Измена. (не) удобная жена (СИ)

Глава 46

— Здравствуй… подруга, — передо мной стоит Нина. Её голос звучит очень тихо, почти шёпотом. Я стою в растерянности, не в силах вымолвить ни слова. — Впустишь меня? Я ненадолго. Поговорить хочу.

Пытаюсь осмыслить происходящее. Не понимаю, как она нашла меня.

— Заходи, — наконец произношу я, отступая в сторону, чтобы пропустить её внутрь.

Нина переступает порог, оглядывается по сторонам и несмело проходит внутрь номера.

— Я у дочери твоей взяла адрес, — начинает сама, когда я хочу спросить у неё, как она меня нашла. Голос звучит так, словно она оправдывается передо мной. — Она долго не давала, но я… выпросила. Упрямая она у тебя, — Нина пытается улыбнуться, но улыбка получается кривой, и она быстро смахивает слёзы, которые уже начали катиться по её щекам. — Уж я её и просила, и умоляла, она упрямится, и всё тут! Вот, ходила каждый день к ней на работу, ходила, ходила… Выходила.

Молчу, не зная, что сказать.

— Зачем ты пришла? — наконец спрашиваю я, и мой голос звучит резче, чем я хотела бы. Я всё ещё не отошла от встречи с Курбатовым.

Нина молчит. Она опускает глаза, и я замечаю, как сильно она изменилась внешне. Моя подруга осунулась, похудела. Её лицо, всегда такое живое и выразительное, теперь кажется бледным и усталым.

— Пожалуйста, налей мне воды, — вдруг говорит она, держась за горло, словно ей трудно говорить. — Пить очень хочется. — Она облизывает губы, и я вижу, как они дрожат.

Киваю и направляюсь к небольшой кухне, где стоит холодильник. Пока я открываю его и наливаю воду в стакан, я слышу, как Нина что-то делает за моей спиной.

Поворачиваюсь к ней с наполненным стаканом в руках и замираю. Нина стоит передо мной на коленях. Её глаза полны слёз, а руки сложены в жесте мольбы.

— Что… — единственное слово, которое я могу вымолвить. — Что… Прекрати.

— Альбина, милая, я ни сном, ни духом, правда! — её голос звучит практически отчаянно. — Честное слово. Я никогда, если бы знала, что так всё закончится, не позволила ей стать его сиделкой.

— Нина, встань с колен, — тихо прошу я, чувствуя, как моё сердце сжимается от жалости к ней. Но она продолжает стоять на коленях, опустив глаза. Слёзы льются по её щекам, и я вижу, как её тело начинает содрогаться от рыданий. — Прошу тебя. Это не твоя вина.

— Если встану, поговоришь со мной? — словно ультиматум ставит.

— Хорошо, поговорю, — киваю.

Я на всё сейчас согласна, лишь бы она прекратила стоять передо мной на коленях. Я чувствую себя ужасно неловко, глядя на неё. Эта женщина-балагурка, которая всегда была такой заводной и весёлой, теперь выглядит такой… сломанной и сломленной.

Нина медленно и тяжело поднимается с колен. Ищет глазами, куда сесть.

Она, та, что всегда без стеснения и сомнения лезла ко мне со своими объятьями теперь, напротив, держится в стороне.

Сажусь на диван, а она, оглядываясь, замечая кресло в самом углу комнаты, идёт туда. Садится, натягивает юбку на колени, и кладёт сверху руки, словно ученица, которая собралась мне что-то важное рассказывать.

— Мне всё это очень тяжело. Я знаю, ты никогда не простишь меня, ведь я её мать, но, повторюсь, я не знала. Она так тщательно скрывалась. Говорит, что любит… я не буду её оправдывать, и защищать тоже не буду, но мне, как матери её не понять прежде всего в том, что он… стар для неё. Ты не обижайся только на меня за эти слова, но ведь это так. Что за жизнь она себе выбрала, глупая… что за жизнь⁈ — закрывает теперь руками лицо и начинает рыдать. — Как мне теперь с этим жить? Муж меня упрекает, говорит, ты, дура слепая, виновата, недоглядела, а я что? Она же замужем была, как я доглядеть за ней могла? И должна ли была, а, Альбин? Он ведь не первый, за кем она ухаживала, но разве она с ними тоже…

— Нина, успокойся, у тебя истерика. — Подхожу к столу, снова беру стакан с водой и заставляю её выпить её. Она сквозь слёзы хлебает, плачет, давится этой водой, но пьёт. — Эта история началась ещё до того, как она стала его сиделкой.

— Да, она мне во всём призналась. Я, было, накинулась на твоего Курбатова с кулаками, но толку-то? Я слабее, что я ему могу сделать? — улыбается грустно. — Увести её хотела… из вашего дома, но ей же не пять лет, за руку, или шкирку не утащишь. Ночами не сплю, думаю всё, как лучше будет, но…

— Кому лучше? Ей? Она сделала свой выбор. Если тебе станет легче, скажу, что я давала ей и ему тысячу и одну возможностей, но они ими не воспользовались. Нина, они сами захотели, чтобы именно так сложилась их жизнь. Прекрати убиваться.

— Да, но как мне теперь жить с этим? Моя дочь и старик… тем более, я не верю, что всё в здоровье у него до конца выправится после аварии.

— Отпусти ситуацию и живи. Просто живи. Иначе ты можешь заболеть, а это куда страшнее. Подумай о себе хоть немного. Как я поняла, у тебя с мужем всё плохо?

Нина снова опускает глаза. Не хочет признаваться. Она только, видимо, пьяной будучи такая решительная, а когда трезвая, стыдно, скорее всего.

— Почему не уходишь от мужа, Нина, если так плохо живёшь?

— А куда мне идти? Это у вас дом полна коробочка. Квартиры, и не одна, а у меня… что у меня есть? Ничего нет. Квартира мужа, ничего не нажили толком. Пока не решилась уходить в никуда. Не такая я решительная, как ты, Альбинка.

Я не хочу обсуждать с ней свой характер, у меня тоже в душе бушевал пожар.

Встаю, иду в коридор и через пять минут нахожу связку ключей. Ключей от квартиры, с которой всё началось для нашей семьи так недавно и одновременно так давно. Пролетело это время мгновением и, кажется, теперь, словно вся эта история не со мной случилась, не мной переживалась, не я плакала много, долго, сильно, навзрыд.

Не я собирала каждый раз себя в кучу и заставляла вставать с кровати, когда хотелось клубком свернуться, и чтобы только спать, спать, спать.

— На, — протягиваю ей ключи от Ладиной квартиры. — Лада там жить не хочет, я тем более, ты можешь начать новую жизнь. Я даю тебе реальный шанс стать счастливой, если ты действительно несчастлива в своём браке. Но тебе там лучше не жить, там… твоя дочь встречалась с моим мужем, сама знаешь. Лада позволит тебе её сдать, она ей не нужна. Дочь выпишет доверенность, и на эти деньги у тебя будет возможность снять себе жильё.

— Альбина, — Нина не скрывает своего удивления. — Ты правда позволишь мне это?

— Конечно, почему нет, — пожимаю плечами. — Главное, прекрати гробить свою жизнь. Просыпаться с мыслью каждый день, что ты ненавидишь того, кто рядом, на мой взгляд, нет страшнее наказания в браке для человека.

— Да, так и есть, — смахивает слёзы. — Я сначала думала, что важно, чтобы мужчина любил, а сама ты потом как-нибудь. Но я ошиблась. Спасибо тебе. А ты теперь что делать будешь? —замечаю, как крепко она сжимает ключи в своей ладони.

— Уеду. Мне здесь больше делать нечего. У меня огромные планы на эту жизнь. Теперь совершенно точно лучшее только впереди.

— Прости меня… Ты, наверное, не веришь мне, но всё-таки я сожалею.

— Забудь и живи дальше! Я отпустила прошлое. Мне там места нет. Я хочу жить дальше. И желательно счастливо. Попробуй сделать то же самое.

Думаю, это наша последняя встреча с моей подругой. Я мысленно прощаюсь не только со своим мужем, но и с Ниной.

Из прошлого в моей жизни остаётся только три человека: Лада, моя внучка и мой будущий зять. Остальным там места больше нет.