КЛАССЫ И СОСЛОВИЯ, СОСЛОВНО-КОРПОРАТИВНОЕ ГОСУДАРСТВО

1. Сословные отношения в советской коммунистической империи

Государство развивается постольку, поскольку в нём углубляется разделение обязанностей между разными слоями населения, обусловленное стремлением большинства людей в таком государстве заниматься делом с высокой степенью выучки в определённом роде занятий. Повышать степень выучки в определённом деле людей подталкивает то, что это главный способ увеличивать производительность труда и товарообмен, вызывающие рост объёмов средств жизнеобеспечения и среднего уровня жизни того, кто достигает успехов в своём деле.

На определённой ступени углубления разделения обязанностей, если оно обеспеченно соответствующими государственными отношениями и их законодательным освящением, возникают устойчивые объединения разных слоёв населения по признакам принадлежности к схожим родам занятий, по отношению к тем или иным интересам собственности и даже к тому или иному мировосприятию. К примеру, предприниматель производства, хозяйствующий земледелец, рабочий или торговец, с одной стороны, и военный, государственный служащий или управленец-чиновник – с другой, оказываются разделёнными своими деловыми интересами настолько, что живут как бы в разных мирах. Главное, существенное различие в их интересах связано с тем, что одни поглощены заботами о доходности своей работы, о росте капитала, о расширении производственной деятельности, платят налоги с доходов, тогда как другие получают материальные условия и средства для выполнения своего служебного долга за счёт государственной сметы, которая складывается из налогов. Поэтому, одни заинтересованы, как можно меньше платить налогов, тогда как другие кровно заинтересованы в обратном, – чтобы налогов собиралось как можно больше.

Это различие в основных интересах приводит к явному или скрытому антагонистическому противоборству податных слоёв населения страны, то есть платящих налоги, с осуществляющими служебное управление слоями, живущими за счёт налогов. Таким образом, возникает материально обусловленное, явно или скрыто юридически закрепляемое в законах основное разделение всякого сообщества вовлечённых в государственные отношения людей на третье, податное, сословие и второе, военно-управленческое, собственно государственническое, обеспечивающее текущее существование государства сословие.

Чтобы воздействовать на их антагонистическое противоборство, не давать ему доходить до взрывоопасной черты полярной противоположности интересов, выделяется и обособляется первое сословие, священническое или политическое сословие. Оно разрабатывает способы и средства осуществления стратегического, долгосрочного правления вторым и третьим сословием, воспитания у них общественных отношений и общественного взаимодействия на основе единого общественного сознания. Первое сословие выступает при этом общественническим сословием, обеспечивающим развитие общественного бытия. Для выполнения задачи правления оно изучает исторические устройства государства и общества, причины их зарождения, расцвета развития и упадка, исследует поведение человека, разных слоёв населения и общества, рас и этносов, отыскивает закономерности их взаимодействия, накапливает знания о способах разрешения всевозможных противоречий, выступает судьёй в столкновениях других сословий, продумывает и обосновывает законы общественной жизни. И на основе своих знаний оно ставит долгосрочные, стратегические цели общественного и государственного развития. Оно объединяет второе и третье сословия тем, что организует их посредством разрабатываемого им общественного мировоззрения, воздействия словом, искусством и культурой, особыми мерами морального, нравственного и физического принуждения к социально ответственному поведению ради движения к обосновываемым мировоззрением стратегическим целям развития государственных и общественных отношений. Оно тоже живёт за счёт налогов, а потому его материальные интересы совпадают с главными интересами второго сословия, обуславливают нерасторжимый союз этих сословий, не исключающий жёсткой диалектической борьбы за наибольшее влияние в этом союзе.

Если первое общественническое и второе государственнические сословия, как главные организующие общественные и государственные отношения сословия, оказываются не в состоянии обеспечивать развитие производительных сил настолько, чтобы покрывать свои потребности в расходах за счёт налогов с доходной деятельности третьего податного сословия, то начинает вызревать общественный и общегосударственный кризис. Главным его проявлением является распад общественного взаимодействия и общественного сознания, растущая неспособность верхних, государственнических сословий править и управлять страной по старому, при неуклонном росте сознательного нежелания третьего сословия жить по старому. Накапливающиеся и обостряющиеся противоречия расшатывают общественные и производственные связи и приобретают характер непримиримых полярных противоположностей, потому что верхние сословия начинают всё шире использовать средства чиновно-полицейских учреждений государственного насилия для обеспечения исключительно своих интересов за счёт третьего сословия. В таких обстоятельствах межсословные противоположности интересов, рано или поздно, приводят к деморализации осуществляющих государственную власть сил и учреждений и к социальной революции. Социальная революция, начинаясь под знамёнами с призывами к равенству и социальной справедливости, вихрем недовольства старого третьего сословия сметает власть старых верхних сословий, а затем увлекает к распаду и разложению диалектическим образом взаимодействующее с ними, а потому зависящее от их существования, и само старое третье сословие. Революционная борьба новых мировоззренческих общественных идей и возникающих на их основе религиозных и политических сил со старыми, борьба за политическое доверие большинства населения ради выведения страны из состояния хаоса человеческих отношений и осуществления действенного правления, порождает соответствующие этим идеям и силам учреждения текущего управления. В революционной борьбе побеждают только те общественные идеи и силы, которые оказываются способными восстановить власть и текущее управление для движения к новой исторической цели государственного и общественного развития. С их победой появляются новые первое и второе сословия, они выстраивают общественные и государственные отношения, при которых производственные отношения третьего сословия получают мощный толчок к дальнейшему усложнению и совершенствованию, необходимому для дальнейшего усложнения и совершенствования производительных сил страны. Общественный и общегосударственный кризис преодолевается и начинается новая эпоха устойчивого государственного и общественного развития.

Общественный и общегосударственный кризис преодолевается не всегда. В переживающем такой кризис государстве может не оказываться общественных идей и политических сил для осуществления социальной революции. Тогда оно вступает в эпоху упадка производственных, идеологических и управленческих отношений, что проявляется в упадке сословного разделения обязанностей, общественного сознания государствообразующего этноса, а с ними и производства. В стране с продолжительным общественным и общегосударственным кризисом устойчивость власти удерживается за счёт непрерывного роста произвола чиновничества и наёмной военщины, расширения влияния олигархических интересов, и в конечном итоге государство гибнет или распадается на части, которые пытаются наладить самостоятельное общественно-политическое и государственное развитие.

В Советском Союзе в сознание советских людей со школьной скамьи настойчиво закладывались представления о том, что уничтожение сословного деления общества Российской империи классовой диктатурой пролетариата было решающим достижением большевистского октябрьского переворота в октябре 1917 года. Ибо совершив великую социалистическую революции, большевики утверждали, что они намерены окончательно уничтожить сословия ради движения к светлому будущему коммунистического равенства и братства человечества, когда и пролетариат перестанет быть классом. Такие представления никем не опровергаются в России и сейчас, после свержения советского коммунистического режима буржуазной революцией 1989 года. Но верны ли они?

Чтобы ответить на данный вопрос, надо задаться другим. Исчезло ли в Советском Союзе разделение советских людей на тех, кто в открытой или скрытой форме платил налоги, и тех, кто за счёт налогов выполнял военно-управленческие обязанности и осуществлял идеологическое обеспечение примирения внутриполитических противоречий идеей стратегического движения к новому передовому виду общественного бытия?

Всякий здравомыслящий человек ответит, что нет. В государстве по крайней мере последних двух тысячелетий от такого разделения обязанностей невозможно избавиться в принципе! Ибо в государстве человек не в состоянии жить вне государственных отношений. А государственные отношения налаживаются управленцами, полицейскими подразделениями поддержания внутреннего порядка, военными ведомствами защиты государства от внешних врагов. Обосновываются же они философами и политиками, изучающими государствообразующее общество, ищущими самые действенные пути его развития, хранящими знания о прошлом, предлагающими идеалы и социальные идеи, разрабатывающими законы и нормы общественных отношений, которые способствуют углублению разделения труда, обуславливающего рост совокупных средств жизнеобеспечения. И в государстве с жизнеспособным государствообразующим этносом всегда будет необходимость во всё более грамотных и умелых управленцах, в деятельных полицейских службах, в военных ведомствах, усложняющих средства защиты государствообразующего общества от внешних врагов. В таком государстве всегда будет остро стоять потребность в разумных идеологах и жрецах-политиках, изучающих главные противоречия общественных и государственных отношений, ищущих пути их преодоления. Сословные общественные отношения могут заменяться классовыми общественными отношениями семейных собственников, но только таким образом, чтобы подчинять сословное разделение обязанностей, приспосабливая его к обслуживанию классовых отношений, не уничтожая сословные отношения полностью. Когда же исчезает сословное разделение обязанностей, классовые отношения перестают быть общественными, и государство приходит в упадок и гибнет.

Большевики действительно уничтожили сословное разделение людей, но только старое, которое сложилось в Российской империи в условиях военно-чиновничьего удельно-крепостнического государства, вдохновляемого к историческому развитию средневековым православным идеалом народного земледельческого общества. При упадке веры в православный идеал народного сословного общества, когда под воздействием индустриализации и либеральных преобразований экономических отношений среди русского дворянства и городского населения укоренялся рациональный материализм в мировосприятии, эти сословные отношения разъедались потерей представлений об общественных моральных, этических и нравственных правилах поведения. В эпоху наступления капиталистической индустриализации и становления мирового рынка товарно-денежного обмена даже протестантские идеологии городской реформации христианского народного общества теряли в Европе влияние под давлением социалистических и социал-демократических идеологий, социалистического общественного идеала, как идеала национального общества, отрицающего религиозное миросозерцание. Социалистические и социал-демократические движения, захватывая влияние на рабочих, своей политической деятельностью ускоряли развитие индустриальных производственных отношений в прусской Германии и в других европейских державах, необратимо поворачивая их к росту господства рационально материалистических интересов средних и мелких слоёв семейных собственников. В таких обстоятельствах Преобразования Петра Великого XVIII века, нацеленные на использование рационального немецкого протестантизма для опережающего внедрения достижений западноевропейских стран в удельно-крепостнической России, исчерпали свои возможности быть исторически передовыми в начале ХХ века. Они мешали совершенствовать городские производственные отношения, что было необходимым для наращивания промышленного производства империи.

Российская империя была народно-земледельческой и по мировосприятию и по основным хозяйственным, правовым отношениям. Главной опорой царской власти было землевладельческое дворянство и народное крестьянство. Однако народно-патриотическое самосознание русского народа сложилось вокруг христианской идеи народа, как идеи Бога, а не на основании единых общественно-производственных отношений. Русское крестьянство не становилось социальным слоем третьего сословия, но состояло из множества местных, многие века сохраняющих родоплеменные традиции, земледельческих общин, каждая из которых имела собственную, обусловленную климатом и природой, культуру земледелия и свои особенности умозрения. Народ воспринимал себя единым обществом лишь в идее, в вере, в народной православной культуре, и был по своей сути идеалистическим обществом. Тогда как индустриальное производство, расширяясь до монополистического производства, требовало для своего развития создания единой культуры социальных производственных отношений во всех городах страны. Для его развития нужна была единая индустриальная социологизация поведения многих тысяч и миллионов рабочих и служащих, всех участников индустриального производства, замена народных общинных связей городскими социальными общественными отношениями, неизмеримо более сложными, чем земледельческие общинные отношения. И такой социологизации производственных отношений не имело оказывающееся на городском рынке труда русское крестьянство с его традициями местного землячества. В среде продающего свой труд на индустриальных предприятиях пролетариата поневоле происходило разрушение православного и народного земледельческого умозрения, так как его православное сознание испытывало потрясение, коренным образом изменялось городскими материалистическими знаниями и навыками в условиях цехового разделения труда. Однако это разрушение православного и народного земледельческого умозрения влекло за собой разложения у русского пролетариата народного общественного сознания как такового, настраивало пролетариат против существующих общественных и государственных отношений, заражало его анархистскими настроениями и настроениями люмпенов. Восстановление у пролетариата общественного самосознания оказывалось возможным единственно вокруг приближенного марксистскими идеологами к христианскому идеалу, но диалектически отрицающему его, коммунистического идеала социалистических народных общественных отношений. Именно эту цель и ставили большевики.

Царская государственная власть православной и военно-чиновничьей Российской империи была не в состоянии править и управлять индустриальным пролетариатом и индустриализацией страны. Либерализация правительством экономической политики, призванная снять препятствия для товарно-денежного обмена и роста индустриальных капиталовложений, в действительности сделала господствующими спекулятивно-коммерческие и ростовщические интересы. В стране появились крупные олигархические состояния и интересы, которые довели до предела моральное и нравственное разложение имперского чиновничества, сверху до низу погрязшее во взяточничестве и мздоимстве. Обогащение, вызывающая роскошь жизни немногих сопровождались обнищанием связанных с производственными отношениями слоёв русского населения. Мировая война лишь углубила общественный и общегосударственный кризис и ускорила социальную революцию. Февральская революция 1917 года, началом которой стал взрыв недовольства пролетариата столичного Петрограда, была возглавлена городскими семейными собственниками, русской буржуазией, и направлена ими по пути буржуазной революции. Однако буржуазную революцию поддержали только в нескольких крупных городах России, где быстро складывались интересы семейной собственности и зарождались классовые политические идеологии. С одной стороны, республиканские идеологии крупных землевладельцев и крупных городских имущественных собственников, а с другой стороны, демократические идеологии слоёв средних и мелких семейных собственников.

В течение трёх лет Первой Мировой войны многие миллионы русских крестьян направлялись на фронт, где их вооружали и где они приобретали кровавый опыт использования оружия в боевых действиях. Поэтому после февральской революции 1917 года, когда была разрушена самодержавная Российская империя, для создания новых учреждений правления и управления страной понадобилось в полной мере учесть умозрение вооружённого и готового применять оружие русского крестьянства. Общинные крестьяне, представляя подавляющее большинство населения страны, вооружённые и приученные к военному насилию за годы Первой мировой войны, не поняли, не восприняли идей и призывов городских семейных собственников поддержать буржуазную революцию. Но им были понятны призывы эсеров к крестьянской народной контрреволюции, требования уничтожения крупной земельной собственности и установления общинного колхозного равноправия при землепользовании, отражающего местные традиции родоплеменных отношений. Только большевикам, которые действовали на основаниях программных положений Ленина о союзе пролетариата и беднейшего русского крестьянства, о руководстве пролетариатом беднейшим крестьянством, об учёте интересов общинного крестьянства, удалось направить русскую народную контрреволюцию в русло городской социальной революции, подчинить её индустриальной социальной революции.

Большевики добились политического успеха потому, что устанавливали власть диктатуры интересов индустриального пролетариата, представляющего несколько процентов населения страны, но таким образом, чтобы диктатура пролетариата была способной учитывать и отражать средневековое умозрение народного русского крестьянства, являющегося огромным большинством среди государствообразующего этноса и переживающего демографический взрыв, массовое обезземеливание. Иначе говоря, создаваемая большевиками русская диктатура пролетариата сочетала в себе цели индустриальной социальной революции и народно-патриотической контрреволюции, то есть превращалась в социал-феодальную диктатуру, восстанавливающую народные общественные и государственные отношения, но уже приспосабливаемые к индустриальному развитию страны. Её воплощение в политическую действительность становилось возможным потому, что русский большевизм предложил мессианское мировоззрение построения коммунистического общества с помощью диктатуры пролетариата. Коммунистическое общество в большевистском понимании было по своей сути осуществлённой Лениным рациональной марксистской реформацией идеала христианского общества, каким оно виделось византийским православием, что сделало его понятным русским народным массам.

Провозглашённая Лениным цель создания индустриального социалистического общества и государства, способного противостоять мощи других держав мира, не могла быть осуществлена без революционно решительного углубления понятного народному крестьянству разделения обязанностей между людьми, но на более существенном, более сложном уровне, чем это было в царской самодержавной России. Большевики запретили классовые идеологии и партии, а в гражданской войне и после неё уничтожили или изгнали за рубеж большинство представителей семейных собственников, тем самым они расчистили основание для выстраивания в стране новых сословных отношений, отвечающих новым историческим обстоятельствам эпохи индустриализации.

Уничтоженное революциями 1917 года и кровопролитной гражданской войной чиновно-полицейское устройство Российской империи большевики заменяли понятным русскому народному умозрению устройством пролетарско-крестьянской народной советской империи, прообразом которой служила православная Византийская империя. Но только прообразом, а не примером для подражания. Коммунистическая идеология при этом заменила народную православную идеологию, а коммунистический идеал индустриальных общественных отношений – евангелический идеал земледельческих общинных отношений. В середине XVII века патриарх Никон и его единомышленники заложили в почву русской духовной культуры зерно представлений о главенствующем значении первого сословия, подобно тому, как это имело место в католическом мире, и о необходимости выстраивать мировоззренческое имперское пространство, а не чиновно-полицейское. Ибо только так можно было выстраивать империю, в которой происходило бы направляемое церковью сословное общественное развитие. Никону и русской церкви не удалось осуществить свои намерения. Однако именно заложенное ими зерно иного видения имперских государственных отношений в России вдохновило Ленина и большевиков на выстраивание народной коммунистической империи, а точнее сказать, коммунистического имперского пространства русского народа.

Несмотря на отрицание сословий коммунистической марксистско-ленинской идеологией, новые государственные отношения самой практикой выстраивались в полном соответствии с учением Платона и школ платонизма об идеальном государстве, идеальной империи. Мудрецы философы во главе с Лениным, созданные ими школы и политическая организация большевиков превращались в правящее первое сословие, которое разрабатывало стратегию достижения коммунистического идеала всемирного индустриального общества полной социальной справедливости. А становление советского государства происходило при развитии государственных отношений как сословно-коллективистских народных отношений, приемлемых общинному крестьянству даже в обстоятельствах насильственного раскрестьянивания и индустриализации страны посредством диктатуры пролетариата. Военно-управленческие учреждения, набирая огромное влияние во время Гражданской войны, становились вторым сословием. А под руководством первого сословия они осуществляли налаживание текущего управления остальным населением, вели целенаправленное создание третьего податного сословия из народной интеллигенции, крестьян и пролетариата и отделением непригодных к производственным отношениям в необщественное сословие бесправной сволочи. Благодаря военно-управленческому сословию податное сословие насильственно изменялось таким образом, чтобы соответствовать политическим целям ленинской стратегии ускоренного построения индустриального социализма в отдельной стране, призванной быть мессианской, показывающей пример для других стран и народов остального мира. Крестьянство в этой стратегии должно было численно сокращаться, а пролетариат увеличиваться и переживать социологизацию своего сознания, подготавливаться к материалистическому мировосприятию и политическому самоуправлению. Именно коммунисты создали собственно сословные общественные отношения русского народа, и не случайно, коммунистическая партия советского государства в своём устроении с течением времени стала похожей на устроение католической церкви.

Советская государственная власть развивалась по мере совершенствования разделения обязанностей двух первых неявных сословий, которые начали складываться вопреки отрицающим сословия идеологическим положениям большевизма со времён Гражданской войны 1918-1922 годов и при НЭПе (новой экономической политике). Первоначально, в обстоятельствах, когда русский пролетариат был малочисленным, к тому же существенно сократился за годы ожесточённой гражданской войны, осуществление диктатуры пролетариата в России предполагало выстраивание такой государственной власти, которая была бы надобщественной, опирающейся на традиции военно-бюрократического управления Российской империи. Опасения, что контрреволюционные настроения русского крестьянства, смыкаясь с революционными настроениями русских семейных собственников, могут стать неуправляемыми и подорвать политику индустриальной социологизации сознания молодёжи, которая подготавливала ускоренную советскую индустриализацию, заставляли режим проводить настойчивое уничтожение русского православного народного сознания и носителей этого сознания, при одновременном создании внесословной, а потому необщественной партийно-бюрократической власти. Такая власть оказывалась дееспособной с политической точки зрения лишь постольку, поскольку она вовлекала в учреждения управления страной в основном инородцев, главным образом евреев. То есть в России на новом витке исторического развития повторялось то, что имело место после Преобразований Петра Великого, когда значительная прослойка немецких протестантов в учреждениях военной и бюрократической власти ожесточённо подавляла и уничтожала несогласную с петровскими реформами часть русского дворянства.

Надобщественная власть молодой Советской России была временной, она должна была готовиться к своему отрицанию, к политической демократизации на основе заложенного при создании партии ленинского мелкобуржуазного и классового принципа демократического централизма, значение которого возрастало для сохранения политической устойчивости власти по мере осуществления насильственного раскрестьянивания русской деревни. Ибо по мере того, как русский пролетариат в России становился многочисленным, его право на “вечную” власть оказывалось безусловным при любом устройстве представительного самоуправления, и во внутрипартийной борьбе за власть победили бы те, кто делали ставку именно на раскрепощение политического самоуправления русского пролетариата. Так оно и случилось после успехов первой пятилетки, подобно тому, как при императрицах Елизавете и Екатерине Второй успехи заложенной Петром Великим программы внутренней и внешней политики создали условия для демократизации выстраивания власти русским дворянством, следствием чего стало вытеснение немцев из учреждений государственного управления. Отличие происходившего в Российской империи Петра Великого от того, что происходило в Советской России, было в том, что в Советской России основная борьба шла в среде партийного сословия, а не в среде военных управленцев.

Индустриальный пролетариат сохранял своё народное мировосприятие лишь в первом поколении выходцев из деревни, которые вырывались из земледельческих отношений собственности, но ещё хранили память о таких отношениях. Поэтому он мог стать большинством среди населения только на короткий исторический срок, когда возникали экономические предпосылки для всеохватной индустриализации страны, для одновременного строительства сотен новых городов и тысяч предприятий, что позволяло осуществлять массовое раскрестьянивание, массовую пролетаризацию населения и его мировоззрения. Как раз на этот срок Россия и могла превратиться в Великую сословную большевистскую империю, в мессианский пример для других стран и народов мира. Она и стала превращаться в таковую империю со времени первых советских пятилеток, когда воспитанная в 20-е годы на коммунистической идеологии молодёжь оказалась главным двигателем начатой с 1928 года всеохватной индустриализации и основным участником новых индустриальных производственных отношений. Опора на интересы и наступательный оптимизм этой молодёжи позволила Сталину повести решительное политическое наступление на сторонников сохранения прежнего существа надобщественной власти, в основном на евреев и другие группы инородцев, которые боялись политики перехода к конституционному народному самоуправлению русского пролетариата и крестьянства. После политических чисток среди не желающих серьёзных изменений в деятельности партии и принятия первой советской конституции в 1936 году, советская власть оставалась надобщественной постольку, поскольку она была имперской, призванной осуществлять политику расширения влияния русской советской народно-пролетарской империи на другие народы, страны и континенты.

Под задачи расширения прав самоуправления пролетариата при Сталине происходило завершение выстраивания неявного сословного правления и управления советского государства. Получилось так, что Ленин создал первое партийно-политическое сословие, как господствующее правящее сословие. А Сталин завершил создание организованного для выполнения мобилизационных задач второго сословия, военно-управленческого сословия, которое оказывалось вынужденным развивать свою духовную традицию на основе традиции военно-управленческого сословия прежней русской государственной власти. Его дееспособность и деловитость напрямую зависела от опоры на исторические орденские традиции второго сословия государствообразующего этноса. Поэтому к середине 30-х годов оказался неизбежным решительный поворот к романтизации преданных государственным интересам и задачам представителей дворянского сословия, военно-служилого сословия древнерусской и российской истории страны.

То, что советской власти удалось совершить колоссальный, исторической значимости прорыв в индустриализации России, выиграть Вторую мировую войну с нацистской Германией и националистической Японией и сделать страну мировой Сверхдержавой, во многом определилось восстановлением традиции допетровской великорусской народной общественной власти, как власти по существу сословной. Но сложившееся в действительности сословное правление и управление идеологически отрицалось коммунистическим мировоззрением, подаваемым, как классовое мировоззрение пролетариата, что превращалось в разрушительное противоречие внутри советского государства. Причина тому была заложена в истоках марксизма, и она не могла быть преодолена в условиях господства коммунистического режима.

Воззрения марксизма на ход истории были обусловлены определёнными историческими обстоятельствами зарождения индустриальных социально-политических отношений в протестантских землях Германии. Марксизм появился на волне всевозможных попыток реформаций уже сложившихся протестантских философских традиций сословно-классового мировосприятия буржуазии, то есть городских семейных собственников, для нужд идеологического объединения быстро возрастающего в численности слоя индустриального пролетариата. Слоя, который вырывался из народных сословных земледельческих отношений и попадал на рынок труда, но был чужд городским рыночным отношениям и интересам семейной собственности. Вольно или невольно марксизм отражал свойственные тому времени буржуазные теоретические воззрения на феодальные сословия, классы и государство, разработчики которых крайне поверхностно и высокомерно относились к учению Платона, не понимали его истоков. Объявив буржуазную теорию антагонистической борьбы классов абсолютной истиной, а антагонистическую борьбу классов диалектической первопричиной появления государства, основной причиной его исторического саморазвития, марксизм вслед за буржуазными теоретиками представил дело так, будто сословия и классы по существу имущественных противоречий и интересов собственности, по положению в государственных отношениях ничем существенным не отличаются. Согласно марксизму, пролетарское мировосприятие наёмных рабочих являлось неизменным, оно останется пролетарским и в следующих поколениях. А потому на высшем этапе мирового индустриального капиталистического развития произойдёт обобществление производства рабочим пролетарским классом, вследствие чего исчезнут имущественные классы и вызываемый разными интересами собственности классовый антагонизм. А с исчезновением классов и классового антагонизма отомрут и государства, бюрократия и военщина. Диктатура пролетариата изначально рассматривалась в марксизме, как переходный вид государственной власти, призванный вести государственные отношения, и как их проявления, политические партии, к отмиранию. Такая политика, согласно логике марксизма, становилась возможной постольку, поскольку диктатура пролетариата целенаправленно уничтожала классы собственников средств производства ради подготовки рабочего коммунистического самоуправления человечества в духе первобытнообщинного самоуправления без классов и сословий.

Поэтому народные сословные отношения возникали в советской России вопреки большевистской коммунистической идеологии, официально не признавались советской государственной властью и пропагандой. С одной стороны, они оказывались необходимыми для действительного становления советской государственной власти и народно-патриотического общественного сознания, но, с другой стороны, были как бы незаконными, не освящаемыми официальным признанием и не разрабатываемыми теоретически. Сословные отношения словно размывались в представлениях о русском или советском народе. Не обосновываемые идеологией государственной власти советские сословные отношения для второго-третьего поколения русских горожан уже были непонятными и неприемлемыми.

В действительности военные и управленческие слои советской России выполняли все обязанности второго народного сословия. Но в их среде под воздействием не признающей сословия идеологии государственной власти постепенно приходили в упадок доставшиеся от прошлого традиции долга, чести, орденского духа, без чего второе сословие не может сохранять представления о своих интересах, не в состоянии их выражать и отстаивать. То же самое происходило в среде партийной номенклатуры, которая являлась первым сословием. Одновременно решительно подавлялись и искореняли традиции интересов городской и сельской семейной собственности, соответствующих классовых политических учений и идеологий. Получалось так, что в Советском Союзе посредством вытеснения философией диалектического материализма идеалистических вероучений и классовых идеологий искоренялись все традиции сословных и классовых общественных и государственных отношений идеалистического строя, которые накапливались за тысячу и сто лет истории развития русской государственности.

Следствием осуществления такой политики в течение жизни двух поколений стало действительное вырождение народных идеалистических традиций русских сословных этики и культуры, творческой ответственности первого и второго сословий за свою страну, за которым последовал обвальный распад русского народно-патриотического общественного сознания, русских народно-патриотических общественных и государственных отношений. Власть предержащие круги номенклатуры, военных и чиновников теряли способность править и управлять страной, творчески изучать действительные внутренние и внешние противоречия, ставить советскому государству разумное политическое целеполагание. И они оказались не готовыми к быстро изменяющимся внутренним и внешним обстоятельствам, не понятым и не прописанным в догматах большевистской коммунистической идеологии.

Пролетариат в Советской России так и не смог стать большинством населения даже в 50-х и 60-х годах, на пике раскрестьянивания русской деревни. В 50-е годы рабочих стало действительно больше половины русского населения, и их численность продолжала быстро возрастать. Однако оказалось, что второе поколение городской рабочей и служащей молодёжи уже имело чуждую пролетариату мотивацию поведения, неосознанно тянулось к ценностям и интересам семейных или частных собственников, к соответствующим мифам западного капиталистического образа жизни. Попытки Хрущёва продолжить идеологически заложенную в обосновании советского режима политику углубления представительного самоуправления пролетариата через отказ от диктатуры, как власти, ставящей себя над законом, основывались на том, что под пролетариатом понимались все рабочие, занятые на производстве. Но в действительности советский режим стал расшатываться политическими реформами Хрущёва. В правящих кругах коммунистической номенклатуры разразился идейный кризис, который привёл к смещению Хрущёва, а затём к свёртыванию его политики. Именно с этого времени в среде образованных слоёв горожан и среди самой номенклатуры начало шириться осознание неосуществимости коммунистических идеалов. Чтобы укрепить власть, правящим кругам пришлось усиливать надобщественную номенклатурно-бюрократическую власть и окончательно уничтожать традиции общественных сословий.

Усилению номенклатурно-бюрократических мер административного управления способствовало то обстоятельство, что коммунистическая идеология не признавала сословного деления общества, а представления о диктатуре пролетариата могли при необходимости оправдывать крайние формы надобщественной власти. Привилегии теряющей веру в коммунизм номенклатуры увеличивались, и она меньше и меньше считалась с общественной этикой поведения, культурой русского народно-общественного самосознания, постоянно расширялась за счёт включений в свой состав самых разных инородцев. Промышленные пролетарские производственные отношения перестали развиваться ещё в 60-е годы. Они были экстенсивными, и экономическое развитие основывалось на увеличении притока русских крестьян на индустриальное производство. Однако в 70-е годы приток русской крестьянской молодёжи год от года быстро сокращался, так как завершалось раскрестьянивание русского населения, а это обусловило сокращение полной и относительной численности занятого на производстве пролетариата. Выход из состояния экономического застоя, падения достигнутого уровня жизни и роста социального недовольства был виден единственно в переходе от экстенсивного развития к интенсивному. Плановое регламентирование, обосновываемое коммунистическим мировоззрением и диктатурой пролетариата, не справлялось с такой задачей, и понадобилось использовать рыночные меры поощрения производительности труда, включать товарно-денежный обмен. Но среди участников промышленных производственных и земледельческих отношений не было семейных собственников, не было классовых, объединяющих таких собственников общественными целями, общественными идеалами мировоззрений и политических идеологий. Мировоззренческая и идеологическая пустота при переходе к рыночной экономике постепенно стала заполняться идеями либерализма, как единственными соответствующими рыночным отношениям. А попытка выйти из общественного и общегосударственного кризиса политикой Перестройки, поисками способов обновления коммунистической идеологии идеями либерализма привела к буржуазной революции, к краху советского режима, краху всего устройства потерявшей дееспособность советской власти.

В отсутствии мировоззрения и классовых идеологий связанных с производственными интересами русских семейных собственников, либеральные идеи за несколько лет завоевали такое всеохватное влияние на умы русских горожан, какого не знала мировая история, и способствовали тому, что в стране некому стало защищать интересы индустриального и сельскохозяйственного производства. Пример в расхищении бывшей советской государственной собственности и в превращении всего и вся в рыночный товар, в стремлении к быстрому денежному обогащению любой ценой и любыми средствами, в проявлении страсти к потребительскому паразитизму и извращённой роскоши показала среда недавней коммунистической партийной и комсомольской номенклатуры. При её непосредственной поддержке в стране установилась либеральная диктатура выразителей спекулятивно-коммерческих интересов. Это указывает на полное разложение русских народных и сословных общественных отношений, традиций христианской этики и морали. Стремительный упадок народно-патриотического общественного сознания и индустриального производства поставил Россию и русских на грань исторической гибели. От падения в историческую пропасть Россию и русских стало удерживать только непрерывное усиление учреждений чиновно-полицейского администрирования режима олигархического правления, который развращает производственные отношения как таковые, не позволяет перейти к общественному и промышленному развитию. Однако режим олигархического правления очень неустойчив и не способен завоевать долгосрочного доверия среди населения.

Единственной стратегией спасения для русского этноса и государства отныне оказывается стратегия ускоренного выстраивания совершенно новых сословных общественных отношений, соответствующих новому, научно-промышленному историческому строю, начало которому обозначил постиндустриальный информационно-технологический этап научно-технологической революции в передовых производительных силах самых промышленно развитых государств планеты.

2. Классовые нации ХХ века

В ХХ веке буржуазные революции совершались во всей Европе, и происходили они в обстоятельствах всеохватной индустриализации, массового раскрестьянивания и непрерывного роста влияния всевозможных социалистических идеологий и развивающих их партий. Все социалистические идеологии возникали на ранних порах индустриализации для политического объединения быстро возрастающего в численности пролетариата. Одни из них ставили целью подчинить пролетариат интересам мелких семейных собственников с их националистическими и классовыми демократическими умонастроениями, усилить их политические позиции в борьбе за соучастие в представительной власти и за влияние на исполнительную власть для демократизации государственных отношений. Другие, отталкиваясь от марксизма, стремились выделить рабочие пролетарские союзы в самостоятельное коммунистическое движение, сохраняющее тесную связь с народным крестьянством ради укрепления собственных позиций этого движения в борьбе за пролетарское народно-патриотическое видение политических целей власти. Третьи, развивая идеи анархизма и синдикализма, русского народничества, намеревались сохранить в рабочем движении господство народных крестьянских общинных интересов и умонастроений, выдвигая политическое требование уничтожения сословных и классовых государственных отношений.

С начала двадцатого столетия в социалистических и социал-демократических движениях побеждали выражающие умонастроения городских семейных собственников ревизионисты пролетарского марксизма, ставящие целью приспособить это учение к интересам квалифицированных и высокооплачиваемых наёмных рабочих и служащих. Они преобразовывали социалистические и социал-демократические идеологии и программы в идеологии и программы ведущего борьбу за демократию среднего класса, что превращало соответствующие партии в партии классовые, устремляющиеся к соучастию в политическом самоуправлении представителей разных разрядов имущественных собственников. Социалистические и социал-демократические партии возникали в условиях господства народно-патриотических отношений, когда интересы городских семейных собственников были подчинены сословным интересам, а народный пролетариат определял настроения в среде наёмных рабочих. Но после принятия на партийных съездах реформационных классовых идеологий и программных целей они становились заинтересованными в выстраивании классовых национальных обществ, отрицающих народные сословные общественные отношения или политически подчиняющих народные сословные отношения национальным классовым общественным отношениям. Корни социалистических и социал-демократических партий были в традициях народных сословных отношений. Отталкиваясь от таких традиций, партийные идеологии социалистов и социал-демократов развивались до видения целей борьбы в выстраивании классовых национальных отношений, диалектически отрицая их, но и диалектически синтезируя народные сословные традиции организации государственных и общественных отношений в представлениях о национальных классовых общественных и государственных отношениях.

В первой трети двадцатого столетия буржуазные революции победили во всех европейских странах западноевропейской христианской цивилизации. Эти страны прошли через режимы диктатуры коммерческого интереса, которые свергались военно-политическими режимами осуществления национальных революций и установления диктатуры для защиты рыночных производственных интересов. Характер каждого военно-политического режима националистических сил определялся уровнем индустриализации страны, в которой он устанавливался, и идейной борьбой мелкобуржуазных политических партий семейных собственников с наиболее влиятельным пролетарским коммунистическим движением и движением анархистов этой страны. В самых индустриально развитых державах, в которых часть рабочих уже в поколениях оторвалась от умозрения пролетариата и общинного крестьянства и проникалась городскими мелкобуржуазными настроениями, влияние народных представлений о сословных отношениях оказывалось политически несущественным. Национальные революции в них совершались поддерживаемыми кругами военных городскими мелкобуржуазными партиями, которым удавалось связать мелкобуржуазный национализм с социалистической идеологией и привлечь на свою сторону значительную часть самых образованных и квалифицированных рабочих и служащих.

По причине деятельного политического соучастия индустриальных социалистических и социал-демократических партий во всех военных и политических потрясениях в Европе двадцатого столетия революционный переход большинства европейских стран от народных сословных общественных отношений к национальным классовым общественным отношениям происходил за короткий исторический срок. Уже в годы Первой Мировой войны воюющие стороны вовлекали в военные соединения многие миллионы рабочих, вооружая их, приучая использовать оружие и подчиняться приказам. Объединённые и направляемые социал-демократическими партиями, ожесточённые кровопролитной войной индустриальные рабочие оказывались главными силами поддержки буржуазных революций, которые разрушили Прусскую и Австро-Венгерскую народно-сословные монархические империи, – что стало переломным историческим событием в борьбе национальных классовых общественных отношений с народными сословными общественными отношениями на всём европейском континенте. Но первая европейская буржуазная революция ХХ века произошла в Италии ещё до Первой Мировой войны, и произошла хотя и при непосредственном, но ограниченном соучастии социалистической партии. А это обусловило то, что итальянская буржуазная революция не смогла опрокинуть народные сословные отношения, и для полной победы национальных классовых отношений в данной стране потребовалось почти четыре десятилетия.

Итальянское королевство возникло в середине девятнадцатого века при насильственном объединении народных сословных государств Аппенинского полуострова вокруг савойской королевской династии. Существовать оно могло только при выстраивании имперского военно-бюрократического администрирования и по существу дела являлось светской империей савойской династии, опирающейся на народное собрание, которое избиралось из представителей землевладельческого светского сословия и имущественных и влиятельных социальных слоёв городского населения. Военно-бюрократическое администрирование всеми отраслями хозяйствования и торговли позволило начать регламентируемую правительством индустриализацию, предприятия для которой создавались в северных областях, где были наиболее развитые производственные отношения и интересы городской семейной собственности. С индустриализацией на севере страны появился многочисленный городской пролетариат, и под влиянием французской социалистической партии возникла социалистическая партия Италии.

В первом десятилетии двадцатого столетия в Италии быстро нарастали признаки глубокого общественного и общегосударственного кризиса. Под воздействием этого кризиса в законодательном народно-представительном собрании наибольшее влияние приобрели сторонники основательных либеральных политических и экономических реформ, поддержанные постоянно увеличивающими численность своих депутатов социалистами. Такие реформы должны были существенно ограничить регламентирующее вмешательство имперских учреждений чиновного администрирования в хозяйственную и торговую деятельность, запустить рыночный товарно-денежный обмен. Следствием усиления противостояния сторонников и противников либеральных реформ стало возникновение либеральных политических сил, настроенных на революционное ослабление имперской королевской власти, а потому прямо поощряющих рост настроений местного сепаратизма в народно-патриотических земляческих органах представительного самоуправления. Потеря устойчивости центральных учреждений королевской власти несла угрозу распада страны. Однако король поддержал предложения об ограничении власти королевского двора учреждениями конституционной монархии, тем самым сохранил центральную власть и своё определённое влияние на ход начавшейся буржуазной революции, а затем на установившуюся диктатуру выразителей спекулятивно-коммерческого интереса, на процесс передачи доли королевской государственной собственности в частную и семейную собственность. Конституционная монархия позволяла сохранять народно-патриотические настроения и сословные отношения, благодаря ним смягчать воздействие либерального разложения, поддерживать христианскую этику и мораль среди крестьянства. Тем не менее взяточничество, мздоимство на всех уровнях управления, господство спекулятивно-коммерческих интересов, стремления к быстрому денежному обогащению любой ценой и любыми средствами, к потребительскому паразитизму существования и роскоши определяли ход развития событий в стране. Режим либеральной диктатуры коммерческого космополитизма неуклонно вырождался в режим олигархического правления тех, кто не гнушался ничем для личного денежного обогащения.

Представители королевской власти и народно-патриотических сословных отношений показывали слабость в противостоянии интересам олигархов, разрушительным для производительных сил Италии. Народные сословные производственные отношения переживали упадок, доказывали политическую «неконкурентоспособность» в условиях рыночных свобод, и капиталистическая деятельность сосредотачивалась лишь на спекулятивно-коммерческих сделках. Спасти производство, а с ним и большинство населения от нищеты, мог только переход к классовым национальным общественным отношениям. Однако для такого перехода надо было совершить революционное свержение режима олигархического правления под призывами к Национальной революции и осуществить классовую социальную, культурную революцию в среде участников производственных отношений. Способность решить соответствующую задачу показала единственно фашистская партия. Её основные идеологические положения подготовил бывший социалист Муссолини, и он же возглавил эту партию, которая объединила самых деятельных и решительных выразителей настроений недовольства связанных с интересами городского производства слоёв мелких и средних семейных собственников, квалифицированных рабочих и военных.

Фашистская Национальная революция и последующая Национальная Реформация совершалась правительством Муссолини при сосуществовании с ограниченной конституцией королевской властью, которую поддерживали многочисленное общинное католическое крестьянство и аристократия. Иначе говоря, политическая сила осуществления Национальных революционных преобразований в Италии конституционно сосуществовала с народными сословными общественными отношениями, ведя с ними непрерывную борьбу. За двадцать два года политического правления фашистская партия произвела коренные изменения в экономике и социологизации сознания участников производственных отношений, обеспечила подъём индустриального и сельскохозяйственного производства на основе поощрения мелких и средних семейных собственников, квалифицированного высокооплачиваемого труда. Именно в условиях фашистского режима разрабатывались и сложились классовые идеологии и устойчивые политические настроения разных слоёв городского населения Италии, которые разрушали местнические традиции земляческого народного сословного мировосприятия, сделали ненужными имперское бюрократическое управление. После Второй Мировой войны, когда фашистский режим Муссолини пал под давлением внешних и внутренних политических противников, в стране быстро заявили о себе классовые политические партии. Поддержанные влиятельной пролетарской партией коммунистов, эти партии подняли вопрос о необходимости проведения референдума по вопросу о королевской власти и конституционной монархии, и одержали на референдуме политическую победу. После войны итальянская республика была вовлечена в мировой рынок товарно-денежного обмена, как демократическое государство с устойчивым становлением национальных классовых общественных отношений. Коммунистическая пролетарская партия, политическое значение которой поддерживалось вытесняемыми из земледелия крестьянами, и классовые партии семейных собственников действенно подчиняли коммерческие интересы интересами развития производительных сил, что позволяло наращивать прибыльное капиталистическое индустриальное производство и обеспечивать непрерывный рост уровня жизни всех представителей нации.

В Италии партией свершения национальной революции стала фашистская партия, а в другой крупной европейской стране, Германии – национал-социалистическая. Но если в Италии фашистское движение проводило национальную революцию в условиях конституционной монархии, опиралось на народные сословные традиции государственных отношений. То в Германии сложилось совсем иное положение дел.

Социал-демократическая партия Германии возглавила восстание масс рабочих в Берлине в октябре 1918 года и превратила это восстание в буржуазную революцию, которая сокрушила монархическую военно-бюрократическую власть кайзера в Прусской империи и саму эту империю, управляемую дворянским сословием юнкерства. Именно благодаря политическому руководству выступающей с классовых позиций партии социал-демократов при разрушении имперской государственной власти удалось сохранить центральную власть в Берлине, преобразовать её в представительную власть Веймарской республики, которая объединила большинство немецких земель в виде конфедерации. В каждой земле вначале было сильным стремление местных народно-патриотических сил добиться политической самостоятельности, вплоть до возрождения самостоятельного народного государства, каким оно было до насильственного вовлечения его Бисмарком в состав Прусской империи. Таким намерениям на местах помешали на первых порах социал-демократы. А затем препятствием стало то обстоятельство, что началось расхищение бывшей государственной собственности должностными лицами, чиновниками учреждений новых, представительных собраний, которые налаживали местное самоуправление. В условиях хаотического распада германских индустриальных производственных отношений, острой нехватки товаров первой необходимости шло быстрое становление воровских и спекулятивно-коммерческих, в том числе ростовщических капиталов. Владельцы таких капиталов поддерживали либералов с их призывами к полным свободам от государственной власти, к разрушению всевозможных границ между людьми и странами, к равенству и общечеловеческому братству, к оправданию индивидуализма и частного эгоизма, взяточничества и мздоимства. Народные патриоты не в силах были противодействовать либеральному разложению социальных норм поведения и распаду христианской этики и морали, разбуженным болезненным страстям, стремлениям к быстрому денежному обогащению и потребительскому паразитизму существования, к роскоши. Ибо такие настроения охватили не только местных скоробогатеев, но и массы потерявшего веру в христианское мировосприятие городского населения. А потому народные патриоты теряли влияние на ход событий, вынуждались обстоятельствами уступать первые роли политическим силам, которые складывались в условиях рыночного товарно-денежного обмена и не проявляли заинтересованности в местной самостоятельности отдельных земель.

Социал-демократов из республиканских учреждений исполнительной власти вытеснили поддерживаемые выразителями спекулятивно-коммерческих интересов либералы. Они совершили политический переворот, установили либеральную диктатуру коммерческого космополитизма, при которой снимались все препятствия для наращивания спекулятивно-коммерческих капиталов, шло сосредоточение капиталов в узком круге самых беспринципных лиц, главным образом еврейского происхождения, сопровождаемое неуклонным упадком производства. Поскольку при этой диктатуре центральная исполнительная власть отделила себя от законодательной парламентской власти и подчинила её своим задачам, постольку местные народные патриоты окончательно потеряли возможность отстаивать свои права на самостоятельность в бундестаге, то есть в немецком парламенте.

В Веймарской республике к началу Великой депрессии мировой рыночной экономики капиталистических стран исполнительная власть обслуживала олигархическое правление, правительство проводило политику либерального монетаризма, которая обрекала слабо конкурентоспособные немецкие производства на банкротства. Закрытие множества предприятий и рост безработицы, высокая инфляция и обнищание участвующего в производстве населения подвели республику в 1932 году к революционной ситуации. Две противоборствующие политические силы возглавили революционные настроения участников производственных отношений. С одной стороны просоветские коммунисты, которые выступали за народно-патриотическую контрреволюцию и одновременно пролетарскую социальную революцию, за выстраивание неявных сословных общественных отношений на основе христианской этики и морали. Коммунисты требовали обобществления производства, налаживания регламентирования и планирования экономической деятельности, выведения экономики Германии из мирового рыночного товарно-денежного обмена и привязывания её к советской экономике, которая переживала подъём. С другой стороны были национал-социалисты, которые выражали интересы мелких и средних семейных собственников и квалифицированных участников индустриального производства. Национал-социалисты опирались на социальную среду, которая тянулась к национальным классовым общественным отношениям и к демократии, к классовому господству средних разрядом семейных собственников, они призывали к социальной революции, которая преобразовала бы эту среду в политически господствующий средний класс.

Однако борьба с коммунистическим движением, которое вдохновлялось собственным философским мировоззрением, теорией научного социализма Маркса и философией диалектического материализма Энгельса, заставляла национал-социалистов искать своё, отрицающее, как иррациональное христианское, так и рациональное коммунистическое, мировоззрение. Попытку разработать соответствующее мировоззрение предприняли представители эзотерического расизма и Гитлер. Их исходные положения были внутренне противоречивыми. Выступая за национальное, преодолевающее религиозное христианское миросозерцание общество, они предлагали иррациональное религиозное обоснование национал-социализма божественной волей, а национал-социализм выставляли подобием религиозного языческого вероучения. Они предлагали языческим вероучением, а не рациональным сознанием отрицать христианский идеал народного сословного общества, мистической интуицией гениального политического вождя, но малообразованного мыслителя, Гитлера подменить философию: знания о наиболее общих законах природного бытия, логического мышления и общественных отношений. Национал-социалисты предприняли попытку построить новое метафизическое общество, которое уже не было ни национальным, ни социалистическим, ставящим метафизику над научным познанием. Такой подход изначально обрекал национал-социализм на историческое поражение в борьбе с научно-теоретическим советским коммунизмом и рациональным англо-саксонским капитализмом.

Исторически ценным в политической практике национал-социалистического режима было то, что он по существу дела поставил вопрос о вызревающем кризисе национального классового общественного идеала, о необходимости оттолкнуться от интересов городских семейных собственников для движения к совершенно новому, глобальному общественному идеалу с сословно-корпоративными общественными отношениями. Этот идеал призван был обеспечивать этническим немцам борьбу за существование в условиях депрессии рыночной экономики и сырьевого, энергетического, демографического кризиса, который переживала в то время Германия. И этот идеал нового общества надо было выстраивать на основе совершенно новой, не христианской этики и морали. Этикой и моралью нового, сословно-корпоративного общества эпохи растущего воздействия человечества на природу, должна была, согласно видению эзотериков национал-социализма, стать параязыческая и метафизическая этика и мораль биологического эгоцентризма белой расы, отталкивающаяся от двойной морали протестантизма при её механистическом отрицании. Вожди национал-социализма и их партийные функционеры провозглашали целеполагание создавать тысячелетний Рейх, который бы обеспечивал немцам необходимое жизненное пространство, выступая при этом неявным первым сословием. Для осуществления же задач текущего управления они принялись, не осознавая того в полной мере, создавать военно-управленческое второе сословие. А из остальных немцев выделяли способных к высокопроизводительной индустриальной и сельскохозяйственной производственной деятельности, определяя им положение третьего податного сословия. Не вошедших в общественные сословия, ублюдизированных или не проявляющих этнического архетипического умозрения особей, они сознательно обрекали на бесправное положение или уничтожение, то есть, видя в них отсутствие способности к биологической общественной борьбе за существование, целенаправленно ускоряли их эволюционное вымирание.

Русский советский коммунизм, итальянский фашизм и немецкий нацизм революционно решительно и бесповоротно освободили Европу от господства христианского мировоззрения и народно-земледельческих сословных общественных отношений и существенно расшатали основания оставшихся многовековых традиций таких отношений. В 30-е годы немецкий нацизм своей поддержкой националистических и расовых настроений во Франции, в Англии и в Нидерландах способствовал распаду военно-бюрократических имперских учреждений власти в этих странах, подъёму в них политической деятельности сторонников укрепления влияния национального среднего класса государствообразующих этносов и завершения перехода к демократическому самоуправлению. Благодаря немецкому нацизму во Франции и в США национальные классовые общества окончательно освободились от политических компромиссов с наследием народных сословных отношений, а в государствах с конституционной монархической властью, в Англии и в Нидерландах, влияние народных сословных отношений существенно ослабло. Политическое наступление партий национального среднего класса сопровождалось падением мировоззренческого влияния католицизма и республиканского кальвинизма, за которым следовало падение политического влияния республиканских классовых идеологий и интересов крупных земельных собственников, тесно связанных с семьями финансовых и торговых олигархов. Это позволило указанным странам выйти из общественных и общегосударственных кризисов, вытеснить из учреждений власти выразителей спекулятивно-коммерческих олигархических интересов и финансируемые ими либеральные политические силы, что стало основополагающей предпосылкой для выхода созданной ими мировой капиталистической экономики из состояния Великой депрессии, того выхода, который обозначился после Второй Мировой войны.

Поражение во Второй Мировой войне нацистской Германии прервало важный исторический опыт по созданию нового вида общества, сословного общества с параязыческой этикой и моралью. Но этот опыт отражал объективно вызревающие тенденции и оказал существенное воздействие на послевоенное развитие государственных отношений в США и в Советской России, так как именно эти сверхдержавы стремились возглавить общемировое социальное и цивилизационное развитие.

После войны в той части Европы, которая по ялтинским соглашениям оказалась под контролем США, Великобритании и Франции, а именно в западных землях Германии, в Италии и в ряде других стран западной, центральной и южной Европы стали выстраиваться национальные классовые общества с рыночной капиталистической экономикой и с демократическим устройством государственных отношений. Становление национальных классовых обществ в переживших буржуазную революцию, а за ней национальную революцию странах совершалось не сразу, оно происходило со сменой поколений в течение десятилетий Национальной Реформации. В каждой стране Национальная Реформация имела свои особенности. В Испании и в Португалии Национальную Реформацию осуществляли военно-политические фашистские режимы. В Италии национальные классовые отношения складывались в условиях многопартийной политической борьбы с участием влиятельных партий христианских демократов и коммунистов. Коммунисты при этом защищали народно-патриотические отношения в индустриальном городе и опирались на слои вытесняемых из земледелия на рынок труда общинных крестьян. А христианские демократы выступали представителями мелких и средних земельных семейных собственников, а так же городских семейных собственников индустриально неразвитых областей южной и средней Италии, в которых сильными были традиции католического мировоззрения и пережитки народных сословных отношений. Им противостояли социалистическая партия квалифицированных рабочих и служащих и неофашистские партии мелких и средних семейных собственников городов индустриально развитой Северной Италии, и данные партии, выступая за национальную классовую демократию, наращивали своё политическое влияние вместе с изменением социального состава населения страны. В условиях многопартийной политической борьбы совершалось становление национального классового общества и в Западной, Федеративной республике Германии. В ФРГ христианские демократы представляли интересы мелких и средних сельских и городских семейных собственников наименее индустриально развитых южных земель, в которых сохранялись традиции католического мировоззрения. Христианские социалисты выражали настроения части участников индустриальных производственных отношений этих же земель. А противостояли им социал-демократы, сторонники национальных классовых отношений, поддержку которым оказывали главным образом квалифицированные участники индустриальных производственных отношений наиболее промышленно развитых, исторически протестантских, северных земель. По мере завершения раскрестьянивания и увеличения численности городских семейных собственников и квалифицированных рабочих и служащих в Италии социалистическая партия и неофашистские партии добивались преобладания над христианскими демократами и коммунистами, а в Западной Германии основной политической партией становилась социал-демократическая партия. Таким образом в данных странах достигалось постепенное выстраивание национальных классовых общественных отношений, вытесняющих местные народные общественные отношения и воспитывающих сознание национального классового единства во всех имущественных разрядах занятых производственной деятельностью семейных собственников.

Ряд стран Восточной Европы, государствообразующее население которых тоже прошло в 20-30-е годы через буржуазную и национальную революцию, после Второй Мировой войны попали в зависимость от Советской коммунистической России, и на них распространилось её геополитическое военно-стратегическое влияние. Прибалтийские страны Литва, Латвия и Эстония, до 1917 года сотни лет бывшие частью Российской империи, были включены в состав Советского Союза на правах союзных республик. Хорватия стала республикой в составе коммунистической сербской Югославии. В других же странах: в Венгрии, в Чехословакии, в Польше, в Румынии, в Болгарии, – установить в чистом виде советскую народно-патриотическую власть было либо сложно, либо политически невозможно из-за существенных изменений в социальном составе населения, и под давлением коммунистического режима Советской России в них выстраивались государственные отношения народных демократий. Отталкиваясь от опыта ленинской политики времён НЭПа, опыта, который был накоплен в Советской России в 20-е годы, в них сохранялись интересы мелкой и средней семейной собственности, но крупная земельная и городская собственность изымалась господствующей коммунистической или прокоммунистической рабочей партией и обобществлялась. Мелким и средним семейным собственникам позволялось создавать свои классовые политические партии с демократическими программами и участвовать в выборах в народный парламент, но только на правах младших партнёров коммунистических партий, защищающих традиции народно-патриотических неявно сословных общественных отношений. Однако социальная среда поддержки коммунистических партий и народно-патриотических настроений в данных странах неуклонно сокращалась вместе с завершением раскрестьянивания деревень, тогда как среда поддержки партий мелких и средних семейных собственников возрастала, то есть возрастала среда поддержки сторонников национальных классовых общественных отношений. В Венгрии в 1956 году, а затем в Чехословакии в 1968 году выразители классовых национальных общественных настроений предприняли попытки посредством политического восстания изменить государственные отношения, но военное подавление восстаний Советским Союзом и его союзниками обрекло эти попытки на провал. Тем не менее, Национальные Реформации происходили и в этих странах, и в прибалтийских республиках Советского Союза, то есть в Литве, в Латвии и в Эстонии, а так же в Хорватской республике в Югославии. В указанных странах и республиках среди местного населения усиливались прозападные настроения, питаемые стремлением перейти к национальным классовым общественным отношениям, и эти настроения вырвались наружу после русской буржуазной революции 1989 года в Советской России и способствовали распаду Советского Союза, советской коммунистической империи.

Недовольство большинства населения Восточной Европы коммунистическими режимами было вызвано главным образом экономическим отставанием восточной Германии от западной Германии, а восточноевропейских стран от стран капиталистической Западной Европы. В оккупированной Советской Россией части Германии и в находящихся под советским влиянием странах Восточной Европы, а так же в коммунистической Югославии выстраивались народно-патриотические неявно сословные общественные отношения, налаживалось регламентируемое господствующими коммунистическими партиями плановое хозяйство. Тогда как буржуазные и национальные революции совершались в 20-30-е годы ради перехода от экстенсивного, регламентируемого пути развития к интенсивному рыночному пути развития, невозможному без раскрепощения интересов семейных собственников.

Свержение фашистских режимов в Испании и в Италии в 70-е годы и распад коммунистической империи Советской России в 80-90-е годы коренным образом изменили политическое лицо Европы. Во всех странах, которые прошли через буржуазные и национальные революции, через Национальные Реформации, стали быстро складываться национальные классовые отношения и выстраиваться национальное демократическое самоуправление. Эти страны устремились в Европейский Экономический Союз капиталистических наций, включились в строительство институтов взаимодействия национальных обществ, отдавая часть своего суверенитета во внутренней и внешней политике учреждениям общего надгосударственного управления, которые создавались для обслуживания главным образом промышленных капиталистических интересов индустриальных держав Франции, Германии, Италии и Великобритании. Переход на исходе ХХ века подавляющего большинства стран Европы к национальному классовому общественному развитию и господству в экономике рыночных капиталистических интересов семейных собственников завершил возрождение в Европе древнегреческой полисной цивилизации в её новом историческом виде, но со старыми причинно-следственными закономерностями движения к краткосрочному расцвету и длительному упадку. Признаки упадка и разложения национальных обществ уже проявились в самых промышленно развитых державах семейных собственников, в наибольшей мере вовлечённых в мировой рынок товарно-денежного обмена.

В современных промышленно развитых капиталистических странах Западной Европы и Северной Америки за последние полвека произошло такое технологическое совершенствование земледельческого и перерабатывающего производства, которое разлагает местные общинные отношения, резко сокращает численность занятых в производстве сельских жителей и жителей малых городов. Растущая зависимость земледелия от технологического обеспечения и распад общинных связей вызывают окончательное отмирание обусловленных существованием местных общин традиций народно-патриотических отношений государствообразующих этносов и христианской этики и морали. То же самое происходило в самых экономически развитых полисах Древней Греции. Сначала политические разрядно-классовые отношения семейных собственников и рациональное общественное сознание достигали господства над родоплеменными общинными отношениями и обосновывающим их языческим мировоззрением, но полисные общественные отношения при этом выстраивались на основаниях традиций религиозно-языческой общинной этики и морали. А затем постепенное исчезновение земледельческих общин и рациональное переосмысление религии порождали цинизм, эгоизм, философский космополитизм, которые оправдывали разрушение семейных производственных интересов собственности частными интересами собственности, стремлениями к личному денежному обогащению и роскоши, разрывали зависимость отдельного человека от патриотических и общественных связей, от общественной этики и морали как таковой.

На современном промышленно развитом европейском и американском Западе отмирание народных отношений государствообразующих этносов приближает кризис национальных общественных и государственных отношений. Поскольку существующие политические партии больше не могут предложить нового идеала общества, как усовершенствованного посредством реформации народного идеала или отрицающего народный идеал, но сохраняющего христианскую социальную этику и мораль, которая отражала представления об общинной социальной справедливости. Постольку они теряют способность и право выступать правящим социальным слоем, наследующим традициям первого сословия христианского народного духовенства. А та социальная среда, где хранились, развивались многовековые традиции второго народного сословия и на их основе воспитывались определённые военно-управленческие сословные представления о чести, долге, этике и морали, нарушение которых было хуже смерти, перерождается и размывается. Вместо второго сословия задачи управления всё в большей мере переходят в ведение чуждых представлениям о социальной этике и морали чиновно-полицейских учреждений, постепенно разъедаемых взяточничеством, а военные подразделения удаётся делать дееспособными лишь из наёмников, то есть войсковые части превращаются из сословных в наёмные. Укрепление чиновно-полицейских способов управления и превращение вооружённых сил в наёмные войска ведёт к упадку национального общественного сознания, ослабляет способности политических партий участников производственных отношений повышать социальную культуру производственных отношений, в первую очередь в крупных городах. Растущая зависимость производства от коммерческих сделок преобразует коммерческую деятельность в неподотчётную деятельность для участников производственных отношений и выражающих их интересы партий. Как следствие, лишённые защиты со стороны общественных классовых партий и учреждений государственной власти производственные отношения сначала перестают развиваться, затем начинается их упадок. А либеральные идеологии и партии усиливают своё влияние на власть, превращаются в единственную опору исполнительной чиновно-полицейской власти, только и способную поддерживать политическую устойчивость в крупных городах в таких обстоятельствах. Рост влияния либерализма сейчас наблюдается во всех странах Европы и Северной Америки, а либерализмом обосновывается индивидуализм, космополитический эгоизм частных собственников, переход власти к представителям коммерческих интересов и, в конечном итоге, к олигархическим семьям, к тайному мировому правительству, обслуживающему эти семьи.

При исчезновении духа народных традиций сословного разделения обязанностей, классовые отношения перестают быть общественными, и национальное государство обречено рано или поздно погибнуть, как погибли полисные государства Древней Греции. С конца двадцатого столетия к распаду общественных и государственных отношений неумолимо приближаются все наиболее урбанизированные капиталистические страны Европы и Северной Америки. Исчезновение во втором-третьем поколении горожан этих стран традиций народных общественных отношений, народно-религиозного умозрения государствообразующих этносов вскоре станет причиной полного разложения общественного и государственного сознания, потери целей самостоятельного социального развития всей западноевропейской капиталистической цивилизации.

В США разложение национальных общественных и государственных отношений началось ещё в 60-х годах ХХ века и ускорилось расовыми революциями. Сокращение численности и ослабление влияния протестантских общин земледельческого населения “одноэтажной Америки”, политическая победа расовых меньшинств и вытеснение либерализмом англосаксонского национализма в идеологическом обосновании власти, которое наблюдалось в 70-е годы, вызвали резкий рост численности чиновно-полицейского аппарата имперского управления, который увеличился за десятилетие в три-четыре раза. Со времени президента Картера в этой стране стали непрерывно укреплять своё влияние на исполнительную власть силы, представляющие интересы крупнейших мировых олигархических кланов. А при следующем президенте, Рейгане, США стали преобразовываться из национального демократического государства в полиэтническую и полирасовую империю, в которой национальная демократия неуклонно заменяется военно-бюрократическими имперскими учреждениями власти, обслуживающими самых богатых частных собственников и владельцев денежных состояний, озабоченных наращиванием спекулятивно-коммерческой и финансовой эксплуатации мирового рынка за пределами страны.

Древнеримская имперская традиция организации государственных отношений неумолимо толкала и толкает капиталистические государства Европы и США к беспредельному имперскому коммерческому экспансионизму, к созданию мировых капиталистических империй. Кризис общественных отношений государствообразующих этносов высвобождает этот экспансионизм от политических ограничений демократического надзора со стороны средних слоёв связанных с интересами производства семейных собственников. Экспансионизм же в эпоху капитализма приводит к непрерывному укреплению в имперском государстве значения слоёв выразителей коммерческого интереса, озабоченных ростом своих капиталов во всём мире. Навязываемый ими коммерческий капитализм в своём развитии ведёт к тому, что в среде правящего класса крупных собственников наибольшее влияние приобретают кланы олигархов, которых не заботят общественные интересы, и они используют идеологический либерализм для обоснования наплыва мутных волн иммигрантов из третьего мира. Иначе говоря, обратной стороной имперского капиталистического экспансионизма, в основе которого заложены интересы получения коммерческой спекулятивной прибыли за счёт посредничества в мировой потребительской торговле, становится массовая иммиграция. И массовая иммиграция окончательно разрушает производственные отношения средних слоёв семейных собственников, национальные общественные отношения и демократическое самоуправление. Раньше капиталистическими империями становились первые буржуазные государства – Голландия, Англия, а затем Франция, и только распад их империй, подъём общественного сознания средних слоёв связанных с интересами производства семейных собственников спасал данные государства от гибельного наплыва иммигрантов; сейчас же глобальную капиталистическую империю стремится создать правящий класс собственников США.

В Западной Европе с начала 90-х годов непрерывно усиливается вмешательство необщественной бюрократии Евросоюза в экономику и политику в каждой стране. Однако в силу того обстоятельства, что европейские социалистические и социал-демократические партии организуют рабочий класс крупных индустриальных городов в защиту интересов промышленного производства гораздо успешнее, нежели протестантские общины в Северной Америке, этим партиям в Западной Европе пока удаётся оказывать сопротивление либерализму и идеологически поддерживать традиции национальных государственных отношений. Внешне это проявляется в том, что национальные государственные отношения в Европе пока ещё сдерживают расовые, а так же религиозные исламские меньшинства в рамках политического подчинения производственным интересам государствообразующих этносов, не позволяют бюрократии Евросоюза выстраивать собственную имперскую чиновно-полицейскую власть. Однако политическое господство социалистических и социал-демократических партий имеет и свою обратную сторону. Наступление информационно-технологического производства теснит индустриальное производство, сокращает социальную среду поддержки социалистических и социал-демократических партий, и данные партии в этом не заинтересованы. Поэтому в Западной Европе все страны с трудом поворачиваются на путь постиндустриального развития, который угрожает им резким ослаблением влияния социалистических и социал-демократических партий, политическим хаосом и окончательным распадом традиций национальных общественных и государственных отношений, как это происходит в США.

Выходом из тупика общественного и исторического развития стран европейской цивилизации, как уже было в подобных обстоятельствах в Древней Греции, станет соответствующий учению Платона революционный переход от распадающихся национальных классовых общественных отношений к качественно новым сословным общественным отношениям. А первой страной, для государствообразующего этноса которой такой переход станет единственным спасением, оказывается Россия.

3. Сословно-корпоративные отношения новородных обществ

Устойчивое сокращение в Советском Союзе в 70-е годы среды русских приверженцев народно-пролетарского коммунистического мировоззрения вызвало в стране общественный и общегосударственный кризис, из-за которого в крупных городах России стала распространяться идеология либерализма. Под её воздействием произошла русская буржуазная революция 1989 года, которая разрушила советскую империю. Распад империи был быстрым и очень болезненным для индустриального производства, расположенного главным образом в России, в Белоруссии, в Восточной Украине и в северном Казахстане. А столь быстрым он был потому, что среди имеющих общее этническое происхождение русских, украинцев и белорусов в условиях советской власти оказывалось невозможным зарождение интересов связанных с городскими производственными отношениями мелких и средних семейных собственников. В отсутствии слоёв носителей таких интересов не появлялось классовых идеологий русского национального общества, и мировосприятие горожан определяла народно-патриотическая великорусская, украинская и белорусская интеллигенция с её местническими, земляческими воззрениями на окружающий мир. Эта интеллигенция, направляя все свои усилия на отстаивание местных народно-патриотических настроений и интересов, привела к распаду России, Украины, Белоруссии и Казахстана на отдельные государства, деморализовала русское население в других республиках СССР. Русская интеллигенция по существу дела признавала и оправдывала право народно-патриотической интеллигенции других республик СССР отстаивать полную обособленность от России, подавлять русский язык, русскую культуру и изгонять самих русских за пределы границ этих республик. Границ, которые устанавливались советским коммунистическим режимом для осуществления имперской политики, в том числе включением исконных русских земель в территории данных республик. Русская народно-патриотическая интеллигенция на местах, защищая местную земляческую духовную и политическую самобытность, поставила на грань катастрофы и распада и саму Россию. Она, по существу своего отношения к событиям, поддерживала стремления этнических меньшинств выделиться из России и народно-патриотических сторонников местной политической независимости среди русских патриотов: движения по созданию Дальневосточной республики, Уральской республики, всевозможных казачьих республик и так далее. Единственным путём спасения для России стало проводимое любой ценой, ускоренное осуществление приватизации рыночно ценной собственности страны, которое создало бы предпосылки для отмирания народно-патриотической интеллигенции и возникновения русских слоёв горожан с интересами семейной собственности, восприимчивых к классовому национализму и склонных к классовой национальной демократии.

Получилось так, что всеохватная борьба советского режима государственной власти с выразителями интересов семейной собственности, не прекращаемая на протяжении семи десятилетий, искоренила эти интересы среди участников производственных отношений и была основной причиной столь сокрушительного краха Советского Союза. Но порождена она была той либерализацией экономики, которая совершалась царской властью Российской империи в начале ХХ века. Подавляющее большинство русского народа Российской империи были малограмотными общинными крестьянами. Переход царского правительства к политике либерализации экономики, оправдания личного эгоизма и индивидуализма, денежного богатства и роскоши отбрасывал их к состоянию эксплуатируемых, бесправных, беспомощных, политически растерянных нищих изгоев, и они поневоле теряли доверие к царской власти. В среде крестьянства и пролетариата укоренялось неприятие самой городской рыночной экономики, в которой они видели средство уничтожения власть предержащими кругами представлений о христианской социальной справедливости, и падал авторитет государственной власти. Главной задачей большевиков и их советского режима диктатуры пролетариата стала задача восстановления среди крестьянства авторитета центральной власти и сокращения среды самого крестьянства. Решение этой задачи достигалось, как ликвидацией рыночного товарно-денежного обмена внутри страны, так и ускоренным и насильственным раскрестьяниванием русского населения, созданием множества рабочих мест в городах и приобщением русского пролетариата к широким научным и техническим городским знаниям посредством продуманного устроительства учреждений самых разных ступеней образования. Благодаря такой политике к 80-м годам русская деревня обезлюдела, и были полностью исчерпаны демографические возможности для экстенсивного развития. Поэтому созрели условия для необратимого и крутого исторического поворота русской России к выстраиванию интенсивной городской рыночной экономики семейных собственников. Однако отсутствие среды семейных собственников, их традиций идеологического и политического мировосприятия обусловило то, что буржуазную революцию 1989 года в России возглавили и совершили либералы, которые, не смущаясь, раздавали ничем не подкреплённые обещания сразу поднять уровень и качество потребления в стране одним только устранением коммунистического централизованного управления, государственного планирования и регламентирования. А создаваемое автором данной книги политическое сообщество революционеров националистов, как провозвестников зарождения русского национального классового общественного сознания, не находило понимания среди патриотов и национал-патриотов, не получало никакой поддержки, не подпускалось к средствам массовой информации.

Захват влияния на исполнительные учреждения народно-патриотической представительной власти в России всевозможными ворами, казнокрадами и спекулянтами происходил в начале 90-х не из-за сложившихся и ясно осознанных асоциальной прослойкой горожан частных экономических и политических интересов, как это имело место после буржуазных революций в странах Запада. А по причине идеологической победы над коммунистическим народно-патриотическим идеализмом рационального буржуазного либерализма, быстро проявившего свой мировоззренческий космополитизм. И как раз то, что в России режим диктатуры коммерческого интереса установился в октябре 1993 года вследствие насильственного политического переворота, после политической победы сторонников идеологического либерализма, яснее ясного показывает роль либерализма, как мировоззрения, призванного обосновывать господство спекулятивно-коммерческого капитализма. Вести борьбу с режимом диктатуры коммерческого интереса в России нельзя без непримиримой борьбы с либерализмом. Но вести борьбу с мировоззренческим либерализмом в условиях полного раскрестьянивания русской деревни и распада русских народных отношений не удастся так, как это делалось в странах западной Европы, когда в них завершались буржуазные революции. Ибо в России не удастся опираться на народный патриотизм крестьянства и использовать традиции народного военно-управленческого сословия для выстраивания режима национальной революции, режима военно-политической защиты и продвижения промышленных интересов, для налаживания государственного управления на время десятилетий становления национального классового общества. События после дефолта в августе 1998 года показали это со всей очевидностью.

Следствием дефолта была мощная волна подъёма по всей стране народно-патриотических и коммунистических настроений, которые бы опрокинули господствующий режим, появись ставящая соответствующую задачу политическая воля. Деморализованным и напуганным либералам пришлось смириться с требованиями коммунистического большинства законодательной Государственной Думы полностью сменить правительство. В новом правительстве народного патриота Примакова ключевые должности получили и коммунисты, которые возглавили самое крупное на тот момент политическое движение, движение объединенной народно-патриотической оппозиции. Правительство Примакова объявило политическую войну тем, кто создал огромные денежные состояния, угрожая пересмотреть итоги приватизации и посадить 90 тысяч новоявленных богачей, в их числе высокопоставленных чиновников, виновных в хищном ограблении России проходимцами со всего света, а так же государствами Запада и Востока. Но, несмотря на поддержку всех народных патриотов, оно не смогло воплотить в жизнь эти угрозы. Потому что такие шаги в отсутствии связанных с производством семейных собственников угрожали окончательно «добить» экономику и финансы. Вопреки своим намерениям, именно народно-патриотическое правительство подготовило предпосылки для установления полного экономического и политического господства выразителей спекулятивно-коммерческих интересов. Ибо для выполнения взятых им обязательств перед нищим и озлобленным большинством населения по срочному улучшению жизни, этому правительству пришлось искать способы быстрого и устойчивого наполнения казны денежными доходами. При катастрофическом развале производства и отсутствии упорядоченной налоговой службы денежные доходы в казну можно было собирать только с владельцев сырьевых монополий и с крупных торговых посредников. Волей или неволей правительство Примакова принуждалось обстоятельствами, с одной стороны, перекрывать пути к обогащению за счёт расхищения бывшей советской государственной собственности и правительственных финансов. Но с другой стороны, одновременно поощрять крупных новоявленных частных собственников к тому, чтобы они налаживали коммерческую эксплуатацию своей собственности и платили налоги. Иначе говоря, оно подготавливало изменение режима, преобразование его из режима либеральной диктатуры коммерческого космополитизма в режим поднадзорного народно-патриотическим чиновно-полицейским учреждениям исполнительной власти обслуживания интересов крупнейших коммерческих посредников, в режим чиновно-полицейского обслуживания народными патриотами олигархического правления. Данное преобразование завершилось при избранном в 2000 году президентом России ставленнике олигархов Путине.

Смыслом деятельности нового президента стало укрепление чиновно-полицейского управления Россией для осуществления наивысшей коммерческой эксплуатации новыми собственниками бывшей советской государственной собственности. Идеологическим обоснованием такой политики явилось использование учреждениями исполнительной власти символов народного патриотизма при полном подчинении духа народного патриотизма либерализму. Поддержку народно-патриотическому либерализму режим нашёл только у старших поколений, у воспитанных в советское время управленцев, у всевозможных ветеранов, то есть у носителей народно-патриотического мировосприятия, что позволило ему добиться временной устойчивости. Эта устойчивость, достигнутая преобразованием режима диктатуры коммерческого космополитизма в режим опирающегося на народных патриотов олигархического правления, способствовала появлению в России рынка труда и рынка коммерческого спроса людей с малыми доходами на изделия внутреннего производства. Для налаживания коммерческой эксплуатации собственности новоявленным собственникам понадобились не только малоквалифицированные работники, но и работники и служащие с высоким уровнем образования и квалификации, которым пришлось платить соответствующую рыночному спросу на них зарплату. На получаемую зарплату такие наёмные работники и служащие получили возможность покупать машины, дома, земельные участки, открывать счета в банках и даже приобретать мелкие акции. В среде данного слоя наёмных работников и служащих, а так же у мелких производственных предпринимателей, которые вставали на ноги за счёт сбыта товаров на внутреннем рынке, начали зарождаться представления о своих экономических и политических интересах, как интересах мелких и средних семейных собственников. И зарождение среды связанных с производственными отношениями семейных собственников, поиска ими своих политических целей происходит при таком естественном отборе, который до предела ожесточает их отношение к своим противникам, выразителям спекулятивно-коммерческих интересов. Соответствующие настроения пока неосознанные, они накапливаются количественно, однако они обязательно перерастут в новое качество, когда связанным с производственной деятельностью носителям интересов семейной собственности потребуется показать своё отношение к существу режима политически, чего нельзя будет сделать без национальной классовой идеологии и национальной классовой политической партии.

Национальная классовая идеология средних разрядов, средних слоёв семейных собственников в других странах, которые пережили буржуазные и национальные революции в прошлые столетия, обосновывала использование традиций народного сословного разделения обязанностей, христианской этики и морали для выстраивания конституционных общественных и государственных отношений в этих странах. Создавая режим защиты и продвижения производственных интересов семейных собственников в условиях рыночного товарно-денежного обмена, партия выразителей национального классового мировосприятия благодаря опоре на традиции народного разделения обязанностей становилась первым общественным сословием, которое выстраивало соответствующие учреждения государственного управления и создавало отвечающее своим долгосрочным целям военно-управленческое сословие. Такая партия использовала существование среды носителей веры в христианскую этику и мораль, как этику и мораль социальной справедливости, для политического налаживания классовых национально-общественных отношений.

В России положение дел оказалось иным. Советский коммунистический режим проводил в течение семи десятилетий политику всеохватного раскрестьянивания русской деревни и искоренения сословного и христианского русского сознания научно-методологической философией диалектического материализма. А сменивший в 90-е годы советскую власть режим сторонников материалистического либерализма окончательно разложил у русских молодых поколений представления о народно-патриотическом миросозерцании и христианских этике и морали. Поэтому в России для выстраивания национальных общественных и государственных отношений стало невозможным использовать традиции народно-патриотического сословного разделения обязанностей, отталкиваться от идеала народного сословного общества посредством его диалектического отрицания. То есть в России нельзя рассматривать народные сословные отношения в виде тезиса, по отношению к которому национальные общественные отношения стали бы антитезисом, для последующего диалектического синтеза тезиса и антитезиса в национальном классовом государстве.

В нынешней России единственный путь свержения режима олигархического правления и перехода к выстраиванию национальных классовых государственных отношений семейных собственников есть путь поиска мировоззренческого и научно-методологического обоснования идеала будущего сословного общества, которое будет диалектически отрицать уже идеал национального общества. В России национальная классовая партия осуществления национальной революции изначально должна рассматривать национальное классовое общество семейных собственников, как временное, исторически обусловленное, переходное явление, и долгосрочной целью объявлять созидание предпосылок для самого действенного продвижения к новому идеалу сословных общественных отношений, к новой этике и морали социальной справедливости.

Промышленное производство в мире XXI века будет развиваться в условиях непрерывного углубления информационно-технологической революции и превращения естественной науки в непременное условие промышленного производства товаров массового спроса. В таких обстоятельствах нынешний распад в России русских народных отношений становится причиной необходимости появления русского национального классового общества, уже как национального общества постиндустриальной цивилизации. Главными участниками передовых промышленно-производственных отношений в XXI веке станут высокообразованные средние слои горожан, воспитанные на естественнонаучном отношении к миру. Поэтому обоснование нового идеала сословного общества должно быть научным и рационально материалистическим. Новый идеал не получит доверия, если его обоснование не объяснит ход исторического и общественного развития от простого к сложному, выражением чего было изменение философских подходов к постижению и освоению мира в соответствии со ступенями диалектической винтовой лестницы отрицания отрицания. Вначале, при языческом строе, от демократического рационализма полисных государств Древней Греции к аристотелизму эллинистического мира, а затем к христианскому платонизму в Римской империи; потом, при идеалистическом строе, от высших достижений христианского платонизма средних веков к аристотелизму протестантских реформаций, после чего к демократическому рациональному идеализму социалистических и коммунистических реформаций. Данное усложнение философского понимания сущности явлений действительности и подготовило условия для того, чтобы, наконец, в XXI веке стало возможным окончательно оторваться от народных государственных отношений идеалистического строя.

В прошлом самую серьёзную попытку разработать научное и рационально материалистическое видение общества будущего с точки зрения участников производственных отношений предпринял В.Ленин, используя для этой цели учение марксизма – научный социализм. Маркс, а за ним Ленин впервые поставили вопрос об исторической обусловленности общественных отношений, общественной этики и морали уровнем развития производительных сил, подготавливая отказ воспитанного научным мировосприятием общества будущего от христианской этики и морали как таковой. Связав общественную этику и мораль с уровнем развития производительных сил, они преодолели социалистический идеализм Сен-Симона, который не мыслил социальной справедливости в обществе с политическим господством учёных и участников промышленного производства без христианской этики и морали. Однако, стремясь использовать теоретические разработки коммунистического идеала общества в политической борьбе в условиях текущей действительности, Маркс и Ленин опирались на понятную народным массам крестьянства и пролетариата, а так же народной интеллигенции христианскую этику и мораль. В политической практике большевистский ленинизм оказался наиболее глубокой, наиболее рациональной реформацией христианства, которая приблизилась к порогу полного диалектического отрицания христианского народного идеала общественных отношений, хотя так и не переступила за этот порог. Ленинская коммунистическая реформация христианства доказала свою историческую необходимость тем, что превратила за короткий исторический срок крестьянскую Российскую империю в индустриальную народно-пролетарскую советскую Сверхдержаву. Пережив эту реформацию, Россия входит в новое тысячелетие с самыми благоприятными условиями для возникновения и укоренения в сознании русских горожан собственно научного мировоззрения постиндустриальной цивилизации. Сейчас надо только оттолкнуться от естественнонаучных основ ленинского большевистского миросозерцания, решительно преодолевая его уступки христианскому народно-идеалистическому умозрению русского крестьянства и пролетариата.

Марксизм-ленинизм выступал, как глобальное материалистическое мировоззрение, обосновывающее новую ступень исторического развития, с которой начинается вхождение всего человечества в новый строй общественных и экономических отношений. Однако отвлечённое рассмотрение человеческого общества единым коммунистическим общинным коллективом одинаковых людей с общей коллективной собственностью, общества без сословий и государственных отношений, перестало отражать новые главенствующие настроения в передовых промышленно развитых странах, а в первую очередь в России, в которой среди городского населения распадаются общинные связи и традиции христианского общечеловеческого мировоззрения. Современная русская молодёжь, как никакая другая молодёжь в мире, ощущает, что собственно научно-материалистическое мировоззрение должно отталкиваться от видения природных различий у рас, у этносов, у разных людей, от усиления этнической государственной власти в духе национал-социалистического режима в Германии. А подоплёка подобных ощущений в том, что без революционного укрепления этнократической государственной власти посредством пробуждения общественного бессознательного умозрения государствообразующего этноса, без удаления инородных и искоренения ублюдизированных прослоек населения нельзя раскрепощать интересы семейной собственности в полной мере, нельзя перейти к предельно интенсивному научно-технологическому развитию. На основаниях раскрепощения расового и этнического самосознания и будет совершаться скачкообразный разрыв с текущим старым историческим строем и переход к развитию нового исторического строя, переход от идеалистического строя к научно-промышленному строю. Скачкообразный переход к новому историческому строю неизбежен, и причина неизбежности в том, что сословный народный идеал больше не удаётся использовать для выстраивания государственных отношений никакой идеологической реформацией христианства. Для выхода из нынешнего кризиса сложившихся при христианстве государственных отношений, как на Западе, так и в России, необходим переход от догматического христианского представления об этике и морали, о сословных и общественных отношениях к научному их обоснованию. Такой переход как раз и вызовет становление нового исторического строя, предпосылки к возникновению которого уже складываются в России.

Сейчас в России зарождается революционное по духу материалистическое мировоззрение нового исторического строя. Его содержание обуславливается проблемой растущего воздействия научно-исследовательской и промышленной деятельности на биосферу Земли. Признаки приближающейся глобальной экологической катастрофы ставят предел возможностям развития рыночного капитализма в том виде, который ему придало господство англосаксонского понимания капитализма, как подчинённого торгово-спекулятивным коммерческим интересам. Для выживания эволюционно наиболее совершенной части человечества в обстоятельствах опасного роста противоречий между биосферой и промышленной цивилизацией нужно резко усилить долгосрочную и текущую управляемость экономическим и социальным развитием в промышленно наиболее развитых странах, в которых подавляющим большинством населения стали средние образованные слои горожан. Управлять в странах с многочисленными средними слоями горожан в условиях разрастающегося мирового экологического кризиса возможным будет лишь двумя путями. Либо безмерным разрастанием чиновно-полицейских учреждений, бюрократическим произволом и манипулированием массами с помощью СМИ и средств культуры, что свойственно господству идеологического либерализма и олигархическому правлению. В таком случае общественные, производственные отношения и само промышленное производство перестанут развиваться и перейдут в состояние постепенного упадка. На этот путь ступили США и ЕЭС. Либо ростом общественного сознания и общественной самоуправляемости, сословным разделением обязанностей при непрерывном углублении доверия между сословиями, когда сословные отношения превращаются в сословно-корпоративные отношения, близкие по высокому уровню общественного взаимодействия к родоплеменным отношениям. Лишь по мере появления сословно-корпоративных отношений можно будет добиваться превращения производственных отношений третьего сословия в направляемые научным планированием первого сословия и управляемые вторым сословием общественно-производственные отношения. Сословно-корпоративное общественное взаимодействие при этом должно будет определяться такой этикой и моралью, которая позволит решать задачу роста жизненно необходимой при мировом экологическом кризисе диалектической взаимозависимости политики и экономики.

Чиновно-полицейское управление при бюрократическом всевластии очень дорогостоящее по соотношению расходов и получаемых результатов и не способно на политическое планирование общественного развития. Не имея непосредственной связи с общественными и производственными отношениями, побуждаемая к поступкам в основном карьеристскими соображениями, бюрократия сверху решает проблемы возникающих сиюминутных и краткосрочных обстоятельств только ради текущего удержания политической устойчивости, не заботясь об ответственности за долгосрочные последствия своих решений. Такое управление в конечном итоге вырождается в безудержный произвол учреждений управления, угнетающий творческую свободу личности и общества, препятствующий интенсивному развитию, обусловленному революционными усложнениями социальных сзязей, что делает такое управление негодным для решения кризисных глобальных проблем и противоречий. Только появление научно-материалистического мировоззрения, обосновывающего становление нового исторического строя с сословно-корпоративными общественными отношениями, как глобального строя, способно обеспечить наивысшую действенность и дешевизну, согласованность правления и управления во всех промышленных государствах одновременно, их долгосрочную готовность разрешать столь сложные глобальные проблемы, как, к примеру, экологическая, демографическая или энергетическая.

Для успеха русской Национальной революции в России нужно возникновение такой классовой политической организации, которая воспользуется мировоззренческим кризисом на Западе и возглавит вызревающие мировые тенденции поворота к становлению нового исторического строя сословно-корпоративных общественных и государственных отношений. Разрабатывая идеологию на основе научно-промышленного мировоззрения, политики такой организации станут превращаться в первое сословие, призванное осуществлять долгосрочное правление созданием общественно-производственных отношений средних слоёв горожан государствообразующего этноса. А служащие ведомств и учреждений, налаживающие текущее управление для движения страны к указанной цели, будут преобразовываться во второе военно-управленческое сословие. Интересы семейной собственности, раскрепощаемые для перехода к интенсивным производственным отношениям, будут подстраиваться вторым сословием под развитие сословно-корпоративных общественных связей. Так будут закладываться сословные государственные отношения нового исторического строя, в котором только и будет спасение не только для России, но и для всех стран европейского Запада.

Способность русского государствообразующего этноса вдохновиться мессианской целью созидания нового исторического строя на основе совершенно нового мировоззрения уже была доказана возникновением в России советского государства с коммунистическим видением будущего человечества. История показала, что коммунистический режим в России был в действительности переходным, подготавливающим быстрое отмирание русских народных отношений как таковых, чтобы сложились предпосылки для возникновения первого сословно-корпоративного общества постиндустриальной глобальной цивилизации. Коммунистический режим в России выполнил важнейшую историческую миссию в цивилизационном развитии человечества. Ибо именно он подготовил жизненную потребность русского бытия в появлении такой национальной классовой общественной власти, которая будет выстраивать национальное классовое общество и государство таким образом, чтобы обеспечить становление сословно-корпоративного общества и государства, диалектически отрицающего классовые общественные отношения.

Грядущий новый исторический строй станет строем договорного союза сословно-корпоративных государств. Он не может возникнуть и не возникнет на традициях кастовых обществ южных земледельческих цивилизаций, в которых общественную власть сохранялась только в земледельческих общинах. При кастовом разделении обязанностей общественно-государственная власть горожан немыслима и интенсивное развитие невозможно. При христианском удельно-крепостническом феодализме государственные отношения европейских белых племён выстраивалась идеей народа, как земледельческого общества, сохраняющего местные этнические и родоплеменные общинные отношения. А обосновываемое сословием духовенства христианской церкви удельно-крепостническое феодальное право опиралось на традицию кастовых отношений земледельческих цивилизаций, которые входили в античную Римскую империю, для осуществления отчуждающегося от родоплеменной общественной власти правления и управления местными этническими общинами. С течением времени феодальное право преобразовывало прасословные языческие отношения северных племён в сословно-кастовые народнические общественные отношения, а после народных революций наблюдался подъём, расцвет, а затем упадок народного сословного общественного сознания с последующим вырождением народной государственной власти в феодально-бюрократическую самодержавную власть, приобретающую черты подобия с бюрократической централизованной властью кастовых цивилизаций.

В отличие от христианства, сословно-корпоративный общественный идеал научно-промышленного строя отрицает любые проявления кастового умозрения. Он может быть только опирающимся на родоплеменные традиции общественной власти, а потому этнократическим и расовократическим. А грядущий исторический строй проявит себя, как договорной союз этнократических сословно-корпоративных обществ научно-промышленной постиндустриальной цивилизации северной расы. И это будет союз, создающийся в наиболее полном соответствии с представлениями Платона о сословных общественных отношениях, представлениями, которые сложились в условиях кризиса полисных демократий Древней Греции для преодоления упадка полисных государств и их договорного объединения. Становление же нового строя будет совершаться в процессе исторического противоборства между Севером и Югом, которое и определить содержание мировой политики в XXI веке.

Какой же вид приобретут отношения собственности в сословно-корпоративном государстве?

Развитие отношений собственности в XXI веке будет определяться борьбой за существование в очень сложном мире, в котором основные опасности окажутся обусловленными доступом множества людей к высоким технологиям, биотехнологиям и запасам энергии, способным уничтожить жизнь на Земле и саму нашу планету. Так как образованными слоями горожан, которые будут подавляющим большинством среди населения самых развитых стран, нельзя управлять без политических свобод, выживание человечества станет всё определённее зависеть от высокого уровня ответственности всех членов каждого научно-промышленного общества за происходящее в мировой экономике и в отношениях собственности. В этом направлении заработает естественный и политический отбор.

С одной стороны, обстоятельства вынудят непрерывно повышать степень социального взаимодействия всех членов каждой классовой нации постиндустриальной цивилизации. С другой стороны, рост социального взаимодействия должен будет сопровождаться самым действенным разделением обязанностей, таким разделением обязанностей, которое позволит добиваться наибольшей производительности общественного труда при наименьших расходах на поддержание устойчивости государственных отношений, какими бы сложными ни оказывались экономические и экологические проблемы в стране и в мире. Иначе говоря, понадобится обеспечить предельное сокращение чиновничьих и полицейских учреждений управления, что осуществимо только при развитом социальном сознании подавляющего большинства членов общества, при углубляющемся разделении общественных обязанностей и высоком доверии между теми, кто обеспечивает производственные доходы, и теми, кто осуществляет правление и управление за счёт налогов с таких доходов. Необходимого доверия нельзя добиться в условиях общества с противоборствующими классами семейных собственников и в полирасовом государстве. Развивать высокое доверие между членами постиндустриального общества возможно лишь при политическом господстве национального среднего класса, утверждающемся на пути совершенствования рационального коллективизма этнократических общественных отношений, подобно тому, как это имело место в древнегреческих полисных демократиях в эпоху их расцвета.

При таком развитии национальных отношений они приблизятся к характеру общественных отношений в демократиях Древней Греции, но на более сложном, постиндустриальном уровне соответствия производительных сил и производственных отношений. Тем самым, как и демократии в полисных обществах Древней Греции, они позволять пробудить наивысшие творческие устремления средних имущественных слоёв горожан, что будет определять скорость национального постиндустриального развития, которое станет подталкивать к сословно-корпоративному разделению общественных обязанностей. Накануне своей Национальной революции русские, как никакой другой этнос в мире, приблизились проблемами борьбы за своё этническое выживание к осознанию необходимости перехода в новое историческое качество национальных общественных отношений, когда такие отношения должны постепенно наполняться сословно-корпоративным содержанием.

Сейчас в России уже нельзя добиться политической победы над режимом диктатуры коммерческого интереса без требования демократической национализации захваченной олигархами собственности страны, без превращения её в этнократическую общественную собственность, что только и позволит мобилизовать все имеющиеся ресурсы, чтобы решать проблемы спасения промышленного производства как такового. Однако разрушение режимом диктатуры коммерческого интереса промышленности России, которое происходило после начала буржуазной революции 1989 года, достигло такого размаха, что восстанавливать индустриальную экономику уже невозможно и нецелесообразно. Только революционно решительный переход к политике ускоренного развития постиндустриального производства и соответствующих ему общественно-производственных отношений семейных собственников даст возможность зарождающейся русской нации добиться высочайшей производительности труда, пробиться на мировые рынки сбыта высокотехнологичных товаров и, получая большую прибыль от внешней торговли такими товарами, вырваться из состояния сырьевого придатка Запада и Востока.

Возникновение русской нации семейных собственников будет происходить в течение десятилетий Национальной Реформации, которые придутся на первые десятилетия XXI века, когда тревога по поводу приближения экологической катастрофы на нашей планете будет существенно воздействовать на мировую политику самых развитых промышленных держав, поощрять их к намерениям всеми мерами препятствовать становлению новых промышленных держав. В таких обстоятельствах демократическая национализация собственности России во время Национальной революции станет непременной предпосылкой для осуществления независимого от внешних причин правления и управления разрушенной режимом диктатуры коммерческого интереса производственной экономикой, для преобразования распадающихся индустриальных производственных отношений в развивающиеся постиндустриальные общественно-производственные отношения. Но наладить действенное правление и управление в испытывающей внешнее давление стране не удастся без самого выгодного для нации распределения обязанностей и всей национализированной собственности между теми, кто правит и управляет, и теми, кто непосредственно участвует в производственных отношениях. То есть, без выделения национальных сословий и без распределения собственности между ними на основе корпоративного доверия.

Обосновать необходимую национализацию окажется возможным единственно через пробуждение этнического родового бессознательного умозрения государствообразующего этноса, при опоре на традиции родоплеменных общественной власти и общественного распределения прав собственности. Поэтому сословное распределение обязанностей и прав собственности должно будет устраиваться при учёте этих традиций, в соответствии с ними, в политически направляемой борьбе с ублюдизацией и с искоренением тех, в ком проявилась потеря архетипического общественного умозрения. Так возникнут условия для успешного разрешения сложных внутренних социально-политических противоречий переходного периода отмирания народных традиций общественного сознания и развития национальных общественных отношений семейных собственников, только ещё закрепляющихся в новой постиндустриальной национальной культуре.

Для воплощения долгосрочного правления первому общественному сословию, в которое станет превращаться господствующая националистическая партия национального среднего класса, понадобятся права корпоративной собственности. А именно, права корпоративной собственности на научные исследования, позволяющие осуществлять стратегическое планирование развитием экономики и общества, на всю совокупность знаний о человеке и обществе, на все средства воздействия на общественное сознание, дающие возможность повышать социальную культуру поведения участников производственных отношений, в том числе на СМИ. А для подчинения всех семейных и личных интересов задаче развития новых общественных отношений партийно-политическому сословию потребуется так же полный надзор за государственными доходами и расходами. Второе, военно-управленческое сословие для выполнения задач управления должно получить права корпоративной собственности на жизненное пространство нации, то есть на территорию, на необходимое воздушное и космическое пространство. Его доходы потребуется поставить в прямую зависимость от того, насколько успешно создаются внутренние и внешние условия развитию национальных производительных сил, получению национальной прибыли от экономической деятельности. Третье сословие должно получить права семейной и корпоративной собственности на создаваемые им средства производства и воспроизводства, на производимые товары, на прибыль за исключением налогов.

Сословные права собственности не могут быть абсолютными. Они вторичны по отношению к праву общества на всю совокупную собственность своих членов. Это основа основ доверия между зарождающимися сословиями, основа проведения сословно-корпоративной политики. Надо, чтобы целью направляемого становления сословно-корпоративных отношений, в том числе отношений собственности, стало стремление довести доверие и взаимодействие всех членов нового общества до такого уровня, которое было свойственным родоплеменным общественным отношениям. Что не осуществимо без пробуждения этнического самосознания, без безусловной этнократической политики внутри страны и за её пределами.

Только этнократическая политика позволит распределяться членам общества по сословиям не вследствие семейного или родового наследования общественных обязанностей, а вследствие наибольшей предрасположенности каждого к тому или иному виду деятельности, опираясь на наследственное воспитание постольку, поскольку оно повышает качество сословно-корпоративных отношений. Но принцип распределения общественных обязанностей согласно наибольшей предрасположенности каждого члена общества нельзя воплотить без сознательного развития сословных культуры, этики и морали, приобретающих большее значение, чем наследственное воспитание, пробуждающих сословные качества полнее наследственного воспитания. Подчинять же развивающиеся этику, культуру и мораль каждого сословия общественным целям и интересам возможно единственно при непрерывном углублении этнократической сословно-корпоративной политики общественно-государственной власти, в том числе в вопросах собственности.

Европейская цивилизация зародилась при языческом строе в Древней Греции в виде полисных государств с классовыми общественными отношениями семейных собственников, которые разрушали родоплеменные традиции первобытнообщинных отношений с общинной собственностью. При идеалистическом строе, в удельно-крепостнической, феодальной формации классовые отношения семейных собственников были вытеснены сословно-кастовыми земледельческими общественными отношениями, которые после народных революций преобразовывались в народные сословные общественные отношения. С народно-буржуазной революции в Голландии началась буржуазно-капиталистическая формация идеалистического строя, в течение которой классовые интересы семейной собственности постепенно теснили народные сословные отношения, в особенности тогда, когда революционно возникали классовые нации. А в XXI веке будет происходить становление научно-промышленного исторического строя сословно-корпоративных новородных обществ, вытесняющих национальные классовые общества в историческое прошлое человечества.

Октябрь-декабрь 1996г, январь-март 2003г., декабрь2004г. – март 2005г.