Каждый мародер желает знать…

Глава 22. Раз кабак, два кабак

— А, точно! Сделка же! — я хлопнул себя по лбу, понятия не имея, о чем идет речь. Даже если мы это и обсуждали, у меня это совершенно вылетело из головы. — Я тоже тебя искал, просто на десять минут отвлекся по учебным делам.

— Если помнишь, то почему до сих пор выглядишь как обрыган?! — здоровенная лапа серба толкнула меня в грудь. — Ты в этом в «Метрополь» собрался идти?

— А в «Метрополь» зачем? — спросил я, не успев вовремя прикусить язык. Твою мать. С этими своими разъездами я совершенно забыл про треклятые Золотые Соболя. Ну и пока я ими не занимался, Йован, видимо, подсуетился и нашел покупателя. И я даже подозреваю, какого...

— Вот ты придурок... — Йован шумно выдохнул. — Помчали в мызу заскочим, там есть всякие парадные шмотки на случай внезапных свиданий. Что-нибудь подберем...

Гостиница «Метрополь» была, наверное, самым большим зданием в Томске. После Университета. Впрочем, тут, наверное, можно поспорить. Возможно, университет смотрелся больше, потому что рядом просто не было других домов. А «Метрополь» стоял в самом центре, занимая целый квартал. Здоровенный такой замкнутый квадрат. Честно говоря, я понятия не имею, зачем в Томске такая огромная дорогущая гостиница. Даже если собрать одновременно всех приезжих и заселить туда, то свободных номеров останется больше половины. Впрочем, строили это грандиозное сооружение еще до баниции. Прежний владелец с явным оптимизмом смотрел в будущее.

Что до владельца нынешнего, то я понятия не имел, кто это. И даже не интересовался, если честно. «Возможно, зря...» — подумал я, проходя галереей, стены которой были облицованы розовым мрамором. Никакого упадка и тлена в «Метрополе» явно не наблюдалось, позолота на светильниках золотилась, пыли на лепнине не наблюдалось, у статуй все конечности были на месте. А ресторан «Метрополя» так и вовсе поражал воображение. Его крышей служил огромный купол из цветного стекла. Мозаика неправильной формы осколков складывалась в фигуру жар-птицы на фоне облаков. Снаружи этого чуда инженерной мысли было не видно, потому что ресторан находился внутри квадрата гостиницы. Зато те, у кого окна номеров выходили внутрь, могли каждый день наслаждаться вот этим вот... Черт, у меня даже не очень-то слов хватает, чтобы описать это запредельное великолепие. Хотя я такой себе специалист в роскоши.

— Йован Вештица и Богдан Лебовский? — спросил седеющий джентльмен с лицом типичного кокер-спаниеля. — Следующей за мной, вас ожидают...

Он повернулся к нам спиной и зашагал вперед с такой прямой спиной, что казалось, что он под фраком носит доску. Я смотрел на как колышутся фалды, и мне тут же захотелось проверить, на месте ли мой «хвост». Не задрался ли как-нибудь по-идиотски? С одной стороны — пофиг. С другой — перед пацанами неудобно. Вот теми, которые сидят сейчас за столами, до пола накрытыми белоснежными скатертями. И вкушают серебряными вилочками разные деликатесы с фарфоровых тарелок.

— Слышь, болгарин, — прошептал я. — А что ты один-сам не мог сходить? Я-то тут зачем?

— Павел такое условие поставил, — прошептал мне в ответ Йован, скрипнув зубами на «болгарина».

— А, так это Павел наш покупатель? — прошептал я себе под нос. Из-за раздавшейся со сцены музыки Йован меня не услышал. Кажется. Метрдотель или как там в подобных заведениях называется «хостес», вел нас через весь зал. И сидящая за столами публика провожала нас взглядами поверх хрустальных ободков бокалов. А я боролся с собой, чтобы не начать одергивать фрак. Чувствовал я себя на этом празднике жизни ряженой обезьянкой. Но изо всех сил делал лицо кирпичом и не подавал виду. Впрочем, возможно как раз «кирпичное» выражение и выдавало во мне засланного казачка.

Да и пофиг, в общем-то. Чего я распереживался, на самом-то деле?

Гораздо больше меня волновала другая проблема. Наш чертов покупатель. Которого я сначала видел в зазеркальном видении, а потом в компании Матонина. И по какой-то причине я вбил себе в голову, что вот конкретно ему в руки Золотые Соболя попасть не должны. Потому что... Потому что. Вроде бы, у них есть какое-то могущество, которое, если окажется в не тех руках, способно причинить вред всея Сибири.

Я фыркнул. Сейчас, когда я подумал эту мысль, то она сразу показалась нелепой. Все остальные Золотые Соболя, кроме тех, которые хранятся сейчас в тайнике в мызе, уже находятся у кого-то на руках. А Пепеляев так вообще держал в руках всю тысячу сразу. И что-то незаметно, чтобы кому-то это принесло какую-то серьезную пользу.

С чего я решил, что в этом случае будет как-то иначе? Павел Изместьев, кто бы он ни был, отдаст нам кучу денег, заберет свои драгоценные кругляшики и поедет по каким-то своим делам. А что до Матонина... Ну да, конечно, сейчас-то я очень активно борюсь с тем злом, которое он распространяет. Медведя, вон, выпустил. Шагоход угнал.

Тем временем прямая спина во фраке свернула в мраморную колоннаду, и через шагов десять мы оказались в небольшом кабинете с шахматным черно-белым полом и стенами, задрапированными красным бархатом. Ну натурально как черный вигвам в культовом когда-то сериале «Твин Пикс». И даже музычка какая-то похожая играет на грани слышимости. Пение дородной дивы из главного зала здесь было почему-то не слышно.

В центре, к счастью, стоял не диван, а стол. Сервированный лаконично — серебряное ведерко с торчащим из колотого льда горлышком бутылки шампанского, внушительный хрустальный тазик черной икры и вытянувшийся в струнку официант по стойке смирно рядом со столом.

— Присаживайтесь, — сказал спаниэль во фраке. — Сейчас к вам подойдут.

Он развернулся на каблуках и деревянно-величественной походкой вышел из зала. Кастинг на роль прямоходящего робота-официанта он бы явно прошел со свистом.

На секунду мне показалось, что эта комната нереальная. Будто я где-то во сне или в каком-нибудь зазеркалье. Я даже пока садился исхитрился незаметно ущипнуть себя за запястье.

Красный бархат колыхнулся, впуская в комнату того самого парня. Моего роста, примерно моего телосложения. Да и лицом, надо заметить, он, кажется, был на меня чем-то похож... Если гипотетический свидетель будет одного из нас описывать, то второй тоже четко попадет под это описание.

— О, вы уже здесь, прекрасно! — Павел Изместьев вежливо улыбнулся, изящным движением откинул фалды фрака и сел. Интересно, слишком по-дурацки будет выглядеть, если я сейчас привстану, чтобы вытащить фалды из-под своей задницы?

— Все, как договаривались? — быстро спросил Йован, не утруждая себя вежливыми разговорами.

— Разумеется, я человек слова! — он положил на белоснежную скатерть кожаный кейс и щелкнул замками. — Вот вся сумма. Теперь ваша очередь.

Йован заерзал, доставая откуда-то чуть ли не из-за пазухи сверток. Развязал бечевку, его скрепляющую, положил на стол. Здоровенные золотые монеты масляно блеснули.

— Очень рад, что вы не стали придерживаться первоначального плана, — усмехнулся Павел. — Что вы там предлагали? Спрятать монеты в тайном месте, после получения первой части суммы... Ох, я запутался, а еще даже половины вспомнить не успел. Вот, держите, это теперь ваши деньги. А эти Золотые Монеты — мои.

Павел захлопнул кейс и передал его из рук в руки Йовану. Затем осторожно свел края свертка, поднял со стола жалобно звякнувшие Золотые Соболя, тщательно замотал их тканью. Не повел ведь глазом, что монеты ему доставили в какой-то ветоши, хотя сам принес деньги в кожаном кейсе, даже видно какое-то клеймо мастерской. Явно сама по себе дорогая штука.

Я заметил, что он старается не касаться монет.

— Ну что ж, сделка совершена, предлагаю выпить по бокалу шампанского, прежде чем мы разойдемся, — сказал он и кивнул официанту. Тот извлек бутылку из ведерка. — Шампанское настоящее, из Франции.

А значит стоит примерно как имперский шагоход в упаковке. Здесь в Сибири кто-то уже навострился гнать игристые вина из чего только не попадется. Вроде как, вино из крыжовника была такое, что даже гурманы не все могли отличить его от виноградного. Но возить сюда шампанское... Хотя о чем я? Это же «Метрополь». Держат марку.

Пробка негромко хлопнула в умелых руках официанта, бледно-золотистая жидкость с шипением полилась с мерцающий хрусталь.

— Ваше здоровье, господа! — Павел первым взял свой бокал и сделал глоток. Взял со стола ложечку, подцепил на нее немного черных икринок. Йован повторил его маневр, только без этой вот аристократичной изысканности. Зачерпнул икры с горкой и сунул в рот. Я потянулся за ложкой и замер. В отличие от всей прочей посуды на столе, ложки были золотыми. Я медленно убрал руку и отпил шампанского. Наверное, я смог бы оценить изысканность его вкуса, если бы хоть что-то в нем понимал. А так... ну, какое-то игристое. Ничем на мой вкус принципиально не отличается от любого другого брюта.

— Что-то не так? — Павел вежливо и совершенно невинно улыбался. Золото на столе присутствует не случайно? Или это просто понты, а у меня паранойя?

— У меня аллергия на рыбу, — ответил я, отошел от стола и стал с преувеличенным интересом разглядывать светильник с мозаичным стеклянным колпаком.

— Приказать принести фрукты? — сказал Павел.

— Не утруждайтесь, — я приподнял бокал. — Наша сделка завершена, ведь так?

Павел медленно кивнул. В этот момент красный бархат портьеры снова шевельнулся.

— Прошу прощения, — сказал Павел, поставил свой бокал на стол и отошел от стола.

Йован поглаживал кейс рукой и мечтательно улыбался.

— Ты бы хоть сказал, что деньги будут сразу, поехали бы на шишиге, прошептал я, прикидывая, что нам сейчас с этой астрономической суммой в чемодане предстоит топать чуть ли не через весь Томск.

— Это еще зачем? — Йован сузил глаза.

— С такими суммами по вечернему Томску таскаться — не очень идея, — я допил шампанское из бокала и тоже поставил его не стол.

На не особенно широком лбу Йована зашевелились извилины «морщин тугодума». Павел отдал сверток своему собеседнику за шторой и вернулся к столу.

— Господа, может быть, вам нужен автомобиль? — спросил он, снова поднимая свой бокал. Наверное, услышал наш разговор. — Вы же не собираетесь со всей суммой гулять по городу?

— Отличная идея! — просиял Йован и бросил на меня взгляд, который явно значил что-то вроде «ну вот видишь, все само собой разрешилось!»

Павел кивнул официанту, и тот понятливо скрылся за одной из портьер. Сколько же дверей в этой комнате?..

Чувство опасности молчало. Но все равно эта сделка вызывала у меня неприятный зуд.

Впрочем, мои смутные тревоги не оправдались. Снова появился наш славный прямоходящий «спаниель» и провел нас через зал обратно. У выхода из «Метрополя» нас ожидал блестящий «Руссо-балт» с эмблемой отеля. А за рулем сидел невозмутимый шофер в ливрее зеленого цвета с красными лацканами.

Когда дверь мызы наконец-то за нами закрылась, Йован облегченно перевел дух и вытер пот со лба.

— Ну наконец-то, — сказал он. — Я ждал подвоха до самого конца!

— Напомни, когда ты договорился с Павлом? — невинно спросил я.

— Эээ... Позавчера, — Йован почесал затылок. — Он сказал, что это ты его ко мне прислал.

— Хм... — я замер. — Не припомню ничего такого, но и фиг с ним. А теперь что? Как будем делить добычу?

— Пока оставим в тайнике, — сказал Йован. — Ну, разве что немного отщипнем, чтобы сделку отметить. А? Ты как, насчет этого?

— Огонь-идея, — сказал я и хлопнул серба по плечу. — А остальные что?

— Нет уж, сегодня никаких остальных, Лебовский! — Йован открыл кейс, извлек из него одну пачку соболей«, закрыл его и принялся колдовать с задней дверцей одного из шкафов. — Мы с тобой в этом деле с самого начала, остальные так, на подтанцовке.

— Как скажешь, — я пожал плечами. В отличие от Йована, меня не особо подтряхивало от алчности. И сейчас я бы с большим интересом занялся бы изучил бы тот тайник в районе Болотного.Но понять Йована я мог. Это он планы на жизнь строил и жениться на Феодоре собирался. А я пока так и продолжал считать сибирские соболя забавными фантиками. Хотя я и раньше не страдал особой тягой к обогащению...

Впрочем, слегка гульнуть я был не против. Даже в компании с Йованом. На самом деле, не такая уж и плохая он компания.

По первой кружке пива мы выпили, еще не доходя до Толкучего рынка. Увидели яркую вывеску с ухмыляющимся одноглазым котом и решили завернуть. Поспорили о дальнейшем маршруте. От «Метрополя» я Йована отговорил еще в мызе, когда стягивал с себя идиотский фрак. Чинное восседание за столом с белокрахмальной скатертью с моей точки зрения совсем не подходило под определение «весело гульнем». Так и представил себе, как я все время нервно дергаю фалды собственного фрака, а вокруг — сплошные протокольные рожи с такими же протокольными выражениями.

Но на Сад Буфф я согласился. Так что наш предполагаемый маршрут выглядел так — мы топаем до Толкучего, находим какое-нибудь привлекательное место, пьем там, потом перемещаемся куда-нибудь еще, доходим до Сада уже в легком подпитии, танцуем с дамочками, а потом как попрет.

Когда мы подошли к Саду Буфф, в голове у меня уже изрядно шумело. Идею с танцами под духовой оркестр пришлось отложить до лучшей погоды, потому что начался дождь, и когда мы подошли, музыканты начали спешно складывать свои инструменты в чехлы, а публика — спешно же втягиваться в гостеприимно распахнутые двери заведений. Публики, к слову, было не то, чтобы особенно много. Все-так, завтра уже понедельник.

Заведение, на которое пал наш нетрезвый выбор, назывался «Лисий порох». Почему-то в этот вечер мы выбирали исключительно кабаки, в названии которых присутствовали животные. А возле Сада Буфф такой был только один. Пиво нам налить отказались, сообщив, что у них только вино и крепкие настойки. Сначала мы возмутились, но потом огляделись и поняли, что в заведении очень много хорошеньких женщин. Так что мы решили по очереди перепробовать все настойки, которые имеются у хозяина в погребе.

Хозяин, здоровяк с бычьей шеей и седеющими длинными волосами, очень быстро прочекал, что денег мы не считаем, так что очень скоро мы заняли самый центральный стол. Йован, очевидно от широты сербской души, поназаказывал еды и выпивки столько, что нам и на неделю бы хватило. А я... Ну, в общем, я к этому моменту тоже был наполнен любовью к миру, жизни, себе и этому заведению в частности.

Хозяин «Лисьего пороха», который, конечно же, представился, но я, разумеется, сразу же забыл его имя, какое-то время составлял нам компанию в дегустации его настоек. Но потом его отвлекли дела, и обслуживанием нашего стола занялась гораздо более приятная на вид особа. Рыжеволосая дамочка чем-то напоминала Натаху. Хотя может быть, мне это с пьяных глаз показалось, потому что одна рыжая и другая тоже рыжая. Она двигалась с таким изяществом, что просторное зеленое платье из тонкой ткани, перехваченное пояском на тонкой талии, как-то совсем не скрывало достоинств ее фигуры. Даже наоборот. Этот крутой изгиб бедра, эта упруго подрагивающая грудь...

Я все меньше обращал внимание на окружающую действительность, и все больше на эту конкретную женщину. Хм, какая-то у меня последовательная страсть к официанткам. Особенно когда я пьян.

Она наклонилась над столом, коснувшись меня грудью. Поставила очередную порцию выпивки, а потом как бы невзначай опустила ладонь на мое колено.

— Вы же Богдан, верно? — прошептала она в самое ухо. Ее волосы щекотали мне шею. И всей кожей я чувствовал тепло ее тела рядом со мной. — А я Марика.