КЛАССЫ И СОСЛОВИЯ, СОСЛОВНО-КОРПОРАТИВНОЕ ГОСУДАРСТВО

1. Субконтинентальные цивилизации идеалистического строя

Высшей ступенью развития языческого строя Древнего Мира было становление субконтинентальных языческих империй с военно-бюрократической государственной властью. Создаваемые воинственными этническими государствами, империи в III-II веках до н.э. поделили наиболее пригодные для поливного земледелия земли и все цивилизации Евразии и северной Африки. Империи были устойчивыми, пока имперская государственная власть подчиняла торговлю и ростовщичество задаче обслуживания и наращивания товарного производства, освоения под поливное земледелие целинных земель, добиваясь этого посредством опоры на военное и чиновничье управление. Однако упадок веры господствующих имущественных слоёв населения и горожан в своих этнических языческих богов и рост значения денежного богатства, смешение этносов и рас в крупных имперских городах, в которых сосредотачивались, становились влиятельными интересы торговцев и ростовщиков, постепенно разъедали языческие этику и мораль, общественные нравы, в первую очередь в среде чиновничества. Разложение же этнических этики и морали влекло за собой разложение народнических социальных и производственных отношений, за которым следовал застой в хозяйственном развитии и постепенный упадок ремесленного и земледельческого производства. Распад социальных и производственных связей и растущее влияние владельцев денежного богатства на власть в конечном итоге ослабляли имперскую государственную власть и порождали угрозы гибели имперских государств и сложившихся в них народностей.

Поиски выхода из состояния духовного и социального упадка в империях Древнего Мира приводили к появлению рациональных этических учений, призванных добиться устойчивости империй в обстоятельствах неуклонного ослабления военно-чиновничьих учреждений власти и самой имперской государственной власти. Сутью данных учений было то, что они предлагали осуществлять долгосрочное воспитание посредством рациональной этики и мировоззренческой морали таких государственных, общественных и человеческих отношений у всех народностей и племён имперского пространства, какие позволяли бы противостоять разложению и упадку, гибели имперских пространств. В этих учениях предлагался рациональный идеал взаимоотношений между людьми, идеал личного совершенствования через подчинение природных инстинктов индивидуального поведения, индивидуальной борьбы за существование разумным правилам, позволяющим сохранить этническую общественную этику и мораль в полиэтнических империях.

В каждой империи разрабатывались собственные идеалистические учения, отражая особенности развития рационального знания во входящих в данную империю языческих цивилизациях. Главное идеалистическое учение, которое утверждалось в империи, с течением времени порождало соответствующее ему идеалистическое мировосприятие и соответствующую идеалистическую духовную культуру людей и обществ, которые отличались от мировосприятия и духовной культуры в других идеалистических имперских пространствах. Следствием становилось как достижение устойчивости идеалистических имперских пространств вне зависимости от кризисов государственной власти, так и противоборство между идеалистическими имперскими пространствами и одухотворяющими их учениями за господство в мире.

Идеалистические этнические общества, а именно народы, в рациональных представлениях о них существенно отличались от народнических этнических обществ языческого строя. Существование языческой народности определялось государственной властью и полностью зависело от её способности подавлять своими учреждениями традиции родоплеменных общественных отношений. Народные же идеалистические общества возникали при историческом движении народности к рациональному идеалу общественных отношений, выстраиваемых на основаниях разумной, рациональной этики и морали, и объединялись они идеалистическим мировосприятием и идеалистической духовной культурой. Народные общества становились таковыми, когда идеал народной общественной этики и морали оказывался господствующим, подчиняющим или вытесняющим языческую народническую этику и мораль. Поскольку рациональный идеал народного общества вырастал на почве достижений языческих цивилизаций, постольку он отражал в себе традиции выстраивания народнических обществ соответствующих цивилизаций. Так что в каждом имперском пространстве возникали собственные народные общественные отношения, наследующие традициям народнических общественных отношений при их отрицании.

В Китае главным идеалистическим учением стало учение Конфуция, которое сосредоточилось на воспитании у каждого человека этики наилучшего личного поведения в военно-бюрократическом имперском государстве. В конфуцианстве отсутствовала опора учения на философские обобщения, на знания о наиболее общих законах природы, мышления и общественных отношений, и оно не несло в себе целостного мировосприятия и соответствующего религиозного содержания. Будучи не в состоянии противопоставить собственного воззрения на мир и вселенную, собственного мировоззренческого целеполагания местным религиозным традициям и культам родоплеменных сообществ, земледельческих общин, конфуцианство переплеталось с ними, и народные общественные отношения в Китае развивались слабо, они мало отличались от народнических общественных отношений, а имперская государственная власть продолжала держаться на военно-бюрократических учреждениях языческого строя. Это предопределяло стремление Китая замкнуться на самом себе, на своём языческом прошлом.

В отличие от Китая в Индии при языческом строе разрабатывалась самостоятельная мировоззренческая философия, отталкиваясь от которой возникли две мировоззренческие идеалистические религии с философскими обобщениями: буддизм и индуизм. В зародившемся в середине 1-го тысячелетия до нашей эры буддизме кастовые традиции преодолевались целеполаганием личного самосовершенствования на основаниях учения Будды, царевича, который стал отшельником, а затем монахом ради поиска духовной связи живущего в условиях кастовой земледельческой цивилизации человека со своей природной общинной сущностью и с окружающим миром вселенской природы. В 3 веке до н.э. при деятельном участии могущественного императора Ашоки, который установил военно-бюрократическую власть над двумя третями Индии, стала складываться централизованная монашеская организация, которая преобразовывала учение Будды в философскую мировую религию, распространяемую как в самой Индии, так и в соседних с Индией странах. Однако в буддизме слабо разрабатывался идеал устройства государственных и народных общественных отношений, и буддизм не давал цели для государственного и цивилизационного развития, а потому он приспосабливался к обстоятельствам, являлся сопровождающим государственную власть мировоззрением. Это мировоззрение делало упор на использовании оккультных знаний языческого прошлого и не выдержало испытаний потрясениями, в которые была втянута индийская цивилизация с наступлением воинственных распространителей решительнее отрицающего язычество ислама. В самой Индии в 8 веке часть населения приняла ислам. Но большинство индийцев из буддистов стали индуистами, последователями разнообразных идеалистический учений с местным языческим мировосприятием, которое лучше сопротивлялось цивилизационно чуждому для Индии исламу, чем буддизм, однако не позволяло создать единое вероучение и единую религиозную организацию. Индуизм не стал мировой религией и унаследовал, философски обосновал кастовые традиции государственных отношений, которые сложились в Индии при языческом строе, а потому его трудно было навязывать окружающему миру.

Главная мировая религия: земледельческое христианство, – зародилась в римско-эллинистическом имперском пространстве, и её мировое значение определилось обоснованием местнического монотеистического учения иудеев великой греческой идеалистической философией, которая отражала в себе полисное общественное сознание. Другая мировая религия, ислам, возникла под воздействием эллинистического христианства, как ответная реакция на него со стороны кочевых арабских племён, которые не могли приспособиться к земледельческому христианскому мировоззрению, к его представлениям о народном сословном обществе, отрицающем народническое полисное бытиё семейных собственников, которого у арабов никогда не было. Ислам стал крайне упрошённым и поверхностным отражением сущности греческого христианства, приспосабливал его к не европеоидным родоплеменным общинным отношениям, нацеленным исключительно на потребительскую эксплуатацию природы и материальных достижений эллинистической цивилизации кочевыми племенами сначала арабов, а затем тюрок. Он показал полное отсутствие творческой способности воспринять интеллектуальное и духовное богатство эллинистического мира, его поисков нового философского и общественного идеала земледельческого цивилизационного бытия. В конечном итоге ислам стал причиной того, что величайшие цивилизационные традиции Египта, Персии, Месопотамии и Древней Греции, в отличие от традиций Китая и Индии, античного Рима, безвозвратно погибли. А самый величественный, самый творческий и самый развитий в Древнем Мире земледельческий регион эллинистического мира, Передней Азии и Северной Африки вследствие навязанного населению под угрозой его истребления ислама пришёл в состояние непрерывного и необратимого цивилизационного упадка.

Идеалистические учения вдохновлялись борьбой за социальную этику поведения каждого человека, за возвращение к первобытнообщинным представлениям о социальной справедливости в новом, народном обществе. А потому они вольно или невольно, в той или иной мере выступали против господства чуждых социальной этике олигархических торгово-спекулятивных и ростовщических интересов и порождающих такое господство условий хозяйственной жизни. В наименьшей мере это имело место в исламе, созданном пророком Магометом, который первую часть жизни был купцом, посредником в торговых сделках между христианским эллинистическим миром и арабскими кочевниками, что наложило неизгладимый отпечаток на его вероучение, стало причиной возникновения этого вероучения; ибо земледельческое христианство, с которым сталкивался Магомет при своих торговых сделках, отличалось самой явной неприязнью к ничем не сдерживаемым торгово-посредническим интересам. В отличие от христианства, ислам выступил лишь против денежного ростовщичества, которое раздражало купцов, но поощрял дух посреднической торгово-спекулятивной эксплуатации достижений земледельческих цивилизаций.

Поскольку именно хозяйственная жизнь в городах являлась первопричиной появления господства олигархических интересов и в городах порождалась отчуждающаяся от общественной этики среда населения, постольку идеалистическая имперская государственная власть приобретала устойчивость, когда становилась земледельческой государственной властью, останавливающей самостоятельное развитие городского производства. Народное общество в совершенном виде оказывалось земледельческим обществом с соответствующим сословно-кастовым разделением обязанностей между его членами. В связи с этим возникали серьёзные антагонистические противоречия внутри идеалистического строя, которые в наибольшей мере проявились в греко-христианском имперском пространстве, в Восточной Римской империи. Противоречия между церковным общинно-земледельческим христианством и языческими полисными традициями политического самоуправления семейных собственников эллинистического мира порождали всевозможные еретические учения, в той или иной степени стремящиеся отстоять интересы полисных семейных собственников представлениями о личной ответственности человека перед Богом за все свои дела и поступки. Большое влияние на полисные еретические учения оказало учение проповедника Мани, который наполнил христианство представлениями персидского зороастризма. Манихейство отстаивало личную волю и личную ответственность человека в выборе своего места в непримиримой борьбе Бога с Дьяволом, Мирового Добра и Мирового Зла, что было ближе полисному пониманию сущности христианского вероучения. При этом под Добром в еретических учениях осознанно или нет понимались социальные общинно-производственные интересы, а под Злом – асоциальные спекулятивно-коммерческие и ростовщические интересы.

Совершенствование разделения труда и успехи в творческой деятельности каждого члена народнического общества на благо всего общества в любом из полисных городов-государств Древней Греции классического периода намного превосходили то, что имело место при любом другом устройстве государственной власти в Древнем Мире. Особенно впечатляющими они были в Афинах, где общественное сознание средних слоёв горожан развивалось в условиях господства принципов демократического самоуправления. На чаше весов всемирной истории достижения в материальном производстве, в практических знаниях и научных познаниях, в философском осмыслении окружающего мира, в художественном творчестве, в социально-политическом развитии, которые показала относительно небольшая древнегреческая цивилизация, оказались весомее, чем достижения остальных цивилизаций вместе взятых. Но эти достижения древних греков становились возможными вследствие полного раскрепощения рыночного товарно-денежного обмена, которое вело к проявлению самого непримиримого антагонизма между социальными по своей сути производительными интересами ремесленников и земледельцев, с одной стороны, и асоциальными спекулятивными интересами торговцев, ростовщиков, с другой стороны. И еретические учения греческого христианства стремились посредством религиозного мировоззрения объединить полисное население с общественным демократическим самосознанием для противостояния спекулятивному разложению стремящихся к денежному богатству торговцев и ростовщиков, рассматривая их, как дельцов, непосредственно обслуживающих Дьявола, субъективное проявление метафизического Мирового Зла.

В основе успехов древнегреческой цивилизации лежали классовые этнократические общественные отношения и представительная общественно-государственная власть, которые в политической борьбе представителей разных разрядов семейных собственников развились из северных европеоидных родоплеменных общественных отношений и родоплеменной общественной власти. И христианство явилось следствием развития политической общественно-государственной власти белой расы в условиях полисного государства. История Древнего Мира показывает, что политическая общественная власть может развиваться только в этнократическом расово однородном государстве на основе представительного самоуправления. Лишь в этнократическом государстве возможными становятся подсознательные, архетипические доверительные общественные отношения, которые опираются на традиции этнических родоплеменных общественных отношений, на архетипическое бессознательное стремление к наиболее действенному разделению труда и обязанностей, обуславливающее поведение каждого биологически полноценного члена родоплеменных общественных отношений. Но одного этнократического характера государственных отношений недостаточно, чтобы эти отношения были общественно-политическими. Общественно-политическими государственные отношения делает именно представительное самоуправление семейных собственников, при котором борьбу за представительное содержание власти ведут и направляют политики. Южные земледельческие цивилизации возникали, как этнократические общества без политических общественных отношений. В этих обществах придворная землевладельческая аристократия и языческие жреческие священники становились представляющей местные языческие интересы кастами, чуждыми политическим способам выстраивания государственных отношений. Они не понимали и не принимали представительного самоуправления семейных собственников, ибо в южных земледельческих цивилизациях земледелие осуществлялось общинами, а не семейными собственниками. Южные земледельческие цивилизации создавались надобщественной государственной властью кастовых этнократических обществ, что и позволяло выстраивать огромные по тем временам государства. Однако любая надобщественная государственная власть всегда и везде вызывала ослабление социального взаимодействия между членами государственных отношений и, как следствие, ослабляла социальную ответственность каждого перед другими при разделении труда и при преодолении государственных проблем, ибо проблемы становились не столько общими, сколько кастовыми или общинными. Даже сенатская Римская республика, при всём внешнем блеске своего республиканского правления и военно-политического величия, так и не смогла подняться до того уровня общественно-политических отношений и общественного созидательного творчества, какой имел место в истории городов-государств Древней Греции, так как в сенате изначально были посеяны зёрна стремлений выстраивать надобщественную государственную власть.

Надобщественной власти для её существования необходимы чиновничий аппарат управления и военно-полицейские подразделения для подавления любой общественной власти, то есть она возможна лишь при наличии значительных материальных средств на содержание учреждений надобщественного управления. Она может временно делать уступки противоборствующим с ней общественным отношениям и интересам, пока средства на содержание чиновно-полицейских учреждений незначительны. Так было, например, в республиканский период истории Древнего Рима. Но, когда военно-политическая экспансия Римской республики, грабёж других цивилизаций, огромный приток способных к земледелию рабов на земли патрициев привёли к значительному обогащению класса патрициев, этот класс стал способствовать созданию мощного аппарата чиновно-бюрократического и полицейского управления, призванного отстаивать их классовые интересы, неуклонно усиливать исполнительную власть при постепенном ослаблении значения законодательной власти. В результате власть закона, на которой держались республиканские отношения, стала заменяться властью бюрократии и военщины, с помощью которой правящий класс принялся изменять закон исключительно в своих интересах, навязывать своё право скупать земли граждан республики, превращая их самих в безземельных люмпенов. Короткого исторического срока оказалось достаточно, чтобы республиканский Рим скатился к череде кровавых диктатур, гражданских войн между патрицианским сенатом и отстаивающим демократические идеалы плебсом, а затем к установлению имперской военно-бюрократической власти, которая искала поддержки среди люмпенов, подкупала люмпенов, стремилась расширить численность люмпенов. Эта власть постепенно уничтожила и республиканские полномочия сената на осуществление законодательной власти, и участие во власти плебса, она стала всё откровеннее защищать интересы только богатых владельцев земельной собственности и рабов, а так же интересы купцов, спекулянтов и ростовщиков. Само устройство государственной власти республиканского Рима, в отличие от общественно-политических полисов Древней Греции, позволяло перейти от общественно-государственной власти города-государства к надобщественной чиновно-полицейской власти полиэтнической империи, что было причиной быстрого роста имперского могущества, но так же и быстрого упадка и гибели собственно Римской империи.

( Следует уже здесь указать на следующий вывод. Современные различия политических систем республиканских США, с одной стороны, и европейских демократий, с другой стороны, только повторяют то различие, что имело место в античной Европе между республиканским Римом и демократиями полисов Эллады. И по существу дела развиваются капиталистические страны западной Европы и США тем же путём, каким шло развитие полисов Эллады и Древнего Рима, но уже на новом витке диалектической спирали исторического развития.)

Как показала история Древнего Мира, главная проблема общественно-государственных отношений заключалась в том, что такие отношения могли развиваться только на основе развития общественно-производственных отношений. То есть отношений, в которые вовлечены все члены общества ради общей эксплуатации государственной собственности, – что имело место лишь в полисах. При господстве земледельческого способа производства средств жизнеобеспечения, которое было свойственно языческому строю, для развития общественно-производственных политических отношений необходимо и достаточно развития такого разделения труда семейных собственников, которое складывается при объединении нескольких племён вокруг общественно-государственной власти в одном полисе. В полисе ремесленниками создавались обслуживающие земледелие орудия производства и оружие для защиты от врагов, городская общественная культура, основанная на господстве языческого освящения первостепенного значения земельной собственности, и у общественной власти каждого города-государства не было внутренних побудительных причин стремиться к развитию разделения труда между несколькими городами-государствами. Тем самым, у неё не было стремления к налаживанию таких устойчивых производственных отношений, которые привели бы к появлению единой общественно-государственной власти этих городов-государств, к единому политическому самоуправлению. Устойчивое объединение нескольких земледельческих городов-государств в единое государство нельзя было осуществить без надобщественной государственной власти с растущим влиянием чиновно-полицейских учреждений управления, власти, которая чаще заинтересована не в общественном производстве, а в сиюминутном получении наибольшей дани или налогов с результатов труда подвластных городов-государств и пошлин при налаживании торговли между ними. Однако усиление надобщественной власти, которое совершалось в эллинистических державах для объединения полисов и земледельческих цивилизаций, в конечном итоге влекло за собой разложение местных общественно-производственных отношений, падение производительности труда, уменьшение производства товаров и, как следствие, вызывало упадок торговли. После чего начинался распад самой надобщественной государственной власти, теряющей средства для содержания необходимого военно-чиновничьего аппарата удержания такой власти. В южных земледельческих цивилизациях кастовая этнократическая власть позволяла предельно замедлить процесс кризиса надобщественных государственных отношений, растянуть его на многие века и тысячелетия. А в эллинистическом мире и Римской империи при господстве рыночного товарно-денежного обмена и классовых интересов разных разрядов семейных собственников упадок производственных отношений, сокращение производства и распад военно-бюрократической власти происходили очень быстро. Нашествия соседних варварских племён лишь ускоряли этот катастрофический упадок, вызванный не самими нашествиями, а распадом языческих общественных и семейных отношений.

Надобщественная государственная власть бывала в античном мире, как региональной, покоряющей города-государства отдельных регионов, так и межрегиональной. Самую выдающуюся попытку объединить города-государства и земледельческие цивилизации Европы, Азии и Северной Африки посредством македонской военщины и с помощью чиновничества Персии и Египта предпринял Александр Македонский. Именно в возникшем после его завоеваний эллинистическом мире начались философские поиски золотой середины в устройстве надобщественного государственного управления, которая позволила бы примирить противоречия между местными полисными общественно-производственными отношениями и надобщественной военно-бюрократической властью, придать некоторую внутреннюю устойчивость эллинистическому миру. Целью этих поисков было мировоззренческое обоснование возникновения крупных империй с надобщественной властью, обслуживающих единую столицу и способных преодолеть упадок производства греческих городов и земледельческих цивилизаций или, по крайней мере, растягивать их упадок на многие века посредством подчинения учреждений надобщественного управления долгосрочному правлению первого сословия монашеской организации священников.

Идейное и мировоззренческое развитие христианства было следствием этих философских поисков в эллинистическом мире. На основании христианства в Евразии стал возникать сословный удельно-крепостнический феодализм, как особый имперский строй народных государственных отношений, сохраняющий общественный этнократический характер местного самоуправления при его подчинении единому государственному сословно-кастовому управлению. Сословно-кастовый характер военно-бюрократического правления, который складывался в христианской Римской империи, был обусловлен тем, что в Римскую империю входили и земледельческие цивилизации с традиционным кастовым правлением, как, к примеру, египетская цивилизация, и эллинистические города Древней Греции и европейского средиземноморья с традициями общественного самоуправления. Христианство стало сословно-кастовым имперским мировоззрением, которое выстраивало имперское правление вокруг этноса, оказывающегося на данный момент наиболее пригодным и готовым к созданию такого правления.

Действительное развитие сословных удельно-крепостнических или феодальных отношений собственности стало возможным только на основаниях определённой цивилизационной традиции. Христианство, в конечном итоге, оказалось пригодным только для развития европейского удельно-крепостнического феодализма на основе традиции древнегреческой цивилизации, но при отказе от свойственного древнегреческой цивилизации использования в земледелии, в ремесленном производстве рабов. Ибо рабство ускоряло разрушение общественных общинных отношений семейных собственников, а потому не вписывалось в рациональный идеал народного общественного бытия.

2. Католический сословный феодализм и сословно-классовый протестантизм

В Римской империи развитие государственных отношений зиждилось на диалектическом единстве непрерывно борющихся противоположностей, а именно классов семей римлян, имеющих разное отношение к земельной собственности и собственности на средства земледельческого производства. В отличие от полисов Древней Греции в Древнем Риме так и не сложились классовые интересы участников городского ремесленного производства, а потому не возникло традиций полисной демократии и городской общественно-государственной власти, не развились представления о политическом обществе. Интересы борьбы за земельную собственность, а затем и за денежную собственность, за собственность, обслуживающую посредническую спекуляцию, оставались в античном Риме самодовлеющими, определяющими государственные отношения.

Упадок Римской империи обозначился тогда, когда вследствие классовой борьбы за собственность основная часть земли оказалась у патрициев и ростовщиков, а те стали использовать главным образом труд множества рабов, завозимых из земледельческих цивилизаций и восточных стран. Из-за обезземеливания и люмпенизации плебса, а так же вследствие роста значения денежной собственности на Апеннинском полуострове началось разложение местных традиций этнических родоплеменных общественно-производственных отношений, которое в конечном итоге привело к вырождению и ублюдизации римлян. Отсутствие каких-либо собственных учений об обществе обусловило появление в Риме частного права, как единственного способа удержать имперскую государственную власть от распада, однако этот способ лишь замедлил распад государственной власти. Вызванный необратимым разложением общественных и производственных отношений римлян неудержимый упадок хозяйства и государственных отношений, набирая силу с III века, вынудил императора Константина перенести столицу в географический центр эллинистического мира, в город Византий, и провозгласить новое устройство империи. В этом новом устройстве имперской государственной власти происходило сокращение военно-бюрократических учреждений управления и их влияния за счёт того, что частное право вытеснялось греческой христианской этикой и моралью идеального народного общества имперского пространства. Тем самым Константин разрывал связь имперской государственной власти с традицией развития древнеримских государственных отношений, создавал предпосылки для замены римской языковой и духовной культуры в империи на эллинистическую полисную языковую и духовную культуру. Однако внедрить в самом Риме эллинистические представления об обществе в среду ублюдизированных, разложенных индивидуалистическим гуманизмом и частным правом потомков римлян было уже невозможно.

Приемники Константина разделили в 395 году государство на две части, на жизнеспособную Восточную и хиреющую Западную империи. Нашествия племён германцев, которые не встречали серьёзного сопротивления в Западной империи, в 476 году разрушили в ней военно-бюрократическое правление императорской власти. И оказалось, что в Западной империи больше нет носителей традиций родоплеменных общественных отношений, нет тех, кто имел бы силу и волю возрождать государственную власть и хозяйственную жизнь, как в самом Риме, так и на местах. Западная Римская империя прекратила своё существование. Распад всех проявлений общественных отношений вызвал и распад производственных отношений, стал причиной того, что города и имения на большей части Западной империи разрушались и гибли, не восстанавливались после грабежей и пожаров. Горожане переселялись в деревни, где были хоть какие-то возможности добывать простейшие средства жизнеобеспечения. Ремесло, культура пришли в полный упадок. Уже в конце V века на площадях и улицах некогда величественного и многолюдного Рима сеяли хлеб и пасли скот. Единственным символом имперской власти в бывшей Западной Римской империи стал римский епископ, который провозгласил себя папой римским, одновременно религиозным и светским правителем. С этого времени возникало новое население Рима и западной римской империи, в среде которого укоренялось естественное восприятие земледельческого греческого христианства, а папа Римский становился главным религиозным «жрецом», приобретающим естественное право на выстраивание централизованного религиозного правления своей церкви во всём имперском пространстве Западной Европы.

Несколько столетий в бывшей Западной Римской империи шёл природный биологический отбор. Человеческие особи, которые из-за расовых смешений, люмпенизации и иных причин вырождения потеряли бессознательные инстинкты к возрождению этнических родоплеменных отношений и осёдлому земледелию и скотоводству, вымирали. Происходило естественное восстановление расовых и этнических свойств коренного населения, возникновение в его среде родоплеменной аристократической знати, что подготавливало предпосылки для возрождения на местах общественно-производственных отношений, аристократической государственной власти и появления городов-государств, управляющих хозяйственной жизнью округи. Там, где начиналось возрождение земледельческого развития и государственных отношений, оно отталкивалось от определённого опыта земледелия и использования орудий труда в Римской империи, от остатков навыков производственных отношений, а потому от некоторых пережитков традиций римского права и римских классовых отношений собственности. Однако уже при том положении дел, что господствующая в имперском пространстве христианская церковь требовала обобществления интересов семейной собственности через её подчинение сословно-кастовым интересам собственности, вела борьбу за искоренение интересов частной собственности, вытеснение их за пределы политических и общественных прав, понимаемых с точки зрения полисного греческого мировосприятия. Под влиянием римской церкви в рождающиеся заново города-государства Западной Европы переносились традиции древнегреческих полисных общественных и имущественных отношений, которые выводили Западную европейскую цивилизацию из тупика, в какой её завела Западная Римская империя, давали ей новое направление исторического развития. Раньше всего этот процесс обозначился в Галлии, которая в наименьшей степени пережила расовую ублюдизацию и разложение местных традиций этнических родоплеменных отношений. В ней довольно быстро восстанавливались местные земледельческие общественно-производственные отношения.

Среди соседних Галлии варварских германских племён франков в то же время зарождалось единое правление племенных вождей, возникала общественно-государственная власть с сильным воздействием на неё родоплеменной общественной власти. Объединённые единым правлением племена франков в 486 году разбили войско римского наместника в Галлии, который после падения императорской власти в Риме объявил себя независимым правителем, завоевали Галлию и принялись захватывать земельную собственность, имения, скот, оружие. Местными правителями и собственниками значительных земельных владений стали военные аристократические вожди варваров-завоевателей, подчиняющиеся роду избранного ими короля. Влияние традиционных этики и морали германских родоплеменных отношений на раздел завоёванной территории проявилось в том, что часть земель отдавалась в общинную собственность простых франков, которые создавали свои деревни, делили общинную землю на семейные наделы. Остальная земля оставалась в собственности местной галльской знати и церкви, местных общин, которые умели получать больше урожая, чем франки, лучше обеспечивать знать завоевателей, их дружины средствами жизнеобеспечения и вооружения.

Чтобы из одной столицы управлять Галлией, большинство населения которой не были франками, но были христианами, королевской власти понадобилось опереться на имперскую по духу христианскую церковь и создавать чиновничий аппарат, используя укореняющиеся в стране представления о надобщественной сословно-кастовой власти землевладельцев. Первый же король франков, Хлодвиг, принял христианство, был крещён папским епископом и заставил свою дружину, аристократических вождей и остальных соплеменников следовать своему примеру. Церковное христианство помогло ему обосновать прекращение собраний представителей племён франков, собраний, которые были военно-демократическим учреждением общественной власти, и установить родовую королевскую власть, опирающуюся на родовую землевладельческую аристократию. Он же провозгласил государственные законы, в которых общественные правила жизни племён франков приспосабливались к римским христианским законам о сословных и семейных имущественных отношениях.

Из-за неразвитого товарного обмена и отсутствия торговых связей между землями единство франкского государства держалось только на основе централизованного управления военными отрядами франков, содержание которых требовало податей. Подати же были наибольшими тогда, когда вмешательство в производственные отношения галлов было наименьшим, так как у самих франков земледельческие производственные отношения были менее развитыми, чем у местного галльского населения. Поскольку при общем упадке городского и земледельческого производства хозяйство галлов и франков было в то время натуральным, постольку и при самых благоприятных условиях хозяйствования излишков продуктов едва хватало только на содержание военных дружин короля и его наместников и чиновников. Земля оказывалась единственным видом богатства, главным вознаграждением дружинникам за службу и мерилом влияния представителей знати. В таких обстоятельствах во франкском государстве возникали обосновываемые латинизированным христианством сословно-кастовые отношения, как отношения диалектического противоборства между военно-управленческим сословием франков завоевателей и податным сословием земледельцев галлов и общин франков. С VI века в общинах франков под влиянием земледельческих отношений галлов семейные наделы стали переходить в семейную собственность. Это позволило феодальной знати, подобно тому, как делала аристократия в Древней Греции, за долги или откровенным насилием отнимать у семей общинников их наделы, а самих общинников превращать в работников на этих наделах, отдающих часть урожая господину. С течением времени, со сменой поколений почти вся земля оказалась во владении у аристократической знати, а большинство крестьян попали в крепостную зависимость от того или иного господина, теряли личную свободу. Отражением обусловленного этническим антагонизмом завоевателей франков и покорённых галлов предельного антагонизма сословий феодалов и подвластных им крестьян было возведение местными франками землевладельцами высоких и сложных каменных замков и необходимость непрерывного поддержания высокого воинского духа, жёсткой иерархии вассальных отношений землевладельцев для удержания ими своих прав собственности. Такая особенность удельно-крепостнических феодальных отношений стала свойственной франкской Галлии, а при короле Карле Великом, который завоевал в конце VIII века Северную Испанию, Германию и северную часть Италии, распространилась и на эти земли. Позднее, уже в XI веке, она была перенесена Вильгельмом Завоевателем в Британию, а другими рыцарями Нормандии в южную Италию и на Сицилию.

Приняв в 800 году в Риме из рук римского папы титул императора, наследника императоров Западной Римской империи, Карл Великий заложил основания для самостоятельного развития западноевропейского феодализма и узаконивания сословно-кастового господства феодалов землевладельцев. Ибо он возрождал традицию образования древнеримского государства военными авантюристами, которые вступали в союз с местной знатью для образования господствующего слоя патрициев землевладельцев. Это создало предпосылки для последовавшего в XI веке раскола христианской церкви на две ветви. На восточную, православную церковь “истинной веры”, подчинённую задаче укрепления власти императора богатого и высокоразвитого эллинистического пространства, в котором в 8-9 веках происходили смуты, шло образование греческого имперского народного общества. И на католическую церковь слаборазвитого запада Европы, нацеленную на “вселенское” распространение сословно-кастовой борьбы за земельную собственность в условиях государственной власти франков, которая создавала этнические народности, подготавливая их к духовной народной революции, к окончательному вытеснению идеалистическим народным мировоззрением традиций местнического языческого мировосприятия: причины поддержки снизу феодальной раздробленности феодалов.

Удельно-крепостнические феодальные отношения собственности основывались на родовых правах собственности на землю. Поскольку роды разветвлялись, постольку между разными ветвями рода начиналась борьба за права собственности, которая вела к разделу собственности и в условиях натурального хозяйства к феодальной раздробленности, ослабляющей государственную власть и возможности феодалов выступать против податного сословия единой силой. Это стало очевидным после междоусобных войн внуков Карла Великого за императорскую власть, приведших к разделу ими западной империи на три государства, и ростом феодальной раздробленности в каждом из этих государств. Приземлённая настоятельными задачами удержания влияния на феодалов и сохранения своей земельной собственности, своих налоговых сборов западноевропейская церковь превращалась при таких обстоятельствах в самую организованную и главную объединяющую силу западноевропейского имперского пространства, раздираемого на части уже не только сословным антагонизмом, но и феодальной междоусобицей.

В первые столетия Средних веков, в условиях относительной замкнутости хозяйственных интересов в католической Европе непрерывно увеличивалась численность населения, которое было носителем архетипов общественного бессознательного, традиций родоплеменных общественных отношений. У этого населения укреплялись и развивались общинные производственные отношения. Благодаря постепенному освоению земель и подъёму приспособленного к местным условиям хозяйствования земледельческого производства, которое было обусловлено совершенствованием использования орудий труда и производственных отношений семей общин, в конце первого тысячелетия наметился существенный рост собираемых урожаев. Излишки, остающиеся после потребления внутри земледельческого хозяйства, превращались в товар, используемый для обмена на иные товары, которые выращивались или добывались в других местах. Расширение товарообменных отношений способствовало появлению городов, где происходил наиболее выгодный и удобный обмен товарами, а так же переселению из земледельческих общин в такие города семей ремесленников.

Как в Древней Греции и в эпоху возникновения городов-государств на Апеннинском полуострове, города средневековья возникали вследствие появления необходимости в хозяйственном взаимодействии родственных родоплеменных сообществ, главным образом в местах наиболее выгодного и безопасного товарообмена. Но города средневековья появлялись в условиях господства феодальных сословных прав землевладения, чаще всего на землях феодалов, а потому горожане большинства городов католической Европы оказывались изначально бесправными арендаторами, вовлечёнными в сословное противоборство с феодалами за право собственности на участки земли, на которых отстраивались эти города. Древнеримские традиции самоорганизации плебса для борьбы за свои интересы собственности, а так же греческая полисная философия в основе мировоззрения христианства способствовали развитию в городах средневековой Европы представительного самоуправления городских семейных собственников, нацеленных на политическую борьбу с феодалами и с феодальными отношениями собственности. Особенно ожесточённым противоборство городов с феодалами было в тех случаях, когда городские поселения создавались ремесленниками на пересечениях торговых путей, а затем в них селились купцы, так что данные городские поселения быстро разрастались и в них начинало выстраиваться самостоятельное, мало считающееся с волей феодалов городское самоуправление.

Большинство первых западноевропейских городов средневековья возникали в Северной Италии и в Южной Франции в Х-ХI веках. Через эти расположенные вблизи Средиземного моря и впадающих в него рек города налаживалась торговля стран Западной Европы с богатой Византийской империей. В них быстро увеличивались численность населения и богатства, складывались слои ремесленников, торговцев и ростовщиков с разными имущественными интересами семейной собственности, зарождались городские классовые политические отношения. Обслуживая интересы торгового обмена, ремесленники занимались главным образом строительством зданий и кораблей, изготовлением оружия и одежды; они оказывались в подчинённом положении у торговцев и ростовщиков, что отражалось на их положении в торговых городах – не у них сосредотачивались основные денежные богатства. В их среде и в среде местных крестьян находили непосредственный отклик полисные еретические вероучения, которые завозились из Византии вместе с восточными товарами и византийской христианской культурой. Полисные еретические учения Византии, приспосабливаемые под условия сословно-кастовых противоречий Западной Европы, породили еретические учения катар и альбигойцев, которые стали первыми идеологиями третьего податного сословия семейных собственников католического мира: как горожан, так и крестьян. Восстания катар и альбигойцев против власти римского папы и феодалов вылились в первую религиозную и сословную войну на Западе Европы, войну, которая потрясла в XI-XIII веках католический мир, стала причиной появления первых нищенствующих орденов и идеологических реформ в католической церкви. Хотя восстания эти были жестоко подавлены феодалами северной Франции, призванными под знамёна церкви самим папой Римским, который благословил их на священную войну с еретиками, они разбросали по всей Западной Европе зёрна полисного еретического мировосприятия, из которых в конечном итоге выросло учение Яна Гуса в Чехии и рациональный протестантизм.

Борьба городов за политическую самостоятельность нарастала повсеместно, и происходила она в условиях, когда удельно-крепостнические, феодальные отношения были господствующими. Однако первые политически самостоятельные города, которые становились городами-государствами, появлялись не вследствие такой борьбы, они возникали в местах, где права феодалов на земли ограничивались естественными преградами. Так, например, возникла Венеция, которая строилась на приморских болотах, в которые бежали от феодальных повинностей и провинностей окрестные крестьяне и сельские ремесленники, мелкие дворяне. Феодальная раздробленность, борьба феодалов между собой помогала городам укрепляться и становиться центрами средоточия особых интересов представителей третьего податного сословия семейных собственников, разные имущественные разряды которых постепенно приобретали классовое политическое самосознание и навыки классовой борьбы при выстраивании городского самоуправления. Добиваясь договорённостей с местным феодалом об ограничении произвола в налоговых поборах, горожане быстро богатели на продаже своих товарных изделий, на обслуживании посредничества в торговых сделках, они создавали городскую милицию, как вид вооружённого ополчения, и нанимали военные отряды, чтобы бороться за окончательную политическую независимость. Каждый город боролся сам по себе, а если становился благодаря феодальной раздробленности и стечению обстоятельств политически независимым, то развивался самостоятельно, наподобие древнегреческого полиса, что способствовало возрождению в таком городе традиций полисной демократии. Объединяла становящиеся независимыми города только папская католическая церковь: посредством христианского мировоззрения и представляющих её интересы епископов.

Крестовые походы подстегнули развитие в Западной Европе морских торговых связей с восточным средиземноморьем, от чего выиграли в первую очередь горожане городов северной Италии и южной Франции. Очередное обострение в XIII веке вражды между папским престолом и германским императором Священной Римской империи привело к тому, что в городах северной Италии и их окрестностях образовывались две непримиримые враждебные партии. Гвельфы выступали сторонниками папской власти, в своём большинстве они состояли из представителей третьего сословия, а гибеллины поддерживали императорскую власть и в основном являлись представителями местной земельной аристократии и местного дворянства. В результате непримиримого противоборства этих партий в ряде городов победу одержали гвельфы. Освободившись от власти сословного дворянства, которое отстаивало интересы императора, как гаранта прав и привилегий второго сословия, горожане данных городов оказались независимыми и от папского престола. Поскольку епископы в Северной Италии правили от лица германского императора, местная городская милиция сместила их, и назначение новых епископов стало зависеть от разрешения муниципалитетов. С таких действий, к примеру, началось возвышение Флоренции, преобразование её во Флорентийскую республику. Избавившиеся от господства первых сословий данные города стали развиваться на основаниях становления классовых имущественных и политических противоречий, и в них естественных образом рождался интерес горожан к античной истории, к языческому прошлому, к полисной культуре Древней Греции, в том числе той, что была в южной Италии, на Сицилии.

Города появлялись и развивались не только в приморских местностях Северной Италии и южной Франции, где папство боролось за влияние с германским императором, но и в удалённых от морей землях, где власть светских феодалов была устойчивой. Развитие таких городов основывалось не столько на посреднической торговле, сколько на приспособленном к местным нуждам ремесленном производстве, и ремесленники в них жили главным образом тем, что работали на местный рынок, а так же вывозили свои изделия на ближайшие ежегодные ярмарки. С XII века возглавляемая горожанами сословная борьба обострилась повсюду. Горожане использовали местные традиции родоплеменных земледельческих отношений общинных семейных собственников для создания выборного общественного самоуправления, общественной милиции. Это позволяло им действенно бороться с феодалами за свои интересы, вести с ними длительные войны даже в отсутствии значительных денежных богатств. В одних случаях им удавалось выкупить у местного феодала права на землю, на которой располагался город. В других – добиться независимости после кровопролитных войн и восстаний. Однако далеко не все города того времени смогли освободиться от сеньоральной власти феодалов.

Хозяйственные, торговые успехи городов-государств Северной Италии, а после захвата и разграбления крестоносцами в 1204 году Константинополя превращение Венеции в главный, самый богатый торговый город средиземноморья и всей Европы, расшатали прежние феодальные порядки в католическом мире. Вместе с награбленными золотом и серебром, драгоценными камнями в католический мир быстро проникали представления о первостепенном значении денежного богатства. Наплыв денег подстегнул товарный обмен, товарные и денежные сделки стали совершаться по всей Европе, часто между дельцами разных государств. Быстрое обогащение торговцев и ростовщиков создало первые центры предоставления крупных заёмных средств для феодальных властителей: как на содержания войск, на ведения войн, так и для увеселений, для быстрого удовлетворения возросшего интереса к роскоши и изысканным удовольствиям. Итальянское Возрождение началось в нескольких городах-государствах Северной Италии, и оно было обусловлено накопленными в этих городах при посредничестве в торговле и за счёт ростовщичества огромными богатствами. В этих городах стала создаваться культура потребительского индивидуализма, востребованная средой горожан, непосредственно связанных с торгово-спекулятивными и ростовщическими интересами. Она была востребована и той светской и церковной знатью, которая стала участвовать в торгово-спекулятивных посреднических сделках и в ростовщичестве, превращалась в богатых олигархов.

Господство интересов спекулятивно-коммерческой и ростовщической среды наложило на культуру и мировоззрение эпохи Возрождения свой неизгладимый отпечаток. Оно привело к упадку интереса к производству и к развитию городских производственных отношений в Северной Италии, к повсеместному росту индивидуализма и моральному, нравственному разложению, к потребительскому паразитизму, пример чему подавали церковь и сам папский престол. Такие настроения оправдывал античный римский гуманизм и эллинистический космополитизм, что обуславливало растущий интерес к античному прошлому. Церковь, её епископы и священники распространяли заразу гуманистического индивидуализма и потребительского паразитизма по всей католической Европе, в том числе в городах, где господствовали интересы развития производственных отношений и обслуживающего интересы производства товарообмена, как единственные интересы, дающие горожанам средства к существованию и классовому противодействию феодалам. Забирая в этих городах десятину их доходов, церковь переправляла большую часть денег в Рим, где вопреки сути религиозного вероучения поощрялось нравственное и моральное разложение, денежное ростовщичество. Феодалы же на местах не хотели отставать от церкви в стремлении к роскоши и порочным удовольствиям. Получалось так, что в католическом мире нарастало опасное противоречие в коренных интересах горожан разных регионов. Живущие ростовщичеством и коммерческой посреднической спекуляцией горожане Северной Италии с помощью церкви распространяли по всей Западной Европе лишь свои представления о целях и смысле жизни, лишь свою потребительскую культуру. В том числе среди населения средней и северной полосы Европы, там, где горожане жили производством и обслуживающим производство товарообменом, а потому нуждались в развитии местных традиций родоплеменных отношений, отталкивались от крестьянской общинной трудовой этики и чуждой индивидуализму морали. На углубляющемся противоречии в мировосприятии большинства горожан в городах средней и северной полосы Европы, а так же связанных с ними местными традициями родоплеменных отношений семей крестьян, с одной стороны, и римской церкви – с другой, и вызревали настроения, а затем и идеи протестантизма.

Мировоззренческий католицизм обосновывал и защищал земледельческие общинно-производственные отношения, как организуемые сословием феодальных землевладельцев единого имперского пространства. Стремясь своей определяемой влиянием на мировосприятие масс людей властью примирить с феодалами податное сословие посредством общей христианской этики и морали, папская церковь требовала от тех и других христианского смирения перед богом и его наместником на земле папой римским. Протестантизм же изменил христианское мировоззрение таким образом, чтобы обосновать и защитить городские производственные отношения, как развивающиеся на основаниях местных традиций земледельческих общинно-производственных отношений, признавая феодализм постольку, поскольку тот не мешает этому. В городском протестантизме податное сословие горожан и семей крестьян, а так же представляющее второе сословие мелкое дворянство нашли мировоззренческую идеологию для ведения борьбы за изменение содержания государственных и экономических отношений в свою пользу в условиях феодальной формации идеалистического строя. И часть феодалов средней и северной полосы Европы поддержали протестантизм. Такой шаг позволял им вырваться из зависимости от папы римского, укрепить свою власть и отобрать церковные земли. Благодаря протестантизму они получали возможность не отдавать больше десятину доходов в своих землях папскому престолу, а так же прекратить вывоз католической церковью тех денежных средств, которые она получала помимо десятины, в том числе торговлей индульгенциями, всяческими мощами, иконами и тому подобным товаром. Раньше борьба местных феодалов с папой римским наталкивалась на поддержку папы податным католическим населением, которое видело в папе живущего по нормам христианской этики представителя Бога, своего защитника от хищного произвола местных феодалов. Протестантизм же превращал податное сословие во врага папского престола и союзника местных феодалов, – при условии, что те желали такого союза.

В ряде стран протестантизм стал использоваться для укрепления и развития местной государственной власти крупных светских феодалов, но совершалось это на основе вольного или невольного развития взаимодействия сословных интересов феодальных землевладельцев с классовыми имущественными интересами участников городских производственных отношений. Опирающееся на протестантизм сосредоточение землевладения и государственного управления в руках одного крупного феодала способствовало вытеснению влияния папы римского на его власть. Но это постепенно расшатывало экономические основания для господства феодальных сословных отношений собственности, подготавливало непрерывный рост влияния классовых имущественных отношений собственности. Следствием было то, что в Нидерландах и затем в Англии участники классовых имущественных отношений собственности, объединённые протестантским вероучением последователей Кальвина, предприняли революционную попытку коренным образом изменить феодализм в соответствии с главными идеологическими целями кальвинизма. Ибо кальвинизм был наиболее ярко выраженным классовым идеологическим вероучением, требующим подчинения феодальной государственной власти классовым интересам имущественных слоёв связанных с производством городских семейных собственников.

3. Сословные народные и сословно-классовые народно-буржуазные революции

В Средние века государственная власть в Западной Европе создавалась феодалами и удерживалась ими посредством военного насилия. Феодалы и церковное священство выступали сословными кастами, на основе феодального права устанавливающими выгодные главным образом им государственные отношения. Посредством феодального права христианское вероучение навязывалось церковью местным этническим традициям языческого родоплеменного мировосприятия, которые лишь постепенно теряли влияние, но оставались серьёзной духовной основой выстраивания общинных и производственных отношений в среде податного сословия и мелкого дворянства. Феодальная раздробленность в государствах была возможной именно потому, что в третьем сословии сохранялись местнические этнические традиции языческого родоплеменного умозрения, и местное население помогало местным феодалам стремиться к самостоятельной власти. Иначе говоря, в Средние века выстраивались христианские народнические отношения, существование которых полностью зависело от существования феодальной государственной власти и феодального права. Распадалась феодальная государственная власть – распадалась и народность. Народническая общественно-государственная власть создавалась и в городах, которые освобождались от власти феодалов и непосредственной власти церкви, добивались положения вольных городов с классовыми имущественными и политическими отношениями. В таких городах не только исчезала власть первого и второго сословий, но и в третьем сословии размывалось сословное самоопределение, что отдаляло горожан от идеала народных сословных отношений самим образом жизни, текущими имущественными интересами семейных и частных собственников. В вольных городах возрождался дух полисного народнического самоуправления, и церковь ничего не могла с этим поделать, так как в это время уже переживала кризис способности к духовной организации имперского пространства. Кризис авторитета папской церкви нарастал после Крестовых походов вследствие быстрого возрастания влияния в Западной Европе торговых, ростовщических интересов и товарно-денежных рыночных отношений и объяснялся тем, что церковь разлагалась потребительским паразитизмом верховных кругов духовенства, взяточничеством, торгашескими настроениями получения всевозможной спекулятивной прибыли. Высшее духовенство теряло способность и желание бороться за народный земледельческий идеал этнических общественных отношений, за христианскую этику и мораль, но стремилось сохранить свою власть и расширить свои земельные владения для получения наибольших денежных доходов.

В обстоятельствах кризиса папской церкви в удалённых от Рима землях зарождалось брожение умов среди местных священников и богословов. Особенно заметным оно было в средней и северной полосе западной и центральной Европы, главным образом в местах, где хозяйственная жизнь зависела от развития товарного производства и где складывалась не земледельческая производственная деятельность, развивалось ремесло на основе налаживания горнорудных промыслов и производств. В Чехии начала XV века недовольство ряда священников и связанных с производством горожан, крестьян и мелких дворян ярко проявилось в успехе проповеднической деятельности Яна Гуса, который обвинил папство и католическую церковь в том, что они стали рассадниками всех мыслимых пороков, отошли от духа христианства. Он выступил против сословно-кастового господства в Чехии германских феодалов, которое поддерживалось папством, потребовал, чтобы у церкви в Чехии были отняты её земли, а богослужение стало народным, шло на чешском языке в соответствии с задачей преобразования чешской народности в сословный народ. Осуждение Гуса папской церковью и германскими феодалами на церковном соборе в Констанце, а затем сожжение его на костре послужили толчком к Великой Смуте в Чехии. Эта смута охватила все слои чешского населения и постепенно переросла в народную революцию, первую народную революцию в католическом мире. В течение пятнадцати лет гуситских войн с 1419 года по 1434 год происходило отмирание кастового понимания сословного разделения обязанностей и феодального права, а так же инородной и ублюдочной части населения. Прекращение же войн стало возможным тогда только, когда все слои, все сословия этнического чешского населения созрели для Народного общественного договора, для становления народного сословного общества на основе общей для всех сословий христианской этики и морали. Таким образом, появление чешского народного общества происходило не при руководстве католической церкви, а вопреки церкви, через революционное восстание третьего податного сословия против средневекового феодального права.

Второе сословное народное общество католического мира появилось во Франции. Возникало оно как следствие опосредованного Общественного договора, который стал единственным условием этнического спасения французов в смутах Столетней войны, а именно после того, как в данной войне обозначился вызванный французской Народной революцией перелом. Начало революции связано с именем и делами крестьянской девушки Жанны д`Арк, которая предстала символом возможности Общественного договора между сословиями и жителями разных земель Франции перед лицом смертельной опасности для их выживания. И становление сословного народного общества, которое происходило после её гибели, было причиной окончательной победы Франции в многовековых войнах с королями Англии, изгнании их из принадлежащей им по феодальному праву Нормандии. Ибо народная революция и народный общественный договор, разрабатываемый в сословно-представительных Генеральных Штатах, укрепляли государственные отношения во Франции тем, что делали само существование народного общества независимым от государственной власти и отрицали средневековое феодальное право как таковое. С завершением в 1453 году Столетней войны продолжающееся выстраивание сословных общественных отношений на основе Общественного договора между сословиями единого народа обусловило победу французского короля над герцогами Бургундии и другими феодалами в его борьбе за окончательное преодоление феодальной раздробленности и объединение страны.

Рождение французских народных отношений происходило в обстоятельствах тяжёлой Столетней войны, которая разрушила хозяйственные и торговые связи, привела к упадку городское производство. В то время городские классовые отношения оказывали слабое влияние на удельно-крепостнические земледельческие отношения, на католическую церковь во Франции и на религиозное сознание общинного крестьянства, то есть на религиозное сознание подавляющего большинства населения страны. При таком положении дел духовенство папской католической церкви было вовлечено в выстраивание французских народных общественных отношений, как его первое сословие, и оно стало первым сословием этих отношений, определило существо народного общественного идеала, религиозного мировоззрения французского народа, как мировоззрения сословного земледельческого народа в католическом имперском пространстве.

Последующие народные революции в Западной Европе совершались уже при определяющем воздействии на них протестантской реформации и католической контрреформации, которые задали новое направление западноевропейскому цивилизационному развитию. Ибо протестантская реформация изменила идеал христианского народного общества, включила в него классовые имущественные отношения семейных собственников, которые складывались в живущих производственными интересами городах. А католическая контрреформация была ответом на протестантскую реформацию с позиции её решительного и непримиримого отрицания, то есть решительного и непримиримого отрицания классовых имущественных отношений семейных собственников.

На протестантскую реформацию и католическую контрреформацию огромное влияние оказали потрясения религиозных войн в православном мире Византийской империи, вызванные движениями иконоборцев в 7-8 столетиях н.э. То, что происходило в католическом мире в XVI веке, в известном смысле повторяло то, что творилось в православном мире Византийской империи в переломную эпоху иконоборчества.

Начало европейскому идеалистическому строю, а с ним и Средним векам положила деятельность римского императора Константина, объявление им эллинистического христианства государственной религией, созыв в 325 году первого Вселенского собора и перенесение столицы империи в Константинополь. Последующие два столетия Восточная римская империя переживала экономический подъём, а Константинополь превратился в самый богатый и процветающий город мира. В Константинополе пересекались сухопутные торговые пути Азии, Европы и Северной Африки и морские торговые пути прибрежных областей всего средиземноморья и Чёрного моря. Торговля и ростовщичество стали в Константинополе основным способом приобретения богатства, и денежное богатство превращалось в главный вид богатства, ослабляя интерес власть имущих кругов к земледельческому богатству, к земледелию. Церковное духовенство Константинополя и всей восточной христианской церкви тоже устремилось к денежному обогащению, к роскоши, теряло интерес к проповеди христианской этики и морали. В бедных, не имеющих возможностей для получения доходов за счёт посреднической торговли провинциях империи, из которых ещё и церковь вывозила свои доходы в Константинополь, рождались еретические христианские вероучения, не приемлющие такого положения вещей. Наиболее значимым из них оказалось павликианство, которое заявило о себе в 7в. в Армении; оно привнесло в христианство дуалистические воззрения персидского манихейства об извечной борьбе мира добра и мира зла, о вовлечённости человека в эту борьбу, ибо душа его порождена светом, миром добра, а тело – тьмой, миром зла. В вероучении павликиан единый мир был разделён на враждебные царства – духовное, или царство бога, источника добра, и материальное, или царство сатаны, источника зла. Погрязшая в стяжательстве и роскоши, в материальном потреблении христианская церковь объявлялась защитницей порядков, созданных сатаной, который породил для обмана людей мистические культы богородицы, пророков, святых, икон. Не желая служить сатане, приверженцы павликианства отказывались от участия в церковных мероприятиях, от крещения, причащения, постов. Такие рациональные дуалистические воззрения и выводы из них в отношении церкви оказались близки настроениям, которые порождались общинным, архетипическим умозрением, господствовали в среде связанных с производственной деятельностью средних и низших слоёв городских и сельских семейных собственников, и они быстро распространились в полисах Восточной империи.

В 8 веке в Византии стало набирать влияние движение иконоборцев, которые выступали против обогащающего церковь культа икон, называя продаваемые церковью иконы идолами, а культ икон идолопоклонством. Борьба с иконами была лишь идейным обоснованием борьбы против эгоистического произвола церковной и землевладельческой знати Константинополя, против бесправного положения живущих интересами производства низов. Движение иконоборцев вдохновлялось полисными традициями греческого рационализма, оно было направлено против поклонения денежному богатству и спекулятивным способам его приобретения. Вожди иконоборцев ссылались на труды церковных авторитетов прошлого – Климента Александрийского, Евсевия Кесарийского и других богословов, которые стремились объединить веру и знание, рациональную греческую философию и науку с христианским вероучением, считали, что эллинистическая полисная культура не противоречит христианству, и утверждали принцип сознательной веры в противовес сторонникам утверждаемого церковью принципа мистической веры. Принцип сознательной веры предполагал разумную личную ответственность за своё поведение, что соответствовало взглядам участвующих в рыночном товарно-денежном обмене семейных собственников. Тогда как принцип мистической веры требовал мистических посредников между совершающим грехи человеком и богом, то есть иконы, святых и церковное духовенство, что в большей мере отвечало интересам землевладельцев и религиозным воззрениям крестьянских общин, которые сохраняли традиции родоплеменных первобытнообщинных представлений о роли и значении религиозных жрецов-священников, используемых ими религиозных символов.

Среди светских властей, в кругах местной светской знати вызревали намерения воспользоваться кризисом доверия широких слоёв населения к церкви и движением иконоборцев, обогатиться за счёт изъятия земельной собственности и денежных богатств церковного духовенства. Император Лев III, стремясь укрепить свою императорскую власть, опираясь на поддержку провинциальной знати, запретил в 730 году культ икон, изъял церковные монастырские земли и огромные сокровища. Однако это только усилило религиозную смуту, церковные храмы подвергались разграблению и разрушению, и податные слои уже невозможно было вернуть в прежние государственные отношения. Единственным выходом из гибельных для всего населения Восточной империи потрясений было перерастание религиозной смуты в эллинистическую народную революцию, что и произошло в действительности. Борьба развернулась вокруг того, какое религиозное мировоззрение станет духовной сущностью греческого народа, как государствообразующего народа обновлённой, народной империи. Представители полисных классовых имущественных интересов потребовали возрождения интереса к языческой полисной культуре и к демократическому полисному самоуправлению, включаемому в народные сословные отношения. Часть их придерживалась мнения, что богочеловеческая сущность иудейского Христа была противоречащей разуму выдумкой мистифицирующей сознание церкви, Христос был только человеком, а потому предлагалось заменить его в монотеистическом вероучении греческим богом Апполоном, для чего изменить само вероучение с помощью школ неоплатонизма. Другие выдвигали требования: изменить только идеал народного общества на основаниях павликианской реформации христианского вероучения. Однако полисная реформация христианства, в обстоятельствах слабой связи производственных отношений семейных собственников в разных городах и землях страны, порождала местные учения, стремления к местной политической самостоятельности, разрушала единство имперского пространства. В ответ на это церковное духовенство начало изменение устройства церкви с позиции контрреформации, которая вновь превращала церковь в организацию, осуществляющую борьбу за воплощение народного земледельческого идеала сословных общественных отношений и за христианскую этику и мораль, единую для всех сословий, объединяющую все сословия. Церковную контрреформацию поддержали слои крупных удельно-крепостнических землевладельцев и общинное крестьянство. Императорская власть, обеспокоенная разрушением имперского пространства полисными интересами, в конечном итоге приняла сторону церкви, объявила иконоборчество ересью и возглавила преследования иконоборцев.

В 9-ом столетии в Византийской империи при вновь утвердившемся господстве христианской церкви завершилось становление греческого народного общества, как общества земледельческого и удельно-крепостнического, существующего в идее о своём имперском народном бытии, что, с одной стороны, придало империи внутреннюю устойчивость, но с другой стороны, привело к постепенному упадку полисную традицию и культуру, к хроническому застою в городских производительных силах. Однако идеи объявленного ересью и преследуемого императорской властью павликианства и иконоборчества не исчезли, они возродились в 10-ом веке в западнославянских провинциях Византии в учении болгарского богослова Богомила, а богомильство перенесло их в соседние области католического мира, где ими воспользовались разработчики учений катар и альбигойцев.

Вероучения главных богословов религиозной протестантской революции XVI века Лютера, Кальвина и других отталкивались от учения Яна Гуса и от полисных еретических учений катар и альбигойцев. В протестантизме нашли отражения представления о дуалистическом подходе к христианскому вероучению, к личной ответственности человека перед богом, об упрощении церковных культов, что выражало полисное, классовое мировосприятие семейных собственников, каким оно сложилось в эллинистическом мире. Тем самым протестантизм неосознанно стремился к возрождению в условиях Западной и Центральной Европы древнегреческой полисной цивилизации. Вместе с тем было в протестантских вероучениях и существенное отличие от реформаторских учений Византии. В Византии христианство боролось с традициями великой полисной цивилизации языческого эллинистического мира, стремилось с точки зрения более высокой ступени исторического развития этого мира преодолеть те противоречия, которые были порождены эллинистическими цивилизациями и погубили их. Кризис же византийской церкви оживлял интерес к полисному языческому прошлому, пробуждал желания возродить лучшие стороны полисного языческого образа жизни, что отражалось в иконоборческом движении, вдохновляло его. (Нечто подобное имело место в городах северной Италии при кризисе католической церкви в XV веке, о чём свидетельствуют работы флорентийца Макиавелли, написанные накануне протестантской реформации.) Тогда как протестантизм боролся с противоречиями, которые породило католическое церковное христианство в тех землях, в которых не было собственного полисного цивилизационного прошлого, и отталкивался он от стремления усовершенствовать христианское вероучение, исходя из него самого.

Протестантские учения за два-три десятилетия, уже в первой половине XVI века распространились на большей части католической Европы, и это указывало на массовые настроения недовольства, которые протестантизм отразил в то время. В ответ на наступление протестантской революции папская церковь провозгласила католическую контрреволюцию и стала перестраиваться в соответствии с такой задачей. Осуществив жёсткую централизацию церковного управления и избавляясь от нравственно разложившихся представителей духовенства, папская католическая церковь вновь утвердила своё право бороться за христианскую этику и мораль и за народный идеал сословного общества. Это дало ей силы возглавить и объединить феодалов, которые опасались протестантской революции, а так же перетянуть на свою сторону общинное крестьянство, которое не воспринимало протестантской революции. Во время жестоких религиозных войн, которые сотрясали западную и центральную Европу в 16-ом столетии, и вызванных ими смут, рушились устои феодального права и традиции феодальных государственных отношений, а в обстоятельствах негосударственной борьбы за выживание отмирали все слои населения, которые потеряли родоплеменное бессознательное умозрение. Как следствие очищения всех сословий от ублюдочных и разложенных индивидуализмом прослоек человеческих особей, которое поддерживали и протестанты и католики, по всей Европе смуты перерастали в народные революции. Ибо воплощение идеала народных общественных отношений, при которых все сословия объединялись бы общественным договором на основе христианской этики и морали, стало единственным способом восстановления государственной власти и государственного управления, а тем самым единственным способом выхода из состояния гибельных смут.

Там, где народные революции направляла католическая церковь, стали возникать католические земледельческие народные общества. В таких обществах останавливалось развитие городских производственных отношений и подавлялись интересы семейной собственности. В них постепенно исчезали классовые имущественные отношения семейных собственников, как это имело место, к примеру, на Севере Италии, где городские республики превращались в сословно-феодальные народные государства, вовлечённые в католическое имперское пространство народных обществ.

Там же, где народные революции направлялись протестантскими церквами, появлялись протестантские народные общества. И каждое протестантское общество становилось таким, каким оно виделось в конкретном протестантском учении. Наибольшее число последователей было у Лютера и Кальвина, и их учения оказали определяющее влияние на существо народных общественных отношений в большинстве протестантских государств. Лютеранство обосновывало исключение сословно-феодальных народных отношений из католического имперского пространства, и развитие этих отношений таким образом, чтобы объединённые общинным самоуправлением городские семейные собственники оказывались в третьем народном сословии, но получали особые права, необходимые для защиты своих семейных имущественных интересов перед лицом государственной власти. Лютеранство оправдало добровольное или насильственное вовлечение вольных городов в народные государственные отношения под властью наследственного феодального правителя, при сохранении у городов определённых прав на политическое самоуправление семейных собственников: бюргеров или буржуа. Обосновывая борьбу за независимость местной государственной власти от папской католической церкви, лютеранство способствовало тому, что во время религиозных войн произошёл распад Священной Римской империи на множество католических и протестантских государств, в каждом из которых происходила собственная народная революция, возникали свои народные общества.

Откровенно классовым по мировосприятию было только учение Кальвина, согласно которому классовые отношения горожан должны выстраиваться через объединение христианских общин семейных собственников посредством передачи ими полномочий общественной власти представительному демократическому самоуправлению более высокого порядка, а от него следующему уровню представительного самоуправления, и так далее. Протестантский принцип священства всех верующих в кальвинизме был доведен до высшей степени его смыслового значения, что позволяло преобразовать христианское вероучение в вид политической идеологии, а избираемых общинами из числа своих членов церковных пасторов в политических ораторов и вождей семейных собственников. Именно движения кальвинистов стали превращать горожан и связанных с ними общими традициями родоплеменных отношений крестьян разных городов и земель в политические классы семейных собственников. В классы, способные бороться за свои имущественные интересы с организуемыми католицизмом сословиями феодалов.

Протестантская реформация побеждала главным образом в северных областях и государствах Европы. Исключением была только Франция, в которой протестантское движение сторонников кальвинизма, гугенотов, наступало с юга и юго-запада, где были основные хозяйственно развитые области страны с большим числом городов, с укоренёнными традициями борьбы за семейные интересы собственности. Во Франции, как и в большинстве других стран континентальной Европы, протестантское движение оказалось полностью зависимым от поддержки его малоземельным дворянством, заинтересованным в том, чтобы отобрать у церкви её земли. Поэтому в этих странах оно не приобрело того настроя непримиримой классовой борьбы против феодального права, который вызрел в Нидерландах, а затем привёл к голландской народно-буржуазной революции, началом которой стало восстание податного населения против испанской королевской власти в 1566 году.

Феодальная Испания с отсталыми производственными отношениями, которые были главным образом земледельческими, владела Нидерландами на основании феодального права, как обосновываемая католицизмом империя с ярко выраженной надобщественной властью испанского феодального чиновничества и военщины. Сама Испания переживала хозяйственный упадок, а кризис авторитета церковного духовенства вызывал ещё и кризис самой феодальной государственной власти. Но в Нидерландах наблюдалось успешное развитие производительных сил и торговли. В середине XVI века на небольшой территории Нидерландов было 300 городов с хозяйственно деятельным слоем ремесленников и многочисленным, обслуживающим развитие хозяйственного производства купечеством, которые распространяли представления об интересах семейной собственности в среде общинного крестьянства. Эксплуатация земли достигла такого уровня, что страна стала самой густонаселённой в Европе. А вследствие избыточного крестьянства и его обезземеливания в городах и сёлах возникали мануфактуры с наёмным трудом. Быстро развивающиеся хозяйственные и торговые связи порождали разделение труда между городами и даже между провинциями. Христианство, проповедуя идею этнического народа, за предыдущие века подготовило важные изменения в умозрении жителей Нидерландов. Оно способствовало тому, что местная культурная, политическая замкнутость населения каждого города и его окрестностей, которая была обусловлена языческими традициями родоплеменных отношений, постепенно исчезала, не мешала углублению производственных связей, которые складывались по всей стране. Многие города и сёла становились хозяйственно взаимозависимыми, и проблемы одного города превращались в общие проблемы для городов, которые были с ним связаны хозяйственными отношениями. В таких обстоятельствах массовые настроения в одном городе быстро распространялись на другие города, подготавливали почву для взаимодействия в отстаивании общих интересов. История западноевропейского средневековья насыщена восстаниями то одного города, то другого против действий местных феодалов. Но такие восстания прежде были разрозненными. В Нидерландах середины XVI века возникли условия для того, чтобы восстание в одном городе вызвало восстания и в других городах, и тесно связанное с городами крестьянство поддержало бы общее восстание городов по всей стране. Распространение же протестантских вероучений и религиозные войны в соседней Германии способствовали проникновения в среду горожан Нидерландов кальвинизма. Именно кальвинизм в наибольшей мере отвечал условиям, в которых находилось податное население Нидерландов. Ибо кальвинизм оказывался единственным религиозным учением, дающим оправдание всеобщему восстанию горожан против испанских феодалов, позволяющим политически выстраивать взаимодействие между восставшими, их общую политическую власть, общее политическое самоуправление.

Феодальные привилегии испанского короля, которые позволяли ему из дворца в Мадриде жёстко навязывать ту и такую хозяйственную жизнь в каждой области своей империи, какая ему представлялась необходимой, превращались в путы хозяйственного развития Нидерландов, раздражали в ней горожан и крестьян. Ибо король и его чиновники не считались с тем, что горожане и крестьяне желали заниматься такой хозяйственной деятельностью, которую полагали наиболее выгодной и прибыльной для себя, дающей наибольшие средства жизнеобеспечения. Тлеющие угли недовольства раздувал и произвол испанского короля, его наместников в налогообложении небольшой страны, из которой королевская казна получала в четыре раза больше доходов, чем из огромных колоний за океанами. Поэтому самые радикальные, революционные течения кальвинизма находили в Нидерландах благодатную почву для распространения.

Ненависть к отсталым феодальным отношениям, господствующим в испанской империи, перерождалась в Нидерландах под воздействием кальвинизма в ненависть к католической церкви, в ненависть к испанцам, как защитникам католической церкви и имперского феодализма. Кальвинизм и ненависть к испанцам стали причиной восстания, великой смуты в 1566 году. Поощряемые идеями иконоборчества, которые из Византии перенесены были в кальвинизм, крестьяне, ремесленники и наёмные рабочие врывались в католические храмы и монастыри, разбивали иконы и статуи святых, сжигали записи церковных платежей, убивали и изгоняли монахов. Эта смута под воздействием кальвинизма переросла во всеобщую освободительную войну, а затем в народно-буржуазную революцию. Продолжительная война приняла настолько ожесточённый и кровавый характер, что стала войной за выживание, и она подталкивала горожан Нидерландов к созданию общей политической власти, необходимой для победы, как единственного условия их спасения. Такая власть и возникла в семи северных провинциях, которые заключили в 1579 году в Утрехте союз для совместной борьбы с Испанией. А налаживание общего военно-политического правления союзом провинций привело к становлению первой в мировой истории народно-буржуазной республики. А именно Голландской республики, как республики горожан всех городов вошедших в неё провинций, поддерживаемых местными родоплеменными традициями этнических общественных отношений, которые объединялись общим идеалом христианского народного общества, но вне представлений об общем имперском пространстве с другими народами. Влияние местных городских традиций демократического классового самоуправления семейных собственников, традиций этнических общественно-производственных отношений делало такой военно-политический союз жизнеспособным постольку, поскольку он являлся этнократическим, выражающим этнократические интересы. На основе этнократического характера политических отношений, в результате их последующего развития в условиях становления народно-буржуазного государства с господством кальвинистского мировоззрения, происходило постепенное возникновение особых общественных отношений, как народных отношений, выстраиваемых классовыми политическими отношениями имущественных горожан.

Политические отношения в Голландской республике и общие учреждения управлением государственными отношениями устанавливались на основании республиканской буржуазной конституции и представительного самоуправления семейных собственников, понятного и привычного для горожан. Это стало возможным благодаря их классовой победе в войне с феодалами и превращению кальвинизма в господствующую религию нового государства. Однако хозяйственные связи между городами были в то время недостаточно развитыми для устойчивости политических отношений, поэтому республике понадобилось объединяющее земли и города народное сословие феодалов, – но народное сословие феодалов, ограниченных в своих правах буржуазной конституцией и идеологическим кальвинизмом. Таким образом, политическая устойчивость первой народно-буржуазной республики была достигнута восстановлением сословной государственной власти, но уже в условиях политического господства классовых интересов представителей третьего городского сословия. Поэтому народные общественные отношения в Голландии стали складываться, как классовые политические отношения в условиях сословного народного общественного договора, то есть народные сословия и политические классы третьего сословия выстраивали общественное взаимодействие на основе общей христианской этики и морали и республиканской конституции. Отличие кальвинистской народно-буржуазной этики и морали от имперской католической народной этики и морали было в том, что под воздействием классовых имущественных интересов семейных собственников кальвинизм подразумевал необходимость двойной христианской этики и морали, одной для народно-буржуазного общества, а другой для окружающего мира. Это как раз и разрушало представления народно-буржуазного общества о едином имперском пространстве христианских сословных народов, создавало предпосылки для ведения непримиримой экономической и военной конкуренции народно-буржуазных обществ со всеми экономическими и иными субъектами в окружающем мире.

Вторая, английская, народно-буржуазная революция тоже происходила под сильным воздействием кальвинизма. Однако обусловившие её протекание обстоятельства были иными, и кальвинизм в конечном итоге не стал господствующим мировоззрением английского народного общества. В XVI веке король Англии, в качестве её главного феодального правителя и землевладельца, воспользовался протестантской Реформацией для того, чтобы прекратить вмешательство папы римского во внутренние дела своей страны и отнять земельную собственность монастырей католической церкви, собственность, которой распоряжался папский престол. Вместо католической церкви королевской властью создавалась англиканская церковь, главой которой король объявил самого себя. Культ и устроение англиканской церкви напоминали те, что были в католической церкви, да и внешняя обрядность почти не менялась, и феодальные отношения не только не отменялись, но вследствие сосредоточения в руках короля светской и духовной власти даже укреплялись. Феодалы Англии после переустройства церкви оказывались в полной вассальной зависимости у короля, и он мог лишать их земельной собственности тогда, когда считал это выгодным для себя. Хозяйственная жизнь горожан и земледельцев тоже не улучшалась, оставалась жёстко регламентируемой королевской бюрократией, угнеталась произвольным налогообложение со стороны короля и его чиновников.

Такое положение дел привело к тому, что помимо англиканской церкви в Англии возникали другие течения протестантизма. Самым влиятельным вначале было пресвитерианское течение, которое отталкивалось от учения Кальвина и выражало интересы крупной имущественной буржуазии и нового дворянства, и оно быстро набирало сторонников среди провинциальной знати. Пресвитериане желали существенного ограничения королевского феодального права, которое отстаивалось англиканской церковью, и тяготели к идеям республиканского переустройства королевской власти, подчинения монархии сословно-представительному законодательному парламенту и конституции. В стране так же росло влияние пуритан, сторонников решительного преобразования англиканской церкви в духе последовательного кальвинизма, то есть упразднения церковной иерархии и введения священства для всех верующих, отделения церкви от государства, её удешевления, упрощения обрядности. Пуритане выражали демократические настроения средних слоёв городских семейных собственников и мелких собственников земли, – они были проповедниками становления классового политического самосознания этих слоёв, как непримиримого к сословно-феодальным отношениям.

Английская народно-буржуазная революция началась в 1640 году с политического выступления пресвитериан, которые захватили ключевые выборные должности в созванном королём Карлом I парламенте. В ответ на просьбу короля одобрить увеличение налогов в обстоятельствах экономического застоя, пресвитериане выдвинули свои требования. Новые дворяне желали отмены вассальной зависимости как таковой и превращения полученной ими, как вассалами на службе короля, земельной собственности в свою наследственную семейную собственность. Их вдохновляли намерения распоряжаться землёю по своему усмотрению для получения наибольших рыночных доходов от овцеводства или сдачи земельных участков в аренду безземельным крестьянам, – то есть они хотели стать землевладельческим имущественным сословием в условиях рыночного товарно-денежного обмена. А крупная буржуазия хотела гарантий неприкосновенности своего имущества и отмены централизованного вмешательства королевских чиновников в хозяйственную и торговую деятельности, которое мешало ей пользоваться своими средствами по собственному усмотрению для получения наибольшей капиталистической прибыли. Непримиримое противоборство между пресвитерианами и королём показало слабость королевской власти, переросло в смуту умов и во внутреннюю войну всех против всех, в течение которой пресвитериане вынуждены были уступить контроль над армией и власть в стране партии индепендентов, наиболее радикально настроенной части пуритан. Для преодоления охватившей страну Великой Смуты индепенденты казнили короля и установили свою военно-политическую диктатуру, как классовую диктатуру семейных собственников третьего сословия и мелкопоместного дворянства, и олицетворяло её правление военачальника Кромвеля. Однако эта диктатура не смогла создать предпосылки для выстраивания устойчивых государственных отношений на основе демократического самоуправления, так как в самой идеологии пуритан было заключено непреодолимое внутреннее противоречие. Борясь за классовую демократию, пуритане вдохновлялись христианским вероучением, его идеалом народного общества с сословным разделением общественных обязанностей, общества, отрицающего классовую демократию. После смерти Кромвеля его преемник генерал Монк, склоняясь к пресвитерианским воззрениям, способствовал свержению зашедшей в политический тупик диктатуры индепендентов, восстановлению королевской власти и повороту к политике Реставрации, то есть возрождению сословного выстраивания народных общественных отношений на основе христианской этики и морали.

Чтобы удержаться на троне, новому королю пришлось объединиться с пресвитерианами для общей борьбы с пуританами. Он вынужден был сделать невольные уступки требованиям пресвитериан и согласиться с ростом значения парламента, то есть ростом политического влияния на королевскую власть, как классовых имущественных интересов крупных семейных собственников, так и сословных интересов провинциальной землевладельческой знати. Пуритане подверглись жестоким преследованиям и в большинстве своём бежали из страны, после чего главная борьба за учреждения власти и новые цели власти развернулась между сторонниками короля и пресвитерианами. Король даже готов был восстановить в стране господство пережившей контрреформацию папской католической церкви, что дало бы ему идеологическое право добиваться абсолютизма королевской власти. Борьба короля за преобразование сословно-классовой государственной власти во власть сословного абсолютизма продолжалась вплоть до “славной” революции 1688 года, когда крупная буржуазия и новое дворянство одержали политическую победу и вынудили короля отказаться от католицизма в пользу англиканской церкви, в которую вливались и пресвитериане. Эта победа позволила установить конституционное равновесие классовых интересов живущих городским и сельским производством семейных собственников, с одной стороны, и сословных интересов землевладельческой знати и тесно связанной с ней крупной коммерческой буржуазии – с другой. Такое конституционное равновесие классовых буржуазных и сословных землевладельческих интересов и создало условия для становления англосаксонского капитализма. Капитализм этот зиждился на традиционной для западноевропейского феодализма активной колониальной внешней экспансии, которая в новых исторических условиях отражала интересы сословия землевладельческой аристократии и крупных торгово-посреднических денежных олигархов, в их числе банковских ростовщиков, и которая подправлялась краткосрочными, среднесрочными и даже долгосрочными, но всегда временными политическими уступками общественно-производственным интересам политических классов тех слоёв горожан метрополии, что были связанны с капиталистическими производственными отношениями.