КАПитальный промысел. Свечи по-домашнему. Обслуживание и ремонт погружных насосов... ("Сделай сам" №4∙2000)

Еще раз о свете керосиновой лампы

А.К. Трубицын

В № 2 за 2000 г. была опубликована заметка «Яркий свет старой лампы». Жаль, что не вспомнили драматическую историю этого изобретения. А произошло оно в конце века, когда конкурировало газовое и электрическое освещение. Качество света у газового рожка и у электрической лампочки было примерно одинаковое. Американец Эдисон, укравший лавры творца электросвета у русского изобретателя А.Н. Ладыгина и начавший массовый выпуск ламп, боролся не за то, чтобы они светили ярче, а за то, чтобы их цена была не более 40 центов. И в это время немецкий инженер (простите, не вспомню фамилии) изобрел те самые колпачки, которые дали преимущества газовым рожкам и были названы по его имени. Но это был последний рывок — несмотря на триумф колпачков, он сам признал, что будущее за электричеством. А вообще-то, его идея восходит еще к арабским сказкам — одному из героев предложили свить веревку из пепла — он пропитал веревку солью и сжег ее. Оставшийся пепел точно повторил структуру и очертания веревки.

Впрочем, аналогичная идея была использована при восстановлении бастионов Севастополя. Во времена Первой обороны для защиты от английских и французских пуль, залетавших в амбразуры, русские матросы завешивали их отрезками канатов. Чтобы увидеть неприятеля, достаточно было раздвинуть канаты, но вражеские пули не могли пробить корабельный канат. Когда отмечалось столетие обороны, для воссоздания оборонительных сооружений канаты и мешки с землей пропитывались цементной смесью — и становились точными и нетленными образцами оборонительных сооружений.

Как задобрить домового

Ю. П. Маркин

Истории, подобные той, о которой я вам расскажу, многим известна в деревнях России. Они пересказываются от одного поколения другому и гуляют но стране в различных интерпретациях. Общее во всех рассказах — процесс задабривания домового, живущего в доме или в квартире. Видно, эта методика везде практикуема.

Нашими православными предками было замечено, что домовые бывают злые и добрые. Хорошо иметь в доме доброго домового. С ним легче жить, ведь он не пустит в дом никакую нечисть, ибо это его территория. Лучше пусть живет в доме добрый домовой, нежели жилище будут посещать гномы, инкубы, черти. Так рассуждает любой хозяин дома, который верит в существование домовых.

В народе говорят, что когда домовой злится, то в доме ссорятся и ругаются члены семьи. Причем эта ругань начинается с пустяков и разрастается до больших скандалов и даже до драк.

Именно в это время и надо задобрить домового. Он успокоится, и успокоятся все домочадцы. Наступят мир и согласие.

В подмосковной деревне Ванилово в хорошей, уважаемой семье стали происходить ссоры, которые переросли в откровенную ругань хозяина семейства с домашними, а потом и с соседями.

Удивлялись жители деревни. Семья-то всегда была образцовая, а ее хозяин, Федор, был уважаемым в деревне человеком. Его жена, Катерина, милая, обаятельная женщина, не могла успокоить Федора. От отца страдали дети. Он говорил с ними грубо, подчас даже кричал. А те и в толк не могли взять, что с отцом случилось. Даже прятаться от него стали. Бедная Катерина! Как ей было тяжело! Когда же Федор стал ругаться с сельчанами из-за пустяков, соседка Фекла спросила Катерину:

— Что твой-то, белены, что ль, объелся?

— Не знаю! Сама в толк не возьму, что с ним случилось. Ему все не так.

— Ты, знаешь, сходи к бабке Лукерье, посоветуйся. Может быть, поможет. А то ведь Федор скоро со всей деревней переругается. А там, глядишь, и надоест кому-то. Как бы чет не вышло. Ведь мужики ему и накостылять могут.

— Да, пожалуй, схожу я к Лукерье. Ведь тут явно что-то не так.

— Сходи, сходи, Катерина. Да благословит тебя Бог!

Бабку Лукерью Катерина хорошо знал, Раньше к ней за помощью обращалась, когда дети болели. Помогла тогда, порчу с детей сняла.

Вошла к Лукерье в избу Катерина, поздоровалась:

— Здравствуй, бабушка! Я опять к тебе.

— Здравствуй, Катерина! За мужа хлопотать пришла? Знаю, знаю, что он вытворяет дома Небось, устала от него?

— Устала, бабушка, сил больше нет. Дети от него страдают.

— Это проделки вашего домового, голубушка. Обидел его Федор. Домовой хотел поиграть с Федором и спрятал табакерку, а тот ругаться начал. Вот и злится до сих пор домовой на Федора, ждет, когда он прощения попросит.

— А Федор знает, что он обидел домового?

— Нет, он и не догадывается об этом.

— А что же мне делать, бабушка?

— Задобри домового ты сама.

— Как же мне это сделать?

— Вот послушай, что я тебе скажу. Испеки пирог. Налей полную рюмку водки и поставь ее в укромное место, например на шкаф. Отрежь кусочек пирога и положи на блюдечко рядом с рюмкой. После этого ласково скажи: «Ты хозяин домовой, мужа мне ты успокой. Ты прости его за грубость, за его большую глупость».

Оставшуюся часть пирога съедите сами. Если в рюмке водка будет уменьшаться, будешь ее подливать каждый день до полной, Так продолжай делать девять дней. Только об этом Федору ни за что не говори.

Сходила Катерина в сельпо, купила бутылку «Московской». Испекла пирог с яблоками. Отрезала кусок, положила на тарелку и вместе с налитой рюмкой водки поставила на шкаф ближе к стене. Так что пирога и рюмки видно не было. Сказала Катерина и слова заветные.

Вечером из мастерских колхоза пришел Федор. Катерина удивилась, когда он спокойно сказал:

— Устал я сегодня и есть хочу.

— Сейчас я соберу, ужинать будем.

— А дети где?

— Да к себе в детскую пошли. Поиграют и спать лягут. Я их уже накормила.

Как рассказывала Катерина, Федор съел салат, кашу, выпил кружку молока, не проронив ни слова. Когда он встал из-за стола, то сказал:

— Думал, не наемся. Спасибо, хорошо ты меня накормила.

Катерина растерялась, не знала, что ответить ему. Боялась, а вдруг опять орать станет? А он кричать не стал, ушел спать, сказав:

— Устал я. Пойду спать. Завтра рано вставать. Трактор ремонтировать надо. Дифференциал полетел.

— Хорошо, Федя. Кровать я постелила.

Наутро Катерина посмотрела, что стало с угощением домового. Пирог лежал на тарелке нетронутым. Только немножко он сморщился, будто бы из него влагу выжимали. А вот водки в рюмке осталось только половина.

— Спасибо, тебе домовой, что откушал моего угощения! Спасибо тебе за Федора. Он не кричал, когда вечерил.

Катерина долила рюмку и поставила ее на прежнее место. Пирог остался лежать на тарелке.

На третий день, когда Катерина посмотрела на угощение для домового, рюмка оказалась лишь на две трети наполненной водкой.

На четвертый день угощения для домового стояли на прежнем месте без всяких изменений. Но самое удивительное то, что Федор, вернувшись с работы, принес букет полевых цветов. Этого он никогда не делал.

Прошло девять дней. Когда Катерина сняла со шкафа рюмку с водкой и тарелку с пирогом, то не удержалась, потрогала пирог Она ощутила, что он совсем превратился в камень.

Вечером пришел с работы Федор. В руках он держал два кулька. В одном были пряники, в другом — конфеты «Кавказские».

— Вот сейчас чай будем пить! Дети не спят еще?

— Нет, не спят, — ответила Катерина.

— Зови их! Они ведь сладости любят.

Катерина смотрела на Федора, и от радости у нее текли слезы. Федор подошел к ней, обнял и сказал:

— Прости ты меня, Катеринушка! Я сам не свой был. А ты знаешь, что со мной было?

Чуть не сказала ему Катерина, но вовремя вспомнила, что Лукерья ничего говорить не велела. А Федор продолжил:

— Будто бес в меня вселился… Что дело с «нечистой» было, это факт.

Прибежали дети. Федор взял их обоих на руки. Дети обняли отца за шею.

Катерина отошла к шкафу и тихонько сказала:

— Спасибо тебе, домовой!

Потом посмотрела на небольшой иконостас, расположенный в красном углу комнаты, перекрестилась и сказала:

— О, Господи! Прости ты нас грешных!