Клоун

10

Жалюзи на окнах виллы все еще были опущены. Дом словно вымер и производил поэтому гнетущее впечатление. Мне пришлось трижды позвонить, прежде чем дверь, наконец, отворилась.

Передо мной стояла Нина Янос. Небольшая челка скрывала шишку на лбу. На ней был халат из светлого сатина, суженный в талии, благодаря чему ее крупные груди четко вырисовывались вместе с сосками. Под халатом явно ничего надето не было. Он едва доходил до колен, и я мог полюбоваться красивыми голыми ногами Нины.

— Лейтенант Уилер? — сказала она своим грудным голосом. — Как мило, что вы зашли проведать меня! Прошу вас, проходите в гостиную.

Мы прошли с ней в гостиную. Она двигалась медленно и плавно, почти не двигая спиной. Когда мы подошли к кушетке, она очень осторожно села на нее.

— Как вы себя чувствуете, миссис Янос? — спросил я.

— Спасибо, лейтенант, уже лучше. Ваш врач, доктор Мэрфи, сегодня утром заходил ко мне. Он был очень любезен. Сказал, что ничего серьезного нет. Садитесь же, прошу вас!

— Спасибо!

Я сел в кресло напротив нее.

— О, я же забыла поблагодарить вас за то, что вы спасли мне жизнь, — сказала она неожиданно.

— Пожалуйста, не стоит об этом!

— Не скромничайте, лейтенант! Если бы вы не бросились тогда на Людвига, он убил бы меня, я в этом совершенно уверена. — Она откинулась на спинку кушетки и прикрыла глаза. — Все еще никак не могу поверить, что Людвиг убил и Элтона Чейза, и того, другого человека… Его, кажется, звали Эндерсон? Слава богу, все кончилось благополучно и закономерно.

— Закономерно? — переспросил я.

Она удивленно раскрыла свои большие глаза, сияющие невинным голубым светом.

— Я имела в виду, что Людвиг сам поставил крест на всей этой истории.

— А почему вы решили, что дело на этом кончилось, миссис Янос? — спросил я беспечно.

— Покончив с собой, Янос практически признался в том, что это он совершил оба убийства, не так ли?

— Если я хоть немного разбираюсь в человеческой психологии, отнюдь нет, — спокойно ответил я. — Я понял его самоубийство совсем по-другому. У него не было никаких доказательств его невиновности, но это еще далеко не доказательство его виновности.

— Вот как? — В ее голосе появилась неуверенность. — Что-то я не совсем поняла вас, лейтенант? Вы что, считаете, Людвиг был невиновен?

— Я не считаю такой вариант невозможным, — ответил я. — Крупные преступления никогда не совершаются без особых причин, миссис Янос. По моему глубокому убеждению, ваш супруг, конечно, мог убить Элтона Чейза, но только в состоянии аффекта. Например, если бы он застал его с вами. Но для убийства Эндерсона у него не было даже мало-мальски подходящего мотива.

— Он мог убить этого несчастного, чтобы выкрасть у него изобретение.

— Зачем? — Я пожал плечами. — Эндерсон сделал изобретение, которое могло принести много денег. И ваш супруг готов был запатентовать его, чтобы в дальнейшем наладить серийное производство нового аппарата. Ведь такие сделки и были его бизнесом. Он совершенно не был заинтересован в смерти Эндерсона.

— Может быть, Людвиг нуждался в деньгах?

— Сегодня утром я нанес визит Джилу Хиланду, — ответил я. — Возможно, вам интересно будет узнать, что после смерти своего супруга вы унаследуете около полумиллиона долларов, миссис Янос. Приблизительно около пятидесяти тысяч вы должны будете выплатить наследникам Чейза за его долю в фирме. Так что никак нельзя сказать, что ваш супруг испытывал финансовые затруднения и из-за них мог пойти на убийство Эндерсона. Вот так, миссис Янос!

— Кто же тогда мог убить Эндерсона, если не мой супруг?

— Я очень рад, что вы задали именно этот вопрос, — ответил я. — Поэтому нам лучше всего начать издалека. С тех самых дней, когда вы еще собирались выходить замуж за Дэвида Шепли. В это время на вашем пути внезапно появился Людвиг Янос. Он был смертельно болен. И жить ему оставалось год — полтора, не больше. Тем не менее, он хотел жениться на вас. И вы вышли за него замуж. Но потом вдруг оказалось, что врачи поставили ошибочный диагноз.

Дэвид Шепли понял, что его надежды на богатую вдову, готовую вступить во второй брак, никогда не исполнятся. Со злости он женился на Марте, порвав с Яносом всякие контакты. Таким образом, Дэвид Шепли потерял не только вас, но и своего делового партнера, с которым мог бы зарабатывать большие деньги.

— Все это ваши глупые выдумки, — прошипела она.

— Миссис Янос, — сказал я с улыбкой, — я был бы вам очень признателен, если бы вы избавили меня от дальнейшей лжи, хотя бы на время, пока я не закончу. Потом я скажу вам, как собираюсь доказать правоту своей версии.

— Вы с ума сошли? — снова прошипела она.

— Лучше помолчите и послушайте, — резко сказал я. — Элтон Чейз, несмотря на свой возраст и довольно неприглядную внешность, был, однако, изрядным ловеласом. Думаю, он влюбился в вас сразу, как только увидел. Чтобы не оттолкнуть его от себя, вы, видимо, постарались вселить в него некоторые надежды на будущее.

— С меня достаточно! — Она встала с кушетки, скривив лицо от боли, и показала мне рукой на дверь. — А теперь прошу вас покинуть мой дом, лейтенант!

— А что будет, если я не уйду? — спросил я насмешливо. — Вызовете полицию?

— Уйду в свою комнату, — злобно заявила она.

— Я последую за вами, — мягко сказал я на это.

— Что? Как вы смеете…

Нина резко повернулась, и я понял, что она не так уж сильно страдала от боли, как это хотела показать.

— Чейз рассказал вам об изобретении Эндерсона, не так ли? — сказал я. — И Янос загорелся этим делом больше, чем другими. Я предполагаю, что Элтон Чейз тоже начал строить свои планы на этот счет. Он, видимо, рассуждал следующим образом: если бы вам с ним удалось бы присвоить это изобретение, вы стали бы богатыми людьми и смогли начать новую жизнь.

— Я… С Элтоном Чейзом? — На этот раз ее смех звучал вполне искренне. — Весьма остроумно!

— Но ведь Чейз не знал вашего истинного отношения к нему, — ответил я. — Наоборот, вы только всячески подогревали его, хорошо понимая, что у вас ничего не получится, пока жив Янос. Жаль, — сказал я с горечью, — что не поверил вчера Людвигу. Потому что подобное преступление вы могли совершить только втроем, а я вначале этого и не понял. Что же вы сделали? Чейз спровадил Людвига в Лос-Анджелес, нагромоздив для этого кучу лжи. Потом убил Эндерсона и выкрал его изобретение. Другой ваш партнер, Дэвид Шепли, организовал костюмированный бал как раз в среду вечером, когда должен был вернуться домой Людвиг. По вашей просьбе Чейз приобрел два костюма клоуна: один для себя, другой — для Дэвида Шепли. Так вы задумали обеспечить безупречное алиби для Чейза! Элтон Чейз покидает вечеринку, вы следуете за ним в своей машине, чтобы, якобы, дождаться Людвига и убить его. Затем Чейз снова возвращается на вечеринку, где его на время подменял Дэвид Шепли. Убийство своего супруга вы собирались выдать за самоубийство, подбросив к его трупу чертежи изобретения Эндерсона. Вы хотели представить дело так, будто ваш муж убил Эндерсона, но потом в припадке угрызений совести покончил с собой. Так думал и Чейз.

Между тем на вечеринке в костюме клоуна появляется Дэвид Шепли, которого все, конечно, принимают за Элтона Чейза. Это было продемонстрировано Чейзу, чтобы он уверился в том, что ему, якобы, обеспечено алиби. На самом деле второй клоун появился на вечеринке лишь на мгновение, чтобы убедиться, что Чейз уехал, а потом снова скрылся в своем кабинете. Ведь убит должен был быть Чейз, а не Янос. Но Чейз понял это слишком поздно…

— Это же бред! — выкрикнула она. — Настоящий бред!

— Итак, вы с Чейзом направились сюда, чтобы ждать возвращения вашего супруга, — продолжал я как ни в чем не бывало. — И вот, когда Чейз, ничего не подозревая, удобно устроился в кресле в библиотеке, вы перерезали ему горло, а затем спрятались и стали ждать возвращения мужа, чтобы посмотреть, какова же будет его реакция на это ужасное зрелище. Когда вы увидели, что он в панике уехал, вы вызвали полицию, а уж после этого всеми силами старались меня убедить, что ваш муж совершил двойное убийство. — Я вздохнул. — Все было задумано чрезвычайно ловко. Убив Чейза, вы избавились от сообщника и заодно заполучили изобретение Эндерсона. А если, вдобавок ко всему, вашего мужа признают виновным в этих двух убийствах, то и все его состояние перейдет к вам. А спустя какое-то время, Шепли, как вы и договорились, разведется с Мартой, и вы поженитесь.

— Все это — настоящий бред сумасшедшего, — хрипло сказала она. — Плод вашего больного воображения.

— Может быть, вам будет интересно узнать, как я это все докажу? — спокойно спросил я.

— Вряд ли я смогу вам в этом воспрепятствовать. — Она судорожно рассмеялась. — Ну что же, валяйте, рассказывайте!

— Вы действительно именно такая женщина, какой вас и считал Людвиг Янос, — медленно сказал я. — Лживая, двуличная и даже жестокая. Я уверен, что вы ездили к Эндерсону вместе с Чейзом, потому что он никогда бы не решился убить человека таким страшным способом. Но вот вам ничего не стоит перерезать человеку горло острым ножом. Я подозреваю, что это вам доставило удовольствие. Вполне возможно, что само убийство и пленяло вас больше всего.

— Если бы вы хоть на мгновение прекратили свои оскорбления, — сказала она, — и дали мне возможность высказаться, мы могли бы перейти к разговору по существу.

— Сейчас я перейду к разговору по существу, — пообещал я. — Вы считаете себя неуязвимой, и уверены, что никто ничего не докажет…

Она слегка улыбнулась, словно хотела сказать, что согласна с моими словами.

— Но вы забыли о Дэвиде Шепли! — При этих словах я развел руками. — Уж его-то сильным никак не назовешь!

— Это вы сейчас почувствуете на собственной шкуре! — раздался сзади знакомый голос, и я почувствовал холодную сталь на затылке.

— Вот это сюрприз! — заметил я. — Прежде чем приехать сюда, я нанес визит вашей супруге и узнал от нее, что вы уехали по делам службы. Правда, она высказала предположение, что за этим скрывается любовница, но потом подумала и пришла к выводу, что у вас для этого недостаточно энергии.

— Значит, вы догадались, что я здесь?

— А где же еще? — спокойно спросил я.

— И даже не попытались найти меня? — В его голосе слышалось недоверие. — Ведь вы очень многим рискуете!

— Послушайте, Дэвид, я уверен, что вы никогда в жизни не отважитесь убить человека. Для этого нужно иметь совершенно другой характер. — Я посмотрел в холодные голубые глаза Нины Янос. — Если хотите, спросите у нее. Она в этом разбирается.

— У нас нет времени вести праздные разговоры, — раздраженно сказала она. — Дэвид, мы должны быстро решить, что с ним будем делать.

— Он не сможет ничего доказать! — воскликнул Шепли. — Все, что он здесь говорил, пустая болтовня! Какая-то сумасшедшая теория и больше ничего! Кто, черт возьми, ему поверит?

— Возможно, прокурор, — заметила она. — А что касается тебя, то тут он прав. Ты — слабый человек. — Она глубоко вздохнула и перевела на меня взгляд. — Я восхищена, Уилер! Как вы только смогли составить такую полную картину?

— Игра воображения, и больше ничего, — сказал я. — Вчера вечером я позвонил вам и сказал, что забегу на минутку. Судя по всему, вы ничего не сказали супругу, и сцена избиения, которую я застал здесь, была специально предназначена для меня. Как вам удалось довести его до белого каления? Можно смело утверждать, что вы сами сунули ему в руку хлыст.

— Я просто напомнила ему про хлыст, — сказала она почти весело. — А потом заявила, что если он настоящий мужчина, то должен хорошенько избить меня за все мои грехи. Какое-то время он не решался этого сделать, но я стала издеваться над ним, и тогда…

— И вы, и Людвиг вначале лгали, как по писаному, — сказал я, — но постепенно я стал понимать, что в его словах больше правды, чем лжи.

— Может, принести блокнот? — внезапно спросил Шепли.

— Зачем? — прошипела Нина.

— Если уж мы слушаем его мемуары, то с таким же успехом можем и записать их, — буркнул он.

— Ты прав, — сказала она. — Но в первую очередь нам надо окончательно решить, что же с ним делать.

— Он из полиции, — мрачно напомнил Шепли. — А ты знаешь, что бывает, когда убивают легавого? На его место тут же приходят другие легавые.

— Здесь другой случай, — сказала Нина. — Он обычно работает в одиночку. Не хочет ни с кем делить лавры.

— Хочешь покончить с ним и смыться, так что ли? А что мы выиграем от этого? В лучшем случае, опередим полицию на сутки.

— Думаю, что и раньше, когда вы разрабатывали свой дьявольский план, Шепли давал вам, Нина, дельные советы, — заметил я.

— Придержите лучше свой язык! — набросился на меня Шепли.

— Мы должны его убить, — медленно и четко сказала Нина. — Но мы никуда не побежим! Разве ты не слышал, что он сказал, Дэвид? Ведь я теперь стала единственной наследницей Людвига! И к тому же у нас изобретение Эндерсона! Все это нельзя бросать!

— Хорошо, — сказал он. — Согласен. А как быть с его трупом? Ты сделаешь из него чучело?

— Неплохо сказано! — заметил я. — В вас погибает большой комический талант.

— Дэвид! — внезапно с жесткой интонацией сказала Нина Янос. — Иди-ка сюда и встань рядом со мной.

Шепли повиновался, но в его водянисто-голубых глазах появилось беспокойство.

— Отдай мне револьвер, — приказала она.

Он протянул ей оружие. Она направила его мне прямо в грудь.

— В верхнем ящике кухонного стола лежит большой нож. Принеси его!

Он широко раскрыл рот.

— Что?..

— Ты плохо слышишь? — Ее рот презрительно скривился. — Делай то, что я сказала!

— Что ж… хорошо, — послушно сказал он.

Она подождала, пока он не ушел из комнаты, а потом улыбнулась мне. Мне стало зябко от ее улыбки.

— Как бы я хотела, чтобы все было иначе, — сказала она тихо.

— Что-то не верится, — ответил я.

В этот момент появился Шепли с большим ножом в руке.

— Положи нож на кушетку!

Он повиновался.

— Что теперь?

— Теперь ты свяжешь его, — сказала Нина. — Только не волнуйся! Он хорошо понимает, что в случае крайней необходимости моя рука не дрогнет.

— Чем же мне его связать?

— Бывают минуты, когда я спрашиваю себя, а стоило ли вообще мне связываться с тобой, — сухо ответила она.

— Хорошо… хорошо… об этом поговорим позже… Но ты мне так и не ответила на вопрос.

— Да чем хочешь! — в ярости выкрикнула она. — Свяжи ему только руки.

Она сняла с себя пояс, переложив оружие в другую руку, и кинула ему, при этом халат соскользнул с ее плеча.

При виде ее тела у меня даже дух захватило. Да, ничего не скажешь! Фигурка у нее совершеннейшая — пышная, округлая, груди упругие, с большими темными сосками. Под округлостями живота красовался красноватый треугольник волос.

Заметив мой восхищенный взгляд, она самодовольно заметила:

— Видите, чего вы лишились?

— Он должен повернуться, если ты хочешь, чтобы я связал ему руки за спиной, — сказал Шепли, приближаясь ко мне.

— А теперь пришел момент, Дэвид, — сказал я, — чтобы задать ей вопрос, для чего она все это затеяла?

— Что, что?

— Что она намеревается сделать? — повторил я. — Вы тоже имеете право знать, что здесь замышляется.

— Не слушай его! — вмешалась Нина. — Делай свое дело!

— Вам придется объяснять в суде, откуда здесь взялся мертвый полицейский, — продолжал я. — И тоже с перерезанным горлом.

— Не стой, как истукан! — снова закричала Нина. — Уилер, если вы сейчас же не заткнетесь…

— Я вам объясню, как все будет, Дэвид, — продолжал я гнуть свое. — Скажут, что я тоже пал жертвой маньяка, как и первые двое. Но чтобы доказать, что это действительно так, нужно будет этого маньяка найти… Только, разумеется, не живого, а мертвого. Живой маньяк может и заговорить.

— Мертвого? — переспросил Шепли. — Мертвого маньяка?

— Вы разве не догадываетесь, кто им будет? — спросил я. — Подумайте хоть немножко, Дэвид! У кого сейчас в руках револьвер?

— Он, конечно, шутит? — Дэвид посмотрел на Нину и побледнел.

— Ладно, теперь мне совершенно безразлично, в какой последовательности это делать, — беспечно сказала она сама себе.

Шепли открыл рот, что-то собираясь сказать, и в этот момент она нажала на спуск. При звуке выстрела я бросился на пол под защиту кушетки и лихорадочно выхватил свой револьвер. Когда прозвучал второй выстрел, я уже держал ее под прицелом.

— Брось, оружие, Нина!

— Сейчас умрешь и ты, поганая ищейка! — в дикой злобе прорычала она и снова нажала на спуск.

Пуля пролетела дюймах в пятнадцати от моей головы и ударила в деревянный подлокотник кресла. На меня посыпались мелкие щепки. Тогда я чуть приподнял свой револьвер и выстрелил два раза подряд. Нина, шатаясь, сделала два шага вперед, судорожно стараясь удержаться на ногах. В следующее мгновение она выронила револьвер и тяжело упала на пол. Мне показалось даже, что дом задрожал при ее падении.

Я медленно поднялся и сунул револьвер в кобуру. Мертвый Шепли лежал рядом с кушеткой. Все лицо его было в крови.

Придется писать объяснительную записку… О том, как к этому отнесется шериф Лейверс, я и думать боялся. Пять трупов, один за другим! Это было слишком даже для меня.

…Наконец шериф устал бушевать, успокоился немного и приказал мне взять отпуск на два дня. Он сказал, что это минимальный срок, который ему нужен, чтобы привыкнуть к мысли о том, что в будущем ему снова придется видеть мою физиономию. Я поверил ему. Один из молодых полицейских нашел, в конце концов, бумаги, касающиеся изобретения Эндерсона, но меня это уже мало тронуло. Мне хотелось только одного: никого не видеть и ничего не слышать.

Когда кончился первый день моего отпуска, приблизительно часов в восемь раздался звонок в дверь.

Я в известной степени забеспокоился, зная, что от моего шерифа можно ожидать чего угодно, особенно если он в ярости. Но это была она. На ней был светлый брючный костюм с черной отделкой, и выглядела она в нем чрезвычайно аппетитно.

— Я сказала тебе, что позвоню, но потом подумала, что телефонный разговор в какой-то степени обезличивает контакт, и поэтому решила приехать.

Не обращая на меня никакого внимания, она промаршировала в гостиную, оставив меня стоящим в прихожей с открытым ртом. Наконец, выйдя из состояния временного шока, я последовал за ней. Она уже успела включить стереофон и собиралась отправиться на кухню, чтобы приготовить напитки.

— Нужно ввести кое-какие поправки, — бросила она мне небрежно.

— Поправки? Какие?

— Поправки в «Шкалу наслаждений Изабель». Дело в том, что стрелка моего измерительного прибора уже долгое время стоит на нуле, и я никак не могу примириться с таким положением.

— Может быть, Джордж поможет выправить положение?

— Ха-ха! — презрительно произнесла она. — С Джорджем все покончено. Я тебе уже говорила об этом. — Она сунула мне в руку бутылку. — Ты сделаешь коктейль, не так ли?

— Как пожелаете, милостивая государыня, — только и ответил я.

— Ты, кажется, немного нервничаешь? Вот уж никогда бы не подумала, что такой Казанова, как ты, вдруг может испугаться женщины.

— Очень остроумно! — буркнул я, но она уже успела исчезнуть в спальне.

Я приготовил коктейли и принес их в гостиную. Через несколько минут Изабель вышла из спальни и… Мне показалось, что у меня неожиданно подскочила температура, во всяком случае, я почувствовал жар. На ней ничего не было, кроме крохотных голубеньких бикини.

— Я звонила тебе на работу, но там сказали, что ты взял отпуск на несколько дней.

— И тогда ты, не теряя ни минуты, напялила на себя бикини и отправилась ко мне, чтобы помочь мне скоротать время?

Я хотел вдобавок к этим словам еще и рассмеяться, но кулачок, обрушенный мне на голову, сразу же вывел меня из смешливого состояния.

— Вот так!.. Все, что делаю, я делаю для того, чтобы ввести некоторые поправки в мою таблицу, — сказала она. — Для тебя, я понимаю, это будет скучной, утомительной, может быть, даже изнуряющей работой, но я почему-то уверена, что, в конце концов, она принесет тебе известное удовлетворение.

— Честно говоря, мне тоже так кажется, — ответил я.

— А твою спальню мы превратим в лабораторию, где и будем производить все эти измерения, — деловито сказала она. — И один из нас будет время от времени вставать с экспериментального ложа, чтобы как следует пополнить запасы нашей энергии.

— Будем применять алкогольные возбудители?

— Какой же ты все-таки понятливый! — Она радостно одарила меня милой улыбкой. — У тебя есть какие-нибудь еще вопросы? Задавай их сейчас, пока мы еще не начали.

— У меня только один вопрос… На кой черт мы тратим так много времени на всю эту болтовню?