Китайский казначей

Глава 1

Произошли три события, разделенные значительным расстоянием в пространстве и времени. Все три были актами насилия и имели далеко идущие последствия для правительств и людей, особенно для внешней политики Соединенных Штатов. Хотя многие газеты опубликовали эти истории, ни одна из них так и не узнала полного или правильного объяснения этих событий:

Первый инцидент произошел в небольшом городке в провинции Цзянси в Китайской Народной Республике. Там река Фоэсиен извивается, медленно спускаясь к океану, через остатки обширных поместий дворян, владевших этими землями со времен императора Кенионга. У доктора Чиена был обычай, когда ивы растворялись в тумане над спокойным Фоэзеном в сумерках, садиться на берег перед своей летней усадьбой, кишащей паразитами и пришедшей в упадок за тридцать лет. Там он осматривал бесконечно малую часть имущества своих предков, которую государство любезно разрешило ему оставить себе в награду за его международную репутацию классика и гуманиста.

Сидя там, доктор увидел фигуру, аккуратно, формально и очень правильно одетую в мундир высокопоставленного армейского офицера, осторожно шагавшую через заросший сад, чтобы не испортить блеск своих сапог. Доктор хорошо знал этого человека. Он ненавидел его достаточно, чтобы задаться вопросом, Менсиоэс , когда этот мудрец сформулировал свою концепцию врожденной доброты человека, мог предвидеть появление на земле генерала Цунга.

Но на вежливом, приветливом лице доктора Чиена не отразилось ни отвращения, ни растущего страха.

«Вы очень любезны, генерал Цунг, — сказал он, когда человек оказался в пределах слышимости, — приехать так далеко от столицы, чтобы увидеть ничтожного ученого и государственного служащего. Что, возможно, оторвало вас от вашего тяжелого долга по защите нашей страны?

"Дело, конечно," ответил солдат. «Я всё время служу».

-- Вы, безусловно, достойны похвалы, товарищ генерал, -- сказал ученый. — Но что в нашей деревне может иметь значение для такой прославленной личности, как вы?

-- Я пришел раздавить голову лживому ревизионистскому змею, -- прорычал генерал. «Предателю, который слишком долго лелеял республику».

Доктор Чиен посмотрел на генерала с бешено колотящимся сердцем. В то же время Чиен был заинтригован мыслью о политически настроенной рептилии. Генерал отстегнул клапан своей блестящей кожаной кобуры и вытащил револьвер.

«Вашему предательству пришел конец, доктор Чиен, — сказал генерал. «Встань на колени, собака».

Ученый не шевелился.

«Я сказал: на колени».

— Если вы хотите убить меня без суда и апелляции, — сказал ученый, дрожа, — может быть, нам удастся немного отойти от этой скамьи. Видите ли, генерал, здесь недалеко гнездится цапля. К сожалению, цапли слишком долго не было в Китае. Револьвер выстрелит...

В ответ генерал Цунг схватил старика за редкую бороду и поставил на колени.

— Вам следовало подумать о цаплях, прежде чем вы научились иметь дело с радиостанциями и превращать нашу молодость в предательство, доктор. Нашим подразделениям слежения наконец удалось обнаружить ваши передатчики. Твои последователи сейчас в тюрьме».

«Меня не будут судить? Могу ли я встретиться со своими обвинителями? — спросил старик, стоя на коленях. Генерал усмехнулся и прижал дуло револьвера ко лбу старика.

— Вы стоите на коленях перед своим обвинителем, доктор. Нет необходимости в публичном суде над тем, кто совершает самоубийство. Будет обнаружено письмо, в котором выражается сожаление по поводу вашего предательства.

«Вы должны понять, мир должен понять, что я люблю Китай не меньше вас», — сказал ученый, пытаясь встать. "Это чрезвычайно важный момент..."

Внезапно из ствола генеральского револьвера вырвался огонь, и сердитый хлопок разорвал тишину сумерек. Маленькая дыра, такая красная, что казалась почти черной, появилась между глазами старика, и он медленно рухнул на берег.

В кустах послышался громкий стук и исчезновение. Генерал увидел большую серую птицу, чьи длинные ноги образовывали серебряные лужи в реке, которая тяжело взлетела вверх, а затем пролетела прямо над генералом Цунгом и неподвижным стариком в траве у его ног.

О самоубийстве выдающегося и уважаемого врача Цзяня кратко сообщили пекинские газеты и информационное агентство «Новый Китай», а также из радиопередач, перехваченных американскими агентами в Гонконге и Маниле. Это не имело никакого отношения к быстрому суду и казни лжеэлементов и саботажников, чьи преступления, такие как преступление доктора Чиена, публично не оговаривались.

Второе крупное событие оказалось не чем иным, как сомнительным нарушением воздушного пространства китайскими истребителями над джунглями на севере Лаоса.

Единственным надежным свидетелем этого красноречивого инцидента был полковник Чак Тарлтон из армии Соединенных Штатов, который сделал очень умное предположение, но опоздал. В тот день знаменитый «горный полковник», одетый только в шорты и потрепанную стетсонскую шляпу, сидел, удовлетворенно глядя на поляну джунглей, где вожди дюжины различных племен, обычно яростно враждебно настроенных друг к другу, дружили друг с другом. Тарлтон многому их научил: как урегулировать свои разногласия и объединиться против своих старых врагов, китайцев; как они могли бы использовать свое знание местности и современное оборудование, чтобы лишить китайские войска доступа в горы. Перед Тарлтоном стояла еще одна задача. Через два дня должно было состояться собрание остальных вождей, еще не убедившихся в желательности этого военного объединения племен. Но горный полковник был настроен оптимистично. Соплеменники, которых он обучал, будут хорошими продавцами. Никто в лагере не сомневался, что по окончании переговоров Тарлтон сформирует боеспособный партизанский отряд, который будет молниеносно информироваться в Луангпрабанге о действиях Китая на границе и сможет держать границу закрытой, по крайней мере, для двух китайских дивизий. .

Его первый помощник, Ван Твинг , мальчик лет девятнадцати, присел рядом с полковником, выражая общий оптимизм на ломаном франко-английском. '...et nus sommes finis ? Бокал виски в проклятом Луангпрабанге… повеселиться?

Тарлтон ласково посмотрел на мальчика, который так много с ним пережил, и легонько ударил его по мускулистой руке. — Прабанг, мой Ван, — сказал он с оттенком кентуккийского акцента. Мы едем в Нью-Йорк, и я покажу тебе, что такое настоящая жизнь. Подожди, пока ты не увидишь этот город в ночных огнях с крыши Сент-Реджис .

Полковник был прерван. Пламя и шум появились одновременно, потому что истребители летели чуть быстрее их звука. То поляна дремала под полуденным солнцем, то казалось, что она находится внутри солнца. Мир был создан из пламени и жара, горели даже деревья, липкий напалм цеплялся за влажную растительность. Рев истребителей делал приказы невозможными. Крики ужаса, смешанные с криками ошеломляющей ярости, когда вожди пытались бежать от жидкой, пылающей смерти, падавшей с неба. Оружие было брошено туда и сюда, когда три самолета предприняли вторую атаку. Пули пулемета прорывали в рыхлой земле длинные борозды. Тарлтон позвал одного из бегущих вождей и велел ему приказать людям не сопротивляться. Оставшимся в живых пришлось разбежаться по джунглям. В этот момент вождь был объят пламенем и превратился в живой факел в глазах полковника.

Прежде чем Тарлтон успел перегруппировать свои силы, его с высоты в спину ударило чем-то более сильным, чем кувалда, и он упал головой в траву. Боль не давала ему думать.

Он пролежал там некоторое время, прежде чем шум и пламя утихли. День превратился в вечер, а Тарлтон все еще не двигался. Долгим вечером животные издавали странные звуки в джунглях вокруг него, но избегали контакта с выжженной поляной и лежащими там обгоревшими трупами. На следующий день на него напали стервятники, но ему удалось заползти в укрытие и выстрелить из пистолета, если хищные птицы слишком осмелели. Два дня он жил на половине фляги воды. Его раны начали изъязвляться.

Рано утром на третий день он услышал звук спускающегося на поляне вертолета, но был слишком слаб, чтобы поднять голову и увидеть, кто это. Затем он услышал американский голос:

— Полковник, мы прибыли, как только узнали. Я не знаю, что тебе сказать...

Голос принадлежал его связному в ЦРУ. Тарлтон использовал последнюю каплю энергии, чтобы выдавить из своих щетинистых губ усталую улыбку.

«Так бывает иногда. Но жаль, что не подождали несколько дней. Тогда эта граница была бы в безопасности до Страшного Суда. Похоже, кто-то во дворце в сговоре с коммунистами.

«Успокойтесь, полковник, — сказал сотрудник ЦРУ. — Не пытайся говорить сейчас. У нас есть время, пока мы не вернемся в Прабанг.

Но того времени не было. Раненый мужчина скончался на полпути. Знаменитый горный полковник был мертв, а дорогостоящая операция военной разведки Соединенных Штатов была сведена на нет из-за явно «случайного» нарушения воздушного пространства, которое китайские коммунисты позже назвали «обычным тренировочным полетом».

Третий инцидент произошел в знаменитом нью -йоркском ресторане Eagle's Nest, в трехстах метрах над гудящим городом, в то время ночи, когда все бармены в городе сходят с ума, пытаясь не отставать от заказов населения, которое там сидит. У бара « Орлиного гнезда» два ряда хорошо одетых мужчин с мартини сидели и стояли в ожидании столика. Среди этих богатых людей, наблюдавших, как сумерки опускаются на город, был принц Таиланда Сарит-Ноэ , откровенный друг Соединенных Штатов и противник Китая. Он ждал за столиком в сопровождении делегации своей страны при Организации Объединенных Наций и редактора известной вашингтонской газеты. Партия обсудила поправку к пакту ЗОАВО , которая должна была быть поставлена на голосование в ООН на следующей неделе. Принц Сарит не участвовал в разговоре. Он уже убедил свою делегацию проголосовать вместе с Организацией Объединенных Наций по этому деликатному вопросу, но это все еще было секретом, и он не хотел, чтобы редактор предвосхищал это.

Никто из присутствующих не знал, что произошло дальше. Принц Сарит был потрясен, как это случалось со всеми ними много раз в ту ночь, и повернулся со своей обычной приятной улыбкой, чтобы принять извинения человека, который столкнулся с ним. При этом он ахнул, а затем красивый седовласый принц упал вперед. Его очки в золотой оправе упали на пол. Репортер из Вашингтона наклонился, чтобы помочь ему подняться, и услышал последние слова принца.

«Он… он… выстрелил в меня», — выдохнул Сарит . Затем он рухнул в объятия журналиста.

Даже самые горячие нью-йоркские журналы пишущие о скандалах не увидели в истории незначительного дипломата, умершего от сердечного приступа в фешенебельном ресторане, мало новостей. Они поместили отчет на последних страницах. Но если бы они смогли прочитать заявление врача, проводившего вскрытие, они бы поместили эту историю на первую полосу. Но теперь лишь горстка людей знала, что в записке врача говорилось, что принц Сарит умер от отравления концентрированным цианистым газом, вероятно, пущенным принцу в лицо с близкого расстояния. Общественность никогда не узнает, что уборщица нашла в баре « Орлиного гнезда» странного вида «водяной пистолет».

После длительных и жарких дебатов между собой, делегация Таиланда, лишенная лидера и глубоко разделенная по делу ZOAVO , проголосовала против Соединенных Штатов. Отчеты об этих событиях были изучены в Вашингтоне, а затем переведены на Фортран , компьютерный язык. Затем, вместе с такой разнообразной информацией, как последние данные о производстве зерна в Украине и степень гнева, о которой сообщают последние официальные отчеты коммунистов Китая, они были запихнуты в своего рода суперкомпьютер в Лэнгли, штат Вирджиния, где они были преобразованы в электронные импульсы. В результате компьютер выдал документ под названием «Оценка национальной безопасности». Этот отчет, как следует из его названия, является результатом всех американских мер безопасности и резюме, предназначенного для того, чтобы держать президента, начальников штабов и нескольких других высокопоставленных чиновников в курсе того, что происходит в этом большом и чрезвычайно сложном мире. . Отчет имеет пометку «Только для ваших глаз» и имеет очень эксклюзивный тираж. Одна пара глаз была далеко не счастлива.

Хотя у него был офис с одним из самых впечатляющих видов на Вашингтон, стройный старик, работавший в верхнем этаже издательства Amalgamated Press and Wire Здание Службы сидел, не отвлекаясь на красоту Капитолия в сумерках. Его мысли были заняты другим пейзажем. Его седая голова была сгорблена над копией Оценки национальной безопасности, и, очевидно, он не был согласен с тем, что прочитал. Пока он перелистывал страницы, хмурый взгляд на его лбу стал еще глубже.

«Чепуха», — сказал он очень четко в какой-то момент. Через несколько страниц последовало: «Ерунда!»

Его было бы легко принять за редактора, быть может, за одного из тех энергичных, простых интеллектуалов с лицом, словно вырезанным из гранита из местного карьера. Он выглядел как человек, которого можно найти за издательством еженедельной газеты в маленьком городке, из тех, что получают журналистские награды. Но, несмотря на название здания, мужчина не был журналистом. И здание не было зданием газеты. Это было замаскированное название AX Group , главной и наиболее секретной разведывательной службы правительства Соединенных Штатов. По коридорам здания двигалась армия техников, бывших профессоров, бывших полицейских и публицистов. Весь день гудели телексы и звенели колокольчики на будках, а время от времени звонили в кабинет президента. Но в кабинете старика было тихо, как на кладбище в полночь.

Затем прозвучал зуммер.

'Да? — коротко сказал Хоук.

"N3 поджидает снаружи", сказал женский голос, который звучал почти так же сухо, как и его. — Вы можете его принять? †

— Естественно. Прямо сейчас, — сказал Хоук.

Мужчина, который вошел и любезно поздоровался с Хоуком, был высоким, красивым и на удивление молодым. На нем был дорогой шелковый костюм, туфли ручной работы и галстук Liberty London. Но именно его отношение к одежде и лицо бросались в глаза. Особенно лицо. Оно состояло из резких черт, указывающих на решительность, сообразительность и циничное остроумие. Это было лицо, подобающее первооткрывателям или, возможно, крестоносцам. Его коллег часто можно было увидеть во главе бригад Иностранных легионов этого мира.

Хоук закурил сигару и несколько мгновений изучал лицо, не говоря ни слова. Затем он сказал: «Я полагаю, что кто-то подложил шпанскую мушку в омлет генерала Цонга, Ник».

Человек по имени Киллмастер скрестил ноги и сочувственно улыбнулся.

— Нас подбили, сэр, это точно.

«Шлепнули? Нас избили. Но откуда тебе это знать? Веселитесь на Ямайке. Поздние ночи, выпивка, до раннего утра танцы румбы на пляже. Не говоря уже о еще более изнурительных занятиях с этой женщиной…

— Остров Большой Кайман , сэр, — сказал Ник. «А Зи-Зи оказалась красивой венгерской кинозвездой, которая любит посмеяться…»

— Ладно, Картер, давай на минутку забудем о нашем резком диалоге. Посмотрите на эту карту. Хоук указал на большую карту на стене, усеянную красными и зелеными булавками. Ник посмотрел и поднял брови. Красные булавки указывали, где разведывательные операции Соединенных Штатов дали сомнительные результаты или вообще не дали результатов. Их было намного больше, чем зеленых значков, что указывало на то, что операции шли в соответствии с планом и графиком.

— Прежде всего, — сказал Хоук, ударив кулаком по ладони, — наша сеть в Пекине, возглавляемая профессором Чиеном. Пожалуй, лучшая, что я когда-либо устанавливал. стерта. И это не включает более мелкую работу, которая лишь относительно не важна». Он резюмировал список коммунистически-китайских триумфов и в заключение сказал: «Генерал Цзун - достойный офицер разведки, но он не должен быть в состоянии победить нас вот так».

Ник достал пачку дорогих иностранных сигарет и прикурил одну от золотой зажигалки «Данхилл » , обдумывая ответ.

«Возможно, у них есть новое изобретение в их методах работы , сэр. Мы все знаем, что если вы потратите деньги и приложите усилия, чтобы все изменить, у вас будет несколько побед, пока команда соперника не узнает об этом. Обычно оно того не стоит...

Хоук хмыкнул и покачал головой.

"Хорошее предположение, но нет. Это та же старая сеть, та же старая техника. Но их эффективность возросла, и они работают лучше. Мы знаем это. Нам сообщил один из наших источников в Будапеште.

«Тогда красные должны платить больше», — сказал Ник.

«Теперь ты уже близок к истине, мальчик», — сказал Хоук. Он откинулся назад и затянулся сигарой. «Должно быть, они нашли казначея, и чертовски хорошего. Он платит большие деньги людям наверху, важным людям, чьи доходы контролируются. Он делает достойным того, чтобы министры и генералы стали предателями. Мне не нужно говорить вам, что лишь несколько таких людей, разбросанных по всему миру, могут создать беспорядок в системе безопасности Запада. Более того, он видит возможность импортировать эти большие суммы в разные страны».

«Почему бы нам не арестовать некоторых господ, которые берут эти деньги? — быстро спросил Ник.

«Потому что мы не знаем, кто они», — быстро ответил старик. «Но, — добавил он, — у нас есть представление о том, как они это делают».

— Я ошеломлен, — сказал Ник.

— Ладно, слушай, — сказал Хоук. В его глазах был тот блеск, который всегда появлялся, когда у него в рукаве были данные разведки. «Наш офис в Будапеште сообщил нам, что кассир регулярно прилетает и вылетает на авиалайнерах. Он платит в фунтах или долларах, быстро и незаметно. У нас есть записи о предыдущих операциях, понимаете? Мы получаем еще более актуальные данные, когда бьем тревогу по всему миру. В результате его движения достаточно хорошо записываются. Пока ты танцуешь на Большом Каймане , я провожу дни и ночи с ребятами, которые работают с логарифмическими линейками. Проверяем расписание всех авиакомпаний через компьютер в Лэнгли и сравниваем результаты с нашей картой «зон утечек». Как вы думаете, с чем мы столкнулись?

«С болью в глазах? — вежливо спросил Ник.

— С этим, — сказал Хоук. Он разложил стопку фотокопий по столу.

Вестчестерским клубом орнитологов … Мировое турне кинематографистов-любителей. Насколько мог видеть Ник, все эти клубы и братства в стране гастролировали по миру, пользуясь низкими ценами на групповые туры.

«Коммунисты отправляют этого парня чартерными рейсами? — спросил Ник.

Хоук просиял. «Я должен признать, что в старые времена OSS, до того, как появились компьютеры, мы бы никогда этого не поняли. Но мы выследили его и почти уверены, какими рейсами он летал.

— Он там, — продолжил Хоук. «Местная полиция и сотрудники спецслужб внимательно следят за регулярными рейсами и людьми на борту. Но кто удосуживается внимательно следить за несколькими десятками орнитологов и любителей фото?

Ник молча кивнул.

— Но, — сказал Хоук, растянув тонкие губы в улыбке, — мы думаем, что довольно хорошо выяснили график работы казначея. Если мы не ошибаемся, на этой неделе он отправляется в мировое турне с международной исследовательской группой, которая вылетает из Нью-Йорка рейсом Pan World Airlines. Ник, этого человека нужно остановить.

Сила слов Хоука тяжело повисла в тишине.

«Китайский казначей представляет большую угрозу для западного общества, чем, — Хоук подыскивал подходящий символ, — чем «Битлз». Ник покорно усмехнулся шутке. Хоук лукаво посмотрел на своего главного агента. Что касается Ника, то он выглядел как один из тех хорошо одетых старых джентльменов, которых можно увидеть в оружейном магазине Аберкромби , выбирая одну из двух дорогих и прекрасно сбалансированных винтовок.

— Не пойми меня неправильно, Ник. Это не обычная команда на устранение. Я ничего не хочу, кроме как допросить казначея. Но я хочу снова увидеть тебя живым, и я готов отказаться от возможности расспросить его об их этом новом методе. Самое главное — сорвать эту операцию любым способом. Завтра утром вы получите инструкции от Carruthers of Special Effects and Editorial. Разговор, видимо, закончился. Ник приготовился уйти.

— Еще одно, Ник, — сказал Хоук, тщательно подбирая слова. «Через несколько минут я собираюсь в Белый дом, чтобы объяснить служебную записку об оценке национальной безопасности самому Де Ману. Я скажу вам, почему мы не можем считать какие-либо операции или планы, связанные с Красным Китаем или его спутниками, безопасными, пока мы не прекратим эту операцию. Он будет терпелив, но не счастлив. Запомни, чувак, эта страна не может подписать договор или отправить флот, пока этот вопрос не будет решен. Китайцам это давно нравится. Так что, — продолжил Хоук, — вам не придется иметь дело с правилами маркиза Куинсберри.