Клуб желаний

6

Клаудия вошла в кухню и положила пакет с книгами на стол. «О чем я только думала?» Она вынула книги, пришлепнула пакет обеими руками и с отвращением фыркнула. Сто тридцать два доллара. Что на нее нашло? Дэн ее убьет.

Сверху лежала «Викка, духовный путь», а дальше «Полный астрологический календарь с астрономическими таблицами», «Новейший Гримуар[8] ведьмы» и в самом низу — «Справочник по Таро для начинающих».

Клаудия вытащила книжку по Таро и уставилась на обложку, где веером раскинулись три карты Таро. Верхняя — карта № 8, обозначающая Силу. С карты на Клаудию смотрела женщина со свирепыми черными глазами; рисунок был выполнен разными оттенками черного и заштрихован, отчего выглядел очень старым и так, словно нарисован детской рукой. Клаудия пролистала книжку, перед глазами мелькали цветные картинки с изображением карт. Загадочных, причудливых и пугающих.

«Расклад Кубков, черви в обычной карточной колоде, обозначают воду и чувства. Это женский расклад, обладающий свойствами водных знаков Рака, Скорпиона и Рыб».

«Женский расклад? Водные знаки? Господи, во что меня угораздило вляпаться?»

Клаудия бросила книжку на рабочий стол. Там с утра дожидались мытья кофейные чашки, ее — со следами губной помады на краю, Дэна — с остатками недопитого кофе на дне.

Сегодня он вышел пораньше — какое-то важное совещание по поводу нового проекта. Дэн работал в архитектурной мастерской «Тейлор, Гликман, Бликер и партнеры» и вечно засиживался в конторе допоздна. Когда он объявил, что вечером придет домой вовремя, ей пришлось поинтересоваться: «А это во сколько?»

— В шесть. — Уголок рта пополз вверх. — Примерно.

Клаудия недоверчиво усмехнулась:

— Уверен?

Сомнения жены Дэн оставил без внимания.

— Как насчет моей знаменитой говядины с капустой брокколи на ужин? Что скажешь? Все, что нужно, сам куплю по дороге домой. Тебе и пальцем пошевелить не придется. — Он поцеловал ее руку, вздев брови под самый чуб, свисавший на лоб каштановой мальчишеской волной.

Она улыбнулась:

— Предложение, от которого я не в силах отказаться.

Клаудия отнесла чашки в раковину. До возвращения Дэна меньше часа, надо кое-что подготовить. Достать сковороду, порезать лук.

У соседа напротив на кухне погас свет, и Клаудия, обернувшись, успела заметить удалявшуюся спину. Их окна на третьем этаже разделяло меньше трех метров. По вечерам, закрывая жалюзи, они старательно отводили взгляды. А как еще горожане могут проявить уважение к личной жизни соседей?

Клаудия опустила жалюзи. Горожанка, надо же. Не странно ли, что она уже привыкла о себе так думать? А ведь предложение Дэна после колледжа уехать на север совсем не привело ее в восторг.

— В городе полно грабителей.

— Грабителей полно и в предместьях. Только в городе они хватают твои деньги и убегают, а в предместье режут тебя на кусочки, пакуют в мешок для мусора и прячут в своем логове. Вот и вся разница.

— Это ты меня успокаиваешь?

Когда она впервые пришла в эту квартиру одна, за несколько дней до переезда, все точно сговорились испытывать ее терпение: парковка, люди, еле ползущие по улице, ключи и замки. Все раздражало безумно. И только за мытьем ванны, услышав пение, она поняла, что Дэн прав.

В раскрытое настежь окно доносилась оперная ария. Не из проигрывателя, а живой звук. Клаудия опустилась на пятки и замерла, чуть не носом уткнувшись в желтые резиновые перчатки на краю ванны. Невероятной красоты женский голос. Ничего подобного ей еще не приходилось слышать, во всяком случае — вживую, и уж определенно не в собственной ванной.

Клаудия сидела как завороженная. Так вот что он имел в виду! Вот что выбрал для себя и для нее. Город звенит от творческого вдохновения творческих людей. У города есть собственная муза. А своим жителям, несмотря на тесноту, он, как ни странно, предоставляет больше уединенности и больше свободы.

Клаудия снова принялась за ванну; плечи расправились, зубы уже не стиснуты, движения спокойны и размеренны. Только в городе можно чистить ванну и одновременно слушать живое исполнение оперной арии. Было в этом нечто настолько доверительное, что Клаудия сразу почувствовала себя дома.

А сейчас она и не представляет себе жизни в другом месте. Ей нравится здесь все: кипучая деятельность, энергия, сама жизнь. Иногда и Дэн оказывается прав.

Клаудия отвернулась от окна, и на глаза снова попались книжки на столе. Господи помилуй. Она представила себе кипучую деятельность, энергию и опасность, в которой окажется ее жизнь, когда Дэн увидит книги. Он ведь не так давно завел крайне серьезный разговор о бережливости. Может, припрятать книжки и вытаскивать по одной, скажем, раз в…

— Привет, я пришел, — донесся голос Дэна.

— Я здесь, — отозвалась Клаудия.

Черт!

Она быстренько сложила книги в стопку. Входная дверь захлопнулась. Клаудия подняла книги, подержала, снова опустила на стол. Прикрыла пластиковым пакетом, в котором принесла покупку. Нет, слишком заметно. Пристроила пакет рядом, чтобы не так бросалась в глаза вышина стопки. Наконец, обошла стол и встала перед ним; книжки оказались у нее за спиной.

— А где мартини? — Дэн шел по коридору. — Где платье для коктейля, где страстный поцелуй с объятиями? — Он опустил полные хозяйственные сумки на стол возле нее.

— Боялась, ты решишь, что ошибся квартирой. — Клаудия обхватила мужа за шею, но он пропустил ее самоиронию мимо ушей, а заметил нечто иное.

— По магазинам ходим?

— М-м-м…

Дэн отстранился, сложил на груди руки, выгнул дугой бровь.

— Купила несколько книжек для Клуба книголюбов, — пролепетала Клаудия.

— Оч-чень интересно. А с каких это пор в Клубе читают по четыре книжке зараз?

Клаудия молча сложила пакет, молча отправила его в мусорное ведро.

— Сколько отдала за них?

— На меня что-то нашло, там была одна старуха, она…

— Сколько, Клод?

— …она оставила эту стопку, я подхожу к кассе, а парень меня спрашивает…

— Сколько — ты — отдала? — Дэн говорил с коротенькими паузами после каждого слова; Клаудия и сама часто так делает, когда ученики мнутся с ответом.

— Сто тридцать два.

— Сто?! — Он запустил в волосы пятерню. — Сто тридцать два? Ну, знаешь! Мы ж вроде договорились!

— Да. Конечно. Извини. Просто…

— На днях договорились. Мы должны наконец начать больше откладывать. Я думал, все решено. Пока мне не удастся сдвинуть дело с мертвой точки, надо подтянуть пояса. Сто… — слова застряли у него в горле. — И ты еще хочешь ребенка? Тебе кредитную карточку доверить нельзя, а ты хочешь…

У Клаудии заболели глазницы, как всегда перед слезами.

— Прости. Прости меня. Я…

— Твоими извинениями счетов не оплатишь. Черт возьми! Сто тридцать баксов — хороша бережливость! — Дэн круто развернулся и зашагал в кабинет.

— Я могу вернуть…

Он грохнул дверью, и Клаудия почувствовала, как с этим звуком ушло тепло из дома, а в груди у нее не осталось воздуха.

Запах лука висел в квартире. Клаудия на диване в гостиной проверяла сочинения, головы не поднимала, хотя и ощущала присутствие Дэна в конце коридора. Он уже час молча готовил ужин на кухне. Наконец заговорил:

— Мы упустили заказ Аткинсона. — Дэн подошел, присел на подлокотник дивана. — Этому и было посвящено совещание.

Клаудия втянула воздух, теребя очередной листок на коленях. Вот оно что. Можно было догадаться. Дэн редко когда срывался, но если случалось, то причиной, как правило, были деньги. Ведь уже кругленькую сумму накопили… Сколько же ему надо, чтоб чувствовать себя уверенно и не трястись над каждым центом?

— Мне очень жаль. А почему?

— Им нужна фирма покрупнее. Более основательная, как они выразились. Предложение-то наше их устроило. Оно, видите ли, не выходит за рамки их интересов. — Дэн коротко хохотнул. — А мы все так рассчитывали на этот заказ. Даже не знаю, что теперь будет.

«Тейлор, Гликман, Бликер и партнеры» взяли Дэна на работу сразу после стажировки. Он был им обязан, знал это и не собирался увиливать. Уже три года Дэн работал проектировщиком, но не в этом видел свое будущее. Заказ Аткинсона на торгово-жилищный комплекс вселил надежду в сердца младшего персонала «Тейлора, Гликмана, Бликера и партнеров». Надежду заняться чем-то интересным и содержательным. Дэну хотелось испробовать себя именно в такой работе, прежде чем начать собственное дело. Позади были почти все девять экзаменов на лицензию (кроме «металлоконструкций», которых он боялся как огня), и открыть свою фирму Дэн собирался уже в следующем году. Теперь с этими планами, скорее всего, придется повременить.

— Ну не скотина ли этот Аткинсон!

— Скотина. Зато денег не считает.

— А может, оно и к лучшему? Вдруг он оказался бы жутким тираном? Вдруг погубил бы репутацию фирмы? Мог бы даже вконец расстроить твои планы.

Дэн заглянул ей в лицо.

— Маловероятно, конечно, но… Чего не бывает, Дэн?

Он все смотрел на нее.

— Ладно тебе! Сам знаешь, что ты великий архитектор. Лучшего архитектора среди моих мужей не было! — Клаудия подвинулась ближе, обхватила его руками. Несколько сочинений скользнули на пол. — Все будет хорошо. Даже замечательно! Вот увидишь. Просто так ничего не случается. Вот поступит завтра умопомрачительный заказ, а у твоих шефов руки развязаны, можно…

— Узнаю мою Клаудию. Стакан всегда наполовину полон, и просто так ничего не бывает. — Дэн высвободился из ее объятий, похлопал по бедру и вернулся в кухню.

Клаудия обмякла на диване, скосила глаза на то место, по которому он ее похлопал. Бедро разве что не горело. Черт. Она всего лишь хотела его утешить.

Скрипнула дверца бара, стукнула поставленная на стол бутылка. Потом звякнул, кажется, стакан для виски.

В коридоре раздались шаги Дэна.

— Ты будешь?

— Ужинать? Или пить? — Клаудия нагнулась за сочинениями.

— Пить для начала. Виски.

— Нет, у меня еще работа. — Клаудия, разглаживая, несколько раз провела рукой по смятому сочинению. Чуть энергичней, чем требовалось.

На улице прошуршала машина.

— Клод… то, что я наговорил раньше…

Она с шелестом перевернула страницу.

Дэн ждал, застыв в дверях.

— Пустяки, — тихо откликнулась Клаудия. — Ничего страшного. — На мужа она не смотрела, хотя уже почти простила.

— В таком случае — ужин. К десяти будет готов. — Дэн помолчал. — Эй! А как насчет бутылочки мерло?

Клаудия снова перевернула страницу. Спокойнее на этот раз.

— Ладно. — И подняла глаза, но Дэн был уже на кухне.

Когда еще одна бутылка со стуком опустилась на стол, Клаудия зажмурилась и стиснула губы, а когда хлопнула пробка, она уже плакала. Почему мириться иногда больнее, чем ссориться? Неправильно это.

Отличный денек — свежий, бодрящий и не слишком холодный, градусов семь. Теплынь, по чикагским меркам. Джил дернула пониже рукава куртки и окинула взглядом горизонт (из кабинки чертова колеса далеко видно), потом глянула вниз, на Даррина. Тот стоял на дорожке, жевал попкорн и глазел на озеро. Джил не сдержала стона. Кабинка опускалась неторопливо, почти незаметно. Беда в том, что и это было слишком быстро.

Прокатиться на колесе Даррин струсил. Ей и самой, если на то пошло, не хотелось — развлечение для туристов, не по ней, — но Даррин так настаивал, что Джил махнула рукой и согласилась. Легче время потратить, чем пытаться отговорить Даррина. И вообще — к этому моменту она была готова на что угодно, лишь бы покончить с идиотским свиданием.

Что же случилось за обедом и после него? В ресторане Даррин держался классно, был находчив и остроумен, но пока пили кофе, а затем ждали счет, его вдруг понесло. Ни с того ни с сего разразился речью о себе, любимом, о своей нудной работе клерка где-то в центре. Зудел и зудел, а когда Джил попробовала вставить слово, заявил:

— В искусстве не разбираюсь, но если мне что нравится, то нравится.

Вот тогда она решила — второго свидания с идиотом Даррином не будет.

Очередь на чертово колесо оказалась не слишком длинной и состояла в основном из группы корейских туристов. Придет же такое в голову — ехать в Чикаго в январе! Когда подошел их черед, Даррин залопотал, что ему как-то не по себе, должно быть, ресторанный салат с креветками виноват… Но Джил-то заметила, что он кидает на огромное колесо взгляды, полные ужаса.

— А ты иди, иди, — бормотал он. — Не хочу портить тебе удовольствие.

«Я себе иначе представляю удовольствия».

— Я тебя вон там подожду. — Он махнул на карусель.

«Твой размерчик, дитятко? Лошадки, ослики, земля под самым носом?»

— Да ради бога. Все в порядке, — сказала Джил. Какое, к черту, «в порядке»! — Шут с ним, с этим колесом. — Но в голове уже крутилась коварная мысль: а что, отличная возможность улизнуть от него, хоть ненадолго.

— Нет, нет. Ты иди. Я могу подождать, ничего со мной не случится. Мы ведь уже купили билеты.

Угу, купили. Заплатив за них поровну, как и за обед. Отчасти это ее вина — сама предложила за себя заплатить, но несколько оскорбилась, когда он поймал ее на слове, хотя и полагала себя современной женщиной в современном мире. А может, и не стоит к нему придираться: похоже, у парня, как у самой Джил, в последние дни одно неудачное знакомство за другим. На какое-то время она даже прониклась к нему сочувствием. Ну не желает человек вкладывать деньги в свидание, из которого, скорее всего, ничего не выйдет. Можно ли его за это винить? Ему тоже несладко.

Последним парнем, с которым у Джил сложились полусерьезные отношения, был Майкл; они встречались почти полгода, прошлым летом и осенью. Неладное Джил заподозрила в самом начале осени, когда он начал заводить разговоры об «их» будущем и поглядывать на нее с новым выражением, словно она его собственность. Перемена была разительной, поскольку сперва казалось, что жена ему на дух не нужна. Майкл не был прилипчивым, это-то Джил и пленило, его не интересовало, где она проводит время без него.

Джил взбунтовалась и прибегла к испытанному средству: не сразу откликалась на его звонки, напускала туману, отвечая на его расспросы. На самом деле она пропадала в студии, но ее стараниями Майкл начал подозревать бог знает что, а она палец о палец не ударила, чтобы развеять его страхи. В ноябре он пригласил ее на обед, и все стало ясно. Он-то думал: какой я хитрюга, какой ловкач, а она все сразу поняла. Раньше они никогда не обедали вместе.

Майкл объявил, что больше не желает ее видеть, так как «их отношения не развиваются в нужном направлении». Джил не стала спорить. Как всегда в таких случаях. Сидела со скучающим видом, будто ей плевать на разрыв. Этому фокусу ее научила мама, когда отец ушел от нее в первый раз.

— Ты ж ему и слова не сказала! Отпустила — и все. — Джил была совершенно сбита с толку.

— А что, по-твоему, задело бы его сильнее: мои слезы или мое равнодушие? — парировала мама.

Майкл на стуле, с зубодробильным скрежетом ножек об пол, отъехал от стола. Нервно оглянулся: не заметил ли кто? Ведь совместный обед и был задуман как раз с целью избежать сцены.

На стол полетела новенькая стодолларовая бумажка. Майкл не стал дожидаться счета, просто вытянул купюру из золотого зажима со словами: «Этого должно хватить». Задвинул стул (на сей раз аккуратно), одарил Джил прощальной полуулыбкой, которая быстро увяла под ее бесстрастным взглядом, и не оглядываясь быстро исчез в конце длинного прохода между столами.

Джил осталась в одиночестве допивать свой мартини. План Майкла удался на славу. Сторонний наблюдатель будет уверен, что ее приятель просто-напросто отправился на работу. Но напрасно он так старался; ни надрывные сцены, ни муторные объяснения не в характере Джил. Тем более из-за Майкла. А он так этого и не понял.

Кабинка коснулась площадки, служитель парка открыл дверцу. Джил шагнула вперед, а колесо без заминки продолжило неторопливое вращение.

Джил озиралась по сторонам, высматривая Даррина, подошла к карусели у озера, где приметила его в последний раз, обошла кругом, поискала поблизости. Не сразу до нее дошло, но когда дошло, от изумления она лишилась дара речи. Подумать только: ее бросили в самый, можно сказать, разгар свидания! И кто — парень, который празднует труса при виде чертова колеса!

На воде золотыми искрами плясали огни города. Парк был полон парочек; они гуляли рука в руке или в обнимку, самозабвенно целовались или переругивались, обжигая друг друга гневными взглядами. Весь спектр отношений. Очень стараясь не обращать на них внимания, Джил решительно шагала к стоянке такси у выхода.

Пламя свечи подрагивало бордовыми сполохами в бокале вина, отражалось в пустом стакане из-под виски. Дэн уже спал, дышал глубоко и ровно. А Клаудию после секса всегда мучила жажда. Сегодня от вина язык был особенно сухим и шершавым, но вылезать из-под одеяла не хотелось.

Радиаторы перешли на ночной режим, и в спальне становилось все холоднее, у нее даже кончик носа замерз. Вот она и лежала, позволив тревожным мыслям без помех кружиться в голове. Не страшно, если пройдет год-другой, прежде чем Дэн откроет собственную фирму. Можно подождать. Но вдруг он решит, что теперь надо подождать и с ребенком? Она уже и без того заждалась. Целую вечность уговаривала его хотя бы начать попытки. А место для малыша найдется и в их квартирке, сотни людей так живут. Много ли крошке надо? С домом или большой квартирой вполне можно повременить. Появится у них второй ребенок, тогда и купят. Если, конечно, дело только в этом. В деньгах.

Клаудия повернулась на бок, спиной к Дэну, укрылась до самого носа. Скорей всего, придется подчиниться и еще на год вернуться к таблеткам. Да, но тогда у нее не будет предлога откладывать работу над книгой. Не потому ли она старается забеременеть? Чтоб был предлог? Клаудия зажмурилась.

Не о том думаешь, твердо сказала она себе. Беременная или нет, с книгой или без, она тревожится только о Дэне. Он такой талантливый, больно смотреть, как он впадает в уныние. Особенно когда начинает срывать злобу на ней. Столько лет проучиться, точнее, промучиться на архитектурном факультете, а похвастать-то и нечем. Не таким представлялось ему будущее.

В кабинете лежит внушительная стопка чертежей, «упражненьица», как он их называет. Клаудия знает, как серьезно он к ним относится, хотя сам Дэн думает, что для нее это тайна. Это чертежи домов. Его домов. Планы этажей, виды спереди, сзади, сбоку. Блестящие вещицы, его мечты. А теперь их осуществление снова придется отложить. Нет, они с самого начала знали, что потребуется время. Только с каждым разом все тяжелее видеть, что до мечты опять не дотянуться, а ведь казалось — вот она, совсем рядом.

Под одеялом стало душно. Клаудия высунула нос и открыла глаза. По-прежнему хотелось пить. Она разглядывала бокал на тумбочке, за ним подрагивал огонек.

Рядом завозился Дэн:

— Задуй свечку. Спать мешает.

Клаудия улыбнулась. Поднялась, бросила одеяло на свое место.

— Ты куда?

— В ванную, если не возражаешь. — Она хмыкнула: неужели решил, что она прямо сейчас возьмет и уйдет? Умчится в голом виде посреди ночи?

Клаудия выпила два стакана воды, а третий налила, чтоб отнести Дэну. Всего один бокал вина, а ощущение, будто она в тяжком похмелье. Клаудия потянулась к аптечке за аспирином и почувствовала исходящий от нее запах секса. По ноге поползла теплая струйка и, пока Клаудия схватила салфетку, спустилась к щиколотке.

Сегодня Дэн был другим — не грубым, нет… Просто не был нежным. Сжимал ее с такой силой, что перехватывало дыхание. Словно весь гнев и страх этого дня требовал выхода и он хватался за жену как за опору, чтобы не разлететься на тысячу частей.

Это было восхитительно.

Клаудия запила аспирин из стакана Дэна, долила воды и вернулась в спальню. Дэн спал. Клаудия задула свечу и снова нырнула под одеяло. Простыни еще не успели остыть.