Калгари 88. Том 3

Глава 9 Нелегкие воспоминания о допинг-контроле

От выхода с катка до кабинета допинг-контроля было метров 50. И все их Арина прошла в сопровождении офицеров WADA и Бронгауза. У дверей кабинета стоял врач сборной Фицкин. Арина с удивлением увидела, что он уже одет в чёрный деловой костюм и белую рубашку с галстуком. В руках офисный кейс для бумаг, а не чемодан со всякими ампулами и таблетками. Дальше весь разговор протекал по-английски, который Арина легко понимала.

— Господин Фицки, хотите что-то сказать? — спросила допинг-офицер Дебора Митчелл.

— Да, госпожа Митчелл, я буду сопровождающим лицом мисс Стольниковой и представлять её интересы, так же как и мисс Акатовой, — заявил Фицкин. — Вот аккредитационная карточка ISU.

— Какие либо ещё будут сопровождающие лица либо переводчики? —строго спросила Дебора Митчелл, изучив карточку Фицкина.

— Будут! — заявил Фицкин и показал на Бронгауза и Хворостова. — Господа, предъявите ваши аккредитации.

Пока тренеры показывали свои карточки допинг-офицеру, подошёл тайванец в деловом костюме со значком ISU на лацкане пиджака. С ним были две китайские девушки-волонтёра в синих жилетах с надписью Taipei Arena на спинах.

— Я представитель принимающей стороны, директор федерации фигурного катания Китайской республики и член ISU господин Джон Лоу, — представился он и показал аккредитационную карточку, потом представил девушек. — Со мной волонтёры Лан Ли и Фанг Шан.

Тут же подошли Вакаба Саюхара со своим тренером, сопровождающим лицом и переводчиком. Все по-английски поздоровались с присутствующими и вежливо поклонились, потом показали аккредитационные карточки Деборе Митчелл. Вакаба была совершенно спокойна. На Арину старалась не обращать внимание, возможно, из-за этикета, но, увидев, что чемпионка посмотрела на неё, неожиданно мило улыбнулась и помахала рукой, немного поклонившись.

Следом появилась Соня Акатова в сопровождении своего тренера Евгения Хворостова. Девочке 13 лет, и она казалась напугана от всего происходящего. Естественно, никакие переводчики, по идее, не нужны были, со всем справился бы сам Фицкин, так как знал английский на профессиональном уровне, но 13–14-летним девчонкам нужна была поддержка в данной ситуации, поэтому тренеры выступили в роли переводчиков. Правилами WADA это не запрещалось, так же как и присутствие врача команды в качестве сопровождающего лица. Вадовцам Фицкин был хорошо знаком, и по всем вопросам, требующим консультаций, они обращались к нему.

— Хорошо, — согласилась Дебора Митчелл, изучив бумаги всех представленных лиц. — Статус всех присутствующих лиц подтверждён и сейчас мы приступаем к следующему этапу отбора допинг-теста. Господин Лоу, распечатайте пожалуйста, станцию забора образцов.

Джон Лоу провёл карточкой доступа с магнитной полосой по электронному замку и он, пискнув, открылся. Красный огонёк на замке сменился на зелёный. Джон Лоу открыл дверь и сделал приглашающий жест рукой. При входе людей свет автоматически зажёгся во всех помещениях станции забора образцов. Первое помещение было довольно большим и служило административным офисом для заполнения бумаг. На главном столе стоял ноутбук. На каждой стене офиса висели видеокамеры. Дебора Митчелл пригласила всех сесть, а сама уселась за стол. Один из инспекторов WADA остался снаружи, другой встал у двери с этой стороны. Увидев, что все присутствующие её внимательно слушают, Дебора Митчелл начала говорить.

— Дамы и господа, мы начинаем процедуру отбора проб у спортсменов, занявших первое, второе и третье места. Это прописано уставом антидопингового агентства. Сейчас расскажу про регламент отбора проб. С этого момента никто не имеет права выйти из этого центра без особого разрешения. Спортсменки вообще не имеют права выйти из него до окончания забора проб. Вам всё понятно?

Увидев, что всё всем понятно, Дебора раздала трём призёркам формы на английском, которые нужно было заполнить и ручки.

— Мисс, прошу вас, заполните предложенные формы на английском языке, — попросила Дебора Митчелл. — Если есть какие-то вопросы, обращайтесь через сопровождающее лицо или переводчика.

Что Бронгауз, что Хворостов собаку съели на этих формах, поэтому с их помощью Арина и Софья достаточно быстро заполнили бумаги, хотя вопросы были довольно коварные — «принимаете ли вы какие-либо лекарства, назначенные врачом», «оказали ли вам медицинскую помощь в течение последних 24 часов» и тому подобное.

— Пиши везде «ноу»! — велел Бронгауз Арине. — Напишешь «йес», потом затаскают и замордуют. Они будут проверять следы запрещённых веществ, а не всё подряд. Смотри! Вот в эти поля запишешь потом номера колб А и В. И распишешься. Сейчас клади пока эту бумажку вот в то место. Офицер на время оставит её у себя.

Когда все спортсменки раздали бумажки обратно, Дебора распорядилась, чтобы все сели на свои места и продолжила разговор.

— Проба составляет 100 миллиграммов мочи. В моём сопровождении вы зайдёте в ту кабинку, — она показала на белую дверь с красной надписью «Doping test». — В кабинке работает видеонаблюдение с четырёх сторон. И со всех сторон установлены зеркала. Вы своей рукой выберете две колбы с надписью «Тест А» и «Тест В». «Тест А» имеет красную этикетку, «Тест В» — синюю этикетку. Вскроете пластиковую упаковку и поставите колбы на операционный столик. Вы тут же удалите липкую ленту, которой заклеена скрытая область с номером колбы. Этот номер вы должны занести в акт отбора проб, в котором расписаться, что номер колбы верен. Я не имею права трогать колбу, пока она пуста. Потом вы вскрываете упаковку мерной ёмкости и мочитесь в неё над унитазом. Количество мочи должно быть примерно 100–120 миллиграммов. Потом своей рукой наливаете мочу из мерной ёмкости в колбу через специальный носик. Объём мочи в колбе должен находиться между рисками «минимум» и «максимум». В среднем это примерно 60 миллиграммов мочи в пробе А и 30 миллиграммов в пробе В. Потом вы своей рукой закручиваете пробку до щелчка и срываете упор. Теперь пробу не вскрыть без специального устройства. Наполненные колбы отдаёте мне, и я на ваших глазах кладу их в упаковку и далее в охлаждающие контейнеры. Оставшуюся мочу я проверяю ареометром на плотность, и признаю, либо не признаю тест годным. Остаток вы выливаете в унитаз и бросаете мерную ёмкость в мешок для утилизации. Потом расписываетесь в акте передачи пробы, выходите в офис и с акта записываете номера проб в форму. Потом расписываетесь в обеих бумагах и садитесь сюда.

Дебора показала на стулья, где сейчас сидели спортсмен и сопровождающие лица.

— Если я сочту, что все формальности выполнены согласно протоколу, спортсмен, которого признали сдавшим допинг-тест, может с моего согласия покинуть зону контроля, — заявила Дебора Митчелл и показала на столик у входа в зону теста. — Если вы не можете мочиться, вот бутылки с прохладительной водой и соком. Но, повторяю, спортсмен сейчас уже не может покинуть зону контроля, если только не напишет отказ от допинг-теста. В таком случае тест признаётся положительным со всеми вытекающими последствиями. Все всё поняли, мисс? Я полностью довела до вас информацию?

Увидев, что спортсменки дружно кивнули головой, Дебора взяла два красных чемоданчика с надписью WADA на каждом, надела перчатки и пригласила первой Арину, показав ей на кабинку.

— Прошу вас, мисс Стольникова.

Арина с удивлением осмотрелась — все выжидательно смотрели на неё. Она поняла абсолютно всё, несмотря на то, что Бронгауз для вида что-то переводил ей. Не поняла лишь одного — неужели придётся мочиться прямо вот так, при незнакомом человеке, да ещё в помещении, где со всех сторон стоят видеокамеры и зеркала для того, чтобы спортсмен не смог подменить пробу? Арина, конечно же, читала о всяких ухищрениях, на которые идут спортсмены. Как проносят с собой чистую мочу в мягкой ёмкости и потом сливают через трубочку в приёмную ёмкость. Или даже катетерами вводят себе сразу после соревнований чистую мочу. Но сейчас, глядя на невероятный уровень открытости, она поняла, что всё это миф. Под надзором допинг-офицера и под наблюдением видеокамер, да ещё вдобавок окружённому со всех сторон зеркалами, ничего этого сделать просто невозможно.

Самое фиговое, что Арина почувствовала, что совершенно не хочет мочиться. Всё просто. Последние дни перед стартом Бронгауз велел сушить тело и сократить употребление воды до физиологического минимума, чтобы согнать лишние граммы веса с тела. И теперь! В самый ответственный и важный момент, когда до церемонии награждения остались десяток-другой минут, её организм не захотел выливать из себя отработанную жидкость.

— Я не могу! — округлив глаза от испуга, прошептала Арина на ухо Бронгаузу. — Я не хочу!

— Не можешь, значит бери воду и пей! — тренер кивнул головой на бутылки с водой, стоящие у пункта забора проб. — Сейчас возьмём тайм аут. Твои подруги по несчастью сдадут первыми. Алексей!

Фицкин, сидевший на подхвате между двумя российскими тренерами и ученицами, увидел, что Бронгауз смотрит на него и отрицательно качает головой, встал и подошёл к Деборе, что-то негромко сказав ей.

— Мисс Стольникова берёт тайс-аут 10 минут для подготовки к сдаче пробы. Приглашается мисс Саюхара.

Фицкин взял со столика поллитровую бутылку с водой, поставил её перед Ариной и показал рукой.

— Открывай и пей.

— Но у меня есть своя вода в бутылке для питья! — смущённо пробормотала Арина и потянулась к лежащей на полу салфетнице в виде Свинки Пеппы, в которой лежали салфетки и бутылка с водой.

— Аря, какая ещё своя бутылка?.. — покачал головой Фицкин. — Ты не слышала? Пить можно только воду, которая стоит на том столике. Вот. Я тебе её принёс. Пей.

— Всю бутылку? — с недоверием спросила Арина, глядя на поллитровую бутылку с какими-то зелёными иероглифами на прозрачной этикетке.

— Всю, — кивнул головой Фицкин. — Лучше потом нассать в штаны, чем отказаться от допинг-теста.

— Даже если это будет награждение? — звонко засмеялась Арина, представив эту картину. — Нет уж, я лучше тут.

Она взяла бутылку, открутила пробку и маленькими глотками выпила всё содержимое. Вода как вода… Негазированная и относительно тёплая. И, как назло, только сделала последний глоток, почувствовала такой бешеный позыв бежать в сортир, что еле досидела до того, как красная от смущения и старающаяся не смотреть на присутствующих, появилась Вакаба.

— Мисс Саюхара, вы свободны, можете идти, — сказала Дебора Митчелл и дала знак другой женщине допинг-офицеру открыть дверь. Вакаба с тренером и переводчиком вышли в коридор и настала очередь Арины.

— Мисс Стольникова, прошу вас, — показала Дебора ладонью на дверь пункта забора проб. — Как только войдёте, наденьте перчатки и следуйте инструкциям, о которых я вам говорила…

Это был первый крупный старт Арины на международном уровне, и до него она не участвовала в отборе допинг-проб, даже на осенних этапах юниорских Гран-при, которые хоть и проводились под эгидой ISU, но допинг-офицеры тесты на них не собирали — участницы были обычными юниорками-ноунеймами, на которых не тратили время, ибо они ещё не входили в проверочный пул WADA, так как не имели ни мирового рейтинга, ни каких-либо достижений на мировом уровне. Арина на двух этапах взяла серебро, как и в финале, прошедшем в японском Нагое. Проверяли только золотых медалистов, и отдуваться пришлось Вакабе и Бредли.

… Зрители, сидящие на трибунах, не понимали, почему не проводится награждение девушек. Прошло пять, десять, пятнадцать, двадцать минут и самые неусидчивые с ропотом уже начали покидать трибуны, как вдруг на Тайбэй арене погас свет и зазвучал гимн ISU. Лёд расцветился световыми эффектами, которые обычно бывают при показательных выступлениях, а когда зажёгся яркий соревновательный свет, информатор объявил, что церемония награждения девушек открыта и награждение будут проводить президент ISU господин Ян Дайкема и директор федерации фигурного катания Китайской республики Джон Лоу…

С тех пор Арину официально включили в проверочный пул WADA. Теперь она должна была раз в квартал предоставлять в российское антидопинговое агентство данные о своём точном местонахождении. Потому что инспекторы контроля могли прийти прямо на дом в любой случайно выбранный день, предупредив о визите за пять суток. И спортсмен обязан был присутствовать в месте, указанном в проверочном пуле. Это называлось «правилом 60 минут». Если спортсмену высылалось уведомление о визите допинг-офицеров, но в течение 60 минут его нет по адресу, включённому в проверочный антидопинговый пул, то признавалось, что спортсмен опасается результатов дополнительного допинг-контроля, и результат сразу признавался положительным.

Надо признать, по месту жительства во временном промежутке с весны по осень 2021 года Арину ни разу не беспокоили. Не было визитов на дом и позже, так как первый взрослый сезон оказался на редкость насыщенным. Допинг-тестов хватало сдавать и на официальных соревнованиях, но и Зенитова, и Далиева рассказывали страшилки, что к ним врывались чуть не в постель прямо посреди ночи и даже доставали на отдыхе, прямо в солнечной Ницце. Правда это или прикол, разобраться сложно — титулованные одногруппницы видели скрытую угрозу для себя в стремительно взлетевшей юниорке.

Но многие вещи, о которых писали в интернете, ложью не были. Очевидно, что допинг-офицеры мониторили социальные сети спортсменов, наблюдая, как проводят свободное время проверяемые и чего от них можно ожидать. Спортсмены, привыкшие к публичности и привыкшие выставлять каждый чих на обозрение, вполне могли ненароком выложить фотографию в сторис с запрещённым лекарством на ладошке и тегом #болею #лечусь. Или выложить фото с бокалом коктейля в модном ночном клубе за несколько часов до старта. А одну весьма известную зарубежную фигуристку после визита в ночной клуб поймали со следами кокаина в крови.

Однако своей победой в юниорском чемпионате мира Арина привлекла не только внимание всемирного допингового агентства. Это было неизбежное зло и плата за участие в соревнованиях на таком уровне. Гораздо важнее то, что она завоевала право на два этапа взрослых предолипийских Гран-при. Один этап дали за то, что золотом юниорского мира она заняла 16 место в мировом рейтинге и вошла в так называемый «топ двадцать четыре», состоящий из двадцати четырёх сильнейших фигуристок планеты по рейтингу, а второй этап дали за так называемый «сизон бест», потому что Арина набрала за две программы пятую в мире сумму баллов и вошла в число пяти сильнейших фигуристок планеты по результатам двух программ. Выше были только Зенитова и Далиева. Пока ещё были… Но первый звоночек уже прозвучал…

…Как здесь обстояло дело с допингом, Арина не знала. Люська ещё была слишком низкого уровня полёта, чтобы следить за ней, но кто знает… Во всяком случае, она уже привыкла перед тем, как врач назначал какое-нибудь лекарство, проверить его на сайте WADA, нет ли средства в списке запрещённых к применению. Задача усложнялась тем, что зачастую в списках запрещённых лекарств упоминалось лишь действующее вещество, а само лекарство могло называться по-другому. Или российское лекарство имело название, отличное от англоязычного, которое было указано на сайте.

Естественно, такую рутинную и сложную работу должен был проводить врач сборной по фигурному катанию. Без его визы не разрешалось применять ни одно средство, выписанное врачом спортивного диспансера или обычной клиники. Но Фицкин частенько бывал занят, да и список запрещённых средств вырастал с каждым годом, поэтому приходилось всё делать самой. За трёхгодовую дисквалификацию спортсмена спортивный врач ответит выговором, на который всем будет плевать, а спортсмен ответит загубленной карьерой и слитой в унитаз жизнью.

Даже безобидный анальгин мог иметь сопутствующее вещество, запрещённое к употреблению…