Карма

Почему мне так не везет? Девушка с пистолетом, это та самая девушка с парковки. Если бы на мне не было маски, она бы узнала мое лицо.

Где было это мужество, когда ее парень-говнюк повалил ее на землю чуть раньше?

Возможно, в конечном итоге она избавилась от него и совершила несколько безрассудных убийств в одиночку. В любом случае, я не буду стрелять в эту женщину, если смогу этого избежать. Она и без того пережила достаточно, хотя сейчас она не выглядит такой беспомощной, как сегодня утром. Она выглядит устрашающе. Как будто она должна быть одной из нас этой ночью.

Я тянусь за пистолетом, но она переводит дуло с Адама на меня. Это охренеть как возбуждает. Но в то же время и немного пугает. В ее темных зрачках пляшет огонь, как будто, убив нас, она снимет какое-то вековое проклятие.

Этот вечер должен был пройти не так. Они не должны были одерживать верх. Вообще никогда. Они — жертвенные агнцы. Но не эта девушка. Она похожа на волка в овечьей шкуре.

— Давай всё обсудим, — говорю я, поднимая руки.

— Нет, — говорит она и немного опускает пистолет. — Я не хочу ничего обсуждать. Я уже достаточно об этом говорила.

Может быть, она ускорит процесс и убьет меня сейчас. Я уже облажался в том доме, из которого мы только что ушли. Я оставил дочь в живых, а это обязательно дойдет до старейшин. Это незаконченная работа, недостойная кровавого следа, ведущего к «Исходу», и мне, наверняка, придется заплатить.

Мое внимание привлекает движение, и я вижу, что Адам решил рискнуть, когда увидел, как она немного опустила ствол. Он ловит ее за руки, и они борются за пистолет, падая на землю. Он перекатывается на нее сверху, прижимая ее тело своим, затем вырывает у нее пушку и отбрасывает, что бы она не смогла достать.

— Нет, отпусти меня, мудак! — кричит она.

Ухмылка расползается по моему лицу, мне бы хотелось, чтобы она взглянула на это шоу моими глазами, но если бы она присмотрелась достаточно внимательно, то увидела бы, насколько сильно меня это возбуждает. Наблюдать, как она напрягается и корчится под ним, только усугубляет ситуацию. Но затем я слышу, как расстегивается ремень и шуршание одежды, когда он пытается стянуть джинсы с ее задницы.

Ебанный в рот.

Я не хотел смотреть, как он насиловал ту женщину, и я определенно не хочу видеть, как он использует ее. Тем более, что мое тело, кажется, уже предъявило на нее свои права. Я смотрю по сторонам. Это идеальная возможность для меня, чтобы сбежать от них обоих.

Но затем мои глаза находят ее. Она смотрит на меня, умоляя что-нибудь сделать. Что угодно. Я подбегаю к ним, ее рыдания придают мне стимул.

Опять же, я мог бы сбежать. Я должен сбежать. Эта сучка наставит на меня пистолет, как только освободится. Но я вздыхаю, отводя руку назад и вонзаю нож для льда Адаму в позвоночник. Он всё еще извивается, поэтому я вытаскиваю его и вгоняю еще дважды. Это быстрый способ прекратить его нападение, но я не знаю, для кого я это делаю. Это всё ради моего побега, или ради спасения девушки?

Его ноги подкашиваются, и он падает сверху на девушку. Он отчаянно пытается оттолкнуться руками, упираясь в ребристую мостовую, но только еще больше наваливается на ее тело. Он поднимает руку, чтобы сорвать маску, но она падает рядом с ним.

Кровь поднимается по его горлу и каскадом стекает с его нижней губы на ее обнаженные предплечья. Должно быть, мне повезло проткнуть его легкое, когда я вонзил ледоруб ему в спину во второй или третий раз. Она издает почти раздраженный звук, который заставляет меня рассмеяться, когда Адам бьется на ней как рыба о лед.

Извини, за доставленные неудобства, красотка.

— Убери от меня это дерьмо! — визжит она под ним.

Я вытаскиваю нож для колки льда из его спины, проливая еще больше крови, когда отталкиваю от себя. В тот момент, когда он переворачивается, я вижу, что ее трусики и джинсы спущены до середины бедра. Я не знаю, вошел ли Адам в нее или нет. В любом случае, ему почти удалось.

Я ловлю себя на том, что пялюсь на изгиб ее обнаженной задницы, когда она спешит натянуть штаны. Я наступаю на ее пистолет, затем поднимаю его и кладу рядом со своим, прежде чем посмотреть в широко раскрытые глаза Адама.

Я был в его тени целых десять лет. Сначала он привел меня на вечеринку, и я стал его избранным. Я был его собственностью. И вот я стою над его мертвым израненным телом. Опять же, эта ночь должна была пройти не так.

— Я знаю, что по этому поводу меня буду судить, но, если меня приговорят к смертной казни, я хотя бы буду знать, что взял тебя с собой, — говорю я ему.

— Не надо, — бормочет он.

Я поднимаю нож для льда и направляю острие к его голове, а женщина на земле садится на колени и кричит, чтобы я остановился.

— Пусть он пострадает подольше, — говорит она, ее глаза прикованы к Адаму. Она просто сияет от счастья.

Я убиваю, потому что должен. Потому что это моя работа. Она смотрит на это так, как будто это приятное хобби. Несмотря на это, ее просьба заставляет меня остановиться на середине замаха и убрать нож в сторону.

Я держу лезвие между пальцами и подношу его к девушке.

— Хочешь оказать честь?

Это глупо. Я веду себя глупо. Но у меня есть пистолет. Вернее, даже два. Я протягиваю руку и забираю пушку у Адама, и получается три баллистических оружия против жалкого ледокола.

Ее взгляд пробегается по мне, прежде чем остановиться на окровавленном оружии в моей руке. Она в восторге от такой перспективы. В ее глазах такое желание, что я думаю, она отсосала бы у меня за возможность убить Адама.

Меня так и подмывает спросить.

Вместо этого я бросаю ей оружие. Она ловит его за рукоятку и, вставая, смотрит на меня так, словно боится, что я в любой момент откажусь от своего предложения. Я этого не сделаю. Мне нравится, как она подкрадывается к нему, словно хищница, которая только начинает понимать, что у нее есть зубы и когти, чтобы убивать. Она уже убивала, но этот человек страдал. Он был невиновен. Это другое дело.

— Как тебя зовут? — решил спросить я, прежде чем она его убьет. Следовало сделать это на парковке, но я не стал. Теперь мне хочется узнать, как зовут эту прекрасную бестию.

— Разве это имеет значение?

— Если бы я был на его месте, я бы наверняка хотел знать имя женщины, которая собирается прикончить меня.

— Он узнает мое имя в аду. Как и ты! — говорит она. Называй меня своей Кармой.

Она поднимает нож и вонзает его ему в левую руку, затем в правую. Вопли Адама разносятся в ночной тишине. Затем она наносит удар в глазницу, и крики прекращаются.

Теперь мне нужно придумать, что я скажу остальным. Убить старейшину — верная смерть.

Ох, мы с Адамом попали в засаду. Он был убит.

Мне эта история нравится, но купятся ли на нее остальные? Я скоро узнаю.

Я смотрю на затылок мисс Кармы и отступаю. Когда мы оказывается на некотором расстоянии друг от друга, я бросаюсь к своей машине. Я успеваю пробежать всего пол квартала, прежде чем меня толкают на землю, что заставляет меня лежать в замешательстве. Девушка ни за что бы меня не догнала, да и откуда у нее столько сил что бы повалить меня вот так.

Мой бок поцарапался о каменную брусчатку, когда мы рухнули на землю. Я тянусь за своим пистолетом — любым из них, — но чья-то рука хватает мое запястье и прижимает мою руку к спине, удерживая на месте. Захват мне что-то напоминает. Полиция? Они никогда бы этого не сделали. У «Исхода» огромная сфера влияния и иммунитет в полиции.

Так кто же, блядь, меня поймал? И почему?