Изумрудный трон

Глава 29. Смятённый

Цеппеуш появился на поле боя подобно огненному урагану. Алый Клык вспыхнул, готовый взорваться штормом из рыжего пламени, но внезапно потух. Юноша посмотрел себе под ноги и вздрогнул. То, что открылось ему в эти мгновения, было пыткой для глаз, а также насмешкой над его бравадой, над жаждой схватки, над желанием быть полезным, убивая врага.

Повсюду лежали трупы. Они словно специально попадались ему на глаза, куда он ни кидал взгляд, они бросались ему под ноги, заставляя спотыкаться или переступать через себя. Доспехи на мёртвом солдате смялись в гармошку; сплющенный посередине шлем расколол голову на две половинки. Размозжённые конечности раскинулись в неестественном положении, словно кто-то от души прошёлся по ним кузнечным молотом. Цеппеуш обошёл труп и наткнулся на девушку. Она сидела, привалившись к стене склада, челюсть сместилась в сторону, а тело настолько сильно сплющено в талии, что казалось, будто её пытались протянуть через горлышко бутылки. И она была жива.

На него посмотрели кричащие от боли глаза — единственное здоровое место — и юноша, присев перед ней на корточки, достал из ножен кинжал. Плотно сжав губы, он искал в глазах девушки немую просьбу. Найдя её, он одним решительным движением вонзил клинок ей в сердце. Судорожно выпустив вздох через искорёженный рот, девушка завалилась набок. Цеппеуш подхватил её, бережно перевернул на спину, выпрямился и пошёл дальше.

Голем налетел на него, словно яростная океаническая волна. Этот удар должен были сбить его с ног и швырнуть в стену склада, но вместо этого поверхность доспехов вспыхнула ярче солнца, а голем обтёк их безвредным ручьём, собравшись по другую сторону от юноши. Цеппеуш занёс ногу, оказался рядом с водяным монстром, и с размаху ткнул в него рефрактор.

«Фруден».

Из-под его стоп вырвалось пламя, и мир вокруг разразился огненной бурей. В глазах потемнело, по щекам непроизвольно потекли слёзы, которые почти мгновенно усохли, оставив солёные дорожки. Хаотично вращающиеся спирали пламени протекли по его металлической руке, не причинив ему никаого вреда, по древку жезла, к фокусатору, и затем перепрыгнули на голема. С мерзким шипением всё вокруг завалило клубами пара.

Кристалл Алого Клыка потух. Огненный кокон рассыпался дождём тлеющих искр, которые подхватил ветер и унёс прочь вместе с паром. Цеппеуш увидел последнего голема, занёсшего руку над Кобаром. Солдат лежал на земле, раскинув руки и, похоже, отдавшись на волю случая.

Голем размахнулся огромной ладонью, и вдруг опал на землю, сметённый копьём из ветра.

«Дядя!» — мысленно воскликнул Цеппеуш. Слава богам, Венбер был жив, продолжая сражаться с чудовищами, которых нельзя было уничтожить окончательно. Юноша склонился над Кобаром и помог ему подняться.

На ногах остались стоять лишь они двое, Венбер, Ввергатель, Дозилиан, Ленточка и пара силовиков, чьих имён юноша ещё не знал. Их доспехи покрывали дыры, из которых валил пар. Големы взяли уцелевших в кольцо. Венбер с руганью перезаряжал свою Серую Розу, а Кобар слегка пошатывался, опираясь на плечо юноши.

— Демоны меня забери, это странно, — прошептал солдат. — На самом деле я должен был защищать тебя, дивайн, а не наоборот.

— Сочтёмся позже, — пробормотал Цеппеуш, отстранённо разглядывая трупы, устлавшие портовые камни. — Сейчас нужно уничтожить того, кто всё это затеял. Теперь я понимаю, что хотел показать мне Лейф. Гибель наших людей может предотвратить лишь гибель врага. Если бы мы напали первыми, этого могло бы не случиться.

— Нет, — слабо прошептал Кобар. — Нет, Лейф учил нас не этому… — его голос утих. Парень со стоном осел на землю, не обращая внимания на продолжавшуюся битву. Он был явно контужен.

Цеппеуш повернулся к Венберу.

— Дядя, подержи их ещё немного. Я отыщу того, кто призвал големов….

Дядька одарил его тяжёлым взглядом, в котором юноша увидел сомнение и что-то ещё.

— …и убью его.

Венбер посмотрел на распростёртые тела солдат. И кивнул.

— Наш враг использует воду. Будет прятаться где-то возле неё. Скорее всего где-нибудь в кустах у того берега, где не так заметен огонь его рефрактора. Ориентируйся на свет, сынок.

— Спасибо, дядя, — сказал Цеппеуш и, не став больше смотреть ему в такие говорящие глаза, прыгнул.

Земля рывком ушла вниз, а живот охватила странная лёгкость. Юноша с неожиданно накатившим восторгом смотрел на то, как в десятке метров под ним проносятся тёмные силуэты складов, а затем блестевшая в лунном свете поверхность Лиары. Вместе с землёй, внизу остался кровавый хаос и страх смерти. Сейчас его спутниками были лишь тьма и ветер.

Прыжок не мог длиться вечность. Цеппеуш шлёпнулся в реку, не почувствовав удара, сделал мощный гребок руками, от которого во все стороны пошли двухметровые волны, оттолкнулся ногой от воды и вновь взмыл в воздух. Свет рефрактора, исходившего из-за зарослей камыша в некотором отдалении от Форгунда, он заметил сразу.

…Он с громким лязгом приземлился прямо позади рефраманта, расплескав во все стороны волны мокрой земли и чёрного ила. Вражеский маг отпрянул в сторону, занося над головой полыхавший жезл — вода в реке рядом стремительным хлыстом щёлкнула Цеппеуша по голове, отчего у него помутнело в глазах. Полупрозрачно щупальце обхватило его за плечи, пытаясь раздавить доспехи, словно ореховую скорлупу. Зелёные лампочки над глазами лихорадочно замигали, словно пытаясь передать юноше какую-то информацию, но он не понял, какую.

«А, к демонам!», — разъярённо подумал Цеппеуш и, вцепившись металлической ладонью в щупальце, одним рывком оторвал его от себя и швырнул наземь. Вражеский маг вскрикнул, отшвырнул в сторону рефрактор, и, споткнувшись о незаметную кочку, с громким шлепком упал на спину. Цеппеуш сделал шаг, мгновенно оказавшись рядом с врагом. Он приставил к его лицу Алый Клык; свет жезла окрасил всё в кровавый цвет. Юноша посмотрел на рефраманта — молодой парень, едва ли старше его. Пот и вода заливало его лицо, тело трепетало, как лист на ветру. В глазах читался тот же страх, что и у девочки, которая рылась в груде мусора.

«Только он уже убийца. Сколькие погибли от его рефрактора? Сколько товарищей Кобара оказалось раздавлено водяными кулаками големов? Скольких из них не дождутся семьи? Скольким ещё я должен пронзить сердце, чтобы облегчить страдания? И почему я должен прощать такое?»

Он чувствовал, как к лицу прилила кровь, а под металлом доспехов заиграли желваки. Увиденное в порту взывало к отмщению, к немедленной расплате. Убийца не заслуживал пощады.

— Ты заслужил смерть, — он услышал собственный, искажённый механический голос, а потом уронил взгляд на рукоять рефрактора, залитую кровавым светом. Алый Клык, Скипетр Драконьих Пророков. Вместе с тем он вспомнил слова старого Штруда.

«Достоин ли я носить этот жезл? Что бы сделал Ссесуш, окажись он на моём месте?»

Сцепив зубы, Цеппеуш опустил жезл. Алое пламя потухло.

— Тебя будут судить, ублюдок, — сказал юноша, и, отвернувшись от мага, посмотрел вдаль. Чудесный доспех обострил его зрение, позволив разглядеть происходящее на пристани в деталях. Големы исчезли, распавшись после того, как рефрамант перестал использовать рефрактор. Кобар и ещё несколько человек сидели на земле или лежали, обессиленные после самоубийственной схватки с изменчивой стихией.

— Я… — сказал Цеппеуш, поворачиваясь обратно к врагу, как вдруг его оглушил истошный вопль. Юноша рефлекторно отскочил назад, глядя на мага, который завис над землёй, сжимая в одной руке рукоять обнажённого кинжала, а другой — обхватывая торчавшее из груди лезвие меча, которое принадлежало генералу Лейфу. Мужчина как ни в чём ни бывало стоял по колено в воде, держа нанизанного на клинок рефраманта так легко, словно тот был сделан из бумаги. Позади него застыла фигура солдата, облачённого во второй комплект Доспехов Бездны, который излучал изумрудный свет.

— Я же обещал Венберу, что не дам упасть с твоей головы и волосу, — сказал Лейф и небрежным движением стряхнул человека с меча. Мёртвый рефрамант шлёпнулся в воду, прямо под ноги Цеппеушу, который оцепенело посмотрел вниз. Прошло несколько мгновений, прежде чем юноша пришёл в себя.

— Мы должны были его судить, — негромко произнёс он.

— Должны были, если бы это ничтожество не втоптало в грязь милосердие, что ты только что проявил. Для него понятия справедливости и чести не стоят и ломаной тестурции, — генерал подошёл ближе, но даже так его лицо было едва различимо в вечернем полумраке. — Милосердия заслуживают только хорошие люди, Цеппеуш. Остальные, вроде ренеда Зульдена, заслуживают смерти. Именно поэтому мне пришлось подавить мятеж до того, как он разгорится всепоглощающим пламенем. Именно поэтому ренед Зульден погиб первым. Если мы хотим защитить наших людей, то должны бить первыми. Всегда.

Воцарилось молчание, разбавляемое лишь эхом криков, которые доносились из города. Небо охватывало зарево пожаров. Цеппеуш снял с головы шлем и взглянул на Лейфа своими глазами.

— Убивай врага прежде, чем он решит убить тебя. Сегодня я понял это.

— И никакой пощады, дивайн Цеппеуш. У наших врагов её нет, — генерал стал рядом. Его взгляд пробороздил горизонт, охваченный заревом пожаров. В глазах виднелись отблески огня. — Зульден погиб, потому что в противном случае погиб бы я, а вместе со мной — и мой полк, а вместе с полком — и вся Изра. Я не могу позволить себе роскошь милосердия.

Цеппеуш опустил голову и посмотрел на древко жезла, которое сжимал в металлической ладони. Каждое слово Лейфа имело смысл. Он был прав. И всё же…

Он запрокинул голову и посмотрел на небо, тёмное, испещрённое мириадами ледяных точек. Куда-то туда, исполнив свой Пророческий долг, ушли великие предки. Неужели все они разделяли точку зрения Абеля? Убей, чтобы не бить убитым. Не щади зломыслящих.

Он снова посмотрел на зарево пожаров. Да, это имело смысл.

За собой он услышал лязг металлических сочленений и плеск воды. Солдат в Доспехах Бездны подошёл к ним. Раздался механический голос:

— Нам пора возвращаться, генерал. Дивайн, позвольте мне….

Вздрогнув, Абель Лейф словно вынырнул из пучин раздумий обратно в реальный мир.

— Ты права, Каресто. Пора возвращаться. Дивайн, ваш доспех почти разрядился. Наденьте шлем, и моя хрупкая помощница доставит нас в город.

Цеппеуш с изумлением посмотрел на обладателя доспехов.

«Зачем он отдал свои доспехи помощнице?»

— Дивайн, скорее, — сказала девушка, подойдя к ним вплотную и обхватив обоих за талии. — Ваш доспех.

Юноша посмотрел на себя. Сеть линий и дуг, до этого светившаяся непрерывным изумрудным огнём, начала гаснуть. И даже сама поверхность металла словно потускнела, покрылась тёмной коркой. По сравнению с его доспехами, броня Каресто пылала ярким факелом, разгонявшим полумрак ночи. Это было странно, учитывая, что кристалл сциллитума, заключённый под полупрозрачным панцирем девушки, практически потух….

Кивнув, Цеппеуш позволил обхватить себя за талию. Необычная тишина на какой-то миг оглушила его. Он погрузился в подобие транса, не обращая внимания ни на крепкую хватку Каресто, ни на свист ветра, когда они разрезали ночной воздух, оставляя под собой речную гладь, и очнулся лишь тогда, когда в ноги ударила твердь пристани.

Подняв голову, он снова снял шлем, чтобы собственным глазами увидеть последствия битвы. В живых осталось не больше десятка человек. Почти все они, едва отличаясь от мёртвых, лежали на земле, не имея сил делать что-либо ещё. Девушка по имени Серая Ленточка плюхнулась прямо на мокрые камни пристани, отшвырнула в сторону расплавленный меч, и, обхватив колени обожжёнными руками, тихо зарыдала.

Ввергатель сидел на корточках у одного из покорёженных трупов, положив руку на лысую голову, чудом уцелевшую после могучих ударов водной стихии.

— Прощай, Ланкорд, — прошептал он достаточно громко, чтобы это услышал Цеппеуш. — Так я и не познакомил тебя с моей матушкой.

Всё вокруг заливала вода вместе с кровью, но уже обычная, совсем не опасная. Кобар продолжал лежать на земле, так что было непонятно, жив ли он. Цеппеуш подошёл к нему и, склонившись, дрожащими руками стащил с него шлем. Парень, который мог быть его ровесником, смотрел в ночное небо глазами, полными слёз.

К ним подошёл Лейф. Вместе они помогли юноше подняться на ноги.

— Думаю, это дизориентация от удара о землю. Ничего, через денёк придёт в себя, — генерал повертел головой, с отвращением на лице разглядывая трупы. — Всё это дурно пахнет. Давайте уходить отсюда. Всё прошло не так гладко, как хотелось. В центре города полыхает вовсю — взрывалки захватили несколько домов, включая особняк дивайна Сенеха. Там сейчас много трупов. Бедному ренеду Зульдену и его союзникам не повезло.

— Погибли? — спросил Венбер, на ходу протирая Серую Розу. При виде него Цеппеуш почувствовал слабую радость, едва пробившуюся сквозь стену апатии, которая сменила ураган ярости и ужаса.

— К сожалению, — кивнул генерал и пошёл к своим воинам, раздавая приказы. — Дозилиан, двигай в штабу-квартиру. Передашь приказ Лиску — пожары потушить, сдавшихся пощадить, остальных добить. Трейзу — отследить беглецов из армии ренедов — они должны предстать перед моим судом. Пришлёшь доклад со связным.

— Есть, — уныло сказал Дозилиан и, смахнув пот с длинных русых волос, трусцой побежал к воротам.

Лейф повернулся к Венберу и Цеппеушу.

— Итак, господа, мы одержали победу. Конечно, не в том блестящем стиле, на который я надеялся изначально, но война такая штука — ни один план не срабатывает идеально. Главное, мы защитили город и вас, дивайн. Надеюсь, вы не держите на меня зла из-за всего, что случилось.

Он проницательно посмотрел на Цеппеуша, и тот сжал в металлическом кулаке древко Алого Клыка.

— Нет, Абель, — сказал он. — Спасибо вам.

Генерал благодарно опустил голову. Венбер погладил свои усы.

Труп Зульдена лежал на столе и пустым взглядом мёртвых глаз смотрел в низкий потолок маленькой каморки без окон, лишь с одной дверью. Абель медленно нарезал вокруг него уже десятый круг. Наконец, остановившись, он извиняющимся взглядом посмотрел на Каресто.

— Дорогая, ты готова?

Прислонившаяся спиной к стене девушка устало вздохнула.

— Да, Абель, — и, оттолкнувшись филейной частью от холодной каменной поверхности, решительно подошла к столу с трупом. Протянув руку над его головой, она до бледноты сжала губы. Под раскрытой вниз ладонью мелькнули несколько тёмных искорок, а потом труп дёрнулся в мышечном спазме. Дёрнулся, и снова обмяк на столе.

Только взгляд его вдруг стал осмысленным.

— У тебя есть минута. После этого импульс перестанет стимулировать его мозг и превратит его содержимое в кашу.

Абель хищным зверем навис над несчастным ренедом.

— Зачем ты напал на Форгунд?!

Труп захрипел, но вскоре заговорил нормальным голосом.

— Хотел вернуть землю, которая принадлежала моему отцу.

— С чего ты взял, что это возможно? Ты идиот?

— Абель… — Каресто наморщила нос. Мужчина посмотрел на неё поверх трупа и улыбнулся. Улыбка тут же сошла с его губ, когда он услышал слова Зульдена.

— Голос в голове обещал победу. Обещал… хаос в стране. Все забыли бы о несчастном кусочке земли.

Нахмурившись, мужчина скрестил с девушкой озадаченные взгляды.

— Кто с тобой говорил? — спросил он. — Кому принадлежал голос?

— Не знаю…. Рефрамант. Анхетар сказал, что такое невозможно. Но он ошибался. Заносчивый дурак. Кто-то разговаривал со мной в голове. Мне было страшно, но я верил ему. Было комфортно… внимать ему.

— Что ещё он обещал? — спросил Абель, как вдруг Зульден зашёлся хрипом. Спустя несколько мгновений его взгляд вновь сделался безжизненным. Генерал судорожно вздохнул и посмотрел на девушку.

— Что это за демонщина?

Каресто склонила голову, приставила ко лбу палец.

— Ты про голос в голове?

— Нет, про его папашу. Разумеется, про голос. Это возможно?

— Учитывая то, каким овощем он был при жизни, я бы сказала, что да. Но нет. Я бы знала, наверняка бы знала.

— Тот Анхетар тоже думал, что знал, — Абель хмыкнул. — Не хотелось бы упустить из виду такого могучего врага.

Девушка подошла к нему и приобняла его за талию.

— Для тебя все, о ком ты не знаешь, становятся врагами?

— Да. Не люблю загадки и тайны — они могут помешать делу в самый неподходящий момент. Ты представляешь, насколько опасен человек, который может внушать мысли другим людям на расстоянии? Все наши планы могут потерпеть крах. А если он ещё и умеет читать мысли….?

Каресто горько усмехнулась, глядя на него, пока он медленно обходил стол, направляясь к ней.

— Эх, генерал, зачем тебе всё это? Меня хватило бы на двоих. Я бы уехала из Забрасина, купила домик где-нибудь на Виноградном Изгибе, и мы бы жили там вместе до конца своих дней, выращивая виноград и растя детишек. Неужели ты не видишь перед собой те же картины, что и я? Неужели ты видишь перед собой только багрянец и тьму?

Абель положил ладони на её талию.

— Я вижу перед собой свет и зелень, дорогая, — соврал он. — Просто путь к ним зарос сорняками, которые я обязан выполоть. Обязан, родная. Только пожалуйста, будь со мной до конца.

Короткий вздох.

Зульден мёртвым взглядом смотрел в потолок.

Цеппеуша остановили на вахте в казарме первой роты. По счастью, рядом оказался представительный мужчина в чистой одежде, который разговаривал о чём-то с рефрамантом по имени Трейз. Увидев Цеппеуша, сержант улыбнулся.

— А, будущий Пророк пожаловал? Что-то здесь потеряли? Или кого-то?

— Ищу того парня, что командовал в порту. Кобар, кажется.

— А, понял, — сержант разом присмирел и повернулся к вахтёру. — Расскажи, как дойти до комнаты Кобара.

Уже идя по коридору, Цеппеуш услышал позади обрывки фраз Лиска:

— Да, бедный парень совсем загрусти. И с чего бы…? Ёжа была той ещё су…

Комната Кобара встретила его затхлостью и мертвенной тишиной. Одежда была свалена в кучу на кровати, на полу валялись порядком истрепавшиеся части доспехов. Короткий меч угрожающе торчал в стенке, воткнутый в деревянную перегородку на толщину трёх пальцев.

Цеппеуш открыл дверь во вторую комнату. Кобар лежал на узкой койке прямо в сапогах, закинув ногу за ногу. В руках он беспокойно вертел кинжал с красивой гравированной рукоятью.

Услышав стук, парень запрокинул голову и посмотрел снизу вверх на Цеппеуша.

Смешно признаться, но у Цеппеуша никогда не было настоящих друзей-мальчишек. Всё больше времени он проводил с Венбером, или в обществе подруг. А настоящего друга у него не было. И как поддержать парня, который по-видимому, горевал из-за смерти товарищей он не знал.

— Хотел узнать, как ты.

— Дерьмово. Ничего, что я буду говорить как обычно?

— В задницу все эти «дивайны», — махнув рукой, он присел на табуретку.

Кобар слабо улыбнулся.

— Её кинжал?

— Ага. Второй вон там, — солдат показал на потолок. Цеппеуш задрал голову, увидел воткнутое в него оружие.

— Красивые.

— Ага. Знаток?

— Любитель.

— Я сам в них не очень разбираюсь. Всё больше к простому тянусь. К мечу и щиту. А Ёжа была другая. Любила сложности. Когда можно было пойти напрямик, она делала крюк, заходя сзади.

— Она была хорошей?

— Скорее всякой. Помню, к нам привели двух новичков — парня и девчонку. Тот сильно издевался над девчонкой. И Ёжа сделали ему тёмную. Прирезала в подворотне. А девчонку воспитала, по-своему конечно. Мы молчали, сержант тоже, потому что в полку нет места притеснению. Её Серой Ленточкой кличут. Может быть, видел этой ночью.

— Та, что плакала?

— Да.

— Тоже кого-то потеряла?

— Мы плачем не только по Ёже. Мы плачем по всем, кто погиб. Все мы — семья. Ёжа, Ланкорд, Тягун. У второго осталась семья в Леонте. Ввершик, кстати, хочет взять отгул и навестить их. А Тягун учил меня по конскому навозу и среди трупов и не блевать. Но сегодня я видел, как Ёжа задыхается… а Тягун превращается в груду варёного мяса… — он сжал дрожащие кулаки.

Цеппеуш некоторое время молчал.

— Я когда-то тоже терял друга. Мы постоянно натыкались на неприятности, и вместе из них выбирались. Гуляли по крышам в Драконьем Языке, бегали от садовника, когда воровали яблоки. Как-то он помог Венберу найти меня, когда я валялся избитый в подворотне после драки с местными мальчишками.

А потом его насмерть загрыз волк. Отвратные чувства. Я даже плакал. Кто-то сказал мне, что я должен думать о всём хорошем, что у нас с ним было, и тогда не будет так больно.

— И как, помогло?

— Нет. Беда в том, что чем больше хороших моментов я вспоминал, тем больнее мне было осознавать, что их больше не будет.

— И что же делать?

— Постараться забыть, — Цеппеуш хлопнул в ладоши. — Поднимайся. Что тебе сейчас нужно — так это выпивка и шумная компания. И мне, кстати, тоже. Я, между прочим, впервые побывал по уши в дерьме.

Кобар сдавленно хохотнул.

— Понравились ощущения?

Цеппеуш ответил, чувствуя смущение.

— Нет.

Солдат посмотрел на него и поднялся с койки. Подпрыгнул, выдернув кинжал из потолка.

— Дай мне пару минут.

Цеппеуш вышел, размышляя, правильно ли поступил, утаив, что рассказывал всего лишь про любимого пса.

Кобар положил на руку оба кинжала, судорожно вздохнул и, зажмурившись, горячо поцеловал рукоятки.

— Прости, Ёжа. Примем совместную ванную в следующей жизни.