КЛАССЫ И СОСЛОВИЯ, СОСЛОВНО-КОРПОРАТИВНОЕ ГОСУДАРСТВО

1. Прасословные и классовые отношения в истории Руси

Прежде, чем образовалась славянская держава Киевская Русь, на лесостепных и на покрытых лесами огромных пространствах Восточной Европы, на которых расселились, переходили к осёдлому образу жизни и земледелию восточные славяне, начали зарождаться города-государства.

Как же зарождались восточнославянские города-государства?

При долгих зимах, свойственных Восточной Европе, земледелие не могло стать единственным источником получения средств жизнеобеспечения, поэтому европеоидные родоплеменные сообщества восточных славян, кроме сезонного земледелия, занимались собирательством лесных плодов, луговым скотоводством и промышляли рыбной ловлей, охотой. Земледелие дополняло скотоводство, а не вытесняло его, как было и на Балканском полуострове в эпоху заселения его древнегреческими племенами, и осёдлый образ жизни предполагал широкое разнообразие способов освоения земельной собственности общинами и отдельными семьями. Со времён кочевого образа жизни пленных использовали в качестве рабов при уходе за скотом, и у осёдлых славянских племён, как и у древних греков, рабство оказывалось вовлечённым в производственные отношения, – к рабам относились как к живым орудиям труда. Подобно древним грекам, при внешних нападениях врагов восточнославянские родоплеменные общества в первую очередь спасали скот, свою основную собственность. А в случае неблагоприятных обстоятельств они оставляли жилища и земельные участки, но скот уводили и прятали в лесах, скрываясь там же для ведения ответных военных действий, или переселялись в другое место. Такой образ жизни способствовал сохранению у них традиций родоплеменной и родовой самостоятельности, а с нею и родоплеменной общественной власти даже при зарождении общественно-государственной власти.

Густые чащи лесов и болота создавали препятствия для нападений врагов точно так же, как горы на юге Балканского полуострова. И в родоплеменных сообществах проживающих в средней и северной полосе Восточной Европы восточных славян, как и в древнегреческих племенах, происходило прасословное разделение общественных обязанностей, появление родовой аристократии при сохранении первобытнообщинного и кочевого опыта привлечения всех мужчин для военных действий. Постоянная защита интересов общей земельной собственности передоверялась только части наиболее воинственных членов этого общества, что позволяло большинству направить усилия на земледелие, на другие способы эксплуатации принадлежащей обществу земли. По причинам низкой производительности земледельческого труда в столь суровых природных условиях часть постоянных воинов во главе с вождём была небольшой. Воины, как участники родоплеменных отношений, тоже занималась добычей средств жизнеобеспечения для всего общества, но такой добычей, которая позволяла им укреплять навыки ведения военных действий и в любой момент быть готовыми прервать свои занятия для защиты интересов всего общества. Их главными способами добычи средств жизнеобеспечения становились охота и рыбная ловля.

У соседних родоплеменных обществ осёдло живущих в лесах и в лесостепной полосе племён волей или неволей складывались устойчивые отношения, необходимые для сглаживания всевозможных противоречий, для решения общих задач защиты земельной собственности и своих средств жизнеобеспечения, для нападений на общих противников ради наказания или грабежа их запасов пищи, одежды, орудий труда. Такие отношения постепенно вели к укреплению связей между соседними этнически родственными осёдлыми обществами, и на определённой ступени развития этих связей выделялся общий воинственный герой, который устанавливал общее родовое правление, отчуждающееся от каждого конкретного родоплеменного общества. Вместе с ним от родственных родоплеменных обществ отчуждались родовые аристократы и их воины, становящиеся дружинами вождя, а так же племенные жрецы. Они превращались в особые прасословия, больше остальных членов родоплеменных обществ заинтересованные в непрерывном укреплении общего правления соседних родоплеменных обществ. Как и у древних греков, правление родовой аристократии должно было считаться с родоплеменной общественной властью, и все важные решения принимались на собраниях представителей родоплеменных обществ. Собрания эти проходили в определённые, имеющие культовое значение дни, в определённое время, и на них у родоплеменных обществ закладывались традиции сочетания родового правления аристократии с совместным самоуправлением всех членов этих обществ. А опыт совместного самоуправления этнически родственных родоплеменных обществ, превращаясь в новую традицию, в новый приобретённый социальный рефлекс членов данных обществ, закладывал у них новый уровень этнического общественного сознания, более сложный, чем уровень общественного сознания родоплеменных отношений, но являющийся вторичным в сравнении с ним. Это был уровень общественного сознания народности, зависящей от существования зарождающейся общественно-государственной власти аристократии и собраний представителей родоплеменных обществ.

Осуществляющие правление вместе с правящим родом героя советы родовой аристократии нескольких родоплеменных обществ обособлялись в укреплённых поселениях, которые превращались в места товарообмена родственных племён, устроительства общих языческих культов и ритуальных мероприятий, проводимых общими жрецами. Эти простейшие города-государства были небольшими, так как в лесах и лесостепных землях плотность заселения людьми была низкой, племена кормились на достаточно больших участках, и устраивать общие собрания удавалось только двум-трём соседним племенам; так что городов было множество, разбросанных по необъятным равнинным землям восточных славян. Недаром эту часть Европы варяги-скандинавы того времени называли – Землёй городов. Со временем общественное самоуправление ведущих сезонное земледелие государствообразующих родоплеменных обществ, превращаясь в традиционное, набирало собственное влияние, и на совместных собраниях неугодный правящий род мог оказаться свергнутым, заменённым другим, или же на собраниях учреждалось общественное правление, создавая предпосылки для возникновения в ряде городов-государств аристократических правящих советов или же вечевого демократического самоуправления. При нужде в дружинах опытных воинов избавившиеся от родового правления города-государства предпочитали нанимать их на стороне и на определённый срок.

Города-государства, которые возникали на берегах главных рек восточных равнин Европы, получали преимущества для речного товарообмена и для накопления средств жизнеобеспечения, то есть для роста численности горожан, для развития ремёсел, для укрепления своего влияния на соседние города-государства. А оказывающиеся на пересечении основных путей речной торговли – преобразовывались в города-государства, которые распространяли своё политическое и хозяйственное влияние на целые области. Так выделился и Новгород Великий, главный город-государство на торговых путях из Северной прибалтийской Европы в Византию. Земледелие в нём играло дополняющую охоту и пушные промыслы роль в хозяйственной жизни, и его государствообразующее население было предприимчивым, подвижным, вооружённым, и у него складывалось вечевое самоуправление. Вечевое самоуправление создавало учреждения общественно-государственной власти государствообразующей этнической народности, что позволяло новгородцам налаживать управление в обширной области, в которой они вели добычу мехов для продажи в Византию и Северную Европу, подчинять непокорные местные славянские города-государства и дикие племена угров своим собственным интересам. Однако рассеянным ради промыслов и охоты новгородцам не всегда удавалось при военных опасностях быстро собираться в ополчение. Поэтому ими нанимались на временную службу разные дружины, в том числе дружины опытных разбойников варягов из бедных скандинавских земель и с острова Рюген.

Столкновения интересов родовой аристократии, с одной стороны, и средних имущественных слоёв семейных собственников – с другой, как столкновения зарождающихся разрядов или классов с разными имущественными интересами, временами перерастали на вечевых политических собраниях новгородцев в опасные и продолжительные городские смуты, мешающие хозяйственным и торговым интересам. Одна из подобных смут стала причиной того, что часть аристократической знати решилась пригласить для усиления своего положения варяжского вождя из княжеского рода Рюрика с дружиной, который прежде уже нанимался на службу городу. При поддержке новгородской знати Рюрику в 862 году удалось подавить её демократических противников во главе с Вадимом Храбрым, а затем воспользоваться ослаблением обеих сторон и заставить знать признать своё родовое правление. Так в Новгороде появился в качестве родового правителя варяг князь Рюрик, власть которого держалась на силе его собственной наёмной варяжской дружины. Однако его положение в городе, привыкшем к духу общественной свободы и борьбе классовых интересов семейных собственников, было неустойчивым, это было положение тирана.

Опасения, что настроения свободомыслия в среде большинства горожан неискоренимы, а в конечном итоге сближают знать и средние слои горожан общим недовольством, заставили преемника Рюрика князя Олега срочно искать другое место для осуществления родового правления. Он вдохновил новгородцев предложением осуществить совместный с его дружиной военный поход вдоль Днепра ради покорения местных славянских племён, однако из этого похода не вернулся в Великий Новгород, потому что нашёл более удобное место для сохранения и укрепления своего правления. При помощи новгородского ополчения им был захвачен в 882 году небольшой город-государство Киев, расположенный почти посредине речного торгового пути “из варяг в греки”, и Олег в нём сместил и, вероятно, умертвил местного правителя, занял его место. Предложив новгородцам договор с условиями, что в Новгороде останется его наследник, который будет на определённых условиях военной службы новгородцам и ограниченного вмешательства в вечевое самоуправление осуществлять правление от его имени, князь Олег стал именно в Киеве укреплять свою родовую власть, учредил свой престол. Договорённость устроила новгородцев, примирив основные партии сторонников и противников родового правления в самом Новгороде Великом. Она была тем более поддержана в Новгороде, что оказалась очень выгодной для подавляющего большинства новгородцев. Ибо при непосредственном соучастии предприимчивых новгородцев и при их поддержке Олег и его преемники стали превращать захолустное городское поселение, каким был Киев, в важный военно-управленческий центр государственной власти. Главным смыслом существования этого центра власти стала задача: помимо борьбы с традициями родоплеменных отношений восточнославянских племён обеспечивать безопасность посреднической торговли балтийских стран Северной Европы с Византией. Киев превращался в ключевой город сосредоточения военных и управленческих сил, необходимых для налаживания надёжного речного торгового пути вниз по Днепру, а затем по Чёрному морю к богатым городам Византии. Именно киевские князья брали на себя обязанность бороться с хищными степными кочевниками в низовьях Днепра, готовить и совершать походы в Византию, – не в последнюю очередь ради защиты интересов новгородских и киевских купцов. Быстрое накопление богатства от посредничества в налаживании непрерывно растущей торговли между Севером Европы и Византией, от увеличиваемого сбыта в Византию промышляемых новгородцами товаров, а так же приобретение навыков управления охраной судоходства вдоль самой протяжённой реки Европы было бы невозможным без объединения усилий Киева и Новгорода. Эти города с самостоятельными традициями государственной власти приобретали такую экономическую и военную мощь и такие средства управления, что принялись распространять влияния на другие области, на местные и относительно слабые города-государства восточных славян, которые поневоле признавали родовое правление киевского князя или вечевое правление Новгорода, теряли независимость и облагались данью. Следствием такого развития событий стало возникновение крупнейшей языческой державы Европы, Киевской Руси.

Киевская Русь, как единое Новгородское и Киевское государственное образование, существовала на основе признания родового правления рода Рюрика, ограниченного в правах договорённостями с местной родовой аристократической знатью страны, в ведении которой сохранялись местное общественное самоуправление и местные права собственности на большую часть земли. Наименьшими права рода Рюрика были в Нижнем Новгороде и в зависимых от Новгорода землях с большим влиянием традиций общественно-государственной власти, которая была сравнимой с властью полисных государств Древней Греции. Киевские князья должны были предлагать каждое касающееся интересов Новгорода намерение новгородскому вече и без его одобрения не принимать соответствующих решений. Неоднократные попытки Киевских князей отказаться признавать особое положение крупной и богатой Новгородской республики в своей родовой державе неизменно проваливались. При таких обстоятельствах Рюриковичи и немногочисленные варяжские дружины для сохранения своего положения должны были вовлечься в славянские общественные отношения и быстро культурно раствориться в них, что и произошло в действительности. В этом заключается коренное различие между тем, как возникла империя Франков в Западной Европе, с одной стороны, и тем, как создавалась держава Киевской Руси в Восточной Европе, с другой стороны. Империя Франков была империей многочисленных захватчиков, объявивших себя земельными собственниками завоёванных территорий, а ради сохранения такого положения вещей быстро принявших христианство. Империя Франков изначально преобразовывалась поэтому в сословно-кастовое государство, в котором правящим и землевладельческим кастовыми сословиями становились церковное священство и франкские завоеватели, а местное население насильно превращалось главным образом в податную, совершенно бесправную массу. Между верхними господствующими сословными кастами и закрепляемым на землях феодалов податным населением в этой империи постоянно тлел огонь ненависти и недоверия. Древнерусская же держава не была империей, она была именно державой. Держава эта родилась вследствие уникального для языческой истории Европы появления единого родового правления многими племенами, а именно племенами восточных славян, из которых начала складываться единая древнерусская народность. Представителям правящего рода Рюриковичей на местах не было нужды строить неприступные замки для собственной защиты от местного населения, и такие замки на Руси не получили развития.

Больше столетия духовной основой древнерусской народности было язычество, и государственные отношения строились, как языческие, при которых местные языческие традиции родоплеменных отношений родовая власть Рюриковичей подавляла посредством военных дружин и поощрением разработок жрецами культов общегосударственных, общерусских богов. Однако сложности удержания родовой власти в огромном государстве побуждали наследников Рюрика искать опору своему правлению не в одних только военных дружинах. Другую опору они увидели в монотеистической религии. При тех государственных отношениях, которые сложились в Новгородской и Киевской державе, им подходило только греческое византийское православие, которое ставило целью посредством церковной организации развивать этнические народно-сословные общественные отношения, как удельно-земледельческие и подчинённые единой государственной власти в лице самодержавного правителя.

Государственная власть Византийской империи развилась на традициях классовых политических отношений городов-государств Древней Греции в процессе их отрицания христианским мировоззрением, укреплялась в течение продолжительной борьбы с полисными традициями классовых отношений, как с традициями языческими, и видела главный смысл своего становления именно в такой борьбе. Но то, что такая борьба стала возможной, было вызвано кризисом развития классовых политических и хозяйственных отношений городов-государств античной Эллады. Она была обусловлена упадком влияния на общественное сознание горожан местных языческих культов и распадом самих полисных общественных отношений вследствие разложения в городе традиций родоплеменных, а потому и производственных отношений, их социальной этики, нравственности и морали. Родоплеменные традиции сохранялись почти только в земледельческих общинах, где рождаемость была выше, чем в переживающих упадок городах, поэтому с течением времени хозяйственные отношения в Византии при обосновании христианством превращались главным образом в земледельческие отношения.

В таких обстоятельствах в античной Греции и в других частях эллинистического мира, где проживали этнические греки, стали преобладать настроения, позволяющие привлекать большинство населения к христианскому идеалу народно-сословных земледельческих общественных отношений, который разрабатывался школами платонизма для преодоления духовного и мировоззренческого кризиса в городах-государствах полисной Эллады. Возникая по всему средиземноморью, греческие философские школы столетиями постепенно преобразовывались в школы воспитания первого сословия, каким его видел Платон. В них через выстраивание особых отношений между учениками и учителем совершалось отчуждение последователей от имущественных отношений семейной собственности, укоренялись в сознании представления об интересах сословной коллективной собственности первого сословия, необходимых для выстраивания сословных общественно-государственных отношений, объединяющих разрозненные и противоборствующие полисные классовые общества в единое сословное общество. Использованием особых оккультных воздействий и эзотерических знаний в этих школах пробуждалось архетипическое бессознательное умозрение, чтобы посредством философского сознания укоренять среди последователей идеалистическое мировосприятие с представлениями об отношениях между учениками и учителями, как отношениями духовных братьев и сестёр с духовными отцами и матерями. Поскольку архетипическое умозрение не проявлялось у ублюдизированных и склонных к индивидуализму и асоциальному эгоизму человеческих особей. Постольку в таких школах развивались воззрения о природной естественности именно этнических обществ, и объединение способных на дальнейшее цивилизационное существование людей виделось лишь, как объединение идеалистическим философским мировоззрением этнических сословных обществ в едином духовно-мировоззренческом пространстве. Философские школы эллинистического мира приняли самое деятельное участие в борьбе с философским космополитизмом, в обосновании и устроительстве христианской церкви. Благодаря им в первоначальных сектантских общинах христиан возникла церковь духовенства, и духовенство увидело своё предназначение в осуществлении в римском имперском пространстве сословного стратегического правления виртуальными, умозрительными народными обществами, которых пока ещё нигде не было, но которые надо было создавать на основе учения Платона о сословных общественных отношениях.

Распространяемые греческой церковью библейские представления о народном обществе, коренным образом переработанные платонизмом и неоплатонизмом, киниками и стоиками, подталкивали правящие круги римской военщины и бюрократии, которые осуществляли господство в Восточной империи, к растворению в среде греческой аристократической знати и превращению себя и греческой знати в военно-управленческое второе сословие. Императорская власть из соображений сохранения империи в условиях неизбежного сокращении неэффективной бюрократии и военщины было заинтересованно в становлении греческого народа. И не просто как народа, а одновременно и имперского, поддерживающего минимально необходимое военно-бюрократическое надобщественное управление империей, и мессианского, то есть служащего примером для подражания ради воплощения на всей земле божественной идеи Блага, как идеи выстраивания имперского пространства этнических народов, народностей и племён. Ибо без появления империообразующего греческого народа нельзя было удержать Восточную империю от упадка и распада, подобного тому, который происходил в Западной империи. Создаваемый византийской императорской властью на основе греческого христианства удельно-крепостнический идеалистический строй предполагал укрепление библейского духовного и политического единения греческого земледельческого народа, воплощаемого в родоплеменном архетипическом отношении к императору, не только как к самодержавному правителю, но и как к отцу греческого и других этнических народов империи. Император получал божественное право самодержавно распределять земельную собственность в управление представителям второго сословия и с помощью церкви следить, чтобы отношения между сословиями, военно-управленческим и податным земледельческим, строились на основе христианских заповедей, христианской этики и морали.

Так закладывалось противоречие между церковью Восточной империи и церковью Западной империи. Церковь Восточной империи провозглашала христианский мессианизм греческого народа, призванного помогать становлению других христианских этнических народов и выстраиванию их вокруг своей империи, олицетворяемой отцом-императором. При таких представлениях Западная церковь превращалась лишь в провинциального проводника политики Восточной церкви. В ответ на это, после уничтожения варварским нашествием в 476 году императорской власти Западной Римской империи, в римской церкви постепенно обосновывался вселенский мессианизм самой церкви, воплощаемый в лице её западного руководителя, папы римского, как прямого наместника бога на земле. В восточной церкви развивались библейские представления о патернализме царской и императорской, то есть занятой текущим управлением исполнительной власти. Тогда как в католической церкви стали развиваться представления о патернализме папы римского, то есть представителя духовной, осуществляющей стратегическое правление власти, что формально в большей мере соответствовало существу учения Платона о сословных отношениях.

В языческой Руси, в которой ещё господствовали традиции родоплеменных отношений, распространение византийского христианства осуществлялось родовой властью русских князей и греческой церковью в иных условиях, чем те, которые были в эллинистическом мире. Сопротивление христианству со стороны славянского населения, которое ещё не оторвалось от поклонения родоплеменным языческим культам предков и их мировосприятию, было обусловлено отсутствием истории какого-либо цивилизованного развития на огромных пространствах Восточной Европы, и продолжалось это сопротивление многие века после Крещения Руси киевским князем Владимиром. Христианство на Руси навязывалось сверху в интересах укрепления устойчивости родовой великокняжеской власти в обстоятельствах, когда местное социально-политическое и хозяйственное развитие городов ещё было далёким от каких-либо кризисов преобразования денежной собственности в самостоятельный вид собственности. Наоборот. Развитие городов и обусловленных земледелием хозяйственно-производственных отношений было на подъёме, что способствовало подъёму влияния местного общественного самоуправления, которое сопротивлялось централизации власти Киевским великокняжеским престолом. Пример стремления к самостоятельной политике показывал Великий Новгород, которому вторили Псков и другие города страны, которые богатели, как местные центры сбора налогов и получения знатью части доходов от торговли с Византией. Поэтому греческая церковь в Киевской Руси полностью зависела от поддержки со стороны князей и их дружин. Единство государства удерживалось только жёстко воспитываемым сознанием родового единства у всех Рюриковичей. Когда же пошатнулось это сознание родового единства и произошло разветвление рода Рюрика на ветви Ольговичей и Мономашичей, каждая из ветвей повела борьбу за установление собственного родового правления. Появление новых ветвей родового древа Рюриковичей только подливало масла в огонь противоборства великих и удельных князей, которое поддержали и поощряли местные города. Вследствие поддержки городами противоборство родов князей переросло в кровопролитные междоусобные войны и в удельную раздробленность.

Единственной противостоящей удельной раздробленности силой объявила себя греческая православная церковь, которая выступила как единое сословие всей Руси. Это была уже церковь, пережившая в 8-9-ом веках контрреформацию, и она определила мировоззренческое содержание народной революции греческого народа, стала единой организацией первого сословия этого народа. В Новгородской и Киевской Руси собственное влияние греческой церкви, большинство священников в которой являлись греками, было ещё недостаточным, чтобы справиться с местным сепаратизмом, который питался традициями языческой родоплеменной общественной власти. Не удавалось греческой церкви сладить и с родовыми противоречиями Рюриковичей, влиять на их дружинников, бояр и дворян, чуждых сословному мировосприятию. Однако со времени начала междоусобных, кровопролитных и опустошительных, войн Великих и удельных князей авторитет и значение церкви стали непрерывно возрастать.

Захват крестоносцами в 1204 году Константинополя, неслыханное разграбление богатейшего города мира, которое продолжалось ещё сорок лет, пока крестоносцы не были изгнаны из Византии, непоправимо надорвало хозяйство и торговлю в Византийской империи. А татаро-монгольское нашествие на Русь в 20-30-е годы XIII века, чудовищное хищничество степных племён во всех княжествах русских земель и полное разрушение процветающих столиц великих княжеств, в том числе Киева, уничтожило торговый путь «из варяг в греки», отбросило славянскую Восточную Европу к варварству. Страны Северной Европы начали налаживать торговлю с городами Западной Европы и через них торговать со средиземноморскими городами, с городами надломленной грабежами крестоносцев Византийской империи. Следствием стало быстрое обнищание Руси, исчезновения в большинстве земель традиций городской семейной собственности ремесленников и самой ремесленной деятельности. Даже Новгород Великий, который избежал непосредственного татаро-монгольского нашествия, не смог оправиться от того, что потерял прежнее значение перекрёстка главных путей торговли между Северной Европой и городами Византии, и его величие и процветание осталось в прошлом.

Главной причиной возникновения, становления и развития великорусской государственности Московской Руси была непримиримая борьба Великого князя Владимирского Александра Невского и его наследников с местным родоплеменным и удельным княжеским сепаратизмом, в котором ими виделась главная причина успеха татаро-монгольского нашествия и порабощения Восточной Руси Золотой Ордой. Александр Невский решительно отказался от традиций родового правления и совершил первый шаг к принципу наследственного династического правления с передачей великокняжеской власти от отца к сыну, и способствовал рождению боярской землевладельческой аристократии, увидев именно в такой аристократии опору династическому правлению. Им же была разработана первая на Руси орденская стратегия долгосрочного развития государственных отношений, основанная на использовании татаро-монгольского ига для объединения восточных русских земель под властью династии одного князя и боярской аристократии, чтобы таким образом собрать силы для последующего свержения господства татарских ханов. Переход к стратегии выстраивания династического великокняжеского правления в условиях огромной страны требовал идеологического обоснования жесточайшего подавления, а при необходимости искоренения хозяйственного и политического значения местных аристократических и классовых имущественных интересов городов, вольно или невольно толкающих к удельной раздробленности. А так же обоснования создания подпираемой боярской аристократической властью государственной власти Великого князя, сосредоточенной в одной единственной столице, власти, приемлемой дворянству и податному земледельческому населению, которые ещё не созрели до народного сословного самосознания, оставалось зависящей от государственной власти и создаваемой государственной властью народностью. Необходимое идеологическое обоснование такой политике предложила только православная церковь.

Сначала в Московской Руси произошло постепенное замещение большинства греческих священнослужителей на русских, и обозначилось появление русского первого сословия, которое восприняло идею русского земледельческого народа при отсутствии такового в окружающей действительности. Русское священство укрепляло своё влияние соучастием в усилении Москвы, как единой столицы Восточной Руси, как центра становления боярского управления при Великом князе, где сосредотачивалось силы для борьбы с татаро-монгольским игом. А самостоятельное значение оно приобрело после гибели Византийской империи и провозглашённой Великим князем московским Иваном III новой орденской исторической цели свергнувшего татаро-монгольское иго государства, – построении Русской православной империи, как прямой наследницы Византийской империи. Однако такая империя могла унаследовать роль и значение Византийской империи только с появлением русского народа и превращения его в мессианский народ, наследующий дух мессианизма греческого народа, греческую духовную и историческую традицию народно-сословного государственного развития. Поэтому сначала необходимо было довершить объединение земель восточной Руси и дождаться исторического появления великорусского сословного народа, а затем приступать к восстановлению Восточной православной империи.

2. Рождение сословного общества великорусского народа

Киевская держава в XII веке раздиралась удельной раздробленностью, войнами князей между собой и теряла способность действенно сдерживать хищные набеги степных кочевников с востока и юго-востока и завоевательные устремления своих соседей с запада. Удельная раздробленность вела к распаду древнерусской народности на земляческие народности, каждая из которых признавала только свою местную княжескую власть. В таких обстоятельствах татаро-монгольское нашествие одно за другим сокрушило ослабленные и обескровленные, не способные объединиться для общей войны княжества Киевской Руси. Крупнейший и самый прекрасный город средней полосы Европы, Киев, был захвачен несметными ордами кочевников и разрушен до основания, практически исчез с лица земли. Полностью уничтожены были столица Рязанского Великого княжества Рязань и много других городов Земли Русской. Восточные княжества обезлюдели и оказались под игом татаро-монгольских ханов, а западные были захвачены Литовскими великими князьями, позже, вместе с объединением Польши и Литвы в одно государство, очутились в польско-литовском королевстве. Только Новгородская республика, разгромив под началом Александра Невского наступление рыцарей Тевтонского ордена на Чудском озере, удержала свою независимость, сохранила самостоятельную общественно-государственную власть, выстраиваемую на основе классовых отношений семейной собственности и обязанности участвовать в ополчении. К этому времени право предлагать новгородскому вече своего сына в правители Новгорода перешло от Киевского Великого князя к старшим представителям родовой ветви Мономашичей, которые делили власть в северо-восточных русских землях. И Новгородская республика оказалась вовлечённой в то выстраивание государственной власти Московской Руси, которое совершалось династией Александра Невского в условиях татаро-монгольского ига. Отчисления Новгородом части доходов Московским князьям помогало им выплачивать тяжёлую дань татарским ханам и укреплять значение Москвы, как объединяющей восточную Русь столицы, а затем отвоёвывать московским государством право на самостоятельное историческое развитие. Поддерживать же зависимость Новгородской республики от Москвы, которая сама столетие находилась в зависимости от татарских ханов Золотой Орды, помогала подчинённая константинопольскому патриарху греческая православная церковь, так как она боролась за то правовое поле восточноевропейского феодализма, которое обеспечивало сохранение определённого влияния императоров Византии на всей Руси.

В условиях резкого ослабления княжеской власти, которое произошло сразу после татаро-монгольского нашествия, церковь стала осуществлять не только духовное, культурное руководство в русских землях, но и помогать оживлению в них хозяйственной жизни. Являясь крупным землевладельцем, она занялась самыми насущными задачами, помогая князьям в налаживании нового управления уделами. А русские монахи, численность которых возрастала в сравнении с греческими монахами, давали пример в колонизации, в освоении покрытых лесами северо-восточных земель, в которых легче было скрываться от грабительских набегов орд степняков; они создавали в густых чащобах монастыри, а затем вокруг монастырей селились бегущие в леса русские крестьяне. Коренные изменения положения церкви проявлялись в частности в том, что Московские князья при татаро-монгольском иге перестали давать своим детям славянские имена, так как в них отражался дух воинственного, возбуждающего удельную раздробленность языческого прошлого, называли детей уже лишь греческими и иудейскими библейскими именами, освящёнными православной церковью.

К середине XIV века непрерывного слабеющая после дикого разграбления Константинополя западноевропейскими крестоносцами Византия уже не могла проводить имперскую внешнюю политику. Её императоры теряли способность навязывать князьям Владимира и Москвы греческих иерархов церкви, вынуждены были поддержать княжеских выдвиженцев в руководство церковью из местных русских священнослужителей. Русские же иерархи принялись перестраивать церковь в восточных русских землях, упорядочивать её деятельность таким образом, чтобы помогать Московским князям и боярам в деле объединения всех восточных княжеств и Новгородской республики под властью одного князя. Именно церковь в лице Сергия Радонежского вдохновила Дмитрия Донского на Куликовскую битву, которая обозначила духовное освобождение Московской Руси от власти татарских ханов, окончательно закрепила за Московскими князьями авторитет объединителей всех восточных княжеств. Иначе говоря, русское церковное духовенство стало преобразовываться в первое русское сословие, самостоятельно внедряющее в русских землях представления о единой русской государственной власти, о едином русском народе, становление которого возможно вне имперского пространства Византии.

Обретение Московским государством окончательной самостоятельности при Иване III означало, что цель стратегии Александра Невского была достигнута. Великокняжеская власть Московской Руси навязала всем землям и князьям Восточных русских земель свою волю, подчинила всех соперников династии московских князей из других Великих княжеств своим централизованным, опирающимся на русскую церковь и чиновное боярство государственным отношениям. Этому способствовало и то обстоятельство, что Москва со времени княжения Ивана Калиты превращалась в центр сбора дани для ордынских ханов, получила от ханов права взимания всевозможных податей и пошлин во всех восточных княжествах, и в ней оказалось средоточие постепенного возрождения городской хозяйственной и торговой деятельности, направляемой великокняжескими чиновниками. Через Новгород и Москву стала налаживаться торговля западноевропейских соседей и стран северной Европы с ханствами Поволжья и с Персией, и московские купцы вместе с новгородскими купцами начали обогащаться на соответствующих посреднических сделках. В Московской Руси возрождалось на новом витке исторического развития то же двуединое государство новгородской республики и великокняжеской власти, каким оно было во времена Киевской Руси. Это предопределило сложные и противоречивые отношения между Московскими князьями и Новгородскими учреждениями общественной власти. Сглаживать острые противоречия между двумя главными и самыми крупными городами Московской Руси удавалось порой только церкви.

Женившись в 1472 году на племяннице последнего Византийского императора Софье Палеолог, Иван III поставил новую историческую цель перед московской государственной властью. Согласно взглядам Ивана III, после его брака на представительнице династии Византийских императоров Московская Русь получала законные права взяться за собственное восстановление православного имперского пространства. Такую цель поддержала и русская православная церковь. Однако для осуществления данной цели у Московской великокняжеской власти не было необходимой опоры на народные сословные отношения государствообразующего этноса. В Московском великокняжеском государстве удельные феодальные противоречия были задавлены, загнаны внутрь церковью, возглавляемыми боярами учреждениями чиновников и войсковыми силами, которые управлялись назначаемыми Великим князем воеводами. Московская государственная власть насильно создавала великорусскую народность, как воссоздаваемую часть древнерусской народности, и эта народность сама зависела от способности великокняжеской государственной власти сдерживать местные, опирающиеся на древние языческие традиции родоплеменных общественных отношений, а так же на традиции собственной великокняжеской власти стремления к учреждению самостоятельной государственной власти. Натянутыми оказывались отношения Московской великокняжеской власти с населением Рязанского и Тверского княжеств, но особенно сложными они были с общественно-государственной вечевой властью Новгорода Великого, которая признавала свою зависимость от Великих князей Москвы, но с оговорками, явно ограничивала её определёнными пределами.

С середины XV века, как раз в правление Ивана III, в Новгороде стало набирать влияние движение священников, которые пересматривали православное христианское вероучение с точки зрения его полисной реформации, осуществляемой в классовых интересах имущественных слоёв семейных собственников. Подобно всем городским реформаторским движениям, которые имели место в византийском эллинистическом и в католическом мире, в реформаторском движении новгородцев отразилось стремление средних слоёв городских семейных собственников упростить и удешевить средневековую христианскую церковь. Его участники призывали отказаться от почитания икон, лишить церковь земельной собственности, чтобы церковные иерархи больше не были непосредственно заинтересованными в удельно-крепостнических землевладельческих отношениях, в наращивании церковных богатств, искушающих духовенство желаниями вести светский потребительский образ жизни, торговать всем, что давало денежный доход. Новгородская ересь была подхвачена и подправлена в Москве, но только в Москве, что не было случайностью. Причина появления новгородско-московской ереси заключалась в том, что прекращение выплат огромной дани татарским ханам, деятельное налаживание Московскими князьями торговли между Европой и Поволжьем, быстро обогащало именно Новгород и Москву, порождая в них представления о денежном богатстве, о роскоши. Обогащались и приучались к роскоши не одни князья, бояре и купцы, но и руководство православной церкви, которое всё с меньшей охотой отстаивало христианскую этику и мораль, общественные и производственные нравы. Поскольку православная церковь являлась важнейшей опорой Московской великокняжеской власти в её борьбе с местным самоволием, а особенно в отношениях с Новгородом, постольку новгородско-московская ересь расшатывала великокняжескую власть Москвы, ставила под сомнение её средневековое право подчинять себе Новгород и другие подобные города, вроде тесно связанного с Новгородом Пскова. При деятельной поддержке со стороны великокняжеской власти церковные соборы 1488, 1490 и 1504 года осудили новгородско-московскую ересь, её участники были преданы анафеме, и многие из них казнены. Однако коренные противоречия между Московской великокняжеской властью и общественно-государственной властью Новгорода от этого не исчезли. Их предельное обострение пришлось на время правления Ивана IV Грозного, следствием чего стали военные столкновения двух видов государственной власти, а затем окончательное уничтожение Новгородской республики и большинства новгородцев, переселение оставленных в живых в Московское княжество.

Венчание Иваном IV Грозным самого себя первым православным царём в духе византийского самодержавия, византийского цезарианства, подтолкнуло его к проведению целенаправленной политики: как непрерывной военной и чиновно-бюрократической имперской экспансии, так и необходимого для такой экспансии полного искоренения остатков самостоятельности удельных князей и бояр и Новгородской республики. В начале Средних веков возвышение Константинополя, быстрое наращивание в нём богатств и рост его влияния, были обусловлены превращением столицы Восточной Римской империи в военно-управленческий центр налаживания сухопутной и морской торговли между Европой и Азией. Под воздействием цели превращения Москвы в столицу православной империи, прямой наследницы Византийской империи, Иван Грозный начал свою имперскую политику с завоеваний, призванных превратить уже Москву в военно-управленческий центр налаживания торговли между Европой и Азией. В 1548-1552 годах он сокрушил господствующее в Среднем Поволжье казанское татарское ханство, а в 1556 году захватил астраханское ханство, которое находилось в Нижнем Поволжье, у впадения Волги в Хвалынское (Каспийское) море. Тем самым он полностью подчинил Москве главный и самый протяжённый речной торговый путь Восточной Европы того времени, избавил русских и иноземных купцов от необходимости отдавать Казанским и Астраханским ханам значительную долю своих прибылей. Путь этот начинался на Москве-реке, которая у Коломны впадала в Оку. Продолжался в исконных Владимирских землях до впадения Оки в Волгу возле Нижнего Новгорода. И уже по Волге, мимо всевозможных городов, городков и посёлков шёл до её устья в Хвалынском море, чтобы по морю приводить торговцев из русских земель и Европы к городам на побережье Персии. Завоевания Поволжских ханств закрепили за Москвой права являться ключевым городом в посреднической торговле во всей Восточной Европе, способствовали росту денежных богатств и влияния московских купцов, безусловной поддержки ими царской власти. Именно купцов Иван Грозный, стремясь к выстраиванию имперской, самодержавной централизации государственной власти, стал рассматривать, как основной противовес родовой боярской знати, недовольной потерей прежних почестей и вольностей, прежнего самовольного влияния на власть.

Подчинив Москве всё Поволжье, Иван Грозный развил успех в южном направлении, принялся закреплять и расширять свою власть во всём огромном пространстве между Волгой и Доном. Создавая новые порубежные города и усиливая зависимость вольных казачьих слобод от денежной, а так же материальной оплаты их услуг московской государственной власти, первый царь Московской Руси распространил своё влияние вплоть до Северного Кавказа и низовьев Дона. Однако безводные степи, в которых поощряемые константинопольским султаном орды крымских татар травили колодцы и выжигали траву, обрекли на неудачу попытки царских войск выйти к побережью Азовского моря, к морским торговым путям Черного моря.

После успеха восточных походов и создания условий для широкого освоения южных земель, Иван Грозный озаботился налаживанием торговли через Архангельск со странами Западной Европы. Он привлёк к установлению торговых связей с Русью английских купцов, обменялся посольствами с королевой Англии, послал шестерых молодых бояр учиться в Европу. Не удовлетворённый объёмами торговли через Архангельск, он направил усилия государственной власти на борьбу за выход к очень выгодным торговым путям Балтийского моря. Такие намерения вызвали тревогу в Новгороде Великом, который при успехе царской политики лишался преимуществ торгового посредничества между балтийскими странами и московской державой. Стремясь уничтожить исконное торговое и политическое посредничество Новгородской республики в отношениях со странами Балтийского моря, подталкиваемый к самым решительным действиям подозрениями о предательском сговоре новгородцев с его противниками, Иван Грозный безжалостно и беспощадно сокрушил Новгород Великий своей военной силой. Он не удовлетворился победой над новгородцами, а уничтожил общественно-государственную власть города, который был символом русских классовых имущественных отношений семейных собственников, города, с которого началась история языческой Руси. В этом был для образованного царя глубокий смысл, ибо Византийская империя возвышалась через освящаемое церковью беспощадное подавление и искоренение императорской властью полисных традиций классовых имущественных отношений семейных собственников языческого эллинистического мира. Уничтожив общественно-государственную власть Новгорода, Иван Грозный как бы окончательно завершал передачу Москве духа и смысла существования Византийской империи, а сам становился подлинным наследником Византийских императоров. С этого времени в церковных и светских кругах Москвы заговорили о Москве, как о Третьем Риме.

Однако политика имперской экспансии не имела достаточной опоры в среде населения русских земель, не находила понимания в не московских княжествах, и в конечном итоге надорвала московскую власть. Завоевание предприимчивым Ермаком сибирского ханства, которое находилось уже за Каменным Поясом, в Азии, показало, что даже Иван Грозный оказался не в состоянии управлять огромными приращениями земельного пространства и населения на основе прежнего, порождаемого средневековым удельным землевладением устройства государственной власти и государственных отношений. Когда перед русскими людьми открылись бескрайние просторы Сибири, московская государственная власть не выдерживала чрезмерного напряжения военных и управленческих сил, материальных и финансовых расходов, требуемых для ведения внешних войн и поддержания удельно-крепостных порядков в самих русских землях, которые раскинулись на двух континентах. В Московской Руси быстро обострялись все противоречия. При тяжёлых тягловых поборах с большинства податного населения, при массовом бегстве крепостных крестьян в окраины, в Сибирь, в купеческой Москве росло значение денежного богатства, выставлялась на показ роскошь немногих богачей, главным образом тех, кто занимался крупной спекулятивно-посреднической торговлей и ростовщичеством. Родовитые бояре, их отпрыски влезали в долги к купцам и ростовщикам, а для оплаты долгов увеличивали оброк в своих земельных владениях, доводили крестьян до нищеты и в корыстных интересах использовали своё положение в учреждениях власти. Мздоимство и взяточничество неизлечимой болезнью распространялись среди державно-имперского московского чиновничества, возбуждая недовольство в первую очередь в не московских землях. При неспокойных обстоятельствах углубляющегося кризиса государственной власти в 1584 году умер Иван Грозный, а затем таинственная смерть постигла его последнего сына, царевича Дмитрия. У династии Александра Невского больше не оказалось наследников, и на Руси прервалось правление Рюриковичей. В Москве разгорелась борьба родовитых бояр за царский престол, в которую были вовлечены и семьи богатых купцов. Соперничество московских бояр раскололо их на ожесточённо противоборствующие круги, порождало всевозможные слухи, ослабляло и без того не твёрдую власть, что повсеместно вызывало смуту в умах и поступках.

Поднявшись на царский трон при поддержке богатых московских купцов, Борис Годунов ради примирения с боярами «отблагодарил» купцов казнями тех из них, у кого бояре взяли взаймы большие суммы денег. Но чтобы удержать власть в условиях падения веры низов в христианскую этику и мораль верхов, царь Борис принялся всячески поднимать авторитет церкви. В 1589 году в Москве было учреждено патриаршество, которое делало русскую церковь полностью самостоятельной, независимой от патриарха Константинополя и завершало выстраивание имперской самодержавной власти Московской Руси. Однако царская власть новой, татарского происхождения династии оставалась очень неустойчивой. Несколько неурожайных лет подряд стали причиной голода, которым воспользовались московские спекулянты зерном ради быстрого обогащения. Правительство царя пыталось делать закупки зерна и раздавать его самым бедным слоям населения, но при разложении чиновничества ему не удавалось действовать так, чтобы сбить цены на хлеб, и предпринимаемые меры лишь истощали казну. Брожение недовольства непрерывно усиливалось среди не московского русского населения, и особенно в казачьих окраинах, которые не получали оплаты своей службы на пограничных землях, как было при Иване Грозном. Появление Дмитрия Самозванца, поддержанного в первую очередь всеми недовольными в западных удельных княжествах и в новгородских землях, и смерть Бориса Годунова окончательно опрокинули средневековую, удельно-крепостническую государственную власть Москвы. В стране началась Великая Смута, которую никому не удавалось остановить.

Великая Смута стала переломным явлением в исторической судьбе Московского государства. В ней в последний раз столкнулись, с одной стороны, традиции местного родоплеменного мировосприятия, которые оказались неспособными возродить местную земельную власть и удельную раздробленность, и с другой стороны, идея единого православного народа. Кровавыми потрясениями Великой Смуты воспользовались западные соседи Московской Руси, и началось польско-шведское нашествие, которое грозило уничтожить само Московское государство. Шведы захватили Новгород и земли на севере и северо-западе страны, а польские захватчики заняли Московский Кремль и разграбили его, что окончательно разрушило все устои, все представления, на которых строилась прежняя государственная власть. Среди новых поколений русских людей всех городов и земель в условиях жестокого естественного отбора выживали только те, в ком пробуждались этнические архетипические склонности к бессознательному объединению такого порядка, какой позволял продолжить дальнейшую борьбу за этническое существование. У них постепенно вызревало осознание, что идея православного сословного народа только и способна остановить гибельную для страны и русского этнического населения внутреннюю войну всех против всех. Великая Смута постепенно перерастала в великорусскую народную революцию, призыв к которой провозгласил ремесленник Нижнего Новгорода Кузьма Минин, поддержанный удельным князем Дмитрием Пожарским. Они возглавили ополчение, в которое стекались представители разных земель и разных слоёв русских людей, и это ополчение, воодушевлённое русской церковью, разгромило поляков возле Москвы, выгнало их из Кремля, чтобы предстать военной опорой тех, кто потребовал выстраивания новой, народной царской власти. Рост влияния православной идеи сословного народа заставил главные противоборствующие силы прийти к соглашению о необходимости решения всех, в том числе местных, противоречий на первом на Руси сословно-представительном собрании. Оно созывалось, как великорусское вечевое собрание для учреждения государственных отношений на основаниях Общественного народного договора и православной христианской этики и морали. Это собрание спасло Московское государство и великорусский этнос от гибели. Избрав в 1613 году новую царскую династию Романовых, оно положило начало становлению государственных отношений в виде народной монархии русского сословно-народного общества. В этом обществе уже не было места, как для классовых имущественных интересов семейных собственников и для новгородской республики, так и для церковного и боярского удельного землевладения. Торговые и денежные интересы были подчинены земледельческим интересам второго сословия, и московское купечество уже не смогло вернуть себе то положение, которое оно имело до Великой Смуты.

Таким образом, из гибельного хаоса Великой Смуты русская народность Московской Руси смогла вырваться единственно революционным учреждением народно-общественной власти. Народно-общественная власть приобрела вид сословно-представительной власти, однако при отсутствии развитой народной культуры сословных интересов и этики сословных отношений. Завершившая Великую Смуту и возглавленная сложившимся сословием церковного духовенства великорусская Народная революция предметно перерастала в длительную эпоху народной Реформации, когда стали рождаться культура, традиция мировосприятия русского народа и его сословий в условиях народной монархии. Царская власть в течение Народной Реформации не только опиралась на церковь, но и делила власть в стране с властью патриарха, вследствие чего по мере укрепления своего положения она приобретала черты самодержавной и патерналистской власти царя-батюшки, выступающего в отношениях с народом его архетипическим отцом. Отношения царской власти с народом в эту эпоху прекрасно передают русские народные сказки, которые появились как раз в то время. Эпоха Народной Реформации была переходной, необходимой для того, чтобы сложился великорусской сословный народ с мессианским православным мировоззрением, на основе которого стало бы возможным начать восстановление православной империи. Для названия соответствующей империи уже было выбрано слово Россия, которое во второй половине XVII века постепенно заменяло прежнее название государства - Московская Русь.

Великорусское этническое и сословное народно-общественное сознание приобретало смысл своего существование в идее народного бытия, полностью независящего от существования государственной власти и порождающего необходимую ему государственную власть. Его героями стали мещанин Минин и удельных князь Пожарский, крестьянин Сусанин и предводитель казачьих ватаг Ермак. Но оно не причисляло к своим героям воинственного варяга Рюрика. Оно необратимым образом вытесняло традиции родоплеменных общественных отношений и местного самоопределения, которые поощряли и оправдывали внутреннюю удельную раздробленность. К середине семнадцатого столетия народные сословные отношения приобрели такую устойчивость, что обозначился поворот целенаправленных усилий совместной царской и патриаршей государственной власти от задачи восстановления великорусского общественного единства к задаче экспансии, к задаче превращения народного государства в имперское самодержавное государство, возвращающееся к политике Ивана Грозного. Однако оказалось, что видение поворота к имперской политике у занимающейся текущим управлением царской власти и у обеспечивающей долгосрочное правление народным бытиём патриаршей власти было разным.

Патриарх Никон видел выстраивание Московской Русью имперского пространства, как собственно православного имперского пространства, призванного вырвать земледельческие православные народы и народности западной и юго-западной Европы и передней Азии из-под власти католических и мусульманских правителей и объединить их под одним, православным правлением. А роль церкви в этом выстраивании православного имперского пространства он предполагал определяющей, схожей с той, которая была в католическом мире у папской католической церкви. Реформы Никона в духе сближения русского богослужения с греческим богослужением призваны были подготовить коренное изменение интересов первого сословия русских православных священников, как организаторов пропаганды соответствующего духовно-идеологического целеполагания государства.

Но царская власть, которой приходилось заниматься вопросами военного строительства народного государства, налаживать текущее управление страной в обстоятельствах быстро растущей военной и экономической мощи соседних протестантских государств, которые перекрывали выход к Балтийскому морю, угрожали самому существованию Московского государства, не могла согласиться с Никоном и его сторонниками. Главным препятствием, не позволяющим Московской Руси выйти к торговым путям на Балтике, стала Швеция, которая в начале столетия воспользовалась Великой Смутой, захватила, а затем вынудила уступить ей значительные прибалтийские земли, не только завоёванные Иваном Грозным, но и исконно русские, те, что были возле города Нарва на берегу Финского залива. Для борьбы со Швецией необходимо было провести коренные преобразования в русском военном деле, обеспечить подготовку грамотных управленцев с учётом достижений протестантской Европы, наладить военное промышленное производство, речное и морское судостроение. Однако ни к одной из этих задач нельзя было приступить без европейского просвещения и культурной революции, без привлечения множества наёмных специалистов из западноевропейских протестантских стран, то есть без уступок классовым имущественных интересам семейных собственников, против чего решительно выступала православная церковь. В конечном итоге неудачная война со Швецией за выход к прибалтийским портам, война, в которой живейшее участие принял молодой царь Алексей Михайлович, показала ему и его ближайшему окружению, что без соответствующих светских реформ не обойтись. Самый широкий и полный набросок необходимых светских преобразований предложил псковский дворянин Ордин-Нащокин. Создатель Посольского приказа, постоянной дипломатической службы Московской Руси, он первым из немосковских дворян поднялся по служебной лестнице до уровня руководителя правительства царя, влиятельного разработчика стратегии долгосрочной внешней политики, опирающейся на коренные реформы в духе лютеранского протестантизма.

Но даже половинчатые светские реформы, которые стали осуществляться при царе Алексее, вызвали открытое недовольство патриарха Никона. Их воплощение потребовало существенного изменения в прежних отношениях царя и патриарха, как отношениях двух равноправных правителей. Подготавливая проведение реформ, царь вынужден был использовать светское насилие для подчинения патриарха своей воле, для лишения патриаршего сана, смещения и заточения в монастыре недавно близкого ему Никона, который противоборствовал, не желал смиряться, так как действия царской власти шли вразрез с его воззрениями на цели государственной политики. Поскольку церковь определяла религиозное мировоззрение податного сословия, имела огромное влияние на крестьянство, постольку светские реформы в интересах второго сословия, поневоле начатые в условиях тяжелейших войн со Швецией и Польшей, ознаменовали начало превращения царской власти из русской народно-общественной в надобщественную, в чиновничье-бюрократическую власть царского абсолютизма. Они потому и вызвали резкое противодействие Никона, усугубили порождённый церковными реформами Никона раскол во всех слоях русского населения, рождали массовые апокалипсические настроения, что останавливали дальнейшее развитие сословно-общественного сознания великорусского народа. Вызванный реформами Никона церковный раскол отражал нежелание раскольников отказываться от самостоятельного русского народного сознания, от не имперского, самобытного народного бытия ради служения не понятной им цели выстраивания Византийского имперского пространства православных народов. Светские же реформы царской власти принуждали русское народное сознание вообще отказаться от самостоятельного, обуславливаемого деятельностью сословно-представительного собрания, народного общественного развития.

В то время, когда в Московском народном государстве с завершением православной Народной Реформации происходил выбор способов перехода к политике внешней имперской экспансии, в соседнем с Московской Русью Польско-литовском королевстве нарастал кризис средневекового феодального устройства государственных отношений. Следствием этого кризиса стала Великая Смута на Украине, которая в 1647 году переросла в Народную революцию, оказавшую существенное влияние на имперскую политику Московской Руси, на усиление позиций сторонников выстраивания православного имперского пространства в светском его понимании, возглавляемых другим близким советником царя, стрелецким полковником Матвеевым. Сторонникам борьбы за воссоединение православных народов и народностей под властью русского царя-самодержца удалось ослабить влияние Ордин-Нащокина, заставить царя Алексея отложить его коренные преобразования в долгий ящик.

Главным героем и вождём народной революции древнерусской народности, созданной Польско-литовской государственной властью на Украине, стал гетман Богдан Хмельницкий. Большинством мелких поместных землевладельцев на Украине были польские дворяне, польские шляхтичи, - значительная политическая сила в королевской республике Речи Посполитой. А крепостными крестьянами являлись потомки древнерусской народности. Шляхта с помощью еврейских откупщиков нещадно обирала этнически и культурно чуждых ей крестьян, часто проявляла чудовищную жестокость при наказаниях недовольных и провинившихся. Поэтому Народная революция на Украине вдохновлялась ещё и ненавистью податного русского населения к польским поработителям, их еврейским сообщникам. Будучи не в силах создать самостоятельную государственную власть без слоя аристократических князей, бояр и дворян, Богдан Хмельницкий и его единомышленники были принуждены обстоятельствами предельно ожесточённой войны с польской шляхтой просить Московского царя Алексея Михайловича принять украинцев в своё подданство. Это определило народные общественные отношения украинского народа, которые закреплялись в культуре, в сказках, в образе жизни в последующие десятилетия украинской Народной Реформации. Они стали земледельческими сословными отношениями, которые складывались вне своей государственной власти и без собственного военно-управленческого второго сословия.

Северо-западная часть древнерусских земель находилась в польско-литовском королевстве под властью Литвы, а в Литве было сильным влияние традиций государственных отношений и культуры Древнерусской Киевской Руси. Значительный слой местного дворянства имел древнерусское происхождение. И белорусская народность, которая создавалась государственной властью польско-литовского королевства в литовском Великом княжестве, не испытывала столь серьёзных угроз своему существованию, как это имело место с находящейся под властью польской шляхты украинской малорусской народностью. Великая Смута на Украине потрясла основы феодальных отношений во всей Речи Посполитой, и вызвала Великие Смуты во всех землях польско-литовского королевства. Кровавые потрясения пробудили бессознательные инстинкты этнической борьбы за выживание, следствием чего стали белорусская, польская и литовская народные революции. Белорусская народная революция породила белорусское православное сословное народное общество, сословия которого стали видеть своё будущее в имперском пространстве православных народов, выстраиваемом великорусским Московским государством. Это показала уже тяжёлая война Московской народной царской власти с Речью Посполитой. Данное обстоятельство предопределило успех долгосрочной стратегии русских царей, направленной на расширение имперского пространства в западном направлении.

3. Народные сословные отношения в Российской империи

Окончательный поворот к выстраиванию Россией своей империи совершил Пётр Великий. Но он понимал империю не как православное имперское пространство, а как христианское имперское пространство, объединяющее и православные и протестантские народы. Такое понимание позволяло ему завоёвывать и вовлекать в имперское пространство Российской империи соседние, прибалтийские протестантские государства, привлекать протестантов к непосредственному управлению империей. Уже до него сословно-представительные собрания русского народа, боярская Дума и соборы представителей православной церкви теряли первоначальное значение, так как светская власть целенаправленно укрепляла централизованное военное и чиновничье управление, решающее надобщественные задачи царской власти по укреплению и усилению государственных учреждений власти. Царь Пётр I завершил всеохватную централизацию управления, упорядочивая государственные отношения в духе самодержавного правления, то есть забирая у церкви задачу разработки стратегического целеполагания. Взяв в пример лютеранские государства, он стал выстраивать не духовную идеалистическую империю, а империю светскую, откровенно использующую христианскую религию для решения текущих задач светской императорской власти. При этом он лишил православную церковь самостоятельного значения в государственных отношениях: в 1721 году насильно распустил патриаршую церковную власть, а для руководства церковью образовал Синод во главе с обер-прокурором. Духовенство стало частью чиновно-полицейского надзора за населением, оказалось на содержании светской императорской власти. Поскольку такое изменение взаимоотношений церкви и царской власти не вызывало понимания и одобрения патриархов автокефальных православных церквей на юге Европы и в Передней Азии, постольку идея возрождения Византийской православной империи в Москве, идея третьего Рима теряла для них смысл. Следствием стало прекращение налаживания взаимодействия между православными церквами, ослабление их связей настолько, что они больше не проводили совместных соборов по выработке единой политики. Значение православной церкви в мировом развитии с этого времени неуклонно падало.

Естественным продолжением политики в отношении церкви было отрицание всего устройства народной царской монархии, которая создавалась под непосредственным руководством патриарха сословием православного духовенства. Пётр Великий прекратил практику опоры царской власти на сословно-представительные собрания или соборы великорусского народа, отменил их и принялся выстраивать систему власти самодержавного абсолютизма, как необходимой предпосылки для перехода к системе имперского самодержавия с военно-бюрократическим управлением, устраняющим общественное самоуправление, оставляя самоуправление только у крестьянских общин. Его политика в отношении православной церкви и сословно-представительного самоуправления не была прихотью самодура. Текущие исторические обстоятельства не позволяли ему осуществить возрождение Византийской империи на Руси. Ему пришлось считаться с непрерывным ростом экономической и военной мощи соседних протестантских государств северной Европы и вызывающими опасный рост мощи этих государств причинами.

Православие и католицизм развились на основе платонизма и неоплатонизма, то есть философии полной обусловленности мира видимых и ощущаемых человеком вещей миром потусторонних идей или духовных сущностей. Мир видимый и ощущаемый был, согласно платонизму православия и католицизма, только искажённым, грубым, доходящим до абсурда отражением потустороннего идеального или божественного мироздания духовных сущностей, которые не имели причинно-следственных отношений, а потому познавались только через веру в их описание священным писанием. Чтобы постигнуть этот мир духовных сущностей, надо было отказаться от попыток найти в нём причинно-следственные связи и через обострение чувственности пробуждать в себе бессознательное прозрение, мистический экстаз.

Однако в Средние века успешное хозяйственное развитие городов Западной Европы на основе рационализма рыночных отношений семейных собственников подготовило подъём интереса горожан к математике и естествознанию, а затем и к естественной науке, что возрождало в Западной Европе философские представления греков полисных государств и эллинистического мира о причинно-следственных закономерностях в устройстве мироздания. Проникновение в хозяйственную жизнь городов математических расчётов и естествознания сопровождалось неуклонным ростом влияния на сознание получающих практическое образование горожан философии аристотелизма, признающей мир и идеальным и материальным одновременно, познаваемым посредством знаний о логических построениях понятий о вещах. Согласно Аристотелю материя и потусторонняя духовная сущность были равноправны, взаимосвязаны и взаимообусловлены, и чтобы познать потусторонний мир с помощью общих понятий, надо было научно изучать материальный мир в отдельных явлениях вещей и делать обобщения посредством формальной логики, законов правильного мышления. Католическая церковь с XI века, когда в Западной Европе начался быстрый рост численности городов и общий подъём городского хозяйства, поневоле приспосабливалась к аристотелизму. С помощью схоластики Фомы Аквинского и его последователей она доказывала платонизм использованием философского наследия Аристотеля, призывая уже не к вере самой по себе, а к гармонии веры и разума, однако под такой гармонией понимая обслуживание разумом веры, использование философии в качестве “служанки богословия”. Но к XV веку этого уже было недостаточно, и среди горожан начала распространяться ересь городских семейных собственников, которая возникала из-за попыток подчинить платонизм аристотелизму, то есть подчинить веру критическому разуму в пределах христианского миросозерцания.

На исходе Средних веков философские споры сторонников рационального аристотелизма и их противников из близких к верхам церкви кругов приверженцев схоластического платонизма обострились до предела. Но сам аристотелизм был зависимым от платонизма, так как его зарождение было несамостоятельным, обусловленным критикой Аристотелем учения Платона. Эта особенность аристотелизма и стала первопричиной появления всех вероучений протестантской Реформации, их возникновения вследствие критики и неприятия католицизма с позиции рациональных интересов средних имущественных слоёв городских семейных собственников. Средние имущественные слои горожан в Древней Греции составляли собственно демос. Так что идеология протестантской Реформации через её обоснование аристотелизмом, в Древней Греции философски защищавшим городское демократическое самоуправление средних слоёв семейных собственников от попыток подмять его аристократией, возрождала в ряде стран католического мира политическую борьбу средних имущественных слоёв горожан за демократию. И она ограничивала народные сословные отношения интересами городских семейных собственников в той части Западной Европы, где побеждала протестантская Реформация. Протестантизм, там, где он становился господствующим мировоззрением, диалектическим образом отрицая отрицание католицизмом греческого христианства, отдалялся от католицизма в сторону сближения с греческим православным христианством на новом уровне исторического развития. Ибо греческое христианское православие развивалось в непосредственной борьбе с традициями полисной демократии, а потому гораздо больше выражало эти традиции, чем сложившийся на основе борьбы греческого христианства с языческими традициями Западной Римской империи, а потому поглощавший часть этих традиций, католицизм. Это обстоятельство имело важнейшие последствия для России, делало возможным тот путь революционных преобразований государственных отношений, который избрал Пётр Великий.

Из аристотелизма, обосновывающего сосуществование демократического самоуправления городских семейных собственников с платоновской идеей потустороннего бога, следовали политические выводы о возможности примирения городского демократического материализма семейных собственников с феодальным идеализмом стоящего над демократическим самоуправлением сословного государства. Но только при личном подчинении своего поведения каждым участником конкретных государственных отношений требованиям христианской общинной этики и морали. В лютеранстве демократическое самоуправление городских семейных собственников должно было оставаться на уровне самоуправления местных общин, которые не поднимались до представлений о классовых интересах семейных собственников всего государства, безусловно подчинялись феодальному правителю народно-сословного государства. В кальвинизме же демократическое самоуправление городских семейных собственников мыслилось, как самоуправление, которое поднималось до уровня представлений о классовых интересах городских и сельских семейных собственников всего народного государства и посредством преобразования сословно-представительного народного собрания в представительное собрание семейных собственников добивалось соучастия в государственной власти на основаниях конституционного Общественного договора. Впоследствии, после народно-буржуазных революций в Нидерландах и в Англии, такие воззрения кальвинизма развились в представления о возможности сосуществовании демократического самоуправления семейных собственников, осуществляемого посредством представительного парламента, с конституционной монархией, сохраняющей феодальное военно-управленческое народное сословие для налаживания устойчивых государственных отношений в условиях рыночного капитализма.

В отличие от цельного идеалистического миросозерцания платонизма аристотелизм предполагал некоторый цинизм образованного естественнонаучными знаниями ума по отношению к идеалистическому мировоззрению, как бы предлагая такому уму подняться над этим мировоззрением, но признать его полезность для государственных отношений, для управления невежественными в своём подавляющем большинстве общинными людьми. Философы Нового времени под воздействием протестантской Реформации подхватили и развивали эту угадываемую мысль аристотелизма в своих политических учениях, а многие государственные деятели опирались на неё в своей практической деятельности. Таким государственным деятелем стал и Пётр Великий.

Создавая устройство Российской империи таким образом, чтобы она была в состоянии использовать успехи протестантских государств, то есть осуществлять направляемое государственной властью ускоренное развитие городского промышленного производства и морской торговли с помощью имущественных интересов семейных собственников, Пётр Великий произвёл существенное изменение Византийского образца имперских государственных отношений. Движимый обстоятельствами и наитием, а не философскими познаниями, он под влиянием своих лютеранских протестантских советников из Немецкой слободы взялся за переустройство православной церкви с позиции лютеранского аристотелизма. Подчиняя православную церковь духу аристотелизма посредством военно-бюрократического насилия, он тем самым формально сближал православие с протестантизмом. А, опираясь на это формальное изменение роли и значения православной церкви в духе аристотелизма, обосновал использование военно-управленческим сословием не объединённых в классы выразителей имущественных интересов семейных собственников для ускорения развития таких государственных отношений, которые укрепляли могущество Российской империи. Иначе говоря, в России связанные с производственными отношениями имущественные интересы городских семейных собственников появились в условиях подавления военно-управленческим сословием народных сословных отношений, и только после Преобразований Петра Великого. Используя учреждения военного и чиновничьего насилия, он создавал политические условия для существования интересов семейных собственников, в том числе и тем, что привлёк множество протестантских военных и управленцев в учреждения государственной власти и включил их в правящее военно-управленческое сословие самодержавной империи. Для закрепления и укоренения такой политики он создал новую столицу, имеющую непосредственный выход через Финский залив к Балтийскому морю, и назвал её на немецкий лад – Санкт-Петербургом. Эта столица в определённой мере наследовала роль Новгорода Великого в отношениях со странами Балтийского моря и восстанавливала свойственное, как Киевской Руси, так и Московской Руси до великорусской народной революции, диалектическое сосуществование двух столиц, двух центров духовной и политической власти, однако в новых условиях объединённых единым императорским правлением. Перенос столицы в Санкт-Петербург при подавлении военно-управленческим сословием и церкви и народных общественных отношений, в известном смысле, позволял унаследовать новгородскую традицию имущественных интересов семейных собственников и создания семейными собственниками своей политической власти, сосуществующей с великокняжеской властью. Что существенным образом повлияло на зарождение при императрице Елизавете, а становление при императрице Екатерине Второй русской дворянской демократии, как сосуществующей с императорской властью.

Иначе говоря, Пётр Великий разрушил духовно-мировоззренческое и сословное единство русского народа и породил сословный антагонизм русских сословий, как главное условие и главную причину развития самодержавной империи. Он вырвал второе дворянское сословие из состояния общественного договорного взаимодействия великорусских народных сословий и противопоставил его первому и третьему народным сословиям, заставил его вести непримиримую борьбу с ними.

После смерти Петра Великого десятилетия происходила жестокая политическая война за господство в правящем военно-управленческом сословии империи двух основных лагерей противников. С одной стороны, хлынувших из протестантских стран всевозможных военных и управленцев, которые стремились завершить превращение государственных отношений империи в протестантские народные отношения, основанные на примирении сословных интересов землевладельцев и интересов подчиняющихся им городских семейных собственников. И с другой стороны, унаследовавших этническое архетипическое умозрение русских аристократов и дворян, которые стремились восстановить народные сословные отношения в духе земледельческой Византийской империи. Очень быстрое культурное и материальное развитие государства и страны, которое было следствием петровских Преобразований, заставило русские знать и дворянство временно смириться с этими Преобразованиями, но постепенно вытеснять из правящего сословия протестантских представителей. Однако вернуться к народным сословным отношениям в созданном Петром Великим устройстве государственных отношений было нельзя, что предопределило направленность развития главных русских политических идей в Российском государстве.

Ко времени восшествия на престол Екатерины Второй культура сословного самосознания и корпоративизма русского дворянства выросла настолько, что дворянство стало самым серьёзным образом воздействовать на власть, превращаясь в главную опору государственной власти. Дворянские вольности, полученные при Петре III, закрепления и расширения которых русское дворянство потребовало от Екатерины Второй за поддержку в её борьбе за престол, подразумевали существенные изменения государственных отношений. Эти вольности основывались на историческом по своему значению преобразовании значительной части земельной собственности самодержавных царей в семейную собственность сословного дворянства. А превратившись в наследственных семейных собственников земли и крепостных, русское дворянство со времени Екатерины Второй получило возможность быть независимым в выражении своих настроений и интересов и переходить к земскому демократическому самоуправлению. Непрерывный рост интереса к древнерусской истории, который проявился в десятилетия царствования Екатерины Второй, в том числе рост интереса к истории Новгородской республики, указывал на то, что происходило восстановление духовной связи дворянского самосознания с истоками русской традиции сочетания великокняжеской государственной и общественно-государственной власти городских семейных собственников в противовес лютеранским, направляемым военными и чиновниками государственным отношениям. Начатая историком Карамзиным критика петровских Преобразований, которые остановили, по его убеждению, развитие русского народного общественного самосознания и общественного самоуправления, усиливалась другими сторонниками таких взглядов, превращаясь в устойчивую тенденцию неосознанного неприятия лучшими представителями русского дворянства государственного сословного антагонизма русских народных сословий в России.

Пушкин в своём творчестве отобразил быстрый рост русского народно-общественного самосознания в среде дворянства, в первую очередь в среде собственно военных управленцев. Этот рост народного самосознания настраивал биологически самую здоровую часть русского дворянства на борьбу за восстановление сословно-представительной общественной власти, за превращение военно-бюрократической империи в народную империю и нашёл выход в восстании Декабристов. В идейной борьбе и в культуре противостояние сторонников и противников сословно-представительного общественного устройства государственных отношений выразилось в расколе дворянства на два непримиримых течения, славянофилов и западников. Причина раскола была в самом устройстве власти в Российской империи, так как созданная Петром Великим государственная власть не могла быть общественной, она была надобщественной, подавляющей общественные отношения всеохватным военно-чиновничьим администрированием. Получалось так, что, с одной стороны, император Николай Первый, уступая давлению ширящегося влияния русского народно-общественного самосознания дворянства, нашёл политическую опору своего режима в лозунге министра просвещения графа Уварова – "Самодержавие, Православие, Народность", а с другой, – учил сына, что "русские служат своему Отечеству, а немцы нам – Романовым". Иными словами, именно за счёт немцев, и инородцев вообще, он укреплял сословно антагонистический, надобщественный характер власти самодержавной империи. Но без такого сословного антагонизма, поддерживаемого значительным присутствием в правящем сословии лютеранских немцев, государственная власть не могла развиваться с наивысшим использованием достижений протестантской Европы.

Поражение в Крымской войне было первым поражением созданной Петром Великим империи, и причины его были в глубоком кризисе основ государственных отношений. В течение войны проявилось полное исчерпание возможностей развития страны на основаниях господства интересов удельных землевладельцев и крепостнического земледелия, что стало угрозой для самой самодержавной власти. Закрепление общинных крестьян на землях землевладельческой знати мешало переходу к росту производительности земледельческого труда, вытеснению избыточного крестьянского населения для задач освоения малозаселённых земель страны, обустройству старых городов и строительству новых, в первую очередь на огромных пространствах Сибири и Дальнего Востока. Оно препятствовало развитию наиболее производительного городского хозяйства, то есть фабричного и индустриального производства, и совершенствованию обусловленных развитием такого производства средств управления страной, ибо нельзя было совершенствовать государственное управление без подъёма соответствующих фабричному и индустриальному производству образования, производственных культуры, этики и морали. Реформы 1861 года совершались сверху ради спасения самодержавной империи. Они стали возможными вследствие сохраняющейся в то время способности сословно централизованного военно-бюрократического управления целенаправленно укреплять государственную власть как таковую. Эти реформы обозначили начало исторического поворота империи к индустриализации, которую можно было осуществлять лишь при рыночных капиталистических отношениях и в условиях появления больших городов с рынком дешёвого труда, который возникал из-за массового обезземеливания крестьян, их вытеснения из земледельческого производства в городское производство.

Раскрепощение рыночных капиталистических отношений в деревне, следствием которого стало превращение крестьян в мелких семейных собственников, производителей сельскохозяйственных товаров, но в условиях подчинения интересов семейной собственности интересам общины, вызвало появление первого русского общественно-политического движения разночинцев. Оно сложилось из русских дворян, наследующих традиции борьбы русского дворянства с самодержавием за восстановление народных общественных отношений, и из образованных представителей среды первого сословия священников. У миллионов русских крестьян, которые становились мелкими земельными семейными собственниками в условиях сохраняющегося господства в деревне родоплеменных традиций общинных отношений, складывались собственные экономические и политические интересы. Без учёта этих интересов, без превращения крестьян в союзников нельзя было рассчитывать на успех борьбы с сословным антагонизмом самодержавия. Волей или неволей самая целеустремлённая часть русского дворянства и образованных представителей среды первого сословия должна была преобразовываться в политическую организацию, нацеленную на подъём общественно-политической активности русского крестьянства “хождением в народ”, политическим просвещением представляющих третье сословие масс в духе народного общественного сознания. С движения дворян-народников, ведущих борьбу с сословным антагонизмом государственных отношений в империи, и зародилась традиция русских общественно-политических партий, появления политических идеологий. Ибо обращаться к миллионам крестьян нельзя было без отвечающей целям народников мировоззренческой идеологии.

В среде русских крестьян господствовало православное умозрение. Казалось бы, оно было восприимчиво к призывам повернуть империю к Византийскому образцу православных государственных отношений. Однако православные идеи, определявшие развитие Московской Руси до петровских Преобразований, не разрабатывались народниками, не использовались для политической пропаганды. Несколько поколений русских дворян получали образование и воспитывались под воздействием протестантского аристотелизма. Они уже были не в состоянии смотреть на мир с позиции средневекового платонизма Русской православной церкви, безоговорочно ставящей веру над разумом. Диалектическая борьба противоположностей, русского дворянства с обосновываемым немецким протестантизмом сословным антагонизмом Российской империи, вела к тому, что русское дворянство искало собственное мировоззрение, изучая то, с чем оно боролось, - протестантскую по своей сути немецкую классическую философию. Но воспринимало оно эту философию иначе, чем немцы, а именно, с позиции отрицания, неприятия религиозных идеалистических установок стоящего за ней немецкого протестантизма. Отчуждаясь разумом от православия, не принимая протестантизма, образованные русские дворяне становились христианскими атеистами, и русский дворянский атеизм укоренялся от поколения к поколению, создавал собственную культуру духовного воспитания и собственное философское мировосприятие. Русское дворянство оказывалось предрасположенным к диалектическому материалистическому мировосприятию, к идеям демократического материализма более целостного, чем был двусмысленный материализм Аристотеля. Оно было готово воспринимать материализм Демокрита, который лежал в основе философского марксизма, и сам марксизм гораздо серьёзнее, чем политические движения в самой Западной Европе.

Диалектический и материалистический подход к анализу явлений в России зародился во время императрицы Елизаветы Петровны, когда впервые проявились попытки просвещённого на европейский лад русского дворянства обосновать и объяснить связь допетровской истории Руси с Петровскими Преобразованиями. Имеющий блестящее немецкое естественнонаучное образование и склонный к непрерывному самообразованию Ломоносов, учёный и историограф, художник и блестящий мыслитель, был одним из родоначальников русского диалектического материализма, как философского мировоззрения. Ибо получалось так, что для русского рационального сознания только с помощью диалектического материализма удавалось обосновать смысл Преобразований Петра Великого и примирить их с русским народным сознанием, а русских с самими собой, со своей историей и культурой, какими они были до царя Петра.

Менее чем через сто лет после смерти Ломоносова, в эпоху духовной подготовки отмены крепостного права и городских реформ, диалектический материализм уже укоренился в среде русского дворянства, превратился в традиционное мировосприятие. Белинский, к примеру, – яркий представитель этой традиции русского диалектического материалистического мироощущения. Его блестящий анализ современной ему русской культуры, её связи с русской историей отражал совершенно естественное, упорядоченное в двух-трёх поколениях мышление диалектического материалиста, который без труда выходил за пределы философского аристотелизма. И диалектический материализм с середины XIX века подхватывался многими из получающих естественнонаучное, инженерное, экономическое образование русских разночинцев. Поэтому сначала передовые общественные мыслители русского дворянства легко восприняли и стали развивать марксизм, а за ними к идеям марксизма потянулись широкие круги не гуманитарной разночинской интеллигенции.

Марксизм стал наивысшей точкой развития немецкой протестантской философии, вплотную приблизился к отрицанию аристотелизма. Но марксизм не смог переступить через аристотелизм! Идеи социализма и коммунизма имели христианское происхождение, а учение Маркса о научном социализме было рассчитано на индустриальный пролетариат, то есть на первое поколение крестьян в индустриальном городе, переносящем в город традиции народного миросозерцания, народных этики и морали, которые сложились при христианском идеалистическом феодализме. Использование достижений научного естествознания, научной методологии для теоретического обоснования индустриального социализма, но таким образом, чтобы это было понятным пролетарскому и крестьянскому народному умозрению, как раз и делало идеи социализма приемлемыми для народников крестьянской России, которая только ступила на путь капиталистической индустриализации.

Хотя в пореформенной России гуманитарными интеллигентами и предпринимались попытки создать философское обоснование реформации русского православия на основании аристотелизма в духе протестантских вероучений, наиболее значительной из которых была разработка философского учения В.Соловьёвым, однако такие попытки не воспринимались политической практикой, не породили ни одного церковного реформаторского или политического движения. Они не отражали ни настроений большинства представителей сословия русского народного дворянства, ни тех жизненных интересов, которые зарождались среди самых многочисленных слоёв горожан Российской империи второй половины XIX и начала ХХ веков. Индустриализация и быстрое развитие естественнонаучных знаний в державах Европы и в самой России создавали духовную атмосферу, в которой идеи протестантской реформации христианства уже не представлялись передовыми. Передовыми становились идеи и идеалы рационального индустриального социализма и коммунизма, обществ социальной справедливости для всех участников индустриальных производственных отношений, а так же философские учения позитивизма и прагматизма, отражающие интересы средних слоёв связанных с производством городских семейных собственников. Эти идеи и идеалы, философские учения возникали тоже вследствие реформации народного христианства, но уже с самой крайней позиции аристотелизма, доходящей до его отрицания естественнонаучным материализмом, когда рациональной реформации подвергался сам протестантизм. Индустриализация создавала предпосылки для становления городских классов имущественных собственников и наёмных рабочих, вовлечённых в общегосударственные производственные отношения, на основании которых оказывалось возможным развивать национальное классовое демократическое самоуправление без народных сословных отношений, обуславливаемое развитием национального демократического материализма как основы мировосприятия.

Поиск собственной идеологии в таких исторических обстоятельствах привёл революционно настроенных русских дворян-народников к социалистическим учениям, которые в то время неуклонно набирали политическое влияние во Франции и в Германии. Главное, что привлекало русских народников в этих учениях, революционные представления о непримиримой классовой борьбе, и они воспринимались ими, как учения о непримиримой сословной борьбе. Сами же идеи городского индустриального социализма были восприняты и переработаны первыми народниками с дворянских позиций, как обосновывающие осовремененный идеал народно-сословных общественных отношений. К борьбе за такой идеал они приспособили и идею социальной революции, рассматривая её, как крестьянскую революцию, направленную против надобщественной государственной власти, основанной на сословном антагонизме. Причина того, что в 60-70-х годах девятнадцатого столетия столько русских дворян и даже представителей аристократии, как князь Кропоткин, пришло в революционное движение, принялось за развитие идей народного социализма и народного коммунизма, было следствием традиционной, длящейся несколько поколений борьбы русского дворянства с сословным антагонизмом государственных отношений в Российской империи. Русское дворянство, воспитанное на традициях золотого, Екатерининского века дворянской демократии, выступало при этом с позиции революционных демократов.

Разночинцы не смогли изменить существа политических идей дворян-народников, их нацеленность на борьбу с сословным антагонизмом, защищаемым феодально-бюрократическим самодержавием. Но они приспособили эти идеи к экономическим интересам горожан, стали рассматривать политические отношения в России с позиции средних имущественных слоёв горожан. Благодаря бурной деятельности разночинцев и началась собственно капиталистическая индустриализация России, которая подготовила почву для распространения в империи идеологий революционного марксизма. Но первыми стали распространять революционный марксизм в России отколовшиеся от движения народников «Народная воля» дворяне, возглавленные уехавшим за границу Г.Плехановым.

Если Маркс и Энгельс, как и большинство западноевропейских последователей их учений, были представителями среды буржуазии, то главные идеологи русского марксизма, Плеханов и Ленин, вышли из среды дворян, воспитывались на дворянских традициях борьбы с сословным антагонизмом самодержавия. Они увидели в революционном подходе марксизма наиболее подходящее средство для осуществления целей этой борьбы, но восприняли теорию классовой борьбы, на которой основывались политические выводы марксизма, иначе, чем в Западной Европе. В Западной Европе классовая борьба представлялась борьбой за политическую победу того или иного класса городских имущественных собственников или участников производственных отношений, её целью не было уничтожение классового противоборства как такового. Вследствие подъёма политического сознания буржуазии и рабочих такая борьба должна была свестись к устраивающему их политическому плюрализму и парламентаризму. Тогда как Ленин и большевики наиболее последовательно пересмотрели теорию классовой борьбы с чисто русской позиции, они подхватили идею Маркса о диктатуре пролетариата, но поняли её, как оправдание уничтожения сословием крестьян и пролетариев правящего сословия ради устранения сословного антагонизма из государственных отношений имперского государства.

В России исторически не сложилось традиций борьбы третьего сословия горожан за свои интересы. Поэтому не только социалистические, но и все партии, которые возникали накануне и после царского манифеста 1905 года, в котором объявлялись политические свободы, становились организационно устойчивыми, многочисленными и влиятельными постольку, поскольку они создавались дворянством или дворянской интеллигенцией. В том числе и, так называемые, буржуазные партии, то есть партии, выражающие частные и корпоративные капиталистические интересы. Все эти партии рассматривали политику с позиции второго управленческого сословия, то есть как средство управления государством, предлагая разные способы совершенствования устройства управленческих учреждений империи, в которой быстро нарастали признаки общегосударственного кризиса.

В начале ХХ века основанная на сословном антагонизме империя Петра Великого исчерпала возможности исторического существования, она больше не могла осуществлять ускоренное развитие производительных сил и государственных отношений посредством использования немецкого протестантизма. В это время и сама германская империя, созданная лютеранской Пруссией, переживала вытеснение протестантского христианского мировоззрения индустриальными классовыми идеологиями, в которых народный идеал общества заменялся социалистическим идеалом. Хозяйственное и социально-политическое развитие в России всё в большей мере зависело от деятельности кулачества в деревне, слоёв семейных предпринимателей в городе и от усложнения производственных отношений в индустрии, – а не от военно-бюрократического регламентирования деятельности городских семейных собственников и общинного крестьянства со стороны царского самодержавия. Надобщественное регламентирование царской власти всё очевиднее стесняло развитие производительных сил страны. Выражением кризиса государственного устройства были непрерывный рост русского народного самосознания, подъём русской народной культуры, идеализация допетровской эпохи истории страны, сопровождающаяся усилением критики Преобразований Петра Великого, всё более определённые требования преобразовать военно-бюрократическую империю в русскую народную империю. Уже с эпохи Александра Второго царская семья стремилась показывать своё обрусение, своё духовное родство с русским народом. И эта тенденция год от года усиливалась, в том числе из-за растущих противоречий между Россией и быстро набирающей индустриальную и военную мощь Прусской империей, достигнув апогея с началом Первой мировой войны. Смена в 1914 году названия столицы с Санкт-Петербурга на Петроград отразила окончательную духовную смерть Российской империи.

Однако духовная смерть Российской империи не означала возможность возврата к народной православной монархии допетровского прошлого. Сами православное мировоззрение и христианские этика и мораль, как основа народных сословных отношений, вытеснялись ещё со времени либеральных реформ правительства Витте спекулятивным и потребительским мировосприятием, асоциальных индивидуализмом и эгоизмом. Огромные жертвы войск на полях сражений Первой мировой войны, нравственное разложение знати, вовлечённой в спекуляции на поставках вооружений и продовольствия воюющей армии, неспособность военно-бюрократического аппарата власти справиться с разнузданным мздоимством, взяточничеством внутри этого аппарата окончательно подорвали доверие интеллигенции и низов не только к надобщественному царскому самодержавию, но и к идее монархии. Февральская революция 1917 года стала закономерным итогом затянувшегося общегосударственного кризиса. Она разрушила государственное устройство Петра Великого, уничтожила феодальный сословный антагонизм в качестве главной причины государственного развития России. Вследствие революционного развития событий в политике удержались только партии, которые боролись за конституционную республику городских и земельных семейных собственников, а так же всевозможные социалистические партии, главными из которых были меньшевики, эсеры и большевики. Едины они были в одном, каждая партия, как могла, избавляла политические отношения от наследия сословного антагонизма рухнувшего самодержавия. Подтверждением тому служило быстрое исчезновение в стране какого-либо влияния немецких протестантских сил, чистка власти от немцев.

Первая Мировая война показала, что наступила новая историческая эпоха, в которой выжить крупное государство может только при предельно ускоренной индустриализации. Но в условиях крестьянской страны осуществить ускоренную индустриализацию было нельзя иначе, как превратив её в общенародное дело. Соответствующую политику в России предлагали только большевики. Они и захватили власть, установили политическую диктатуру народного пролетариата, опирающегося на поддержку народного крестьянства. Такая диктатура позволяла возродить идеал народной империи, но на новом витке исторического развития, а именно в эпоху устанавливающегося господства индустриальных производственных отношений и соответствующих им государственных интересов. Ею стала Советская коммунистическая империя русского народа.