Измена. Няня для мужа

Глава 9

— Какие отношения у вас складывались с сестрой вашего мужа? — спросила судья.

Я пожала плечами.

— Сперва она меня не замечала, когда я была няней, — я задумалась, — будто меня и не существует. Когда мы поженились с Эксалем, она стала меня ненавидеть. Всё.

— Она так со всеми общается, — поддакнул Роб, — зайдёт скоро как свидетель, и вы сразу поймете.

— Карина сложный человек с таким же характером, — кивнул муж, — однако следует учитывать, что на неё негативно воздействует её муж. Те разговоры о деньгах каждый раз провоцировал он, я в этом убежден. Сестре всегда было не до таких… мыслей.

Он всё ещё внимательно смотрел на меня. Наблюдал так же внимательно, как когда я рассказывала. Я боялась сказать что-то не так, когда он был таким.

— У меня уже есть выводы для вас истец, — неожиданно произнесла судья, — я могу сказать их, не дослушав истории.

— Снова выдадите что-то на эмоциях? — едко усмехнулся Эксаль, — мы это уже проходили. И если вы промолчали, значит приняли тот факт, что были неправы.

Женщина было открыла рот, как её остановил Роб.

— Я видел, что происходило с тобой за эти две недели, — обратился он к Эксалю, — и меня реально бесило то, как ты поступаешь. Что с Инес, хотя она заслужила. Что с Дол, — он поймал на себе его злющий взгляд, — но я понимаю, что для тебя сейчас рушится то, что ты строил все эти годы. Так что… мой тебе совет — заткнись. Или контролируй слова, пока твоя жена не решила, что тот нервный психоз, который ты сейчас показываешь, вызван тем, что ты с кем-то шлялся и не хочешь признавать.

Я встала и вернулась к стойке. Они остались на креслах.

— А теперь посмотрите оба с моей стороны, — усмехнулся Эксаль, — у меня была няня.

Я не сдержала улыбку.

— У твоего сына была няня, — засмеялся Роб.

— К своим словам придерись! — рыкнул на него откровенно злой Эксаль, — так вот. Няня. За те два года, что она находилась в моём доме в этом статусе, я прошёл несколько стадий отношения к ней. Первая — ребёнок, который каким-то мифическим образом умеет возиться с ещё меньшими детьми. К ней у меня были жалость и лёгкий негатив. Я терпел её только потому, что она справлялась со своими задачами, но самым главным было то, что она нравилась впервые отвлекшейся от меня маме, — он усмехнулся, — моя испорченная по её мнению жизнь резко ушла на второй план, скрывшись за спинкой неуверенной и влюблённой в меня девочки. Вторая стадия мучала меня целых полгода. Не переживайте, мы ещё дойдём до неё в рассказе моей жены, но я скажу обтекаемо: тот вечер, когда приезжала Карина, стал чем-то вроде грани, которую вся наша семья пересекла. Мама поняла, что почти семнадцатилетняя Долли вполне себе прекрасная невестка, Роб осознал, что мне лучше рассказать о том, что у меня есть весьма обидчивая поклонница, Инес принялась ревниво следить за каждым моим шагом, а я… — он как-то нервно рассмеялся, — первые полгода после дня рождения Долли я сводил всё в шутку, — он резко стал серьёзным, — после стало как-то не смешно. Когда тебе со всех сторон твердят только о конкретном человеке, сам начинаешь думать только о нём, — он сузил на мне глаза, — я старался свести всё в дружбу. Знали бы вы насколько я старался, — усмешка, — как вы поняли, у меня не получилось. Понятия не имею, но… хотя, знаете имею. Долли смогла бы пробраться в голову любого, кого она когда-либо видела. А я провёл с ней несколько лет в одной комнате. И третья стадия — я был уверен, что женюсь на ней в тот самый момент, когда она мило улыбнулась мне на свой восемнадцатый день рождения, — тяжёлый вздох, — быстро менялся я, но Долли делала это невероятно долго. То, что вы видите перед собой сейчас, ничто иначе как образец моих трудов. И я не идиот. Пытался отгородиться и воспринимать поведение членов моей семьи через призму принятия. Но нет. Моя мать решает всё хитростью и не видит чужого мнения, Роб суёт нос в любой вопрос, который кажется ему интересным, Карина слушает своего мужа-урода, а Долли верит в небылицы и любит пострадать. Вот и все выводы, — к Робу, — и я с чистой душой могу послать тебя сейчас к чёрту. Контролировать слова? — смешок, — эта маленькая бессовестная… стервозка, — он указал на меня, — не слушала меня две недели, убегала и… спёрла детей, — он пытался говорить мягко, — пока я как идиот бегал за ней, думая, как бы она не влипла в какую-нибудь историю похлеще, чем те, что приключались с ней в прошлом! Поэтому нет — я, чёрт тебя дери, не заткнусь, Роб. Я сделаю всё, чтобы она вернулась домой, поняла, насколько она успела на мне поездить, а после того, как до неё дойдёт, оборву каждый узелок, который успела затянуть на моей шее моя проклятая семья!

Я посмотрела на него круглыми глазами.

— Что, Долли? — ехидно улыбнулся он, — слёзки ты больше не пускаешь, бровки домиком стоят по другой причине. Начала улавливать мысль, что ты поступила поспешно? Попа чувствует, что я злюсь?

Я возмущенно отвернулась, залившись краской.

— Истец? — позвала меня судья.

Я помотала головой.

— Он такой же хитрый, как Альба, поэтому нет. Я всё ещё ему не верю и… — выдохнула, — понимаете, ваша честь, это он сейчас так начал считать. А когда ему то же самое говорила я, то он только посмеивался. И… теперь ему стало не смешно. Вот, — повернулась к мужу, — это у тебя должно всё… чувствовать.

Эксаль расплылся в улыбке.

— Я две недели к тебе не прикасался, — промурчал он, — и чувствую всё более чем усердно и… горячо.

Отвернулась я резко.

— Истец, вернёмся к повествованию, — прокашлялась судья, — долго там ещё до вашей свадьбы?

Я помотала головой. И продолжила:

«Мне исполнилось семнадцать.

Ещё лет пять назад я мечтала, что в этот день всё резко изменится. Все девушки, наверное, мечтают, что их спасёт принц. Вот и я… и в моей истории был принц. Только он был не мой.

— Доброе утро, — вышла на кухню я.

Сегодня мама встала раньше. Я специально попросила её купить торт. Нет, такого для меня никогда не было — иногда меня даже забывали поздравить, но тут всё должно было быть по-другому. Я же теперь платила за этот торт, значит достойна хоть кусочка, да?

— Почему ты еще дома? — что-то резала на столе мама.

Я нахмурилась.

— За мной заедут позже из-за дня рождения, — села рядом с ней, — помочь?

— Сама справлюсь, — она отмахнулась от меня.

Я всё ещё смотрела на неё с надеждой. Мы же договаривались. Я даже торт себе выбрала, чтобы ей не пришлось.

— П-понятно, — моё лицо стянуло вниз.

Она была тем, кто точно не станет устраивать сюрпризы. От этого было как-то совсем неприятно внутри. Что-то будто скулило. Так и мелькала мысль, что сколько бы я не старалась, хорошей для неё мне никогда не стать.

— Есть будешь? — неожиданно спросила она.

Я помотала головой, пусть улыбку и не сдержала. Это оно, да? Сейчас? Мама отвернулась к плите.

— Если ты скалишься по поводу торта, то можешь и не надеяться — я отдала все оставшиеся деньги твоему брату. Он снова нашёл себе девушку, и они ушли на квартиру. Он, знаешь ли, не думал даже баловаться, как ты! Так что… ему нужнее, поняла?

Сердце упало вниз.

— Пабло уже третий раз с кем-то уходит за месяц, — прошептала я, — тратит всё, что ты дала и возвращается ни с чем, а я… у меня никогда не было н-ничего, к-кроме конфет от папы в десять, а-а он… — по щекам хлынули слёзы, — й-я даже сама эти деньги заработала! А он их просто проп-пьёт, ты же знаешь…

— Взрослая стала? Решать за меня будешь? — подпёрла бока руками мама, — нефиг было трепаться на всякую ерунду! Чем тебе старые ботинки не угодили у Агаты?

Я шмыгнула носом.

— Э-это ещё мои б-ботинки были и…и они ей маленькие, — я закрыла рот рукой.

Мне было адски обидно. Никогда так сильно не было. Даже голова заболела от того, как я сжимала зубы.

— И ты бы их всё равно Пабу отдала, — прошептала я, — потому что ему всегда нужнее было. Ты ему столько всего прощала, — я стерла слёзы и кивнула, — а я всегда была не такой, как надо.

Сглотнула вязкий ком в горле.

— Зато ты у нас всегда бедная и несчастная! — всплеснула руками она, — и без торта переживешь! Иди давай… приехали за тобой!

Я кивнула, встала и… что-то во мне будто оборвалось:

— Там, где я работаю, в прошлом месяце уволилась няня на ночь, — снова кивнула, — так что теперь я буду оставаться там, — мне вдруг стало легче, — не всегда, но несколько раз в неделю. Мне будут платить больше, — под блеснувший взгляд мамы, — но отныне я не отдам тебе и цента, — я усмехнулась, — сама буду покупать всё младшим, но ни ты, ни Пабло больше ничего не получите.

Я направилась в сторону выхода.

— Я вложила в тебя кучу денег за всё детство! — она крикнула мне вслед, — ты мне всё отдашь, собака!

Я развернулась, снова стёрла слезы и рассмеялась:

— Какие деньги ты в меня вкладывала? — я шагнула на неё, отчего она начала пятиться, — те, что давал папа? Да, можешь не врать. Я теперь знаю. Я позвонила ему, и он всё рассказал. Он до пятнадцати лет платил тебе за меня деньги. За меня и за Паба. Ему ты тоже не сказала, да? — я нахмурилась, — а после того, как ты в мои пятнадцать рассказала мне, какой папа козёл, я высказала это ему! А я ещё думала, почему он влепил мне по лицу! — мне было смешно, — ты врала всё время! Ты на меня вообще ничего не тратила! Я всегда донашивала за Пабло, — смешок, — за твоим любимым сынком, которому всегда всё нужно! А мне?! Мне не нужно, мама? Я тебе не дочь?!

— Д-долорес… — она была в ужасе.

— И сейчас брату тоже было нужнее, чем мне, — я выдохнула, — не хочу тебя расстраивать, но когда я вчера ехала домой, он выходил из бара на одной из улиц, — я хмыкнула, — он пропьёт эти деньги, а тебе скажет, что они с его новой девушкой не ужились, — я развела руками, — теперь ты не беременна, — я кивнула, — и если честно, я поддерживаю папу в том, что это был не его ребенок. Я всё видела. Каждый раз, когда ты кого-то приводила. И не ври мне, — улыбка, — ребёнка нет, рука зажила, — хмык, — иди работай сама. От меня жди помощи только для трёх младших, — я взмахнула пальцем, — но я сама буду их одевать, так что тебе ничего не достанется.

Она сама начала стирать слёзы руками, пока я говорила. Но мне почему-то не было её жаль. Я хмыкнула и пошла на выход:

— Надейся теперь на любимого сыночка, — смешок, — он же у тебя такой хороший! — иронично.

И вышла из дома. Сегодня был дождь. Моросящий, мелкий и стучащий по крыше машины Роба.

— Знаешь, я ехал к тебе с песней, но судя по твоему лицу, она тут лишняя, — кисло улыбнулся мне водитель.

Я улыбнулась сквозь слёзы.

— Нет уж, — протерла лицо пальцами, — пой, если собрался.

«С днем рожденья тебя!» в исполнении Роба была смешной. Он совсем не умел петь, но старался как мог. Я хихикала сквозь слёзы.

— Подарок от нас с Ниной в бардачке, — улыбался мужчина.

— П-подарок? — не поверила я, — мне?!

Роб кивнул.

— Открывай быстрее, я хочу видеть твоё лицо, — он повернул, — Нина очень сильно переживает, понравится ли тебе, поэтому. М! Слушай, ты не против, если я позвоню ей, чтобы она всё видела? Это очень важно для неё.

Я помотала головой, раскидав капли по щекам. Меня поздравили и…и… подарок! Мне!

Мужчина натыкал что-то у себя в телефоне. На экране появилось круглое лицо девушки с горящими глазами.

— Какая ты милая! — первое, что сказала Нина, — ой, прости, Долли. Мы друг друга заочно знаем, поэтому я как-то заранее чувствую себя к-хм… близкой тебе. Ты не против?

Я помотала головой.

— Вы тоже очень красивая, — смутилась я.

Она широко улыбнулась.

— Открывай, — мигнули её глаза, — и никаких «вы».

Я смутилась сильнее.

— Нинос, она тебя боится, — хрюкнул Роб, — я, кстати, тоже.

Его жена расплылась в улыбке.

— Ты всех боишься, — хихикнула девушка.

Он отвлёкся от дороги на секунду, чтобы переглянуться с ней. И по его взгляду было сразу видно — он её очень сильно любит. Что бы не говорила Инес.

— Это?.. — протянула я, — что это? — распечатала коробочку я.

— Наушники, — объявила Нина, — чехольчик выбирала я. Мне в твоем возрасте очень нравилось всё цветочное и яркое. Тебе нравится?

Я вертела в руках футляр.

— Спасибо, — пробурчала я.

— Не понравилось? — испугалась Нина.

Я помотала головой.

— Это она еще про подарок Эксаля не узнала, — остановил нас двоих Роб, — вот когда увидит, то я передам тебе её обнимания.

Я округлила глаза.

— Он тоже мне что-то подарит? — не поверила.

Они оба заулыбались. Я покраснела.

— Спасибо ещё раз, — сказала для Нины, — ты… — я почти плакала, — это, если честно, мой первый подарок на день рождения.

И вообще. Мне только младшие картинки рисовали. А тут что-то даже купленное. Лично для меня.

— Когда у тебя день рождения? Я тебе тоже что-нибудь подарю, — догадалась я.

От этой мысли стало как-то совсем приятно.

— Через семь месяцев, — кивнула Нина, — я позову тебя на него, так что вручишь лично. И… Роб звал тебя к нам в гости, ты не хочешь?

Я опустила голову.

— Я думала, что он для вида, — пробурчала, — простите.

— Тогда я жду тебя на этой неделе, — воскликнула под улыбку Роба она, — и никаких «нет». С Робби и приедешь. Договорились?

Я кивнула. Она была хорошей. Таких людей не могло существовать рядом со мной.

— Тогда я отключаюсь и не мешаю кое-кому ворчливому следить за дорогой, — хихикнула она, — ещё раз с твоим днём, Долли. Не забывай, что мы тебя любим.

И она отключилась, оставив меня в очень странном состоянии.

— Наушники тебе точно пригодятся, когда Франко спит, — объяснил Роб, — кстати, ты согласилась оставаться в ночную смену?

Я кивнула, вертя в пальцах их с Ниной подарок.

— Интересно, где тогда планирует ночевать Эксаль? — хмыкнул Роб.

— Когда приезжала Карина, он спал в гамаке на террасе, — вспомнила я, — а я на диване, чтобы вставать к Франко.

Роберто покачал головой.

— Как… странно, — пробурчал он, — как будто комнат в их доме не хватает.

Я не поняла, к чему он это сказал, поэтому промолчала. Тем более мы уже въезжали в гараж.

— Может не хотел быть далеко от сына? — пожала плечами я, — и Инес иногда его зовет, чтобы он помог ей.

Но он никогда за всё время с ней не спал в той комнате. Наверное, не хотел ей мешать.

— Альба распланировала вечеринку на вечер, — вернул меня в разговор Роб, — есть желание сбежать?

Я помотала головой и выскочила из машины, чтобы оббежать её и обнять почти успевшего выйти водителя.

— Спасибо вам с Ниной, — шмыгнула носом я, — я и не надеялась, что у меня будут такие хорошие друзья!

Мужчина улыбался, как-то непонятно гладя меня по макушке.

— А я никогда не думал, что у меня будет друг младше меня в два раза, — усмехнулся он, — только представь, когда мне было семнадцать, ты только родилась.

— Какой ужас, — отлипла от него я, — ты очень старый.

Под его закатывание глаз я весело шагала в дом. По дороге не встретила ни единой души, что было странно. А вот в гостиной…

— С днём рождения! — хором, и бабах хлопушки мне в ухо!

Блестки и цветные бумажки оседали на голову и пол под хлопки ладошами. А я разглядывала улыбки всех, кто мог здесь собраться.

— Я, кажется, глухая на одно ухо теперь, — улыбнулась им.

В особенности Алехандро, который в меня метился, а теперь стоял с пустой коробкой.

— Вечером будет основной праздник! — радовалась Альба, — отметим все вместе, — она подбежала ко мне и сжала в объятьях, — но до этого мой подарок, — она оскалилась от счастья, — ты завтракала? Через полтора часа мы выезжаем к парикмахеру.

— Только если слезами она завтракала, — сел рядом с Эксалем Роб, — в такой день её тоже никто жалеть не стал.

Я показала ему кулак.

— Долли, подойди, — позвал меня Эксаль, пытаясь вытащить из рук Франко коробку, — кое-то успел её слегка погрызть и обмазать слюнями. За это прошу прощения.

Мне протянули…

— Это тот подарок к наушникам? — я обтёрла об себя коробку.

Роб хмыкнул.

— Я бы сказал наоборот, — хихикнул он.

— Ты уже всё растрепал, — закатил глаза Эксаль, — Долли, это нужно открыть. Пленка плотная, поэтому ножницы на столе.

Я справилась и зубами, вызвав на лицах улыбки.

— Телефон? — удивилась я, — это дорого, — закрыла и вернула Эксалю я, — я не возьму, но большое спасибо.

Мужчина удивлённо застыл, держа уже обсасывающего телефон Франко.

— Что значит не возьмёшь? — возмутилась Альба, — так нельзя, Долли.

Я помотала головой.

— Я видела рекламу по телевизору, — села между водителем и хозяином дома я, — у меня нет столько денег, чтобы заплатить за него. Он стоит больше моей зарплаты, а мне нужно ещё Робу отдать за…

— Так, — остановил меня Эксаль, — Долли, тебе известно такое понятие как «подарок»?

Я кивнула.

— Конечно, — смущенно посмотрела на него я, — у нас в школе собирали деньги на какие-то праздники, а после на них покупали подарки. Я пока ничего не отдала, но когда ты заплатишь мне зарплату, то обязательно отдам. Я же не знала, что мне кто-то что-то подарит.

Я казалась самой себе важной в этот момент. Вроде понятно рассказала.

Роб откинулся на спинку дивана со вздохом тяжести. Эксаль просто поднял брови на лоб.

— Подарки дарят безвозмездно, — решила объяснить мне Альба, — просто так. Ты никому ничего не должна за них, Долли. То, что было у тебя в школе, это…

— Покупка, — добавил Эксаль, — ты даешь деньги — тебе товар. Взаимовыгодный обмен. За подарки никто не платит. Поэтому держи, он твой.

Мне всучили телефон обратно. Франко это не понравилось — он даже переполз ко мне с рук отца. Я не знала, что делать.

— Ну же! — прошипела Альба, переводя взгляд с него на меня, — Роб, возьми Франко, Долли должна поблагодарить моего сына.

Эксаль нахмурился.

— Спасибо, — пробурчала я.

Мужчина кивнул.

— Подарок и в самом деле дорогой и нужный — Долли, разве он не стоит объятий? — пропела Альба.

Мой взгляд упал к полу. Щёки пылали.

— Мама, ты… — со смешком закатил глаза Эксаль, — я вполне рад словесной благодарности.

Он встал и пошёл к лестнице. Я тяжело дышала. Сердце колотилось так, будто сейчас выскочит из груди.

— Эксаль, — пропищала я, — вы… — я встала, всё ещё смотря вниз, — я… — все смотрели, пока я макушкой вперёд шла, видя лишь носки его обуви, — к-хм… простите, — головой в него я и врезалась.

А после… он оказался неожиданно крупнее, чем я его видела и представляла. Тёплый и твердый. И пах так по-мужски приятно, что… я даже прикрыла глаза на ту секунду, пока прижималась к нему, обхватив руками поверх рук. Он был самым приятным из всех, кого я когда-либо обнимала. Пусть боялась его я тогда сильнее, чем любила.

— Спасибо, — прошептала для него и тут же сбежала обратно на диван, чтобы сидеть там красным помидором.

С минуту все молчали. Пока не заговорил сам Эксаль:

— Мама, заканчивай провокации, — развернулся к лестнице и поднялся на второй этаж он.

Стоило ему скрыться, как Альба широко улыбнулась и пропела:

— Я только начала, милый сыночек, — она была счастлива, — а сейчас завтрак, Долли. Затем всё, что я распланировала в городе, и яркий весёлый день твоего рождения вечером. Роберто, отдай сына его испуганно слинявшему отцу и готовься к поездке. У нас сегодня целый день… веселья.

Она встала и ушла на кухню, чтобы продолжить болтать о чём-то уже там.

— Я… я что-то сделала не так? — спросила я у Роба, пока тот вставал.

Мужчина застыл и задумался.

— Мне правда было страшно принимать такой подарок, — я решила оправдаться, — чем я его заслужила? Тем более такой дорогой и… я очень не хочу, чтобы он подумал, что я какая-то не такая, что могу такие подарки… принимать.

Роб поджал губы.

— Он обиделся на меня, да? — не дала ему ответить, — можешь извиниться от меня, пожалуйста? Я не хотела, правда.

— Всё совсем не так, Долли, — сел обратно ко мне водитель, — понимаешь, у каждого в этой семье есть свои хитрые планы, которые они строят и пытаются реализовать, а ты… ты как-то удивительно быстро стала центром этих планов, — он покачал головой, — я поговорю с Эксалем. Так что не переживай ни из-за чего. Ты сделала всё как нужно. Это они давят на тебя со всех сторон.

Я медленно кивнула.

— Какой тогда план у Эксаля? — подняла глаза на мужчину я, — и что делать мне?

Роб задумался.

— Об этом я его и спрошу, — кивнул он, — а ещё попытаюсь сказать ему, что он поступил нехорошо, когда ушёл. Ты же не виновата, что у Альбы опять… странные вещи в голове копошатся.

Я не поняла что он имел в виду.

— Ему не понравилось, что я его обняла? — догадалась я, — он не хотел, а я к нему полезла и…

— Нет! — остановил меня Роберто, — тут скорее… чёрт! Долли, ты должна понять, что всё, что скажет тебе Альба про собственного сына, будет плохим. Вернее… оно будет примером, как делать нельзя. Ты ещё маленькая, а они все… идиоты. Вот. Поэтому не обращай внимания на то, что они себе на придумывали, радуйся дню рождения и… а я пошёл надаю по голове этому… — он встал, — да не мог он. Он же обещал!

С бурчанием об этом Роб ушёл наверх. А я осталась ждать Альбу и завтрак.

Через час мы выехали с Робом и Альбой, а вернулись только вечером. Уставшая я медленно плелась к столу и уже хотела лечь спать. Подарком женщины, кстати, было: одеть, накрасить меня и сделать со мной вообще всё, что возможно. Новое колючее и короткое платье и туфли на каблуках делали меня ещё более уставшей. Ещё мне было некомфортно от всего перечисленного, и ощущала я себя странно, но если Альба сказала, значит так было нужно.

— Ты не плоская?! — не верила своим глазам Инес, разглядывая меня.

Я помотала головой.

— Ты секунду назад умирала, — хихикнул Роб, глотая из стакана что-то спиртное.

Он успел сесть рядом, пока мы с Альбой переодевались наверху.

— Нет, ну тут моё почтение, — похлопала для свекрови Инес, — как ты с ней такое сделала?

Я пыталась ковылять на каблуках к стулу.

— Я только вынула наружу то, что было спрятано внутри, — помогла мне Альба, — результат впечатляет, не правда ли? Долли оказалась настолько… женственной!

Я пыталась ни на кого не смотреть, разглядывая свои странные накрашенные ногти под столом. Длинные. Как я теперь буду с Франко что-то делать?

— Ты мне как-то говорила, что накрась и меня — красавица получится, — хмыкнула Инес, — имея ввиду, что я самая страшная, кого ты когда-то видела.

Альба высокомерно подняла нос.

— Так и есть, — кивнула она, — но с Долли всё по-другому. Она от природы получилась красавицей.

Я натянула короткую юбку на бедро. Хоть немного.

— Спасибо, — в который раз сказала Альбе я.

— Ох, я так рада, что тебе понравилось, детка! — была счастлива женщина, — мы теперь с тобой каждый месяц будем так кататься, — она кивнула, — завтра сменю твой гардероб. Ты теперь уже совсем не ребенок, чтобы носить те вещи, поэтому нужно думать о том, как выглядеть… — она хихикнула, — аппетитно.

Эксаль подавился. Роб пытался держать лицо без смеха. Остальные… я краснела, Инес кривилась, а сама Альба горела идеей.

— Боюсь представить, что именно ты планируешь с ней делать, — медленно цедил вино из бокала Эксаль, — мама.

— Как обычно всё эгоцентрично вертится вокруг тебя! — фыркнула Инес, — я не грублю, если что. Но есть мысль, что всё это делается не ради тебя и твоего внимания, — смешок, — представляю какой это шок для вас двоих, но…

— Инес, — закатил глаза Роб, — обязательно всё портить?

— И в самом деле! — растянула губы в улыбке Альба, — разве я похожа на ту, кто будет подобным заниматься?

Я почти кивнула.

— Всё это ради юности! — всплеснула руками Альба, — красоты в конце концов. Вот, Долли, встретишь ты мальчика…

— Какого? — прошептала я, подняв на неё глаза.

— Какой тебе понравится, — кивнула женщина.

Я скосила глаза на сверлящего стену Эксаля. Он меня даже не заметил.

— Какая же ты у меня умница, Долли, — пропела Альба, — и мальчик у тебя будет… самый лучший. Нужно только подождать пока он… найдётся, — смешок, — и созреет.

Роб снова отпил из своего бокала.

— Не знаю, как вы, но я чувствую напряжение от такого, — он смотрел на меня, скривившись.

— Так сходи сними напряжение, — Инес усмехнулась, — с Ниной.

— Если это всё и в самом деле не ради… того, что мы с тобой обсуждали, мама, — поднялся Эксаль с Франко, — то не стану мешать. Инес?

Она тяжело встала следом.

— Выглядит так, будто это у тебя мысли хульные появились, — хмыкнула она и почти упала обратно.

Я успела схватить её за руку, пока остальные подбегали. А девушка сжала мои пальцы, захрипела и скатилась вниз, кривясь от боли. Наверх скулящую её нёс Эксаль, пока я с Франко плелась следом. Инес была бледнее обычного, почти белая, смотрела из-под ресниц и сжимала зубы.

— Ты вызвал вашего врача? — сел рядом со мной на диван Роб.

Он только хмурился. Не беспокоился, как Эксаль. А я натягивала юбку уже сидя на диване в углу.

— Это второй подобный приступ за две недели, — кивнул Эксаль, — зато она перестала отказываться от лекарств.

— Поздновато, — зевнул Роб, — ещё нужна моя помощь? Нина ждет.

Хозяин дома покачал головой.

— Сами справимся, — откинулся на диван он, — Долли, сходи переоденься. Твоя помощь точно не будет лишней в случае чего.

Я нашла в шкафу пижаму и пошла в соседнюю комнату, слушая то, о чём они говорили.

— Не надо, Эксаль, — наставительно говорил ему Роб, — серьёзно.

Тишина на несколько секунд.

— Похоже, будто я что-то собрался делать? — Эксаль.

— Вот и не делай, — пробурчал водитель, — и не смотри. Взгляд тебя выдаёт, а Альба радуется, что у неё выходит. Делай хотя бы назло матери, — их смешки, — а Долли и в самом деле маленькая, как бы она сейчас не выглядела.

— Может хватит? — Эксаль.

Тишина.

— Не только не делай, но и не думай, — продолжил Роб, — она не просто маленькая, но и…

— Я думаю только о том, что моей жене становится хуже! — рыкнул Эксаль, — от того, что ты бубнишь мне который день о ней, ничего не изменится! Это ты вкладываешь мне в голову мысли о ней! Чёрт! — он выругался.

— Ты отправил её переодеваться, Эксаль, — хмыкнул Роб, — весь вечер смотрел в стену, только не в её сторону. И только что солгал мне, что ни о ком не думаешь. Давай так: уволь её. Мы с Ниной поможем найти какую-нибудь хорошую работу. Она будет жить у нас какое-то время.

Смешок Эксаля. А после:

— Я не могу.

— Не можешь, или не хочешь? — Роберто.

— И то, и то.

— Оправдываешься? — водитель.

Тишина.

— А ты давишь на меня своей категоричностью, — Эксаль, — она только выбралась из того дерьма, которое называла домом, а ты хочешь, чтобы я толкнул её туда обратно?

— Оправдываешься, — тяжело вздохнул Роб, — скажи мне, что не сделаешь ничего тупого.

Он усмехнулся.

— Абстрагируюсь, забью и забуду, — поклялся Эксаль.

Пока я закрывала рот рукой, чтобы не закричать. Завизжать. Не сказать ничего.

— Как с Инес, — явно кивнул Роб.

Эксаль рассмеялся.

— Если бы! — всё ещё смех, — с ней… — он вдруг замолчал, — чёрт.

— Врач приехал! — вошла в ту комнату Альба, — где Долли?

Я успела переодеться в ту самую секунду, когда она вошла в комнату, где я была.

— Вот этой жидкостью смывать макияж, — сунула в руки мне бутылку она, — на днях съездим докупим тебе ещё по мелочи. Хм… что-то случилось? Что у тебя с лицом?

Я помотала головой.

— Спасибо, — широко улыбнулась ей.

Альба приподняла бровь и задумчиво кивнула.

— Надень другую пижаму, — сунула голову в шкаф она, — вот эту. И бельё сними.

Я закашлялась.

— Что? — прошептала я.

— Ты же не тупая, Долли, — язвительно хмыкнула она, — я заметила, что ты почти всегда делаешь вид, будир ничего не понимаешь, — она помогла мне расстегнуть пуговки на рубашке, — так что заканчивай «чтокать», краснеть и вредничать. Пижама, никакого белья и мой весьма нервный сын, которому нужно куда-то деть свою… нервность. Давай!

Я помотала головой в страхе.

— Почему? — она резко стала обратно милой, — тебе семнадцать, ты влюблена в него, он ещё пока отрицает, но тоже к тебе неравнодушен. Что не так? Представь на его месте любого обычно мальчика из школы или… ещё откуда-нибудь, с которым ты дружила. Ничего сложного.

Всё было сложно.

— Я ни с кем не дружила, — прошептала для неё.

Альба скривилась.

— Такие мысли у меня тоже были, — пробурчала она, — ладно. Так даже лучше, — она кивнула, — переоденься, но делай так, как делала раньше. Вариант со скромной девственницей даже лучше того, что я придумала. Всё. Я спущусь, Роберто уезжает домой, Инес… может сегодня нам повезет? — она улыбнулась, — может тогда быстрее сдастся тебе? Было бы прекрасно. Так, — она задумалась, — я пошла. Да, кстати, постарайся хоть немного с ним поговорить. Не сиди молча в углу.

И она вышла. А я осталась стоять с волнующимися бабочками в животе.

— Ладно, — переоделась я.

— Врач уехал, — не стал смотреть на меня сверлящий сужеными глазами телевизор Эксаль, — она уснула сразу после того, как ей вкололи обезболивающее. Всё обошлось, Долли.

Я кивнула, оглядела дремлющего Франко и взяла со стола коробку с телефоном.

— Я… можно вас попросить объяснить мне как что здесь работает? — села на другой конец дивана я.

Я же привыкла играть с ним в карты и болтать. Что тогда случилось сейчас? Даже говорить было тяжело.

— Конечно, — кисло улыбнулся он, — можно мне? — он протянул руку к коробке.

Мне пришлось сесть ближе. Пока он что-то нажимал на экране, в моей голове были странные мысли. Странные и совсем неуютные.

— Простите за то, что сегодня утром было, — напомнила ему, — я больше не буду вас обнимать.

Эксаль завис.

— Вам было неприятно, а я… — продолжила.

— Мне не было неприятно, — как-то быстро ответил он.

И скривился. Я поджала губы.

— Какой пароль тебе поставить? — через минуту спросил он.

Я пожала плечами.

— Давайте без него, — выдохнула я, — тогда я могу обнимать вас как друга? — я была полностью красной, — как Роба.

Мужчина кивнул.

— Мы уже давно с тобой друзья, Долли, — расслабился он.

— Роб разрешает говорить с ним на «ты», — вырвалось у меня, — а вы нет. Хотя он старше.

Он прикрыл на несколько секунд глаза. Будто собирался с мыслями.

— Ладно, — посмотрел на меня прямо он, — «ты», так «ты». В таком случае, — смешок от него, — если мы друзья, Долли. Что тебе всуропила моя мама? Что ты сейчас должна делать? — он подался ближе ко мне, — друзья же не лгут.

Сердце, казалось, выпрыгнет из груди. Он был очень близко. Его лицо было на расстоянии тридцати сантиметров от меня. Дыхание сбивалось, а мысли разбегались. Я могла только смотреть ему в глаза.

— Вы мне… — тяжело дышала я, — ты мне не нравишься в том смысле, в котором говорила она, поэтому я не стала ей что-то говорить, но и делать не буду! — выпалила на одном дыхании.

От лжи сгорали те самые бабочки в животе. А Эксаль снова замер, внимательно разглядывая моё лицо и сжимая челюсти, а после кивнул, хмыкнул и отсел.

— А..? — начал было он, потом закрыл рот, отсел ещё дальше и задумчиво откинулся на спинку дивана, — ладно, Долли. Я понял тебя.

Сердце пронзила игла. Мне казалось, что я не могу дышать. Зачем я сказала ему эту чушь?!

— Я тебя обидела? — разлепила губы.

Эксаль усмехнулся.

— Конечно же нет, — он махнул мне рукой, — иди ближе, буду показывать тебе работу твоего нового телефона. И наушники не забудь. Я сразу подключу.

Я соскочила с дивана, взяла со стола нужное, а после почти упала рядом с ним, уткнувшись носом в экран.

— Долли, — он скривился от моей шумной радости, — будь… аккуратнее.

Я широко улыбнулась, чувствуя себя странно легче, а после… он всё ещё был твердым и теплым. Но теперь каким-то более привычным. Не таким страшным, как сегодня с утра.

— Спасибо за всё, — улыбалась ему, сжимая его плечи руками я, — ещё раз. Ты оказался ещё лучше, чем я себе представляла.

Эксаль выдохнул.

— М-да, — кивнул он, — я так и понял.

А я поняла, насколько меня напугали те слова Альбы в той комнате. Как же мне было страшно даже думать о таком! Я могла представить себе то, как он может меня… поцеловать, но никак не то, о чём прямо сказала женщина. Я никогда не держала никого за руку, думая, что он мой парень, а она мне сказала сделать такое. И ещё эти слова самого Эксаля. Стоило мне сказать ему ту глупость, которую я сморозила, как с души что-то свалилось. Стало противнее от самой себя, но проще — теперь я ближе к нему. Но так, как хотела сама, а не остальные».