Избранница богов

Глава 32

Три–Глаза уже много раз упоминала о том, что существует несколько разновидностей брака, однако этим и ограничивалась. Накануне же она рассказала Амии о классических формах брака, заключаемого в соответствии с законами варн и… по материальным соображениям.

В этот день колдунья продолжила свой рассказ, но только после того, как преподала девочке урок танца, к концу кото–рого та совершенно выбилась из сил.

— Существует несколько форм брака, которые не соответствуют дхарме. Ты наверняка слышала о них, люди любят страшные истории. К заключению таких браков людей подстрекают демоны. Однако такие случаи не так редки, как мы привыкли думать. Несколько подобных браков было заключено в Аунраи.

— В Аунраи! — воскликнула Амия.

— Да.

— Не может быть!

— Люди низших каст и крестьяне часто становятся жертвами^ козней демонов.

Амия задумалась. Она не помнила, чтобы кто–то рассказывал о том, что девушка из их деревни стала жертвой неправедного брака. Конечно, старикам случалось вспоминать о таких случаях, но эти рассказы относились к времени их юности или повествовали о наиболее подверженных соблазнам горожанах.

Озадаченная, Амия с любопытством слушала свою наставницу. Та описала особенности видов бракосочетаний ракшаса и пайшача. Последний был самым ужасным, его можно было сравнить с преисподней.

Страх наполнил душу Амии. Зачем колдунья рассказывает ей все это? Перед мысленным взором девочки и так слишком часто появлялось лицо принца Ранги из Варанаси. Сама не понимая почему, она видела связь между принцем и двумя позорными формами брака. Суть ракшасы состояла в следующем: жених силой похищал из отчего дома кричащую и плачущую девушку, причем похищение сопровождалось убийствами, ранениями и разрушениями. Когда же мужчина тайком овладевал девушкой, которая спала либо находилась под воздействием наркотического вещества или спиртного напитка, — этот брак назывался пайшача.

— Не бойся, тебе не придется пережить такое, — сказала Три–Гла:за.

— Если так, зачем ты мне все это рассказываешь?

— Чтобы открыть тебе глаза. Ты должна знать, какие сумасшествия иногда руководят поступками мужчин и как страшны бывают последствия деяний, порожденных злым умыслом.

В ее словах чувствовалась фальшь. Три–Глаза не была добрым человеком. Амия скорчила рожицу и поспешила склонить лицо к коленям, пряча его от глаз колдуньи.

— Тебе нехорошо? — спросила та.

— Нет, я здорова. Но…

— Скажи, что у тебя на уме.

— Иногда мне кажется, что ты мне врешь или скрываешь от меня правду.

— Я всегда говорила, что ты станешь богатой, и это правда.

— Это принц Ранга сделает меня богатой?

— Ты боишься принца?

— Да, боюсь. Он всегда снится мне в обличье змеи. Мне он не нравится.

— Забудь о страхе. Принц Ранга — добрейший человек. Ты поймешь это, когда познакомишься с ним поближе.

— Значит, ты отдашь меня ему…

— Отдам — неправильное слово. Я доверю ему тебя, чтобы он воспитал тебя как принцессу.

Амия заплакала. Три–Глаза гладила ее по волосам. Она умолчала о том, что принц рассчитывал сделать из девочки девадаси, а гуру обучат ее ремеслу куртизанки.

— Не плачь. Скоро ты станешь новой звездой Варанаси.

Однообразные дни текли, как вода, но по мере приближения срока — праздника Холи — сердце Амии наполнялось тревогой. Девочка смирилась со своей долей: учиться, учиться и учиться. Она вспоминала о времени, когда ей не забивали голову религиозными воззрениями, магическими формулами и рассказами об исторических событиях и приемах любовной игры. Заботы прежней ее жизни ограничивались выпечкой хлеба, походами за водой к колодцу, уборкой дома, стиркой и шитьем. Еще ей полагалось молиться богам и почитать отца с матерью.

Если бы болезнь не унесла жизнь отца, Амия повторила бы судьбу Хилы и Мили — вышла бы замуж и родила ребенка, лобик которого отметила бы черной точкой, чтобы помешать злым духам вселиться в малыша. Она, как и любая хозяйка, занималась бы домашней работой, а еще следила бы за тем, чтобы ночью в доме не погас очаг, не просила бы у соседей соли после семи вечера… Утром по вторникам и пят-

ницам она обрызгивала бы землю перед входом в дом разведенным в воде коровьим навозом, а потом белой известью чертила бы знак, означавший «добро пожаловать»…

Амия, глядя на свои руки, думала о простом счастье, ко–торое_Х£лерь было для нее недоступно. Никогда не появится кольцо на ее указательном пальце…

Она не верила, что принц наденет кольцо на ее палец. Будущее казалось ей беспросветным.

Двадцать мужчин лежали на земле. Руки и ноги их были связаны, и у каждого на шее был обруч. Двигаться они не могли, на лицах застыл ужас. Многие помочились под себя, когда заревели трубы и задрожала земля — погонщики вели своих слонов. Один из несчастных закричал, когда нога огромного животного нависла над ним. Когда же нога опустилась, голова его треснула, как кокосовый орех. Остальные повторили его судьбу, после чего слоны, следуя друг за другом, величаво удалились.

— Эта участь уготована всем предателям! — выкрикнул всадник в сияющем золотом одеянии.

Он кивнул, глядя в сторону блестящего собрания, ставшего свидетелем публичной казни, потом пополнил ряды сикхской знати, к которой принадлежал.

Принц Ранга нервно сглотнул. Эта жестокая демонстрация власти пришлась ему не по вкусу, и он уже мечтал о возвращении в Варанаси, в утонченную атмосферу своего дворца. Он провел в Лахоре неделю. Могущественная рани Джундан пригласила его на смотр своих войск. Среди почетных гостей были министры, командующие сикхской армией Лай Сингх и Тей Сингх, а также командиры–наемники — Жан Аллар, Гвидо Вентура и другие авантюристы с запада.

Наследник трона Пенджаба, Дхулип Сингх, был отстранен от власти. Ему было всего семь лет, и мать, рани Джундан, строго следила за тем, чтобы никому — ни военным командирам, ни амбициозным представителям знати — не удалось подчинить мальчика своей воле.

Принц Ранга меньше всего хотел вызвать гнев рани; он был осторожен от природы и дорожил жизнью, поэтому никогда не пытался даже приблизиться к маленькому наследнику.

Глядя на эту тридцатипятилетнюю женщину с ласковым взором, внешне такую хрупкую и болезненную, кто бы мог вообразить, что она способна не задумываясь приказать обезглавить своего первого министра и генералов, не выказав ни тени душевного волнения? За свою жизнь она совершила много преступлений: самые влиятельные члены семьи мужа и ее собственной были убиты по ее приказу; трупы любовников на одну ночь гнили в болотах; близкие умирали от ядов; сотни противников были приговорены к повешению, обезглавливанию или смерти под ногами слонов. Рани, что называется, упивалась видом крови своих жертв.

Однако все это не мешало Джундан прогуливаться по разбитым при властителях–моголах садам Шалимар в сопровождении поэтов, которым она с благоговением внимала. Многие часы просиживала она у гробниц святых, предаваясь мечтам, как влюбленный подросток. Она побуждала художников–миниатюристов совершенствоваться в своем ремесле, музыкантов — сочинять музыку, ученых — изучать западные науки. Рани Джундан была тираном, но тираном просвещенным…

Принц Ранга не мог не восхищаться умом этой женщины, но с момента своего приезда в Лахор он насмотрелся таких ужасов, что уже спрашивал себя, правильный ли выбор сделал, став ее союзником.

Но мог ли он поступить иначе? Без сикхов невозможно было освободить Индию от английского ига. Сикхам принадлежали огромные территории, богатые и густонаселенные. На всем Индийском континенте не было лучших воинов. Нет, он не станет нарушать данного слова. Он будет и впредь помогать деньгами этому демону в женском обличье.

На следующий день союзников пригласили на военный парад. Ранга был поражен увиденным. Тридцать шесть тысяч солдат

были построены в безукоризненные каре, все они сгорали от нетерпения померяться силой с английскими завоевателями и предателями–индийцами, вставшими под британские знамена. Это была пятая часть военных сил Пенджаба. Еще одна армия, равная по мощи этой, находилась на правом берегу реки Сатледж, служащей естественной границей длиной в шестьсот километровгОгоило рани приказать — и она двинется на завоевание провинции Дели, пребывавшей под британским протекторатом. Единственное, чего желал Ранга, — это чтобы война не достигла берегов Ганга. С содроганием представил он свой Варанаси в огне, отданным на милость мародеров. Храмы разрушены пушечными ядрами, дворец разграблен…

Принц украдкой посмотрел на своих соседей по трибуне для почетных гостей, небрежно развалившихся в обитых шелком креслах. Слуги то и дело подносили им освежающие напитки и фрукты. От солнца трибуну защищал пурпурно–зо–лотой навес.

Союзники и почетные гости… Здесь собрались представители разных наций, мужчины и женщины, одетые, в основном, на западный манер. На груди у мужчин сияли ордена, у женщин — драгоценные ожерелья. Они выглядели спокойными и уверенными в победе — в их победе, поскольку каждый тем или иным способом участвовал в подготовке к предстоящей войне. Когда зазвучали трубы, все замолчали.

Пятьдесят боевых слонов и двести кавалеристов вошли в город через укрепленные ворота. Во главе этого впечатляющего войска на самом большом слоне, защищенном латами из стали и кожи, ехала сама блистательная рани Джундан в расшитых драгоценными камнями одеждах. Рядом с ней, зорко глядя по сторонам, сидел с винтовкой на плече личный телохранитель–пруссак.

Джундан обвела нежным, как у олененка, взглядом свою армию. Поравнявшись с артиллерийским корпусом, командовали которым американец и немцы, она ощутила прилив гордости. На вооружении пенджабской армии было восемьсот

пушек. Четыреста уже заняли свои места вдоль границы. Ее штаб возлагал на артиллерию большие надежды.

При виде стволов из отполированной стали и черных жерл пушек на регентшу снизошла уверенность — она выиграет войну. Индия превратилась в спелый плод, и она намеревалась его сорвать. Чаша весов истории склонилась в ее пользу. В течение последнего десятилетия народ все чаще восставал против Ост–Индской компании. Индийцы не могли платить устанавливаемые англичанами подати, ставшие причиной всеобщего обнищания и голода. Многие восставали и против колонизаторской политики, попиравшей традиции и религиозные устои нации. Британцы жестоко подавили народные восстания в Дели, Мадрасе, Сурате и Варанаси. Что касается последнего, то жители его поднялись против англичан, откликнувшись на призыв местного властителя, принца Ранги.

Рани нашла его глазами. Принц сидел на трибуне для почетных гостей. Она не слишком доверяла ему, зная, что большую часть времени принц проводит в своем дворце, предаваясь плотским удовольствиям.

«Ведет ли он двойную игру? — спрашивала она себя. — Может, англичане платят ему за то, чтобы он шпионил за нами?»

Однако оснований обвинить его в этом у нее не было. Ранга посильно участвовал в подготовке к войне, прислал ей три сундука золота и драгоценных камней, а также тысячу лошадей. И все же рани решила, что непременно устроит за ним слежку. Соглядатаи будут сопровождать его не только в поездках, они проникнут даже в его дворец в Варанаси.

Принцу предстояло вернуться в Варанаси, чтобы там встретить Мишеля Казенова и обеспечить последнему безопасность на пути в Пенджаб. Перед мысленным взором рани появилось лицо француза. Этому человеку она доверяла полностью. Он один мог организовать доставку оружия и боеприпасов по территориям Пакистана, Ирана, Афганистана и России, если военный конфликт затянется.

Тла в а 33

Дуна Сингх, посланец рани Джундан, был человеком сильным как телом, так и духом. Он предложил объехать Хайдарабад по дорогам, ведущим на запад, к Бомбею. Восточная дорога на Калькутту была опасной — в Бенгальском заливе проживало очень мало сикхов. Восточная часть Индии, а также на севере живописный хребет Махабхарат, чьи вершины достигали высоты в три тысячи метров, и королевство Дар–джилинг, расположенное между Китаем и Тибетом, находились под контролем англичан. Кроме того они бдительно следили за передвижениями по крупным рекам центральной части страны и по южным торговым путям.

Сначала Мишелю и его спутникам предстояло уехать как можно дальше от Хайдарабада. До Лахора они планировали добраться за месяц, и то при условии, что в пути не столкнутся с трудностями. В противном случае пришлось бы направиться

в Бомбей, затем доехать до рыбацкой деревушки 'Гхала, а оттуда совершить трудный переход по пустыне Тар до сикхского города Мултан. Выбрав второй вариант, они потеряли бы еще сорок пять дней. Но выбор как первого, так и второго маршрута не мог гарантировать им безопасность. Рано или поздно им придется ступить на земли, где хозяйничают англичане. Но до этого было еще далеко. Четверо всадников испытывали душевный подъем: дорога обещала приключения. Особенно волновалась и радовалась Хирал — наконец–то она получила возможность пожить, как мужчина. Она не боялась усталости — занятия танцами подготовили ее к значительным физическим нагрузкам. Страх был ей неведом: погружаясь в транс, она не раз сталкивалась с демонами, чудовищами и призраками, пролетала над преисподней; ужасные события минувших эпох проносились перед ней вперемежку с картинами безрадостного будущего. Поездка в Варанаси, а оттуда — в Лахор представлялась ей увеселительной прогулкой. Тем более что трое ее спутников стоили целого батальона воинов.

Мишель был опытным воякой, Дхама не знал себе равных в искусстве разведки. Дуна Сингх, следопыт и шпион, выбирал путь, только будучи уверенным в его безопасности.

— Завтра вечером мы будем спать в Кар ли, — сказал сикх, который до этого довольно долго вглядывался в горизонт.

Карли… Это название словно было взято из легенды. Хирал задумалась. Пещеры Карли были одним из самых таинственных мест Индии. На лицо ее набежала тень: там с ними что–то произойдет, что–то плохое. Во рту стало горько. От резкой боли в области желудка она согнулась пополам в своем седле, но через секунду боль ушла, Хирал посмотрела на своих спутников — ни один из троих ничего не заметил. Она же не стала ничего говорить, предпочтя шепотом обратиться за помощью к Шиве.

От Танджавура, где ему удалось выведать, что случилось с дравидом Бикрамом, он двинулся вдоль берега реки. Посланных

с заданием командира и его сотоварищей убили и бросили в яму, куда сваливали тела чумных и сифилитиков. Это известие не всколыхнуло в его душе ни ненависти, ни сострадания. Эти люди провалили порученное им дело и не были достойны перевоплощения.

Неутомимый, движимый потусторонней силой богини, которой он служил, связанный магической клятвой с принцессой, по его инициативе ставшей главой секты, ведомый ненавистью ко всем врагам Индии, тхаг по имени Ланкеш внешне был похож на святого подвижника, но только внешне. Ланкеш был родом из Ланки, владения мифологического демона Раваны. Он не был наг, как большинство подвижников. Обычно он носил коричневую блузу, штаны из грубой хлопчатобумажной ткани и крепкие сандалии на толстых веревках. Джутовый мешок с провизией болтался на боку. При ходьбе он опирался на узловатый посох. Он не привлекал ничьих взглядов — обычный человек в толпе обычных людей. Таких, как он, на дороге в Бомбей можно было встретить тысячи. Двойники Ланкеша шли в этот город в поисках работы и пропитания, а также чтобы помолиться милосердным богам.

Ланкеш быстро сообразил, что четверка проклятых не собирается ехать в Бомбей. Остановившись в Пуне, они купили еды, а потом свернули с дороги на северо–восток и затерялись среди холмов.

Он выбрал отличный наблюдательный пост — отсюда был хорошо виден их походный костер. Наступила ночь, и Ланкеш был этому рад. Ночью над миром властвовала Черная — Кали. По дороге он узнал, что в этой местности, где большим влиянием пользовались мусульмане, дикари–фарси, надменные буддисты, глупые джайны, еретики–португальцы и паразиты–англичане, храмов Кали нет. Однако отсутствие святилища не слишком его огорчало. Ему было достаточно несколько раз произнести «Кали… Кали… Кали…», повторяя священное имя, словно молитву, чтобы богиня вселилась в его тело.

Он не станет призывать ее этим вечером. Звезды, которые он видел на небе, не сулили ему успеха.

Они молча поели хлеба и запили его теплым чаем. Дхама уложил на место медный чайник, засыпал угли землей, проверил подпруги у двух мулов, которые везли багаж, потом вскочил на коня. Мишель тронул своего коня, но животное не фазу подчинилось требованию хозяина. Остальные лошади тоже проявили несвойственное им упрямство. Со вчерашнего дня они нервничали.

Сикх выехал на разведку. Хирал горделиво выпрямилась в седле. Она собрала волосы в пучок и сколола его длинными шпильками. Из–под импровизированного обсидианового цвета шлема, образованного волосами, она бесстрашно смотрела, как всходит солнце. Ей нравилось происходящее; она чувствовала себя одной из описанных в Ведах героинь–воительниц. Она потянула носом воздух, напоенный ароматами манговых деревьев, священных фикусов, смоковниц и трав. Тысячи разных деревьев укрывали склоны холмов и долины. Щедрая природа расцветала под ясным небом, и птицы воспевали ее красоту.

Но Хирал не так–то просто было ввести в заблуждение.

От великолепных пейзажей веяло опасностью. Тигры, кобры и ядовитые пауки поджидали своих жертв. Зеленых гадюк, чей яд убивает с быстротой молнии, в этих местах было множество. А еще здесь водились бандиты, на местном наречии называемые дакоитами, которые грабили и убивали путешественников.

Но было еще что–то… И присутствие «чего–то» она ощутила еще вчера. Хирал напряглась.

Смертельный холод волной накатил на нее, словно дыхание призрака.

У нее возникло чувство, что какой–то демон, спрятавшись в листве, наблюдает за каждым их движением. Она осмотре-

лась, но не нашла подтверждения своим опасениям. Хирал тронула коня. Шива защитит их.

До того как поступить на службу к рани Джундан, сикх служил у великого Ранджита Сингха1, объединившего пенджабские земли. В последние годы правления этого государя Дуна в качестве шпиона побывал с поручениями во всех уголках страны. А еще он посетил Истамбул и Каир, где организовал сеть информаторов. На сегодняшний день агенты, наемники сикхов, исчислялись сотнями и образовывали паутину, раскинувшуюся от Османской до Срединной2 империи.

Дуна гордился тем, что принадлежит к этому тайному сообществу. Он прекрасно разбирался во всех тонкостях индийской политики, которая отчасти зависела от деятельности таких, как он. Он не сомневался в том, что действует на благо своей страны. Его вера в освобождение Индии по силе своей была равна вере в бога. Сикхи верили в единого бога, Ик Онкар3. Дуна обратился к своему богу. Ему захотелось помолиться, когда город Карли появился на горизонте. Сзади послышался стук копыт. Положив руку на винтовку, лежавшую на передней луке седла, он обернулся и вздохнул с облегчением. Это был Дхама.

— Это Карли? — спросил монах, указывая на покрытую редкой растительностью гору.

— Да. Там ты сможешь поговорить со своим Буддой.

Дхама передернул плечами. Это святое для буддистов место не заставит его изменить решение. Он порвал с Буддой

1 Ранджит Сингх (1780—1839) — сикхский правитель, при котором произошло объединение пенджабских княжеств в централизованное государство со столицей в Лахоре.

2 По средневековым верованиям жителей Китая их страна находилась в центре мира. Отсюда и пошло самоназвание Китая — Чжунго, что означает «Срединное государство» или «Срединная империя».

3 Буквально «Бог един».

много лет назад, отказавшись от Четырех Благородных Истин1, от Восьмеричного Пути2. Он успел забыть произнесенные некогда слова символа веры: «Я нахожу свое утешение в Будде; я нахожу свое утешение в Учении; я нахожу свое утешение в Братстве»…

Ему хотелось ощущать жизнь во всей ее полноте, не беспокоясь о том, что станет с его душой. По духу Дхаме был ближе ранний буддизм, атеистичный и агностичный, который требовал от человека жить в соответствии с этическими нормами. Но с ходом времени, вследствие влияния других религий, принципы буддизма претерпели значительные изменения — ассимилировавшись с богами, «будды» отныне правили раем и преисподней.

— Сдается мне, это не лучшее место для медитаций, — сказал он.

При виде Карли сердце Дхамы наполнилось горечью — он полагал, что зря потратил лучшие годы жизни, соблюдая монастырские правила, следуя десяти заповедям–запретам: «Не убивай и не заставляй убивать какое бы то ни было живое существо; не кради; не прелюбодействуй; не лги; не пей опьяняющих напитков; не ешь в неуказанное время; не принимай участия в пляске, пении, музыке и представлениях; не носи украшений; не спи на высокой или широкой кровати; не принимай ни золота, ни серебра».

Вспомнив, каким он был, Дхама улыбнулся. С того дня, как он покинул монастырь, он постоянно нарушал эти десять предписаний.

— Чему ты улыбаешься?

— Я не буддист и жалею тех, кто остается буддистом.

— Ты сменил веру?

— Нет. Я предпочитаю жить свободным.

1 Одно из базовых положений буддизма, которого придерживаются все его школы.

2 В буддизме суть четвертой Благородной Истины.

— Тогда я помолюсь о тебе.

— Бесполезно. Я не знаю твоего бога, а он не знает меня,

— Наш бог повсюду, и он знает о каждой частичке твоей плоти и твоего разума.

Дхама ничего не знал о боге, имя которого переводилось как «Это тот, кто был, есть и будет. И то, что пребывает вне времени». ,

— Но ведь это всего лишь твои убеждения, — сказал он.

Было очевидно, что сикх не обиделся. Наоборот, взгляд

его смягчился. Он сочувствовал этому монаху, утратившему веру. Его последующие слова прозвучали, как молитва:

— Мы верим в единого бога — высшего, абсолютного, бесконечного, вечного Создателя, причину причин, безграничного, не знающего ненависти, одновременно имманентного и трансцендентного. В нашей религии, Дхама, нет понятия первородного греха. Мы верим, что жизнь проистекает из чистого источника, и Повелитель Истины пребывает в нем. Мы рождаемся, чтобы служить обществу и относиться ко всем людям по–братски, уважая их свободу.

— Но ведь на войне вы жестоки!

— Это правда. Нужно сражаться со всей возможной энергией, если цели благие. Все принципы нашей веры отражены в следующих словах: «О, моя душа, ты есть воплощение Света, знаю твою Сущность. О, моя душа, Бог есть вечно в тебе; через слово гуру обладаешь Его любовью, зная твою сущность, ты знаешь своего Бога; и ты знаешь тайну рождения и смерти…»

Когда сикх закончил, оба собеседника какое–то время молчали. Дхама обдумывал услышанное. Каменный хаос открылся их взорам, а над ним возвышалась коронованная гигантскими скалами гора. Там находился вход в пещеры, а ниже, восточнее, скрытая деревьями, стояла большая чайтья1.

Буддийский храм–молельня, где верующие совершают обряд поклонения ступе.

Сикх решил, что будет правильно устроиться на привал в этом заброшенном буддийском храме.

Он направил лошадь к крутому склону. Дхама пропустил его вперед.

В этом месте незримо бродила смерть.

— Что скажешь? Все спокойно? — спросил Мишель, подъезжая с Хирал и мулами к Дхаме.

— Мне кажется, что это место населено привидениями…

— Уж лучше воевать с духами, чем с людьми.

— Он прав, — сказала Хирал. — В этих пещерах томятся души. Но я не верю, что опасность исходит от них.

— Где же тогда ее источник?

— Не знаю.

Позади них, в лесной чаще, зарычал тигр. Грифы спустились со своих высот и закружились над ними. Трое всадников начали подниматься на гору.