитесь так бездарно, мужики!.. Ведите себя как обычно, без всяких непоняток — и всё будет тип-топ…

3. СТАХАНОВКИ СЕКСА

Против проституции как таковой лично я ничего не имею. Каждый зарабатывает на жизнь как умеет, как получается… Но проститутки замешаны во многих совершаемых в районе преступлениях — тут тебе и незаконный оборот нарковеществ, и преднамеренное заражение венболезнями и СПИДом, и кражи, и разбои, и даже убийства…

Бывает, что иногда и у нас, розыскников, начинает свербить… Понятно, мы ж с утра и до позднего вечера на службе, до собственных жён — далеко, да и не у каждого они есть… Тогда берём в райотделовском подворье свободную машину (но только без милицейских опознавалок), мчим под виадук, где обычно ошиваются в нашем микрорайоне шлюшки, хватаем парочку посмазливее, и в ускоренном темпе употребляем их, разумеется — бесплатно… Шлюхи всех нас знают в лицо, и безвозмездное обслуживание сотрудников правоохранительных органов считают чем-то вроде муниципального налога на свою деятельность.

Как-то попалась мне одна крыса с плохой памятью. Попользовался я ею, стал выкидывать из машины, а она — в крик: «Гони монету, погань, а не то сутенёра позову!» Делать нечего, показал ей служебное удостоверение, разъяснил популярно, что могу сейчас сделать и с нею, и с её «защитничком»… Она сразу успокоилась: «Так чего ж ты понты гнёшь, шрифты рисуешь?!. Сразу б сказал, что — ментяра… Я ж не малолетка, знаю — что почём…»

Но это — мы, рядовые… А наше начальство избаловано валютными проститутками. И на «трассовок» может обратить внимание разве что по производственной необходимости. Однажды проводили мы рейд по шалавам. Задержали их десятка три, кинули в «обезьянник». А тут появляется начальник РОВД, озабоченный — не выделили лимиты на бензин, нечем заправлять патрульные «уазики» и оперативный транспорт. Подходит к клетке и возглашает: «Девчата, кто из вас не хочет отсидеть здесь положенные трое суток — айда обратно на трассу! Условие: половину дневной выручки отдаёте нам, на бензин…» Что тут началось!.. Потаскушки сразу разорались: «Я!.. Я хочу!.. И я тоже!..» Так целой оравой под виадук и двинули. И «крышей» им в тот день были не обычные сутенёрские рыла, а наш милицейский патруль. За сутки шлюхи обеспечили бензином райотдел минимум на полмесяца!. А начальник РОВД потом распорядился: ни одну из тех «стахановок секса» никогда больше по мелочёвке не задерживать…

Но чаще других вспоминается мне случай, который можно считать апофеозом сексуально — ментовской жизни.

Некие отморозки бомбанули хату одного из местных «авторитетов». Сами понимаете, человек в районе — известный и уважаемый, поэтому кинулись мы на поиски ворья целой группой, и быстренько поймали придурков… В знак благодарности «авторитет» отправил всю опергруппу в свой шикарнейший притон, замаскированный под загородную базу отдыха. Бассейн, сауна, комфортабельные комнаты с широченными кроватями, бильярд, бар… И — первоклассные девочки на выбор. Я себе выбрал одну… Блондинка с короткой стрижкой, моего роста, обалденная фигурка, 18 лет персику… Для неё я был всего лишь очередным клиентом, да ещё и бесплатным, но дело своё она знала, работала на совесть. И под приятную музыку в свежехрустящих простынях мы плыли, плыли, плыли… Неземное блаженство, скажу я вам!.. А рядом, прямо на бильярдном столе, мой товарищ, отличный парень и примерный семьянин, капитан, деловито обрабатывался грудастой как голливудская секс-бомба шатенкой. Я, скосив глаза, наблюдал за их утехами со странной смесью отвращения и любопытства. В соседних комнатах пыхтели и скрипели зубами остальные мои боевые товарищи. А старшой группы, начальник районного уголовного розыска, прямо в дверном проёме ожесточённо трудился над совсем уж невероятной красы кралей, — дверная протолока, стиснутая её нежными ручками, трещала и гнулась…

Утром, правда, дико болела голова. И одежду свою я не сразу нашёл. Тут же, найдя, зашарил по карманам в поисках ксивы — нет, не спёрли, лежит в кармане. Заведение серьёзное, респектабельное, здесь — не воруют…

Много дней с той поры прошло. Как на трезвую голову эту групповуху вспомнишь — мерзко и стыдно на душе становится. Но ежели поддать как следует, то от этих же воспоминаний на сердце теплеет. В любой пьянке для меня теперь это — наилучший показатель: если тот притон я вспоминаю уже с удовольствием, значит — принято на грудь достаточно, и с пьянкой на сегодня надо завязывать

1. КОМАНДИРОВКИ

С командировками нынче (писано в 1999-м году) творится комедия…

Допустим, по неотложно — ментовскому делу посылают тебя в соседний регион, оформив, как положено, служебную командировку. Идёшь в кассу за командировочными, а кассир «радует»: «Денег — нет!» Ты — в шоке: «Как- нет?!!» «А так… Молча!..»

М-да… Вот и думай, как из этой ситуации выкручиваться…

Ну то есть в реальности редко дело обстоит столь уж безрадостно… Обычно командировочные на руки всё же выдаются, но — в неполном размере, обычно — треть от положенного. Остальное компенсируют обещанием: «Ты пока езжай, а когда вернёшься — доплатим…»

Допустим… Но на что же тебе ехать и жить в командировке, если в карманах как всегда — ни шиша?!. Ни проводнику вагона на железной дороге, ни в гостинице по месту прибытия не скажешь: «Я пока лишь треть стоимости оплачу, а остальное — потом дошлёт моё начальство!»

Выходов из ситуации — два.

Можно никуда не ехать, гордо заявив руководству: «Когда бабки будут — тогда и покачу!» Формально ты абсолютно прав, но кого в этом мире интересует твоя правота?.. Особенно — в случаях, когда дело действительно спешное, скажем — надо срочно повязать бандита….Тогда остаётся второй вариант: влезть в долги, чтобы было на что поехать в соседний регион, и, главное, вернуться… А вернувшись — начинаешь каждодневно топтать пороги бухгалтерии: «Так когда же мне компенсируют не выплаченные командировочные?!» А те б и рады, но — денег в кассе хронически не хватает и на срочные расходы!.. Уже в новые командировки надо на что-то посылать людей, — согласитесь, в этой ситуации глупо тратиться на уплату долгов по предыдущим командировкам…

«Что упало — то пропало…» — вот какова почти всегда судьба истраченных из собственного милицейского кармана на производственные нужды денежек!.. А если не тратить — бандиты останутся гулять на свободе, раскрываемость резко упадёт, а преступность — соответственно вырастет…

Некоторые начинают качать права: «А я из принципа не буду платить!.. Государство обязано финансировать нас в полном объёме!..» С такими — разговор короткий… Придерутся через пару недель к какому-нибудь пустяку (при желании повод всегда найдётся!), «Ксиву на стол!», и — гуляй, пацан, доказывай потом свою непорочность на многочисленных кадровых комиссиях…

Вот одна из причин того, зачем менты берут взятки… Чтобы было за что ездить в служебные командировки!..

2. РАБОТА С РАЗНЫМ КОНТИНГЕНТОМ

Поделюсь своим опытом.

Проще всего мне, оперу, работать с дамским полом. Именно из женщин, к примеру, получаются самые лучшие сексоты!.. Почему?.. С одной стороны, это объясняется некоторыми особенностями женской психики… Я не женоненавистник, вовсе нет, скорее даже наоборот, но… Прямо скажу: женщины более склонны делать скрытые гадости окружающим их людям!.. Мужчины в этом смысле — более примитивны, цельны и откровенны…

С другой стороны, женский пол потому и называют «слабым», что он обладает менее сильной волей, и у него меньше способностей к активным самостоятельным действиям… По своей природе женщина чувствует себя слабой, и потому ищет поддержку и защиту у мужского, «сильного» пола… Чем больше у женщины — защищающих её мужчин, тем она чувствует себя спокойнее.

Поэтому — и перестраховывается. Завела себе одного защитника — тут же ищет защиту на всякий случай и от него, а третий защитник «на всякий случай» должен обеспечить ей защиту от второго, четвёртый — от третьего, и так далее…

Мужчина же, самец, по сути своей — защитник рода. Подчинить его волю психологически — намного сложнее. У него в природе заложено: «Будь лидером! Рассчитывай только на самого себя!.. Помогай себе сам!»

На практике, разумеется, очень многие блатные под более-менее сильным нажимом ведут себя как безвольные бабы, но всё равно — спокойней и гарантированней иметь дело не с «бабой»-мужчиной, а с бабой-женщиной…

…А одна из самых неудобных в разработке категорий населения — это престарелые и инвалиды.

И не потому, что их жальче. С точки зрения профессионала, жалость — понятие внеслужебное. Коль уж совершил преступление — будь добр ответить за свои деяния по закону. Если у тебя найдутся какие-либо заслуживающие снисхождения обстоятельства — изучать их и выносить решение будет суд, а не ты, ловящий нарушителей закона опер…

Но в работе с этими лицами — слишком много специфичного…

Конкретный пример. Нагрянув на притон, среди прочих присутствующих застаю там какого-нибудь калеку на костылях или в коляске. (Инвалид-наркоман в принципе — фигура одиозная… Наркота требует слишком много денег, — не на свою же пенсию ему колоться!.. Но — допустим… Раньше был наркоманом, потом — стал инвалидом, а деньги ещё остались, вот и продолжает ш и р я т ь с я)…

Что с этим калекой делать?..

Прочих я выстрою шеренгой, и отведу в РОВД (с бензином в райотделе как всегда — напряжёнка, так что дежурный «уазик» мне не пришлют)… Ну а как доставить туда этот обрубок человеческой плоти?.. Не катить же коляску перед собою!..

Но допустим — нашли транспорт… И опять сплошные проблемы: инвалида выволакиваешь с адреса и тащишь к машине, а он, ясен перец, орёт как недорезанный: «Люди, помогите!.. Менты калеку обижают!..» Прохожие оборачиваются, смотрят, сочувствуют, некоторые даже пытаются вмешаться, и приходится тратить время на объяснение… Нехорошо!..

И в РОВД не легче. Инвалид продолжает вопить, стенать и качать права. Ты к нему — с конкретными вопросами о его причастности к наркобизнесу, например, а он тебе — о своей пропащей инвалидской жизни и тех страданиях, которые он-де испытывает, будучи лишённой многих доступных «ходячим» маленьких жизненных радостей…

На каком-то из этапов расследования, допустим, возникает необходимость немножечко инвалида помучить… И снова вопрос: как?.. К стенке, «в растяжку», его не поставишь, к величайшему его (да и твоему!) сожалению — стоять он не может… Бить его дубинкой по конечностям — неудобно как-то, даже и страшновато — вдруг загнётся, болезный?!.

Если после допросов приходится отпускать его — будь готов к потоку гневных жалоб во все инстанции: «В таком-то РОВД пытают и зверски избивают до полусмерти беспомощных калек!» На бумаге такое звучит весьма вонюче… Долго придётся отмываться и тебе, и твоему начальству!..

Если же подозрения против инвалида оказались обоснованными, и его до суда приходится оставлять в СИЗО, то и там — тоже масса проблем… «Я не могу самостоятельно сесть на п а р а ш у!», представляете заявление?!. Сучяра, да уж не надзиратели ли тебя должны на отхожее место подсаживать?!

Или: «Мне по состоянию здоровья противопоказано находиться долгое время в помещении с таким спёртым и влажным воздухом, как в этой камере…» Зачем же ты, харя безногая, в а р и л а у себя на адресе ш и р к у, если здоровье тебе не позволяет находиться в местах заключения?.. Варил бы манную кашку — и остался б на свободе!..

Сумел нагадить обществу — сумей и ответить наравне со здоровыми, и чихать мне на то, сколько конечностей у тебя имеется… Сможешь на суде выжать слёзы сочувствия судей и прокурора твоей жалкой доле — твоё счастье, а не сможешь — вали на фиг в з о н у, придурок!..

Ну, инвалидов среди бандитов всё ж таки маловато, гнилушный этот народец что на хорошее, что на плохое — мало способен… А вот стариков приходится сажать регулярно, по 5-10 каждый год… Причём ведь они, ветошь криминальная, так и норовят загреметь за решётку по статьям посолиднее, типа: «убийство», или — «нанесение тяжких телесных2…

Два самых распространенных варианта: либо перепивший дед в разгар пьяной ссоры порезал сына или внука, либо старушка — божий одуванчик, отмучившись несколько лет с супругом — деспотом (почти всегда — пьянталыгой), на семьдесят каком-то годку жизни решается на возмездие, и ошарашивает уснувшего муженька чем-нибудь тяжёлым или острым по голове… И что характерно: в подобных случаях удары обычно наносятся со свирепою силою, практически не оставляя спящей жертве ни малейших шансов на спасение…

И вот сидит в твоём кабинете напротив тебя этакая благообразная бабулька, и со всхлипываниями рассказывает, какие невиданные притеснения и унижения со стороны супруга она подвергалась в период с мая 1945-го года (когда он вернулся с войны) и до позавчерашнего дня, когда тяжеленный колун со смачным хряканьем отправил героя Великой Отечественной в иные, куда совершенней нашего Миры…

Ну что ты этой старухе скажешь в ответ?.. С одной стороны, сердцем понимаешь, что на её месте., очень может быть, сделал бы тоже самое, а с другой — факт смертоубийства налицо, был лишён жизни человек, и отнюдь — не в состоянии самообороны, а когда он спал, то есть был беззащитным…

Вот и варганишь дело об убийстве. Бабка плачет и бормочет что-то невнятное, и надеется, что когда этот неприятный для неё разговор закончится — её отпустят домой, где уж не дожидается её муж-сатрап… А фигушки!..

То есть муж и верно — не дожидается, но домой она вернётся ещё не скоро… спустя долгие годы…

А скорее всего — и не вернётся вовсе… Так и помрёт там, в узилище!..

3. НЕМНОЖКО О ПЫТКАХ

Подробно о пытках в угрозыске — в другом месте… Здесь же — лишь некоторые из соображений на эту тему…

…Бить на допросах — приходится… Но это не значит, что мы бьём допрашиваемых направо и налево, без всякого смысла и необходимости, «просто так»…

Применение каждого метода и приёма оперативно — розыскной деятельности должно оправдываться сложившейся обстановкой и теми результатами, которые они в данной ситуации способны дать…

Я вот, например, за последние три месяца вообще никого не избивал (те, кто получил от меня профилактических звездюлей на притонах — не в счёт, говорю лишь о допрашиваемых официально, в стенах РОВД)…

И вообще, при первом знакомстве с человеком я стараюсь никого не бить, а — присматриваюсь к нему, стараюсь понять структуру личности, и предугадать его поведение в будущем.

Допустим, он — достаточно разумен, и под влиянием фактов способен признать свою вину как бы добровольно… (Хотя любой, даже самый «мягкий» допрос — это в какой-то степени форма давления и принуждения, пусть и морального, так что ни о какой подлинной добровольности тут говорить не приходится)…Зачем же мне его терзать и уродовать?.. Незачем, нет такой необходимости.

А вот кто запирается и отрицает очевидное, тот пусть готовиться к моим крайним мерам», и кроме себя — ему винить нечего… Он легко мог бы этого избежать, но — не захотел, только и всего…

…Бить, пытать, мучить допрашиваемого целесообразно, когда есть уверенность, что таким образом из него выдавишь что-нибудь ценное. А такие случаи, в общем-то, нечасты… Только неумный опер рассчитывает с помощью зуботычин решить многочисленные проблемы нехватки улик, времени, средств и возможностей следствия, собственного непрофессионализма и недостатка опыта… А умный, грамотно работающий розыскник — умело организует процесс расследования, найдёт такие уязвимые точки именно у данного человека, влияя на которые — можно получить искомый результат.

И ни за что не опущусь я до мысли: «Не расколю бандита — так хоть злость свою на нём вымещу!» Нет у меня никакой особенной злости против него. Поколю — так поколю, а нет — так нет. Не испытываю я желания управиться побыстрее, и пораньше свалить домой, или же — конкретно бухнуть с корешами… Куда спешить собственно?..

Если работать с подозреваемым неспешно, вдумчиво, глубоко и добросовестно, то можно, в случае удачи, поквасить его даже не на одно, а на несколько преступлений, скажем — на 5–6 грабежей… А это — больше, чем весь мой месячный план раскрытий преступлений (пять раскрытий — в месяц). Сутки отстаханил — и месяц по раскрытиям можешь не то чтоб пинать балды (начальство всё равно не даст расслабиться), но во всяком случае — не слишком усердствовать…

Но когда случается необходимость, то и на ночь остаёмся в РОВД, чтобы с бандитом поработать.

В таких случаях обычно действуем парой: пока твой напарник спит где-нибудь в соседней комнате, ты допрашиваешь первую половину ночи, а затем — отправляешься спать, и вторую половину ночи трудится разбуженный тобою коллега…

Понятно, что всю ночь осмысленно общаться с «клиентом» никто не будет. Делается иначе… Обычно ставишь его «в растяжку», лицом к стенке. Отстоит он так пару часов — ноги начинают соскальзывать, выстоять — невозможно, и «клиент» рано или поздно — падает… Тотчас подымаешь его, ставишь вновь…

Ваша с напарником задача — обессилить бандита физически и морально, измотать его за ночь основательно, чтобы он к утру полностью растратил свои силы и желание сопротивляться… Вот он всю ночь напролёт у нас и отстоит!..

(Разрешено ли подобное обращение с гражданами законами и Конституцией?.. Наверно — разрешено, иначе чего б мы с ними так обращались?..)

И пока бандит подпирает стенку, — опер, занимается своими делами, в основном — строчит разные служебные бумаженции: рапорты, отчёты, отказные материалы, справки… Но «клиент» не должен чувствовать себя забытым, это расслабляет…

Регулярно опер подходит к нему и начинает теребить дежурными вопросами: что?.. где?.. когда?.. с кем?.. каким образом?.. До самого утра бандит ощущает оперское присутствие, и бить его при этом вовсе не обязательно… Прибережём это до утра, когда им займётся новая смена допрашивающих оперов…

Коль опер уж очень изнервничался за день, и хочется снять стрессы, то, разбудив напарника и попросив его присмотреть за стоящим у стены «клиентом», — идёт куда-нибудь в коридор, и опрокидывает стакан… Но это, опять-таки, — лишь в самом крайнем случае.

А как общее правило — не принято. Водка лишь мешает работать. Вначале — прибавляет силы, и чувствуешь их мощный прилив, но потом — их же она и отнимает, причём — начисто. А силы надо беречь, умело растянув их на «свою» половину ночи…

Да и не алкаши же мы, в конце концов, чтобы одиноко бухать в коридоре!.. Нужны повод и весёлая компания… У розыскников, такое считается признаком дурного тона: «Посмотрите на старлея такого-то — он уж допился до «одиночного плавания2!..» М-да…

Но в принципе работа ночью — вернейший признак того, что либо работает опер хреново, либо в данном конкретном случае — пустышку тянет… Правильно нащупав точки воздействия на «клиента», и в дневное время суток можно выцарапать из него всё, что надо, а если не смог — скорее всего, и за ночь ничего не добьёшься. Ничего тебе бандит не скажет, и не узнаешь от него ни хрена…

И это только потому, что л о х н у л с я с подходом к данному конкретному человеку… Тогда уж лучше его попусту не мучить, а запереть до утра в камере, сэкономив тем самым и свои собственные силы.

А если обстановка требует дальнейшей работы с ним, то самое разумное — оформить его на 15 суток в ИВС, и там — подвергнуть обработке неспешной, качественной, изобретательной…

4. ОТНОШЕНИЯ ОПЕРОВ

Как правило, живут опера дружно, объединённые общим делом и общей судьбой.

Но у каждого из нас своя особинка в душе, от чего вполне возможны, и даже неизбежны — всевозможные досадные нестыковочки и конфликтные тёрки… Бывает, что и на своего напарника уж смотришь волком и думаешь: «Эх, исчез бы ты куда-нибудь, зараза!..» Но и в таких случаях подлянок друг дружке стараются не кидать, потому как — коллеги всё-таки… И кроме того, сделать товарищу что-нибудь плохое по работе — это означает почти автоматически сделать плохое и самому себе.

Завалит он свой участок работы, к примеру — начальство оттрахает во все дырки и его, и тебя, и весь ваш подотдел. В итоге же вполне может получиться так, что часть его обязанностей на тебя же и спихнут!..

…Что ещё поганого сделавшему мне какую-либо бяку товарищу я могу сотворить?.. Не стану же сознательно уничтожать улики против закрытого напарником бандита!.. Хотя в принципе и такое — можно… А вскройся моя роль в этом — всегда можно сделать вид, что от неумелости напортачил, мол — глаза у меня косые да руки кривые, вот и…

Но проще всего однажды — всего лишь не вытащить товарища из той бодяги, в которую он по собственной нераспорядительности и залез…

Обычный наш принцип: в случае надобности любой ценой отмажь товарища, не ожидая его просьб и намёков!.. Тогда завтра в случае надобности — и он тебя отмажет…

Ну вот, а можно при желании — скосить под дурачка в каком-либо конкретном случае… Дескать: не скумекал, что ему моя помощь нужна…

Пример для наглядности… Мой напарник — заболел. День, два, три провёл он на больничном… А на 4-й день — пришёл в ваш с напарником общий кабинетик заявитель по материалу, числящемуся за моим коллегой. Срок оформления этого материала истекает завтра, и если этот заявитель не будет опрошен, то моему товарищу начальство навешает звездюлей!. Будь у нас с напарником нормальные отношения — сейчас запросто опросил бы этого заявителя, и оформил материал вместо него, всех и делов-то… Но напарник мне — не друг… крупно подвёл однажды… В этом-то и соль!..

И вот, пользуясь тем обстоятельством, что заявитель не знает ни о наших производственных нюансах, ни о том, что материал надо обязательно оформить до завтра, и ни о том, что мне известна суть его вопроса (я знаю его в лицо, он меня — нет), — всем этим я пользуюсь, спокойно сообщая этому якобы незнакомому мне гражданину чистую правду: старший лейтенант такой-то сейчас — болен, и выйдет на работу лишь через пару деньков…

Всё!.. Заявитель уходит, назавтра истекает срок оформления материала, и когда в конце недели мой напарник выходит на работу — начальник тут же сношает его всячески за просроченный материал…

Напарник бежит ко мне: «Такой-то приходил?..», «Такой-то?.. М-м-м… Да, кажись, мелькал…», «А чего ж ты его не опросил?!» Я делаю честные глаза: «А разве ж ты меня предупреждал, что его опросить надо?.. Пришёл человек, тебя спрашивал, я сообщил ему, когда ты примерно появишься…» Ему и крыть нечем. Взглянет исподлобья, ничего не скажет, и, сплюнув, отойдёт…

Но если между напарниками начались уж такие подлянки и подставы, то вместе после этого они обычно не работают. В конечном счёте такие тёрки быстро сказываются на конечном результате. Без всякой видимой причины ваш «куст» (опекающая данную «территорию» группа оперов) начинает валить показатели… Начальство не знает, в чём дело, но нутром чует: несёт дерьмецом!.. И через месяц-два таких рассобачившихся друг с другом оперов обычно разводят по разным кабинетам и «кустам»…

5. СДАЧА ЗАЧЁТОВ

…Регулярно начальство вспоминает, что каждый сотрудник органов обязан с о о т в е т с т в о в а т ь… И — устраивает сдачу зачётов, желая выяснить, насколько каждый мент оправдывает ожидания своих боссов… Практически всегда это мероприятие смотрится настоящим цирком..

Вначале — собирают весь личный состав РОВД, точнее — тех, которых удаётся собрать. Обычно это — чуть больше половины числящихся в штате 400-х с гаком сотрудников, остальные же кто — в суточном наряде, кто — болен, кто — в отпуске, отгуле, на больничном или в запое (для приличия обычно маскирируемого под ту же болезнь или отгул), иные — в командировках, или — дежурят где-то далеко от родного райотдела… Но около двухсот оперативников, следователей, участковых, паспортисток, гаишников и прочих опогоненных граждан-милиционеров — это уже немало. Вполне достаточно для проведения очередного смотра райотделовских силёнок, позволяющего начальству окинуть мудрым взором собранные вместе милицейские рати, ощутить их силы и слабости, прикинуть свои потенциальные возможности по применению этого скопища в действии…

Всем собранным — раздают специальные бланки с вопросами, куда надо вписать своим ответы. После письменного «экзамена» следует устный, вопросы, задаёт проверяющий офицер, и будь добр знать ответ на каждый!.. Впрочем, вопросы — стандартные, и в принципе — не сложные, касающиеся правил применения табельного оружия, технических характеристик этого самого оружия, порядка ареста и задержания граждан, всякой иной мелочёвка из «Закона о милиции» и различных подзаконных актов…

И хоть сложного тут ничего нет, но большой объём информации приходится учить и запоминать наизусть, а когда ж этим заниматься, — при нашей текучке буден?.. Так что большинство правильных ответов — не знает. Если удаётся — наподобие двоечников, списываем у немногих знающих, а на устных опросах — надеемся на подсказку…

После застольного школярства — сдача физической подготовки. Тоже — ещё та комедия…В кинофильмах и увлекательных книжках все милиционеры поголовно — атлеты, мастера рукопашного боя, отличные бегуны и прыгуны с результатами не ниже мировых… В реальности же единственный вид спорта, которым розыскники владеют виртуозно — это л и т р б о л, то бишь — поясняю для Даунов — поглощение максимально больших доз алкоголя в максимально короткие сроки. Тут — да, тут мы если и не мировые, то республиканские рекорды бьём практически одной левой…

Остальное — не для нас, проспиртованных насквозь, измученных ведением многочасовых допросов разнообразного бандитского отрёбья, занудливым общением с начальством и писанием великого множества служебной бумаженции…

Недавно пришедшие в уголовный розыск из школы милиции, и ещё не успевшие растерять форму — ещё кое-как справляются со всеми этими подтягиваниями, отжиманиями, беготней, приёмами самообороны… У них — и молодость, и нерастраченное службой здоровье…Для остальных же — поезд ушёл. В угрозыске по износу организмов сотрудников постоянными стрессами и перегрузками год идёт за три, а у некоторых — и за десять!..

И дай Бог, чтоб утром хватило сил до работы дотащиться, а вечером — добраться с работы домой… Ну и в промежутках между этими самыми важными событиями — ещё и суетишься весь день… Вот и выходит, чем больше лет в органах отпахал-отмучил, тем меньше следов физической и боевой подготовки обнаруживается!..

Но начальства это не касаемо. Какими развалюхами наши отцы-командиры не смотрелись бы, и какие пивные животики у них ни свисали, но по отчётам о сдаче зачётов они всегда стреляют, бегают, подтягиваются и единоборствуют только — на пятерки с плюсом!.. И при этом — на самих зачётах лишь присутствуют, ухитряясь сдавать их, так сказать, «вприглядку»…

Кое-кто из наших сотрудников, впрочем, пытается заниматься спортом в порядке личной инициативы, но получается хреново, потому как опять-таки нет ни времени у личного состава, ни возможностей… А глянешь в документы — всё окей, каждый из нас — спортсмен, и буквально каждый — исполняет категорический приказ начальства — заниматься спортивными упражнениями не менее 4 часов в неделю… Комики!..

В завершении зачётов — самая интересная их часть, стрельбы. О, это надо видеть своими!..

Мужчины из числа оперов, участковых и следователей ещё кое-как отстреляются, а вот мужики из других служб — пасут задних, и уж совсем фигово обстоят дела у наших женщин… Нет, оружие они видели — сто раз в кино, и пару раз — вблизи… Но даже и не держались за него ни разу, а чтоб ещё и — стрелять?!.

Впрочем, а кто ж и из нас, мужчин — меткий стрелок?.. Стрельбы проводятся обычно 2–3 раза в год, да ещё и — всячески экономя на патроны. На руки обычно выдают 6 патронов, которые полагается выстрелить в два захода. При таком «обучении» научиться владеть оружием практически невозможно. Разумеется, и на эту тему есть категорический приказ — устраивать стрельбы не реже двух раз в неделю… Всё на бумаге смотрится красиво, а в реале посмотришь — бардак во всём!..

Самый смак — наблюдать, как на боевую позицию выходит дамский пол.

Вот, к примеру, напротив мишени грациозно качает бёдрами и трясётся тугой грудью миловидная следачка, старший лейтенант Таисия Владиславовна Портная. Тяжелый «Макаров» в её хрупкой ручонке смотрится дико и неэстетично, да ещё и трусовато вздрагивает…

Шесть патронов нервной дамочке — слишком много и опасно, поэтому зарядили «макарыча» только одним, но и то…Из наших кто умнее и осторожнее, — на всякий пожарный тут же попрятались, кто — за дерево, кто — за коллегу пузатей (чтоб пуля не пробила насквозь)… А мишень придвинули к «снайперше» как можно ближе, почти что рядом поставили, тут и захочешь — не промажешь!..

Да и не было у старшего лейтенанта Портной желания промахиваться, наоборот — явно же хотелось попасть, утерев нос всем мужикам-скептикам, но…

Как-то неуверенно подняла пистолет, и целилась… целилась… целилась так долго и тяжко, словно рожала тройню!.. Пальчик неуверенно давил на спусковой крючок, потихоньку сдвигая его, и Портная в ожидании оглушительного выстрела даже зажмурилась. Окружающие настороженно затаились. Нависла тревожная пауза…

И — ничего. Слишком слабо давил на спуск дамская ручонка!..

Не знаю, почему министр внутренних дел не запретит допускать и на пушечный выстрел женский пол в МВД к табельному оружию… Может, ещё не было у нас ни одного умного министа?..

Время, между тем, стремительно шло, и не одной Портной сегодня предстоит сдать зачётные стрельбы!..

Наблюдая эту задержку со стороны, начальник райотдела не выдержал, подошёл, ворчливо посоветовал: «Обеими руками за пистолет возьмись, Таисия, и жми двумя пальцами!»

Таисия Владиславовна бодро повернулась на звук голоса: «Что вы сказали, товарищ подполковник?..» Начальник открыл рот для дублежа, и… замер.

Бабёха ведь не только головой к нему повернулась, но и — корпусом, то есть — и кулачком с крепко стиснутым в нём «Макаровым». И теперь пистолет смотрел нашему шефу прямо в грудь, в сердце. Остолбенев, и мгновенно побелев как штукатурка, он зачарованно смотрел, как тужится пальчик на спусковом крючке от желания нажать и произвести выстрел.

Сейчас — бахнет, и одним руководящим долбоёбом в милиции станет меньше…

Все — стояли, буквально парализованные ужасом. Боялись даже чихнуть!.. От малейшего звука Портная могла нервно дёрнуть пальцем на спусковом крючке, и кто знает, не объявят ли позднее чихнувшего — основным виновником произошедшего… Ещё и отдадут под суд, вместе с дурёхой-следачкой!.. «За преступную халатность в обращении с табельным оружием, повлекшую смерть человека»… Срок по этой статье светит — немалый!..

Да и подполковника, хоть и сволочюга он, немножко — жалко… Живая же душа, привыкли мы к нему… И ещё неизвестно, какого гондона пришлют взамен!..

Больше всего жалел начальника райотдела сам начальник РОВД. Распахнув рот и жалобно моргая, зачарованно пялился в зрачок дула, и вся предыдущая жизнь явственно мелькала перед его трагически застывшим взором.

Где, на каком этапе своей безупречной служебной карьеры он сделал просчёт или ошибку, расплатой за которую должна теперь стать 9-граммовая свинцовая примочка?.. С вышестоящими вроде бы всегда — понятлив и исполнителен, подчинённых — не распускал, и воли их порочным наклонностям не давал, мирных граждан из пулемёта в упор — не косил, совсем даже наоборот, старался быть с ними в меру приветлив и периодически отзывчив… За что ж именно ему теперь суждено бесславно погибнуть от руки распоясавшейся стервы?!.

Эвон, невдалеке — начальник штаба РОВД стоит… Такой пузатый, что никакая пуля из лёгкого стрелкового оружия его не возьмёт, увязнув в жире… Такого только из противотанкового орудия свалишь, бронебойным снарядом и в упор, — почему бы в него не шарахнуть?!.

Но тут удивленная наступившей тишиной Таисия Владиславовна наконец-то открыла зажмуренные было глаза — и обнаружила перед собою собственную руку с нацеленным в непосредственного начальника пистолетом. «Ой, извините…» — воскликнула она испуганно, и опустила кулачок чуть ниже.

Теперь дуло целилось в живот начальника райотдела. Ещё лучше!.. Пуля вспорет брюхо, клубок кишок вывалится наружу, и по дороге в больницу в трясучей машине подполковнику придётся придерживать их руками, чтобы не растерять… А если в мошонку жахнет?!. Ой-ё-ё!.. После такого позора начальником РОВД его уже не оставят, не может занимать подобную должность человек, про которого в горУВД за спиною все шепчутся: «Это тот мудак, которому собственная подчинённая на стрельбах яйца отстрелила!..» Чем такой позор — так лучше уж мгновенная смерть!..

Подполковник жалобно повёл очами, в последней надежде на то, что сейчас подчинённые кинутся толпою и скрутят вооружённую заразу, или хотя бы заслонят его своими телами от её бесшабашной пули… Но кто ж согласится заради родного начальника собственной шкурой рисковать?.. Дураков — нет…

Впрочем, один — нашёлся… И не дурак даже, а просто — человек, умеющий найти подход к женщинам… Лейтенант Остроумов, коллега Портной по следственному отделу. Осторожно приблизившись к ней сзади, и ласково полуобняв её за плечи, он развернул её в сторону мишени со словами: «Не туда метите, Таисия Владиславовна… Цель — там!..»

И тут же бахнул выстрел!.. В самое яблочко!.. «Эх, вот так бы и в мошонку — подполковнику!..» — с сожалением подумал не один из нас.

Портная обрадовалась удаче, потребовала: «Дайте мне ещё несколько патронов, я хочу повторить!..»

Заслышав такое, окружающие в панике начали разбегаться. Вот когда принимать бы у нас зачёты по бегу!.. Лично я сдал бы их сейчас играючи, добежав до «уазика» начальника райотдела раньше самого подполковника. Но — пропустил шефа вперёд, памятуя, что без него машина всё равно не уедет. И мы рванули с места. Где-то за нашей спиной ещё раз жахнуло — это старший лейтенант Портная пыталась завалить кого-нибудь из тех, кто не успел отбежать от неё достаточно далеко…

Удачи вам, мужики!..

…Вообще же, при сдаче зачётов исходят из принципа: главное — не результат а участие. Ну выяснится, допустим, в результате всех опросов и зачётов, что не соответствует сотрудник такой-то по своим теоретическим знаниям или физическим данным нормативам — ну и что?!. Со своими служебными обязанностями он справляется? Справляется! Всё, вопросов больше нет.

Приказы министра и его замов, конечно, многое регламентируют и указывают как обязательное к исполнению, но и ежу понятно, что для исполнить всё предписанное — не хватит и 48 часов в сутки, так не стоит и стараться… Вот никто и не старается!.. И минимум на три четверти министерских указаний-приказаний в реальной практике все — спокойно плюют…

Понятно, что если судить о положении дел по исходящим «сверху» приказам и телефонограммам, то абсолютно все стороны нашей жизни находятся под чутким контролем руководства. Оно, бедное, постоянно и бессонно бдит, заботясь о нашем благе… Но только ведь заботиться по разному можно… Скажем- приехать, поговорить, попытаться реально как-то помочь… А можно- послать кучу телефонограмм с указанием сроков, в которые следует отчитаться о проделанной работе, и позднее — влепить кому-нибудь пару выговоров «за ненадлежащее исполнение»…

Так — легче. А в случае необходимости (случись ЧП!) — тут же предъявить эту груду макулатуры в качестве доказательства: во как я работаю!.. Видали?.. Всё держу под неусыпным контролем, вот все необходимые справки о проделанной под моим руководством работе, вот выводы и результаты… Но они, эти гады-нижестоящие, несмотря на мои титанические усилия и мою отеческую заботу про их же интересы, почему-то настойчиво всё тупят и портят…

Любому вышестоящему начальству именно такие объяснения — удобнее всего. Потому как оно — такое же, как и объясняющееся нижестоящее начальство…

Так и сочиняются подобные бумажки, плодя друг дружку и кочуя сверху — вниз, снизу-вверх, и по обратной… На бумаге у нас всё есть, и всё — хорошо. В реальности же нет ни черта, и погано так, как будто специально кто-то сидит и вредит…

…А всё-таки, сдача зачётов — это здорово!.. Какое ни какое, а — развлечение, яркое пятно в серой пелене буден… Лучше каждый день зачёты сдавать, чем работать, честное слово!..

…Кстати, пару дней назад видел по телику, в местных новостях, интервью с начальником нашего РОВД. Ответил он на пару вопросов о резонансных преступлениях, потом теле-журналистка кокетливо поинтересовалась: «А часто ли вам приходится самому рисковать жизнью в схватках с бандитами?..»

Подполковник крякнул, припоминая, браво насупился, по-маршальски усмехнулся в теле-камеру: «Не часто, но — бывает… Совсем недавно, к примеру, довелось взглянуть в нацеленное на меня пистолетное дуло!..»

И — умолк, давая понять, что присущая ему скромность, а также некоторые оперативные нюансы и соображения секретности не дают возможности поведать телезрителям всю правду о произошедшем. Но подразумевалось, что когда-нибудь, в будущих мемуарах, он, быть может, и приоткроет завесу тайны над теми событиями…

Так вот, чтобы заинтригованным телезрителям не пришлось ждать слишком долго — проясняю картину произошедшего. Вовсе не матёрый бандит целился в нашего отца-командира, а старший лейтенант милиции Таисия Владиславовна Портная!.. Но физическая и стрелковая подготовка дуры — следачки оказалась настолько недостаточной, что отстрелить гениталии товарища подполковника она так и не сумела… Позор вам, товарищ старший лейтенант!..

Кстати: начальник РОВД категорически укал все будущие зачёты по стрельбе Портной впредь ставить «автоматом», и на пушечный выстрел не допуская её к боевому оружию!..

6. ОЧЕРЕДНОЕ ЗВАНИЕ

В прошлом месяце мне должны были дать капитана. Выслужил положенное количество лет, работал как все, на должном уровне тянул показатели… В беспределах не засвечивался, мирных обывателей в лицо ногою не бил, с начальством был в меру вежлив…

Когда наступает срок получать очередное звание, то первое, что делаешь — идёшь в отдел кадров и сдаёшь зачёты на знание «текущих» приказов по министерству, облУВД, горУВД и своему райотделу: порядок применения оружия, обращение с гражданами, прочая фигня… В принципе знать это обязаны все, но все на это положили с прибором, утонув в текучке буден, а вот ты так — не имеешь права… Не сдашь зачётов — до глубокой старости старлеем и останешься!..

Отдел кадров — не то место, где можно гордо заявить: «В вонючую манду ваши зачёты!.. Вы хоть отдалённо понимаете, сколько нераскрытых дел на мне висит?!. Некогда мне тут глупостями заниматься…» На такую словесную бурду они ещё и скажут ехидно: «Какой же из вас — капитан, товарищ старший лейтенант, если вы и зачёты сдать не можете, и раскрывать дела качественно и оперативно — не умеете?!.»

Отличительная черта буквально всех кадровиков: их — не переспоришь!.. Но кто умный — тот с кадровиками и не спорит… Ведь это им же ещё на тебя представление к новому званию писать, при желании — такого насочинять могут!.. И тогда не только капитанских звёздочек не дадут, но ещё и до сержантских лычек разжалуют… Так что захлопни говорливую пасть, офицер, и сдавай всё, что велено!.. А нераскрытые преступления с пойманными бандитами в придачу — подождут, не до них, коль есть дела и поважнее…

Но такое происходит только до определённого звания, пока не станешь как минимум майором. А вот если ты уж — майор, да ещё и — начальник одного из отделов, то песня поётся совсем иная…

Уж не бегать тебе в комнатушку к кадровику… Совсем напротив, это он вежливо притопает в твой кабинет, встречаемый твоим дружески — фамильярным: «А, канцелярская душонка припёрлась!.. Ну, говори быстренько, а ещё лучше — черкани мне на бумажке, какие же на фиг приказы я обязан знать назубок для получения «подполковника»?..» И оба вы засмеётесь твоей незамысловатой шутке, после чего ты распишешься в подсунутой кадровиком бумажке, а он затем удовлетворённо напишет в представлении: «Все зачёты майором таким-то сданы успешно!»

Материалы на представление идут в горУВД, затем — в облУВД, далее — в министерство, где его в числе прочих якобы внимательно изучают, и уж только после этого — следует приказ министра внутренних дел: «Старшему лейтенанту милиции такому-то присвоить звание «капитан милиции»…»

Эх, хорошо!..

(Добавлю в скобках, что, кроме официальной сдачи зачётов, неофициально полагается перед оформлением представления доставить в отдел кадров канистру бензина для отделовских «Жигулей», и пару пузырей водяры, — «А иначе удачи тебе не будет, старлей, — примета такая…» Вот кадровиков и ублажаешь, чтоб удача не отвернулась…)

…И вот — долгожданный приказ!.. Берёшь две дополнительно полагающиеся тебе к погонам звёздочки у старшины (а если эта жила по обыкновению начнёт темнить и ссылаться на «звёздный» дефицит, — идёшь в магазин и сам покупаешь), и — с волнением пришиваешь к погонам…

Ну, что новые звёздочки надо ударно обмыть с корешами — про то я вообще молчу…

Что я выигрываю от присвоения очередного звания?.. На ближайшее будущее — практически ничего. Прибавка зарплаты в 10 долларов (писалось в 1999-м году), и мечтающим о карьере — возможность когда-нибудь занять должность повыше… Вот и всё.

Какого-то особого уважения к званиям в угрозыске нет. Типа: щёлкать каблуками, прикладывая руку к козырьку, и гаркая: «Товарищ майор, разрешите обратиться!» Ничего подобного… Спокойно вошёл в кабинет к тому же начальнику угрозыска, или начальнику райотдела, или ещё какому-нибудь руководящему хмырю доступного тебе уровня, и обращаешься так: «Валентин Савельевич, у меня вопросик один нарисовался…», «Дмитрий Макарович, вы меня вызывали?..», «Юрий Алексеевич, я принёс то, что вы велели…»

Если в беседе с начальством его звание обычно не упоминаешь, то тем более неприлично это в отношениях с товарищами-операми.

Что с того, допустим, что твой дружок и ровесник Васька уже «кэп», а ты — всё ещё «старлей»?.. Важно не эти чисто формальны обстоятельства а то, каков ты в деле и в дружбе…Гавное — именно в деле!.. И если оперскую лямку тянешь ты лучше Васьки, то не ты его, а он твои советы будет выполнять, и следовать твоим рекомендациям… И чхать вам обоим, что званием (а возможно — и должностью) он повыше тебя…

Единственно — когда являешься уж на глаза к самому начальнику горУВД, или к одному из его замов то там немножко робеешь, и начинаешь придерживаться субординации…

Ну и кадровики любого уровня тоже — обожают чинопочитание. Все это знают, и чуточку им подыгрывают. Стучишься аккуратно в дверь кабинетика, «Товарищ капитан, разрешите войти?..» В ответ слышишь снисходительное: «Да, разрешаю!»

Но кадровик — это ж не мент вовсе, а так… Канцелярит!.. Настоящий мент, а тем более опер, к таким дешёвкам — не приучен.

…В принципе если залётов по службе нет, то очередное звание в положенный срок получают все. Пьянки тоже считаются залётом, но если со службой всё окей, то остальное — простят…

Единственное, что может задержать присвоение звания — это наличие служебных взысканий. «выговор», «строгий выговор», «неполное служебное соответствие»… В зависимости от строгости наложенного взыскания звание могут присвоить с задержкой на 3, 6 или 12 месяцев.

Причины же наложения взыскания могут быть разные. Самое распространённое — к с и в у в общественном транспорте потерял. Из другого, тоже частого — следак дал поручение по своему делу, а ты его в срок выполнить не успел (пришло с запозданием, потом были праздники, там — пьянка по случаю Дня милиции, после — запаруха с «тяжкими телесными»)… А следак бац — жалобу начальнику горУВД!.. И всем плевать на твои проблемы. Не уложился в срок — «натянуть его на головку, заразу!»

Если «поджопники» (т. е. заявления граждан о совершённых преступлениях, вовремя не зарегистрированные должным образом, а положенные под задницу) всплывают — тоже повод для оргвыводов. И не за то, что вместо расследования преступления ты мариновал бумажку, такое все делают по сто раз на день, в наших условиях это — неизбежно… А — за то, что не сумел скрыть, засветился, подставил и себя, и, косвенно, своих начальников… Такое — не прощается!..

В общем, залететь можно по всякому… И, как многие наверняка уже догадались, я тоже… лопухнулся недавно!.. Не буду вникать в детали… Теперь до «капитана» мне ещё полгода служебную лямку тянуть!..

Да я особо и не в обиде. Подумаешь…

Все равно в генералы никогда не выбьюсь — для этого характером надо обладать ну уж очень дерьмоватым!..

7. «УВОЛЕНЫ ЗА ДИСКРЕДИТАЦИЮ…»

Из милиции уходят по-разному. Можно — по-хорошему: «по собственному желанию», «по болезни», «в связи с уходом на пенсию»… Но можно — и по-плохому… Выгоняют в шею нашего брата-опера по трём причинам:

_ «нарушение трудовой дисциплины» (прогулы, пьянки на рабочем месте, хамоватого начальника послал на три буквы, и т. д.);

_ «несоответствие занимаемой должности» (завалил показатели, напортачил в бумажках, просто дурак);

_ «дискредитация звания сотрудника правоохранительных органов» (то есть сделал что-то ещё похлеще)..

Что касается последнего, то не соответствуют занимаемой должности в милиции нынче практически все. Но выгоняют за это лишь немногих, — тех, кто либо совсем уж творит херню, либо попросту подвернулся начальству под горячую руку. Причём в последнем случае к мотивировке увольнения не придерёшься: действительно, сотрудник такой-то в той-то ситуации не сделал то-то, а то-то сделал явно неправильно… Однако все знают при этом, что и все остальные в подобных ситуациях поступают точно так же, но их почему-то не увольняют… Всем ясно: начальству на каком-то этапе понадобились стрелочники, рядовые исполнители, на которых валят ответственность за свои собственные недочёты… Они — козлы отпущения, объекты показательной порки, на примере которых «учат и воспитывают» весь коллектив. Тут ещё есть разумное объяснение происходящему…Но вдвойне обиднее — за тех, кто банально пал жертвой начальственного тупоумия, без всякой пользы для дела…

Был у нас опером старлей, — толковый, инициативный, с хваткой… Единственный минус — во время совместных пьянок с райотделовцами любил критикануть начальника: такой-де и сякой, туды его растуды, гнать бы в шею кретина, да — некому… Ну а кто откровенничает с сослуживцами, тот как бы кричит свои секреты на всех перекрестках… Короче, дополз слушок до начальника РОВД, — насупил он брови в адрес говоруна, всякие контры начал думать… А тут — случилось очередное убийство. Растерзанный труп на адресе, следак, эксперты, опера — всё как положено. Старлей только двинулся поквартирный обход делать, как приехал начальник РОВД, и с порога посмотрел на него со снайперским прицелом…

Надо сказать, что опера милицейскую форму практически никогда не носят, но в этот раз чисто случайно старший лейтенант оказался в форме (ну то есть не совсем случайно — он находился на суточном дежурстве)… «А почему на вас коричневые ботинки, тогда как по Уставу полагаются форменные, чёрные?» — неожиданно вопросил начальник. Старлей пожал плечами: «Какие выдал старшина, такие и ношу…», «А почему на складе не спрашиваете?» — косит под дурачка начРОВД, будто не знает, что форменных ботинок на там нет, и в ближайшие годы не предвидится. «Времени нет! — занервничал опер, демонстративно посмотрел на часы. — Можно идти?.. Мне ведь убийство расследовать надо…» И, не дожидаясь очередного хамского разноса, дверью хлопнул. «Ах, так у тебя времени нет?.. Тогда ты уволен!.. С сегодняшнего дня, понял?!» — разорался подполковник в спину старлею, но тот уж был далеко.

Прошло три дня. Наш опер уже забыл про этот инцидент, — мало ли что начальству в голову ударит, тем более — расследованием мокрухи уже произошли подвижки, вот-вот можно будет брать в обработку подозреваемого… И тут бац — его вызывают на кадровую комиссию РОВД (заседает по вторникам, туда входит сам начальник и завы всех основных служб), и зачитывают представление на его увольнение — за «несоответствие»… Про ботинки, понятно, никто и не заикнулся, тут же не дети, разговор шёл куда конкретней и обстоятельней. «Сколько преступлений раскрыто вами за прошлый месяц?.. А за год?.. Почему — так мало?.. Говорите — у других ещё меньше?!. С другими мы поговорим в другой раз… Отчего на работу два раза в текущем месяце опаздывали?.. А по какой причине не поставили на учёт ранее судимого Алексеенко, ныне задержанного за квартирную кражу?.. Как это: «он ко мне за постановкой на учёт не обращался…»?.. Вы что же, сложа руки — ждали?!. Да и в оперативно — розыскных делах у вас нет должного порядка… Подобные вам сотрудники своей безалаберностью позорят наш РОВД!» И пошло- поехало… Оправдываться — бесполезно, что ни скажи — обернут против тебя же. Главное — промашки за каждым найти можно, было б желание. Короче, парня с районной комиссии направили на городскую, оттуда — на областную, с каждым витком наращивая вал огульной критики… Старлей уж и трепыхаться перестал, поняв: исполняется некий ритуал, исход которого предопределён. Его удел — сидеть молча в уголку и сопеть в обе дырочки… В результате — выгнали толкового парня!.. Хотя, конечно — слишком уж языкастого… Кстати, та мокруха так и осталась нераскрытой!..

Если за «несоответствие» со спокойной душой можно гнать в шею каждого первого, то за дискредитацию — вдвое меньше… Со всей ответственностью заявляю: работать опером в угрозыске, и при этом не нарушать какие-либо из законов и инструкций — практически невозможно. Государство — как содержатель борделя, живший долгие годы на доходы от своих шлюшек, а в один прекрасный день вдруг заявивший, что его служащие Королькова, Мустафинова и Гуренковская совершили аморальные действия, и потому должны быть уволены и отданы под суд… Милые, о какой «аморальщине» идёт речь, если это — бордель, а «служащие» — обычные проститутки в нём?!.

Вот очередной пример лицемерия «державной морали»… На стройке 16-этажного дома пропала стальная болванка весом в несколько тонн, используемая в качестве противовеса при работе эскаватора. Вроде бы вечером сторож её ещё видел, потом лёг спать в дежурке (по его версии — регулярно проводя ночью осмотр периметра территории стройки), а утром глядь — нет противовеса!.. Ну, такая глыба металла никому в личных целях не надобна, ни на квартиру к себе её отвезти, ни на дачу сбагрить… Скорей всего — кто-то дал указание перевезти её на другую стройплощадку, но кто и кому конкретно указал — поди проверь, ни времени у проводящего дознание опера не было, ни сил, да и — желания… Одних мокрух — «глухарей» на нём висело три штуки!.. Ну и сочинил он «отказной материал» в том духе, что возбуждать уголовное дело нецелесообразно, «поскольку вывезти данный груз без спецсредства (крана) — невозможно, а наличие оного ночью охранником на стройке замечено не было, из чего следует, что груз, очевидно, был вывезен накануне днём в производственных целях. Следовательно, факт кражи — не усматривается». Для большей правдоподобности опер, изменив почерк, от имени прораба и сторожа стройки вписал «согласие заинтересованных сторон» с подобной формулировкой, и — занялся более серьёзными кражами, грабежами и убийствами…

Благополучно пылиться бы этой бумажке в архиве, не попади она случайно в руки заместителю районного прокурора. А его накануне в городской прокуратуре трахали в зад и оба уха за пассивность, он и решил на каком-нибудь мелком, не затрагивающем ничьих серьёзных интересов деле отметиться… Вцепился в этот заурядный случай, затеял проверку всех обстоятельств… Быстро выяснилось, что подписи обоих строй-олухов — подделка, и что обстоятельства дела прояснены не до конца. Ну и громыхнуло: «фальсификация», «подлог», «укрывательство преступления»… Да любой райотдел старается регистрировать как можно меньше совершённых преступлений, чтобы немножечко улучшить свои показатели… А разве те же «прокурорские» по своим направлениям деятельности не творят регулярно то же самое?!. Короче, поломали оперу карьеру, выгнали с треском, хорошо хоть — не навесили д е л ю г у… Вот так и старайся на это подлое государство!..

Ещё случай…Ехала патрульно — постовая машина по вечерней улице. Заметьте, ребята честно отрабатывали смену, а не в ближайшем пивбаре от службы отдыхали… Ехали они, стало быть, и вдруг видят — на тротуаре двое хулиганствующих малолеток ногами избивают пьяного. Подлетели, выскочили из машины, схватили за руки. Пьяный с земли бормочет: «Они у меня с руки часы сняли!..» Посмотрели в карманах — точно, у одного из пацанов чужие часики налицо… Повезли родимых в райотдел, допросили… Малолетки оказались тёртыми, пошли в отказ: шли мы-де по улице, ни о чём таком не думали, новости музыкальной жизни обсуждали, а тут подлетел этот пьяный дядька, и нас, робких ребятишек, стал зверски избивать. Естественно, из самообороны малыши отмахивались, случайно споткнувшийся налётчик упал, часы слетели с его руки и откатились в сторону… Один из ребятишек временно спрятал часы себе в карман, чтобы не пропали. Потом детишки попытались поднять упавшего, и тут — патрульщики, не разобравшись, начали к ним цепляться…

Короче, типичный бред!.. Но опровергнуть его — невозможно. Словам двух противопоставлены лишь слова одного, да и того — нетрезвого. Ну, не отпускать же прыщавых малолеток — ещё кого-нибудь в тот же вечер завалили бы!..

Поработали с ними «демократизаторами», старательно и умело, почти без следов… Почти… Сразу сознались. Допросил их официально следователь, зафиксировал признания, назначил на следующий день проведение воспроизведение, а пока — отпустил их до утра домой, придурок…

Побежали малолетки к своим родителям, а те — сразу же бросились снимать побои, моментально наняли опытного адвоката, и на следующий день в прокуратуру поступила грамотно составленная жалоба Так и так, мол, милицейские изуверы, вместо настоящих преступников задержав совершенно невинных карапузиков, зверскими побоями вышибли из них признательные показания!.. Взываем к правосудию, умоляем и требуем наказать по всей строгости эту банду палачей, фальсификаторов и милицейских оборотней!..

А для прокурора кто те обвинённые в тысяче грехов менты — сватья, братья, племяши, сынки родные?.. Никто и ничто они ему, так — райотделовские шестёрки, ментовское быдло, «знаю я их, у каждого рыльце — в пушку!..» Но каждого — не посадишь, некому будет ловить криминалов, расплодятся они тогда изобилии, и того самого прокурора в его собственном кабинете порежут, зажарят на электропечке и сожрут за милую душу!.. Поэтому хватает прокурор за задницу только некоторых, лохнувшихся, тупо н а с л е д и в ш и х на чужих рёбрах… Против патруля и ещё парочки оперов возбудили уголовное дело: «превышение служебных полномочий… фальсификация… злоупотребления…произвол в отношении малолетних…»

И — милости просим, господа бывшие милиционеры, в «зону»!.. А за что?!. За то только, что не отлынивали от службы, старались для дела… И так вот каждого из нас в любой момент начальство может подставить и сдать с потрохами. И каждый это знает, не ведает только — остановится ли на нём указующий перст судьбы, или же — пронесёт, изуродует жизнь кому-либо другому, из числа коллег-сослуживцев…

Кто следит за ментами?.. Первое — прокуратура. Она осуществляет общий надзор за соблюдением законности, принимает жалобы от населения, производит «вычитку» уголовных дел, поддерживает обвинение в суде, по подследственным делам — определяет меру пресечения — оставить ли «клиента» до суда на свободе под подписку о невыезде, или же — заключить в СИЗО.

Допустим, привели пойманного с поличным воришку к прокурору для санкции на арест (эти строки писались в 1999-м году), а у него — вся морда в фингалах, ещё и хромает… Накануне районный прокурор с начальником РОВД поцапись (не поделили авто-заправку — каждый хотел стать там «крышей», за определённый процент с выручки). Вот прокурорское чувыдло участливо и спросило у бандита: «Уж не избивали ли вас в уголовном розыске?..» А что бандит?. Рад стараться: «Ещё как били!.. Три стула и стол о мои ребра разбили, две пары обуви до дыр истрепали… Спасите, Христом молю, от мусорков — садистов!..» Прозвучи это при другом раскладе — прокурор и бровью не повёл бы, а тут — разбежался… Бандита тотчас — на волю, проверяющую комиссию с установкой на разнос — в РОВД, проводивших допрос оперов — из органов со свистом… Да разве ж это — справедливо?!.

Ещё за нами приглядывают госбезы, ихний отдел по борьбе с коррупцией. Когда-то чекисты были грозной организацией, сейчас — одна видимость. Такие же затурканные начальством и судьбою люди, что и у нас. Чуть ухватят за яишню кого-либо из власть имущих — тут же звонки сверху… просьбы, приказы, указания типа: «не того хватаете…», «…не этого надо иметь в виду… а те — и вовсе доверенные лица ТАКОГО-ТО, оперативный интерес к ним — само по себе уже провокация!..», и т. д. Вот в итоге по графе «коррупция в милицейских рядах» и числится у них главным уловом какой-нибудь бедолага-сержант, взявший на лапу «трёшник» от базарной торговки… А кто ворует миллиардами — те чистенькие!..

И, наконец — милицейская служба внутренней безопасности, «менты над ментами». О, как у нас их ненавидят, ещё бы — свои ловят своих же… Что самое гнусное — берут туда людей с богатейшим опытом, квалифицированных оперов или следователей, прекрасно знающих, что именно вынужден делать по службе каждый из нас… И, понимая это, пользуясь накопленным опытом — ловят, изгоняют и сажают нас за то самое, что их самих и продвигало по службе… Те, кому повезло не попасться, яростно охотятся за теми, кому не повезло!.. Люто ненавидят опера эту публику, и — боятся… А они, суки, испохабят карьеру, исковеркают твою жизнь в придачу, ещё и благодетелем твоим себя назовут: «Пацан, скажи спасибо, что только выгнали тебя, а могли бы и «закрыть» лет на пять…»

8. ОПЕР И ЛИТЕРАТОР

В соседнем райотделе был случай…

Один юный лейтенантик-опер решил «срубить капусту», втихую спарился с местным пожилым литераторишкой, и они совместно накатали роман: «Ментам — не больно!» Лейтенант, стало быть, давал материалы, а писатель их литературно обрабатывал, Будущий гонорар они планировали поделить пополам.

Знакомы они были давно — жили в соседних подъездах. Позднее лишь парень, женившись, переехал в квартиру жены на другой конец района. Вырос он на глазах литератора, имел его в своих авторитетах, и привык относиться к нему как к родному человеку. Вот почему правду о своей работе — не таил, рассказывал в с ё…

Старался, и в итоге получилась такая «чернуха» на органы, что даже и по нашим откровенным временам читать — страшновато. А там ещё и затмение на обоих напало: приложили к рукописи десятка два фото сотрудников описываемого РОВД в разных ситуациях, и — отправили в столичное издательство. (Литератор подписался подлинной фамилией, личность лейтенанта укрыли псевдонимом: «Афиногенов»). Расчёт был на то, что столица — далеко, и книжку здесь, в нашем Энкске — никто не прочитает… Да и неизвестно ещё, выйдет ли она, а с фотками рукопись смотрелась солиднее!..

…Книга — вышла. Ещё и довольно большим тиражом… С гонораром обоих «романистов» издательство кинуло как лохов, но это — полбеды. Вся же беда заключалась в том, что из столицы львиную долю тиража книги перебросили в наш город, и стали продавать везде, в том числе — под стенами того самого райотдела.

Менты книг не читают, это общеизвестно. Ни времени, ни желания… Но когда в двух шагах от твоего кабинетов торгуют книженцией с твоею фотографией — то вы меня извините!.. Заметили, купили, прочли очень многие, и в первую очередь — начальство… И прочитало в этой книжонке, что возглавляемый или курируемый им райотдел — это ж настоящее кубло преступности и разврата!.. Спрашивается: кто ж персонально повинен в подобном безобразии?.. Не те ли, кто стоит у руля?!.

И начался большой шухер…

Книга хоть и была романом, где место действия не указано, а фамилии — изменены, но в предисловии издательство заботливо указало, что события имеют документальную основу, и происходит именно в Энске… А фотографии ненавязчиво намекали всем компетентным лицам, какое именно РОВД имеется в виду…

Сам факт того, что литератор сумел накопать так много компромата про конкретный РОВД, поразил наше начальство в самое сердце. А особенно, когда оно увидело, КАКАЯ информация оглашалась в печати!.. Пытки, издевательства над гражданами, массовая фальсификация уголовных дел, моральное разложение и коррупция сотрудников органов…

«Да тут одних только служебных тайн выдается километров сорок!» — ахнуло начальство..

Сразу же определили по некоторым деталям, что один из соавторов, «Афиногенов», хоть и — «злобный клеветник, состряпавший не имеющий ни малейшего отношения к действительности пасквиль», но тем не менее — явно с в о й, знающий всю кухню изнутри…

Во множестве руководяще — ментовских кабинетах лихорадочно зашуршали страницами романа, сопоставляя изображаемое там с материалами конкретных уголовных дел. Пытались вычислить, КТО КОНКРЕТНО из сотрудников райотдела мог знать именно эти подробности, и затем сообщить их писаке… Подозревали то одного, то другого, то третьего…

Райотделовскому фотографу, делавшему те самые пресловутые фото (лейтенантик по-дружески спёр их у него из ящиков письменного стола в отсутствие хозяина) на допросе в Службе внутренней безопасности отбили дубинкой почки.

А одному заслуженному участковому, заподозренному в том, что «Афиногенов» — он («ему же скоро на пенсию — терять нечего, вот и надумал закалымить!» — решили в СВБ), даже тисками зажали мошонку!.. Что характерно — он во всём сознался, и готов был взять на себя даже авторство «Тихого Дона», но тут нежданно всплыло, что многие из описанных «Афиногеновым» подробностей этот участковый просто физически знать — НЕ МОГ!.. Во время одних — лежал в госпитале, во время других — находился в отпуске, и так далее… Пришлось ещё и извиняться перед невинно заподозренным человеком… «Что ж ты на себя напраслину возвёл, Степаныч?.. Надо было всё отрицать, раз невиновен» — дружески упрекнули в СВБ заслуженного офицера. А морщинистый участковый лишь беззвучно плакал, жалостливо хлюпая носом, и инстинктивно прикрывал руками чудом избежавшую стальной хватки тисков мошонку…

На подлинного же соавтора-лейтенанта никто даже и не подумал!.. (О том, что в прошлом он долгие годы жил с литератором в одном подъезде, никто даже не подозревал). Мальчишка, дурачок-несмышлёныш, без году неделя в райотделе — ну что он мог знать об угрозыске?!. А «Афиногенов» хоть и «злобно клеветал», но явно — с большим знанием дела… Нет, с писателем снюхался явно кто-то из райотдпеловских зубров!..

…Понятно, что простейшим вариантом было: взяться всерьёз за самого литератора, не скрывавшего своей фамилией… Выдернуть его в РОВД, вначале побеседовать по-хорошему («Мы вас очень уважаем, никаких претензий не имеем ни к вам, ни к вашему соавтору, но не могли б вы назвать его имя, чтоб мы могли пожать его мужественную и благородную руку?..»), затем — по плохому («Говори, рухлядь, кто тебе помогал, а не то хуже будет!..»), на худой конец — подбросить падле, гнилушке интеллигентной, наркоту или парочку патронов, и погноить с годик в СИЗО, чтоб поумнел…

Но делать это — не спешили… Почему?.. Вопрос сложный…

Газетчиков менты не любят — слишком настырны, и в угоду высоким тиражам, а то и просто по з а к а з у х е — много врут… Писателей уважают больше. Типа: сидит в кабинете, пишет книжонки, ни во что противозаконное не вмешивается… Милиция таких не обижает. Так чего ж — этот?!. Мстить ментам ему вроде не за что, и не мальчик — прекрасно должен понимать, что после т а к и х публикаций (да ещё — с фотографиями!) реально с ним может случиться что угодно…

…Но именно это — и пугало. Раз всё понимает, но — делает, значит — не боится. Значит, скорее всего — кто-то за этим стоит… Есть некая «крыша»!..

Отсюда версия: нет никакого «Афиногенова». А есть некая мощная правоохранительная структура, издавна конкурентная МВД, которая аккуратно с л и л а писателю собранный через сексотов в ментовской среде компромат на милицейские нравы, на примере одного из РОВД. Потому и в столичном издательстве книгу малоизвестного провинциала опубликовали так быстро: её в е л и… Цель данного спецмероприятия может быть какой угодно, начиная от инициирования отставки начальника горУВД, и кончая лишним придержанным козырем на руках в постоянной схватке глав двух столичных ведомств…

И какой тогда смысл трогать литератора?.. Которого вообще, скорей всего, использовали втёмную…

И стоит только разок поговорить с ним «по душам», тряхнуть меленько — он же в следующей книге такое про этот разговор напишет — мало никому не покажется!.. Мол: и орали, и били рукояткой маузера по лицу, и на дыбу подвешивали… Писака!.. Фантазии — вулкан!.. Главное — и доказывать ему ничего не надо, не в суде же… А в своих «литературных творениях», не называя конкретных фамилий, он вправе изобразить что угодно!.. Наляпает языком — и в кусты… А ментам города потом — отмывайся!..

По всему выходило, что скандал вокруг книги надо свернуть…

Лейтенант был не совсем дурак, и в откровениях литератору дал некие закругления, мешающие юридически достоверно идентифицировать происходящие в романе события с реальной действительностью. Никого конкретно не уличал, в открытую бочку ни на кого не катил… Начальство понимало: начнись открытая схватка с создателями книги — те начнут защищаться, и наружу попрёт косяком уже КОНКРЕТНЫЙ материал… Доказать его — невозможно, но и опровергнуть — тоже… Из столицы пришлют проверяющую комиссию, которая благоразумно признает: «некоторые из приведённых фактов — достоверны…»… Найдут стрелочников на уровне «город-область», и — турнут в шею…А если шума не поднимать, сделать вид, что ничего особенного не произошло, то может и пронести… А что случилось то, если вдуматься?..Подумаешь — появился на свет ещё один роман «о ментах», с какими-то малопонятными фотографиями без подписей — мало ли книг нынче выходит…

И шум вокруг книги как-то вдруг — утих… В считанные недели начальника оного РОВД отправили на заслуженный отдых, начальника районного угрозыска (классный был розыскник!) — тоже вытолкали на пенсию, и с горя он подался в адвокаты… Всех оперов районного угрозыска растолкали по другим райотделам, заменив их новичками или людьми со стороны… Подразумевалось, что если «Афиногенов» всё-таки существует, то волна чисток неминуемо затронет и его, оторвав и от возможности пополнять собранный компромат, и от контактов с литератором…

Но по иронии судьбы наш лейтенант как раз и оказался тем единственным из прежних оперов, которого оставили в этом РОВД. Уж больно безобидным он смотрелся!.. Этакий простачок невинно хлопающий глазками, и явно звёзд с неба не хватающий… Вечно попадающий во всякие придурочные истории… Недотёпа-неудачник, одним словом…

Разве ж такого — заподозришь?.. Ходил он по почти опустевшему райотделу, и всем встречным — поперечным жаловался: «Ох и сволочь же этот писака!.. Дай мне волю — прибил бы гада!.. Не успокоюсь, пока не отомщу ему!..»

Литератор же, можно сказать, отделался лёгким испугом. Единственное, что против него решились предпринять — по какому-то мелкому бытовому поводу его вызвали в райисполком, и там, в одном из чиновничьих кабинетов, между прочим деловым разговором, ему сказали мельком, что кое у кого кое о каком из его произведений есть следующее мнение: «Уж лучше б он милостыню на улице просил, чем такое писать!..» (В детстве у писателя бензопилой отрезало два пальца левой руки, и он числился инвалидом третьей группы — вот откуда разговоры о милостыни). Да, и ещё со смешком рассказали ему, как один писатель, в соседней области, тоже вот — писал что-то этакое… А ему потом, между прочим — квартиру сожгли!..

Никогда раньше борзописца так откровенно не оскорбляли и не за пугивали!…И вообще — по жизни он привык совсем к другому обхождению. Ну и — испугался до коленной дрожи… Решил: вот-вот арестуют!.. запытают… о п у с т я т в камере, а затем придушат тихонько… А то и сожгут заживо в собственном доме!.. Придурок!..

Рассовал он свой литературный архив, на случай скорого ареста или поджога, по родичам и друзьям, а сам несколько дней ночевал то на чердаке своей многоэтажки, то в подвале дома напротив…

И много позже, уже успокоившись немножко и поняв, что ПОКА брать его за жабры, гноить в застенках или палить заживо его не собираются, на предложение заскочившего ему в гости лейтенантика продолжить столь удачно ознаменовавшееся первой выпущенной книгой творческое сотрудничество — ответил категорическим отказом.

Замахал руками: «Что ты, что ты!.. Мне моя жизнь — дороже денег и славы!..»

Дешёвка…

По мне, так встревать в это стрёмное дело не стоило вовсе, но если уж влез — так стой буром до конца!.. Не боись!.. Ведь один хрен — помирать когда-нибудь…

В таких ситуациях — кто выстоял, не дрогнул, у кого яйца круче, тот — и в дамках!.. А если дал слабинку и испугался — сомнут, задавят и забудут…

1. ФУТБОЛЬНЫЙ МАТЧ

По пятницам проходят футбольные матчи на нашем городском стадионе «Магнето». Стадион вмещает 25 тысяч зрителей, подогретых игрой на поле, пивом и водочкой — на трибунах… Случись что, начнись паника — и куча людей может пострадать в почти обязательной давке…

Поэтому порядок на каждом матче охраняет несколько сотен милиционеров в форме и штатском. От каждого РОВД на матч выделяется по 50 человек. Лично меня, рядового районного опера, за последние полгода на футбол посылали трижды. Обычно происходит это так.

Накануне на оперативке начальник угрозыска кивает мне и ещё нескольким операм: «Поедете завтра на стадион. Начало матча — в семь!», (или в шесть — бывает и так, и так)…

Если срочной работы в райотделе или на «территории» нет, то на футбол — еду с радостью («Отдохну на свежем воздухе!»), а если есть что-то, требующее моего времени и неотложных усилий, то — с досадой (всё равно эту работу придётся потом доделывать, одновременно — с более «свежими» делами…

…Возьмём последний матч… Приказано было явиться в форме. Но ведь это не только от меня зависит… На работу я всегда, кроме суточных дежурств, прихожу в штатском, и чтобы к матчу переодеться в милицейское — надо съездить домой, то есть потратить полтора часа на дорогу туда, а затем — оттуда на стадион, что далеко не всегда возможно…

В этот раз — не удалось, и я явился на стадион в скромной потёртой курточке. Чтобы хоть слегка походить на сотрудника органов правопорядка (это на случай массовых беспорядков — чтоб свои же в мясорубке дубинкой по башке не навернули!), — взял у одного из сослуживцев милицейскую фуражку. Была она на два размера больше моего, и постоянно съезжала мне на нос, но — ничего, потерплю…

Перед матчем в служебном помещении стадиона произвели «развод караула», — командовавший парадом подполковник из городского УВД определил текущие задачи, а также расстановку имеющихся в наличии сил по секторам. (Основная наша функция на матчах — стоять в секторах и у входов, наблюдая за порядком).

Мне повезло в этот раз — сектор попался удобный, за воротами… А зрители обычно предпочитают рассаживаться по бокам арены, чтобы лучше было видно происходящее на поле. Так что в «моём» секторе людей собралось мало, можно и расслабиться.

Ни рации, ни дубинки, ни тем более оружия при мне нет, так — спокойнее. С каким-нибудь одиноким горлопаном я со своими коллегами по сектору справимся и голыми руками, для более же серьёзных случаев в одном из служебных помещений заготовлен отряд спецснаряжённых ОМОНовцев. Начнись буча — омоновцы выскочат из укрытия, и начнут м е с и в о, — мало никому не покажется…

Сидел, наблюдая за творящимся на поле, но не забывая и поглядывать по сторонам… Наши играли с какими-то не-нашими. В футболе я ориентируюсь слабо, но судя по заполненности стадиона лишь на четверть — противник попался на этот раз несерьёзный… Обыгрывала его наша команда одной левой, (счёт матча — 5:1 в нашу пользу), а правой — со скуки норовила врезать противникам по их нижним конечностям или под зад… Творимое футболистами, по ментовским меркам, вполне тянуло на статью о мелком хулиганстве!.. Но за порядком на поле следили другие лица, так что на вызывающее и нарушающее общественный порядок поведение футболистов я смотрел сквозь пальцы, без всякого служебного интереса.

В начале второго тайма пошёл мелкий противный дождик. Укрыться — негде, зонтика я не взял, и через полчаса промок до нитки. Сидел, злой на себя и весь божий свет. Водочки б хлебнуть, но — нельзя, я же в форме (то есть — в фуражке), а форму надо блюсти… В милицейской форме мы вообще стараемся никогда не пить, даже если — в райотделе и наедине, без посторонних… Запер дверь кабинета, скинул милицейский китель и рубашку с погонами — тогда и назюзюкивайся!.. Это — внутреннее, не имеющее никакого рационального объяснения. Каждый чувствует, что надо — так, а почему — и сам не знает…

Болеют ли за команды охраняющие порядок на матче милиционеры?.. Непростой вопрос. В целом — нет. Наверно — души и мозги каждого из нас настолько перегружены житейской и служебной ерундой, что на такую фигню, как «страсти болельщика», никаких внутренних сил уже не остаётся… То есть смотришь на поле, иногда даже и сопережевая творящемуся на нём, но — не больше. Лично я даже не знаю нашего места в турнирной таблице и того, какое значение для нашей команды имеет тот или иной матч…

Но и среди наших есть отдельные увлекающиеся чудилы. Вот и на последнем мачте такой попался — некий участковый из соседнего РОВД. Сидел он рядом со мною, и когда в ворота залетал (или не залетал) мяч — реагировал очень эмоционально. Типа: «Го-о-о-о-о-о-о-л!..», или: «Бычяра, как ты мог не попасть?!» Я бы так вопил лишь в том случае, если б, к примеру, нашел на улице сто долларов…

Если футбол так по душе — почему в милиции работает?.. Шёл бы в эти… как их… Ну, которые и футболом увлекаются, и деньгу на нём зашибают!.. А по мне — баловство это… Маются люди дурью, и сами про себя думают, что счастливы они, любимым делом занимаясь!.. По сторонам бы лучше этот участок больше посматривал, чтоб любой возникающий конфликт успеть погасить в самом начале… Мы ж для этого здесь, а не для того, чтобы следить за мячом горящими глазами…

После матча в служебном помещении под аренами подполковник из горУВД сделал короткий разбор полётов. Кое-кому дал втыка за ненадлежащее исполнение обязанностей. Поскольку нашлись и задержанные в ходе матча — быстренько выяснили, кто и за что задержан. Ну а потом личный состав отпустили по домам. Ехал домой в переполненном троллейбусе и дремал, полный сегодняшних впечатлений.

2. СУТОЧНОЕ ДЕЖУРТСТВО

Вчера, в воскресенье, отдежурил очередные сутки в РОВД. Сколько уж их было, однообразно-разных, промелькнувших нескончаемой чередой сквозь сознание, и не оставивших в памяти почти ничего… Помнишь только то, что было в последнее время.

Взять эти сутки, к примеру… Вот их хроника.

Пришёл на смену в 9.20, опоздав. Проснулся поздно, транспорт работал хреново, да и каким-то не расторможенным себя чувствовал…

Получил оружие в дежурке, в специальной комнате. Почитал в сводке, что за последние сутки произошло, и тут же потопал на вызов, первый за день.

Пошли втроём — я, помощник дежурного и стажёр из школы милиции. По идее, третьим в группе должен быть водитель, но машина накануне сломалась, а зачем шоферюга без машины?.. Вот стажёра и прихватили…

Суть вызова: позвонили люди и сообщили, что на 5-м этаже их 9-этажки, в одной из квартир, вышиблены двери, в комнатах — следы разгрома, а хозяев нет дома. Звонили ещё в семь утра, явились мы — только в десять. Поднялись на 5-й этаж нужного нам подъезда. Там, у взломанных дверей, дежурили два дожидавшихся нас соседа. Сразу подняли крик: «Почему явились так поздно?!» Спокойно объяснили им, что менялась смена, и вызов принимали предыдущие сменщики… Почему они не приехали тотчас — у них и спрашивайте!.. (Хотя и так понятно: дел по завязку, вот те оболдуи на нас этот вызов и спихнули, — мы своим сменщикам тоже частенько подобную свинью подкладываем)…

Смотрим с порога — действительно, в стандартной 2-комнатке все перевёрнуто верх дном, входные двери — выбиты… Но было ли что-нибудь похищено — сказать невозможно, поскольку хозяева уехали на выходные в село, к родичам… А раз отсутствуют явные доказательства факта кражи, и, главное, нет заявления о краже хозяев адреса, то о чём ещё тут говорить?!. Мы даже и заходить в квартиру не стали, (не имеем права — «неприкосновенность жилища!», и если хозяева квартиры вредные попадутся, то запросто могут заявить: «менты украли у нас то, что в спешке не успели забрать воры!»)… Лишь заколотили двери досками и гвоздями, наказав соседям, чтобы квартировладельцы по возвращению из села заглянули б к нам.

Не придут — отлично, будем считать, что двери взломали они сами, с пьяных глаз или в семейном дебоше, а потом — уехали за город, мириться на лоне природы…

Всегда есть искушение, приехав в разбомблённую ворьём хату, взять себе на память сувенирчик из уцелевшего имущества, или хотя бы, вынув из холодильника на кухне какой-нибудь колбаски, плотненько ею позавтракать… Но редко кто из оперативников такое делает. Первое — неизвестно, кто живёт в этой квартире, и до тебя трогал эту самую колбасу, — может, по ней столько болезнетворных бактерий ползает, что Минздрав сойдёт с ума, углядев эту колбасу в твоей оголодавшей пасти!.. И второе: люди — любопытны, когда не надо, и, сбежавшись на место кражи со всех сторон, зорко зырят за происходящим… Как воры двери взламывают, зачастую грохоча на всю округу, так ни одна собака не выглянет, и тем более не выбежит воров ловить, а вот после этого — толпами ломятся зеваки… И — работаешь, чуя на себе множество внимательных глаз. В этих условиях что-то склямзить — слишком рискованно. Оно конечно, кто не рискует — тот не пьёт шампанского, но опера до шампанского не очень-то и охочи…

Потом — потопали на второй вызов: в квартире разлиты химикалии… Собака случайно сбросила со столика банку с жидкостью, всё — вдребезги, а в банке той была какая-то химически вреднючая хреновина… Хозяйка, школьная учительница химии, «большой спец» по части паникёрства, уже с порога прожжужала нам уши насчёт того, что чуть ли не весь дом надо срочно эвакуировать — для безопасности, а остатки жидкости — убрать с помощью специально вызванной команды дезактиваторов из Гражданской Обороны.

Блин, если та жидкость настолько опасна, то на хрен её дома хранить?!. Я резонно предложил дамочке взять в руки половую тряпку, и смыть все следы экологической катастрофы, а на худой конец — самой позвонить в ГО и выяснить, согласятся ли дезактиваторы выезжать к ней из-за подобной фиговины?.. Но не милиции же этим озадачиваться!.. Училка враз онемела от моей категоричности, а мы развернулись и утопали в райотдел.

Посидел с коллегами в дежурке, покалякал про разное, обсудил с коллегами все политические, спортивные и культурные новости…

К 11. 00 — новый вызов: соседки подрались!.. Пошли туда. (Всё время хочется сказать: «поехали», но машину ещё не починили). Две бабёнки, обе — расцарапаны. Поговорил с каждой по отдельности. Кто-то кому-то чем-то обмазал двери (за что — не выяснял ввиду малозначимости темы), та её — обозвала, эта той- в морду, та — ответно… В общем, маленький дамский фуршет!.. Теперь обе собираются подавать друг на дружку в суд. Ну и флаг в руки обоим, а зачем по 0–2 звонить?!. Объяснил каждой из них наедине, что вообще-то мои личные симпатии — на её стороне, но по долгу службы я обязан блюсти интересы закона, а они в данном случае требуют от меня соблюдения полнейшего нейтралитета… Потом, собрав обе враждующие стороны в одной комнате, искренно пожелал им успехов в будущем судебном препирательстве (мимоходом уточнив, во сколько им обойдутся услуги адвокатов, — они аж ойкнули!)…И мы — вернулись в райотдел.

Время — уже обеденное. Некоторые обожают кутить в шикарных ресторанах, многие предпочитают «Макдональдсы» и прочие кафе — забегаловки, а вот нищая братия розыскников предпочитает то хавло, что каждый прихватил с собою из дома. Лично у меня в литровой банке были макароны с котлетой и огурец. Нагрел еду на электроплитке (при дежурке есть маленькая кухонька), поел.

Полежал на кровати в комнате отдыха. Кроватей здесь две, кому из дежурной смены места на них не хватает — спят в кабинетах на сдвинутых столах. Голый матрас и подушка без наволочки — вот всё, что к кроватям у нас полагается. Желающие — приносят с собою из дома постельное бельё, но это редкость — ещё следи за ним, чтобы не украли… А, не привыкать!.. Опера — народ неприхотливый, мы и на голом матрасе переспим… В комнате вещдоков — полно всяких покрывал, одеял и прочего барахлишка, но ключи — у старшины, а он в последнее время ключа никому не доверяет. Не иначе как — прячет в той комнате что-то ценное… Типа — наркоту, оружие или труп — расчленёнку… Шучу. Хотя понаблюдать за старшиной внимательней — и не мешало бы!..

После обеда — звонок начальника угрозыска. (Не лень ему в воскресный день отрывать задницу от дивана в направлении телефона!..) Вчера во дворе дома № 34 по Никитскому проезду, в четыре часа утра, нашли мужчину с черепно-мозговой травмой, — кто-то пробил ему голову кирпичиной… Вот начальник и напоминал, что надо бы довести до конца незаконченный вчера поквартирный обход всех прилегающих к месту событий дворов. Мысленно матюкнув майорскую настырность, я нашёл помдежа со стажёром, и мы вместе двинули к Никитскому проезду.

Поделили подъезды между собою, каждый пошёл в обход «своих» квартир. В подобных опросах — много однообразного. Стучишь, тебе открывают, «здравствуйте, я из милиции, что вы слышали о произошедшем вчера ночью или рано утром под вашими окнами?..» В ответ обычно: «Ничего не слышали…», или: «Каждый вечер что-то слышно: то кричат, то ещё что-то…», или: «А оно мне надо, что-то слышать?!» — вот самые распространённые варианты.

Но в этот раз одна женщина вспомнила, что вроде бы в десять вечера, когда она возвращалась домой, на качелях (это — метрах в пятидесяти от места, где утром нашли мужчину) сидели парень с девушкой. Ну то есть, в темноте она возраст обоих не разглядела, но парень песни орал, а девушка — хохотала визгливо, и голоса у обоих — молодые… И она же, часов в 11-ть, слышала возле качелей вроде бы — шум драки. Так это было или нет, и имело ли отношение эта вечерняя парочка к «утреннему» мужику — позднее выяснят другие, моё дело маленькое — записать показания женщины, и дать ей на подпись, чтоб потом не отказалась…

В РОВД вернулся в 1.05. Дежурный сообщил: только что звонил взволнованный женский голос, сообщивший, что к ней в квартиру по такому-то адресу вломились неизвестные люди, и как раз сейчас вещи выносят.

Мчимся втроём на адрес, поднимаемся на нужный этаж, звоним в двери, держа наготове табельное оружие. Готовы к чему угодно, включая перестрелки с вооружённой бандой. Открывает же нам… какой-то мужичонка в одних трусах. Очень спокойный, никоим образом не похожий на ворвавшегося в чужой дом хапальщика чужих вещей. Увидев нас, ничуть не удивился, говорит: «Вас моя супруга вызывала. Она сейчас у соседки, скоро придёт.»

Слегка удивились, стали ждать. Через пару минут является некая дама в халатике, заявляет, показывая на мужика: «Это — мой супруг, и только что он меня ударил!.. Арестуйте его…»

Гм…Интересуемся: «А где же ворвавшаяся в дом банда?..» Ни капельки не смутившись, отвечает: «Я так сказала для того, чтобы милиция поскорее приехала. А то в прошлый раз, на той неделе, я тоже по 0–2 звонила, но как услышали, что я на мужа в милицию заявляю, так никто и не явился!..» Очень мило…

Проверили документы у мужчины. Действительно — ейный муж, но прописан — совсем по другому адресу. На всякий случай опросили соседей, они подтвердили: муж он ей, точно!.. Вёл себя мужчина при нас спокойно, не скандалил.

Свои действия объяснял так: жена неоднократно выгоняла из дома под предлогом, что — не работает, и не имеет денег. Сегодня же — лишь пришёл забрать некоторые личные вещи, а жена — не отдавала.

Мы позволили ему взять свою электробритву и что-то из трусов-носков, затем, под нашим наблюдением (и по настоянию жены), он отдал ей ключи от квартиры, и вместе с нами вышел на улицу. Посоветовав ему больше здесь не шататься, раз он по этому адресу не прописан, и никем не ожидаем, мы развернулись и ушли.

Стажёр по дороге возмущался глупостью бабы: вызвала милицию «на разбой», не понимая, что, не разобравшись в ситуации, мы запросто могли б всех и перестрелять!.. Мы с помдежем отмалчивались, более опытны — столько уж подобных же случаев наблюдали!..

Бабе никто из нас не сочувствовал. Явная сучка… На прощание, кстати, я посоветовал ей: «Если муж всё же вернётся и побьёт вас — снимите побои, тогда появится повод привлечь его к уголовной ответственности… Ещё верней мы его повяжем, если топор в спину всадит… А так — извините!..»

Вернулись в райотдел. Каждый занялся чем-то своим.

Лично я — сел писать справку о поквартирном обходе в Никитском. Но тут в мой кабинетик ввалилась заявительница, полуинтеллигентного вида женщина в пальто. Час назад какой-то мальчишка на улице вырвал у неё из рук кулёк с косметикой, и был таков. Поговорил с ней. Объяснил культурно: заяву писать по такому мелкому поводу — бессмысленно… Тут и на более крупные кражи нет времени и сил, чтобы их расследовать!.. «Но я по мере возможности буду заниматься этим делом, не сомневайтесь!..» Она отвалила в лёгкой надежде. А, пусть надеется… Косметику ей не вернул и никогда не верну, практически это — сто пудово, но хоть успокоил маленько, а это — уже не пустяк…

Ближе к ночи припёрлось какое-то скособоченное мурло, сообщило про трупный запах из квартиры № 87 в доме № 12 по улице Маршала Толбухина… Сперва послали туда помдежа, чуть позднее, ему в догонку — и меня… Пришли туда одновременно, поднялись по лестнице, постояли у дверей, принюхиваясь.

М-да… запашёк струился из-за дверей ещё тот!.. Трупешник, а то и — два!.. Наверняка — в разложившемся виде… Пока с адреса на улицу, к труповозке, вытащим — и насмотримся, и нанюхаемся… Тьфу!..

Вызвали слесаря из ЖЭКа, притащился он с ящиком инструментов, и только-только хотели вскрывать двери, как появился… хозяева адреса!.. Что оказалось?.. В пятницу засолили на кухне селёдку в бочке, и — укатили на выходные… А вода из бочонка — вытекла, селёдка — завонялась!.. Вот тебе и жмуры… Но мы, честь по чести, вошли в квартиру и постояли над вонючим бочонком, убеждаясь, что в нём — действительно сельдь, а не расчленённая человечина… Потом — отпустили слесаря, вернулись в РОВД.

Наконец, около часа ночи явилось нетрезвое чмо. Ругается: он-де пришёл домой к дочерям и бывшей жене, звонит в двери, а ему — никто не открывает, и в окнах — темно. А перед тем, как звонил, свет — горел!.. «Может, что-то случилось, и надо двери ломать?! — тревожится. — Пошлите людей…»

С-час, помчались туда… тремя экипажами!.. Посмотрел на него внимательней — небрит, немыт давно, трёпанный… Интересуюсь: «Почему ушли из семьи?..» Он гордо подбоченился: «Я с падалью не живу!..» Ах, даже так…

Вздохнув, пояснил ему устало, что если двери ему не открывают — это ещё ровным счётом ничего не означает, и милиции на том адресе делать нечего. Поколебавшись, добавил, что ежели он в таком непотребном виде и в следующий раз к своим бывшим домочадцам намылится, то ему и тогда не откроют, а будет надоедать всякой фигней милиции — ещё и получит звездюлей по полной программе!..

Выпроводив последнего посетителя, ещё поколдовал над своими бумажками, и около двух часов ночи лёг спать в комнате отдыха.

Ночь прошла спокойно. Никто не срывал меня с матраса и не кидал на очередное ЧП, так что смена выдалась удачной. Не всегда — так…

И утро было спокойным.

Встал в 7.30. Побрился, помылся, выпил стакан чая без сахара. А около девяти часов и новая смена пришла. Перед самым её появлением припёрлось очередное хурло, с заявой об учинённом над ним насилием, но дежурный его выпроводил: «После девяти приходи!..»

Правильно, пусть сменщики этим занимаются… А нам — домой пора!..

3. ТЕКУЧКА

…Спросите меня: вот чем конкретно я занимаюсь сейчас?.. А — ничем… Фигнёй всякой!.. Пишу и перепечатываю на старенькой пишмашинке разные справки для очередной нагрянувшей из горУВД проверяющей комиссии.

Почему не занимаюсь ловлю преступников?.. Да кого у нас, если честно, ядрят эти самые преступники?.. Все возвышенно-романтические мечтания типа: «Я должен покончить с преступностью в нашем регионе!.. Это — мой священный долг!» — для сопливых новичков, а нам, заматеревшим в боях с криминалом оперёнкам — «лишь бы день простоять да ночь продержаться», ну и — «удачно отстреляться» от заявителей, начальников, проверяльщиков и прочих гадов, беспрерывно и с разных сторон на бедолаг-розыскников наезжающих…

Ясен перец, в этом нескончаемом процессе обороны от внешних агрессий иногда (и даже — часто!) удаётся ещё и раскрывать преступления, но главное любому опытному оперу всё-таки — не быть классным сыщиком в действительности, а — казаться таковым на бумаге… Только тогда тебя и не дёргают попрёками и претензиями все, кому не лень… А будь ты хоть сто раз самим Шерлоком Холмсом, но — испорть свои отношения с тем же начальством, например — съедят поедом, вышибут из органов без сожаления…

Служба в уголовном розыске — это беспрерывная череда спускаемых сверху компаний… То оружие ищем, то — квартирных воров, то — уклоняющихся от прописки иностранцев, то ещё какой-нибудь тематический рейд… И не то чтоб было сие ненужным, напротив — большинство наших дел нужно и полезно, если заниматься ими каждый день и систематически, а не урывками, по команде… Но чтобы заниматься всем ежедневно — численность наших штатов надо утроить, зарплату сотрудникам — удесятерить как минимум, принять новые законы, воспитать общество в законопослушании, заменить старых начальников — долбоёбов на новых, толковых и знающих…

…Э, да чего душу попусту травить!.. Вот — сижу, справки сочиняю, отбрехиваюсь от проверок… Одна комиссия (компания) сменяет другую, начальники надрываются, посетители чего-то ждут и чуть ли не требуют… Дурдом!..

4. ТРАСТЫ

…Сейчас, к примеру, новая волна компанейщины накатила: «Трасты!»

То есть в недавнем прошлом некие наши граждане отдали свои денежки какой-нибудь пронырливой фирме или компании, в надежде на будущие щедрые проценты… По принципу: отдал копейку — получил миллиарды!.. Надежды те, как и следовало ожидать, оказались пустышкой, собравшие денежки фирмы — слиняли в небытие, и теперь обманутые вкладчики возмущённо требуют от властей принять жёсткие меры, и пишут офиногенные жалобы во все концы… Государство б и радо на все те жалобы пренебрежительно плюнуть, но — выборы на носу… В очередной раз надо сделать вид, что преданно служишь народу!.. И вот Президент даёт соответствующее поручение министру внутренних дел: изобразите там активность… ты меня понимаешь?..

А чего понимать-то?.. Любой министр по части потёмкинских деревень — если не Феллини, то уж какой-нибудь там Тарковский — как минимум… Спускает приказ в областные управления, те — дают команду РОВД, в райотделах — оперсостав вызывают к начальству, и ставят очередную боевую задачу: каждому оперу: обойти столько-то вкладчиков (вот адреса), и оформить приём от них заявлений по шаблону: «…меня нагло надули… прошу найти и наказать!..»

По этим заявам начнутся будут проведены положенные мероприятия, и даже вполне возможно, что парочку лохнувшихся ловчил — поймают… Но деньги граждан всё равно — тю-тю!.. Что у ловчил осталось на руках, то они отдадут следователям и судьям за то, чтобы сидеть пришлось поменьше…

Державе на это — чихать. Главное — то, что перед выборами гражданам ошибочно померещится, что родная власть их любит, и всячески защищает от всех обидчиков!..

После выборов и до самого начала новой избирательной компании — наш простофилистый народ опять будет забыт — заброшен, а если какой-нибудь упёртый жмот захочет всё-таки вернуть свои бабки — пусть судится до посинения с теми из пойманных пройдох, у кого после дележа с Фемидой ещё что-нибудь осталось — может, в итоге и обломится пара грошиков…

Короче — звездец полный!..

…Ну а одна из основных ролей в предвыборной пьеске под названием «Забота правителей о верноподданных» назначена именно нам, операм. Ведь кого попало на беседу с гражданами не пошлёшь, это ж фактически — допрос пострадавшего от мошенничества, с составлением протокола допроса, предупреждением об ответственности за дачу заведомо ложных показаний, кучей прочих формальностей… Вот и вынуждены сотрудники уголовного розыска, не реальных бандитов ловить, а заниматься юридическим крючкотворством… И ладно — пострадавших тех были бы десятки или сотни… А то ведь — тысячи, десятки тысяч, и это — лишь по нашему городу!..

Если говорить конкретней, то мне персонально указано ежедневно обходить не менее 10 человек из врученного мне списка вкладчиков с адресами… Это — при том, что домой к ним приходится ездить в разные концы нашего района, тратя кучу времени и сил на эту абсолютно бессмысленную суетиловку…

И вот, скажем, пришёл к некоему гражданину Агафонову В.С. (между прочим — десятый этаж, и лифт не работает), а его нет дома, соседи говорят: «Только что ушёл в магазин, будет через полчаса!» Устроившись на ступеньках лестницы, жду его (не бегать же вниз-вверх по лестнице много раз). Долго жду — полчаса, час, полтора… Является Агафонов лишь через два часа 14 минут, лыка не вяжет, нализался в забегаловке за углом… Пытаюсь с ним потолковать — дулю с маком получаю вместо показаний…

Плюю на него, сбегаю по лестницу вниз, полчаса еду на троллейбусе, выхожу, поднимаюсь в очередной многоэтажке на 7-й этаж (лифт опять-таки не работает!), стучу, спрашиваю гражданку Нечипоренко… Выходит дородная бабёнка с пудовыми грудяхами. Говорю заученное наизусть: «Наконец-то наша власть поворачивается к вашим нуждам, уважаемая! Есть возможность в скором будущем вернуть хотя бы часть вашего утраченного вклада, а для этого — напишите под мою диктовку заявление…»

Вначале она было радуется (жаден наш человек, и свои копейки терять не любит!), потом — настораживается: «С чего б это «мусарка» о простых людях стала заботиться?!. Подвох какой-то…»

Минут сорок препираюсь с гражданочкой, убеждая, что всё тип-топ, и правоохранительные органы вовсе не замыслили кинуть ей какую-нибудь подлянку, а и в самом деле желают ей помочь… (Хотя на самом деле: — кому она, корова, нужна, чтобы мы ей и взаправду помогали?!) Наконец-то она ставит свою закорючку под подсунутой ей бумаженцией.

Бегу на соседнюю улицу, к гражданам Савельеву Н.В. и Савельевой Л.Д., предполагая заочно, что — супруги они. Так и есть, муж и жена, более того — попадаю в самый эпицентр ихнего семейного скандальчика. Из-за квартирных дверей раздаются яростные крики, весь стандартный супружеский набор: «Подонок!», «Мерзавка!», «Правильно меня мама предупреждала!..» и: «Зря я на тебе женился!..» Милые бранятся — только тешатся… Звоню, двери распахиваются, и меня сразу втягивают в жерло вулканического скандала.

Узнав, что я — из милиции, растрёпанная Л.Савельева требует немедленно забрать «этого подонка», и — «упаковать» его для начала на 15 суток, а потом, если удастся — и на 15 лет!.. В ответ на это очень сердитый, но трезвый и аккуратно одетый (то есть никак внешне не похожий на семейного дебошира) Н. Савельев за две минуты пересказывает мне все перенесённые им от женуленьки горести и напасти: скандалистка, мотовка, идиотка, проститутка, алкоголичка (возможно — и наркоманка!), лесбиянка и шизофреничка…

«Это я-то проститутка?!. Молчал бы лучше, жалкий импотент!» — взрывается гневом супруга, и пытается нанести ему удар именно в эту, так не устраивающую её своею неработоспособностью часть тела… Он всячески отбивается, пятясь и маневрируя.

Смыться б от этих дебилов, но — неохота потом вновь подниматься на 9-й этаж (можете смеяться, но лифт и здесь — обесточен)… Вклиниваюсь между противоборствующими сторонами, и ласково сообщаю, что их гикнувшиеся в прошлом году денежки, так неосмотрительно вложенные в коммерческий банк «Афера-Оптим», теперь можно спустя энное время и вернуть, если сейчас ненадолго отвлечься от выяснения отношений, и черкануть пару слов на приготовленном мною бланке. Честно говоря, мне не верится, что эти двое в минуту такого всплеска страстей способны вспомнить о каких-то там вонючих денежках, но плохо же я знаю психологию современников!.. Буквально через минуту мигом примирившиеся супруги выпытывают у меня подробности будущего выколачивания из коммерческого банка своих бесценных вкладов, а затем — размашисто расписываются во всех подсунутых им на подпись бумажках.

Выйдя из квартиры, некоторое время стою на лестничной площадке, прислушиваясь, не вспыхнет ли по новой семейный скандал, но из-за обитой тёртым дермантином двери не доносится ни звука — супруги Савельевы, найдя общую тему для разговора, всецело переключились на мирное воркование… Кризисы сплачивают наших людей!.. А чуть житуха улучшается — так люди сразу же курвятся…

И так — весь день.

Если с раннего утра и до позднего вечера заниматься только вкладчиками, то (проверено многократно!) успеешь обработать только 5–7 адресов, а надо — десять!.. Вот и «химичишь»… Порою даже пишу заявы от имени вкладчиков сам, но увлекаться этим опасно, если всплывёт — турнут в шею… Вот и получается в итоге, что в контрольную цифру я всё равно не укладываюсь…

И назавтра, на утренней оперативке, начальник долго будет долдонить, какой я растакой и этакий… А потом, через запятую, кольнёт и за то, что материалы-«глухари» мною оперативно не расследуются… Блин, да когда же их расследовать, если весь вчерашний день только вкладчиками и занимался?!.

«Ты должен находить время на всё… Ты — ОБЯЗАН, понял?!» — орёт майор. Ну что на это скажешь… Спорить с начальством — дело гнилое, да и понимаю прекрасно, что не из-за последней стадии дебильства начальник надрывается, а лишь потому, что и его собственное начальство драконит…

Вот и шастаем по адресам вкладчиков до посинения…

…Попадаются абсолютно невменяемые типы. Явишься к такому, обозначишь цель визита, а он сразу — в крик: «Немедленно верните мои деньги!.. Это менты, виноваты в том, что жулики везде расплодились, вот и компенсируйте мне все потери!..» И попробуй втолковать такому, что — такой же мелкий прыщ на заднице, как и он, и ни черта от меня не зависит… С таким же успехом он мог бы сейчас орать и на собственный кухонный холодильник!..

Столько наслушаешься всякого, так изнервничаешься!.. И ведь ходить приходится в основном по выходным, а в будний день хрен народ дома застанешь… А чтоб на адресе — угостили, покушать дали, хотя б стакан чая предложили — так фиг!.. Разве что случайно угодишь на семейное торжество, за щедро накрытый стол, — тогда только иногда и заглянувшему в гости менту за компанию выставят тарелку…

Но я стараюсь не раздражаться. Что ж делать, надо и этим заниматься… В конце концов, есть дела и подурнее!..

5. БАЗАРНЫЕ ТОРГОВКИ

Самое паршивое из того, чем приходится заниматься — это гнать базарных торговок с пятачков у остановок общественного транспорта. Официально там торговать никто не разрешал и не разрешит, но именно в этих местах охотнее всего покупают, вот пенсионерская ветошь там и засела со своим нехитрым товаром: кто куревом торгует, кто — пивом, некоторые — пирожками собственного изготовления… Вот за день и набегает некая прибавка к нищенской пенсии! (Впрочем, почему — нищенской?.. Профессиональные нищие за день больше выпрашивают, чем пенсионеру держава даёт на месяц!..) Ну вот, а нашему начальству периодически делают втык из райисполкома: «Почему не занимаетесь упорядочиванием стихийной торговли?.. Это ж — непорядок! Грубейшее нарушение закона!..»

Закон у нас в стране нарушают все, кому не лень, но — тихо, и делясь прибылями с кем следует… А вот торгующие на улице старушки — у всех на виду, и «крыши» у них нет… С кого же и не начинать бескомпромиссную борьбу с преступностью, как не с них?!. Тем более, что все прекрасно знают: дай нашим людям волю, перестань их гонять — скоро станут торговать сигаретами даже и в кабинете нашего уважаемого мэра, а он дешёвые сигареты не курит, — как бы аллергию не подхватил от их запаха!..

Короче, перед операми уголовного розыска ставится боевая задача: бабкам — бой!.. Тихонько вздыхаю в своём кабинетике, но жалость к пенсионеркам не вписывается в тесные рамки служебного долга, поэтому — украшаю физиономию непробиваемо-зверским выражением, и пру в атаку на торговок.

А они — как вода… Мы гоним их с одного места — они через пять минут появляются в другом… Гоним с другого — перетекают в третье… После чего

— плавно возвращаются на первое место, бесшумно возникая за нашими спинами, словно согнутая ветром, и вновь восставшая трава… Ну и что прикажете с ними делать?..

Побей мы их дубинками — мигом разбегутся, но как же нам своих бабуль, матерей и сёстер мордовать?.. В принципе, есть ещё один эффективный вариант: кинуть парочку злостных «диверсантш» в «уазик», свезти в РОВД и штрафануть по полной программе… Тогда и прочие, убедившись в нашей решительности, на сегодня разбредутся по домам…

Но чтоб бабуль свезти в райотдел — нужен бензин, а его мало, не всегда хватает и на транспортировку особо опасных бандюганов… И потом, хоть торговки и являются регулярными нарушительницами закона, но не со зла же… Жрать им нечего, вот и торгуют!.. А у остановок — покупают лучше… И куда ж им при таком раскладе деться?.. Самой жизнью вынуждаемы они законы нарушать…А нам за ними — гоняйся!.. Дурное занятие… Но не я — так другой. И уж лучше — я, без особой надобности ветеранам не хамящий, и женщин по лицу не бьющий…

…Ясен перец: дай людям на заводах регулярно получать нормальную зарплату, и повысь пенсии до мало-мальски достойного уровня — ушли б с тех стихийных рынков торговцы, и никогда бы сюда не вернулись. Думаете, не стыдно им сидеть и приторговывать?!. Но на пенсии и зарплаты денег в нашей стране не хватает, — никак не поднимется с колен экономика… Так что гонять «стихийных рыночников» милиции ещё долгие годы…

6. ЗАРАБОТАТЬ НА БАНДИТЕ…

Есть хоть малейшая возможность без риска зашибить немножко денег, или получить что-либо натурой — лично я не колеблюсь ни секунды. Жизнь у каждого — одна, и если жить только на зарплату, то копыта откинешь быстро…

Тем более, что есть множество вариантов именно вполне «честного» (пусть и не совсем законного) приработка… Вот одна из типичных ситуаций.

На своей «территории» ловлю бандита, и раскалываю на «сознанку» по парочке совершённых им в моём районе кражонок, а попутно — рассказывает он и насчёт 5–6 отбомблённых им в соседнем районе хат. Мне они — ни к чему (в мой план по раскрытиям преступлений входят только те из них, что совершены на моей «земле»), а вот соседнему РОВД те кражи — как божий подарок!..

Звоню коллегам, радую: «Готовьте «поляну» в кабаке, мужики, я для вас пять раскрытий со всем раскладом приготовил!..» Они и рады… И либо столик в ресторане мне накрывают в благодарность, либо преподносят пакован со всяческими вкусностями (типичный набор в подобных случаях — пара бутылок водки, бутылка минеральной, полкило нормальной колбаски, кетчуп, огурцы, помидоры, бананы, иногда шоколадка — если угощаемый — сладкоежка).

А в следующий раз, организуй они мне несколько раскрытий — уже я «поляну» выставляешь… Это — как закон. Помогать товарищам — помогай, но и000ей с того что-нибудь!.. И — не жилься, когда помогают тебе…Хоть и общее дело мы делаем, но живём в эпоху рыночных отношений, и каждый полученный товар или оказанная услуга должны быть сполна оплачены. Иначе в следующий раз — никто не поможет…

7. ПОМОГ ПАЦАНКЕ…

…Нередко моими поступками руководят не деловые соображения, а простое человеческое желание кому-то сделать добро.

Вот, к примеру, подходящая история… Одна чувиха торговала ш и р л о м. И была у неё дочурка-подросток, то ли 14-ть ей тогда было, то ли уже 15-ть. Я их обоих знал. Не так, чтоб — хорошо, но — регулярно общался с ними обоими, по долгу службы посещая их квартиру…

Чувиха «дурью» приторговывала в пределах разумного, не увлекаясь, и иногда делилась со мною информацией, имеющей определённый оперативный интерес, так что трогать её в моих ближайших планах не значилось… Во время посещений хаты общался я и с дочкой. Девчонку было жалко. Что хорошего видала она в жизни?.. Кругом — багроволицые от водки или мутноглазые от ш и р л а хари, постоянные шумные скандалы, побои, и попрёки, и уж наверняка не раз пытались её всю ощупать всевозможные похотливые лапы…

В принципе, проведя детство в такой обстановке, потом можно стать кем угодно — и руководителем крупной корпорации, и дешёвой привокзальной шалавой… Жизнь может повернуть по разному!.. Но в моих силах бывает на каком-то определённом этапе чужой судьбы повернуть её так или эдак…

Так вот, сдружилась та девочка с двумя стриженными наголо малолетками, и решили они, скуки ради и от желания заработать на конфеты и выпивку, ломануть чужую хату. Выставили оконное стекло в одной из квартир на 1-м этаже, залезли, а когда выходили через двери — их задержали вернувшиеся из магазина хозяева… Так вот, тех двух пацанов мы честь по чести закрыли, а девку — отпустили. Провели с малолетками беседу в духе: «Вы ж — пацаны правильные, и не допустите, чтобы из-за ваших показаний закрыли такую симпотную девочку!..» Вот они и затупили на следствии и суде её соучастие. Дескать, ничего не знала и не ведала, а просто стояла у дверей той самой квартиры, когда пацаны оттуда выходили, а тут — и хозяева появились…

Сделал я это без всякой личной выгоды, — ну, бутылку чисто символически мне её маманя потом выставила, вот и всё… Думал — помогу девахе, не позволю сломаться её доле, может — путный человек из неё вырастит…

А теперь — не знаю даже, правильно ли поступил. Есть информация, что пацанка та (уже 16 лет персику, такая обалденная фигурка!) нынче с кодлой наголо стриженных пацанов мелькает в уличных гоп-стопах… Так что в итоге, быть может, всё равно её закрывать придётся… Жалко!..

Но что мог для неё сделать — то я и сделал.

8. НЕ ПОМОГ ПРОСТИТУТКЕ…

Вот обратный предыдущему случай: я отказал в помощи, хоть мог кое-что с того и поиметь…

Заехала к нам в микрорайон одна шлюха, не из «трассовых», дешёвых, а — дорогостоящая… До этого она в Голландии пару лет отработала, так что бабло у неё имелось… Однажды прибежала она в райотдел с сообщением о том, что у неё из квартиры пропала барсетка с 5 000 долларов.

Я с ней шапочно был знаком, — «привет-ривет», «хи-хи», «ха-ха», а однажды даже распили бутылочку коньяка средней руки… Вдвоём с напарником пошли к ней на адрес, изучили обстановку. Рассказала она, где и что лежало, как и кто барсетку ту мог стырить, и — попросила загрузить одного хмыря: «он взял, верняк, больше — некому… Я в долгу не останусь!..»

Мы нарисовали энтузиазм и готовность свернуть горы, но в оконцовке — ни хрена не сделали. Почему?.. Там были нюансы…

Человек, на которого она показывала — вполне законченная мразь. Наркоманчик, крутился среди бандитов, потом пошли там внутренние тёрки, прошло н и з о м — перед кем-то он чересчур выпендривался, получил крепко по мозгам… Короче, наглая беспредельная морда!..

И до этого по разным поводам мы, бывало, пинали его, предупреждали строго-настрого, чтоб — завязывал… Однажды поступила информация, что у него на адресе хранится ворованная аппаратура. Приехали к нему, видим — стоит то-то и то-то… Решили забрать аппаратуру в райотдел, для выяснения всех обстоятельств, а он нам нагло заявляет: «Вот то — можете забрать, а телевизор «Грюндиг» — оставьте… Я его год назад купил, вполне законно, так что он — мой!» Видали наглеца?!. Да он наверняка год назад и этот телевизор тоже украл у кого-нибудь, но — уверен, что за давностью этого уж не докажешь, вот и выкобенивается… Дали ему в рыльник для профилактики, забрали всё… Но потом — увы… Пришлось и этот «Грюндиг» вернуть, и всё остальное — в списках краденного нигде оно не значилось, не было никаких законных оснований изымать это имущество, а от этого уж — только шаг до жалобы в прокуратуру на «незаконное изъятие»…

Спрашиваете, почему же мы теперь его не тронули, раз повод появился?.. Так ведь не было никакого повода!.. Одни лишь голословное утверждение гражданки такой-то… То есть лично я верю, что на ровном месте она б пургу не гнала, и к л я м з и л бабки он… Но при этом — прекрасно понимала, что д о к а з а т ь ничего — не удастся!.. Она и не собиралась что-либо доказывать, а просто ей для каких-то своих шухеров требовалось показать заинтересованным лицам: «Меня — не трогайте, у меня — ментовская «крыша»!.. Все ребята-опера за меня — горой!.. Вот — схватили по моей указке такого-то, и отполировали по полной программе… Так будет со всяким, кто вздумает на меня наезжать!..»

Фактически держала она оперов за лохов, намереваясь нашими руками таскать каштаны из огня… А что мы получали взамен?.. Практически — шиш!.. Каждому из нас пообещала по сто баксов (и это ещё вопрос- дала бы!), плюс к этому — туманно намекнула мне, что — м о ж е т б ы т ь, со мною ещё и переспит… Мерси огромное!.. Лучше уж перебьюсь на сухариках!.. В конце концов, меня и собственная супруга вполне устраивает, зачем мне ещё и эта валютная шалава?!.

И после того случая как-то по-особенному зауважал я себя: от шикарной тёлки с бабками в придачу добровольно — отказался!.. Хотя если вдуматься: не «за так» же она это предлагала, а в обмен на важную для неё и обременительную для оперов услугу…

8. ОБВОРОВАЛА ДОЧКУ…

Интересный случай, чтоб не забыть… На прошлой неделе задержали мы Соньку Жаренную. Известная в наших краях кадристка: хулиганка, воровка, мошенница, наркоманка, наркосбытчица мелкого пошиба… Полный букет удовольствий!.. Главное ведь — эта мразь обворовала даже родную дочку!.. Вполне нормальная деваха, долго терпела мамкины выходки, но та вконец уж оборзела: подобрала ключи к гаражу зятя, и на пару с одним цыганом — уволокла комплект резины к «Волге», да кое-что из запчастей в придачу… Вот дочька по требованию мужа заяву в РОВД и притарабанила!..

Сумею обтяпать всё как надо — обеспечу себе не одно, а аж два раскрытия по этому делу: вскрытие гаража и кражу из гаража. Ещё три раскрытия у меня в этом месяце уже имеются, вот и есть выполнение месячного плана…

Но вообще же с «куста» (это — четыре закреплённых штатом за нашим микрорайоном опера) план на месяц — не меньше 20 раскрытий. Однако поскольку вместо штатных четырёх единиц налицо только две, то с каждого из оперов пытаются вытребовать 10 раскрытий! А фиг вам… Я — не двужильный, чтобы такое вытянуть!..

10. ОТПУСТИЛ БАНДИТА…

Ну и в заключение — поучительный случай, из недавнего…

Живёт на моей «территории» урка, по кликухе «Ребро»… Четыре ходки за спиною, в общей сложности отмотал два «червонца», — это вам не шутка… Серьёзный товарищ! И такой худющий, что все ребра легко пересчитать, от того и погоняло…

Однажды надыбал он на притон к Кольке «Питону», взять ш и р к и. (Как б р о д я г а, по своему криминальному статусу имел он почётное право у любого барыги требовать выдать ему суточную дозу)… Ну вот, а Колька либо отсутствовал, либо просто не хотел отоваривать халявщика, и двери вместо него открыла старенькая Колькина мамаша, заявившая, что сынок недавно кудысь утопал, и скоро не вернётся. Ребро ей не поверил, начал барабанить и ломиться в проворно захлопнутые перед ним двери, вопя на всю округу: «Питон, выходи, а то хуже будет!.. Открывай, зараза, пока я сам не ворвался!..»

Старуха ответно пообещала из-за двери, что сейчас позвонит по 0–2. Ребро решил, что она его на п о н т берёт, — ведь среди наркоторговцев нетипично в случае конфликтов с клиентами обращаться за помощью в ментуру. (Не учёл он, что бабка дома действительно была одна, и действовала не по уголовным п о н я т к а м, а по своему личному старческому разумению). Начал гнуть матюки, бить стёкла в подъезде на лестничной площадке и вопить на весь двор угрозы в адрес Питона…

Короче, через 15 минут прибыл наряд милиции, швырнул Ребро в «уазик и свез в райотдел, по дороге знатно отдубасив, — чтоб знал, сучяра, своё подлинное место в этом мире, и вёл себя скромнее…

В РОВД заниматься уркой пришлось мне. Запал его к этому моменту давно прошёл, держался он со внешним спокойствием, и, признаю, довольно неглупо… Произошедшее в его объяснениях смотрелось так: пришёл в гости к давнему корешу, культурно постучал в двери, но ему — не открыли. Какая-то пожилая женщина через дверь что-то невнятно говорила, и он громко переспрашивал, пытаясь понять, чего она хочет… А тут неожиданно появилась милиция, схватила его и приволокла сюда… Маты он, понятно, не гнул, и стекла на площадке не бил, когда он пришёл — они уже были разбиты… Что Колькина мамаша вызвала ментов и заявила, что он дубасил ей двери ногами и угрожал расправой, так это — оговор. Ранее у них сложились неприязненные отношения (почему-то не хотела старая, чтобы он корешился с её сыночком!), вот она и решила таким образом свести с ним счёты… Если она утверждает обратное — пусть докажет!.. Иначе её слова — против его слов, только и всего… Таков был расклад.

В принципе, как решалась подобная ситуация?.. Опросить соседей, и если они подтвердят, что Ребро ломился и бил стёкла, то можно возбуждать уголовное дело по злостной хулиганке. Год-два (с учётом предыдущих судимостей) ему б впаяли автоматом…

Но кто из наших людей нынче рвётся в свидетели, да тем более — против рецидивиста?.. «Он же потом выйдет на свободу и порежет нас на кусочки!» — и весь сказ… В общем, соседи дружно показали, что в момент происходящих событий они дружно спали, и ничего не видели. Слышать — да, вроде бы слышались с лестницы какие-то непонятные крики, но кто кричал, и били ли стёкла — они не знают… Так что свидетельство мамаши оказалось единственным.

Раньше, на заре моей оперской юности, я этого гондона обязательно побил бы, в надежде вытрясти «сознанку» в совершении хулиганских действий. А теперь — фиг и пальцем его коснусь…

Он же — матёрый «сиделец», многократно имевший дело с правосудием, за десятилетия отмотанных им сроков наверняка бивали его неоднократно, и по всему видать, что ни хрена это не дало…Своим неистовством я лишь усложню отношения с ним, только и всего… Своё «законное» он и так уж получил в «уазике» от наряда, так чего теперь мне злобствовать?..

При большом желании «закрыть» его можно было, наехав на соседей Питона, трепать им нервную систему до тех пор, пока они не «вспомнят», как он бил стёкла… Или, ещё вариант, при обыске у него на адресе можно подкинуть ему наркоту либо патроны от пистолета, и потом — навесить на него делюгу, уже за хранение, но…

Но!.. Не было у меня никакого резона персонально с ним разбираться… А наоборот, был некий резон разойтись с ним миром… В районном криминалитете был он в общем-то фигурой заметной. Сроки мотал не за фуфляк, а за кражи, грабежи и даже убийства, то есть человек он, по всем п о н я т и я м, — авторитетный, заслуженный, имеющий определённый вес в известных кругах…

…Такого засексотить — цены б такому агенту не было!.. Раньше подъехать к нему было трудновато, — осторожен, старался попусту не светиться, где-то вертелся, чем-то тёмным занимался, ш и р я л с я тихонько, не шибко увлекаючись, не теряя человеческого обличья… В милицию нынче попал он чисто случайно, — до конца был уверен, что Питон дома оттирается, и не даст мамаше ментов вызвать… Это был подарок судьбы всему угрозыску!..

И вовсе не хотел я смотреться в его глазах зверем… Если я стремлюсь стать толковым опером, то должен считаться с каждым потенциально полезным мне человеком, будь он хоть трижды наркоман и четырежды судим!.. Если по-крупному сотворит косяк — я его накажу, и он это знает, но наказание должно быть адекватно поступку… Такой человек должен чувствовать и понимать: будут у нас мотивы, причины и основания «закрыть» его на несколько лет — «закроем», не будет — останется он на свободе. А бросать его за решётку просто так, на том лишь основании, что он слегка потарабанил в чью-то дверь… Да на двери Питона места живого нет от постоянных ударов желающих пообщаться клиентов и «предъявщиков»!.. Нет, цепляться на этом основании к с е р ь ё з н о м у уркагану с моей стороны и стороны всего угрозыска было бы не солидно…

Неизвестно, что станется со мною завтра. Не к тому я, что может повстречать он меня в тёмном переулке и свести счёты (хотя и такая возможность учитывается), а просто если сегодня я немножко помогу ему, то завтра вправе рассчитывать на ответную услугу, в идеале же — на постоянное секретное сотрудничество… (На практике обычно первое рано или поздно плавно перетекает во второе).

И я отпустил его с миром!..

Как ни относись я к бандитам, но и в их глазах полезно выглядеть человеком определённых принципов. Я с ними работаю, у нас — чисто деловые отношения (они прячутся от закона, а я — их преследую)… Тут нет, не должно быть ничего лишнего. Если надо для дела — при всём своём внутреннем презрении к ним могу и руку им подать, и улыбнуться дружески, и даже двести грамм с ними выпить…

Мне на этой «земле» работать. Для успешности этой работы надо иметь помощников в уголовной среде, — как можно больше помощников!.. Слишком много помощников у опера никогда не бывает, их может быть только недостаточно… То есть у меня с криминалами — не только война, но в каком-то смысле и дружба. Определённое сотрудничество противоборствующих, но вынужденных считаться со взаимными интересами сторон…

Есть и такие розыскники, у которых с бандитами — только война до победного. Такие если могут отпрессовать какого-нибудь наркошу или урку — обязательно это сделают. Те от таких оперов прячутся, а когда всё ж таки попадутся в их руки — сразу же стараются всё рассказать, чтобы те их не побили, или хотя бы били в полсилы… Тут есть свои плюсы: в общении с таким опером «клиенты» всегда стараются говорить правду. Но при первой же возможности — рады — радешеньки сделать ему какую-нибудь подлянку. А при нашей работе, со множеством острых ситуаций, конфликтов и наездов, такая возможность может появиться достаточно быстро.

1. АВТОПОРТРЕТ

…Что могу рассказать о себе?

Если в двух словах, то — «способен работать».

Подробнее про меня пусть рассказывают другие, им со стороны — виднее.

Но попытаюсь догадаться, что сказали бы обо мне мои товарищи — опера: «Хитрюга!.. Как начальство спускает на всех общую работу — так и норовит поменьше сделать самому, и побольше — спихнуть на остальных…»

А что, кругом много и таких, кто не стремится к тому же самому?..

Во всех отношениях я — крепкий середнячок. И для товарищей, и для руководства. Оно, родимое, всех давит и долбает, но иных — увлечённо, неравнодушно к ним дыша, и будет долбать их до победного… А других — прессует равнодушно, лишь по обязанности, без конкретной цели… Вот я одним из таких «мало прессуемых» и являюсь.

И даже предполагаю, что начальники рассчитывают со временем сделать из меня что-то стоящее, а потому мучат и терзают не только «просто так», по злобности руководящих душонок, а и с некой воспитательной целью… Но мне на их далеко идущие планы — тьфу!.. Не ребёнок, чтоб реагировать на подобную дребедень… Лучше б зарплату платили побольше, и — регулярнее!..

…Работа изматывает все силы, но ничем не радует. Вот почему мне никогда не хочется работать. Вся разница лишь в том, что иногда не хочется — ну просто звездец, в другое же время, скрипя зубами, удаётся заставить себя усердствовать активнее…

Пришёл утром в райотдел, сел за стол в своём кабинете… Все ящики стола и сейф забиты по завязку требующими срочного реагирования материалами.

Там — заява про вонючую кражу, улик никаких, хрен раскроешь… Значит — г л у х а р ь, и начальство будет дрючить во все отверстия…

Тут — «агентурное сообщение» от сексота «Титаник». Сей могучий сексотище (в натуре — хилый нарик с одним-единственным гнилым зубом во рту) сигнализирует о готовящемся злодеянии: группа малолеток планирует бомбануть коммерческий киоск в районе троллейбусной остановки… Проверить надо, не п у р г у ли гонит многоуважаемый нарко — агент, и если всё окажется туфтой — начищу ему чайник.

Вон в тех папочках — очередные «ценные указания» из облУВД и столичного Главка, пришедшие с последней секретной почтой. Их надо изучить, и как-то отреагировать. Иначе — беда!.. Засекут проверяющие комиссии неаккуратность опера в реагировании на подобные бумажки «особой важности» — в лучшем случае схлопочешь «неполное служебное соответствие»…

…И так далее, и тому подобное, и прочее…

Смотришь на эту огромную кучу ждущих тебя дел — и такая тоска на душе!.. Но — ничего… Начинаешь себя бодрить, внутренне накручивать, даёшь мысленную установку: «Ты — можешь… должен… обязан… Ты — справишься… Иначе на ближайшей же оперативках начальник угро навешает фитилей, и перенесёт твой отпуск с мая на октябрь, как уже и грозился, а на хрен тебе в октябре отпуск?.. В мае — намного лучше!..»

Отступать некуда, все дела надо сделать в срок, иначе — кранты!.. Вот и звереешь от этой обречённости на искомый результат… С тигриным рыком кидаешься на свои многочисленные обязанности, и временами… да что там, — всегда!.. Ну, почти всегда… с теми обязанностями и справляешься…

…Только что говорил, что никогда не люблю работать, теперь поправляюсь: иногда — и люблю… Это когда расследуешь преступление, и вдруг мелькнёт некая зацепка, важный след, от которого можно оттолкнуться, и возникает ощущение, что ухватил руками конец ниточки, ведущей к успеху!.. Но — не так, чтоб кто-то за тебя всё решал, и велел: «Делай то-то!», и велевший — твой непосредственный начальник, приказ которого не проигнорируешь и на фуфель не пошлёшь…

А то ещё требуют от тебя: «Ищи!» И бегаешь как дурак, чего-то ищешь, толком даже не зная — что именно… У начальства уточнять бесполезно, оно само не в курсе, просто велело тебе — и всё, в тайной надежде, что ты как-нибудь сам сориентируешься, и чего-нибудь нащупаешь…

Паршиво суетиться, когда ясно осознаешь, что работа твоя — бессмысленна, и конечный результат никак не прощупывается…Но самое похабное — когда при этом приходится причинять какому-либо живому человеку вполне конкретные неприятности. Например — направить его на ВКР (внутрикамерную разработку).

То есть — совершенно преступление (кража, грабёж, тяжкие телесные или убийство), и есть подозреваемый (обычно — из ранее судимых, таких в любой подходящей ситуации подозревают в первую очередь)… Тебе после общения с подозреваемым и собранными материалами понятно, что тип этот хоть и не ангел, но в данном случае — не при делах… Однако твой начальник думает иначе, приказав: «Кинь этого урода на 10–15 суток в ИВС, и поработай с ним!..» Находишь (а чаще — фабрикуешь) улики, с помощью понятливого судьи закрываешь субъекта на неделю-две в изолятор временного содержания, прессуешь там словесно и физически, подсаживаешь к нему в камеру агентиков, которые его там всячески мордуют и уговаривают: «Расскажи оперу правду — тебе же легче будет!..»

Ну и что?.. Всё равно через энное количество времени человека за недоказанностью приходится отпускать. Ты-то с самого начала именно этот финал и предсказывал, но начальство кривит губу и делает виновником неудачи тебя же: «Не смог его расколоть… Схалтурил, старлей!..»

А в последнее время вообще мода пошла: чуть ли не каждого подозреваемого с криминальным прошлым или настоящим — норовят пропускать через ВКР. И при этом на каждого — будь добр писать задания агентуре, и потом строчить отчёты о выполнении заданий… Ладно, бумажки настрочить не так уж и долго, если умеючи… Но что с той массой народа успеешь сделать за 5, 10 или 15 проведённых ими в ИВС суток?..

Выделив наиболее перспективных, и уделив им всё своё время, чего-то иногда удаётся достигнуть, по всем остальным — просто отписываешься… Берёшь данные с потолка, и пишешь: «С таким-то проведены такие-то мероприятия, результат — не получен…» Начни тебя проверять, и вскройся л а ж а — накажут, но проверять тебя в данных вопросах никто особенно не стремится. Понимают: слишком много правды о недостатках нашей работе тогда всплывёт наружу, а правда никому не нужна, потому как — колюча, вонюча и невкусна…

…Чем ещё иногда нравится мне моя работа — это ощущением победы над сопротивлявшимися моей воле, но поверженными мною, и согласившимися дать «чистосердечные показания» бандитами… Сплошь и рядом это — малоинтересная шушера, мелюзга, но есть и опытные урки, знающие порою куда больше моего, и прекрасно умеющие использовать любую лазейку в законодательстве, любой огрех в приёмах и методах расследования…

Сплошь и рядом мой «клиент» знает: ему надо лишь вытерпеть мой «пресс» — сутки, двое, максимум — трое суток… Выдержит он, не даст «явки с повинной» — всё, спрыгнул со статьи, «гуляй и наслаждайся жизнью до следующего раза, пацан!» Ну а я — заставляю его поступать вопреки этой очевидной и легко достижимой выгоды… Своими руками, подписавшись под показаниями, он поднимает себе с пола срок!.. Сделать такое — трудно, но я — смог, за что себя самого и уважаю…

В большинстве расследуемых мною преступлений улик против виновника не существует…

Стоп. Перечёркиваю всё, сказанное только что. Говорю по новой: при любом совершённом преступлении остаются следы и улики, но сплошь и рядом известными следствию они становятся лишь после того, и в результате того, что преступник — сознался, и сам помог нам те улики найти и должным образом оформить.

Скажем — совершена кража. И задержанный нами вор — рассказал нам все её подробности, а потом ещё и на месте детально показал: как залазил в квартиру, что и откуда брал, как выносил, куда дел похищенное… Сделал он это добровольно, при понятых, что и было зафиксировано в протоколе следственного эксперимента… Вот это и является уликой (зачастую — единственно возможной, если он не оставил на месте преступления своих чётких отпечатков) того, что кража совершена именно им.

На суде, понятно, он может заявить, что дать «явку с повинной» его заставили злые дяди-опера, но без солидного защитника такие номера не проходят… Мало ли кто и что на суде заявляет, — не верить же каждому произнесённому бандитом слову!..

Судьи — такие же люди, как и все… Они не любят, когда кто-то пытается затруднить работу правосудия. Объявить такого-то невиновным — значит, признать всю работу следствия браком, и предложить правоохранительным органам повторить всю эту работу повторно… Кому это нужно, кроме самого бандита, разумеется?!. А потому любителям делать на суде подобные голословные заявления обычно накидывают к приговору пару лет…

Иное дело, когда в судебном процессе интересы подсудимого представляет опытный (а следовательно — и хорошо оплачиваемый!) адвокат… Начнём с того, что голословные опровержения подсудимого он умеет «упаковать» в безукоризненно точные и убедительные юридические формулы, да плюс к этому судьи где-то на уровне своих печёнок-селезёнок осознают: «Раз обвиняемый нашёл деньги на х о р о ш е г о защитника — значит, проявил уважение к правосудию, и уж только поэтому — заслуживает снисхождения… Почему бы и не простить такого, тем более, что железных улик против него следствию собрать так и не удалось…»

Что судьи, что адвокаты, что прокуроры — это одно корпоративное братство. Иногда их интересы не совпадают, и тогда происходят пламенные междусобойчики, но в основном — все стараются считаться друг с другом, и не мешать друг другу работать и заколачивать денежку… В утешение возмущающимся — добавлю лишь, что денег на толкового защитника у большинства наших занюхано-исколотых урок нет, так что сидеть им, страдальцам — не насидеться!..

Разумеется, если я, опер, не схалтурю, и заставлю его дать признательные доказательства (ну или, вариант, всё же сумею найти весомые улики…

…Что ещё сказать о себе…Добрый я или злой?.. Любопытный вопрос. Всё зависит от критерия. Допустим, иду я по улице, и вижу на углу старуху-нищенку. Одета в лохмотья, глаза слезятся, смотрится жалко, тянет руку за подаянием…

Суну ли я в её загребущую клешню свою трудовую оперскую копейку?.. А фиг ей!.. Обойдётся, старая кошёлка… Я ж не Рокфеллер, чтобы крохами из полунищенской зарплаты разбрасываться…Тем более, нос у этой каратыжки сизо-ливовый, что ясно свидетельствует: усердно поддаёт на досуге… Я тоже — поддаю, но заметьте разницу — пью на свои, честно заработанные, работая как вол, а не клянчу на выпивку у прохожих… И если она всерьёз рассчитывает клюкнуть «самопала» на мои трудовые, то голый вассер будет ей вместо моего подаяния!..

Рассуждая с этой точки зрения, человек я — злой, недоброжелательный и циничный, раз не одарю милостыней ни нахальной старушенции, ни чумазого ребятёнка… (Такой тоже, получив деньгу — либо папане-алкаше снесёт, на выпивку, либо сам пропьёт, искурит, ш и р н ё т с я, или же купит клея и забалдеет… В самом лучшем случае — накупит себе сладостей в «Макдональдсе»!..)

Но взглянем с другой стороны. Ту же бабку-попрошайку я не гоню, не кричу на неё, ногой не пинаю, не отнимаю её выручку (хотя за день она зарабатывает, скорее всего, куда больше, чем я за неделю, и вполне могла бы субсидировать хотя бы мои скромные оперативные потребности…) Ничем я её не третирую, и её полу — мошеннической деятельности фактически никак не мешаю…

Пока бабка не совершит ничего откровенно криминального, не сопрёт чужой кошелёк, или не подерётся с конкурентками за место под солнцем — стой себе здесь на здоровье, старая вешалка, пройду мимо тебя, ничем не навредив, за что и будь мне благодарна… Потому как ежели разобраться — вредный ты обществу, и очень нехороший человек… Хорошие люди не попрошайничают, какими тяжкими ни были их обстоятельства, им опуститься до этого — совесть не позволяет!..

Так вот, рассуждая с этих позиций, я — великий гуманист!.. Мог наорать, ударить и отнять, но не сделал этого, проявив благородство и милосердие…

В целом же с людьми я — по разному, и в основном получают они от меня именно то, чего заслуживают… Я — справедливый!..

Взглянем на мою работу. Скольких я допрашивал, на скольких кричал, скольких мучил и изводил всячески… Если через это на меня взглянуть — злобный м у с о р, чудище болотное, зверь и страшила!.. Но вспомним, скольких я избавлял от неприятностей… Видел, что человек в общем-то не плохой, а просто так обстоятельства сложились, и есть возможность вывести его из-под удара, скинув часть его вины на подельников, и по возможности закрыв глаза на всё остальное…

Многие, очень многие могут считать себя моими крестниками!.. Оно конечно, где мог — там из своей доброты старался получить выгоду либо для уголовного розыска, либо себе лично, но в основном — для «уголовки»… По принципу: «Я тебе помог — теперь и ты на меня сексоть!..» Типичная схема, почти всех своих агентов именно так я и вербовал…

Но человеку ведь важно не то, что не только ради его дружеского: «Спасибо!» — я избавлял его от вполне реальной перспективы провести несколько лет за решёткой, а то, что — избавил я его от этой угрозы, пусть и не совсем бескорыстно…

И плата никогда не бывает чрезмерной. Сверх возможного и приемлемого я ни с кого не требую. Сколько дал человеку — ровно столько стремлюсь от него и взять…

2. ИЗ ЛИЧНОГО

Никогда не завидую тем, кто живёт лучше меня. Вижу, каким надсадным трудом и (или) огромными жертвами они сумели этого добиться, и чего им это стоило… Я б на их месте пойти на такое вряд ли смог, так что по их заслугам — и награда…

Или даже, допустим, вижу шикующего не на свои, но и не на краденные, а — родичи ему помогают, или друзья… Если всё — законно, то пусть шикует… Зависти во мне — ни на копейку. Хотя и понимаю: на чужое жировать любой дурак сможет, а ты сам смоги заработать, добейся чего-нибудь стоящего собственным умом, на своём горбу достаток в собственный дом притащи…

А я что имею — тем и доволен. Другие вокруг меня имеют кто — больше, а кто — и меньше, но это уж — их проблемы… Зависть лишь грызёт душу и терзает разум. Мой совет: никогда не завидуйте!..

Социальной зависти к богатым у меня нет. Не так, что — «У-у-у, контра, живёшь припеваючи на ворованное у народа, в то время как у меня и других честных мужиков — каждая копейка на счету!..

Кто как живёт — его проблема. Сумел хапнуть и не попасться, или — наследство получил, или — рисковал страшно, и повезло, выгорело дельце… Таким — и честь. Почему же я должен по отношению к ним злобствовать?..

Единственное, что напрягает — когда такой вот богатенький дяденька начинает на меня наезжать, чего-то от меня требовать, чуть ли не разоблачать меня даже…

Среди ментов тоже ведь есть и своя «босота», и свои «буржуины»… И вот приезжает, допустим, к нам с проверкой какой-нибудь капитан или майор, — на шикарной иномарке, сам — этакое амбре в кожаной куртке, с золотыми часами на запястье… Зашуршит бумажками, проверит все отчёты, а потом и вякнет надсадно: «Знаю я вас, оперов… Взятки берёте, преступления плохо раскрываете, пьянствуете, развратничаете… Не так вам надо работать, а этак!..»

Он, честнюга, ездит на дорогущей машине, и шматьё на нём импортное, и лопатник набит баблом, небось… А на мне — куртка дранная в трёх местах, хожу пешочком (если — не на общественном транспорте), и сынишка мой не всегда питается вкусненьким, и не каждый день одет в приличное… Но мздоимец почему-то — я, а не это украшенное ментовскими погонами чмокало… Вот таких — ненавижу!..

3. КРИТЕРИИ УСПЕХА

Согласно критериям, по которым я оцениваю жизненный успех человека, на первом месте — семья. Если у человека — любящие родители, замечательная жена и достойные дети, то как раз такому я могу позавидовать!..

Далее — интересная работа. Моя — ничуть не хуже и не лучше многих других, но есть же и такие счастливчики, которым всю жизнь удалось прозаниматься не только любимым, но и прибыльным делом — вот им, я считаю, повезло.

Третий фактор — возможность само — реализоваться. Иногда такие внутренние силы и возможности в себе чувствуешь, а девать их — некуда. Всё время уходит на бессмысленную и малосодержательную текучку буден…

И только на четвёртом месте в моей шкале ценностей — материальное благополучие. Если с семьёй — порядок, работа — интересная, и реализуешь свой внутренний потенциал полностью, то плюс к этому полный бабок карман тоже не помешает… Но сами по себе деньги никого счастливым не делают.

4. СЕМЬЯ

В семье должен быть лидер. Жену не в магазине выбираешь, а — берёшь один из тех вариантов, которые преподносит судьба. И — как-то начинаете друг к дружке подстраиваться…

Сейчас в моей семье главный — я. Но это не принципиально, и не окончательно. Сумею мирно сосуществовать и с женой-лидером…Главное — любить и уважать друг друга, а не спорить, кто будет отдавать приказы… Сейчас — так у нас, а через какое-то время может стать и иначе…

Жена, когда устраивалась на другую работу (она у меня из инженерского сословия, а двинула — на рабочую точку), даже спросила: «Тебя не обидит, если я начну больше зарабатывать, чем ты?» Я удивился: «Тю!.. Да нет, конечно же!..»

Всё в семье постоянно меняется. Отношения становятся глубже или мельче, шире или уже, лучше или хуже… Смог бы я жить, к примеру, альфонсом на шее у жены-богачки?.. Смог бы!.. Единственное — чтоб у нас были совместная любовь и взаимное уважение…

Но, считаю, лучшая модель семейных отношений всё же — равноправие. И хоть сейчас лидер в семье — я, но… Если моя жена что-то для себя решила, то не больно ею и покомандуешь… Так что можно сказать и так: все главные решения в нашей семье принимаются коллегиально.

Про любовь — процитирую запомнившееся чужое мнение, кажется — из древнеиндийского эпоса. «Влечение к плоти рождает страсть, влечение к общению — уважение друг к другу, влечение к человеческим отношениям — рождает дружбу… А всё, вместе взятое — это и есть любовь».

А где любовь — там и верность. Которая, впрочем, не исключает какие-то одноразовые связи, где нет измены любимому человеку, а есть лишь однократное использование подвернувшегося под руку женского тела по прямому предназначению…

А любовь — это постоянная связь и взаимные обязательства.

Знает ли жена о том, чем порою приходится заниматься мне на службе?.. Наверняка — догадывается… Но понимает, что это — моя работа, значительная часть моей жизни. А потому — никогда вслух не осуждает, и не лезет любопытствующим носом в то, что не может изменить…

Пусть эта аналогия и не совсем точная, но вспомню всё ж фильм «Крёстный отец» — жена главаря мафии тоже не осуждала его за зверства, а лишь регулярно ходила в церковь и отмаливала его грехи…

5. ПОЛИТИКА, ВЛАСТЬ, МАФИЯ

Отношение к политике — спокойное. Что — тот у власти, что — этот… Хочется другого, чем то, что есть… Но при сложившихся в стране условиях альтернативы нынешним правителям — не вижу. (Написано в 1999-м году).

Нет реального кандидата от оппозиции. Читал программы некоторых:

«…за два месяца наведу порядок в экономике…» Ха, наведёт он!..

«…уберу всех запятнавших себя чиновников…» Куда уберёт — на Марс, что ли?

«…повышу зарплаты, пенсии, рождаемость, продолжительность жизни с и темпы роста экономики, снижу цены, налоги, смертность и преступность, компенсирую замороженные вклады в сбербанке, аннулирую задолженности по квартплате…» М-да!.. Господь Бог — и тот обещает меньше…

Среди нас, оперов, мало кто проявляет к политике хоть какой-нибудь интерес. Откуда время и силы взять на то, чтобы интересоваться этим?!. Из тех же, кто всё-таки интересуется, некоторые — за действующего Президента (хотя бы потому, что — действующий), а другие — за коммунистов…

Последнее — не для меня. Коммунисты — вчерашний день. Нынче у них ничего не выйдет — совсем другие исторические условия.

Раньше все ресурсы были отмобилизованы и собраны в кулак мощным государством, что позволяло делать многие реальные дела. На достижение намеченных целей бросалось буквально всё — торговали нефтью и газом, золотом и алмазами, лесом и минералами, военной техникой и промышленным оборудованием… А в самые трудные годы при собственном умирающем от голода населении — продавали за рубеж зерно… Каждый из людей по отдельности был ничем, над всеми и всем царил принцип политической целесообразности, опирающийся на идеологию.

Экономика в итоге развивалась не по своим законам, а по решениям ЦК и постановлениям партийных Съездов. Как наверху решали — так внизу и должно, обязано было твориться… И если решили, к примеру, что колбаса «Останкинская» стоит 2-20, то её уж никак не могли нигде продавать по 2-80, и тем более — по три рубля, — «Что вы, нас люди не поймут!..» Хотя себестоимость той колбасы могла быть, теоретически рассуждая, и три, и три с половиной… Потерь никто не считал!..

Чтобы искусственно занизить цену на одно, так же искусственно завышали цену на многое другое, и в итоге всё оплачивалось за наш же счёт, но не прямо, а косвенно…

Три кита Командной Системы: «управляемость» экономики, всеобщая уравниловка и беспредельная власть государства, могущее отнять у граждан всё, что считало нужным… Именно на этом гранитном фундаменте Советский Союз и держался. Но экономика не могла вечно кормить идеологию, и Система — рухнула…

Сегодня мы живём совсем в другой стране. Всё — разворовано… Люди вроде бы и трудятся, но получают столько, что не в силах себя содержать. При такой жизни (написано в 1999-м году) люди обнищали до крайности, и скоро начнут, как в Зимбабве, голые кости друг у дружки вырывать, и с рычанием обгладывать…

Допустим, вернутся к власти коммунисты — что они могут реально изменить, если былых ресурсов давно нет?.. Народ будет ждать от них возврата прежнего «якобы — изобилия», а они смогут только громкие слова произносить… Отнять наворованные капиталы у олигархов и раздать их трудящимся?.. Так богатеи при любом развороте успеют сбежать со своими капиталами за рубеж, а если кто-то из них и лохнётся, угодит за решётку — на много ли хватит тех капиталов, при дележе на всех?.. Ведь коммунистам нечем будет подкармливать даже армию, милицию и госбезопасность, чтобы те не голодали, и поддерживали правящий режим… Экономика, на которую вновь навесят нахлебником идеологию, сразу же развалится, в стране наступит хаос, и всё закончится переворотом…

По мне же, так Президентом следует избрать человека мафии. Среди наших известных политиков таковые имеются, вот я за такого и проголосовал бы!..

С лидерами организованной преступности милиции найти общий язык, чтоб вы знали, куда проще, чем с прочими категориями граждан… Начнём с того, что бандиты (не «уличные», а именно организованные) — предсказуемы и управляемы, прекрасно понимая, что при большом желании власть может сделать с ними ВСЁ. Ну, может, и не совсем всё, но — очень многое… Нельзя прицепиться к ним по закону — сварганят какую-нибудь херню, и всё равно — посадят… А сегодня оказаться за решёткой — удовольствие ниже среднего!.. Бандитам есть что терять — свои супер — прибыли, например…

В 40-60-е годы у «вора в законе» не было, и не могло быть ничего ценного, что можно было бы отнять, и через угрозу отнять которое власть могла бы цепко ухватить его за горло. У него не было своей квартиры (а следовательно — и прописки)… Не было своей семьи, за судьбу членов которой можно было бы опасаться… Не было работы, с которой можно было выгнать… Социально он был никем, а следовательно — абсолютно неуязвим. Ничего (кроме жизни) у такого не отнимешь. Разве что — свободу, но что такое для лишённого воли профессионального вора — тюрьма?.. Дом родной!..

Теперь же у современных бандитов есть всё: фирмы, особняки, иномарки, жёны с любовницами, обучающиеся в западных университетах детки… Кто побывал всем, тот уж ни за какие такие коврижки не согласится снова стать никем, и за свои завоёванные позиции в этом мире будет сражаться до последнего.

Как именно?.. Очень просто: не конфликтовать (по крупному) с властью, а — сотрудничать с ними, подкармливая отдельных её представителей, помогая им продвигаться наверх, — чтобы позднее, когда они окажутся НА САМОМ ВЕРХУ, вместе с ними встать у руля державы… И тогда дали б они и милиции жирный кусок, — чтоб на них не гавкала, а сами — делали бы со страною всё, что захотят… Но опять же — не всё, а лишь то, что отвечало бы потребностям экономики, доходами из которой они кормятся!..

Чем милиция тогда займётся?.. Известно чем — борьбой с уличной преступностью. Мы и сейчас практически только с нею и боремся.

«Группировщикам» же реально мы сделать ничего не можем, да и не хотим,

— нет у нас понта друг с дружкой войны вести!..

Милиция и мафия — на одной стороне баррикад, сегодня это — две самых организованных силы общества, укрепляющие его стабильность. Почти всё остальное — это толпа, хаос, разрушение, нестабильность и неизвестность…

Так что мы с «группировщиками» фактически — в одной команде, хотя «на публике» — будто бы боремся друг с другом… Тем не менее лично у меня к ним — отношение всё равно негативное. Сволочи!. Ничего реально хорошего народу не делают, а просто присосались к кормушкам, и хавают свою долю…

Да, я тоже — не праведник, но есть некие общеустановленные моральные ценности, которых нельзя нарушать, и которые я стараюсь не нарушать… А они — нарушают их систематически и постоянно!.. Ну то есть и я регулярно кое-какие из них нарушаю… Но — по приказу государства, служащим которого являюсь. Оно за мои действия и отвечает.

А моя совесть — чиста.

6. МОЁ НАСТОЯЩЕЕ

Экономнее в последние годы стал я на действия. Избегаю всего нестандартного, требующего дополнительных напрягов ума и мускулов.

Что характерно: филонить и «химичить» сплошь и рядом — невыгоднее, чем просто исполнять в «бездумном» варианте то, что тебе велят. Будет конечный результат или не будет, но железная отмазка тебе есть всегда: «Я же старался!» В самом худшем случае — сойдёшь за исполнительного идиота, а таковым в органах и больше доверяет… Умники в любой момент способны откинуть какой-нибудь фортель, болваны же — понятней, предсказуемей и удобней в управлении…

До генеральских лампасов при подобной манере поведения — не дорасти, но и в лейтенантах до старости не засидишься… Уйдёшь на пенсию честно отпахавшим своё капитаном-майором, с парочкой неярких медалек на груди… А из тех, кто был поумнее, кого — выгнали давно, кто — спился, а кто — поехал крышей и попал в «дурку»…

Работа лично для меня — как персональное место у конвейера. Стоишь у него, и собираешь свою детальку, передавая её затем по цепочке дальше… Не то чтоб работаешь совсем безмозгло, вовсе нет, какой-то мыслительный процесс обязателен… Но — в строго очерченных рамках. Выйти за них — значит нарушить технологическую цепочку. Появятся сбои в работе механизма, что быстро скажется на результатах… И потому мой принцип: никаких лишних телодвижений!..

…Раньше была у меня голубая мечта: получить «на лапу» от какого-нибудь жульмана огромную мзду — и свалить из «конторы»… Теперь — и не мечтаю, понял давно: никто мне, дешёвому районному оперу-«территориалу», о г р о м н у ю сумму не даст, а от мелких подачек разумней — отказаться… Не стоят те жалкие гроши возможных от них неприятностей!.. Сам же взяткодатель вполне способен побежать в прокуратуру и заявить, что это ты у него мзду вымогал… Много таких случаев уж было…

Поэтому советую имеющим со мною на допросе дело гражданам подозреваемым: и думать не могите предлогать мне бабки!.. Всё равно — не возьму, но в отношении себя вы мою настороженность вызовите капитально!.. Типа: раз даёт, значит — и впрямь виновен!.. А уверенность опера в виновности «клиента» порою стоит куда дороже многих весомых улик!.. Я уж с того человека до конца не слезу, и буду теребить до тех пор, пока он во всём не расколется…

Как же следует вести себя со мною?.. Очень просто: если есть за тобою хоть малейшая вина — немедленно колись, и сознавайся во всём, тогда мне меньше придётся с тобою возиться, пытаясь как-то уличить и что-либо доказать… Вот тогда только — не буду прессовать и кидать подлянок!.. И расстанемся — если и не друзьями (что мало вероятно — всё ж таки засуну тебя за решётку надолго!), то во всяком случае — добрыми знакомыми… Во всяком случае, я тебя буду вспоминать без матюков и с лёгким сердцем!..

Не желаешь колоться и за решётку попасть?.. А это уж не моя проблема… Я, может, тоже не стремлюсь в «зону», поэтому если когда-нибудь и нарушаю закон, то делаю это шито-крыто, и хрен меня поймаешь…

Почему мне можно нарушать закон, а тебе — нельзя?.. Да потому, что это я тебя допрашиваю, а не ты меня, хрен моржовый!.. А вот когда мы поменяемся местами — тогда сможешь и поумничать!..

7. ЖУРНАЛИСТКА

С представителями СМИ редко общаюсь. На допросах у меня они в общем-то не мелькают, а мне самому по редакциям хаживать тоже резонов нет.

Но как-то пропал ребёнок (позднее нашли его труп), и меня послали в местную газету с объявлением: «Разыскивается…» Тогда и пообщался с репортёршей из отдела новостей. Узнав, в каком именно райотделе я работаю, она просекла, что может иметь с меня выгоду, спросила: «Можно, я иногда буду вам позванивать, если понадобится уточнение по криминальным новостям?.. А то ребята из центра общественных связей при горУВД вечно темнят, ничего толком от них не узнаешь…»

Покосился я на её мясистые сиськи в вырезе блузки, на ножки обалденные в модных колготах, и разрешил снисходительно: «Звоните…»

Хотя и помнил, что сие начальством категорически не рекомендуется. Общение с прессой — только через ЦОСы. А то ляпнешь что-нибудь э т а к о е, а начальникам потом — расхлёбывай…

В соседней области начальник тамошней милиции даже громыхнул откровенным приказом по личному составу: журналистам хоть словечко без санкции руководства — ни-ни!.. Но кончилось — скандалом: обидевшиеся журналисты накапали в столицу на зажим свободы прессы провинциальным ментярой, и злополучный приказ торжественно отменило министерство. Ринулись тогда обрадовавшиеся журналисты в райотделы, за информацией, а там — все от них носы воротят, и разбегаются как тараканы…»Подпольный обком действует!..»

У меня же на журналистку некоторые виды имелись не только ввиду её роскошных сисек… Мало ли что в будущем стрясётся… Прижмёт меня начальство за хреновину какую-нибудь, или зажмут зарплату за год-полтора, и откажутся отдавать вчистую, или ещё по какой-нибудь причине между мною и руководством начнётся война, — тогда и стану воевать посредством прессы!..

В парочке публикаций выставив краешек правды, намекну, что и остальное выложу, если от меня не отцепятся, либо же, другой случай — если не пойдут навстречу моим законным требованиям…

Никуда они не денутся. Если мои нервишки скрепчают до конца на своём стоять — пойдут навстречу… Пресса — великая сила, особенно если используется с умом и знанием реалий…

8. КУДА УЙТИ?.

Из тех, с кем несколько лет назад я начинал работу в уголовном розыске, ныне в органах только я и остался. Остальные — постепенно утопали на гражданку. Кто куда, но большинство — туда, где больше платят, и чтоб нервотрёпки — поменьше… Я же застрял в уголовке в основном — потому, что уйти некуда.

Недавно ещё один мой дружок, из нашего подотдела, уволился, — перешёл во вневедомственную охрану. Раньше он там и работал, в звании сержанта, потом — окончил школу милиции и заделался розыскником. Честно отпахал три года, а теперь запросился обратно, но уже — на офицерскую должность, инструктором… Так намного лучше…

Первое — сутки отработал и трое суток после сиди дома, делай что хошь… Красота!.. И второе — кроме официальных обязанностей есть ещё и возможность неофициальных приработков, скажем — во внеслужебное время охранять что-либо или кого-либо, за вполне приличную плату… За ночь, глядишь, десятка-другая лишних долларов и набежит, а нищему менту это — сумма!.. Все довольны: и получившие «левый» приработок охранники (только и всего, что не трое суток после официального дежурства они отдыхают, а двое), и клиенты, имеющие фактически «ментовскую крышу», и начальство охранников, с тех сделок негласно получающее свой «законный» процент…

С огромным удовольствием пошёл бы во «вневедомственники», честное слово!.. Надоели постоянные начальственные придирки и нищета…

Но это только на словах у нас в какой структуре захочешь — в той и служишь… На деле же, обратись я с пожеланием перевестись во вневедомственную охрану — в отделе кадров лишь заявят: «А мы считаем, что вы больше полезны здесь, в угро, а не там, где сами хотите!» И — точка.

Мнения своего они не переменят хотя бы потому, что никакого мнения у них и нет. Им по большому счёту неважно, где именно я буду тянуть служебную лямку, а им важно, чтоб я не рыпался, и знал свой версток!.. И если я буду настойчиво пытаться перевестись туда-то, то можно быть абсолютно уверенным, что именно туда-то я никогда и не попаду…

А чтобы перевестись куда хочешь — нужны связи и блат…Вот у моего дружка такая лохматая «блат-лапа» явно имеется, и кто-то настойчиво толкает его в нужном направлении… Кто именно — не знаю, у нас о подобных вещах спрашивать не принято, захочет — сам скажет, но какой же ему смысл говорить?..

Как розыскник он вполне на уровне, очень дотошный, — куда более дотошен, чем я. Зато у меня больше гибкости и изворотливости… И я умелей и разнообразней в работе с агентурой… Но в целом угрозыск в лице моего товарища потерял ещё одного квалифицированного сотрудника. На его место придёт ещё один неквалифицированный кадр, из числа плохо обученных салаг-выпускников школы милиции, и будьте уверены, что в ближайшие год-два толку от подобного жёлторотика — не дождётесь!..

9. Я МЕНЯЮСЬ…

Наблюдаю перемены в себе за последние год-полтора.

Появилось чувство достоинства… Точнее — самоуважение, постижение своих возможностей как человеческой индивидуальности, Личности…

Но одновременно — интерес к работе не то чтоб угас, а… Исчез страх перед начальством и проверяльщиками!.. Я теперь более реально смотрю на многие вещи… Более цинично, скажем так.

Если раньше по каждому пустяку — дёргался: «Ой, если не справлюсь с этим заданием — выговор схлопочу!.. Надо расстараться и справиться!», то теперь в аналогичных ситуациях — абсолютно спокоен, даже равнодушен.

На ряде примеров убедился, что хорошо ли я буду делать свою работу или не очень, но от этого совершенно ничего не изменится, и никак не повлияет на то, будет ли в итоге дрючить меня начальство или временно воздержится… (Про командирскую благодарность вообще промолчу — что это?.. не знаю такой!.. ни разу не видел!..)

Я просто устал бояться, что в один прекрасный день меня выгонят с работы. Может, когда-нибудь — и выгонят, но не потому, что плохо справляюсь со своими обязанностями (многие работают хуже меня, но выгонять их никто не собирается), нет — просто попадусь руководству под горячую руку… А такое может случиться с каждым, и — в любой момент. Поэтому глупо стараться и активничать на службе в надежде гарантировать себя от внезапных сюрпризов в будущем… Никаких гарантий на моей службе для кого угодно — не существует!..

Раньше боялся проверок, теперь — чихаю на них с высокой берёзы. Внешне — почтителен с многочисленными проверяльщиками, а в душе хмыкаю: «Да пошли вы все… Козлы!..» Понаедут всякие мандавошки и сволочюги на иномарках, с золотыми перстнями на пальцах, и давай меня поучать!.. И всё критикуют, критикуют, критикуют… А чтоб реально помочь — так практически никто!.. Нет у них уважения к работающим на «земле», а только

— чиновничье равнодушие и самодовольное хамство…

Что могу, то и делаю, честно отрабатывая зарплату. Даю тот минимум, который требуется. Но особого старания от меня теперь не ждите — с каких делов, собственно?!. Разве кто-нибудь ради меня — старался?..

И молодым операм-новичкам безвозмездно свои раскрытия больше не отдаю. Чай, не в детсадике работаем, чтобы о малышах заботиться… Сами пусть, собственными руками, умывшись потом, а если надо — то и кровью… Свои результаты каждый должен зарабатывать сам!..

Но и радости от работы больше нет… Это когда взволнованно думаешь: «Я должен, любой ценой!..» Не получилось каких-то сверх-усилий — ну и фиг с ним. В следующий раз получится!.. Или не получится — как фишка ляжет… Но чего попусту нервы палить?..

И от этой внутренней ленивости потихоньку становлюсь я ментом более честным, то есть чаще старающимся не брать на лапу, не рукоприкладствовать с бандитами, и не делать «подвесов» (это когда к реально совершённым данным бандитом преступлениям с его полу — добровольного согласия довешиваются ещё и «левые», не им совершённые — с целью улучшить отчётность)… Да и в самом деле, зачем надрываться, если зарплату за это всё равно не повысят, и внеочередное звание не присвоят?.. А попадусь — так ещё и посадят запросто!.. У нас держава от любого из своих слуг в любой момент отречётся, если тот дал промашку и з а с в е т и л с я… Не любит она нас, не уважает, не бережёт… Ну и мы к ней — аналогично!..

…Таких, как я, в угрозыске — легионы. И я ещё лучше многих прочих, потому что не беспредельничаю, не хапушничаю, и людей без производственной надобности на куски не рву…

10. МОЁ БУДУЩЕЕ

Чем больше живу, тем чаще убеждаюсь, что важным и значимым для меня является лишь собственное мнение о себе, а также мнение обо мне моих близких и друзей. Имею в виду не приятелей, а именно — настоящих друзей, коих у каждого из нас — не больше, чем пальцев на одной руке…

Что думают про меня остальные — мне плевать. Каждый пусть думает всё, что ему угодно. Стараться всем понравиться — глупо, всё равно не получится, а собственное «Я» — растеряешь…

Деньги — да, без них не обойдёшься… Но сказать, что я за ними гоняюсь, из кожи лезу ради них — неправда. Отношение к ним — спокойное, деловое…

Меня как мента, опера, профессионала, больше всего пугает вот какая мысль… С годами на этой работе я ощутимо меняюсь. И прощупывается два возможных направления моих перемен в будущем, ни одно из которых мне не нравится.

Или я выдюжу в этой мясорубке общей среды и окружающих меня обстоятельств, сумею остаться человеком в «волчьей стае», — и тогда, возможно, когда-нибудь и стану опытным розыскником, но — известным и уважаемым лишь в узком кругу таких же профи. И при этом — застряну здесь, в этом райотделе, на этом вонюче-беспросветном «островке», без малейших надежд на приличную должность и весомую зарплату… Ведь без блата мой потолок в милиции — замначальника районного угрозыска, а это — пшик на палочке!..

Но есть и другой вариант, всё ж таки скурвлюсь, стану одних законов и понятий с окружающей средой, начну охотно делать разные гадости… Их-то, допустим, я и сейчас частенько делаю, но — лишь по приказу начальства, «поработайте с таким-то пожёстче!», вот я вынужденно и стараюсь… А так — сам начну отдавать подобные указания, что откроет мне дальнейшую перспективу служебного роста… Сам буду толкать других, подчинённых мне людей, в ту яму, в которую ныне усердно толкают меня!..

Пока мне как-то удаётся избежать окончательного выбора, но придёт время и для него…

Уйти на гражданку?.. Бессмысленно… Там — то же самое, пусть и в другой обёртке… Но опять таки, либо ты — волк, хищно пожирающий других, либо — жалкий неудачник…

Никакого другого варианта в окружающей меня жизни не вижу…

Нет выхода!..