Как в сладком сне

Глава 22

Мария поставила возле кровати Лизбет поднос с завтраком и, подозрительно втянув носом воздух, спросила:

— У вас что-то горит?

Заглянув в камин, она увидела там комок смятой и все еще тлеющей бумаги. Глаза ее округлились от удивления.

— Неужто вы пытались разводить огонь? Деточка, сейчас же лето и к тому же страшная жара. Если вас знобит…

Мария потянулась ко лбу девушки, но та раздраженно шлепнула ее по руке.

— Нет у меня никакой лихорадки! Я жгла мусор, хотя это не твое дело. Оставь меня в покое!

Направившись было к двери, Мария не выдержала:

— Мисс Лизбет, последнее время с вами что-то творится. С тех пор как господин Джулиус уехал в Мобил, вы все время сидите в своей комнате и почти ничего не кушаете.

Представив, что это шея злодейки Рейвен, Лизбет изо всех сил стиснула в руках край атласного покрывала.

— Видеть ее не могу! Меня просто тошнит от ее общества. Ненавижу!

Мария легко догадалась, кого имеет в виду хозяйка.

— Ну что вы, деточка, так не годится. Она же вам сводная сестра.

— Она мне никто! Она выжила Джулиуса. Над нами все смеются. И зачем только она сюда явилась?! — Лизбет злобно ударила по матрасу кулаками.

Разглядев в камине недогоревший уголок конверта, Мария заподозрила недоброе.

— Это письма, что пришли после приема? Наверно, о мисс Рейвен дурно отзываются?

— Да, — солгала Лизбет. — Пришлось сжечь — не могу спокойно на них смотреть.

На самом деле письма были адресованы Рейвен, вот только попали они в руки Лизбет. Мария не умела читать, поэтому и передала их ей. Впрочем, письма оказались более чем любезными — все они были пропитаны лестью в адрес Рейвен и обещаниями пригласить ее с ответным визитом, как только закончится траур. Каждый корреспондент радовался тому, что Нед твердо решил не отменять приема, а также возможности без промедления познакомиться с его дочерью.

Мария прищелкнула языком.

— Жалость-то какая! А ведь она так старается.

— Ну да, старается — мне на горе, — фыркнула Лизбет. — Мне не нравится, что ты защищаешь ее, Мария. Пора бы это прекратить.

— У меня и в мыслях нет ничего дурного. Видит Бог, я люблю вас как родную дочь, поэтому у меня и болит за вас сердце. Но мисс Рейвен действительно старается. Трудится не покладая рук. Вот и сегодня утром тоже. Я всегда просыпаюсь в доме первая, но когда пришла сегодня, она была уже за работой. Даже вызвала опять надсмотрщиков — убедиться, что все идет как положено.

Лизбет захотелось подслушать их разговор — надсмотрщики наверняка едва сдерживают хохот от глупости своей хозяйки и ждут не дождутся минуты, когда можно будет выйти из ее кабинета и вволю посмеяться.

— А она уже со всеми переговорила? — поинтересовалась Лизбет.

— Еще один остался. Я знаю это, потому что как раз носила ей чашку свежего кофе, и она сказала, что мистер Лерокс еще не появлялся. Ей хотелось встретиться с ним до поездки в Мобил.

Лизбет встала с постели и собралась одеваться.

— Почему бы вам не поехать с ней? — спросила Мария. — Такой славный день, развеялись бы. Тем более что вы давно не виделись с Джулиусом.

— Скорее свиньи начнут летать, чем я поеду позориться с этой идиоткой. А если уж мне так захочется повидаться с братом, я лучше пойду пешком, чем сяду с ней в одну карету.

Тяжело вздохнув, Мария вышла.

Рейвен беспокойно расхаживала по кабинету. Кофе давно остыл, однако она была так раздосадована поведением Мейсона, что все равно не угостила бы им гостя. Он опаздывал уже на целый час, и полчаса назад она снова за ним послала. Все остальные надсмотрщики пришли вовремя, однако особенно нужен ей был именно Мейсон. Рейвен собиралась его предупредить — если он и впредь будет так же пьянствовать, то останется без работы.

Девушка старалась не думать о том, что на самом деле ее беспокоит совсем другое — Стиву постоянно приходится защищать от Мейсона Селену с новорожденной. За те недели, пока Рейвен ночевала у Стива, редко выдавалась ночь, когда Селена за ним не посылала — боялась рыскающего возле ее хижины пьяного отца.

Иногда, когда тот не успевал спрятаться, Стиву удавалось его прогнать. Рейвен решила было уволить Мейсона и разом избавиться от многих хлопот, однако Стив сказал, что это только добавит Селене страданий — ведь, уезжая, отец заберет с собою и ее мать, к которой девушка нежно привязана. Кроме того, Стив уверял, что пьянство нисколько не мешает Мейсону справляться с работой. Стив надеялся, что рано или поздно все утрясется и тот успокоится.

Нахмурившись, Рейвен вспомнила, как в одну из ночей прямо спросила Стива о том, почему отец ребенка Селены скрывается от ответственности.

— Если бы мой отец был жив, уж он бы убедил этого человека в том, что когда-нибудь ему придется сильно пожалеть. Нет ничего хуже, чем бросить женщину с ребенком.

Стив притворился, будто ничего не знает, но Рейвен сразу догадалась, что он ее обманывает. Вот только зачем? Девушка думала, что они со Стивом так близки, что между ними не может быть секретов… Впоследствии она уже избегала касаться этой темы.

Теперь Рейвен собиралась предпринять что-то без ведома Стива.

Наконец Мейсон явился.

— Нашлись работнички, которые не спешили браться за дело, — начал он в оправдание. — Им, видите ли, жарко. Все-таки время от времени по их шкурам полезно пройтись хлыстом. А вы — вся в батюшку — разбаловали их, вот они и не шевелятся.

— В Хальционе никогда не будут сечь рабов, — ледяным тоном отрезала Рейвен. Она еще не была готова заявить Мейсону или кому-то другому, что когда-нибудь рабство изживет себя. У нее просто не хватало времени обдумать, как сделать рабов свободными, оставив на плантации, и оплачивать их труд. Но она непременно этим займется.

Мейсон без приглашения уселся.

— Зачем вызывали? Мне надо возвращаться в поле, а то эти бездельники разлягутся где-нибудь в теньке.

Рейвен он явно не нравился. Мейсон был груб и, наверное, жестоко обращался с рабами. Еще он был единственным из всех надсмотрщиков, кто относился к ней с неприязнью.

— Мистер Лерокс… — начала она, не садясь, чтобы смотреть на него сверху вниз. — Сегодня я вызвала вас для серьезного разговора. Вы слишком много пьете и доставляете массу неприятностей. Если это не прекратится, мне придется вас рассчитать.

Он вскочил на ноги.

— Но как же так?! Я работаю здесь без малого десять лет и всегда справлялся со своими обязанностями. Был бы жив ваш батюшка, он бы подтвердил. Кто бы мог настроить вас против меня? Ну, конечно, — Мейсон прищурился, — Мэддокс, больше некому. Это он меня оговорил.

— Не важно. Главное, что почти каждый вечер вы напиваетесь и ругаете свою дочь.

— Еще бы не ругать! Она же шлюха. Опозорила и меня, и мать, и всю нашу честную семью. Возможно, у нас и было-то лишь доброе имя, а теперь она лишила нас и его. Как подумаю об этом, поневоле хочется напиться. Но свою работу я знаю. Любой подтвердит. Так что выгонять меня не за что.

— Хорошо, я дам вам шанс.

— Но это ведь он вам про меня наплел, он? — не отставал Мейсон. — Вместо того чтобы обвинять во всем меня, взяли бы да и приказали ему на ней жениться и дать ребенку свое имя. Тогда и мне было бы не стыдно смотреть людям в глаза. Конечно, отец — Мэддокс. Я уверен в этом так же, как в том, что стою сейчас перед вами. Это он виноват, а если и отнекивается, то нагло врет.

Рейвен пошатнулась будто от пощечины. Она вспомнила все. Как в день, когда они приехали в Хальцион, Мейсон спрашивал Стива, почему он не женится на Селене, а тот сказал ей, что Мейсон просто пытается огородить свою семью от постороннего вмешательства. Как знать… В конце концов Мейсону, вероятно, виднее.

В страхе, что от потоков нахлынувших мыслей у нее подогнутся колени, Рейвен опустилась в кресло за письменным столом. Даже если Стив не любит Селену, у него все равно есть обязательства перед нею и ребенком.

Девушку вдруг охватили болезненные воспоминания: когда-то она страстно ненавидела отца за то, что он бросил мать… Но тогда Рейвен считала, что он знал о ее существовании. Теперь же она верила — если бы это было так, ничто не помешало бы ему вернуться. Если Стив — отец ребенка Селены, ему наверняка об этом известно, и не жениться на ней совершенно непростительно.

И все-таки Рейвен не желала верить в то, что Стив уклоняется от ответственности. Она любила его и потому хотела получить убедительные доказательства его вины.

— Это ваша дочь сказала, что отец ребенка — Стив Мэддокс? — спросила она, глядя Мейсону прямо в глаза.

— Нет, я и без нее знаю. Зачем бы ему тогда все время возле нее околачиваться? А кто был рядом, когда она рожала? А это? — Надсмотрщик показал следы синяка на челюсти. — Мэддокс налетел на меня и сбил с ног за то, что я возмущался, когда у него хватило наглости явиться к Селене — она тогда рожала. Стал бы он так разоряться, если бы это был не его ребенок?

Рейвен решила не верить пустым словам.

— Я вам очень сочувствую, но все же придется справляться со своими проблемами иным путем. Еще раз напьетесь — можете собирать вещи.

Мейсон с ворчанием направился к выходу.

— Что ж, будем надеяться, что этот мерзавец не сделает ей еще одного ублюдка. Ваш батюшка ему покровительствовал, понятно, что и вы туда же, но когда-нибудь Стив Мэддокс за все заплатит. — Надсмотрщик с грохотом захлопнул за собою дверь.

В это время Лизбет тихо сидела на крыльце — как раз возле открытого окна кабинета. Она надеялась убедиться в неумелом управлении Рейвен плантацией, однако то, что она узнала, оказалось гораздо важнее. Вне всякого сомнения, между Рейвен и Стивом что-то есть. Иначе стала бы Рейвен волноваться только из-за того, что Мейсон Лерокс пьянствует? Вся плантация знала о том, что он постоянно ругается со Стивом из-за своей опозоренной дочери. От слуг Лизбет даже как-то слышала, что Селена без стеснения посылает за Стивом в любое время суток, лишь только ее отец начинает скандалить. Видимо, Рейвен это не нравится, поэтому она и выговаривала Мейсону за пьянство. Не может же она пойти прямо к Селене и потребовать оставить Стива в покое!

Услышав, что за Мейсоном захлопнулась дверь, Лизбет украдкой заглянула в окно. Рейвен сидела за письменным столом, в отчаянии обхватив голову руками.

Теперь для Лизбет многое прояснилось. Оказывается, Рейвен отвергла их с Джулиусом предложение из-за Стива. Наверное, после окончания траура она рассчитывает выйти за него замуж. Что ж, пусть помечтает. Узнав о ее слабости, Лизбет тут же придумала верный способ от нахалки избавиться. Достаточно будет поссорить эту парочку, как взбешенная индианка схватит деньги и уберется с ними обратно в Техас. Вряд ли она захочет здесь остаться, когда узнает, что Стив ее просто использовал.

В голове Лизбет быстро родился план.

Джошуа остановил лошадей перед конторой пароходного товарищества Ральстонов. Строгое трехэтажное здание из кирпича располагалось в нескольких кварталах от главного порта. Было далеко за полдень, однако вокруг царила тишина, и Джошуа забеспокоился.

— Надо было все-таки прихватить с собою кого-нибудь из надсмотрщиков. Тут даже днем жутковато — ох, и наслушался я этих историй… — Он спустился на землю, чтобы помочь сойти хозяйке.

Рейвен протянула ему руку в перчатке.

— Все будет хорошо. Куда я поехала, никого не касается, Джошуа. А кроме того, если уж я собралась управлять Хальционом, не могу же я все время просить, чтобы со мной нянчились как с маленькой.

Стиву она ничего не сказала, боясь, что тогда пришлось бы взять с собой и его. Если бы не обвинение Мейсона, Рейвен так бы и сделала, сейчас же ей хотелось спокойно обдумать все в одиночестве. Ах, лишь бы только Мейсон оказался не прав! И как быть, если он действительно не ошибается?

— Куда это все подевались? — спросила она, оглядевшись. — Неужели здесь всегда так безлюдно?

Джошуа сказал, что видел, как с другой стороны пристани причаливал большой корабль.

— Наверное, народ повалил туда. Поэтому и надо было взять кого-нибудь с собой…

— Не бойся. У меня есть оружие, при случае я сумею им воспользоваться. — Рейвен похлопала рукой по синей сумочке из фетра — она с трудом втиснула туда свой револьвер, зато именно эта сумка больше всего подходила к ее желтому дорожному костюму.

Девушка виновато вспомнила о том, что, по словам Марии, во время траура принято носить черные платья, отделанные лишь воротниками и манжетами из присобранного крепа. Однако Лизбет сказала, что все это ерунда.

— Так одеваются только вдовы. Никто не осудит, если мы будем вести себя подобающим образом и при этом носить скромную одежду.

Рейвен ее доводы показались вполне разумными. В конце концов сама она о связанных с трауром обычаях белых ничего не знала. Не спорить же с Лизбет!

Джошуа по-прежнему ворчал.

— Будем надеяться, что палить из пистолета вам все же не придется.

Оставив слугу на улице, Рейвен толкнула стеклянную дверь и вошла в здание. Она с облегчением заметила за конторкой служащего, который, вскочив на ноги, спросил, что ей угодно. Рейвен представилась и сказала, что хочет видеть Джулиуса.

Служащий засуетился. Сообщать столь важной посетительнице о том, что мистер Уайт в пивной, у него не было ни малейшего желания. Однако ему пришлось это сделать, добавив еще, что мистер Уайт проводит там почти все свое время.

— Что ж, придется мне туда сходить.

Служащий неохотно предложил:

— Ну что вы, лучше уж я сам…

Рейвен понимала — если Джулиус узнает, что она здесь, он непременно постарается избежать встречи с нею.

— Спасибо, не стоит. На улице меня ждет экипаж с извозчиком.

Клерк не стал спорить, ведь свои услуги он предложил только из вежливости.

Всю дорогу Джошуа что-то недовольно бормотал, однако Рейвен не обращала на него никакого внимания. Пивная оказалась захудалой лачугой, окруженной старыми ящиками из корабельных трюмов. Повсюду валялись кучи мусора. Рейвен удивилась, что Джулиус облюбовал такое неказистое заведение — в порту можно было найти пивные и поприличнее. Однако, вспомнив, что по завещанию ее отца Джулиус мог рассчитывать на более чем скудное содержание, Рейвен догадалась, почему он выбрал именно эту.

Еще ее беспокоило, что Джулиус не работает. Она не собиралась жаловаться на него распорядителям наследства, но если им станет это известно, Джулиус лишится всего. Рейвен захотелось помочь ему, не задев гордости молодого человека, — если бы он только позволил, она с радостью увеличила бы его доход, и Джулиусу не пришлось бы жить в помещении конторы.

Рейвен приказала Джошуа оставаться на месте, а сама, морщась от кислого запаха, вошла в пивную. Когда глаза привыкли к полумраку, девушка разглядела стойку, деревянные столы и стулья. Доносившиеся из пивной смех и разговоры, которые Рейвен слышала на улице, разом стихли — все обернулись в ее сторону.

Ей стало ужасно неловко, однако отступать было уже поздно. Откашлявшись, девушка громко спросила:

— Я ищу мистера Джулиуса Уайта. Не видел ли его кто-нибудь?

Тишину прорезал взрыв дружного гогота. Публика оживилась.

— А ты, видать, его жена? Джулиус ничего нам не говорил.

— Да нет, навряд ли.

— Вон какая куколка!

— Как же, стал бы он сейчас возиться в закутке с Люси, имея такую бабенку!

— Да он просто клянчит у Люси денег на выпивку. То, чем она торгует, ему все равно не по карману.

— А у тебя, милая, есть денежки? Ты, видно, пришла за него расплатиться?

Прислонившись к стойке или развалясь на стульях, пьянчуги нагло пожирали девушку глазами. Однако Рейвен не испугалась и прошла в глубь помещения.

— Нет, я ему не жена и пришла сюда не за тем, чтобы оплачивать его счета. Но я была бы очень признательна, если бы кто-нибудь сказал Джулиусу, что его хочет видеть сводная сестра.

— Сестра?! — от удивления присвистнул один из посетителей пивнушки. Поднявшись из-за стола, он двинулся к Рейвен — девушка заметила болтавшийся под его огромным животом револьвер. Оглядев ее с ног до головы, пузатый ухмыльнулся. — Ври больше. Первосортная шлюха — вот ты кто. Мы знаем, Джулиус — не из бедных, только жмется и не любит платить. Он всем тут задолжал, включая и меня. Так что если ему жалко деньжат, я не погнушаюсь взять натурой.

Вокруг возбужденно загудели:

— Правильно, Большой Дэн, хватай ее!

На пути из конторы Рейвен была готова к тому, что на нее могут напасть из-за угла. Это бы ее нисколько не удивило. Но приставать к женщине в общественном месте…

— Не подходите ко мне! — предупредила она. — Давайте обойдемся без лишних неприятностей.

Рейвен не испугалась — инстинкт самосохранения быстро одержал верх. Дамские манеры, над которыми она билась вот уже несколько месяцев, были разом забыты. Раскрыв сумочку, она попыталась нащупать револьвер.

Но ее руки вдруг схватили и завели за спину — сумочка упала на пол. Тот, кого назвали Большим Дэном, с хохотом проревел:

— Кого вздумала пугать?! Я те покажу неприятности, сучка!

Рейвен пыталась было кричать, однако ей проворно заткнули рот вонючей тряпкой. Сзади кто-то крепко держал ее за локти, а в это время Большой Дэн принялся тискать ей грудь и ощупывать ягодицы. Девушка тщетно старалась вырваться — дружки подбадривали мерзавца одобрительными репликами.

— Это еще что такое… — Услышав шум, из задней комнаты выглянул Джулиус. Он был там у проститутки Люси, но, как и сказали собутыльники, просил взаймы денег. Джулиус узнал Рейвен и заорал: — Черт побери, Большой Дэн, это же моя сестра! Отпустите ее!

Крик Джулиуса заставил державшего Рейвен мужлана немного ослабить хватку — ей оказалось этого как раз достаточно, чтобы вырваться. У индейцев она твердо усвоила правило — защищаясь, не упускать любой, даже ничтожной возможности. Не давая себе времени раздумывать, девушка ударила Большого Дэна коленом в пах, затем, молниеносно развернувшись, наградила таким же ударом ноги второго обидчика. Оба с мучительными воплями согнулись в три погибели.

Прогремел выстрел. Вскочив на стол, Рейвен увидела, что Джулиус загнан в угол. Он успел выстрелить из своего однозарядного пистолета, однако промахнулся, а тот, в кого он целился, захлебываясь от ярости, вытащил револьвер.

— Да я разнесу тебя в клочья, ублюдок! — прорычал он.

В ту же секунду, наклонившись, Рейвен выхватила привязанный к лодыжке нож — словно серебряный луч, он со свистом пронесся через всю комнату, пригвоздив рукав поднявшего оружие мужчины к стене. Его револьвер с грохотом рухнул на пол. Пивная изумленно ахнула.

Тогда Рейвен вырвала из кобуры человека, который оказался ближе к ней, револьвер и выстрелила вверх.

— Никому не двигаться, если хотите остаться целы! — Она махнула рукой Джулиусу. — Пойдем отсюда!

Не в силах пошевелиться, он лишь молча смотрел на нее.

— Пойдем же, говорю! — приказала Рей-вен. — Пока я кого-нибудь не пристрелила.

Как только они оказались в квартире Джулиуса, тот выдвинул ящик письменного стола и достал бутылку виски, где оставалось не больше глотка. Он надеялся, что Люси одолжит взаймы до следующего пособия бутылочку спиртного собственного изготовления, однако ничего не вышло. Впрочем, сейчас ему хватило и этого. Осушив бутылку, Джулиус швырнул ее в стену, возле которой стояла Рейвен, и накинулся на девушку:

— Скажи, какого черта ты там вытворяла?!

— Я спасала твою жизнь. — Рейвен с удивлением заметила, что он недоволен. — Но теперь все позади. Я приехала, чтобы просить тебя вернуться домой.

— Ни за что. Убирайся и оставь меня в покое.

— Нет, сначала выслушай меня.

Она уселась, тщательно запахивая полы изорванного в клочья жакета. Рейвен решила, что перед въездом в Хальцион ей нужно не забыть снять его, чтобы никто ничего не узнал. А Джошуа она заставит дать обещание молчать.

— Мне все это очень не нравится, — продолжала Рейвен. — Я знаю, по завещанию ты слишком мало получаешь и просто обязан работать, но ты мог бы приезжать домой на выходные. Я позабочусь, чтобы у тебя было достаточно денег. Мне совсем не хочется, чтобы ты ходил по таким злачным местам, Джулиус. Ведь тебя могли бы убить. И я действительно хочу, чтобы ты вернулся домой.

— Заруби себе на носу, — сквозь зубы процедил молодой человек. — Я не собираюсь возвращаться в Хальцион, пока ты там. И я не намерен больше видеть здесь твою физиономию. Это мое пароходство — или будет когда-нибудь моим. К тому же ты меня унизила. Само то, что ты… — он так хватил кулаком по Столу, что Рейвен подпрыгнула, — заявилась в пивную и вела там себя как… — Джулиус был слишком взбешен, чтобы договорить.

— Как дикарка? — ровным голосом спросила Рейвен. — Наверное, ты это имел в виду? Но когда на меня набросились, другого выбора не оставалось.

Девушка поднялась. Все напрасно — Джулиус ненавидит ее и всегда будет только ненавидеть.

Молодой человек тоже подскочил. Ее слова попали в самую точку — она прочитала это в его глазах.

— Ты думаешь, что я не смог бы нас защитить? — Обогнув стол, он бросился за нею. — Ты что же, считаешь меня слабаком? По-твоему, я не умею держать в руках оружие? Неужели я не смог бы за тебя постоять?

Рейвен с грустью промолвила:

— Джулиус, как бы мне ни хотелось это говорить, но ты и за себя-то постоять не в состоянии.

С этими словами она вышла и спокойно закрыла за собой дверь, оставив его наедине с бессильной яростью.