Карабинер (СИ)

Глава 12. Отъезд

В тюрьме было тихо после бунта. Все сидят по своим камерам, пытаясь забыть об услышанном. Я захожу к себе, испытывая странные чувства. И хотя внутри меня посилилась надежда об освобождении, радости я не испытывала. Странное предчувствие заселилось в груди и свербело.

Зависит от тебя.

Мне не удалось поговорить с Зейдом, потому что ему позвонили. Звон отвлёк мужчину и заставил покинуть участок. Я так и не успела задать главный вопрос: Что это значит?

Я знала лишь одно, ни один мужчина не будет просто так тратить своё время и напрягать связи. Зачем Зейду такие хлопоты? Чувствует ответственность за то, что не помог? Забрал невинность? Или он заинтересован во мне?

Хотелось верить в последнее, но я знала, что это не так.

— Ты как? — Марина вскакивает на ноги и обнимает, я слышу, как глухо бьётся её сердце. — Что же за проклятое место тут!

— Нормально. — Не знаю, могу ли я сказать о моём освобождении. Решаю, пока оставить эту информацию при себе. — Царапины не значительные.

— Ох, тут такое было. — Девушка садится и утягивает меня за собой. — Тебя как отвели в медпункт, Сириец, это же он был? Решил наказать тех уродов, показать, что будет с теми, кто решит снова устроить беспредел.

Я видела кровь на его перчатках, и с лёгкостью могла представить мужчину в безжалостном гневе. Карабинер был подобен апокалипсису, безжалостный и непредсказуемый.

— Ну, он, конечно, отмороженный на всю голову. Признаюсь, что после сегодняшнего тебе больше не завидую. Я бы побоялась связываться с таким как он. — Девушка сложила руки на коленях и смотрела задумчиво в стену. — Могу поспорить, что он в сексе предпочитает какое-нибудь садо-мазо. Видела я таких… Плавали, знаю. Больные ублюдки.

Жёсткость исходила от Зейда, он был грубым во всём, в каждом своём движении и слове, в интонации. Но я не была согласна с Мариной. Отмороженным он не был, в отличие от многих, мужчина не пытался никого изнасиловать. То, что он проучил несколько уголовников, не портило его репутацию в моих глазах.

— Ты ошибаешься. — Спорить с девушкой я не собиралась, а она посмотрела на меня как на больную на всю голову. Чуть ли у виска не покрутила.

— Алё, Наташ, он убил их всех. Сначала Лысому голову прострелил, потом его другу яйца отстрелил и не разрешил доставить к врачу, тот там у нас на глазах и умер от потери крови. Слышала бы ты как он орал. Остальных просто — забил до смерти. — Холодные иглы пробежали по позвонку. Сначала я подумала, что Марина врёт или преувеличивает, но потом по её глазам поняла, что нет. — Мне теперь в кошмарах будет сниться, как он надевает перчатки, а потом бьёт их до тех пор, пока они не станут неузнаваемыми.

Вот почему было так тихо.

Я шумно сглотнула. Нехорошее предчувствие стало больше.

— Возможно это было необходимо, чтобы все остальные знали, что будет, если они решат устроить очередное восстание. — Не знаю, хочу защитить мужчину перед Мариной или самой собой.

— Не знаю. — Отвечает она глухо. — Мне показалось он кайфовал, когда бил их.

Ночью мне не удалось уснуть, в голове бесконечно копошились странные размышления. Я думала над словами Марины, над моим переездом и происходящем в целом.

Утром, когда мы собирались на зарядку, в нашу камеру зашёл дежурный, смотрел он на меня косо, красноречиво. Для него я была умелая шлюха, что обвела очередного мужику вокруг пальца. Я всё поняла по его взгляду.

— Нателла, с вещами на выход. — проговорил он недовольно. Не думала, что мой переезд состоится так быстро. — Ты освобождаешься под залог на время проведения досудебного расследования.

Отчётливый стук Марининой челюсти был оглушительным. Она стояла с открытым ртом и не верила словам мужчины. Переводила взгляд с меня на него, и по моему не очень удивлённому, она безошибочно сделала вывод, что я была в курсе.

— Охренеть. — Прошептала она, рассматривая меня. — Ты мастерица, конечно. Дашь совет?

— У меня его нет. — Отвечаю честно. — Решение Зейда, я переезжаю к нему…

Чуть ли не добавляю «чтобы удобнее, наверное, было трахаться.»

Я впервые называю его по имени вслух. Сама вздрагиваю и закусываю нижнюю губу, а Марина присвистывает.

— Ну ты влипла, мать. — Заключает она. — Он же тебя дома может на органы пустить. Что захочет сделает, ты не знаешь его совсем. И никто не сможет остановить его. Ку-ку. На такое нельзя соглашаться.

Об этом я тоже думала ночью. Размышляла над мотивами мужчины. Но что-то подсказывало мне, что выбора у меня нет. Любое моё сопротивление вызовет у него недовольство и станет только хуже.

— Не нагнетай. — Пытаюсь натянуть на лицо улыбку.

— Ты и сама знаешь, что я права. — Девушка поджимает губы, кусает нижнюю. — Береги себя, ладно. Надеюсь, что увидимся в следующий раз при других декорациях.