Капетинги и Франция

Предисловие

Занятому в течение многих лет изучением времени Филиппа Красивого, мне пришлось, дабы расположить по порядку деяния этой эпохи и разобраться в документах, рассказывающих нам о ней, делать многочисленные отступления, восходя порой к самим истокам капетингской династии и отдавая себе отчет об ее действиях. Этот труд, возможно, никогда бы не обрел форму, если бы не нынешняя война[1].

Вынужденный неожиданно заместить мобилизованного коллегу, я, естественно, выбрал в качестве предмета преподавания наиболее близкий мне период. Я рассчитывал посвятить ему два года.

Поскольку я находил некоторое удовольствие в классификации, апробировании и изложении своих идей, а многие из моих слушателей заинтересовались, как показалось, этими уроками, после событий июня 1940 г. я решил, что должен продолжить начатую работу[2]. Меня к этому побуждали и новые соображения.

В час, когда Франция казалась близкой к смерти, мне представилось благотворным посмотреть, как она родилась и как действовали те, кто направлял ее первые шаги. Живительный труд! Чем больше я привязывался к нему, тем больше я проникался надеждой. Конструкция, фундамент которой был так тщательно, так разумно установлен, не может познать полного разрушения. Таковы античные памятники, над которыми высятся новые строения. Кроме того, работая над этой историей, я надеялся, что, читая меня, возможно, люди испытают то же, что испытывал я. И, если они будут черпать в ней ту же уверенность в судьбах нашей страны, мне не жаль своего труда. И даже если бы эта книга не нашла читателей, которых заслуживает, по крайней мере, моего бесстрашного издателя, она была для меня в течение двух лет верным товарищем, поддерживающим в испытаниях, добрым самаритянином, который напоит, когда душа возжаждет надежды.

Я вовсе не хотел писать историю Франции с 987 по 1328 гг., еще меньше историю Европы. Я лишь попытался определить в ней, какие действия государей первой капетингской династии были предприняты для созидания нашей родины, в какой мере эти действия способствовали созданию Франции.

Я написал эту книгу не только с любовью, но и со спокойствием. Я совершенно не занимался вопросами внешней политики. Я не боялся, что мой патриотизм повлияет на мою манеру изложения фактов. Речь идет о временах очень отдаленных, чтобы мешали предубеждения, которыми можно преисполниться бессознательно, когда занимаешься более близким к нам периодом.

И я написал ее с бесконечной признательностью историкам, среди которых были и есть мои учителя или друзья и которые с восхитительной сознательностью и неизменной заботой о совершенстве своего труда, часто неизвестного широкой публике, медленно высвобождали историческую правду. Все хорошее, что можно найти в этой книге, идет от них. Я лишь подытожил результаты их работ.

Я не захотел обременять свой труд, приумножая замечания и ссылки. Я не хотел написать книгу для эрудитов. Я признаюсь, что хотел, чтобы меня читали без скуки и непосвященные. Должен, однако, сказать, что не собираюсь высказывать мнение бездоказательно или, по крайней мере, без того, что мне представляется достаточными доказательствами. Впрочем, в первой главе я дал необходимые библиографические указания. Те, кто захочет проверить сказанное мной, смогут найти в них необходимые элементы для своих изысканий.

Я лучше, чем кто-либо, знаю недостатки этой работы. Работа такого рода не может быть окончательной. Она дает только общий взгляд, основанный на предшествующих трудах, а также на личных исследованиях. Ибо в природе общий взгляд меняется в соответствии с высотой солнца. То же самое происходит в истории в связи с состоянием достижений частных изысканий.

Но, если бы эта книга смогла привлечь внимание историков молодого поколения к периоду, где остается еще столько сделать, если бы она заставила размышлять неспециалистов над историческим вопросом, как создавалась наша родина, она бы достигла своей цели.

Париж, июль 1941 г.