K2R

Глава 14

Теперь все уродцы выдохнули. Клоуны зааплодировали, но более сдержанно, чем обычно. Даже Одинкей довольно воскликнул:

— Прекрасный выбор, милорд. Это один из моих лучших экземпляров. Я потратил не него кучу времени и сил…

— Сколько? — перебил лорд.

— Всего-то семь сотен кредитов, и это чудо ваше.

— Почему так дорого? Это обычный сборщик.

— Нет, не обычный. Он ко всему прочему имеет музыкальное образование. Эстет из трущоб.

— Угууу, — протянул Эл с умным видом.

— Этакий неограненный алмаз нижних уровней…

А я? А меня кто спросил, хочу ли я оставаться с этим ублюдком? Да, мир жесток, приятель. Но так просто я не сдамся. Глаза забегали в поисках спасения. Но куда тут убежишь? Я затопал на месте не желая смериться со страшной судьбой. И пока я пускал пар, а эти два разодетых пугала чесали языки, Аодва незаметно оторвал изоленту с дыры у меня на пузе и брызнул из пальца какую-то пенистую жидкость.

— …Настоящий золотник, — продолжал расхваливать меня Одинкей.

А я не выдержал и решился попытать счастья в побеге. Или сейчас, или никогда. Но не успел и шага ступить, как раздался мерзкий скрип от одного движения руками. Главарь рейдеров осекся. Клоуны заверещали. Уродцы тоже нервно задребезжали культями. А лорд выпучил глаза и состроил такую физиономию, будто у него протек масляный фильтр. Тогда я еще потоптался на месте. Теперь Эл-как его там-пятый заткнул уши и завопил:

— Прекрати! Уберите его от меня! Это невыносимо!..

А я пустился в пляс. Да так, что стекла задрожали от жуткого писка. Это был скандал! Одинкей грозился меня пустить под пресс. Его клоуны даже побили немного. Ну это скорее пыль стряхнули, нежели причинили ущерб. Только рейдер ударил рукояткой пистолета, чтобы я прекратил пищать — не подействовало. Я упал и продолжил танец на полу. Другого наверняка бы пришлепнули на месте, но я же музыкант. В итоге, меня выкинули наружу под присмотр пилота, и смотрины продолжились.

Рейдер подхватил меня подмышку и понес к антиграву. Но я не унимался и скрипел на всю округу.

— Замри, или скручу голову, — прорычал воин, когда на нас стали обращать внимание редкие прохожие.

Даже полицейский заинтересовался шумом. Но увидев меня, дал под козырек пилоту и покатил дальше на самодвижущемся тротуаре. Это что получается, вооруженный бугай несет изувеченного калеку явно против его воли, а коп отдает честь бандиту и довольный собой проваливает? У меня что, никаких прав нет?.. Уплывающий вдаль блестящий зад полицейского лишь сверкнул в красных лучах солнца, как бы давая ответ на мои вопросы: да, нищеброд, у тебя нет прав. Пришлось успокоиться от греха подальше. Я хоть и представляю ценность для Одинкея, но не стоит перегибать палку.

На какой-то момент я погрузился в себя, размышляя над несправедливостью вселенной, посетовал на свою судьбу и мысленно погрозил кулаком будущим неприятностям, как вдруг, увидел знакомые черты в приближающемся киборге. Он ехал на тротуаре и спешно отчищал пятно мазута на животе. Кьюноль, ржавый ублюдок! Я чуть не выкрикнул проклятия, но вовремя спохватился. Что толку от того, что он меня узнает? Разве что пожалеет о том, что оставил в живых или посмеется в лицо. А это уже слишком. Вот проследить за ним — куда лучше. Когда-нибудь, я найду эту тварь.

Вывернувшись, я провожал взглядом зеленоголового, пока мы не подошли к антиграву. Пилот, гад этакий, принялся запихивать меня в грузовой отсек, но я растопырился и сопротивлялся достойно стопорному кольцу, которое пытаются снять без съемника. Нет, в итоге я проиграл. Рейдеру надоело со мной возиться и он буквально вбил меня в темный подвал антиграва. Но в последние секунды я успел заметить, что Кьюноль вошел в тот же особняк, что и мы.

— …Надвигаются небольшие тучи. Не пугайтесь, через пять минут начнется разгон облаков. Приятного дня…

И крышка захлопнулась.

Уже во тьме грузового отсека я складывал два и два. Получается, что зеленоголовый связан с этим похотливым ублюдком. Ладно, буду называть вещи своими именами: эти два ублюдка связаны между собой. Но какая связь может быть между разбалованным франтом с извращенными наклонностями и мелким жуликом? Назвать Кьюноля отъявленным негодяем я не решался. Много чести для окисленной жестянки. Он просто вороватый пройдоха, разводила новичков вроде меня. Такого прижми к стенке — он запоет несмазанной петлей. А вот Эл-как его там-пятый — это птица другого полета. Он может чесать свой болт как угодно и кем угодно, но его статус и состояние говорят о многом. Хотя, если лорд трется с Одинкеем, то почему бы ему не водить знакомства с Кьюнолем?..

Дверь открылась, и внутрь стали прыгать желтобрюхие уродцы. Аодва был среди них. Но двоих не хватало. Похоже, взамен одной игрушки лорд решил купить две. И теперь остальные косо посматривали на меня. Еще когда они загружались, то шипастый бросил через плечо:

— Когда прилетим, готовься.

Другие тоже не проявляли уважения. Они толкали меня, и наверняка набросились бы с кулаками, если бы тут было больше места. Да и антиграв сразу включил двигатели, а в полете лучше не бузить. Тут надо держаться руками, ногами и зубами. Во время движения не отделаешься одной вмятиной, встряхнет так, что заклепки повыскакивают. Поэтому летели мы относительно спокойно, но на душе скребли напильником. К тому же тело как-то странно застывало, будто руки и шея наполнялись тягучей смолой.

Когда антиграв приземлился и открылся люк, калеки стали высыпать на песок. Выпрыгнул и Аодва, а я остался лежать парализованный. Инженер вытащил меня и успел шепнуть:

— Скоро пройдет. Поменьше двигайся.

Да я и пальцем не мог пошевелить. Будто застыл. И в ответ только промычал нечто несвязное. Измятая голова Аодвы исчезла, и в зоне видимости появился Одинкей. Великолепным сейчас я его бы не назвал. Скорее, Разъяренным или Бешеным, или… еще привести пример он не дал.

— Встать! — рявкнул главарь рейдеров. — Разберу на винтики, закорочу микросхемы, вырву провода и заставлю жрать собственные шестеренки. Встать, я сказал!..

От злости у него даже задребезжали внутренности. Естественно, я нагло лежал. Когда Аодва вынимал меня, он не потрудился вытащить руку из-под затылка, и теперь я валялся в развязной позе ночного гуляки. Я честно пытался пошевелиться, но все впустую.

И снова инженер пришел мне на помощь.

— У него смазка дала осадок, — объяснил он мое возмутительное поведение. — Наверно попало что-то. Я в этом не разбираюсь, я настройщик, но вот, взгляните сами.

Аодва согнул мою закоченевшую руку и соскреб немного выделившейся на кисти коричневой пасты. Одинкей только презрительно фыркнул. Но было видно, что объяснение инженера-настройщика немного смягчили его, и теперь мгновенная смерть под прессом мне не грозит.

— Ему масло надо, — добавил Аодва. — Иначе не протянет до утра.

Он, конечно, поспешил. Надо было дать еще немного остыть главарю. А сейчас, когда моя судьба все еще висит на волоске, слишком нагло было выпрашивать масло. Его тут и так дают редко. Но к моему удивлению, Одинкей махнул рукой, и тотчас мне в горло влили несколько глотков из масленки. Да, не барный напиток, но сойдет. Естественно я и вида не подал, что мне полегчало. И Аодва не сплоховал:

— Надо подождать около часа, пока он придет в себя.

— Ладно, — Одинкей вздохнул, наклонился к самому уху и проскрипел: — я подожду, когда ты оклемаешься. А потом сыграешь на рояле вместе со сварщиком первый и последний раз. Он выжжет тебе внутренности под музыку.

Эх, знал бы он, что мы уже сотворили с его любимым роялем, точно прибил бы на месте и меня, и важного чудо-настройщика.

Главарь рейдеров мгновенно сменил настроение, растянул рот в улыбке и в компании верных клоунов двинулся в сторону своего жилища. Как не крути, а день прошел не зря. Мало того, вместо одного уродца ему удалось продать двух по завышенной цене. Конечно, репутация немного пострадала, но лорд отходчив. Он вдоволь повеселится с новыми игрушками и забудет это досадное недоразумение. А когда они сломаются, он снова будет звать Одинкея Великолепного со своим цирком уродцев. А к кому он еще обратится?

Вечерело. Аодва выслушал мои наставления относительно вечернего концерта и, не теряя времени, пополз к роялю «донастраивать» музыкальный инструмент. А я лежал, не в силах подняться. Две чайные ложки масла лишь немного дали сил, но самостоятельно встать, а тем более бегать еще не мог. Да и куда спешить? Постепенно веки потяжелели, и я погрузился в сон. День был слишком насыщенным, чтобы сопротивляться Морфею.

Я спустился первым, и пока Хью ловко перебирал руками узелки на веревке, подошел к мертвецу. Это был действительно человек из прошлого. Если и оставались какие сомнения, то сейчас они развеялись. Кожаная одежда и сапоги сшиты вручную — видна рука мастера. Такое в наши дни просто не носят. И не достать нигде, разве что за большие деньги. А револьвер? На нем такой налет, что не известно, сможет ли он выстрелить. Ветер уже разнес часть пыли, но все равно мертвец был словно окутан паутиной.

— Вот это находка! — подошел Хью.

Он тяжело дышал. То ли от спуска, то ли от волнения. У меня тоже тряслись руки, а в горле пересохло. Ни я, ни Хью не двигались с места. Было какое-то странное чувство: будто что-то удерживало от немедленного прикосновения к карманам и поясной сумке мертвеца. Даже воздух вокруг тела колеблется. Мы знали, что это от жары, но все равно не решались потревожить застывшую во времени картину.

Наконец, Хью склонился над вытянутой рукой и аккуратно освободил от костяшек револьвер. С минуту мы разглядывали оружие передавая из рук в руки. Хью даже сумел открыть барабан: внутри было пять патронов. Мы все поняли одновременно и посмотрели на голову мертвеца. Действительно, в виске было круглое отверстие.

— Это не убийство, — подвел итог я.

— Он не мог выбраться из пещеры и пустил себе пулю, — предположил Хью.

— Или просто хотел сделать это в тишине.

Хью перевернул револьвер, и снизу рукоятки показались две буквы «С» и «Х».

Рядом послышался шорох. Еще один. Еще. Я открыл глаза, но не двигался. Было уже совсем темно, только фонари слегка освещали пустырь. Уродцы готовятся поквитаться со мной, догадался я. И не боятся же гады. Одинкею точно не понравится, если они втихую замочат меня. Но я не собирался сдаваться без боя. Едва тень первого легла мне на живот, выворачиваюсь и вскакиваю. Только спросонья руки подвели, и я шлепнулся носом в песок. Тут же на спину навалились двое, а другие растянули за руки — не вырваться, совсем как в тот раз с ублюдками Кьюноля. Но теперь они пришли не за датчиками и манипуляторами, а за жизнью.

В руках шипастого калеки сверкнула заточка. Какой-то урод уже ковырялся с дверцей батарейного отсека. Гниды собрались вскрыть мне пузо и выпотрошить внутренности.

— Назад! — раздался знакомый голос Одинкея.

Сию же секунду меня оставили в покое, и желтобрюхие калеки расползлись по сторонам, как хлопья окислов на ветру. Не думал я, что моим спасителем на этот раз окажется Великолепный. Правда, спас-то он меня от быстрой смерти только для того, чтобы продлить агонию.

— Просыпайся, — он подхватил меня и с неимоверной силой для такого франта швырнул к роялю.

Тут же зажглись прожекторы и поймали в перекрестные лучи сверкающий металлом музыкальный инструмент. Один из кругов света остановился на мне. Под гогот рейдеров я поднялся и театрально поклонился.

— Дамы и господа! — Одинкей взмахнул рукой. — Перед вами первый и последний концерт маэстро Кадваера! Поприветствуйте артиста!

К хохоту добавились крики, рукоплескания, свист и завывания.

— Дирижировать будет сварщик!

Один из прожекторов осветил лачугу мастера держака электродов. Дверь резко распахнулась, и «руководитель оркестра» вышел и взмахнул «дирижерской палочкой».

Что ж, устроим им концерт по заявкам.

— Все готово? — спросил я Аодву.

Инженер кивнул, и я вскарабкался на табуретку.