КаМаЗ и Ч.М.О.

Глава 22. Маруся

Маруся, ты львица, тигрица… ослица, падшая женщина и гореть тебе в аду.

— Да хватит уже эту юбку одёргивать, — шлёпнула меня по руке Юля. — Сама просила ошлюшить тебя, так что неси теперь свою шлюшью честь гордо хотя бы пару минут во время танца. Нам скоро выходить.

— Угу.

Я сегодня, вообще, не была многословна. Чем ближе наступал вечер и момент, когда мне нужно будет выйти с танцем в юбке, которая едва прикрывает попу, тем сильнее мне хотелось забиться под любой тяжелый предмет мебели, чтобы меня им придавило и я думать перестала о таких глупостях, как стриптиз на мальчишнике.

А еще эти дурацкие мысли у дурацком Михаиле Захаровиче. Мы уже две ночи провели вместе. Две! В моем стакане теперь стоит вторая щетка, которой он пользовался, а у меня рука не поднимается, чтобы убрать ее, будто за это могут арестовать. Костров — может.

И еще этот сон, из-за которого у меня теперь, похоже, еще долго будет бессонница. После слов Кострова о том, что я облизала его подбородок будучи в нетрезвом состоянии, мне всю ночь снилось, как я пытаюсь попасть в его рот своим языком и только под утро мне это удалось. А еще снилось, что его губы, которые пытались от меня убежать, ласкали мой живот. Возможно, не страстными поцелуями, но дыханием точно.

Совершенно неуместный бредовый сон.

— Ты хоть покажи нам, кто из этих четверых твой Витюша? — полюбопытствовала Оля, пока мы издалека смотрели на то, как мужчины входили в вип-комнату.

— Тот, который в голубом пиджаке, — ответила я гордо, глядя на то, как мой мужчина галантно открыл своим друзьям дверь, подождал, когда они все войдут, а сам вошёл последним.

Наутро после случая со шкафом он мне звонил. Жаль, что я была в одной машине с Костровым, который подвозил меня до школы после завтрака. Но было приятно слышать, как Витя обеспокоен моим состоянием и как сожалеет о том, что не смог приехать, пока я была еще дома.

— Ну, такое, — поморщилась Оля брезгливо. — Я думала, там хоть качок какой будет или красавчик. А тут, мягко говоря, на любителя.

— Да и голубой пиджак будто бы в тему, судя по укладочке и маникюрчику, — разочаровано буркнула стоящая рядом Юля.

— Камаз бы его, конечно, раздавил, — задумчиво протянула Оля.

— Ну, ты нашла кого с кем сравнивать — Камаз с консервной банкой. Дырявой…

— Девочки! — не выдержала я. — Хватит. Мужчины вернулись с перекура, нам скоро выходить.

— Иди пока за ширмой готовься. Мы свои роли и так помним. Только заходи, на всякий случай, пригнувшись. Не хотелось бы, чтобы раньше начала танца тебя увидели. И роковуху включи, чтобы у них там яйца у всех от твоего взгляда поджались.

Легко сказать.

Чем ближе я находилась к Вите, тем большее волнение испытывала.

Фух! Нужно собраться и показать ему, что он потеряет, когда женится на другой. Уверена, после моего танца на другую он даже не посмотрит.

В вип-комнату я вошла через дверь, которая выводила через узкий тихий коридорчик на небольшую сцену, и сразу нырнула за ширму. Собравшись в комочек, притаилась и, морально себя подготавливая к тому, что так старательно репетировала, начала ждать, когда заиграет музыка и на сцену выйдут еще и девочки.

— Ну, твоя очкастая даёт! — услышала я гадкий голос человека, которого с этого момента буду считать своим врагом. — Не думал, что она реально стрипух закажет. По ней не скажешь, что она в курсе их существования.

— Это всё херня, пацаны, — сказал еще чей-то голос. — Но как ты, Витёк, смог её так обработать, чтобы она оплатила твой мальчишник — это я не понимаю. Это, блять, уметь надо.

Фу! Враг номер два.

— Хорош, парни, — так, Витя! Заткни их всех, мой хороший! — Это вам смешно, а мне раньше её ещё и трахать приходилось. Это сейчас она готова последние трусы с себя снять, думая, что я вернусь к ней. Даже на встречу по поводу предложения в платье припёрлась. Думала, я ей предложение делать собрался. Дура, блин, — хохотнул Витя с циничной издёвкой, пока я, зажимая рот ладонью, тихо плакала за ширмой утопая в собственной горечи. В зал с первыми нотами нашей песни так же незаметно, как и я минутой ранее, вошли Оля и Юля, которые увидев меня в слезах, растерялись, не зная, что им делать дальше. А Витя тем временем продолжал вколачивать гвозди в гроб с моим самоуважением. — Сейчас со мной тоже, конечно, та еще дура, и даже тупее Марины, но Элку хотя бы трахать классно. А Маринка ляжет на спину, глаза закроет и ждёт, когда я её обработаю. Хорошо, что хоть кончала всегда быстро.

— Я симулировала. Чтобы тебя не обижать, — сказала я твёрдо, выглянув из-за ширмы.

Глядя в глаза Вити, увидела, как он растерялся и стушевался под мои взглядом.

Я могла бы его оправдать тем, что он пьян и не ведает, что говорит, но он был трезвым. И, судя по выражению его лица, всё, что он только что сказал, было действительно тем, что он чувствовал и испытывал каждый раз, когда находился со мной наедине.

— Марина, — начал он что-то говорить, ради чего встал с дивана и шагнул в мою сторону, вытянув руку. — Красавица моя…

— Больше не поверю! — сорвался мой голос на крик. — Никогда.

Смахнув тыльной стороной ладони слёзы со щеки, я развернулась на месте и, едва не сбив ошалевших девчонок с ног, вышла вон из вип-комнаты, пронеслась по залу, взяла своё пальто и, почти не различая перед собой дороги, пошла как можно дальше от грязи, в которую меня только что окунули лицом.