Измена. (не) удобная жена (СИ)

Глава 3

Перед глазами у меня трусы… Женские, чёрные стринги.

Но каким образом они оказались в нашей квартире, а главное — чьи они?

Клининг… он был совершенно недавно. И здесь никто не жил…

Сознание желает включить дурочку, преследуя цель защититься от понимания реальности, и придумывает, что это могут быть стринги нашей дочери.

Но она здесь ни разу не была… Этот вариант исключаю.

И всё-таки логика двигает меня вперёд в одном только самом вероятном направлении: это трусы не моей дочери, а чужой девушки или женщины.

Возраст по таким вещам определить невозможно. Их может носить как и очень молодая особа, так и дама в возрасте. Всё зависит только от вкуса, восприятия мира, моды и себя самой.

— Нет, — кручу головой, убеждая себя в невозможности таких событий, — нет, не может быть. Этого просто не может быть.

Тру виски руками, сжимаю голову, представляя, что в данный момент я нахожусь во сне и боль, которую я причиняю себе в эту минуту заставит меня проснуться.

Но, к сожалению, я не сплю.

Я всё так же в квартире, в которой не была несколько лет, и куда не планировала приезжать ещё вчера вечером.

Да, я настаивала на том, чтобы отдать дочери ключи от неё, но пока Лада сама категорически не хотела переезжать, я не была слишком категорична в разговорах с мужем о ключах и её проживании здесь.

Что происходило в ней все эти годы? Неужели я что-то очень важное упустила в нашей совместной жизни?

Несколько раз я приезжала сюда, но она словно не «живая» стояла, в ней совершенно точно никто не жил.

Значит, разовые встречи?

В этот момент все складываются в единую картинку, и выводы мне категорически не нравятся: пустующая годами квартира, категоричное нежелание Михаила отдавать ключи нашей дочери, сопротивление тому, что здесь кто-то будет жить, перекладывание ключей из привычного места в сейф.

А кроме этого, неожиданное появление его здесь после моего ярого сопротивления и вопроса о ключах, растерянный взгляд, возбуждённое нервное состояние, наш странный разговор без ответов на поставленные вопросы.

Как много всего из того, что я сейчас думаю, намекает мне на страшные вещи.

— Нет, нет, этого не может быть! — повторяю эти слова.

Это не про Михаила! Это всё не о нём! Потому что он слишком честен и принципиален.

Главный борец за семейные ценности и изменщик в одном лице? Чушь какая!

Трясущимися руками беру в руки телефон.

Я умею держать себя в руках, но мысль, что он настолько подлый обманщик заставляет мою нервную систему ходить ходуном.

Именно из-за этого я не могу успокоиться и унять эту дрожь в руках.

Хочу срочно позвонить ему, но потом передумываю. Нет, нельзя, не сейчас. Прежде надо успокоиться и всё ещё раз проанализировать.

К тому же понимаю: если говорить о таких находках, будучи не рядом, это будет очень опрометчиво с моей стороны.

Задавать ему вопрос по телефону, откуда у нас в квартире чужие женские трусы неразумно, потому что он может прервать звонок, получить время, чтобы потом, при встрече иметь возможность выкрутиться.

Нет, нельзя в эмоциях терять шанс выяснить правду. Лучше посмотреть ему глаза, когда буду показывать ему этот предмет, и задавать вопросы.

Пусть муж скажет что-нибудь, что позволит мне исключить мысль о его встрече здесь с другой женщиной.

А поверю я в это или нет, это уже другой вопрос.

— Миша… — как бы мне хотелось, чтобы голос мой звучал уверенно сейчас, но моё волнение, несмотря на все мои старания, отражаются в каждом звуке.

— А?

— Миша… — наконец-то снова произношу, пытаясь сохранить спокойствие.

На том конце провода повисает молчание, словно каждый из нас ждёт, что дальше. Оно кажется мне сейчас бесконечным, словно между нами возникла целая пропасть.

— Ну? Что с тобой? Говори!

— Ты где сейчас? На работе? Уже доехал?

— Да, я на работе. А где ещё, по-твоему, я могу быть? — в его тоне слышится обида и злость, которые были во время нашего последнего разговора.

— А, да. Времени счёт потеряла. Я скоро приеду к тебе.

— Ты же говорила, что не собираешься сегодня приезжать… — удивлён.

— Передумала.

— Хрен вас, женщин, поймёшь! Десять пятниц на неделе, — выговаривает раздражённо.

— Вас, это кого? А кого ты ещё хочешь понять? — не удержавшись, выдаю, стараясь скрыть своё возмущение.

— В смысле…

— Ну ты сказал про женщин во множественном числе, — уточняю.

— Альбина, прекрати! Ляпнул, не подумав. Ты никогда не была дотошной до моих слов, с чего вдруг сейчас стала? А ты, кстати, так и не ответила, что с твоим голосом? Что-то случилось после того, как я уехал?

— Я скоро буду, — больше не хочу разговаривать и кладу трубку.

Понимая, что мне невозможно сейчас ехать за рулём само́й, вызываю такси.

Ожидание занимает около двадцати минут, я хожу по квартире из угла в угол, думая, о том, что надо найти хоть какой-то пакет и убрать эту вещь туда.

В конце концов, не в руках же мне её вести ему в офис?

От представления, что здесь могло происходить, кажется, сейчас вывернет наизнанку.

Трясу головой и гоню из головы навязчивые мысли о двойной жизни моего идеального мужа.

Нет, никак не могу поверить, что Михаил — обманщик.

Как же можно так уметь врать, чтобы я ни разу за всё это время даже не усомнилась в нём и его верности?

Я же не слепая и не глухая. Должны же были быть хоть какие-то предпосылки.

Он никогда не задерживался вечерами на работе до поздней ночи, он даже никогда там не оставался ночевать, несмотря на то, что в отдельном кабинете у него оборудована комната для отдыха. А она, между прочим с душевой кабиной.

Я входила и в кабинет, и в комнату для отдыха без предупреждения. И не было даже мысли, что у него есть другая женщина.

Хоть я и не принюхивалась, но ни запаха чужих духов, ни волос на пиджаках, ни губной помады на рубашках тоже не было.

Его телефон без пароля, доступен мне в любое время…

Но, если он изменяет мне, как я могла этого не заметить?

Или он великий конспиратор?