Коржику захотелось пить. Он снял рюкзак и достал из него вторую бутылку минералки. Сразу же выпил половину. Пилось так, как будто он был с похмелья, хотя накануне он к спиртному не прикасался. Он отнес это на счет нервов и напряжения. Половина воды еще осталась. Он завинтил пробку и хотел уже засунуть бутылку обратно в рюкзак, но услышал что там от передвижения что-то глухо булькнуло. Он встревожился. Там ничего не должно булькать. Там просто нечему было булькать.
Он отставил бутылку в сторону и потряс рюкзак. Опять булькнуло. «Нет, это кажется, – сказал он себе. – Ночь, он недоспал. Нечему там булькать».
Он оглянулся. Перрон опустел. Неподалеку стояла скамейка. Было еще темно.
Он поставил рюкзак на скамейку, расстегнул его, запустил туда руку по локоть и почувствовал, как ноги стали ватными.
Потом он стал медленно доставать из рюкзака все, что там было. Глухонемые брошюры. Плюшевого медведя. Круглые тульские пряники. Двухлитровый пузырь пива «Обосранный Ганс». Такой же пузырь лимонада. Банку с черной икрой. Банку с красной икрой. Фонарик на голову. Лампу на батарейках. Маникюрные наборы. Говорящую куклу. Чужую убогую куртку из сэконд-хэнда, в которую все это было завернуто, чтобы не звенело.
Больше там ничего не было. Совсем ничего. Деньги исчезли бесследно.
Зачем-то он потряс куклу, которая смотрела на него бессмысленными глазами.
– Я люблю тебя! – сказала кукла и радостно засмеялась.
Коржику показалось, что у нее лицо соседки по купе.
– Сука! – сказал он ей свистящим шепотом, размахнулся и зашвырнул куклу в темноту.
Она шмякнулась о стену кирпичной будки, и внутри у нее что-то хрястнуло. «Так же будет и со мной, – подумал Коржик. – Как только Толян меня найдет».
Он тупо смотрел на покупки сладкой парочки из поезда. Так вот, зачем они все это покупали – чтобы «продать» ему. А он-то, он-то! Приличные соседи! Нечего беспокоиться! Развели, как последнего лоха! Все получилось, совсем как в поговорке «Проснись – нас обокрали».
На соседний путь подали пригородный поезд, и к нему потянулись люди. Они косились на неподвижно стоящего Коржика и его вещи на скамейке.
– Продаете, молодой человек? – спросила его толстуха лет сорока.
– Что? – очнулся Коржик.
– Товары продаете? – она кивнула на скамейку.
– Берите так, – безучастно сказал он.
– Вы это серьезно? – не поверила она своему счастью.
– Да.
– Что, все можно брать? – допытывалась она.
– Все.
– Ой, спасибо вам большое!
Она спешно начала сгребать добро в клетчатую сумку. Плюшевого медведя успела ухватить сухонькая старушка.
– Куда? – грозно подалась к ней тетка.
– Мужчина за так отдал, я слышала, – зачастила бабка. – Не все же вам, женщина, другим тоже надо.
Коржик посмотрел на них ничего не видящим взглядом, подхватил сумку и зашагал прочь.
– Молодой человек! – окликнула его старушка. – А рюкзак? Вы забыли рюкзак!
Он только махнул рукой.