Калифорния - Мы Идем!

Глава 3 Через пустыню к реке Гумбольдт

С утра, разрушая поставленный подковой лагерь из фургонов, двинулись в путь. После сытного завтрака дети отправились в фургоны, по своим местам. Туда же отправились и взрослые мужчины, кроме тех, кто был в дозоре. Досыпать, после вчерашних посиделок у костра. На передних сиденьях фургонов остались править животными жены и старшие мальчишки.

Двигались целый день по ровной как стол местности.

— Хорошо они вчера отдохнули… Еще раз так получится не скоро, — сказал Дэвид юноше. Оба приятеля сидели на передней скамье фургона номер два, который сейчас шел первым. Фургоном главы каравана, который шел вторым, правил старый Патрик. Он тоже изредка клевал носом, но это не составило проблем, так как волы и без него спокойно шагали за головным фургоном.

— Это почему же? — Айвен не понял, почему так.

— Да по одной простой причине — с дровами будет плохо везде, а в ближайшие несколько дней — вообще никак! Так что, только на чай воды вскипятить, и то из своего запаса. — Ничто так не сближает людей, как совместное чаепитие…, - Дэвид растянул губы в улыбке и замолк.

— Верно! — заметил юноша. — Это ты от моих наставников нахватался, их восточных мудростей…

— Становимся на ночь! — Дэвид встал и крикнул назад со своего места, потом добавил: — это последнее хорошее местечко на предстоящую неделю, друг мой.

Как и предположил проводник вчера, в первый день они прошли около двадцати пяти миль. Сделали остановку у подножия последней горы, цепь которых уходила строго на юг. Мужчины выстроили фургоны подковой, открытой стороной к водоему со стоячей водой. Водоем наполовину высох, если судить по береговой полосе, но вода была пригодной для питья. Женщины сразу принялись готовить скромный ужин, где горячим будет только чай.

Чтобы запить съеденное всухомятку, дрова решили поберечь. Айвен, Джеро и Сэтору отправились по окрестностям, осмотреться.

Дэвид с Майклом Брэди тут же отправились на охоту, чтобы их не привлекли к хозяйственным работам в лагере, а рыжий Лис, пес Айвена, конечно предпочел отправиться с охотниками, а не сидеть в лагере с хозяином.

Когда они вернулись, то проходя мимо одного из двух караулов, бдительно смотревших вдаль, увидели Августа. Тот возвращался от группы камней за пригорком, где устроили туалет. В лагере в ожидании чайников, которые вот-вот закипят, женщины уже готовили принадлежности для заварки черного чая. На ужин сегодня будут предложены копченое мясо, сухие пресные лепешки и сухофрукты.

— В пустыне лучше двигаться до полудня, пока нет особого жара, джентльмены, — изрек за едой хорошо известное Бруно Нойманн, фермер. Так примерно и планировали, но Бруно, или не слышал, или просто захотел поговорить об этом.

— Да будет так! — мгновенно отозвался глава каравана, пригладив по шерстке одного из трех щенков семьи Рихтер, что разлегся рядом. — Поэтому утро завтра начнется еще до рассвета, леди и джентльмены! Двигаться будем примерно до полудня, а потом станем на стоянку, чтобы переждать самую жару. А как станем? Скажи им Ральф!

Ральф Мюллер, человек мудрый и много видевший, начал давать пояснения.

— Идти будем по засоленной почве, ровной, как стол. Как только начнется нестерпимый жар, станем. Фургоны поставим опять же, в два ряда, и не просто так. Чтобы создать хоть какое-то подобие тени, решили сделать вот что, господа, — тут винодел посмотрел на свою жену. — Натянем веревки, господа, на которых сушим белье, и не только. Чем больше, тем лучше. И повесим на них все тряпки, какие только можно, и нельзя…

— Солнце будет в зените, сэр, — напомнила со своего места десятилетняя Катарина Циммерманн.

— Будет, но не все это время, мисс… А, сколько мы будем пережидать жару? — тут рассказчик посмотрел на главу каравана. Ответ знал и он, но решил проявить субординацию.

— Часов до четырех или до пяти, уточнил Август. Когда решим, что можно…

— Вот! Ярдов шесть-семь ширины между фургонами нужно обеспечить. И любая тень, даже такая скудная, от развешенного белья, будет в помощь нашим волам и лошадям. Все лучше, чем им стоять под солнцем в самую жару…

Разговор в этот вечер как-то быстро стих, и народ разошелся по фургонам. Ночь прошла без происшествий. Для Айвена закат как-то незаметно сменился рассветом, который он встретил в дежурстве, в передовом дозоре. Все хлопоты по снятию с места и выхода прошли без его участия, даже завтрак ему принесла Ханна.

Вышли, как и рассчитывали, как только стало немного видно вокруг. Надо было пройти как можно больше, пока солнце медленно поднималось с востока. Сначала Дэвид держал курс на гряду гор справа по курсу маршрута, и отдельные пятна травы еще попадались на сухой почве, но, когда эту гряду обогнули, обстановка вокруг стала меняться с каждой пройденной милей. Зеленый цвет стал пропадать и меняться на серый и белый.

Ближе к полудню солнце так раскалило и песок, и белую соляную пыль, и камень на ровном плато, что как только прозвучала команда, мужчины стали быстро выводить четные номера фургонов вправо и выстраивать второй ряд. Всех волов распрягли, всех лошадей освободили от сбруи. Отправлять дозоры на ровном плато с обзором на много миль в любую сторону не имело смысла.

Еще через полчаса животные стоя жевали овес и зерно, рассыпанное для них на кусках брезента, а над ними колыхалось на легком ветерке все, что только нашли годного, чтобы создать тень.

— Как цыгане в таборе, прости Господи…, - пробормотал отец Уильям, показывая на лагерь стоящему рядом Салливану.

Стоянка действительно приобрела вид табора цыган, который можно было увидеть только в Старом Свете. Картина и вправду открылась необычная для этих мест, вполне достойная кисти художника. Но таковых среди переселенцев не было.

Обедать уселись вдоль внешней, подветренной стороны линии фургонов, где солнце пока давало небольшую тень. После обеда разбрелись — кто куда. Кто отправился обратно в фургоны, а кто искал себе место под ними и рядом, обязательно в тени. Так провели время, в полудреме, пока не прозвучала команда собираться.

Заход солнца принес прохладный ветерок, а ночь — леденящий холод, который на самом деле таким показался лишь в контрасте, после дневной жары. Воду использовали из бочек, и радовались, что смогли добыть их еще три. По расчетам, запаса воды должно хватить на трое суток такого пути.

На второй день решили идти ночью. Народ и животные хорошо отдохнули днем, несмотря на жару, и на общем собрании было решено — сделать короткий ужин с отдыхом на пару часов, после чего продолжать идти. По ровной, как стол, белой пустыне проводник шел, сверяясь с компасом, и крупных камней, о которые животные могли поломать ноги, здесь не было.

— Вправо немного! Так держать! — кричал Дэвид назад. В темноте они с Айвеном шагали впереди каравана с лампой, чтобы задавать направление переднему фургону. Оба японца двигались позади. Смотрели чтобы никто не отстал, не потерялся в темноте, и обеспечивали охрану. Все, кто шел, оделись потеплее. Все, кто правил на скамьях фургонов, завернулись в одеяла, чтобы сохранить тепло.

Самому Айвену лампа не нужна. Стоило ему немного сосредоточиться, и окружающее вокруг открывалось в серых цветах на милю.

На ночную стоянку остановились в два часа ночи, решив, что достаточно на один переход. Дэвид сказал, что при таком темпе движения завтра выйдут из пустыни, а до первой горной гряды, где можно найти воду, доберутся около полудня.

Когда они пришли в себя около родников на другом краю пустыни, совершенно измотанные, то в первую очередь принялись поить животных. Они смогли добраться до горной гряды, у подножия которой Дэвид нашел деревья, траву и воду. В сравнении с бурными приключениями предыдущих дней в горах, эти два с половиной дня не оставили в памяти ничего яркого, и день ото дня нельзя было отличить.

Не прибавилось впечатлений и в следующую неделю. Караван из фургонов двигался по ровной поверхности с бедными участками растительности. От одной горной гряды до следующей. Останавливались на ночь непременно у подножия этих гор, тянущихся с севера на юг, так что график движения и сна сбился совсем с привычного им ритма. Только в небольших рощах с невысокими деревьями была трава для животных и вода. В руслах тех ручьев, что попадались по пути, можно было найти воду, но не везде.

И ни одной живой души не попалось на этом участке с огромными пустыми пространствами.

— Сэр! Что-то давно на нас никто не нападает!

Дэвид лениво глянул влево чтобы посмотреть, кто сказал, стараясь спрятать изумление. Вопрос задал Циммерманн младший, одиннадцатилетний Карл, который подошел вместе с Вернером и Вилли Нойманн, мальчишками в возрасте шести и семи лет соответственно. Парни были все вооружены — на поясе у каждого висел в кротких ножнах клинок, любовно выточенный из дерева. И что еще у них было одинаково — платки на голове. Повязаны как у пиратов. Так умеет делать рыжая Айне Маккинли, которую научил брат.

Вот и она, выглядывает из-за спин парней.

— Все индейцы закончились! — заявил им Дэвид.

— Не может такого быть, сэр! — дружно заявили пацаны.

— Хорошо, — ответил проводник успокаивающе, — будем их искать! Воины, готовьте свое оружие, арбалеты имею в виду. Будут вам индейцы! Сразу, как дойдем до реки Гумбольдт. Там всегда случаются нападения. Кто с вами сегодня будет заниматься?

— Занятия уже были, сэр, — за всех сказала Айне. И действительно, Айвен видел, как сегодня ежедневную короткую тренировку с младшими детьми провел Сэтору. Примерно на пятнадцать минут. Потом как обычно, дал им задание для самостоятельных упражнений. Сегодня он повторял с ними уходы от вражеского клинка вправо или влево, и еще умение падать и уходить с линии стрельбы. На вечер дал им задание отстрелять из арбалета все заготовленные стрелы и отобрать те, которые требуют доработки. Для этого задания японец определил им наставника и контролера из взрослых. Сегодня это был Том, бывший слуга торговца, который неплохо обращался с оружием.

Дело шло к ночи. Жара постепенно начала спадать, чтобы после захода солнца смениться на холод, и пора искать место для ночлега.

— Впереди ручей! — объявил Дэвид, когда впереди, прямо по курсу показалась небольшая роща, возвышавшаяся над бесконечным ровным пространством с редкой травой.

— Остановимся там на ночлег. Добро пожаловать в это прекрасное место! Тут должна быть довольно чистая вода в ручье. Всегда прохладная. А завтра мы встретим реку Гумбольдт, господа!

— Не стоит расслабляться, джентльмены, — добавил Сэтору, глядя на горный массив, который хорошо был виден слева. Его беспокоила череда мелких деревьев и кустарника, которые тянулись широкой полосой от этой прекрасной рощи в направлении горной гряды. Наставник наверняка уже в уме расставлял дозоры в этом месте.

Река, которую ждали, появилась впереди на следующий день, после обеда. Действительно, она не впечатляла. На бескрайней плоской равнине она обнаруживала себя широкой полоской низкого кустарника, тянувшегося с севера на юг, и не имела одного, хорошо выраженного русла. Но все равно радовала издали синим цветом поверхности воды и ярко зеленой травой по берегам.

Волы, как завидели впереди воду, сразу пошли бодрее.

Путь продолжался. Теперь волы шли вдоль сильно петляющей реки, которая вначале была едва заметна, но по мере продвижения к западу становилась полноценной небольшой рекой. По берегам можно было остановиться, а видимость во все стороны была на милю. Вдоль реки росла невысокая трава и не было ни одного дерева.

Как Айвен понял позже, проводник оказался прав. Пополнение запаса дров стало проблемой для каравана.

У места, где река огибала вершины гор, одну из которых проводник назвал — Сонома Пик, решили остановиться. Люди устали идти по бескрайнему ровному пространству от одной горной гряды до другой. Река сильно петляла, и Дэвид постоянно сверялся с картой, стараясь не уходить далеко от реки и одновременно сделать путь на запад прямее. Прошло три месяца с начала похода, и на календаре появилась новая дата — 3 августа, среда. Трем щенкам семейства Рихтер уже исполнилось пять месяцев, а двум из фургона семьи Вольф — четыре. Старшие мужчины посовещались и решили, что идут хорошо, так что можно и нужно дать людям два дня отдыха. Выбрали подходящее место, где горная гряда плавно спускалась к ленте реки. Но, ни одного деревца вокруг, так что заготовителям дров пришлось много ходить и подбирать сухие ветки кустарника для костра.

В этих местах пришлось привыкать себя ограничивать в горячей пище. Делали один очаг на всех, стараясь расходовать экономно скудный запас дров. Холодными вечерами все тесно сбивались в кучу перед очагом, как пингвины, стараясь ухватить тепло, исходящее от пламени. Больше всего такая куча нравилась собачьему и кошачьему племени. Но и взрослые девицы радовались возможности притиснуться к кому-либо из парней старшего возраста.

Получив наряд на дежурство от наставника на самое тяжелое для него время — с четырех утра и до восьми, Айвен пристроился отдохнуть в тени фургона, опираясь спиной на колесо.

— А, вот ты где! — воскликнул негромко Дэвид, — тебя то нам и надо! — Проводник со своим лучшим приятелем, Джеро, решили, что сумели подкрасться незаметно. Точнее, постарались так подойти.

— Вы так и ходите, парой…, - лениво ответил юноша, просто из вежливости.

— Парой они ходят с Мэри, — тут же откликнулся японец, а мы пришли вдвоем…

— И не просто так, а затем, чтобы пригласить тебя…, на охоту! — вторил ему проводник.

— Тихо! — зашипел на него Джеро. — Дети могут услышать! И ирландцы тоже. Услышат — не отстанут!

— А как же ужин? — выдвинул последний предлог Айвен, чтобы отказаться от этой затеи.

— Да бог с ним, поедим позже, когда вернемся. Нам оставят. Вот возьми… — Дэвид сунул юноше пресную лепешку. — Сейчас возьмем лошадей и поедем потихоньку, вроде как на объезд…

— Твой охотничий «Кентукки» уже у нас нас…, - добавил младший наставник. — Сэтору-сан все знает, так что отправляемся прямо к лошадям.

Друзья постарались незаметно отойти от лагеря к лошадям, которых уже стреножили и отпустили пастись ближе к полосе воды. Около них дежурил Корнелиус, старый негр. Он молча передал поводья уже оседланных лошадей. Дэвиду и Айвену — личных серых кобыл, а для Джеро запряг гнедого красавца, спокойного жеребца постарше, из трофеев. Японец предпочитал лошадей с очень спокойным нравом и не имел постоянной лошади. У всех сейчас было на поясе по револьверу, а Джеро нес три ружья. Они были все вместе и хорошо замотанные в тряпку, для конспирации.

— Вперед! — воскликнул проводник, указав направление. — Нам надо вернуться немного назад, за этот холм, и отправиться к реке. Там мы видели животных. Похоже, что антилоп…

— Да. Это были они, — снисходительно заметил юноша, как обладающий самым лучшим зрением из всех известных ему особей человеческой крови.

— Я тоже их заметил, когда мы огибали этот холм. Антилопа, конечно трофей знатный, но как вы собираетесь охотиться? Мы же на открытой местности. Или думаете их догонять?

— За кого ты нас принимаешь, юноша? — воскликнул Джеро, оглядываясь на проводника.

— Погоня за косулями, да еще по такой мягкой почве у реки, — он указал на многочисленные пятна воды, разбросанные по пойме вдоль основного русла реки. — Ха! Три раза! — добавил в конце.

— Не слушай его, он хочет нас заболтать! — воскликнул Дэвид. Приятели уже обогнули холм и постепенно спускались в долину реки. — Солнце садится, и животные будут стягиваться к реке на водопой. Мы пойдем вон к тому большому лугу, где их видели недавно, там подходящее место для водопоя. Никуда скакать не надо. Я не раз слышал от трапперов, что можно к ним приблизиться на выстрел.

— Верно, — поддакнул Джеро. Он уже раздал каждому ружья, лично опустил в их седельные чехлы, а свое держал на руках, поперек седла, как индеец. — Смотри внимательно, на тебя вся надежда. Но мы не пойдем напрямую к ним, если увидишь, а пойдем немного наискосок, показывая всем видом, что нам до них нет дела. Мы с Дэвидом не будем даже смотреть…

— Вот именно. Пойдем — «по касательной», как ты изволишь иногда выражаться, юноша. Говорят, что эта уловка оправдывает себя…

Так и получилось. Сначала спустились с холма немного ближе к реке, а потом пошли рядом, больше не приближаясь к воде, пока Айвен не увидел вдалеке животных:

— Вон там стадо косуль, всего голов двадцать…

Приятели молча вели лошадей спокойным шагом, стараясь не делать резких движений, и продолжили ход вдоль реки, но постепенно приближаясь к ней. Как задумано. Потом стали, не решаясь приближаться еще.

— Смотрите! Это самки с недавно родившимися детенышами. И самцы, двухлетки! — пояснил Дэвид.

Одна самка явно стояла на карауле, а остальные щипали траву на широком низком пространстве с зеленой травой, у самой воды. Ветер дул почти в направлении трех охотников, поэтому они решили оставить лошадей на Дэвида и вдвоем попытаться подойти поближе.

— Еще бы немного поближе, и я смогу стрелять. Но и то, можно попасть, если они будут стоять, а если побегут, то ничего не гарантирую…, - сообщил юноша младшему наставнику.

— С такого расстояния я даже стрелять не стану! — тихо сообщил Джеро. В остальном — все, чем могу тебе быть полезен…

Так и сделали. Еще подошли немного, стараясь не смотреть на животных, и потом тихо и плавно опустились на траву. Наблюдающая за округой самка их заметила, но пока не посчитала это опасным для стада.

Айвен выбрал молодого самца с короткими, загнутыми рожками и красно-бурой шерстью. Плавными движениями приготовил к стрельбе свое длинное охотничье ружье. Слабый ветер дул почти прямо в лицо, что хорошо для прицеливания. Взял прицел и плавно выбрал свободный ход курка.

Почти одновременно с выстрелом раздался короткий и тревожный свист дежурной самки. Самец подпрыгнул и попытался бежать, но завалился на землю головой вперед. Все стадо начало разгон, высоко подпрыгивая, и постоянно оглядываясь на детенышей, которые отставали. Но все равно, стрелять во второй раз было теперь не в кого.

— Ты убил животное одним выстрелом, поздравляю, — восхищенно проговорил Джеро, глядя вдаль на удаляющееся стадо. Пошли, я разделаю ее. Возьму на себя всю грязную работу!

Но идти не пришлось. Через одну минуту подъехал Дэвид с лошадьми, и друзья осторожно начали движение к жертве, стараясь выбирать сухие места, где копыта не будут проваливаться в мягкую почву.

Когда подъехали вплотную, самец был еще жив. Пытался встать, но ноги не слушались. Пуля вошла в туловище. Джеро подошел и перерезал самцу горло, чтобы прекратить его мучения и одновременно спустить кровь. Делал это, глядя немного в сторону. Юноше сейчас стало немного не по себе, когда он глянул в большие грустные глаза самца.

Разделать самца взялись Джеро с Дэвидом, а Айвену велели отойти дальше и в сторону вместе с лошадьми и дать им пастись, чтобы умные животные не смотрели на их занятие. Джеро сначала сделал надрез на шее животного, а потом с напряжением отделил голову, давая крови выйти. Затем они вместе стали делать надрезы на животе, грудине и ногах, сдирая шкуру. Та отделялась с шумом, как приклеенный холст. Джеро раздвинул ребра и вытащил пищевод, легкие, печень и кишки.

Дальше юноша отвернулся и не смотрел. Стал осматривать местность вокруг, уйдя в себя. Очнулся, когда друзья подошли к лошадям, держа в руках сверток. Это было все, что осталось — мясо, завернутое в шкуру.

— Хороший был выстрел, мой юный друг. Теперь можно и отправиться на ужин, с чувством глубокого удовлетворения…

— Если остальные не возражают, — добавил японец, потрепав Айвена по плечу.

По оценке Дэвида, этот самец весил фунтов шестьдесят, или около этого. И чистый вес тут — фунтов тридцать пять будет. Хватит всем попробовать свежего мяса.

Никто не возражал, поэтому добычу пристроили на кобыле Дэвида и по своим следам отправились обратно к лагерю. Вдали под лучами идущего к горизонту солнца видны были выбеленные солнцем тенты фургонов. Ветер на несколько минут стих, а потом ровно и сильно задул в обратном направлении. Обратный путь получился быстрее, потому что с потоком ветра навстречу охотникам доносились слабые ароматы от одного костра, где готовили что-то вроде лепешек из муки, к чаю.

Два дня отдыха на одном месте пролетели в один миг. И в последний день отдыха, вечером пятого августа, детвора дружно начала приставать к проводнику, рассказать, что их ждет дальше.

— Мы будем медленно двигаться вперед…, - сделал Дэвид короткое вступление, при этом театрально тяжело вздохнув. Посмотрел на реакцию — публика никак не откликнулась. И дети, и взрослые к переходу на запад относились слишком ответственно. Поэтому продолжил уже серьезно, без театральных приемов.

— Долина реки скоро закончится у бара Гумбольдт. Это такое место, где река придет к озеру, упираясь в что-то вроде дамбы. Там я знаю одно место, где будет вода, хотя и плохого качества. И еще… Нам предстоит идти по ровным пространствам, держать путь только по компасу. Вы видите, что зеленой травы становится все меньше?

— Еще бы, сэр. — Ответил ему Патрик, самый главный в уходе за животными. И с неожиданной для него инициативой начал подробно перечислять по каждому фургону, как себя чувствует каждый вол, потом перешел на лошадей.

Его не прерывали. Все терпеливо выслушали, после чего Дэвид продолжил:

— Мистер Патрик совершенно правильно понял мое вступление. Начался август, впереди будет все меньше зеленой травы, идти придется в жарком нагретом воздухе, и днем, и вечером на стоянках спрятаться от жары будет негде. У бара Гумбольдт мы должны набрать воды во все, что можно и нельзя, потому что впереди нас будет ждать Пустыня Сорок миль…

— Еще одна! — Герда Вольф, жена фермера, вымученно улыбнулась. Видно, от первой получила много негатива. Либо сказывалась накопленная усталость от постоянного движения в течение трех месяцев. Вместе с дочкой, двенадцатилетней Гретой они гладили своих щенков, которые устали бегать и улеглись, уткнувшись мордочками им в штаны из грубой светлой ткани. Штаны в путешествии прочно вошли в обиход у всех женщин. Это потом, когда придут к обитаемым местам, они поменяют их на юбки.

— Вроде того…, но эта похуже будет, — не стал ничего приукрашивать Дэвид. — Нас ждет бесплодная равнина, от бара Гумбольдт — до рек Карсон и Траки. Там будет рыхлый, белый, засоленный песок и глина, раскаленные за день. Вы не увидите зелени — там выживают другие растения, часто покрытые шипами. Примерно на полпути через пустыню мы встретим горячие источники, где вода с отвратительным вкусом.

— Я рассчитываю на то, что мы пройдем по маршруту, где я шел в прошлый раз. Если получится так, то вы увидите остатки от брошенных повозок. Еще у источников всегда есть трупы мертвых животных, которые следует обходить подальше…

— А эту воду можно пить? — тут отреагировал доктор Пауль Крюгер на сказанное проводником.

— Пили и животные, и люди, но она обычно слишком горячая, чтобы употреблять сразу. И с горьковатым вкусом. Не дайте животным подойти… Сначала воду надо будет профильтровать и дать ей остыть, и брать подальше от трупов. Но надо сказать, что пройти этот участок можно за двое суток, или немного меньше, так что для нас воды хватит, и для животных тоже. Очень надеюсь на это.

— А можно делать переход ночью? — поинтересовался Ральф Мюллер, по правую руку которого сидела его дочь Ханна со своим черным котенком, почесывая свое пушистое сокровище между ушей, а по левую сидела жена Клара. Обе демонстрировали полное спокойствие и пример образцовой жены и дочери.

— Так мы и планируем, сэр. Как вы поняли, выходим сразу, как только рассветет. Пережидаем жару, как и в прошлый раз, примерно до пяти часов, потом идем вечером и всю ночь, леди и джентльмены…

— Осмелюсь спросить, — захотел уточнить Сэтору, — как нам ночью не сбиться с пути?

— Мы подумали об этом, сэр, — вежливо ответил Дэвид. Они обсуждали в узком кругу — когда идти и как, и Сэтору знал ответ. Поэтому сейчас он, отвечая японцу, на самом деле дал пояснения всем остальным путникам:

— Мы с Айвеном будем идти впереди. Погода обещает ясное небо и ночью. Так что будем держаться прямого пути по звездам. Если она испортиться — то по компасу. В помощниках у меня будет Айвен, с его воистину удивительным зрением.

— Что ж, приятно видеть подробную проработку плана, — произнес отец Уильям. — И благослови вас Господь! — при этих словах он и обе семьи ирландцев перекрестились.

— Сразу скажу, — добавил проводник, — что на последних десяти милях будет особенно тяжело идти по мягкому белому песку, насыщенному щелочью, глубиной до десяти дюймов. И животным будет трудно тащить по ним повозки. Но все должно получиться, так как у нас по четыре вола в каждой упряжке. Главное — сохранить животных.

Тут проводник вздохнул и задумался о чем-то своем. Может, вспоминал свой прошлый переход по этим местам.

— А дальше…, дальше что нас ждет, сэр? — дружно начала спрашивать детвора. Спрашивали самые юные леди и джентльмены, сидевшие особняком, и занятые своими питомцами — пятью щенками. Эти щенки, родом из Германии, за три месяца похода подросли и окрепли, стали понимать основные нормы поведения и даже некоторые команды. Проявился вожак — один из трех щенков, чьими хозяевами была семья Рихтер. Он был крупнее всех и постепенно стал доминировать в группе. Все щенки стали чрезвычайно активными и любознательными, и теперь требовали к себе много внимания.

— Дальше? Дальше вы почувствуете себя самыми счастливыми людьми на свете, когда увидите чистую воду реки Траки, прохладную и приятную на вкус, немного зеленой травы и первые деревья на этом трудном отрезке пути. Будет настоящая тень, от деревьев, а не от тентов фургонов. Трава, хорошая вода в сравнении той, что мы брали в реке Гумбольдт, про горячие источники вообще молчу… Первое место, где можно по-настоящему отдохнуть нам и животным, и порадоваться, что дошли целыми!

— Мы обязательно пройдем, степи и горы прошли! — успокоил всех сэр Август. — Давай уже, расскажи про дальнейший путь, раз начал.

— Дальше наша тропа пойдет вдоль реки Траки, господа. Будет все больше деревьев и свежей травы, и наконец, пустынная и засушливая местность закончится у подножия горного хребта Сьерра-Невада, на Больших лугах. Наша цель — найти каньон реки Траки, чтобы перейти через этот горный хребет. Это довольно узкий каньон, господа, с крутыми скалами и быстрой водой реки, которую нужно будет пересекать много раз.

— Похожее уже было, мистер, — пропищала юная Айне Маккинли.

— Да, леди, похожий каньон нам встречался по пути, на Грин Ривер, где мы отбивали атаку индейцев. По каньону можно пройти фургонам, но придется много потрудиться, переходя реку с холодной водой и перебираясь через камни. Дальше мы оставим реку и пойдем по нахоженным тропам через последний перевал, после которого смело можно будет сказать, что мы в Калифорнии…

— Йо-о-о, хо!!! — закричали дети, услышав эту весть. В который раз по череде фургонов прошла волна детского восторга.

— А индейцы там будут, сэр? — в который раз спросил одиннадцатилетний Карл Циммерманн.

— Обязательно, как же без них. В основном это пайюты, или «копатели», так мы называем их. Эти довольно мирные, потому что бедны, не имеют хорошего оружия и лошадей. Лук и стрелы — вот и все их оружие!

— Но это не значит, что они не захотят нас пощипать, — подумал вслух Джеро, сидевший в «цветнике», как он сам говорил. Между Морриган с прекрасной рыжей копной волос и мулаткой Мэри с молочно-шоколадной, бархатистой даже на вид кожей.

— Да. Это тоже нельзя исключить. Здесь можно встретиться с шошонами, на территориях Большого Бассейна, который закончится для нас в предгорьях Сьерра-Невады. В северной Калифорнии также они есть. Эти будут опаснее, и они не знают пощады…

— Забыл еще сказать о модоках. Их немного, но можно встретить в горах Калифорнии и Орегона. Они не так отважны, но, если будут в большинстве, покажут себя как жестокие убийцы…

— Что еще сказать об индейцах? — Дэвид на полминуты отвлекся на подбежавшего к нему щенка, чтобы потрепать его за спину. — Ближе к побережью обитают мивоки. Они живут в шалашах, построенных из жердей. Своим прародителем считают койота, что может служить объяснением их склонности к воровству. Занимаются охотой, но в основном применяют ловушки. Огнестрельного оружия у них нет, в большинстве. Кроме охоты живут собирательством. Иногда нанимаются к фермерам, но работают до получения первой оплаты. Или до жестокого избиения за воровство…

— Что ж, не будем расслабляться, друзья мои. — Сэтору этими словами решил закрыть тему, так как завтра предстоял трудный день. — В горах нам следует стать более внимательными, открытые пространства нас немного расслабили. Как только дойдем до предгорий хребта, готовьте оружие к осмотру!

Дэвид всем своим видом показал полное согласие с военным предводителем, слегка лишь поклонился присутствующим и, что-то шепнув Мэри, галантно взял под руку заробевшую мулатку и повел ее от слабо тлеющего костра в темноту, за линию фургонов.