Калифорния - Мы Идем!

Глава 5 Последние мили

Утром двадцать седьмого августа после короткого дождя ярко светило солнце. Мужчины решили передвинуть выезд в путь позже на один час, чтобы дорога немного просохла, и сидя за завтраком наблюдали, как волы и лошади срывают губами и жуют влажную и сочную траву.

Отложили выезд и по соображениям безопасности, так как на скользких камнях этого трудно проходимого каньона легко можно подвернуть или сломать ноги. Как людям, так и животным.

Эти мучения с медленным передвижением на запад по каньону продолжались еще день. Было воскресенье, но Дэвид объявил, что до выхода из узкого каньона осталось немного. Посовещались, и воскресный отдых решили перенести на следующий день.

Действительно. В понедельник, а это был предпоследний день августа, горы постепенно стали сходить «на нет», и измученные путешественники выбрались на более ровные места.

Как-то незаметно произошло, что караван теперь в основном двигался по ровным участкам среди невысоких гор, пересекая то ярко-зеленые луга, то участки хвойного леса с прямыми и высокими деревьями.

Теперь, насколько хватало взора тянулось редколесье — группы деревьев чередовались с живописнейшими полянами, которые были усыпаны разноцветными цветами. Пахло травами, в воздухе носились стрекозы и шмели — от цветка к цветку.

Двигаться стало легко, и теперь из фургонов и рядом с ними слышались веселые голоса, а не напряженное сопение и тревожные крики.

Как только стали на вечернюю стоянку, Айвен ушел в свой второй фургон, чтобы в тишине починить поясную кобуру в месте разошедшегося шва. Пока нет других его обитателей — священников и Дэвида. Достал толстую иглу и грубые нитки и приготовился работать. Но ему не дали.

— Айвен! — из открытого проема сзади показались головы Дэвида, Майкла и Дугласа. Еще несколько детей стояли сзади них.

— Айвен! Пошли с нами! На охоту! — озвучил общую просьбу Майкл.

— Да, на охоту! Хотим добыть горного барана, пока не закончились дикие места и крутые скалы. Дальше пойдут обжитые пространства со стадами скота, так что это наши последние надежды…, - начал было объяснять проводник.

— Я тебе сегодня зашью эту кобуру, — пообещал Дуглас, чтобы снять все препятствия.

— Ладно-ладно! — поднял руки юноша, понимая, что не отстанут. Вернул в сумку иглу с нитью и перевел взгляд на свой длинноствольный Кентукки, понимая, почему его пригласили. Сунул в целую открытую кобуру на поясе револьвер, несколько снаряженных патронов к винтовке положил в карман, и прыгнул на землю через заднюю часть фургона, свободную от тента.

Тут же вперед охотников протиснулся Лис и подпрыгнул высоко, намереваясь лизнуть хозяина мокрым языком, куда получится. Парень решил сегодня не разочаровывать пса и крикнул ему — «Вперед!». Не было у него уверенности, что охота на горного барана будет успешной. Скорее — получится прогулка перед ужином.

Вышли из лагеря гуськом. Впереди Дэвид и Майкл, дальше дети — оба мальчишки семьи Нойманн, дальше младший Вольф, младший Циммерманн, оба сына Майкла — Гордон и Ирвин, еще дальше Имхер и Айне Маккинли. Сам Дуглас Маккинли с Айвеном шли замыкающими, чтобы видеть перед собой всех детей.

«Дэвид ведет к гребню вон той гряды, где выделяются открытые скальные участки» — отметил юноша. Когда поднялись наверх, решили постоять, чтобы дети смогли восстановить дыхание. Все взрослые и четырнадцатилетний Имхер Маккинли были с карабинами, Гордон и Ирвин Брэди с луками, остальные дети имели только ножи на поясе. Все равно взрослые дадут им выстрелить по два — три раза каждому в конце охоты.

После отдыха на гребне Дэвид повел всех по самому верху на юг, обходя крупные скалы.

«Стоп!» — Айвен видел, как проводник стал, как будто напоролся на стену, а потом подал знак всем опуститься на землю. Айвен с Дугласом медленно, стараясь не делать резких движений, пробрались вперед, к проводнику, и замерли рядом. Ярдах в ста впереди, на крутом, почти отвесном склоне устроился баран с большими рогами.

До этого Айвен велел псу идти рядом, и тот послушно выполнял команду, а сейчас юноша положил ему руку на спину и велел лечь. Пес видно понимал, что сейчас ответственный момент, и подчинился беспрекословно.

Айвен сосредоточился, настраивая глаза на другой режим восприятия, от чего изображение медленно подъехало к нему ближе. Теперь юноше стали видны его толстые рога, которые шли от лба назад, постепенно загибаясь. Шерсть густая и длинная. Везде бурая, а на брюхе немного светлее.

Баран забрался на скалу вверх ярдов на тридцать и смотрел по сторонам, потому что внизу, на зеленом склоне под скалой, паслись несколько самок и два детеныша. Конечно, он высматривал врагов, а это или охотники на двух ногах, или хищники на четырех — черный медведь-барибал, пума и росомаха.

Может он дремал под лучами солнца, идущего на закат, так что не двигался, когда мужчины начали устраивать свои ружья. Но потом, когда дети начали возиться, стараясь тоже все увидеть, дернулся с места и издал громкий звук. Все стадо легко снялось с места, но не убежало совсем, а перешло немного дальше по склону. Видимо вожак решил, что этого будет достаточно.

Посоветовавшись между собой, мужчины тоже решили не перебираться ближе, считая это безнадежным делом. Оставалось начать стрельбу с этой дистанции, которая была слишком большой для карабинов, но терпимой для Айвена с его длинноствольным охотничьим ружьем, похожим на произведение искусства.

— Замерли! — постарался одними губами сказать Дэвид молодежи, а взрослым жестами показал, что стреляет первым Айвен. На весь показ ему хватило указательного и большого пальца правой руки. Сделал первую фигуру — оружие. Потом указательный палец — на Айвена. Потом указал пальцем на барана, что стоял выше самок на скале, и сразу указательным пальцем — отрицательный жест. Всем стало понятно: первым стреляет Айвен, и в главу стада не стрелять. Лучше стадо потеряет одну — две самки, чем вожака.

Айвен выбрал самую крупную самку, что стояла на склоне выше всех.

«Может, это его любимая жена? Не выбрать ли другую цель?» — Но сразу отбросил эту мысль, потому что в стаде все самки — его «жены», если можно применить такое слово к дикой природе.

«Пусть место любимой жены займет более молодая…» — задержал дыхание и плавно нажал на курок.

Выстрел прозвучал внезапно и громко, звук пошел отражаться от скал. Самки резко подскочили на месте и легко понеслись дальше по склону, перепрыгивая через лежащие камни. Вожак немного отстал, потратив время на спуск, но тоже пропал из глаз вместе со стадом. Самка, в которую метил юноша, покатилась вниз по крутому травянистому склону. Несколько раз при этом перекувыркнулась, потом застряла между крупных камней.

Больше никто из стрелков не попал, что было ожидаемо, так как стреляли пулей. Тотчас дети помчались к жертве впереди взрослых.

— Куда! Ноги не переломайте! — кричали им вслед Дэвид и ирландцы. Те немного сбавили темп, но все равно старались успеть первыми.

У самой жертвы остановились, не подходя ближе. Действительно, зрелище впереди было не для детей. Самка было еще жива, лежала у двух камней, которые ее задержали на склоне, и смотрела на подошедших большими влажными глазами и тяжело дышала.

— Отойдите еще! — приказал Дуглас Маккинли младшим, которые завороженно смотрели на жертву, достал нож и перерезал ей шею, чтобы не мучилась. От этого зрелища опьянение и безумие охоты у детей резко прошло. Чтобы отвлечь юных охотников от дальнейшего зрелища, Айвен с Дэвидом собрали их и повели в сторону, заняв делом. Решили дать им пострелять из карабинов.

А оба ирландца занялись разделкой туши. Сначала спустили кровь из разрезанного горла, потом начали снимать шкуру, распоров брюшину. Работали быстро и ловко, так что через полчаса куски мяса были завернуты в содранную шкуру.

Прибытие охотников с добычей поразило и обрадовало одновременно. Не ожидали охотников назад так быстро, да еще и с добычей. Когда мужчины молча развернули шкуру, то люди радостно зашумели. Женщины кинулись доставать сковородки, так как на огне стояли только котлы с кукурузной кашей. Запасы еды подходили к концу, как и само путешествие.

Костры запылали с новой силой, когда подкинули дров, чтобы поставить на угли сковородки. Собак и кошек угостили сразу. Пятерым щенкам и котенку дали отдельно в стороне мягкую печень. Труднее всего пришлось с рыжим псом Айвена и с трехшерстной кошкой семьи Штерн, которые крутились и не давали прохода женщинам, что сегодня готовили. Особенно кошка, которая вставала на задние лапы, а передними цеплялась за штаны. Отстали только, когда им положили в сторонке свежего мяса.

— Брось своих девчонок на время, да присядь лучше к нам! — как-то немного не характерно для его сана выразил мысль отец Уильям. Но юноша молча повиновался. За долгие месяцы похода он уже привык к неожиданным вывертам обоих священников. Ужин только ожидали, потому от просто покинул Дарину и Ханну, которые уже заняли свои места рядом и направился к священникам, которые сегодня пристроились немного в стороне от всех, у колеса второго фургона.

— Не думай ничего плохого, юноша, — произнес серьезно отец Салливан. — Мы тут спорим, как может работать твоя способность видеть в голове окружающее… Ведь у человека пять органов чувств, чтобы воспринимать окружающий мир. В трактатах древних говорится, что может быть их больше, но вряд ли они имели в виду людей…

— Давайте говорить о шести органах чувств у человека, — предложил отец Уильям. Шестой — это орган равновесия, или «вестибулярный аппарат» словами ученых мужей.

— Давайте, — тотчас согласился Айвен. — Я не только думал над этим, но и пробовал проводить эксперименты…

— Что за эксперименты? — пастор выразил озабоченность. — Надеюсь, без ущерба для себя?

— Конечно, отче. Когда появляется видение в голове, пробовал отключать слух, затыкая уши, закрывать глаза, металлом изолировать. Даже кожу пробовал изолировать, чтобы отключить осязание…

— И что же? — отец Уильям не смог скрыть любопытства.

— Картинка в голове сразу меняется, без одного больше, без другого меньше. Или становится менее понятной, или цвет ее меняется. Так что даже сделал по итогам соответствующие выводы…

— Излагай их! — попросил Уильям, так как юноша замолчал.

— Считаю, что в этом видении участвуют все органы чувств. Ну, может есть еще какие, неизведанные… А, мозг обрабатывает сигналы от них, и выдает результат. Самое сложное было — это настроиться так, чтобы начала появляться картина, созданная разумом, но с помощью тела…

Юноша замолк. Говорили все трое тихо, чтобы не слышали окружающие. Оба священника задумались и тоже молчали, только смотрели на Айвена.

«Интересно, что увидели они на моей физиономии? Рога вроде не растут…» — подумал парень.

— Не тушуйся, юноша! — Первым заговорил отец Уильям, как будто подсмотрел его мысли. — Нет тут никакой дьявольщины. Это все сказки для народа. Скорее да, именно твой мозг способен быстро обрабатывать информацию и создавать картинку, поступающую от шести известных органов чувств, а возможно и от неизвестных. Но это объяснять долго, и стоит ли?

— Я хочу сказать, — вставил Салливан, — что возможно, и не только от органов чувств человека мозг черпает информацию. Может участвовать информация другого толка, как например, о месте, где ты находишься. Ты же не будешь видеть в голове индейцев, если окажешься в Африке среди чернокожих?

— Не буду. Так мы совсем в чащу зайдем… Спасибо, юноша, мы больше не будем задерживать тебя. Иди к своим подопечным. Посмотри, как они волнуются за тебя. Думают, что мы тебя пытаем о многогрешном строго…

Айвен перешел и молча сел на прежнее место. От взгляда Ханны в мыслях возник след ее горячих губ на своей щеке. Но тут же пропал, когда между ними протиснулся и лег на подстилку его рыжий пес.

Священники отпустили его как раз к тому моменту, когда дежурные по кухне начали раздавать в протянутые железные миски горячую кукурузную кашу и кусочки жареного мяса, каждому ровно по счету. Ведь познание бесконечно, а кушать хочется всегда.

Сушеные фрукты и горох, мука для лепешек — все запасы подходили к концу, и их берегли.

Но и дорога подходила к завершению. Проводник объявил всем перед ужином, что до форта Саттера осталось идти три или четыре дня. Когда поели, разговор сам по себе перешел на самое приятное, что может быть у завершающих долгий путь людей — планы о будущем. Как кто его видит и о чем мечтает.

— До прибытия при всех вариантах движения осталось немного, друзья мои, так что мы с Урсулой сейчас прикидываем, что нужно в первую очередь, когда сядем на землю, — проговорил мистер Август, глава каравана. — Самое важное — подготовить семена и купить основу для стада.

— Верно сказано, — произнес Бруно Нойманн, — может даже придется залезть немного в долги, закупая семена и коров для стада… — Бруно с Эмилией были успешными фермерами на прежнем месте.

— А нам семян не нужно, и стада тоже, — заявили Клара и Ральф Мюллер, виноделы, искоса поглядывая на свою дочку, сидящую рядом с Айвеном. — Нам нужен хороший склон для винограда. Саженцы везем с собой…

— Да! Хороший южный склон! — тут же подхватил сказанное другой винодел в этой компании, Йохан Циммерманн.

— И винокурню планируем организовать, — не стала скрывать планы его жена Амалия, большая и величественная, как королева.

Айвен просто сидел и слушал, что говорят. Шевелиться и думать решительно не хотелось в окружении Дарины и Ханны, да еще одной наглой рыжей собаки, что ревниво втиснулась и легла между ними.

Ирландцы Майкл и Сара Брэди сообщили, что по-прежнему планируют работать у виноделов, как раньше. Тем более, что дело на новом месте будут расширять. А Дуглас и Анна Маккинли объявили, что будут заниматься стадами рогатого скота в хозяйстве Брауна, и еще — ставить цех для выделки кож. На это всегда есть спрос.

По мере разговоров полная неопределенность сменялась на ясность. Торговец Штерн тут же пояснил, что на новом месте сразу начнет ставить склады, и что у него имеются договоренности с капитанами судов на поставки нужных товаров в Калифорнию. Поэтому нельзя забиваться далеко от океана и от обжитых мест. И еще добавил, глядя на семейство Нойманн в первую очередь, да и на остальных, что с закупками семян и всего прочего им помогут.

С мастерами в караване также было все понятно. Есть руки и инструменты, нужны помещения под мастерские. Генрих Рихтер, оружейный мастер, сразу начнет работу, как только придут на новое место, сначала ему палатки будет достаточно, благо идут в теплые места. Пауль Крюгер с Мартой, оба дипломированные врачи, правда в Европе, сразу по прибытии не останутся без работы. Только успевай поворачиваться.

Следующим было заявление Дэвида, которое вызвало бурю одобрения. Он сообщил всему собранию, что они вместе с Мэри решили осесть на одном месте, построить дом, организовать кожевенную мастерскую и возможно — производство одеял. Мулатка за последние месяцы, оказавшись рядом с Дэвидом, еще больше расцвела. Сейчас она тихо сидела, слушала, и смотрела на своего повелителя карими глазами.

Люди радовались за них. Тут Айвен хорошо расслышал, что сказала строгая миссис Урсула Браун сидевшему рядом Сэтору:

— Что творится в мире! Раньше мы не позволяли себе…, и не доходили до греха до свадьбы…, - при этом перевела взгляд с мулатки и проводника на другую молодую пару, недавно прошедшую обряд помолвки. Грэг Циммерманн и Барбара Штерн сидели рядышком на подстилке, как голуби, и внимательно слушали старших.

— И совершенно зря, миссис. Мужчине с женщиной лучше познакомиться в постели до свадьбы, чем потом страдать всю жизнь в браке, — вполголоса, совершенно спокойно ответил ей Сэтору.

А пастор Салливан, что сидел рядом, также совершенно неожиданно заступился за молодых:

— А кто удостоился чести первым узреть Спасителя после его воскрешения и сообщить благую весть апостолам? Блудница Мария Магдалина.

— А кого взял в жены пророк Осия по прямому велению Господа? Гомерь, блудницу израильскую!

— А про кого праведник Нонн сказал: «этой женщиной Господь будет судить нас на суде Своем»? Про Святую Пелагию Антиохийскую, бывшую блудницу.

— Могу еще… Кому Господь приказал перейти Иордан, дабы смыть с себя грехи свои? Святой Марии Египетской, ставшей блудницей в двенадцать лет.

— Что ты говоришь, друг мой? — наклонил голову к Салливану сидевший рядом Уильям. Сказал с чувством и немного наигранно, как хороший актер:

— Все те, о которых ты сейчас сказал, были не блудницами, а бывшими блудницами. Раскаявшимися блудницами…

— Давайте перейдем лучше к делу! — предложил Сэтору, и встал с места.

— Друзья мои! Давайте поговорим теперь о выборе места. Это важно, потому что как только прибудем в форт сэра Джона Саттера, то сразу в составе нескольких представителей отправимся смотреть заранее предложенные нам места для проживания. Поэтому, попрошу высказать свои пожелания. Каким вы хотите видеть его?

— Хочу дом в таком месте, где утром я бы мог смотреть на океан… Ну, или чувствовать дыхание океана совсем рядом! — первым откликнулся Джеро.

— Это понятно, друг мой, — подержал его Дэвид. — Сейчас все хотят селиться на побережье, в Йерба-Буэно или около него. Сан-Франциско имею в виду, если по-нашему. Земли вглубь материка заселены индейцами, и закрепляться там труднее.

— Это верно, сын мой, — заметил кюре, — но считаю нужным заметить, что стоит немного дистанцироваться от мексиканских поселений. В свете тех причин, о которых мы недавно говорили. Напряжение отношений межу переселенцами из Америки и мексиканскими властями быстро нарастает…

— Пока все правильно, что тут сказано, — мистер Штерн, торговец, начал говорить:

— Хочу сказать, что важно, на мой взгляд, и не мне одному. Хорошо поселиться на побережье, которое больше развито. Обособленно — правильно замечено, но не сильно отдалено от крупных пуэбло, таких как Сан-Франциско, Сан-Хосе и Монтерей. Это важно тем из нас, кто будет заниматься торговлей. И не менее важно для открытия мастерских и мануфактур, как мы тут недавно мечтали вслух. Нам нужны покупатели в любом деле.

— И для нас важно, — раздался робкий голос Марты Крюгер. Вместе с мужем они собирались лечить людей и животных на новом месте. И не только это.

— Вот и славно! — подвел промежуточный итог неунывающий Джеро. Его старший партнер предпочитал пока слушать. — Появилось третье условие, давайте я его произнесу: «Поселение должно быть на небольшом удалении от больших пуэбло, чтобы можно было добраться до него за четверть часа езды».

— Хорошо сказано, — одобрил его мистер Август, глава. — А что скажут наши фермеры?

— Что тут добавить? — первым отозвался Ральф Мюллер, — дома будем ставить в общем поселке, а на виноградники и поля — ездить. Там будут постоянно жить работники. Важно, чтобы это было не слишком далеко, и земля была подходящая.

— Ну вот, и четвертое условие получили. Если леди и джентльмены не возражают, предлагаю на этом остановиться. Чтобы не засыпать главное в куче второстепенного, которого наговорить можно очень много. А что касается местных жителей, граждан Мексики, которая здесь хозяин… Мы же не будем биться с ними, — улыбнулся Джеро, — всегда можно придумать что-нибудь поумнее!

Под эти разговоры не заметили, как костры обступила темнота. Погода сегодня была ясная, безветренная, и сейчас на небе сияли крупные звезды. Наступала теплая и сухая осень. Ложиться спать Айвену уже не было смысла, так как через полтора часа заступать в караул. Тут кто-то легко стукнул юношу по правому плечу. Ясно, что Ханна, хотя справа к боку прислонилась Дарина. А когда через минуту Дарину увели спать, послышался голос:

— Пойдем к реке, амиго, умоемся перед сном…

Ну что ж, назвался дружком, надо соответствовать. А там придет время дежурства.