Качал-батыр

КУКОЛЬНИК ШОМАМАТ-АТА

Жил в Факир-махалле знаменитый кукольный мастер Шомамат-ата. Куклы, сделанные его руками, умели разговаривать, петь, танцевать; онп часто устраивали представления и развлекали народ. Ни один праздник, ни одно торжество города не проходили без кукольных представлений.

Как-то раз стояла пасмурная погода. Тучи закрыли солнце. Жалобно попискивали птицы, накликая бурю. Люди попрятались по домам, и от этого им стало тоскливо… И вдруг на всю Факир-махаллю раздался задорный голос. Это друг кукольника, глашатай Ориф, созывал народ на представление:

— Эй, работники! Пастухи, дехкане, плотники, повара, портные и прочие рабочие люди! Что вы так приуныли? Чем дома сидеть, собирайтесь на площадь — смотреть кукольное представление. Сейчас батыр сразится с драконом. Кто из них победит, пока неизвестно. Выходи, кому интересно…

И вот загремела труба: ваха-ваха-ваху-ууу! Это трубач Бекназар помогал Орифу-глашатаю созывать зрителей.

Народ повалил на площадь. Тут были и старики, и молодые, а больше всех собралось детей — главных почитателей кукольника.

Старик Шомамат поставил шатёр с помостом, зрители притихли, и представление началось.

…Вот с шипением и свистом выполз на сцену двуглавый дракон. Он раскрыл свои страшные пасти и начал ворочать четырьмя красными глазами.

— Где ж-же он? — шипит одна пасть.

— Где тот безумец, который посмел поднять на меня свой меч? — вторит другая.

Обе головы дракона изрыгают пламя, чешуйчатым хвостом он бьёт по земле, вертится, а потом уползает в кусты. Зрители замерли. Дети от ужаса совсем притихли. Вдруг выходит на сцену молодой джигит с обнажённой саблей в руках.

— Друзья! — обращается он к детям. — Не знаете, где притаился дракон? Я хочу избавить людей от этого злого чудовища…

— Вон он, в кустах! — раздаётся со всех сторон. Дети вскакивают с мест, показывают пальцами….

— А-а, вот ты где! — говорит джигит. — Спасибо, друзья. Я его сейчас…

— Так это ты хочешь со мной сразиться? — раздаётся пз кустов грозный голос, и дракон бросается на джигита.

Он когтями впивается в тело богатыря. А тот сильными руками сжимает бока чудовища. Лапы дракона слабеют, он кряхтит, извивается и, собрав последние силы, вонзает зубы в плечо джигита.

— Ах ты злодей! — кричит богатырь. — Разве в честной борьбе кусаются?

Одним рывком он поднимает дракона над головой. Но тут дракон обжигает противника огнём, и джигит роняет его на землю. Дракон вскакивает, кидается к огромному камню, хватает его и заносит над головой джигита. Но джигит выхватывает саблю, обрубает чудовищу лапы, и камень обрушивается на самого дракона.

— Я ещё расправлюсь с тобой! — шипит придавленный дракон.

Но тут дважды сверкает сабля, и обе головы дракона скатываются на землю…

— Люди, свобода! — кричит джигит.

Со всех сторон бегут к победителю люди. Его обнимают, называют спасителем и героем… Но он бессильно падает п чуть внятно произносит:

— Прощайте, друзья! Дракон вонзил в меня свои ядовитые зубы… Я умираю…

Площадь бушевала от возбуждённого шума зрителей. Разбушевалась и погода. Все разбежались по домам. Старик Шомамат спрятал кукол за пазуху, сложил шатёр п тоже поплёлся домой.

Бешеный ветер ломал ветки деревьев, срывал незрелый урюк и швырял его под ноги кукольнику. Еле добрался он до своего дома, бережно вынул кукол из-за пазухи, рассадил их па одеяльце, разостланном на полу, и вздохнул с облегчением:

— Ну вот, теперь можно и отдохнуть…

Вдруг он услышал жалобный крик:

— Ой, ой, ой, больно…

Старик с удивлением взглянул на своих питомцев. Но куклы сидели спокойно. Старик посмотрел в окно, но и там не увидел ничего, кроме одинокого тутовника. От порывов ветра ветви тутовника сгибались до самой земли.

Вдруг раздался такой треск, что куклы зажмурились от испуга, — это огромная ветка тутовника обломилась и рухнула на землю.

Буря утихла так же внезапно, как и началась.

Шомамат-ата вышел во двор и подошёл к сломанной ветке тутовника.

— Погубил тебя ветер, — сказал он грустно. — И помочь теперь нечем…

Он принёс топор и хотел обрубить мелкие ветки… Но едва топор коснулся дерева, послышался жалобный плач:

— Уа, уа, уа…

«Так вот откуда раздался плач, — догадался Шомамат-ата. — Значит, это живое дерево. Вот и хорошо. Ты не плачь. Сейчас мы что-нибудь придумаем…»

С этими словами Шомамат-ата внимательно осмотрел отломанную ветку, оттащил её под навес и отрубил толстую часть. Сперва он сделал круглую, как гранат, голову, потом маленьким ножичком вырезал глаза, нос, щёки, уши… Потом достал из кармана две чёрные бусинки и вставил будущей кукле глаза. Тут он заметил, что кукла пристально смотрит ка него, а когда он вырезал губы, кукла запищала вовсю.

— Сейчас, малыш, сейчас, не спеши, — сказал старик и начал торопливо выстругивать шею и туловище, руки и ноги и пальцы. Он вырезал даже ноготки на пальцах.

Кукла получилась отличная. Много кукол смастерил на своём веку Шомамат-ата, но эта показалась ему лучше всех. Он ещё раз осмотрел куклу со всех сторон, потом прикрыл полой халата и пошёл в дом.

— Ну, друзья, готовьте мне подарок — суюнче. Я принёс вам радостную весть, — сказал он куклам, переступив порог, и все куклы, и те, что сидели на одеяльце, и те, что стояли на полках, разом заговорили:

— Пусть к добру будет твоя весть, Шомамат-ата!

Старик достал куклу из-под полы и только хотел рассказать своим друзьям-куклам о том, что случилось, как скрипнула дверь и в комнату просунулась голова стражника Карабая.

Незваный гость пожаловал сюда из Бай-махалли за податью для правителя города. Абдурахманбек считал, что любимец Факир-махалли Шомамат-ата за свои представления получает хорошие деньги, и всегда посылал к нему самого жадного и самого жестокого из своих слуг. И нужно сказать, что он не ошибся в выборе: стражник Карабай верно служил своему господину п никогда ещё не возвращался от кукольника с пустыми руками.

— Это что у тебя за урод? — сказал вместо приветствия Карабай, увидев новую куклу в руках старика. — На что она тебе? Давай её сюда, я знаю, что с ней делать.

— Мир вам, господин стражник, — ответил Шомамат. — У меня радость: мальчик па свет появился, а вы хотите омрачить такой день.

Куклы решили заступиться за своего нового товарища и Шомамат-ата. Они усадили Карабая, поднесли ему полную чашу сладкого вина. Карабай с жадностью схватил чашу, выпил её до дна. крякнул и сказал чуть поласковее:

— Плати-ка пять золотых, старик, а не хочешь — швырну твоего деревянного выродка в огонь.

Он протянул руку за куклой, но не достал. Хотел было встать и кликнуть палача, но язык его не ворочался, а ноги были будто ватные и не двигались. Он повалился на пол и захрапел так, что стены задрожали… Кукольник вытащил стражника из дома и бросил в канаву…

Так деревянный мальчик остался целым и невредимым.

Прошло пять дней… Соседи кукольника ухаживали за малышом. Красавица Тоти-хаи смастерила ему тюбетейку. Сначала она нарисовала на чёрном сатине цветы, вышила их разноцветным шёлком, потом подшила подкладку, а между швами заложила бумажные трубочки. II тюбетейка получилась красивая и твёрдая. Девочка Махира нашла кусок синего бархата, кусок бязи и сшила для новорождённого камзол, безрукавку, рубашку и штаны. Сапожник Каюм стачал узорчатые сафьяновые сапожки. Они так скрипели, что за сто шагов было слышно.

Шомамат-ата одел малыша, глянул на него и удивился: перед ним стоял не пятидневный малютка, а настоящий джигит. Обрадованный кукольник побежал звать глашатая.

— Сынок, — сказал он, отыскав Орифа, — давай созывай народ. Надо скорее известить всех о новорождённом, устроить пир, иначе останется наш джигит неизвестным. Ты же знаешь обычай: пока мы не справим пир и не дадим малышу имя, никто признавать его не будет.

— Я мигом, — согласился Ориф-глашатай, сел на своего вислоухого ослика и поехал по улицам, громко выкрикивая: — Слушайте все, слушайте, слушайте! Кузнецы и чеканщики, купцы и чайханщики! Как солнце зайдёт, пусть каждый идёт в дом Шомамата нарекать именем и славить новорождённого. Не успел он появиться на свет — растёт не по дням, а по часам… Слушать всем, всем, всем! Мясникам, и лабазникам, и ребятам-проказникам…

Тут он увидел лоточника, окружённого толпой босоногих ребят, с завистью глядевших на сладости.

— Подходи-поспеши, не жалей свои гроши! Кто попробует — ещё потребует, кто не пожелает — тот пожалеет. Половина — сахар, половина — мёд…

— Эй, лоточник, угости черноглазых! — крикнул глашатай, бросив торговцу несколько монет. — За здоровье нашего джигита!

Ребята взвизгнули от радости, а лоточник принялся оделять всех лакомствами, повторяя по привычке:

— Кто попробует… Подходи-поспеши…

И вот задолго до вечера запылал очаг во дворе у Шомамата. Мясники принесли баранину, над огнём зашипело сало; женщины принесли рис и лук, морковь и соль, и, когда стали собираться гости, посреди двора в огромном котле уже доспевал жирный душистый плов.

Вскоре родственники, соседи, знакомые заполнили двор Шомамата.

Пришли и случайные гости, а про босоногих мальчишек и говорить нечего — они сновали повсюду.

За гостями ухаживали куклы: одни разносили чай, другие подавали гостям поднос с лепёшками и сладостями. Стоял весёлый шум и смех. Двор кукольника гудел от радостных голосов. Все были счастливы, но счастливее всех в тот вечер был сам Шомамат-ата. С улыбкой и глубоким поклоном встречал он Гостей, а гости пожимали ему руки, поздравляли с сыном-батыром и преподносили подарки: кто сладости в узелке, кто фрукты, а кто и несколько монет.

— Это вам… — вежливо говорили гости. — Хоть и невелик наш подарок, но он от всей души, примите его, Шомамат-ата, как самый большой.

Гости ели и пили. Всем было весело, но настоящее веселье ещё не начиналось, потому что настоящее веселье начинается тогда, когда приходят на пир острословы.

И в тот вечер пришли два острослова: Рузы, которого за трусливость прозвали Заяц, и Кузы, за жадность прозванный Жадина. Вот они вышли на середину двора, Рузы указал пальцем на Кузы и залился смехом.

— Почтенный Кузы, — сказал Рузы, насмеявшись вдоволь, — говорят, что ваш школьный учитель подарил вам зурну и сказал при этом: «Когда соберёшься играть на ней, сперва подай нищим милостыню». С тех пор сорок лет прошло, но что-то никто не слышал, как вы играете…

Все засмеялись, но Кузы ничуть не смутился.

— Дорогие гости, — сказал он, даже не улыбнувшись, — пошли мы однажды с почтенным Рузы на охоту. Вдруг я вижу следы тигра на песке. «Слушайте, Рузы, — говорю я, — видите, тигр пошёл прямо на север…» — «Да, да, вижу. А как пробраться на юг?»- спрашивает мой храбрый друг.

Гости опять засмеялись, а когда умолк смех, Рузы сказал:

— Прихожу я как-то в гости к почтенному Кузы. А. встретил меня не хозяин, а огромный зубастый пёс. Я еле ноги унёс, а при встрече с Кузы спрашиваю: «Почему вы ночью собаку на привязи держите, а днём с цепи спускаете?» А он мне в ответ: «Вор-то раз в десять лет зайдёт, а гости ходят каждый день»…

— А вы, дружище, любите ходить по гостям, — не сдаётся Кузы. — И посидеть в гостях любите как следует. Помните, с женой возвращались поздно ночью? Шли как положено, впереди жены с фонарём, да, на грех, увидели чью-то тень на дороге… Что вы тогда жене сказали?

Рузы молчит, не знает, как ответить. Тогда Кузы говорит гостям:

— Он забыл, а я помню. «Ой, солнышко моё, — сказал он, — на-ка фонарь, пойди вперёд, посвети, а то я дорогу не вижу»…

Так они до утра могли бы смешить народ, но к дому Шомамата уже спешили музыканты, и скоро все его гости услыхали знакомое: ваха-ваха-ваху-у! Это труба трубача Бекназара гремела на всю Факир-ма-халлю, а барабан вторил ей: така-така-така-тум!