Клуб 12 стульев

Евг. Сазонов

Кто не знает это уже набившее оскомину замечательное имя! Автор романа века «Бурный поток» — писатель, прозаик, литератор, эссеист, член Межпланетного ПЕН-клуба, людовед, душелюб, верный друг и соратник администрации «Клуба ДС» и т. д. и т. п. и др. и пр. Одним словом, писатель, каких не было, нет и не надо.

В этот раздел вошли произведения, подписанные Евг. Сазоновым.

Однажды, отвечая на вопросы журналистов, Евг. Сазонов ненароком поведал о себе:

«У нас любой может стать писателем. Здесь записаны адреса, фамилии и телефоны товарищей, большинство из которых являются писателями. Многие из них в свое время учились в средней школе. Я тоже пытался окончить школу, но родители усадили меня за роман века «Бурный поток», и с юных лет мне пришлось познать горький хлеб писателя — людоведа и душелюба… Сейчас писателем стать легко.

Просто надо чего-нибудь написать. Это раньше было трудно».

Писатель часто раздумывает о месте читателя. Вот одна из его продуктивных мыслей: «Читатель должен любить писателя, просить у него автограф и активно покупать его художественные произведения. Писатели плохих книг не пишут. Если книгу издали — значит, она хорошая. А плохих книг у нас не издают, потому что они никому не нужны. Литературная критика должна оберегать писателя от читателей. Бывает, что иной читатель до того распояшется, что начинает не любить того или иного писателя, создающего художественные полотнища из прозы, поэзии и драматургии. Критик должен заставить читателя полюбить любое печатное слово. Читателем у нас может быть каждый…»

Так доброго тебе пути, гражданин читатель, по этому разделу, где собрано печатное слово, рожденное могучим талантом Евг. Сазонова. Спасибо тебе за внимание!

Евгений Сазонов Роман века Бурный поток

Шли годы. Смеркалось. В дверь кто-то постучал.

— Кто там? — спросила Анна радостно, не подозревая, что ее ждет впереди.

Ответа не последовало.

— Кто там? — повторила вопрос Анна, услышав чье-то жаркое мужское дыхание там, за дверью.

— Откройте, — наконец донеслось до ее ушей.

— Федя?.. Ты-ы?? — спросила Анна, будучи почти без чувств.

— Да, Анна, это я, Федя! — донеслось из-за двери.

— Верну-уу-уу-улся! — закричала Анна, и слезы бурным потоком хлынули из ее глаз.

Утром, идя на работу. Анна чувствовала себя счастливой и всю дорогу думала о Федоре, о его немеркнущем загубленном таланте.

«Теперь он мой! Мой!» — хотелось ей крикнуть на весь троллейбус, чтобы весь мир, весь земной шар, все люди на свете услышали о ее огромной, негасимой любви.

— Вы на следующей сходите? — почему-то спросила она. И, не ожидая ответа, тут же почему-то вышла.

— Почему вы опоздали? — спросил Анну завуч Вероника Николаевна, старая, опытная педагог. И тут…

…прозвенел третий звонок.

Войдя в класс, Анна сразу почувствовала себя моложе. Рассказывая детям о Пушкине, она думала о Федоре. И было неизвестно, кого из них она любила больше.

А когда урок завершился…

Вечерело…

Дома было тихо. Только было слышно, как в соседней квартире кто-то в кого-то изредка стреляет.

Кровь хлынула к лицу Анны. Воспоминания обо всей прожитой жизни молниеносно пронеслись в ее голове. Все замерло вокруг. Только было слышно, как на кухне медленно и ритмично капает из крана вода.

«А где же Федор?» — пронеслось у Анны по лицу. Постель была застелена…

— Уше-ее-ел! — закричала Анна, и слезы бурным потоком хлынули по ее красивой обветренной голове.

КОНЕЦ, а продолжение следует.

Информационное сообщение

Состоялась встреча читателей с Евг. Сазоновым (старшим). На встрече присутствовали: Маслобойщиков, Хурмин, Мельше, Кариесов, Пародонтозов, Питейкин, Скамейкин, Нарукавников, Стукачев, Саженц, Охмасон, Веков. Робортамов, Пеликанов, Сьюзин, Маломальский, Закусонов, Плюхов, Погребальник, Иванов, Серопузов, Неандерталин, Страдиварич, Лушкин, Хрюков, Слоно-потамов, Паниковский, Пятеркин, Собакевич, Каюк, Двойкин, Пижамов, Крышкин, Каарман, Шпиндель, Веритас, Противень, Дракулов, Франтиш, Шушушун, Далеченько. Икроматов, Ражданин, Телепецкий, Трусов, Укусов, Тампон, Наденьский, Тройкин, Папонько…

А также: Тритатушкин, Неваляшкин, Ширше, Брителькин, Задальский, Стояночный, Быстренко, Кремацили, Жвачкин, ГЬзложский. Аморалов, Тюльпин, Трико и другие…

Среди них: Курякин, Миноров, Втюлечко, Бананан, Мозгокрутов, Перевертыш, Втоматов, Закисальский, Семеркин, Тудаже, Обратно… и т. д.

После завершения встречи встречавшихся провожали: Семипядьев, Колунов, Каменец-Юдольский, Простоквашин, Девяткин, Самтрестян, Вамп, Тритонов, Тюлькин, Папин… и другие.

О встрече провожавших встречавшихся и о проводах встречавших провожавших вы можете узнать более подробно из наших следующих сообщений.

К вопросу о публикации романа века «Бурный поток»

От администрации «Клуба ДС»

Заканчивается публикация первой главы романа Евгения Сазонова «Бурный поток», но уже сейчас ясно: на наших страницах обрело жизнь новое интересное произведение молодого неизвестного писателя. В редакцию поступают многочисленные письма наших читателей с просьбой рассказать подробно о творческом пути Евгения Сазонова (если он его имеет), о его семье, (если он ее не бросил)… Кроме того, некоторые читательницы, ознакомившись с творческим лицом Евгения Сазонова, мечтают посмотреть на его настоящее лицо.

Идя навстречу этим пожеланиям, мы начинаем печатать краткую биографию Евгения Сазонова.

Краткая биография Евг. Сазонова — автора романа века «Бурный поток» (Публикуется впервые)

Евгений Сазонов родился в 1936 году. Он родился в рубашке. И с той поры любит хорошо одеваться.

(Продолжение следует).

Еще раз от администрации «Клуба ДС»

Мы предполагали, что роман века «Бурный поток» Евгения Сазонова вызовет отклики, но бурный поток писем и отзывов превзошел все ожидания. Приводим выдержки из ряда неопубликованных высказываний мировой печати и общественности.

«…автор откровенно пишет: «И было неизвестно, кого из них она любила больше». Как уже неоднократно указывалось, положительный герой не может любить одновременно двоих. Это чудовищная клевета на нашего современника, искажение его морального облика…»

И. ИВАНОВ (журнал «Времена года»)

«Как ни стараются московские писатели, им не удается скрыть, что Анна плачет. Вспомним Анну Каренину — она тоже плакала. И даже бросилась под поезд. Это естественная реакция русской души на советский образ жизни».

Доб ПИНЧЕР (Нью-Йорк ньюс»)

«Если автор глубже познает своих героев, их характеры, их живую речь, он поймет, что завуч Вероника Николаевна должна была свой извечный вопрос: «Почему вы опоздали?» — произнести так: «Почему вы опоздала?»

Вл. ВОЛОДЬКИН (Литературная газетам)

«Со мной тоже был похожий случай, но только мой Ваня больше мне не встречался. Помогите узнать его адрес или место работы и фамилию, а также стать на очередь в ясли».

Тамара Д. (из писем в реакцию молодежного журнала)

«…и хотя сказано много, остается неясным время действия: посевная или уборочная?»

К. ФЕТЕНКО (журнал Молодой пахарь»)

«Психологическая глубина, цельные характеры, сочный язык и богатство красок ставят эту монументальную эпопею в один ряд с лучшими образцами художественной литературы всех времен и народов».

Евгений САЗОНОВ (из интервью с корреспондентом Клуба ДС»)

К сожалению, мы не имеем возможности привести все имеющиеся в распоряжении администрации «Клуба» материалы. Ждем дальнейших откликов и охотно ответим на все возникшие вопросы.

Краткая биография Евг. Сазонова — автора романа века «Бурный поток» (Продолжение)

В 1944 году Евгений Сазонов поступил в первый класс. К счастью, школы тогда были мужскими и женскими…

В 1945 году Евгений Сазонов поступил во второй класс.

Встал вопрос — продолжать или не продолжать образование. Время было трудное. Сазонов решил продолжать.

В 1954 году Евгений Сазонов оканчивает десятилетку с одной тройкой и двумя золотыми медалями.

Первую золотую медаль он получил в барьерном беге на 100 метров, вторая оказалась серебряной.

Затем, с 1956 по 1960 год, Евгений Сазонов четырежды не поступает в Литературный институт.

Опять встал вопрос — продолжать или не продолжать.

На этот раз Евгений Сазонов решил: «Пора кончать!» И с этими словами он начал писать.

Прообразом завуча Вероники Николаевны послужил завхоз школы Илья Захарович Груздьев…

У Евгения Сазонова — обычная биография простого молодого писателя. Он мало видел, но много пишет. За это его и любят читатели.

Доброго пути, Евгений Сазонов!

Хроника «Клуба ДС»

Администрация «Клуба ДС» с удовлетворением сообщает, что Евг. Сазонов, автор романа века «Бурный поток», дал любезное согласие работать в штате «Клуба».

Решением администрации Евг. Сазонов зачислен на должность и. о. консультанта (на полставки) без испытательного срока.

Со стола Евг. Сазонова

Уважаемая редакция!

Недавно вы взяли на полставки известного писателя Евгения Сазонова. Я очень этому удивляюсь.

Мне кажется, что администрация «Клуба ДС» ввела вас в заблуждение и вы пошли у нее на поводке.

Евгений Сазонов, конечно, известный писатель. Но если разбираться по-честному — кому он обязан своей известностью, как не вверенной вам газете? Это она ему создала умышленную рекламу слухами о мнимой смерти, которая оказалась недействительной. С такой рекламой не только гений, но и простой талантливый человек может стать Е. Сазоновым.

Я внимательно прочитал весь «Бурный поток» целиком, от корки до корки. Признаться, не понимаю, почему его всюду так хвалят. У нас есть много других значительных произведений, которые написаны не хуже. Видать, вокруг «Бурного потока» и его автора преднамеренно создана нездоровая атмосфера, благодаря которой этот роман принес такую популярность и, наверное, немалый гонорар. И автор, пользуясь такой недопустимой благожелательностью, начинает держаться нескромно, подавая плохой пример неустойчивой части нашей творческой молодежи. Не успел Сазонов приступить к работе в газете, как он стал направо и налево раздавать советы читать «Бурный поток». Почему вы разрешаете ему рекомендовать для чтения только это произведение?

А недавно вы вообще посвятили почти всю страницу творчеству Е. Сазонова. Нужна ли нам такая сазониада?

Нет, товарищ редактор, видно, Вы проявили близорукость и недальновидность, зачислив Сазонова на полставки, а главный бухгалтер Вас вовремя не поправил. Думаю, что на эти полставки нашлись бы более достойные писатели.

От администрации «Клуба ДС»

Публикуя в порядке обсуждения письмо технолога Петухова, администрация «Клуба ДС» хочет поставить вопрос, давно волнующий всех: «Зачем мы это сделали?»

Администрация не может отмахнуться от жгучих вопросов технолога Петухова и по примеру многих периодических изданий (молодежных и немолодежных) начинает дискуссию. Пусть решает читатель, ибо, как говорил Евг. Сазонов, «читатель всегда прав».

Итак, зачем мы это сделали? Зачем мы взяли на полставки Евг. Сазонова? Почему именно его? Может ли простой талантливый человек стать Евг. Сазоновым? Вот, грубо говоря, те проблемы, которые волнуют технолога Петухова.

Администрация уполномочена заявить, что да, может! Пример тому — сам Евг. Сазонов. Мы уже имели случай познакомить читателей с биографией Сазонова. На его жизни можно научиться тому, как стать писателем и заслужить право работать на полставки в «Клубе ДС». Нужно только быть таким же людоведом! Надо лишь уметь вовремя сказать нужное слово нужным людям! И этим словом жечь, жечь и жечь!

Технолог Петухов справедливо пишет о том, что у нас есть и другие произведения, которые написаны не хуже романа века «Бурный поток». Не хуже, тов. Петухов, но и не лучше! А это главное!

Администрация «Клуба ДС» спрашивает читателей: заслуживает ли Евг. Сазонов того, чтобы его художественные произведения видели свет?

НУЖНА ЛИ НАМ ТАКАЯ САЗОНИАДА?

Евг. Сазонов — член ПЕН-клуба

14 октября распространенная шведская газета «Афтонбладет» поместила на своих литературных страницах статью, озаглавленную «ТЪварищ Сазонов». Цель ее, как пишет «Афтонбладет», состоит в том, чтобы «представить Евгения Сазонова шведской читательской публике». В статье подробно излагается творческая биография писателя, рассказывается о его работе в «Литературной газете».

«Афтонбладет» сообщает далее, что «Евгений Сазонов вместе с Сальвадором Дальбергом, Уседомом Воллином и Альфредом Вестлундом[3] входит в состав временного правления нового межпланетного ПЕН-клуба».

От администрации «Клуба ДС»

Администрация «Клуба 12 стульев» благодарит редакцию газеты «Афтонбладет» за признание заслуг Евг. Сазонова перед мировой литературой.

Судя по характеру статьи, дело идет к изданию шведского перевода романа века «Бурный поток», завоевавшего огромную популярность читателей. Примечательно также и то, что статья о творчестве Евгения Сазонова появилась на страницах такой влиятельной газеты, как «Афтонбладет», в момент, когда в Шведской академии началось обсуждение кандидатур на Нобелевскую премию по литературе.

Интервью с Евг. Сазоновым

Получив сообщение из Швеции, администрация «Клуба ДС» немедленно связалась по телефону с автором романа века «Бурный поток» писателем Евг. Сазоновым, который, как известно, в настоящее время отдыхает в Ялте. К телефону подошел сам Евг. Сазонов.

АДМИНИСТРАЦИЯ. Дорогой Евгений, только что в редакцию пришло известие о том, что вы избраны членом правления межпланетного ПЕН-клуба. Как вы относитесь к этому?

САЗОНОВ. Мне эта весть очень приятна, тем более что как раз сегодня утром я завершил вторую редакцию «Бурного потока». Надеюсь, что скоро ее увидят читатели. Без ложной скромности скажу: это потрясающие страницы!

АДМИНИСТРАЦИЯ. Не собираетесь ли вы в ближайшее время в Швецию?

САЗОНОВ. Я готов рассмотреть положительно любое приглашение, исходящее с территории нашего северного соседа.

АДМИНИСТРАЦИЯ. Не намерены ли вы покинуть «Клуб 12 стульев» в связи с избранием в ПЕН-клуб?

САЗОНОВ. В настоящее время я изучаю этот вопрос.

АДМИНИСТРАЦИЯ. Мы решили перевести вас с полставки на полную ставку. Кстати, этого требовали многие читатели, приславшие в ваш адрес письма протеста против наложения на вас эпиталамы.

САЗОНОВ. Думается, что читатели во многом правы.

АДМИНИСТРАЦИЯ. Что вы желаете будущим лауреатам Нобелевской премии?

САЗОНОВ. Хочу пожелать им успеха в личной жизни и счастья в труде.

АДМИНИСТРАЦИЯ. До свидания в Москве, Евгений! Желаем вам успехов в личной жизни и счастья в труде…

САЗОНОВ. Одну минуту…

АДМИНИСТРАЦИЯ. Да?..

САЗОНОВ. Я хотел бы узнать — берут ли алименты с Нобелевской премии?..

На этом, к сожалению, разговор прервался по техническим причинам.

Евг. Сазонов и…[4]

1-я серия

По необозримым весям и сеням, по кудрявым березкам и тихим речкам, по горам и долам плавно панорамирует камера. Медленно панорамирует. Долго. Примерно на сто полезных метров. В фонограмме незамысловатая, какая-то задушевная, берущая за сердце мелодия на три голоса.

По большакам и проселкам, по гатям и грунтовкам, по стежкам и дорожкам идет Федор. Медленно идет Долго. Идет идет идет..

Крупно: нахмурен лоб на лице героя. Ассоциативный монтаж: экспрессивные вороны над импрессивными крестами покосившейся церквушки. В фонограмме: вороний грай, собачий лай, звуки эпиталамы.

Сардонически хохочет одна из ворон и человеческим голосом вопрошает:

— Что ж ты, Федя?

Резко вскакивает с постели Федор. Крупно: на лбу — ядреные капли пота.

Где-то к концу серии на экране появляются титры: «Бурный поток». Сценарий Евг. Сазонова…»

Величаво плывут титры. Долго. Примерно на одну часть.

Над кроватью Федора висит ружье.

2-я серия

Жена Федора Анна, умеренно оголив ноги, моет пол.

Параллельный монтаж: Федор с приятелями пьет водку.

Основа конфликта: отсутствие общих интересов у супругов. Анна, помыв пол, бежит на берег речки. Где, прижав к груди однотомник Экзюпери, поет с подружками лирическую песню. Федор же горланит в прокуренной горнице: «Вот, допустим, захочется выпить вам…»

Развитие конфликта: сын Сережа, шестилетний сорванец, выводит на листке в три линеечки: «Мой папа пьяница».

В фонограмме: звон гитары, звон разбиваемой посуды, крик, затмение, отчаяние, ночь… в общем, «блоу-ап».

Над кроватью Федора висит ружье.

3-я серия

Крупный план газетного аншлага: «Мой папа пьяница!» Встык (без диафрагм и шторок — по-современному) монтируется общин план: Федор, обхватив голову руками, тяжело думает, сидя в пустой горнице. Ортогональная композиция подчеркивает некоммуникабельность героя. В фонограмме: контрастом депрессивной линии героя звучит популярная песня «А я по шпалам, опять по шпалам…».

Контрапунктический монтаж: песня продолжает звучать, но мы уже переносимся в школу, где просветленный классный руководитель Анна ведет урок. Дети наперебой спрашивают педагога: «В чем смысл жизни?», «Что есть истина?» Слышатся отдельные восклицания: «сексуализм», «экзистенциализм» и «специфика телевидения». Ласково улыбаясь, педагог читает ребятам несколько японских трехстиший.

Над кроватью Федора висит ружье.

4-я серия

РТС. Парциальный монтаж: веялки, лобогрейки, сепараторы, сатураторы, перфокаторы. Все дышит перерождением. Текут вешние воды. Блики, зяблики, кораблики. Положительные моральные облики.

Из ворот РТС усталой, но счастливой походкой славно потрудившегося человека выходит Федор. Он улыбается. Из-под замызганной телогрейки высовывается белоснежная сорочка фирмы «Ничибо».

На проходной его с цветами встречает Анна. Изображение становится разноцветным. Крупно: лучезарные глаза счастливого педагога. Еще крупнее: лучезарные глаза слесаря-ремонтника, над бровью которого красуется трудовое масляное пятно.

— Ты оправдал надежды общественности, — торжественно, как-то по-домашнему говорит Анна.

— Спасибо, Анна, — отвечает Федор, обнимая грязными руками плечи жены, одетые в нейлоновую кофточку.

— Иди ты, — ласково говорит жена, глядя на масляное пятно, — в баню. Помойся.

Анна тихо и счастливо смеется.

Во весь экран — солнце. Огромное, красивое, которое вызовет ощущение гармонического финала у простого зрителя и аплодисменты в Доме кино.

В фонограмме — бархатный голос диктора:

— А какие интересные дела у них впереди! Мы обязательно расскажем об этом в следующих сериях.

Неожиданно Федор снимает со стены ружье и громко стреляет. Возникает титр:

Хроника «Клуба ДС»

Автор романа века «Бурный поток» писатель Евг. Сазонов принял решение вступить в законный брак. В связи с этим администрация «Клуба ДС» дала указание возобновить с 20 ноября с. г. деятельность сектора Гйме-нея, открытого в порядке эксперимента в марте текущего года. Сегодня задачей сектора Гйменея является подыскание невесты, согласной стать верным, преданным другом жизни автору романа века.

Администрация «Клуба ДС» просит заинтересованных лиц в самый кратчайший срок представить руководству клуба свою биографию и заявление. Просьба плохих биографий не присылать.

Владимир Владин Свадьба века

…И вот я на месте. Огни иллюминации, вереницы автомобилей. Через рупор объявляют:

— Машину писателя Индюкова к подъезду!

— Машину поэтессы Золотухиной к подъезду!

С трудом пробираюсь через толпу, поднимаюсь на двенадцатый этаж. Скромная пятикомнатная квартирка с кухней, ковры, мебель. На стенах много живописи: «Сазонов кушает компот». «Сазонов в президиуме», «Сазонов отвечает на вопросы читателей — работников Конного завода им. Айвенго».

Одно полотно меня особенно взволновало: необъятные просторы, посредине — трактор, за рулем Евгений читает свой «Бурный поток», а вокруг, куда ни кинешь взгляд, колосится пшено… Картину написал его брат — художник, тоже Евгений.

Кабинет Сазонова весь завален книгами и журналами. В углу арфа — подарок ГЪрнораввинской мебельной фабрики.

Сегодня здесь, как написал бы Л. Толстой, «вся Москва». Мелькают знакомые лица писателей, художников, актеров. Много, очень много творческой интеллигенции. Сначала среди всей этой творческой интеллигенции невозможно различить, кто же Сазонов. Но потом привыкаешь, начинаешь отличать одного от другого. У кого-то носки другой расцветки, кто-то пишет другой авторучкой…

Ну вот и сам виновник. На нем строгий черный костюм, любимая вышитая рубашка. С трудом пробираюсь к жениху, здороваюсь за руку — Сазонов демократичен, прост, подчеркнуто скромен. С волнением задаю первый вопрос:

— Скажите, Женя, где вы достали печень трески?

Евгений с гордостью оглядывает стол:

— Прислали читатели — рыбаки Каспия. У них недавно давали.

Знакомлюсь с невестой. Широкое, открытое, простое, хорошее, с эдакой лукавинкой лицо. Что-то в глазах такое… в улыбке… К Сазонову, чувствуется, относится дружелюбно, но приветлива и с остальными гостями — настоящая хозяйка. Говорит мало, но как-то очень точно, умно, метко: «Сюда садитесь… сюда… а вы сюда…» Чувствуется, что такая все может — и полы вымыть, и песню спеть, и посадить, если надо.

Звучит свадебный марш Мендельштама. Все садятся за стол. Первый тост произносит самый почетный гость — дед Евгения, старый кадровый подсобный рабочий:

— Это, как в старину говорилось, муж и жена — одна сатана!

Общий хохот. Остроумный старик, да и вся у них семья такая — бунтари!

Следует тост за тостом. Молодой, слегка захмелевший поэт вдруг с размаху бьет кулаком по столу и кричит:

— Горько!

Сазонов, строгий, подтянутый, крепко, с достоинством целует невесту. Чувствуется, что ему хорошо.

За столом непринужденная обстановка, рассказывают анекдоты, когда выходят женщины — читают отрывки из своих произведений. И вдруг сквозь гомон и шум прорываются первые аккорды гармонии.

Звучит Эпиталама из оперы Рубинштейна «Нерон».

Поет молодая невеста. Дробно стучат ее каблучки по паркетному полу, в руках откуда-то появляется «Бурный поток», и она им уже игриво и призывно помахивает над головой.

Вот вступает другой голос:

Бьют двенадцать ударов…

— Женя, — кричат со всех сторон, — Женя! Новый год! Сазонов перестает целоваться. Он серьезен, подтянут. Поднимает бокал и молча, под гром оваций, пьет за свои творческие успехи в Новом году. Далеко за полночь гости начинают расходиться. У всех на душе радостный осадок.

И только мне еще предстоит работа — первая ночь молодых пройдет в интервью. Я вынимаю блокнот и ручку…

Со стола Евг. Сазонова Я, граф и др

В предыдущих номерах газеты рассказывалось о зарубежном турне автора романа века и его супруги.

Отмечалось, что серебристый лайнер с Евг. Сазоновым на борту взмыл с бетонных дорожек Стокгольмского аэропорта и взял курс в неизвестном направлении. Вот что было потом…

Очнулся я в Люксембурге. Рядом находилась супруга. С этой страной я давно связан полюбившейся мне опереттой «Граф Люксембург*. Сначала подумалось: «За что, за что, о боже мой, за что, за что, о боже мой?» Потом в голову пришла мысль о чемоданах со шведскими сувенирами: на месте ли? Оказалось, на месте.

Люксембург встретил нас дождливой погодой. Туман, ветер, слякоть. Но нам было тепло от рукопожатий люксембуржцев.

Люксембург — страна контрастов: как всегда, рядом с лачугами бедняков уживаются дворцы богачей, рядом с фешенебельными ресторанами уживаются и другие предприятия общественного питания.

Наш маршрут был обычным: универмаг, затем читательская конференция по роману «Бурный поток», организованная буржуазной прессой. Вечером — затянувшийся до утра конкурс красоты среди девушек этой небольшой страны. В зале полно мужчин, а девушки выходят на эстраду в купальных принадлежностях. А ведь человек прежде всего красив в труде, а не на пляже!

Вечерело… Я возвращался из магазина в отель, и меня остановила сомнительная девица, которая в наших условиях могла бы стать полезной для общества. Я гордо прошел мимо нее, бросив ей в лицо гневную фразу: «Я не один!»

Поздними вечерами мне приходилось активно посещать заведения под кричащим названием «Найт-клаб» или ходить в кинематограф на какой-нибудь очередной секс-боевик. Жену же я специально оставлял ночевать в отеле, чтобы она не разлагалась под тлетворным влиянием.

На читательской конференции меня все время спрашивали про художественную литературу. Интересовались моим мнением о разных писателях и поэтах. Приходилось давать достойные ответы.

Спрашивают, например: «Какой сейчас у вас писатель самый модный?» Отвечаю: «Если бы вы читали «Бурный поток», то не задавали бы непродуманных вопросов».

В один из солнечных дней меня пригласили на местный стадион. Здесь шел футбол на какое-то первенство. Радио разнесло весть о том, что на футболе присутствует писатель Евг. Сазонов. Меня, естественно, позвали к центру поля произвести первый удар по мячу. Я вышел на центр, попросил игроков занять свои места, особенно вратарей, ибо я еще не решил, в какую сторону буду бить. Свисток, неторопливо отхожу, закрываю глаза, разбегаюсь и что есть силы ударяю по мячику! Стадион, конечно, взревел. Судья показал на центр. В чем дело? Что такое? Оказывается, мяч от моего удара влетел в одни из ворот и счет стал 1:0.

— Ничего. — говорю, — давайте, так сказать, для равновесия я ударю и по другим воротам.

Все согласились.

Мяч снова на центре.

— Вратарь! — кричу. — Готовься к бою, часовым ты поставлен у ворот. — А сам так с лукавинкой улыбаюсь.

Свисток. Разбегаюсь. Удар! 1:1. С этого счета и началась игра.

Когда на пресс-конференции акула пера Боб Пинчер спросил меня, как я расцениваю свои футбольные успехи, я скромно ответил, что давно уже живу футбольным законом: не важно куда бить, главное — быть в центре поля.

На следующий день наша супружеская чета была приглашена к знаменитому графу Люксембургу.

Элегантный парень. И одет неплохо… Мы говорили о художественной литературе. Я подарил ему роман «Бурный поток» на русском языке и гранки корректуры на языке люксембургском. Потом пригласил графа к себе домой в качестве личного гостя в удобное для него время. Он с удовольствием принял приглашение и сказал, что о дне визита он договорится по дипломатическому каналу. Встреча прошла в дружественной атмосфере.

Потом я был приглашен в ЛГУ — Люксембургский государственный университет имени графа Люксембурга. Выступил перед студентами с чтением отрывков из «Бурного потока». Молодежь от всей души аплодировала и забросала меня вопросами о моих творческих планах. Пришлось мне еще раз прочитать свои отрывки и серьезно поговорить со студентами и студентками о настоящей литературе, понятие о которой, как мне показалось, запущено в этом высшем учебном заведении.

В общем, поездка оказалась тяжелой. Домой, домой! Покоя сердце просит.

Творческая лаборатория Евг. Сазонова[5]

Первый вариант

Окончательный вариант

Со стола Евг. Сазонова

Возвратясь из отпуска, Евгений Сазонов свой первый взгляд бросил на молодых. «Они — мое будущее», — решил он. Писатель века предложил вниманию администрации «Клуба 12 стульев» творческие портреты своих учеников.

«Я сегодня — это они завтра», — сказал Маэстро, желая им доброго пути.

Меня попросили пожелать доброго пути трем молодым стихотворцам. Я с интересом прочел их стихи, познакомился с основными этапами творческих путей, с палитрами образов, с эстетическими платформами. Сейчас я поделюсь своей точкой зрения.

Первый из авторов — Вадим Угорелых — не замыкается в узком квартирном мирке, мыслит широко, безбрежно. Он не копается эгоистически в скучных личных переживаниях. Его образы дерзновенно устремляются в романтические дали:

Другой автор — Владлен Замурский — нигде не опускается до бессвязных абстракций. Ему чужды вычурные гиперболы и риторическое фантазерство. Его стихия — обостренное восприятие жизни во всех ее проявлениях. Не пугаясь драматизма, порой трагизма, он искренне рвется туда, где тонко:

В этих строках слышится дыхание самого автора.

Осталась еще молодая поэтесса Илья Топорищин (это ее псевдоним). Она не из тех, кто пишет изысканно и утонченно, она пишет доступно и утолщенно. Илья Топорищин далека от квазиэмоций и псевдоконфликтов. Ее стихи — это своеобразная летопись ее чувств. Их у нее пять. Лучше других, пожалуй, развито зрение — искусство смотреть и видеть. То, что она видит, понятно и близко всем:

Эти стихи переливаются верными красками.

Должен заметить, что при всей несхожести манер трех молодых авторов объединяет удивительная скромность таланта. Но они не должны зазнаваться. Им следует много и плодотворно трудиться. Будут они и знаменитыми. и талантливыми.

Невольно вспоминается молодость… И вот успех, слава, мировое признание, самый расцвет моего дарования. Думается, что не случайно все это. Не случайно я вышел на большую дорогу. Не сверну с нее никогда. Доброго пути!

Со стола Евг. Сазонова

Читатели «Клуба ДС» уже знакомы с мыслями и рассуждениями Евг. Сазонова о музыке. С не меньшим интересом встретят они еще один жанр, в котором плодотворно трудится писатель-людовед. Это мини-эссе о литературе. По зрелости содержания, отточенности формы и поразительной емкости двустишия эти по праву стоят вровень с лучшими страницами «Бурного потока». Шарм, интим, наив в сочетании с тонким пониманием литературного процесса — вот в чем волнительность этих миниатюр. Мини-эссе Сазонова о литературе ярко свидетельствуют: перед нами — большой мастер слова, подлинный эссенизатор.

(в соавторстве с Вл. Владиным)

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Афоризмы

Жизнь — вредная штука: от нее умирают.

Редактор — это специалист, который, плохо зная, что такое хорошо, хорошо знает, что такое плохо.

Любовники приходят и уходят, а мужья остаются.

Если хочешь подрубить сук, на котором сидишь, то сперва слезь с него.

У Петра I с Екатериной I за двадцать два года родилось одиннадцать детей. Молодцы!

Философемсы

— Меня смущают неумеренные похвалы, раздающиеся в мой адрес, — сказал мне как-то в доверительной беседе Евгений Сазонов. — Несколько раз я читал и слышал применительно к своему творчеству определение «гениально». Как бы это ни тешило авторское самолюбие, я более трезво смотрю на вещи. Будущее покажет, что я был просто большим писателем с широким творческим диапазоном.

Речь зашла о последних работах Сазонова, и он признался, что не без успеха пробует свои силы в новом для него жанре — философемсах. К своему стыду, я не знал, что это такое.

— Не мудрено, — усмехнулся писатель. — До меня этот жанр почти не разрабатывался. Философемса — это восьмистишие с философским уклоном. Форма чрезвычайно емкая, позволяющая вложить в себя два, три и более смысла. «Ни дня без философемсы. а то и без двух!» — это стало моим девизом.

Вскоре я издам их отдельной книгой, которую вместе с читателями буду ждать с большим нетерпением.

Несколько философеме мы публикуем с разрешения автора.

Данге АЛИГЬЕРИ Божественная комедия, или Сущий ад

Песнь тридцать пятая

Песнь тридцать шестая

Биографическая справка

Данте Алигьери родился во Флоренции в 1265 году. Евгений Сазонов родился в городе Бараний Рог в 1936 году. В 1302 году Данте из-за интриг своих политических противников переехал в Верону. В 1954 году после окончания средней школы № 18 Сазонов вынужден был переехать в Москву.

Однажды Данте встретил девушку по имени Беатриче, и у поэта возникла глубокая и трогательная по своей наивности любовь. Беатриче рано умерла, так и не узнав об этом, так как Данте она видела всего пару раз, и то мельком. Все это вызвало к жизни и во многом обусловило пафос «Божественной комедии», которую автор писал четырнадцать лет.

Сазонов познакомился со своей будущей женой в парке культуры и отдыха. Они расписались в районном Дворце бракосочетаний 31 декабря 1968 года. Сазонов писал свой «Бурный поток» две недели.

Данте писал свою поэму так называемыми «терцинами» — трехстрочными ямбическими строфами с перекрещивающимися рифмами.

Талант Сазонова-переводчика не смог уложиться в узкие рамки терцин — Евгений раздвинул грани, созданные великим флорентийцем. Автор «Бурного потока» стал переводить «Божественную комедию», по-своему, творчески переосмысливая ее поэтический лад. У Данте тридцать четыре песни. В переводе Сазонова их тридцать шесть. Но в этом-то не только своеобразие, но и ценность нового перевода!

Раздумины (в соавторстве с Вл. Бахновым)

1. О пользе серьезной музыки

2. Старое и новое

3. О поэте и его лирическом герое

4. Стихи с недоговорками

5. В день развода

Оскар УАЙЛД Идеальный мужик

Действующие лица

Лорд ГОРИНГ

Сэр Роберт ЧИЛТЕРН

Виконт де НОЖДАК

Мисс МЕЙБЛ, его жена

Миссис КРАМБЛ, их дочь

Леди БАДМИНТОН

ЛордПИПИФАКС

Миссис ЧИВЛИ

ВАСИЛИЙ, дворецкий лорда Горинга

Гости, слуги, лорды, пэры, сэры, миссисы. парни н девчата.

Действие происходит в высшем обществе.

В гостиную Пипифакса входит лорд Горинг.

Лорд Горинг. Здравствуйте, сэры.

Сэры. Здравствуйте, лорд Горинг.

Мисс Мейбл. Здравствуйте, леди Бадминтон.

Леди Бадминтон. Здравствуйте, мисс Мейбл.

Чилтерн. Здравствуйте, виконт де Нождак.

Виконт де Нождак. Здравствуйте, сэр Роберт Чилтерн.

Все здороваются.

Мисс Мейбл. Леди Бадминтон, вы были вчера в опере и слушали там оперу Пуччини «Тоска»?

Леди Бадминтон. Последнее время в опере только тем и занимаются, что поют. Вы не находите?

Мисс Мейбл. Да, и что самое грустное — поют на сцене.

Лорд Горинг(обращается к Роберту Чилтерну и лорду Пипифаксу). А что, хлопцы, не спеть ли нам чего-нибудь?

Лорды дружно затягивают:

Входит дворецкий лорда Горинга.

Дворецкий. Сэр. к вам пришли из министерства иностранных дел по поводу вашего вчерашнего выступления в палате общин по поводу этой аферы с Аргентинским каналом, которая после вашей речи должна, безусловно, провалиться…

Чилтерн. Спасибо, Вася.

С улицы доносятся веселые голоса английских парней и девчат второй половины прошлого века.

Играет гармонь. Слышны задорные частушки:

Частушки подхватывает леди Бадминтон:

Общее веселье лордов и сэров.

На этом, к сожалению, перевод обрывается.

Евг. Сазонов: книжки очень развивают!

Дорогие товарищи семинаристы!

Прежде всего я хочу сказать, что юмор надо писать смешно. Можно как исключение писать и несмешно, но тогда получается сатира.

Французский писатель Г. Д. Мопассан говорил, что главное у писателя — глаз. В. П. Катаев, полемизируя с этим французом, сказал на семинаре, что ухо — главнее. Я согласен, особенно если у кого очки, а не пенсне. Но в общем, мне кажется, прав и Валентин Петрович, и Гй Де: нужны и глаз, и ухо — хотя бы по одному. Лучше, конечно, обе пары.

И еще важно писателю иметь руку. Не важно где.

Я к чему это говорю? Я это к тому говорю, что писатель должен активно вторгаться в жизнь. В кино сходить, посидеть у телевизора, даже иной раз книжку почитать. Книжки очень развивают — становишься начитанным, культурным человеком. Театр тоже в этом смысле неплох.

Но здесь я увлекся — это на секции драматургов надо сказать.

Теперь к вопросу о языке. Язык — очень важная часть писателя, если он умеет им владеть на семинарах и совещаниях.

Плохо также обстоят дела с краткостью — сестрой таланта. Так, например, по сравнению с последним кварталом прошлого года словам стало теснее на тридцать процентов, правда мыслям стало просторней на пятьдесят процентов.

Да, так что же я хотел вам сказать? Писать надо лучше, вот что. Гоголь с Чеховым Антон Палычем как писали? А тоже такие же, как вы, когда-то были молодые, причем люди были не бог весть какого здоровья. А сейчас я иной раз вижу здоровенного парня, кулак с голову пионера, косая сажень в плечах, а написать мало-мальски приличный роман или поэму не может.

Это я к тому говорю, что лучше писать лучше, чем хуже. Хуже писать хуже.

Вот, собственно, и все. Желаю вам счастья в труде, трудовой деятельности и работе.

Владимир ВОЛИН Современники о Евг. Сазонове

Специальный корреспондент «Клуба 12 стульев» Владимир Волин обратился к известным литераторам и артистам, которым посчастливилось общаться с Евг. Сазоновым, и попросил их рассказать о маститом романисте. Особую ценность представляют мемуары, обнаруженные в сейфе с рукописями Хемингуэя в одном из швейцарских банков.

Публикуем часть этих материалов, в которых облик автора «Бурного потока» предстает во всей своей многогранности. сверкая новыми, еще не стертыми гранями.

Эрнест ХЕМИНГУЭЙ

Сазонов и море

В юности Сазонов учился писать у Гертруды Стайн и Ф. Скотта Фицджеральда.

— «Великий Гэтсби» — неплохая книга, — сказал мне Сазонов и налил стакан виски. — Может быть, даже хорошая книга. Но ей далеко до «Бурного потока». «Бурный поток» — это великая книга. Бедняге Скотту никогда не написать такую.

Он налил второй стакан и добавил:

— Ты тоже неплохо пишешь. Хэмми. Но и тебе далеко до меня. Напрасно ты работаешь босиком, Эрни.

Было хорошо сидеть вот так вдвоем, пить виски и вспоминать старину Скотта. В Вене тоже было хорошо, но там бармен не умел смешивать напитки. В Париже было не так хорошо, как в Вене, но все же лучше, чем в Милане. Я понимал это, и Сазонов тоже это понимал. Мы оба понимали это.

Мы вместе охотились на львов, и в Ки-Уэст, штат Флорида, когда мы поймали шикарную акулу, и в Мадриде на корриде. Он был настоящим парнем, этот Сазонов. Все матадоры уважали его.

— Ты тоже неплохо пьешь, Эрни, старина, — сказал мне Сазонов. — Но все же тебе далеко до меня. Напрасно ты смешиваешь виски с содовой, Хэмми.

Он свалился под стойку и захрапел. Сазонову снились авансы.

Ираклий АНДРОНИКОВ

Загадка «Евг. С.»

(Из устных рассказов)

Однажды в столовой Дома ученых я нашел обрывок бумажки с коряво нацарапанными буквами — «Евг. С.». Дальше было неразборчиво.

Вы не можете себе представить мое любопытство! Я сразу понял, что тут кроется очередная литературоведческая тайна. Что означали эти загадочные буквы?

Первое, что пришло мне в голову, — Евг. Онегин и Евг. Савойский. Но эту догадку после долгих колебаний и сомнений пришлось отбросить: первый, насколько я помнил, был литературным персонажем, а второй — принцем и пропуска в Дом ученых не имел.

Вы не можете себе представить мое огорчение! Но тут меня осенило. Таинственный незнакомец Евг. С. — не кто иной, как Евгений Сю, или. как его называют французы, Эжен Сю — автор знаменитых романов «Агасфер» и «Парижские тайны». Не здесь ли разгадка и моей тайны?

Я быстро собрал чемодан и поехал в Таганрог. Надо вам сказать, что в Таганроге до сих пор живет одна чудесная старушка, обладательница редчайшей, уникальнейшей, единственной в мире картотеки всех известных писателей, от Лукиана до Юлиана (Семенова). Но меня ожидал тяжелый удар. От приветливой старушки, угостившей меня чаем, я узнал, что Эжен Сю скончался еще в середине XIX века.

Вы не можете себе представить мое разочарование! Неужели я так и не узнаю, кто был этот загадочный Евг. С.?

И вдруг — какое счастье! — к моему столику подошел… нет, вы не знаете, что — я — увидел! Итотка — кратер! Небо — купол! Жест — дирижера Штидри! Эрудиция — самого Соллертинского! ГТыос — как у Сальви-ни в роли Сальери! И ни одной лишней детали!

Сомнений не было. Всеми этими качествами одновременно мог обладать только один человек — Евг. Сазонов.

Вы не можете себе представить мою радость! И я прошу всех читателей, телезрителей, радиослушателей: подбирайте любую бумажку с подписью «Евг. С.»! Ройтесь в корзинах, на чердаках, ищите в сундуках и рундуках, сохраняйте пожелтевшие фотографии автора «Бурного потока»!

Это наш долг перед историей, перед культурой. Иначе потомки нам не простят!

Андрей ВОЗНЕСЕНСКИЙ

Люблю Сазонова

Люблю Сазонова.

Люблю его творчество — устремленное в неизвестность, как гигантская парабола, и причудливое, как мозаика. Люблю его стиль — неровный и прерывистый, как буксующий синхрофазотрон. Люблю его грушевидное треугольное лицо. Люблю его фамилию — мне чудится в ней дюралевый запах рыбьей чешуи и буйство красок французских импрессионистов: Сазонов — сазан — Сезанн. Хорошо сказал о нем Маяковский в своих стихах о Верлене:

Помню Евгения осенью в Сигулде и весной в Дубултах. Шлепая ахиллесовыми пятками по кромке Рижского взморья, он читал мне вслух отрывки из «Бурного потока». Спасибо!

Однажды в Марбурге мы с ним посетили дом, где жил Гете. «Его тоже ругала критика», — промолвил Сазонов.

Не люблю критиков!

Владимир СОЛОУХИН

С Сазоновым по грибы

Это лето, как и все предыдущие, я провел в своей деревне Журавлихе. Жена, отчаянно проклиная мою страсть к экспериментированию, сушила боровики и моховики, жарила маслята и опята, тушила строчки и сморчки, солила и мариновала волнушки, свинушки и чернушки. Так продолжалось из года в год, из книги в книгу.

Как вдруг дверь распахнулась, и в избу, с иконой древнего письма под мышкой, вошел Женя Сазонов.

Он смотрел на меня ясными глазами, аппетитно похрустывая ноздреватым подгруздком.

— Исполать тебе, сударь ты мой, свет Володимер, — сказал он, бья челом. — А не сходить ли нам, сударик, в музей какой ни на есть, людей посмотреть, себя показать?

— В музей — оно, конешно, дело полезное для общей эрудиции, — отвечал я, дожевывая рассыпчатый подосиновик. — А все ж по грибы — оно вроде бы способнее. Знатные ноне мухоморы уродились!

И сейчас, спустя много лет, я думаю: а ведь как хорошо, что не пошли мы тогда с Евгением по грибы и не отравились ложными лисичками. Какая была бы утрата для родной литературы! Не видать бы тогда читателям Бурного потока»!

Обошлось однако.

Аркадий РАЙКИН

Мой школьный товарищ Женя

Это что тут в приемной — опять народ просочился? Ах, по случаю Дня смеха… Ну да, я понимаю… А что это на столах — бутыльброды с маслом?

Нет, конечно, я понимаю — в такой день, когда все человекчество празднует… По-научному — это вам не понять — банкет называется.

Так что вы от меня хотели, товарищ? Ну не дают! Не дают работать! Ах, вспомнить о Сазонове? Это какой еще Сазонов? Рек-бус! Крок-сворд! Матусовский — помню, Долматовский, Колмановский, Богословский, Курский, Казанский… Ах, школьный товарищ? Нет, не припомню. Сидишь тут, как мальчишка, с пятью телефонами… Я же вас просил чай с лимоном, а вы что принесли? Я сам знаю, что День смеха. А что, горит? Уже смешно!

Так что он там написал, этот, как его фамилие… Ро-ман-то какой, говорю? Ах, «Бурный поток»…

Настоящих-то потоков да-авно нет! Вот раньше потоки были — это да… В тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году, — как сейчас, помню… Весна… Все залило! Все-o! Земли не видно. Это — поток! А у Сазонова что? Нет. вообще-то, конечно, есть кое-что. Но — не то!

Что? Ах, меня уже сняли с работы? Ну еще бы. Женя Сазонов, как не помнить! Вместе в греческом зале… Мы же с ним из одного тамбура вышли. Как вспомню — так вздрогну, как вздрогну — мороз по коже. Бу зделано! Как говорят древние греки — айн унд цванциг, фир унд зибциг, что означает — с Первым апреля!

Ну, с этим вопросом все. Это я сказал, что я предупредил. Таким путем, в таком разрезе. Семья есть?

Привет семье!

Евг. Изонов

Приветы и заветы

К вопросу о ресурсах. Россия — богатая страна! Если, скажем, всем кандидатам дать попрезидентствовать хотя бы по четыре года — и то мы обеспечены президентами на 48 лет вперед!

К итогам первого тура. Вот собрались в команде претендентов 11 джентльменов — а ведь одну женщину вперед не пропустят!

К предчувствию второго тура. Так и представляется — толкутся в сенях, сшибаясь по старинному обычаю плечами. Зюганов и Путин:

— А ну, давай выйдем? Один на один!

К переменам. Нет, что-то явно меняется! Раньше, к примеру, показывали человека, похожего на прокурора. А теперь показали человека, который на известного террориста ну совершенно не похож!

К вопросу о свободе. За десять лет так наглотались свободы, что случись тоталитаризм, поначалу воспримем это с радостным ощущением перемен!