Изумрудный трон

Глава 18. Сциллитум

Барьер, окружавший сциллитумную рощу, располагался к северу от Забрасина. Он представлял собой высокие стены, цепью окружавшие лесной массив, где добывали драгоценный минерал (или древесину, как говорил Джаркат), и смыкавшиеся на сторожевой крепости, где располагались казармы и квартира Теурга. На дороге, которая соединяла город и крепость, не было никого, кроме Гирема, Рензама и сопровождавшего их капитана по имени Фаврий. Солдат помалкивал, видимо, благоразумно считая, что не стоит лишний раз возбуждать старшего Ректа. Лицо рефраманта напоминало на грозовую тучу. Причина этого была очевидна, и, покачиваясь на спине Гарапаса, он перебирал в уме семьи, которые могли носить герб в виде льва и нимба.

— Это была Ювалия Дастейн, верно? — тихо спросил юноша у отца.

— Что?

— Ту женщину с золотыми волосами зовут Ювалия?

— Да.

— И давно вы знакомы?

— Зачем тебе знать подробности моей личной жизни?

Гирем подавил раздражение.

— Потому что я твой сын. Мы должны быть связаны чем-то ещё, кроме крови, — он поморщился, осознав ошибку. — Мы должны быть связаны хотя бы чем-то. Какая же мы тогда семья?

Рензам посмотрел на него с одобрительным удивлением. Потом фыркнул.

— Десять лет назад её дядя, Кевран, напал на крепость наших союзников. Напал, как подлый стервятник, когда у Хлоев был бедный урожай и слабая армия. Я и Алан пришли к ним на помощь. Кевран погиб. Все обрадовались, даже брат Кеврана, Джоталион. Все, кроме Ювалии. Оказалось, что она была его любимой племянницей. Это демонически странно, что у Кеврана мог быть кто-то любимый. Но не важно. С тех пор мы перестали общаться.

В голове Гирема вспыхнула догадка. Он понял.

— Так значит, это её письмо ты читал в тот день?

Рензам посмотрел в сторону.

— Капитан, чего от нас ждёт Камелия?

— Я думаю, она не уверена в том, что грабители больше не вернутся, и хочет перестраховаться.

— Два рефраманта ничего не сделают там, где спасовал Теург. На что она надеется — что мы заслоним её задницу своими?

Фаврий поднял брови.

— Этой ночью леди Камелии не было возле Барьера.

— Тогда всё понятно. Сколько было грабителей?

— Шесть или семь. Точнее никто не скажет. Они появились в полночь, во время смены патрулей. Выгадали окно, пробили брешь в стене, а затем быстро прокрались в саму рощу. Наши ребята пытались их остановить, но даже у них получилось самое большее ранить пару врагов. Драться эти ублюдки точно умеют.

— Им известны время смены патрулей и место, где хранят сциллитум, — Гирем пригнул голову, когда они один за другим въезжали в крошечные ворота крепости. — Может быть, у них есть шпионы среди охранников или рабочих?

Капитан пожал плечами. Они выехали из тоннеля, и оказались во внутреннем дворе. Навстречу вышла светловолосая девушка в простых рабочих штанах, заправленных в огромные грязные сапоги, светлой рубашке и надетой поверх красной тунике с закатанными рукавами. Волосы, завязанные в пучок на затылке, немного распустились, и теперь торчали в стороны. На миловидном лице запечатлелся румянец. Судя потому, как тяжело вздымалась её грудь, девушка либо совсем недавно бегала, либо орала, либо делала и то и другое.

— Надеюсь, у вас хороший день, дивайн Рензам, потому что у меня он отвратительный.

— Здравствуй, Теург.

— А пиететом природа вас не наградила, да?

— Мы ничем не отличаемся. Тебя просто благословили боги.

Камелия коротко рассмеялась. Гирем заинтересованно посмотрел на неё. Девушка казалась обычной простолюдинкой, но в её присутствии он почувствовал, что покрывается гусиной кожей, а волоски на руках встают дыбом. По спине пробежал холодок.

«Как будто она поддерживает какое-то заклинание».

Рензам подался вперёд.

— Как тебе удалось так быстро узнать о нашем появлении?

— Да ладно, неужели ты думал, что после сожжения того несчастного, слухи не распространятся? К тому же, у меня повсюду есть уши и глаза, — девушка подвигала бровями. — Давайте съездим к месту прорыва. Я его ещё не осматривала.

Повинуясь её небрежному жесту, конюхи подвели свежую лошадь. Вскочив в седло, Камелия поманила Гирема и Рензама за собой, и пустила животное шагом. Всадники проехали сквозь вторые ворота, расположенные напротив первых, и потрусили по широкой дороге, терявшейся серди полей. Вдали, в паре миль от них, темнела сциллитумная роща.

— Меня здесь не было этой ночью. Стоило отлучиться по делам, как тут же нашлись какие-то умники, которые пробили стену и украли самые крупные заготовки. Довольно странно, ведь возле каждой рощи имеются обрабатывающие мастерские и склады хранения готовых кристаллов.

— Может, они умеют его обрабатывать? — предположил Рензам.

— Или он нужен им не для рефракторов, — добавил Гирем.

Камелия подняла бровь.

— Не приложу ума, для чего могут понадобиться такие большие куски сциллитума.

Они съехали с дороги в поле и направились к ближайшему участку высокой серой стены, в котором зияла сквозная дыра.

— Так всё же, Камелия, зачем мы тебе нужны? Что мы можем сделать такого, чего не можешь сделать ты?

— Ничего, — пожала плечами девушка. — Но я считаю, что главная причина того, что нас ограбили — это высокомерие сержанта Хескина. Он думал, что сотни Горнилодонов достаточно, чтобы никому не пришло и мысли напасть на Барьер. Он поплатился за это. Подобные ошибки допустимы для какого-нибудь пахаря. Ошибки, допущенные сержантом, привели к крупнейшей краже сциллитума за последний век. Ошибки, допущенные Теургом, могут привести к краху страны. Вот почему я хочу, чтобы вы были рядом в течение этих пары дней, на случай, если грабители решат напасть снова.

— Исключено. У нас есть другие дела.

— Я вам неплохо заплачу, если вы согласитесь провести здесь ночь.

— Мы рискнём своими жизнями, — услышав эту фразу отца, Гирем едва не поперхнулся.

— А с каких пор знаменитый Рензам Рект боится рисковать своей жизнью? — Камелия сняла слова с его языка.

Рензам посмотрел на него. Юноша развёл руками.

— Это интереснее, чем торчать в таверне. К тому же, я бы хотел взглянуть на сциллитумную рощу.

— Вот и отлично, — Камелия хлопнула в ладоши и подмигнула мужчине. — Брось, этой ночью может ничего не произойти.

— Демон меня забери, я об этом пожалею, — Рензам недовольно посмотрел на девушку. — Ладно, что у нас тут?

Они подобрались вплотную к отверстию в стене. Вблизи она выглядела куда больше, достигая пяти метров высоту и пяти в ширину. Проход охраняло несколько десятков человек — горнилодоны и обычные солдаты. Увидев всадников, они умолкли и расступились. Камелия спешилась, бросила поводья ближайшему человеку и, уперев руки в боки, присвистнула. Потом обернулась, посмотрев на Рензама, который стоял позади и оглядывал серую гранитную стену.

— Ну как вам?

Шурша травой, мужчина подошёл к краю дыры и осторожно коснулся её рукавом робы.

— Края оплавлены, но это не огонь. С помощью рефрактора такого отверстия огнём не создать.

Камелия стала рядом и погладила ладонью изогнутую стену.

— Возможно, молния. Если использовать сопротивляемость всего сциллитума, что есть в рефракторе.

— Сомневаюсь, — Рензам скрестил на груди руки. — Это вам не ствол дерева и не полуметровая ямка. Больше напоминает работу рефрактора или вообще что-то из арсенала инжинариев. Взрывалка или свистулька, например.

— Дивайн Рензам, вы неправы! — раздался позади звонкий женский голос.

Рензам чертыхнулся и с шипением проглотил ругательство. Обернувшись, Гирем тихо засмеялся. К ним неспешно ехали золотоволосая женщина и молодой мужчина, тот самый, что помог ей удержать равновесие возле кареты. Далеко позади медленно бежали стражники. Видимо, гости проехали внутрь Барьера без приглашения.

— Ювалия, — глаза Камелии превратились в щёлочки. — Какого демона ты здесь забыла?

— Камелия, — передразнив девушку, женщина спрыгнула с лошади и тряхнула роскошными локонами. — Меня навестил сам джустикарий Кабреге и попросил проведать твоё самочувствие. Не каждый день из-под твоего носа крадут сциллитум, верно?

— Отзывчивость не числится среди твоих добродетелей, Ювалия. К тому же у меня уже есть помощники.

— Эти-то хмурые тучки? Рензамом можно выдавливать слёзы. А этот, — женщина смерила взглядом Гирема, — вроде повеселее. Плохо воспитываешь сыновей, Рензам.

— Попридержи язык, стерва, — рыкнул отец и умолк, словно не в силах сказать что-то ещё.

Ювалия подошла к ним, неотрывно глядя лучистыми глазами на мужчину. Тот ещё сильнее свёл руки на груди и вздёрнул подбородок. Остановившись подле него, она показала рукой на своего спутника.

— Это мой сын, Бавалор. Он будущий Пророк.

Молодой мужчина кашлянул и смущённо улыбнулся.

— Мам, перестань. Вдруг среди претендентов окажется кто-то более достойный.

Ювалия втиснулась между Камелией и Рензамом, выглядя на фоне последнего невероятно маленькой, несмотря на свой рост.

— Да, милая моя, ты в кое-то веки права. Это, несомненно, результат попадания молнии. Если некоторые сомневаются, я могу привести доказательства.

— Мне вообще наплевать. Какая разница, что именно это было? Два Теурга легко справятся с тысячной армией, — Рензам развернулся и пошёл к лошади. — Эта женщина принесёт тебе больше пользы, чем мы. Поехали, сын.

— Подождите! — отчаянно воскликнула Камелия. — Чем больше светлых голов, тем лучше!

«Бедная Ювалия, чем же она умудрилась насолить им обоим, если отец хочет от неё сбежать, а Камелия боится остаться наедине?»

— Моей хватит, — Ювалия раздражённо посмотрела на спину Рензаму. — Эй, дивайн Рензам, смотрите под ноги, когда будете драпать отсюда, а то выйдет тот же конфуз, что и в прошлый раз!

— А вы посмотрите на себя в зеркало, тогда поймёте, почему все от вас драпают!

— Прекрасно! — Ювалия повернулась лицом к стене и подняла перед собой руки. — Отойдите!

Все отбежали к дороге, а Гирем с лошадьми — ещё дальше. Несколько мгновений он соображал, что собирается делать Теург. Мысль отвернуться и зажмуриться пришла слишком поздно.

Мир разорвала ослепительная золотая вспышка. Оглушительный резкий грохот отозвался в ушах острой болью, и земля ударила Гирему в ноги, выбив из груди воздух и повалив навзничь. Животные разом завалились на бок, захлёбываясь ржанием.

Гирем медленно встал на четвереньки и помотал головой. В ушах звенело, но мало-помалу слух возвращался. По телу одна за другой пробегали волны остаточной дрожи, более сильные, чем при обычном использовании рефрамантии. Солдаты, отец, Бавалор, даже сама Ювалия точно также поднимались с земли, шатаясь и потряхивая головами.

Гирем утёр заслезившиеся глаза и посмотрел на стену. Молния угодила в землю, разорвав её на части и оставив на месте дыры проём шириной в пятнадцать метров, края которого медленно сочились расплавленным камнем. Белая раскалённая жидкость скапливалась в образованной яме глубиной с человеческий рост.

— Видите?! — довольно крикнула Ювалия, вытряхивая из густых волос мелкие осколки и пыль. — Тот же эффект!

— Оригинал был куда меньше и имел форму окружности! — вскричала Камелия, утирая со лба пыль. — А ты просто снесла кусок стены!

— Я не виновата! Могли бы просто поверить мне на слово, без драматических сцен!

Рензам хрипло рассмеялся.

— Что?! — резко повернулись к нему женщины.

Мужчина провёл ладонью по бороде, не скрывая ухмылки.

— Вы, Теурги, всегда забиваете гвозди боевым молотом? И кто теперь будет восстанавливать стену?

Женщины враждебно посмотрели друг на друга.

— Ты хозяйка — тебе и прибираться в доме.

— Ну, уж нет — я не просила тебя её сносить! Как вообще Хескин впустил тебя внутрь? Видать, мало я его била.

Пока два Теурга препирались, Бавалор стал рядом с Гиремом, посмеиваясь. Сын Ювалии на вид был едва ли старше юноши. От его ладно скроенных одежд и чистого лица распространялся крепкий запах духов.

«Похоже, он тщательно следит за собой».

— Гирем.

— Рад познакомиться. Наши семьи не очень дружны, верно?

— Это точно. Но мы-то не они, да?

— Точно, — Бавалор с облегчением улыбнулся и мельком посмотрел на мать, которая спорила с Камелией. — Я хочу сказать за всех Дастейнов. Мне стыдно за деда Кеврана. Он был не прав, пытаясь отобрать чужие земли. Когда я стану главой семьи, то не повторю его ошибок.

Он протянул руку.

— Рад это слышать, — Гирем ответил рукопожатием. — Старые разногласия должны принадлежать прошлому.

— Сын! — каркнул Рензам. — Представляешь, они не способны сотворить даже песчинки.

— Как и ты, Рензам, — заметила Ювалия. — Не задирай нос, а лучше помоги восстановить стену.

— Сын…

Гирем поморщился.

— Думаю, будет дешевле нанять каменщиков.

— Камелия заплатит, верно?

Девушка кисло кивнула.

Вздохнув, Гирем извлёк из-за пояса Вишнёвые Оковы. Щёлкнул предохранительный рычаг, вделанный в специальный паз в древке. Фокусатор вспыхнул мягким салатовым светом, который пульсировал в такт биению его сердца. Рефрактор тихо загудел. Гирем поднял его перед собой, указывая на разрушенную стену.

«Дронг».

По земле прошла короткая волна дрожи, и в воздух выбросились фонтаны пыли. С утробным скрежетом и рокотом на месте отверстия встал вертикальный пласт из спрессованной земли. Пришла пора придать камню нужную форму.

«Дакхан Денар».

Гирем начал изменять облик пласта в сознании, и повинуясь ему, тот начал меняться в реальности, расширяясь и утолщаясь, и мало-помалу принимая вид отсутствовавшего куска стены, почти неотличимый от оригинала. Обычные Слова, те, что влекли за собой один определённый результат, например, вызов каменной стены или огненной струи, юноша использовал естественно, словно дыхание — сказались годы практики. Слово же управления элементальной формой требовало большей концентрации. Кроме того, сциллитум в рефракторе повреждался куда быстрее, испытывая большие нагрузки.

Наконец, края стен срослись, линии схождения исчезли, и фокусатор потух. Пропуская через себя энергию, сциллитум рассыпался пылью. Гирем щёлкнул предохранителем и опустил жезл, чувствуя себя посвежевшим. Использование земляной магии всегда бодрило, словно запах свежескошенной травы. Пока пыль оседала, он наслаждался своей работой.

— Недурно, — Ювалия ткнула Рензама локтём в живот и кивнула Камелии. — Мы закончили?

— Да. Теперь осмотрим место кражи.

Гирем не знал, чего ожидать по прибытии в сциллитумную рощу. Сотен рабов, гнущих спину под ударами плетей, как на южном взморье? После Дороги Пепла казалось, что ничего иного ждать не стоит, однако люди, которые шли им навстречу по дороге, казались вполне приличными с виду горожанами. На них была надета рабочая форма, покрытая древесной стружкой и сиреневой пылью. Каждый нёс в руках вёдра и плотницкие инструменты. На лицах не было отпечатка безразличия или страха. Всадников они приветствовали с большим почтением, но без раболепия.

Он сказал об этом девушке, которая ехала рядом.

— Мы не принимаем к себе кого попало. Вчерашние пьяницы, воры и прочее отребье сразу отсеивается. Рыбакам с пахарями сюда тоже не попасть, как и ткачам или менестрелям. Зато плотникам, столярам и камнетёсам мы рады — они всегда в цене.

— И вы им платите?

— Конечно. Здесь они получают втрое больше, чем на предыдущей работе. Мы не стремимся поощрять воровство. Работникам выделяются жилые помещения в крепости. Они живут не хуже представителей среднего класса — мелких торговцев и ремесленников.

Гирем скептически скривил губы.

— Среди десятка людей всегда найдётся хотя бы один вор, у которого это в крови. Такое не выбьешь золотом, только розгами.

Камелия покачала головой.

— По завершению дня все сдают рабочую одежду и переодеваются в обычную. Стража проверяет каждого с ног до головы, и даже глубже…. Эй, Лардозо!

Немолодой мужчина, шедший навстречу, направился к девушке. В руках он сжимал толстенный журнал. Теург остановилась.

— Скажи, откуда именно украли заготовки?

— Добрый день, госпожа. Их стащили с временного склада на новом месторождении. Вон там, — судя по имени, уроженец Виноградного Изгиба указал книгой куда-то вглубь рощи.

— Хорошо. Я хочу, чтобы ты проверил, кто из наших бригадных рефрамантов отсутствовал ночью. Проверь по своему журналу и подтверди информацию. После ужина доложишь.

— Хорошо, госпожа.

Низко поклонившись, Лардозо поспешил присоединиться к товарищам, которые ждали его у обочины. Всадники поехали дальше, через несколько минут оказавшись под сенью деревьев. В основном это были чёрные раскидистые солнцедавы, среди которых изредка попадались кедры. Из чащи доносились голоса и стук топоров, которые то и дело заглушал шум пилы.

Гирем разочарованно вздохнул. Всю жизнь он считал, что сциллитумные деревья имеют светящуюся, словно фиолетовое солнце, кору и такие же листья. Реальность, как всегда, оказалась менее впечатляющей. Тем не менее, он спешился и, передав поводья стражнику, подошёл к одному из кедров, возле которого собралась группа рабочих. Человек ходил вокруг толстого ствола, простукивая по тёмно-серой коре обухом топора.

— Есть! — воскликнул он, коснувшись коры на уровне пояса. — Вот тут. Диаметр примерно с метр.

— Святой Ориду, такой огромный?!

Рабочие засуетились, на свет появились топоры и пилы, и работа закипела. С плачущим скрипом кедр медленно повалился на землю. Зажужжала двуручная пила — два человека быстро отпилили брус толщиной в полтора метра. Пространство вокруг залило тусклое сиреневое свечение, исходившее от среза. Гирем склонился над спинами людей, сгрудившихся вокруг добычи. Наступило молчание.

Несколько внешних колец бруска имели обычный светло-жёлтый цвет. Ближе к центру они приобретали сиреневый оттенок и испускали мягкий свет, который озарял лица рабочих. Гирем встал на колени и, протянув руку, осторожно коснулся бруска. Провёл по гладкой блестящей поверхности пальцами. На ощупь она действительно напоминала скорее кристалл, нежели древесину.

— И часто попадаются такие?

Несколько человек повернули к нему головы и посмотрели, как на идиота. Самый старший проворчал:

— Обычно только участки диаметром с палец. После обработки из них получается пара кристаллов. А вот из такого куска можно сделать штук десять. Запомните сегодняшний день, ребята — он лучший в этом году.

Часть рабочих пошли хвастаться находкой Камелии, а Гирем ещё раз коснулся сиреневой поверхности среза. Она была прохладной, словно лёд. Юноша невольно вздрогнул, почувствовав, как на затылке взъерошились волосы.

— Древесина превращается в кристаллическую породу, — сказал он рабочему, который сидел рядом. — Как это происходит?

— Никто этого не знает. Может, в камень его превратило время, а может — магия. Вам, рефрамантам, лучше знать.

— Но эти деревья не выглядят мёртвыми. На них есть листья.

Рабочий пожал плечами.

— Наше дело извлечь и обработать этот камень. Как он появляется, знать не обязательно.

Гирем резко поднялся на ноги, отряхнул штаны от листвы и травы. Неприязненно посмотрел на мужчину.

— Так не должно быть. Не зная, как он появился, мы не узнаем, каково его предназначение. Не зная предназначения, как мы узнаем, что правильно его используем?

Наступила ночь и на чистом небе возникли звёзды. Гирем стоял на круглой площадке бастиона, окружённой парапетом, и смотрел на север, где темнела полоска леса. У самого его края горело несколько крошечных огоньков. Там, насколько он помнил, проводились раскопки руин Цзин-Хайских руин. В скрытом ночной пеленой поле ничего не происходило. Поправив плащ, юноша начал ходить взад-вперёд по площадке, посматривая на сциллитумную рощу. Кристаллические жилы часто выходили к самой коре деревьев, создавая в небе пляску сиреневых огней.

Остис и Джаркат сейчас находились там, в сердце леса, вместе с полусотней солдат. Камелия дежурила на западной стороне Барьера, поставив на восточную отца и Сиверта, к явному неудовольствию обоих. Ювалия и Бавалор заняли южную, у самого Забрасина, над которым стоял оранжевый ореол, созданный городскими огнями. О том, что двигало золотоволосой женщиной, которая предпочла стояние под луной сну в тёплой постели «Забрасинского приюта», Гирем мог только догадываться. Сам бы он предпочёл сейчас находиться именно в кровати.

Здесь, на северной стене, всматриваясь в полумрак и слыша лишь тоскливые завывания тёплого июльского ветра, он волей-неволей ощущал на себе чей-то взгляд. Юноша сглотнул, чувствуя, как по телу пробежали мурашки.

«Брось бояться. Ты находишься в укреплённой крепости, а неподалёку находятся сотни солдат и пять рефрамантов. Они успеют прийти на помощь, если что случится…»

Наверное.

Время от времени вдоль стены проходил охранный патруль. Гирем провожал каждый обеспокоенным взглядом, после чего начинал считать время до следующего. Периоды составляли около получаса — Камелия говорила что-то такое. Хотелось надеться, что ничего плохого не случится. Может быть, воры удовлетворились награбленным, или почуяли, что сунуться сюда во второй раз уже не получится.

В полумраке раздался тихий звон. Гирем резко повернулся, до боли в глазах всматриваясь в темноту и тиская в потной ладони рефрактор. Кто бы оттуда не вышел, он был готов.

Оттуда вышло двое солдат, которым было поручено оберегать его.

— Всё в порядке? — окликнул он их.

— Пока да, — негромко отозвался солдат и после паузы добавил. — Не стой так открыто. Эти ублюдки подстрелили нашего капитана в полутьме с сотни шагов. Стрела попала прямо в щель в забрале. Древко сломалось, но наконечник застрял позади глазного я….

Гирем вздрогнул и ошеломлённо уставился на стражника, в голову которого вонзился короткий арбалетный болт. Мужчина несколько секунд стоял, а потом с лязгом привалился к парапету бастиона. Его товарищ с руганью растянулся на каменном полу. Сделал шаг в сторону, юноша спрятался в тени зубца. Его зазнобило. В груди гулко и чувствительно стучало сердце.

Плохое всё-таки случилось.